Зона поражения. Игры лисов

Глеб Гурин

2022 год. В центре Европы стремительно набирает оборотов эпидемия нового штамма КОВИДа. Уровень летальности стремительно растёт, вакцина бессильна против нового вируса. Выживают лишь единицы, которым по невыясненным причинам удаётся перенести болезнь, и те, кто вовремя решился на длительную изоляцию. В переживших эпидемию городах жизнь стремительно меняется, и вовсе не в лучшую сторону. В домах больше нет газа, света, воды и Интернета. Большинство выживших шокированы новой окружающей их реальностью и пытаются приспосабливаться к отсутствию прежних удобств. И в это время на первый план выходит самая извечная и кровопролитная борьба – борьба за власть. Не отстаёт в этом плане Белореченск. Здесь в смертельной дуэли сходятся официальная городская власть и ополченцы, желающие жить по своим законам. Но победителем из схватки выйдет кто-то один…

Глава 3

Центр. То же утро.

В это утро Вера Гавриловна встала по обыкновению рано. Кряхтя от недовольства и в который раз проклиная всех, кто, по её мнению, довёл страну до такого состояния, женщина вышла на открытый балкон своей трёхкомнатной квартиры в старой «сталинке», выходящий прямо на центральную площадь города, и разожгла огонь в большом металлическом противне с высокими бортами. Женщина использовала его вместо плиты, чтобы не выходить готовить на улицу. Новые порядки её, конечно же, не особо радовали, но бежать от этого было некуда. Родственников за границей у неё, кроме сына и его семьи, не было, но они давно не хотели иметь с женщиной ничего общего, поэтому и не интересовались её судьбой. Впрочем, ей самой они были абсолютно безразличны, так как Вера Гавриловна считала своего сына с невесткой неправедными, которым уже уготованы места в аду. Поэтому им было не по пути.

Единственной родственной душой для женщины оказалась Надежда — подруга, вот уже месяц обитавшая в свободной комнате её квартиры, с которой их свёл случай. Надежда оказалась бездомной, когда её дом сожгли бандиты с Шумил, а мужа расстреляли во дворе просто потому, что у них не было денег, чтобы откупиться.

Соседи подтрунивали над ними, из-за соответствия имён женщин с именами библейских героинь, и говорили, что для полной комплекции им не хватало еще Любви. Молодёжь, жившая в подъезде, трактовала это несколько иначе и, опошляя парочку неразлучных последнее время подруг, смеялась над ними и утверждала, что у соседок нетрадиционная ориентация.

Но женщины не обращали внимания на эти смешки и замечания, принимая их за невежество и распущенность современной молодёжи.

То же, что Вере Гавриловне довелось пережить эпидемию КОВИДа и остаться в Белореченске, сама она воспринимала как знак свыше. Она вообще много чего воспринимала подобным образом, вся её жизнь было наполнена различными знаками и посланиями, которые время от времени слал ей Иисус.

Женщина решила посвятить себя церкви вскоре после кончины своего мужа шестнадцать лет назад. Походы в обычную православную церковь не могли удовлетворить её вечно стремящуюся к активным действиям натуру, поэтому, недолго думая, она согласилась на предложение ходящих в то время по квартирам представителям Церкви Христа Спасителя и, посетив их служение, решила впредь посвятить себя именно этому религиозному течению.

Благодаря пробивному характеру уже три года спустя Вере Гавриловне доверили заниматься финансовыми потоками церкви, и она в предельно короткие сроки освоилась в этой сфере. Даже тот факт, что её церковь зарабатывала на прихожанах весьма внушительные суммы, не смог сломить её веру и преданность Иисусу. Женщина считала это вынужденными мерами, чтобы церковь могла существовать в жестких условиях, диктуемых рыночной экономикой, в которой никому нет дела до Бога и веры в него, а всем нужны лишь деньги.

Нельзя сказать, что должность казначея не принесла финансовой стабильности в её жизнь, и порой Вера возвращалась домой с весьма внушительными по тем временам суммами.

Но вот в семейной жизни женщины дела шли не настолько хорошо. После смерти мужа она переключила всё внимание на семью своего сына Кирилла, проживавшую вместе с ней в одной квартире.

Вера Гавриловна, окрылённая успехами обращения других в свою веру, взялась за семью отпрыска со всем присущим ей энтузиазмом. Больше всего не в восторге от идеи женщины была невестка, которая практически моментально стала «капать на мозги» мужу о том, что его мать чересчур уж рьяно пропагандирует свою религию.

Кирилл, гораздо менее, чем его мать, предрасположенный ко всевозможным верованиям и более предрасположенный к распитию пива у телевизора, тоже был не особо доволен бурной деятельностью женщины.

Еще хуже стало, когда Вере Гавриловне удалось заманить в церковь своего внука Славика. Парень, пребывавший в переходном возрасте и, как следствие, в постоянном поиске себя, поддался на уговоры бабушки и стал вместе с ней посещать служения.

Его родители узнали о новом увлечении сына, только когда его избили в школе за рекламу церкви. Когда об этом Кириллу и Насте сообщила классная руководительница, вызывав их в школу, супруги пришли в шок, но долго думать, откуда ноги растут, им, естественно, не пришлось. Масла в огонь подлили журналы из церкви и куча тематических наклеек и постеров, найденных в комнате Славика.

Понимая, что ситуацию нужно менять кардинальным образом, супруги выдвинули Вере Гавриловне свои условия, главным из которых был размен квартиры на однокомнатную для неё и двухкомнатную для них, тем более что Настя была на то время на четвёртом месяце беременности.

Но упрямая женщина продолжала стоять на своём и не хотела сходить с выбранного пути, поэтому не согласилась ни на одно условие супругов, поклявшись, что и дальше будет противостоять бесам внутри них, которые препятствуют её внуку посещать единственно правильную церковь.

Вера Гавриловна была уверена, что так поставит своего сына и невестку в безвыходное положение, так как считала Кирилла не способным на какие-либо серьёзные поступки, а Настю — неспособной что-либо сделать без него.

Но на этот раз всё получилось не так, как она рассчитывала. В один прекрасный день сын и невестка собрали вещи и переехали на съёмную квартиру в другой район, а Славика перевели в другую школу.

Неугомонная бабушка не могла оставить своего внука наедине с безответственными и одолеваемыми бесами родителями, поэтому тут же бросилась на поиски беглецов. Подключив церковные связи, ей вскоре удалось найти их, и Вера, подкараулив Славика возле новой школы, вновь заманила его в церковь. Мальчик, не знавший толкового мужского воспитания, оказался достаточно инертным и не выказывал каких-либо протестов, просто подчиняясь воле властной бабушки.

Узнав об этом инциденте, Настя пришла в ярость. Они с Кириллом очень долго совещались, и в конце пришли к выводу, что, пока у них не родился второй ребёнок, они еще могут решиться на такую радикальную меру, как переезд в другой город.

Первым делом Кирилл нашел себе подходящую работу, устроившись водителем погрузчика на базу стройматериалов в Бердичеве. Семья переехала достаточно быстро, спаковав все необходимые вещи и не оставив «любимой» бабушке каких-либо зацепок об их дальнейшем месте проживания.

На сей раз поиски, затеянные Верой Гавриловной, оказались тщетными, что закончилось для женщины затяжной депрессией. Но и из неё она успешно вышла благодаря церкви, после чего полюбила Иисуса во сто крат сильнее.

И вот теперь, поставив на решетку над огнём эмалированный красный чайник с белыми ромашками, женщина думала о смысле бытия, оглядывая пустую утреннюю улицу Князя Ярослава и центральную площадь Белореченска. Вскоре вода в чайнике закипела, и, заварив себе пакетик «Липтона» из еще оставшихся у неё достаточно внушительных запасов, Вера Гавриловна закуталась в плед и села здесь же на балконе, попивая горячий чай.

Вчера она, как и все жители центра, наблюдала из окон поразительную и в то же время устрашающую картину. Конечно, не так давно все они стали невольными свидетелями захвата членами «Новой власти» здания городской администрации и последующих боёв за её освобождение, но вчерашнее событие выглядело гораздо масштабнее. Колонна военной техники, прошедшая по центральной улице, выглядела весьма эффектно, особенно учитывая, что все вокруг прекрасно знали, куда именно эта колона направляется.

И, даже несмотря на то, что буквально через два часа горожанам объявили, что конфликт с Шумилами удалось урегулировать мирным путём, для Веры Гавриловны это был знак. Однозначно, а разве могло быть иначе? Только вот знак чего, и как его правильно истолковать, женщина пока не знала. Найти ответ на этот вопрос было её долгом. Ведь знаки, посланные свыше, не должны оставаться без объяснений. Иначе Иисус может разгневаться, если она не сможет по назначению использовать свою веру в него.

Гнев Иисуса для неё был худшим наказанием, и потому Вера Гавриловна напряженно раздумывала, как же ей разгадать эту загадку, всматриваясь в нависшую над площадью утреннюю дымку.

И тут ей пришла в голову одна мысль, которая, как показалось женщине на тот момент, вполне могла стать ключом к разгадке. Поставив чашку на пол и сбросив с себя клетчатый плед, Вера Гаврииловна встала со стула и направилась в комнату.

Буквально схватила с письменного стола лежавшую там Библию и, закрыв глаза, стала лихорадочно листать страницы. Глубоко вдохнув, понимая всю ответственность момента, она перестала листать и ткнула пальцем туда, где, по её убеждению, должна была скрываться трактовка последних событий в городе. Конечно, сама женщина прекрасно понимала, что подобный метод предсказания весьма спорный и более похож на развлечения школьницы, а никак не на реальный способ выяснить правду, каким должна была бы руководствоваться взрослая женщина. Но Вера Гавриловна была фанаткой своего дела, и потому была уверена, что даже то, что делала сейчас, просто обязано было приобрести более официальный оттенок, если делать это с верой в сердце.

Так это или нет, но беззвучно шепчущие губы вдруг застыли на месте, а потускневшие голубые глаза расширились от удивления и благоговейного трепета.

— Это грядет с облаками, и узрит Его всякое око и те, которые пронзили Его; и возрыдают пред Ним все племена земные, — вслух прочитала женщина строки, на которые пал её слепой выбор… Боже милостивый! — последнее восклицание прозвучало достаточно резко, что, по мнению постороннего, могло быть использовано в данном случае религиозный эквивалентом фразе «Твою мать!»

Вера осторожно положила Библию, как будто та могла выкинуть еще какой-нибудь сюрприз, и так же осторожно села на стул. Так она просидела достаточно долго, уставившись безразличным взглядом в стену напротив. В какой-то момент женщина встала на ноги и принялась быстрыми шагами мерять комнату.

«Это грядёт с облаками… Что грядёт?…и возрыдают пред Ним все племена земные… О, Боже! Это же конец света! Точно! Господь разгневался на нас и решил смести род человеческий с лица земли! И спасены будут лишь те, кто с Ним. Нужно сказать Наде!»

Женщина, принимая пророчество за чистую монету, тут же бросилась в соседнюю комнату, где еще спала её верная подруга, которой, в виду того, что Вера Гавриловна её приютила, больше некуда было деваться, кроме как стать такой же ярой поклонницей Иисуса.

— Надя, вставай! — стала тормошить её женщина.

— Что случилось? — спросонья не понимая, что происходит, спросила Надежда.

— Случилось. Иисус послал мне знак! Это всё неспроста!

— Какой знак?

— Всё, что сейчас происходит — начало конца! Идём, я тебе покажу, что я нашла.

Понимая, что Вера не отцепится от неё, пока она не пойдёт и не посмотрит дивный знак, женщина поднялась в кровати и последовала в соседнюю комнату.

— Я вышла попить чаю на балкон и стала думать о том, что вчера здесь было — о военных, о том, что они на Шумилах должны были делать… И тут… Иисус повёл меня за собой и велел открыть Библию, — о том, что это была её собственная инициатива, женщина решила умолчать, уже и сама начиная верить в только что сказанное, — и я открыла Библию. И знаешь, что было первым, что я прочла?

Наде ничего не оставалось, кроме как пожать плечами. Вера Гавриловна стала лихорадочно перелистывать страницы, отыскивая нужную. Наконец, это ей удалось, и она с торжествующим видом передала книгу подруге, указывая пальцем на найденный отрывок.

Надя прочитала указанные строки, а затем еще долго стояла молча, раздумывая над прочитанным.

— Ты понимаешь, что это означает?

— Ну-у, — не решаясь сказать правды, чтобы не обидеть подругу, протянула женщина, — не совсем.

— Ну как же? — произнесла Вера тоном учителя, который уже в десятый раз втолковывает теорему Пифагора безнадёжно глупому ученику, — Это грядёт, — выделяя слово «Это», прочитала женщина, — И возрыдают над Ним все племена земные. Это конец света, что здесь не понятного?

— Да нет, всё понятно, — соглашаясь лишь из приличия, кивнула Надя.

— Ай, Надька, — махнула на неё рукой Вера, — не понимаешь ты, насколько всё серьёзно. Это пророчество, и сейчас пришло время ему осуществиться! И вся эта стрельба, взрывы, и то, что случилось вчера — только начало. Так будет продолжаться, пока все грешники не будут наказаны. Грядёт Судный день, и спастись могут лишь те, кто будет с Иисусом!

Надя вздрогнула, причём одновременно и от того, что, наконец, поняла, с кем свела её судьба, и от того, что слова подруги показались ей отчасти правдивыми.

— Нужно предупредить всех наших, что конец уже близко, — многозначительно произнесла женщина и побежала в коридор. Там по привычке схватила трубку массивного чёрного телефона с диском для набора номера, и, вовремя спохватившись, раздосадовано положила её назад. Она всё никак не могла привыкнуть к удобствам новой жизни, а точнее, к их полному отсутствию.

— И как теперь быть? — спросила она то ли подругу, то ли себя саму.

— Можно просто подождать до службы. Мы же договаривались сегодня в десять встретиться.

— Хоть бы не опоздать.

— Не думаю, что всё случится прям так быстро.

— Я говорю не о том. Ты же даже не понимаешь, Надя, какую важную миссию Иисус поручил нам исполнить. Ведь спасутся лишь те, кто будет с ним, кто будет верить в него. А значит, наша задача — спасти как можно больше людей.