Золотые крылья

Глеб Владиславович Пономарев, 2023

Россия, 1890-е.Александр Стефенссон – юноша, учащийся в столичном университете. С самого детства Александр мечтает полететь. Он придумал модель аэроплана, способного развивать невиданные доселе скорости и подниматься на такую высоту, которая раньше казалась недостижимой. Во время прогулки юноша встречает Гладерику Дельштейн-Орлову, которая – о чудо! – горит той же мечтой, что и он. С этого момента и начинается тернистый, полный испытаний путь к их заветной цели, пройдя который, их ожидает долгожданная и вожделенная награда…

Глава 4. Лучшие из лучших.

С момента прибытия Александра и его друзей в Ш-бург прошло уже больше четырёх месяцев. Перед юными инженерами Романом Ивановичем была поставлена задача: разработать модели тренировочных аэропланов для каждого из членов испытательного отделения эскадрильи «Золотые крылья». И хотя первые чертежи и эскизы появились уже спустя две недели работы, предстояло ещё претворить задумки в жизнь. На протяжении этих четырёх месяцев Александр, Коля, Ваня и Серёжа трудились не покладая рук. По ходу дела между юношами вскрывались многие нюансы: непонимание, противоречия и упрямство. Спорили между собой в основном Александр и Ваня, упрекая друг друга в глупости и неуместной настойчивости. Коля же с Серёжей старались быть между ними посредниками и примирителями, искали различные компромиссы и точки соприкосновения, говоря дипломатическим языком. Словом, мало-помалу, но дело шло.

Начались майские дни после Пасхи. От зимы не осталось и следа, жители города сменили плотные шубы на летние платья, солнце припекало с каждым днём всё больше и больше, а небо становилось всё разнообразнее и разнообразнее; облака перестали стелиться единым угрюмым покрывалом, начав играть в синеве небесной глади в причудливую пантомиму: одни были похожи на прекрасные замки, другие — на пушистых крольчат, третьи вообще походили на всевозможную технику.

Эту дивную игру образов наблюдала Гладерика, едучи вместе с группой из двенадцати своих ровесников в автомобильном кортеже. Уже более пятнадцати минут они держали путь вдоль Л-жского озера, трясясь по ямистым грунтовым дорогам. Её взору открывался сосновый лес, высокой стеной отгораживая водную гладь от глади засеянных пшеницей полей. И всё же вода чувствовалась: казалось, стоит отделиться от основной автомобильной колонны, поплутать среди хвойных исполинов — и вот перед тобою раскинутся бескрайние просторы другой — загадочной — стихии. Стихия эта не была морской: солнце не играло солнечными зайчиками на тёмных волнах, как это было в столице; озеро неминуемо затягивало, жадно глотало, словно жаждущий воды в пустыне, в свою пучину ласковые лучики. Было в ней что-то волшебно-манящее. Что-то, что девушка никак не могла уловить, ибо автомобили ехали чересчур быстро…

Спустя некоторое время кортеж остановился перед воротами. Дневальный в будке, проверив документы у водителей, поспешил их пропустить. Автомобили выехали на ровную выкошенную площадку. Справа в несколько рядов располагались палатки. Повсюду стояли флагштоки с флюгерами и различные ящики. Туда-сюда сновали мужики, таская коробки и устанавливая деревянные столбы. Слева Гладерика заметила огромные металлические помещения в форме половинок цилиндра. Всё казалось новейшим и выглядело очень привлекательно. Автомобильная колонна повернула направо, и, остановившись возле палатки, которая выделялась среди остальных размером и расцветкой, водители принялись открывать двери приехавшим людям. На площадку перед рядами палаток высыпали юноши. Их примеру последовала и Гладерика, встав чуть поодаль остальных. Девушка толком и не смогла разглядеть их лица: на пункте сбора было темно, да и суетились все. Зато бросить на неё взгляд, кажется, успел каждый из этой большой компании: Гладерика постоянно ощущала на себе несколько смотрящих на неё с интересом пар глаз. Однако никто не спешил подходить к ней первым. Девушка решила оценить, пусть хотя бы на первый взгляд, прибывших парней. Больше всех выделялся высокий смуглый юноша, разговаривая громче всех. Гладерика отметила его эмоциональность, обратив внимание на слушающих его. Вот спорит с ним бледный, каштанового цвета волос, паренёк. «Какой он забавный, — улыбнулась девушка». Однако сразу же её взор упал на юношу, который не спешил тесниться с товарищами. Он так же стоял чуть поодаль, с интересом и взором учёного наблюдая не за происходящим спором, а за движением облаков на небе. Золотые растрёпанные волосы, уверенная стать и такое флегматичное выражение… Гладерика ненароком засмотрелась на него.

Вскоре к ним подошёл молодой человек лет девятнадцати, высокий и статный, в белоснежной офицерской форме, со строгим и высокомерным выражением глаз. Рядом с ним шли Роман Иванович, доктор Ларсен и Глаша. Первым делом они подошли ко Гладерике, которая, завидев их приближение, поспешила отвесить реверанс и улыбнуться.

— Здравия желаю, милостивая сударыня, — поклонился Роман Иванович. — Позвольте представиться, я — Роман Иванович Корнилов, командир эскадрильи. Рад, что вы попали к нам.

— Здравия желаю, Роман Иванович, — улыбнулась Гладерика. — Я безмерно благодарна вашему превосходительству за оказанную мне честь!

— Что вы, не стоит, право же…

— Нет-нет-нет! Уж поверьте: если бы не вы — так и томилась бы я доселе в институте. Впрочем… Прошу прощения, — склонила голову девушка, — что отнимаю ваше драгоценное время.

— Вы не должны извиняться, милостивая сударыня! Времени у нас сегодня целый день. Однако я всё же вынужден покинуть ваше прекрасное общество ради знакомства с остальными юношами. Мы обязательно с вами поговорим на личных аудиенциях, если нам, конечно же, выпадет такая возможность, — сказал Роман Иванович, сняв фуражку и поклонившись.

— Я буду рада провести с вами время, — ответила Гладерика и поклонилась.

Натянув фуражку, Роман Иванович неспешным шагом прошёл к юноше в офицерской форме, Ларсену и Глаше. Гладерике последняя была незнакома, отчего обратила внимание она на неё только тогда, когда Роман Иванович подошёл к ним. В данных обстоятельствах стоящая в окружении мужчин девица произвела на неё удивление. В то же время Гладерика ощутила себя более защищённой и не такой одинокой. «Это первая девушка, которую я встретила с момента отъезда из города, — отметила про себя она. — Надо бы с ней заговорить… Какое у неё милое личико!».

Гладерика невольно засмотрелась на неё. Девушка заметила это, и на мгновение они встретились взглядами. Затем Гладерика увидела, как она сказала что-то сопровождавшему её мужчине. Взяв в руки подолы своего платьица, девушка мелкими сбивчивыми шажочками подбежала к ней.

— Прошу меня простить, сударыня, — отвесила она реверанс. — Вы же здесь единственная сударыня! Сударыням в таком положении стоит держаться вместе, не находите?

Её высокий чистый голосок умилял с первых нот. Чуть покраснев, Гладерика с реверансом ответила:

— Сперва — здравствуй, — улыбнулась девушка. — Как твоё имя, милая?

— Ой!.. — смутилась и опустила взгляд собеседница. — Я Глаша… Глафира. Глафира Полякова.

— Глашенька… Какое чудесное имя! Меня зовут почти так же: Гладерика Дельштейн-Орлова.

— Какое необычное имя!.. — пропищала Глаша. — Гла-де-ри-ка…

— Почти тёзки, правда? Ты меня не бойся, милая. Нам лучше держаться вместе, ты права, — засмеялась Гладерика. — Если что — я всегда к твоим услугам.

— Благодарю вас, сударыня, — поклонилась девушка.

— Давай между нами обойдёмся без ненужных формальностей? — улыбнулась Гладерика. — Если величать друг друга на «ты», жить станет чуточку проще.

— Да, да! Я так же думаю, — сказала Глаша. — Так вас… тебя можно звать на «ты»?

— Конечно.

— Милая, красивая Гладерика, — покраснела и расплылась в улыбке девица. — Ах да… Я же так и не представилась полностью. В этой эскадрилье я буду медсестрой. Это благодаря доктору Ларсену. Вот он, там, взгляни, — указала Глаша на бородатого мужчину в английской жилетке. — Он — главный врач. Вместе мы будем следить за вашими показателями здоровья и физической подготовкой, а также, в случае чего — лечить вас.

— Какой статный мужчина, — отметила шёпотом Гладерика, посмотрев на доктора. — Скажи, а кто стоит слева от него в офицерской форме?

— Это Гриша Добров, заместитель Романа Ивановича. Строгий до ужаса, — прошипела Глаша, — однако тренирует отлично, судя по характеристике. Надеюсь, вы поладите.

— Понятно…

Описанный Глашей Гриша Добров всё время их разговора копался в выданных ему листах бумаги, попутно делая в них какие-то записи. Из этого Гладерика сделала вывод, что он достаточно ответственен и педантичен; в противном случае он бы уже давно разговаривал со своими сверстниками.

— Miss Полякова! — вдруг воскликнул доктор Ларсен.

— Ой, прости, пожалуйста… У меня дела, нужно прямо сейчас бежать, — засуетилась Глаша. — Скажи: мы же поговорим?

— Обязательно, — улыбнулась Гладерика.

— Как здорово! Тогда до скорой встречи, милая сударыня! — спешно поклонилась девица и, подобрав полы платьица, поспешила к доктору.

— Храни тебя Бог, — склонила голову Гладерика. Повернувшись в сторону леса, она было принялась изучать окружающий пейзаж, однако резкий окрик заставил её встрепенуться и повернуться к толпе.

— В одну шеренгу — становись! — крикнул Гриша.

Все засуетились, кладя вещи на землю и становясь в линию перед командиром. Первый раз шеренга вышла невпопад: все просто заняли свободные места.

— Налево равняйсь! Смирно! Проверка личного состава!

С этими словами Гриша всмотрелся в листы.

— Адлерберг!

— Я!

— Дашков!

— Я!

— Дельштейн-Орлова!

— Я! — отозвалась Гладерика.

— Друцкий!

— Я!

— Живов!

— Я!

— Лазарев!

— Я!

— Левашов!

— Я!

— Норов!

— Я!

— Одинцов!

— Я!

–Смирнов!

— Я!

— Храбров!

— Я!

— Шереметев!

–Я!

Ещё раз всмотревшись в листок и окинув взглядом шеренгу, Гриша отдал адъютанту документы, а сам, сложив руки за спину и начав бродить перед шеренгой, продолжил:

— Итак… Короткая речь по требованию Романа Ивановича. Все вы здесь собрались для одной лишь цели: научиться летать. Навыками управления аэропланом здесь овладеет каждый из вас. Я ненамного старше: можно сказать, я ваш ровесник, — вдруг остановился он перед юношей, который недавно откликнулся на фамилию Друцкий. Посмотрев пристально ему в глаза с тенью подозрительности и недоверия, Гриша продолжил, — поэтому я буду понимать ваши желания и потребности. Что касается поблажек и слов утешения, то вы можете их услышать от кого угодно, — от доктора Ларсена, от Глаши, Романа Ивановича, — но точно не от меня. Я, в силу своего положения, отнесусь к вам со всей требуемой строгостью. Убедительно прошу вас не относиться ко мне как ко своему другу или товарищу. Подобные намерения будут восприняты мною как инсинуации, чем вы оскорбите мою офицерскую честь.

Когда Гриша Добров закончил говорить, к нему незаметно подошёл Роман Иванович. Хлопнув юношу по плечу, отчего тот вздрогнул, командир эскадрильи со свойственной ему добродушной улыбкой сказал:

— Полно тебе их пугать! Эдак они из палаток завтра не вылезут. Господа… И дамы, — поправил самого себя Роман Иванович, взглянув на Гладерику, — позвольте представить вам Гришу Доброва — моего любимого племянника. Его ответственность и педантичность всем нам очень помогут: этот малый знает своё дело и не допустит ни малейшего промаха. А теперь можно сказать и по делу: вас ожидают месяцы подготовки к первому испытательному полёту аэроплана совершенно новой конструкции. Ваш ровесник, студент столичного университета Александр Стефенссон, разработал проект такой механической птички, которая мне и во снах не могла прийти в голову. Поражённым данным изобретением был не только я, но и Александр Фёдорович Можайский — наш верный покровитель и великий человек. Именно поэтому вы — лучшие из лучших — и собрались сегодня здесь, в нескольких вёрстах от Ш-бурга, чтобы через несколько месяцев показать, на что вы способны. Мы верим в вас и желаем, чтобы ваши мечты обязательно сбылись. Впрочем, летать научатся здесь все из вас. Гриша, что у нас ещё не сказано?

— Позвольте взглянуть, — посмотрел Гриша в бумаги, — Хм… Новобранцам положено раздать позывные.

— Точно! Итак, дамы и господа, каждый из нас в эскадрилье носит свой позывной. Это сделано не только для ощущения престижа, но и для краткого обозначения нас во время различных испытаний. Я ношу позывной «Орлан», Гриша — «Гладиолус», доктор Ларсен — «Целандин», Глашенька у нас «Ромашка», ну а теперь, друзья мои, ваш черёд. Выберите, пожалуйста, один из предложенных на бумаге позывных. Возле того позывного, который вы выбрали, поставьте свою подпись. Гриша, передай им бумагу и карандаш.

Гладерика стояла предпоследней в шеренге, отчего ей отвелось всего два доступных варианта: «Кортес» и «Аурус». «Негусто, — подумала Гладерика и подписалась под вторым вариантом».

— Нечего делать, — усмехнулся стоящий справа от неё паренёк.

Девушка посмотрела на него глазами, полными шутливого сочувствия и отчаяния.

— Закончили? — спросил Роман Иванович.

— Так точно, — ответил Гриша и, забрав у новоявленного «Кортеса» лист бумаги с карандашом, встал рядом с командиром эскадрильи.

— Запомните свои позывные. Отныне они ваши полноценные вторые имена, по которым к вам будут обращаться на тренировках и испытаниях. Будет очень неловко, если кто-то из вас забудет собственное же имя, не правда ли? — улыбнулся командир. — А теперь давайте закончим наше приветственное слово троекратным «ура» Александру Фёдоровичу, — прервавшись на секунду и набрав в лёгкие воздуха, Роман Иванович пробежался глазами по каждому из новобранцев. — Нашему покровителю Александру Фёдоровичу…

— Ура! Ура! Ура-а-а! — воскликнули двенадцать кандидатов; так, что эхо от них отразилось от окружавшего аэродром с одной стороны леса.

— Добро, братцы. Теперь можно и расположиться, — широко улыбнулся Роман Иванович. — Жить будете в палатках, а об основных нюансах вам доложит Гриша на вечернем построении. Вольно разойтись!

— Вольно! — повторил команду Гриша, снова смотря в бумаги. — Сейчас я вам назову номера ваших палаток. Жить будете в парах по фамилиям, за исключением Дельштейн-Орловой, — сказал юноша, посмотрев на неё. — Палатка номер 1: Адлерберг и Дашков. Палатка номер 2: Друцкий и Живов. Дельштейн-Орлова, ты в палатке с Глашей.

— Так точно, — ответила Гладерика.

Когда распределение по палаткам было закончено, и Гриша скомандовал «разойтись!», Гладерика поспешила ко своей новой знакомой. Идя по территории аэродрома, девушка отмечала про себя его планировку. В нём имелись техническая территория, жилая зона, радиотехническая зона и тренировочный лагерь. На окраине жилой зоны, практически у лесной опушки, располагалась небольшая тёмно-зелёная палатка с ярко-красным крестом. Вокруг росло множество цветов, среди которых был поставлен стол с лавками. Подойдя поближе, Гладерика увидела, что Глаша, нацепив себе на голову белую шляпку, мирно спала, прильнув к ножке стола. Это прекрасное, милое, такое нежное создание, казалось, было рождено одним из цветков, что распустились на полянке. Гладерика невольно залюбовалась этой картиной: лежащая среди цветов милая девица, а солнышко, светя сквозь пробелы в хвое, оставляло на её простеньком платьице причудливые продолговатые следы.

Гладерика взглянула на стол. Прямо на краю лежала раскрытая тетрадь, в которой, помимо различных формул, рецептов и конспектов, на полях были выведены пушистые котята, сердечки и цветы. Девушка присмотрелась: в правом верхнем углу красивым курсивом по-французски, по-немецки и по-английски было написано «любовь». Гладерика почувствовала, как от увиденного у неё затрепетало сердце. «Какая же она всё-таки милая, — подумала про себя девушка. — Просто невозможно быть такой лапушкой!». У Гладерики возникло жгучее желание взять на руки Глашу и затискать её. Она уже было наклонилась, как вдруг услышала, как её уста что-то нашёптывают. Это были слова, сказанные по-английски. Девушка прислонила ухо прямо к её губам и прислушалась:

— This is the hydrogen peroxide… And this is the iodium…¹⁷

После этих слов Гладерика едва слышно прыснула со смеху. Чуткая Глаша услышала это и, приоткрыв один глаз, внезапно вскочила, попутно стукнувшись о стол головой. Гладерика тотчас отпрянула.

— Ай! Кто здесь? — испуганно пропищала она, уставившись прищуренными от дневного света глазами в Гладерику, и ухватилась руками за ушибленное место.

— Прости, пожалуйста, что разбудила тебя. Ты так мило спала! Не ушиблась?

— Гладерика? Это вы? — зевая и потирая ушибленную макушку, спросила девица.

— Да, это я. Меня к тебе поселили. Будем вместе жить, — улыбнулась она.

— Погодите… Это как? Значит я… Значит я буду жить с вами, милой сударыней, в одной палатке?! — спросила изумлённо Глашенька.

— Да, ты права. Ты же покажешь мне здешний быт?

— Обязательно покажу! И на озеро сходим искупаться. Здесь у нас с доктором Ларсеном весело!

— Я рада, — рассмеялась Гладерика. — Скажи, милая, ты живёшь в этой палатке с красным крестом?

— Да, конечно, — улыбнулась Глаша. — А мне жить-то больше и негде. Доктор спит в штабной палатке, а я… На самом деле, без тебя мне было бы до ужаса скучно.

— Вдвоём мы не пропадём и не заскучаем. Ты разрешишь войти?

— Конечно, конечно! Милая Гладерика, чувствуй себя как дома! — воскликнула Глаша и, приоткрыв занавес палатки, пригласила жестом девушку.

— Спасибо тебе за твою доброту, — сердечно молвила Гладерика и, пройдя в палатку, поставила мешок с вещами на небольшой столик.

С того момента и началась у Гладерики новая, полная испытаний и трудностей, но такая интересная жизнь. Родной дом практически ничего для неё уже не значил. Вечером всем должно было явиться на построение, где им объявят о распорядке дня и тренировках. А покамест девушка могла спокойно расположиться на кровати и погрузиться в размышления, всё дальше и дальше уносящие её в чертоги Морфея…

Примечания

17

Это перекись водорода… А это йод… (англ.)