Главные слова. Том 2. Сборник стихов и малой прозы

Сборник, 2019

Нетематический сборник стихов и малой прозы современных авторов.

Дед (Вячеслав Чиркин)

г. Котлас

По грибы с ночёвкой

Утром, когда Еля проснулась, во дворе на лавочке уже стояла полная корзина с грибами. Дедушка принёс внучке чуть ли не все виды грибов, которые растут в богатом северном лесу. Тут были: бледно-красноватые рыжики, разноцветные сыроежки, мокрые и боровые путники, несколько беломраморных груздей, мохноголовые волнушки, плоские блинчики желтоватых моховичков-иванчиков, упругие ребристые лисички, липкие маслята, мягкотелые подберёзовики. Особенно в корзине выделялись молочно-белые ножки с алыми шапочками — грибы-красноголовики. В самом уголке скромно притаились три крутобоких боровика.

После завтрака бабушка с внучкой принялись за переборку грибов, а дедушка молча сидел на своем любимом чурбане. Он, видно, устал. Бабушка его не трогала, а внучка спросила:

— Деда, а что, белые грибы не растут?

— Растут.

— А почему ты мало принёс?

— Потому, что их все любят.

— А ты нет, да?

— И я люблю, только теперь на один белый гриб десять любителей из города с корзинами наезжают. Вот мне и не достаётся, — в сердцах ответил он, потом улыбнулся и добавил: — А с ночёвкой меня бабушка не отпускает…

— Разве грибы ночью собирают? — удивилась Еля.

— Конечно! Один раз, когда я был в лесу с ночёвкой, привёз целую корзину боровиков. Взял я тогда с собой в лес фонарик, собаку, веревку.

— А верёвку зачем? Корзину привязывать?

— Ты слушай, не перебивай. Где растут белые грибы, я знаю. Приехал. Привязал собаку, чтобы со страху домой не удрала, а меня от волков охраняла. Натянул меж деревьев верёвку, чтобы в темноте не заблудиться и в овраг не свалиться. Завёл будильник и лёг под густую-прегустую ёлку, чтобы ночной дождик не смочил и медведь косолапый мне на ногу не наступил. Начало темнеть.

Спать летом в лесу — чудная благодать! Воздух густой, вкусный. А пахнет… Будто рядом черничное варенье варят. Или брусничный чай заваривают. Дышишь — не насытишься! Сбоку от тёплой ёлки смолкой остро попахивает. Вверху сучком кто-то потрескивает. Шишка-пустышка с места сорвалась и начала головой по сучкам биться-стукаться, вниз падать. И прямо у меня в головах улеглась-успокоилась. Потом примолкло все между ночью и днём. А тишину лесную, словно музыку родную, без конца можно слушать. Лежу я, в небо гляжу.

В небе месяц тихонечко от облачка к облачку переплывает, их изнутри светом серебряным наполняет. Звездочки-скромницы с месяцем в прятки-мигалки играют, мне озорно подмаргивают, сны интересные обещают: про мишку-ворчуна, про зайку-скакуна, про ворона-птицу, про рыжую лисицу.

Мышки-травушки под боком шуршат-пищат-перепискиваются, про свои мышиные новости рассказывают: как от ежа удрали, кого замуж отдали, что смешного видали. Потом играть-бегать стали, друг дружку искать-догонять. Одна, самая смелая, мне на грудь заскочила, глазками-капельками поблёскивает, ушками-игрушками пошевеливает, хвостиком-вопросиком подёргивает, головкой серенькой покачивает и у подружек-пискушек спрашивает: «Что за пень-великан в лесу появился, под ёлкой развалился?»

Я её тихонечко за хвостик цап-царап! Поднял, а она в воздухе ножками сучит, сердечком от страха стучит и мне пищит: «Пи-пи-пи! Великан, отпусти!» Посмеялся я и опустил её на мох, пусть живёт-бегает. В лесу — не в дому, мыши большого вреда не делают.

Слышу, ёжик по муравьиной тропке когтистыми ножками топ-топ, будто крупный дождик по крыше застучал. Это он на промысел вышел: грибов поискать, мышей попугать. Меня почуял, расфуфыркался, рассердился и убежал. Не захотел ближе знакомиться, трусишка.

Если тихо лежать, много интересного в лесу можно увидеть и услышать.

Как зайчик из-под кустика вылезет, на лапки привстанет, вокруг оглянется, зевнёт-потянется. И пошёл гулять, травки вкусные искать! За ночь всё обежит: подруг проведает, на полянке пообедает, у ручья ивку погрызёт, родниковой водички попьёт и снова в лес удерёт, чтобы с друзьями встретиться, после сна проветриться.

Как толстый филин из дупла выбирается, на месяц выпучивается, глазищи протирает, перья расправляет, мышей караулит-промышляет. Если заяц мимо побежит, он ему прокричит: «Угу-гу! Встретимся на лугу-у-у!» Да зайка не простак, не поймаешь просто так. Он по лугу стрелой промчится, чтобы в когтях не очутиться.

Мама-белочка в глубоком гнезде на дуплистой сосне от крика проснётся, на бочок повернётся, плотней к деткам прижмётся. В домике у них тепло, сухо, постелька из пуха, сверху дождик не мочит, снизу сверчок песню стрекочет.

В сумерках и лиса-краса зелены глаза из норы высунется, наверх выкинется, нюхалкой понюхает, слухалками послушает, хвостом след заметёт, на охоту пойдёт: мышей, пташек ловить, чтобы лисят накормить.

И вёрткой кунице ночами не спится. Начинает она по деревьям шнырять, спящих белок искать. Только белки не глупы, прячутся в дупла, а туда лаз узОк, не просунешь носОк.

Тут надо мной ветерок пробежал: ёлки-сосны пересчитал, мхи да травы пригладил, кустики расправил, тучки-облачка поправил. Потом к осинке-сиротинке подбежал, что-то на ухо ей наказал. Трепетная осинка скромно улыбнулась, веточками закачала, листиками залепетала, мне сказку зашептала. Под неё я и задремал.

Грибы растут ночью, и очень быстро. Как мой будильник задребезжит, старая ель заскрипит, собака на цепи заскулит, волк под угором завоет — я быстренько встаю, обхожу с фонариком поляну и собираю грибы, которые успели вырасти. Я их беру-срезаю, а рядом новые вырастают! Так до утра и набрал полную корзину боровиков. И все чистые, без червоточинки. Мухи-то, которые грибы портят, ночью спят, не летают. Утром, когда весёлое солнышко поднялось, птичек-чиричек разбудило, зайку-гуляку спать уложило, ночную росу подсушило, я домой засобирался. Чтобы грибов набрать — места надо знать да пораньше вставать. А кто рано встаёт, тому Бог удачу даёт. Поняла, внученька?

— Поняла, дедушка!

— Ну и золотко! Вот у нас поживёшь, с маслом хлеба пожуёшь, козьего молочка вдоволь попьёшь, сил-сноровки наберёшь — вместе в лес ходить будем!

— Урра! Я согласная!