Дружба с призраком

Гилберт Форд, 2020

Мария живёт с мамой в старенькой квартире в Нью-Йорке, а спит в шкафу для одежды. Ее мама, мадам Дестин, называет себя медиумом, но на самом деле она мошенница. И Мария вынуждена ей помогать. Но у девочки есть секрет: в детстве она дружила с настоящим призраком по имени Эдвард! Потом она выросла, и призрак перестал появляться. Но вот однажды к мадам Дестин пришла таинственная посетительница, миссис Фишер, и Эдвард вернулся! Он говорит, что Марии следует найти сокровище, о котором спрашивала миссис Фишер, потому что оно способно изменить жизнь девочки! Но хватит ли у неё сил противостоять мадам Дестин, которая, может быть, и не мама ей вовсе?..

Эдвард

Мария скребла газовую плиту железной мочалкой, пальцы у неё были испачканы розовым жидким мылом и грязью. После ухода матери с мистером Фоксом прошло много времени, пол Мария уже вымыла, но прекращать уборку до их возвращения она не спешила, не хотела, чтобы они сказали, что она бездельничает.

И она продолжала орудовать железной мочалкой до тех пор, пока не почувствовала лёгкое пощипывание в затылке. Потом кончики пальцев начало пощипывать, и дальше, дальше, вверх по руке, потом по всему телу…

Марии очень нравилось это ощущение.

— Эдвард, ты здесь, я знаю, — с улыбкой сказала она, обращаясь к пустой кухне. То, что у неё грязные руки, Марию не смущало, даже напротив. В присутствии Эдварда она всегда чувствовала себя Золушкой, которой, как известно, не было написано на роду до самой смерти только мыть полы и прибираться в доме. Нет, уборка и мошенничество для неё дело временное, зато потом…

Мария швырнула железную мочалку в раковину, наскоро вытерла руки и снова сказала в пустоту:

— Почему бы тебе не рассказать мне о миссис Фишер и её покойном муже, а? — она улыбнулась, придвинула к столу пластиковый стул и уселась на него. — Ну вот, я почти готова.

Ей очень, очень нравилось слушать истории об усопших. Это было так же интересно, как хорошая книга. Ну, или почти так же интересно. Что же касается мужа миссис Фишер, то она постоянно думала сегодня о нём с самого начала сеанса «ясновидения и магии».

Мария вытащила из-под пустой вазы для фруктов чистый лист бумаги, положила его перед собой, зажала в кулаке ручку и опустила её на бумагу. Закрыла глаза, запрокинула голову, отбросила все посторонние мысли — последним из её сознания улетучился стук капель из подтекающего крана над раковиной и долетавшие с улицы случайные автомобильные гудки.

Всё стало тихо.

Всё стало так, как и должно быть.

Внезапно рука Марии дрогнула, сама собой поползла вверх, потом вниз, в сторону, всё быстрей и быстрей…

И вот уже на листе бумаге проступили первые написанные чётким красивым почерком слова.

Спустя какое-то время рука Марии перестала двигаться, шариковая ручка вывалилась у неё из пальцев и покатилась по столу, а сама Мария очнулась, вышла из транса, ощущая тепло в кончиках пальцев.

Она взяла со стола исписанный лист бумаги и прочитала на нём:

«Бедная, оставшаяся без гроша, миссис Фишер будет тосковать по исчезнувшему с её пальца кольцу.

Но спрятанное в её квартире сокровище останется при этом нетронутым.

Мистер Фишер надеется, что ты поможешь его жене найти то, чем она будет дорожить».

Марию сильно озадачило это сообщение, очень сильно. Обычно Эдвард сообщал ей сведения о мёртвых, которые противоречили тому фарсу, который разыгрывала перед их вдовами её мать, но просить о чём-то? Нет, покойники ещё никогда её ни о чём не просили.

Мария ещё раз перечитала записку — медленно и очень внимательно вникая в слова мистера Фишера. Ну, с кольцом и с тем, что миссис Фишер будет сильно огорчена, всё ясно. Но дальше муж миссис Фишер говорит о спрятанном в её квартире сокровище. Эдвард знал, что Марии строго-настрого запрещено разговаривать с кем-либо, так почему же тогда он передал ей эту просьбу? Но если Эдвард просит о чём-то, это надо сделать. Во всяком случае, Эдварду Мария доверяла гораздо больше, чем своей собственной матери. А может быть, эта просьба была важна и для самой Марии?

— Ладно, — наморщив лоб, согласилась Мария. — Скажи мне, где искать это сокровище, Эдвард.

Она взяла чистый лист бумаги, ручку, вновь сосредоточилась, откинулась на спинку стула и вскоре почувствовала прикосновение Эдварда.

Зажатая в пальцах Марии ручка опять заскользила по бумаге, поползли новые строчки. Онемела от потустороннего холода ладонь. Дальше, дальше…

Бах!

Мария открыла глаза.

Ручка выпала у неё из пальцев и скатилась на пол.

Эдвард исчез, а в коридоре уже слышались шаги матери. Ах, как не вовремя она вернулась!

Мария быстро пробежала глазами то, что успел написать её рукой Эдвард.

«Сначала скажи ей:

Вспомни серебристый свет Луны и медовый месяц в июне…»

Странно. Она что, должна передать миссис Фишер любовную записку от её покойного мужа? Какая-то дешёвая мелодрама получается. Прямо-таки третьесортное индийское кино. Нет, если так пойдёт, у неё большие неприятности могут быть за то, что она связалась с миссис Фишер.

Шаги мадам Фортуны и мистера Фокса приближались, всё громче становилась слышна их перебранка на ходу.

Стараясь не впадать в панику, Мария сунула оба исписанных листа под пустую вазу для фруктов, плеснула немного мыльной воды на пол, схватила швабру…

Первой на кухню вошла мадам Фортуна с пластиковым пакетом в одной руке и банкой острого мексиканского соуса — сальсы — в другой.

— Всё ещё возишься? — проворчала она, кладя всё это на стол и принимаясь вскрывать банку. — У нас сегодня на ужин чипсы с сальсой.

Теперь на кухне появился и мистер Фокс с набитым кукурузными чипсами ртом. Его чёрная водолазка на груди и животе была густо усыпана прилипшими белыми крошками. Мадам Фортуна неприязненно взглянула на то, как он жуёт, и хмуро добавила:

— Или только один соус. Без чипсов.

Мария убрала в сторону свою швабру, зажгла газ, поставила на огонь металлический ковшик и вылила в него содержимое банки. Желудок Марии сразу громко заурчал, но она не стала даже пробовать сальсу, пока она не разогрелась. Вскоре густая овощная кашица захлюпала, начала пускать пузыри — можно приступать. На сальсу Мария уже не могла смотреть без отвращения, потому что кукурузными чипсами с этой подливкой она питалась… сколько уже — дня три? Больше? Когда же ей по-настоящему, наконец, поесть удастся, а, господи ты боже мой?

Вот для этого им и нужно было заполучить кольцо вдовы. Иначе она умрёт с голоду. Все они умрут.

— Как ты думаешь, скоро она позвонит? — спросила у матери Мария.

— Через день-два, я думаю, — рассеянно ответила та, просматривая лежащие на кухонном столе некрологи.

Мистер Фокс прикончил свой пакет с чипсами, с хрустом смял его и сказал, доставая мобильный телефон из своего кармана:

— Да нет, сегодня же вечером она позвонит, попомните мои слова.

Мария достала из шкафа три миски, разложила по ним сальсу — на каждого пришлось ровно по две ложки — и сказала:

— Прошу к столу.

Все трое уселись и принялись за горячую сальсу, не сводя при этом своих голодных глаз с молчащего телефона. И, словно откликнувшись на их немые мольбы, он вдруг зазвонил, заставив их вздрогнуть от неожиданности.

Мистер Фокс потянулся за мобильником и после небольшой задержки сказал в него:

— Э… Бруклинский молодёжный проект «Инициатива на завтра». У телефона Бенджамин. Слушаю вас.

Что ж, мистер Фокс сыграл свою роль очень даже неплохо, на это короткое время голос у него сделался мягким, интеллигентным. Даже Марию это впечатлило, и она утвердительно покивала головой, глядя на мать.

Но мадам Фортуна смотрела не на неё, а на мистера Фокса, и спросила одними губами.

— Это она?

Мистер Фокс показал в ответ поднятый большой палец и улыбнулся. Разговор продолжился, хотя матери и дочери слышно было только то, что говорил мистер Фокс.

— Да, мы принимаем пожертвования… Да, и ювелирные изделия тоже… Они будут выставлены на нашем ежегодном благотворительном аукционе… Да… В прошлом году нам удалось выручить на таком аукционе довольно значительную сумму, которая помогла нам в реализации наших проектов…

Мадам Фортуна удовлетворённо кивала, слушая ответы мистера Фокса. Мария эти слова слышала уже не впервые, мать много раз репетировала их при ней с мистером Фоксом. Мадам Фортуна легонько толкнула в бок свою дочку и тихо-тихо сказала ей:

— Если хочешь чего-нибудь добиться в этой жизни, Мария, никогда не заводи банковский счёт. Помни: только драгоценности или наличные. Только! А любая бумага — это след, по которому тебя можно вычислить и найти. Не оставляй следов.

Насчёт следов и банковских счетов Мария не очень хорошо поняла, но зато была на сто процентов уверена, что то кольцо с бриллиантом вскоре будет у них в руках. Так, собственно говоря, всегда — или почти всегда — бывало и раньше. Сначала, когда у них был ещё городской телефон, но не было мобильника, их семейный бизнес назывался «горячей линией связи с потусторонним миром». Потом настала пора сайта, на котором, прямо онлайн, оказывались «услуги лучших в мире астрологов и медиумов». За ним последовало агентство, предлагавшее «услуги ясновидящей для бизнесменов, собирающихся инвестировать свои деньги в рискованные проекты». И вот теперь что-то вроде линии связи безутешных вдов с духами их умерших супругов.

И надо сказать, что все эти «агентства» и «линии связи» до сих пор исправно кормили их.

Но вот теперь Эдвард неожиданно попросил её помочь миссис Фишер, женщине такой же нищей, собственно говоря, как и они сами. Конечно, Мария испытывала лёгкие — о, совсем лёгкие! — угрызения совести за то, что приняла участие в этом мошенничестве, но гораздо больше её занимал и волновал вопрос, почему Эдвард попросил её помочь именно этой вдове, а не какой-то другой. Что у них, до миссис Фишер подобных клиенток не было? Были, были…

Марии очень хотелось поступить правильно, но вот стоит ли такой благородный поступок того, чтобы умереть ради него с голоду? И Мария решила пойти на компромисс. Да, она поможет миссис Фишер отыскать её сокровище, но только после того, как они заполучат кольцо с бриллиантом. Принимать такие удобные для себя решения Мария научилась у своей матери, первой заповедью у которой было: «Ты мне — я тебе».

— А, так вы хотите поразмыслить над этим… — продолжал тем временем мистер Фокс. — Да, мы были бы весьма признательны вам за пожертвование… Благотворительный аукцион? Да, скоро… Как раз сейчас мы определяемся с датами… Думаю, что чем скорее, тем лучше… Да, вы можете занести его в мой офис на Эверли… Да-да, по адресу, который указан на сайте… Всё правильно, в переулке. Возле гаражей… Вам нужен ещё день, чтобы всё обдумать? Ну, воля ваша, разумеется…

На этом мистер Фокс закончил разговор, отключился и воскликнул, грохнув кулаком по столу.

— Не купилась!

— Не купилась? — удивлённо переспросила мадам Фортуна. — Но у меня же всё было продумано, до последней мелочи.

— Ей, видите ли, нужен день, чтобы подумать, — проворчал мистер Фокс. Он нервно, в один приём, доел свою сальсу и раздражённо отодвинул пустую миску в сторону.

— Ты же понимаешь, что это означает, Фокс? — побледнела мадам Фортуна и тоже отодвинула свою миску. — Это означает одно из двух: либо она начнёт расследовать, что это за молодёжный проект такой, либо возвратится сюда, чтобы удостовериться в том, что действительно разговаривала со своим мужем. Проверку нам устроить.

— М-да, — сильнее обычного нахмурился мистер Фокс. — А тебе ещё что-нибудь о её покойном муженьке известно? Новенькое, то есть?

— Ничего я больше о нём не знаю! — звенящим от напряжения голосом воскликнула мадам Фортуна.

После этого на кухне повисла тишина. Тяжёлая, безысходная какая-то.

Мария знала, что должна передать миссис Фишер сообщение от её мужа, но как и когда это сделать? Ведь даже если вдова решит снова прийти к ним, это не означает, что у Марии будет шанс поговорить с нею. И вообще миссис Фишер может появиться как раз тогда, когда сама Мария будет в библиотеке. Ну а если?..

— Послушайте, — сказала Мария. — А может, вы позволите мне поговорить с ней?

Мадам Фортуна и мистер Фокс дружно повернули головы и уставились на Марию одинаковым взглядом — неподвижным и холодным, как у замороженной трески.

— А что, может быть, разговор с ребёнком действительно сможет растрогать эту старую кочерыжку и растопить её сердце? — задумчиво произнесла мадам Фортуна.

Мария небрежно пожала плечами. Она очень, очень старалась вести себя нормально, равнодушно даже, но внутри у неё всё кипело. Чтобы скрыть своё волнение, Мария встала из-за стола и начала относить грязную посуду в раковину.

— Что за чушь! — рявкнул тем временем мистер Фокс. — Видишь, Фортуна, какой умной твоя девчонка показать себя хочет? Говорил я тебе, что не доведут её до добра эти книжки, ох не доведут!

Мадам Фортуна прищурилась, а затем спросила, вытаскивая из-под вазы для фруктов исписанные листы бумаги.

— А это что ещё? «Вспомни серебристый свет Луны и медовый месяц в июне»… Что это за хрень, Мария?

Мария выронила из рук стеклянную миску, и она разлетелась на куски, упав на кафельный пол, а у самой Марии было такое чувство, будто у неё душа с телом рассталась. Она лихорадочно принялась искать какое-нибудь объяснение, но ничего не могла придумать, потому что все её мысли были сейчас об Эдварде. Точнее, о том, как сделать так, чтобы мать ничего о нём не узнала, не догадалась. Она легко могла представить, с какой энергией мадам Фортуна набросится на бедного Эдварда, чтобы выпытать с его помощью подробности о покойном муже своей очередной вдовы-клиентки. Или, не поверив дочери, решит, что Мария совсем свихнулась, и отправит её в сумасшедший дом. Нет-нет, только не то и не другое!

— Э… это… — осторожно, словно ступающий на минное поле сапёр, начала она. — Это кое-какие выписки, которые я делала в библиотеке.

Ах, до чего же ей не хватало сейчас присутствия Эдварда! Как успокоило бы Марию его холодное прикосновение, сколько сил придало бы ей, сколько уверенности!

— А на этой бумажке что написано? — пробежав глазами второй лист, спросила мадам Фортуна. — Про миссис Фишер… её кольцо… сокровище…?

— Сокр-ровище! Сокр-ровище! — радостно подхватил Гудини.

— Ты прав, мой дорогой, — погладила попугая по головке мадам Фортуна, и пропела: — Сокро-о-овище! — а затем резко оборвала свою арию и спросила: — Чей это почерк, Мария? Библиотекарши?

Мистер Фокс заглянул в листок через плечо мадам Фортуны и поскрёб себе макушку, не снимая своей кепки с длинным козырьком.

— Да, — тихо выдохнула Мария, собиравшая с пола осколки разбившейся стеклянной миски. — Она переписала это из какой-то книги и отдала мне. Я исследовала в библиотеке родословную Фишеров.

Мадам Фортуна поджала губы, отчего на её лице появились жёсткие, глубокие складки, идущие от уголков рта до кончика носа.

— Не юли, детка! Что это? Насчёт кольца? Может быть, ты кому-то проговорилась о том, чем мы тут занимаемся?

— Да нет же! Никому ничего я не говорила, как мне было приказано. Никому! — из последних сил стараясь сохранять спокойствие, ответила Мария. — А то, что на той странице упоминалось кольцо, так это… это просто совпадение, вот и всё.

Мадам Фортуна пристально уставилась на дочь, но ничего не сказала. Затем в несколько раз сложила оба листа бумаги и спрятала их к себе в меховую накидку. Сделав это, она резко опустилась на стул и откинулась на его спинку. Гудини покачнулся у неё на плече, несколько раз переступил своими лапками и, наконец, восстановил равновесие.

А Мария в этот момент почувствовала долгожданное присутствие Эдварда. Дуновение леденящего ветерка, покалывание в кончиках пальцев позволили ей вновь почувствовать себя в безопасности. Она сделала глубокий вдох и сказала, расправляя плечи:

— А теперь, с вашего позволения, я пойду к себе. Читать.

Ни мадам Фортуна, ни мистер Фокс ничего на это не ответили, просто молча продолжали сверлить Марию в четыре глаза.

Мария развернулась и, стараясь двигаться как можно спокойнее, направилась в свою кладовку. Уходя, она не могла не думать о том, каких крупных неприятностей ей только что удалось избежать, но не ждут ли её впереди более серьёзные проблемы?