Гибкие этничности. Этнические процессы в Петрозаводске и Карелии в 2010-е годы

Коллектив авторов, 2017

Сборник «Гибкие этничности» подготовлен совместно исследователями университета Восточной Финляндии и Карельского научного центра Российской академии наук. Финские и российские ученые уже давно занимаются изучением традиционной культуры и советского периода истории Карелии. В данной книге впервые затронуты аспекты идентичностей, в частности карельской идентичности, а также современности Республики Карелии в 2010-е годы. Под «гибкими этничностями» мы подразумеваем использование различных культурных ресурсов для создания этнических идентичностей, в результате чего идентичности всегда подвижны и множественны. Это касается прежде всего меньшинств Карелии, например карелов, идентичности которых формируются ситуативно на пересечении различных национальных и этнических ландшафтов. В книге рассматриваются процессы создания идентичностей на низовом уровне, в рамках семьи, культурной деятельности, а также в административных практиках – и в их взаимовлиянии.

Этничность приграничных территорий

Ольга Давыдова-Менге

Дискуссии о финскости и финском языке в Республике Карелия

Введение

В послесоветское время в Республике Карелия произошли серьезные изменения в понимании, организации и управлении этническим разнообразием. Например, «миграционная революция», то есть миграция людей с Кавказа и из Центральной Азии в центральные регионы России, изменила представления о «национальностях» Карелии и их взаимоотношениях (см. Ларюэль 2014; Пайн 2014; Соткасиира в данном издании). В свою очередь, миграция жителей Карелии в Финляндию включила Карелию в глобальные миграционные процессы, а также создала совершенно новые связи с Финляндией. Благодаря обширным экономическим, административным и прежде всего личным связям населения республики с соседней страной Карелия является одним из самых «международных» регионов России. С другой стороны, распространение статуса «реэмигрантов» на ингерманландских финнов и потомков финляндских граждан значительно уменьшило население с финской национальностью в Карелии. По данным последней советской переписи населения в 1989 году их было около 18,4 тысяч человек, в соответствии с переписью 2010 года финнами себя считают 8577 человек, ингерманландскими финнами — 152 человека (Перепись 2010: 248–249).

Значительные изменения претерпел также статус финского языка и финскоязычной культуры. До 1991 года финский являлся вторым официальным, «национальным»^[1] языком в Карельской Автономной Советской Социалистической Республике. Когда Республика Карелия должна была определить свой национальный язык в новом постсоветском законодательстве, в качестве такого выдвигался карельский язык. Поскольку на тот момент единого письменного карельского языка не существовало, республика осталась без национального языка. В настоящее время Карелия — единственное из 21 российских национальных образований, не имеющее официального национального языка. С другой стороны, в 2004 году был принят закон о поддержке карельского, вепсского и финского языков. (См. статью Кнууттила в данном издании.)

Помимо «национального лица» Карелии изменилась и экономическая основа общества. Карелия является частью российского и мирового капиталистического хозяйства. Многие изменения в сфере понимания и организации этнического разнообразия напрямую связаны с экономическими и социальными процессами, обусловленными включенностью России в мировую экономическую систему. Например, будучи частью российской системы образования, среднее и высшее образование республики участвует в реформах, являющихся частью Болонского процесса.

Несмотря на изменение статуса финского языка и национального состава населения, в Карелии продолжают функционировать институты «финскости»: система обучения финскому языку, включающая среднюю и высшую ступень, осуществляется издательская деятельность, делаются радио — и телепередачи, театральные постановки, на финском языке также записывается музыка. В этой статье я сосредоточусь на осмыслении современной финскости в Республике Карелия, прежде всего системы обучения языку и прессы. Материалом статьи являются 17 интервью, которые я сделала в столице республики г. Петрозаводске весной — осенью 2013 года, а также газетные и интернет-материалы. Я интервьюировала государственных служащих, сотрудников сферы культуры, научных работников — тех, кто занимается «финскостью»^[2]профессионально, и людей, считающих себя финнами. Я хотела выяснить, что и как говорят о финскости в Карелии в 2010-х годах, когда ее статус в качестве «национальной» культуры претерпел значительные изменения, и по некоторым оценкам (напр.: Такала 2010) она находится на грани исчезновения.

Финскость в Республике Карелия

Карелия — это единственный «национальный» субъект Российской Федерации, где в качестве национального языка с момента основания этой этно-территориальной единицы использовался язык, не являющийся языком коренного населения. Финский должен был служить письменным языком для национального населения (карелов и вепсов, а также финнов-иммигрантов), а также быть языком национальной советской культуры. Поэтому, на мой взгляд, в Карелии можно говорить о собственной «финскости» и ее истории, а не только об истории финнов Карелии. История финнов в Карелии стала систематически изучаться в 1990-е годы, изучением финскости как культурного и социального явления занялись в 2000-е (напр.: Илюха 2009; Клементьев 2010; Suutari, Shikalov 2010).

Как национально-административная единица Карельская трудовая коммуна была создана в Советской России в 1920 году, и одной из задач ее основания было создание альтернативы финляндскому капиталистическому обществу, с последующим присоединением Финляндии к Карелии. Карельская автономия была образована при активном участии эмигрантов из Финляндии, и в строительстве Советской Карелии финны, попавшие туда разными путями, принимали самое активное участие. В середине 1930-х годов в Карелии проживало около 15000 финнов, что составляло примерно 3 % населения (Takala 1998; 2010: 25, 28).

Политика коренизации в Карелии носила финский характер: в качестве литературной формы национального языка был принят финский язык, и обучение в национальных школах велось на финском языке^[3]. (См.: Hirsch 2005; Kangaspuro 2000). Неоспоримыми достижениями этапа коренизации можно считать создание системы образования на финском языке с нижней до высшей ступени, а также институтов культуры (газеты и журналы на финском языке, театр, литература, музыка, изобразительное искусство и т. п.). Эта активная деятельность вовлекала и коренное карельское население, и актеры, писатели, музыканты-любители пополняли ряды профессиональных деятелей культуры, работавших на финском языке. За короткий период в Карелии сформировалась живая финскоязычная культурная жизнь. (Такала 2010: 28–37; Суутари 2009; Юликангас 2009). Как и повсюду в СССР, население «советизировалось» путем его «национализации»: люди становились сознательными представителями своей «национальности», учились действовать в соответствии и в рамках этого статуса (Brown 2004). Финскость Карелии имела коммунистическую окраску. Первый этап «финской коренизации» длился до 1938 года, когда многие финны Карелии, включая ее национальное руководство, стали объектом репрессий.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

В позднесоветской практике «национальность» понималась как этническое (биологическое) происхождение человека, передающееся по наследству от родителей. Национальность являлась основой социально-территориальной организации советского общества. Также понятие национальности включало в себя комплекс этнической культуры, институтов ее поддержки и воспроизводства. Национальности были привязаны к их территориальным образованиям и имели иерархическую структуру. Одновременно продвигалась идея надэтнической общности советских людей — советского народа. Накануне развала Советского Союза на разных уровнях государство поддерживало разнонаправленные дискурсы: об объединении национальностей и стирании различий между ними на общесоюзном уровне, на уровне национальных образований — о расцвете национальных культур и национальной особости. (См. Hirsch 2005; Slezkine 1994; Слезкин 2001; Портнов 2011).

2

В данном случае «финскость» является прямым переводом финского слова suomalaisuus, несущего в себе комплекс значений, сочетающих как объект идентификации (финское происхождение, язык, культура, ментальность и т. п.), так и процессы и институты, с ним связанные. В Финляндии (и за ее пределами) концепция финскости находится в постоянном движении и включает в себя как расширительное, так и более узкое, «традиционное» ее понимание.

3

Это связано и с тем, что карельские диалекты долго (в Советской Карелии вплоть до 1930-х годов) считались диалектами финского языка.