Вечность длиною в ночь

Герцель Дэвид (2024)

В книге рассказывается о юном Алистере, наследнике престола, сражающемся со своим сводным братом, сыном царя Хитклиффа Третьего от второй жены Ингибьёрг, за внимание отца и право быть провозглашённым следующим правителем Бристера. По мере взросления и обретения мудрости Алистер многое переосмысливает. Научившись проникать в сны окружающих, а также в собственное бессознательное, царевич окунается в прошлые жизни и находит истинный смысл своего земного предназначения. Алистер обращает внимание на то, что вереница снов, в которую он окунулся, плавно подводит его к одной тёмной ночи, где должны развернуться главные события. Книга посвящена памяти известных исследователей мифов и сновидений — Джозефу Кэмпбеллу, Владимиру Яковлевичу Проппу, Зигмунду Фрейду, Карлу Густаву Юнгу и другим. А также памяти Сатоси Кона, японского режиссёра аниме-фильмов, просмотр картины которого «Паприка» вдохновил меня на написание этой книги.

Глава вторая

Пройдя в комнату, где он провёл первые годы жизни, Алистер отпустил Яневана и попросил, чтобы его не беспокоили. Сев в кресло, чтобы отдохнуть после долгой дороги, царевич остановил взгляд на картине, где родители сидят на тронах, а Фридлейв, совсем маленький, улыбается на руках отца. Затем его внимание привлекла другая картина, где восьмилетний Фридлейв стоял около трона, а малыш Алистер сидел на руках отца.

Царевич окунулся в воспоминания, и тут в комнату вошла Гальтат, его кормилица лет шестидесяти. Несмотря на то, что Гальтат была рядом с царевичем с рождения, она, соблюдая этикет, поприветствовала наследника престола и попросила разрешения войти. Алистер был рад видеть её. Справившись, как он добрался, няня распорядилась, чтобы царевичу принесли ужин. Она просила его поесть, так как если слухи о том, что завтра царь объявит его престолонаследником, окажутся правдой, то с заходом солнца ему предстоял пост, как и каждому наследному принцу перед провозглашением на престол. Гальтат, сев напротив царевича, не могла налюбоваться Алистером, приговаривала, как тот повзрослел, рассказывала разные истории из его детства и говорила, что очень скучает по тем временам. Отведав вкусно приготовленную пищу, по которой он сильно истосковался в храме Самадат, Алистер узнал от слуг, что царь желает видеть его, и сказал няне, что продолжит трапезу после встречи с отцом.

Пройдя в тронный зал Алистер, к своему сожалению, увидел, что около царя сидит его вторая жена, царица Ингибьёрг, которая по внешним признакам должна была скоро родить уже четвёртого ребёнка. Не подав виду, Алистер высказал почтение правителю и царице. Хитклифф Третий был чем-то опечален, хоть и старался не показать это. Расспросив сына об учёбе и сказав, как он возмужал за то время, что они не виделись, правитель подтвердил намерение объявить Алистера завтра престолонаследником. Понимая, что сын о многом хотел с ним поговорить и узнать, с чем связан такой срочный вызов во дворец, царь встал с трона и, спустившись к Алистеру, заверил его, что завтра после обряда они обязательно обо всём поговорят, а сейчас царевичу следует отправиться в комнату, чтобы отдохнуть, а с появлением на небе первых звезд начать пост.

Алистер понимал, что царь чем-то сильно встревожен, и принялся исполнять слова его. Приближаясь к двери тронного зала, Алистер услышал, что царь повелел пригласить Адонию, своего первенца от царицы Ингибьёрг, а также незамедлительно доставить в тронный зал девятое кольцо дракона. Адония был на год младше Алистера, высок, крепко сложён, хорош собой и опытен как воин. Братья, встретившись в дверях, холодно поприветствовали друг друга, после чего Алистер отправился к себе.

* * *

Наблюдая, как царевич после встречи с отцом изменился в лице и практически ничего не ест, Гальтат справилась, что так огорчило его. Но Алистер молчал, продолжая размышлять, почему, вызвав Адонию, царь приказал принести в тронный зал легендарное кольцо дракона? По пути из храма во дворец он думал, что царь успел разочароваться в Адонии, которого объявил престолонаследником этой весной, и захотел, чтобы его трон перешёл мудрейшему и достойнейшему из Бристеров. Но по довольному лицу Адонии Алистер понял, что отец собирается поручить ему что-то важное. Так и не найдя ответов, он решил спросить у няни, почему отец приказал ему незамедлительно прибыть во дворец и хочет провозгласить престолонаследником вместо Адонии.

Тяжело вздохнув, Гальтат поведала, что в последнее время много чего изменилось. После визита трёх никому не известных гостей, которых царь почему-то сразу принял, правитель стал весьма тревожным и скрытным. Он ещё больше приблизил Адонию, готовя его к некой миссии, в которую, кроме них двоих, никто не посвящён.

Подумав няня добавила:

— Это ещё может быть связано с тем, что примерно два месяца назад, в ночь летнего солнцестояния, царь гулял с любимой дочерью Рагхилль, которой только исполнилось десять. Девочка, пока отец охотился, бегала по полю, но откуда ни возьмись появились кочевники и увезли её в непонятном направлении. Царь не мог найти себе места, теряясь в догадках, где юная принцесса и как её вернуть. В прошлом месяце приходили посыльные от дракона и потребовали, чтобы Адония или ты, Алистер, явились на турнир, после чего ему вернут принцессу Рагхилль. Царь сказал, что ты слаб зрением и здоровьем, и поэтому находишься далеко от этих земель, а отправиться на турнир может только Адония.

— Получается, что Рагхилль в руках злодея. Этим вызвана тревожность отца?

— Да. Поговаривают, что тот самый дракон, восседающий на вершине самой высокой горы в Бавеле, столице царства Шинар, увидел во сне, как один из потомков Бристеров хватает его за бороду и тянет вниз, низвергая с трона. Узрев в этом опасность своему всевластию, он отправил к правителю слуг и повелел отправить ему своего первенца, но царь не сделал этого. Тогда дракон приказал слугам выкрасть Рагхилль, любимицу царя, и сказал, что отпустит её после того, как к нему явится один из сыновей Хитклиффа Третьего и победит его.

— Так вот в чём дело, — задумчиво произнёс Алистер.

— Я очень рада, что туда отправится Адония, а не ты. Как хорошо, что царь много лет назад отправил тебя в храм Самадат!

Посмотрев на Алистера, няня добавила:

— И так как Адония может пробыть там долгое время или вовсе не вернуться, правитель решил провозгласить тебя своим престолонаследником. Адония уже составил письмо об отречении от престола, и, как этого требует закон, вместо него должен быть провозглашён другой престолонаследник, поэтому тебя и вызвали. И только после этого Адония сможет отправиться на турнир. Он долго к этому готовился. Если он одолеет дракона, восседающего на вершине горы в Бавеле, то, вернувшись, разорвёт письмо об отречении, станет царём, и слава о нём останется в веках.

— Это несправедливо! Почему отец, не испытав меня, решил отправить Адонию, который может в любой момент вернуться и снова стать престолонаследником? Завтра мне исполняется двенадцать. По законам Бристеров я ещё год назад достиг совершеннолетия, что даёт мне право отправляться в военные походы и вступить в схватку с драконом!

Няня спокойно ответила:

— Возраст и обряд — это только условность, поскольку были Бристеры, которые отправлялись в поход в одиннадцать и даже в десять лет. Первенец, который отправляется на сражение с драконом, не старший по возрасту сын, как может показаться на первый взгляд, а тот, кому царь передаёт кольцо. Говорят, правитель долго размышлял, кого отправить, и должен был принять решение только после твоего возвращения во дворец. Но теперь после твоих слов понятно, что царь Хитклифф решил отправить Адонию, чтобы он сразился с драконом и вызволил свою младшую сестру. Мне думается, что он давно решил отправить Адонию и просто дождался твоего прибытия, чтобы лишний раз убедиться в правильности решения.

— Отец же говорил, чтобы я усердно обучался, так как возможно выбор его падёт на меня. Я же старше Адонии, и я должен отправиться на турнир! Я хочу получить трон не из милости царя, а по праву! Возвращаясь во дворец, я думал, что царь разочаровался в Адонии и решил провозгласить меня престолонаследником по заслугам, моей мудрости, а получается, что это не более чем милость, необходимость.

— Если выбор царя пал на Адония, тебе нужно подчиниться. Завтра ты пройдёшь специальный обряд, станешь престолонаследником и сможешь остаться во дворце или отправишься в Гесем, став наместником царя в той земле, это большая честь.

Поняв, что Адония вновь опередил его, Алистер проговорил:

— Я не допущу этого. В память о матери моей, царице Батахафт, я стану великим правителем, отправившемся на бой с драконом и победившим его. Таким царём, о котором будут слагать легенды до скончания времён!

— Ты не вправе спорить с отцом. Его решение изменению не подлежит. Посланникам дракона правитель сказал, что Адония любимый первенец его во дворце. Может, соврал, а может, имел в виду из всех, кто был во дворце.

— На турнир отправлюсь я, отец не может так со мной поступить! — Алистер выбежал из комнаты.

Растолкав стражников, он влетел в тронный зал и увидел, как отец даёт Адонии, который уже надел на безымянный палец правой руки кольцо дракона, важные указания.

* * *

Царь приказал всем стражникам, вбежавшим за Алистером, уйти, а также попросил царицу Ингибьёрг оставить его с сыновьями.

Когда все вышли, тяжело дыша, Алистер произнёс:

— Отец, на сражение с драконом должен отправиться я, а не Адония! Я старше, лучше к этому готов. Можешь удостовериться у мастера Авгура, каких высот в тайном учении я достиг. Няня сказала, что дракон пробудился. Позволь мне отправится на битву с чудовищем! Я как сын от первой жены имею на это больше прав!

— Да, дракон пробудился, а ещё посланники его сообщили, что Рагхилль у него в плену. И решение уже принято. В столицу Шинара, Бавель, отправится Адония, мой первенец от царицы Ингибьёрг, он получил кольцо дракона. Фридлейв, твой старший брат и мой первенец, как ты знаешь, был главным претендентом, много готовился и достиг высот, но, отправившись в Луз на подготовку, повредил ноги и сейчас прибывает в имении вашего дяди за море.

Алистер было собрался возразить, как царь добавил:

— И к тому же мастер Авгур сразу после вашего прибытия поведал перед сегодняшней встречей с тобой, что ты не готов. Я ждал вашего возвращения, чтобы в будущем ты не смог упрекнуть меня в излишней любви к Адонии. Несмотря на то, что ты старше него и имеешь больше прав отправиться на сражение с драконом, слова мастера, что ты без особого усердия постигал тайные знания, а также то, что ты тщеславен и высокомерен, всё расставили на свои места.

— Мастер лжёт! Я знал, что это его рук дело, мастер Авгур оклеветал меня! Я убеждён, что сделать это его уговорила… — Алистер резко замолчал, понимая, что обвинения в сторону царицы о попытке подкупа мастера разгневают царя.

— Сынок, выбор уже сделан. Смирись с этим. Адония получил кольцо и будет как первенец представлять наш род на турнире пятидесятилетия. И это не обсуждается.

Алистер был вне себя от ярости. Царь, чтобы поговорить с ним и успокоить, попросил Адонию покинуть тронный зал. Когда они остались наедине, правитель произнёс:

— Сынок, я знаю, что все эти семь лет ты много занимался. Но Адония также мой сын, он тоже готовился к этому сражению с самого детства, и к тому же Рагхилль — его родная сестра. Жрецы по всему царству молятся, чтобы ему удалось победить дракона и вернуть сестру, после чего он станет великим духовным героем и унаследует трон.

— А как же я? — грустно произнёс Алистер.

— Главный большой турнир проходит раз в пятьдесят лет, и по закону в турнире может участвовать только один представитель рода, один в поколении, тот, кто получает кольцо дракона. А твоя миссия — быть царём Гесема, как и мечтала твоя мать. Это было её последнее желание. И чтобы в будущем ты не смог упрекнуть меня, я тебе уже поведал: мастер Авгур сказал, что ты не готов, непременно проиграешь дракону и останешься его пленником на долгие века. Но я не могу этого допустить, поскольку ты последний наследник из рода Бристеров, и после того, как Адония отправится в Шинар, я должен спрятать тебя подальше от глаз дракона.

Алистер не собирался сдаваться:

— Отец, вначале ты отправил меня в храм, а теперь приказываешь стать царём Гесема, этой маленькой провинции на востоке. Тебе не следовало слушать мастера Авгура, я готов, уверяю тебя, и если ты мне дашь возможность проявить себя, я одолею дракона.

Царь молчал.

— Отец, прошу тебя, устрой состязания между нами, так будет справедливо. Посланники дракона меня не видели, я лучше, чем Адония! И к тому же в своих снах я много раз видел, как побеждаю чудовище, как все чествуют меня и как ты возлагаешь на меня корону рода Бристеров. Уверяю, что у меня получится.

— Выбор уже сделан. Адония проходит последние приготовления. Этой ночью, поскольку ты уже во дворце, получив наставления, он отправится в пещеру на горе Кафельта, где будет молиться два дня и две ночи, перед великим сражением с драконом. Так как Адония отправляется в поход и может не вернуться, завтра произойдёт твоё провозглашение на престолонаследие.

Алистер молчал, а правитель продолжил:

— Царство не может оставаться без престолонаследников — такой закон. Пока кто-то из Бристеров, помазанных на престол, жив, дракон не сможет овладеть этими землями. Таков уговор. С этим и было связано послание, чтобы ты срочно вернулся во дворец.

Поняв замысел отца, Алистер произнёс

— Всё это было не потому, что ты разочаровался в Адонии, а чтобы ещё больше возвысить его…

— Как и хотела мать твоя, ты станешь правителем Гесема, царства, в котором она родилась. Но пока Адония будет в Шинаре, чтобы дракон не смог пленить и тебя, мы решили, что ты на время укроешься в Лузе. Как тебе известно, это единственное место, куда он не может попасть. Это не моя идея, а царицы Ингибьёрг, эта она любезно с заботой о тебе попросила спрятать тебя там.

— Она и Фридлейва просила отправить туда, но что с ним случилось, тебе известно.

Поняв по изменившемуся лицу правителя, что сказал лишнее, Алистер замолчал.

— Царица Ингибьёрг — жена моя и никогда не сделает чего-то, что навредит вам. Поскольку она видит, как я страдаю и молюсь из-за того, что постигло Фридлейва.

Алистер молчал.

— Я, как обещал твоей матери, сделаю тебя следующим правителем Гесема. Она происходила из народа, населяющего ту землю, и хотела, чтобы ты стал их правителем и покончил со страданиями и несправедливостью. Но пока Адония не вернётся, тебе придётся побыть в Лузе. Дракон только и мечтает собрать нас в одном месте, чтобы напасть и пленить всех. Пока мы в разных землях, дракон не сможет одолеть нас, и поэтому всем наследникам рода Бристеров пока лучше держаться порознь.

Посмотрев на пребывающего в печали наследника, царь сказал:

— Алистер, тебе нужно отдохнуть с дороги и поесть, скоро начнётся твой пост перед завтрашним провозглашением. Для Бристеров начинаются непростые времена, сегодня ночью Адония отправится в пещеру и также войдёт в пост, но, в отличие от тебя, в двухдневный. Мне нужно дать ему последние наставления. Подойди, я обниму тебя.

Обняв Алистера, царь добавил:

— Сынок, может, ты сейчас и осуждаешь меня, но когда-нибудь поймёшь, что всё, что я делаю, это тебе во благо.

Попрощавшись с Алистером, правитель попросил позвать Адонию.

* * *

Алистер возвращался в комнату в грустном расположении духа. Он понимал, что Адония выбран для участия в турнире, а ему предстоит отправится в Луз, а после стать царем Гесема. Алистер желал поведать о разговоре с отцом кормилице, чтобы выслушать советы её, но пройдя в комнату увидел, что няня крепко спала. То ли из-за слов Алистера, желавшего узнать, что приключилось той ночью с его матерью, то ли из-за того, что и сама соскучилась по царице Батахафт, Гальтат видела события, которые произошли в этой комнате через неделю после рождения Алистера, когда одна из служанок, промокшая до нитки под не прекращающимся третьи сутки дождём, вернувшись поздней ночью во дворец, докладывала царице:

— Великая царица Батахафт, по вашему приказу я, переодевшись, отправилась на главную площадь и рынок послушать, что говорит народ. Несмотря на сильный ливень, мне удалось побеседовать с некоторыми жителями столицы и послушать разговоры торговцев на рынке. Все они шепчутся, что причина долгих дождей — ваш новорождённый Алистер. Вода поднимается всё выше, и если дождь не остановится, то многие деревни и города могут уйти под воду. Жители столицы, как и всего царства, убеждены, что это Алистер принёс все эти беды.

Отдышавшись, служанка продолжила:

— Из-за проливных дождей, равным которых никогда не было, рыбаки не могут выйти в море, ремесленники не торгуют из-за жителей, спрятавшихся по домам, а урожай у земледельцев может погибнуть. Если царство Бристер со дня на день не уйдёт под воду из-за вышедшего из берегов моря, то разгневанные жители грозятся восстать и свергнуть правителя.

Поблагодарив служанку, Батахафт попросила Гальтат, которая нянчила новорождённого Алистера в другом конце комнаты, подойти поближе. Убедившись, что их никто не слышит, царица попросила Гальтат приготовить сильное снотворное, чтобы она могла хорошо выспаться, и пригласить царя. Кормилица выполнила обе просьбы, но когда через некоторое время вернулась в комнату по указанию царицы, то обнаружила, что на кровати крепко заснул правитель, Хитклифф Третий, и поняла, кому было предназначено снотворное.

Царица попросила Гальтат принести ей одежду для нянь, взять одну из повозок и незаметно для стражников сопроводить её к морю.

— Царица Батахафт, что вы такое задумали? Почему опоили снотворным правителя? — с удивлением спросила Гальтат.

— Я должна была сделать это, иначе он бы меня не отпустил. Причина этих дождей не Алистер, а я. И чтобы отвести от сына обвинения, дабы в будущем он также имел право стать царём Гесема после того, как Фридлейв займёт престол Бристеров, ты должна мне помочь покинуть дворец незамеченной. Я готова на всё, чтобы народ перестал шептаться, что мой Алистер принёс им столько бед и весь урожай их погиб по его вине. Я этого не допущу. Отправляйся и подготовь экипаж, я хочу попрощаться с Алистером. Затем мы отправимся к берегу моря у высокой горы.

— Царица Батахафт, правитель Хитклифф Третий запретил вам покидать имение, — со слезами на глазах проговорила кормилица.

— Я должна сделать это, чтобы отвести наветы от сына моего, и ты мне поможешь. Я знаю, как это остановить, и не позволю, чтобы народ упрекал в бедах своих сына моего, или, ещё страшнее, взбунтовался против власти Хитклиффа.

Тёмной ночью, когда правитель крепко спал, Гальтат повезла царицу к берегу моря у высокой горы. Из-за сильных дождей они прибыли туда только к полуночи. Наказав Гальтат заботиться об Алистере и никогда не раскрывать ему событий этой ночи, царица направилась к морю, приказав кормилице возвращаться во дворец. Гальтат увидела, как Батахафт сняла украшения и одеяния и вошла по пояс в море, подняв руки в молитве к небесам. Горько плача и понимая, что это их последняя встреча, кормилица последовала приказу царицы и поскакала во дворец. После этого Батахафт никто не видел.

Ко всеобщему удивлению, слова царицы оказались правдивыми и дождь утром прекратился. Хитклифф Третий, выведав всё у кормилицы, отправился с лучшими стражниками к берегу моря, но нашёл там только вещи царицы, оставленные на берегу. В народе шептались, что правительница Батахафт провела древний обряд, принеся себя в жертву морскому богу, разгневавшемуся на неё из-за рождения Алистера, и тело её покоится на дне морском.

Внезапно пробудишься, кормилица по мрачному лицу царевича поняла, что все слухи оказались правдой и Алистер отправится в Луз. Она, волнуясь, произнесла:

— Тебе следует уговорить мастера Авгура побыть некоторое время рядом, чтобы никто не смог причинить тебя вреда. Мать Адонии сделает всё, чтобы её сын вернулся и занял трон. Её служанка поведала мне, что царица, чтобы не видеть твоего провозглашения, сразу после отъезда Адонии отправилась в царство, где родилась, чтобы не благословлять соперника её сына. Как рассказывает её прислуга, она не пожелала быть среди тех, кто услышит твоё провозглашение на престол. Говорят, у неё в другом дворце полная армия колдунов. Так что далеко мастера от себя не отпускай!

— Не напоминай мне об этом лжеце! Именно из-за его слов, что я не готов, царь провозгласил Адонию первенцем своим. Этого я ему никогда не прощу!

Кормилица молчала.

— Самое заветное желание моё — больше никогда не переступать порог храма, выдуманной ими же богини Самадат, и не видеть этого Авгура. Это первое, о чём я завтра попрошу отца.

Няня изменилась в лице. Её огорчило то, как царевич отзывается о богине Самадат, которую почитала мать его, и о жреце. Поняв это, Алистер сказал:

— Этот мастер Авгур ничего не умеет. Он целыми днями заставлял меня читать рукописи и ничему не обучал.

— Жрец Авгур так же, как и я, с тобой с самого рождения. Твоя мать выбрала его в твои духовные наставники, он благословил тебя, когда ты родился, и тебе не следует так отзываться о нём и храме.

Алистер не ответил, и кормилица добавила:

— Из года в год царица Ингибьёрг всё настойчивее просит правителя изгнать жрецов храма Самадат, которых почитала мать твоя, но правитель вопреки словам её продолжает поддерживать их поддерживать. Она намного хитрей и коварней, чем ты думаешь, и уже нашла подход к верховному жрецу царства, надеясь через него повлиять на решения правителя. Как ты знаешь, с самого основания царства рекомендация первосвященника храма для правителя и народа имеет важное значение. И она во чтобы то ни стало желает изгнать жрецов храма Самадат, которым покровительствовала мать твоя, чтобы лишить вас, сыновей от царицы Батахафт, их поддержки, а главное — защиты небес, но прямо царю об этом сказать не может. По её просьбе верховный жрец всё чаще обращается к правителю с просьбой запретить по всему царству поклонение древним божествам, среди которых и Самадат, закрыть все их храмы.

Алистер продолжал молчать.

— Коварство этой женщины не знает границ. Она сделает всё, чтобы отдалить тебя от отца, чтоб трон получил один из её сыновей. Ингибьёрг весь замок украсила своими портретами с царём и их детьми, а ваши убрала. Говорят, что она поклоняется тёмным силам, статуэтки которых хранит даже во дворце. Царица прячет их от глаз правителя, утверждая, что исповедует его религию, но втайне продолжает чтить своих племенных богов. Говорят, что это силы тьмы помогли ей покорить сердце царя.

Посмотрев на картину, где Фридлейв был изображён с родителями, няня сказала:

— Как ты знаешь, эта язычница была служанкой во дворце, и ещё при живой царице Батахафт, матери твоей, приворожила правителя, поднося ему обеды и танцуя, когда ваша мать проводила долгие дни в молитвах и уединении. Царица не любила всех этих пиров и гуляний, оставалась в покоях или проводила время за чтением свитков, прося мужа отправиться одного. Я упрашивала её сопровождать мужа, быть всегда рядом, так как в древности учили, что мужчину нельзя отпускать одного, он, как ребёнок, быстро увлечётся другой забавой. Я говорила ей везде следовать за ним, говорила, что женщина должны быть и женой, и матерью для мужа, так как мужчины как дети, и если он взял плохую ягоду, отругать или попросить, чтобы он этого не делал.

Алистер также посмотрел на тот портрет.

— Но она никого не желала слушать, говорила, что он безумно любит её и никогда не предпочтёт другой. После того, как царица, родив тебя, покинула этот мир, правитель долго пребывал в печали и одиночестве, а Ингибьёрг, воспользовавшись этим, при помощи тёмных сил приворожила его. Особенно правитель привязался к ней после того, как ровно через год после твоего рождения она родила ему первенца Адонию, потом дочь Рагхилль, а три года назад — второго сына, Хокона.

И теперь она говорит служанкам и жрецам своим, что четвёртым, рождения которого она ожидает в ближайшие месяцы, у неё тоже будет сын, и так же, как заполучила правителя для себя, получит царство Бристеров для одного из своих сыновей, убрав со его пути Фридлейва, а затем тебя, и любых других претендентов на трон. Служанка её рассказала, что она убедила царя отправить тебя завтра после коронации в Луз, чтобы воины дракона не смогли там тебя найти. Царь подумал, что она делает это с заботой о тебе, и сказал, что, может, так будет и лучше. Царица Ингибьёрг хочет избавиться и от тебя, чтобы расчистить место к трону для одного из своих сыновей.

— Царь поведал мне об этом. Но когда я сказал, что царица Ингибьёрг делает это, чтобы расправиться со мной, как и с Фридлейвом, то он изменился в лице. Поняв это, я промолчал. Но завтра после провозглашения на престол я попрошу оставить меня во дворце, никуда не уеду. Буду рядом с отцом и братом, который тоже, может, вернётся во дворец, как давно об этом мечтал.

— Алистер, здесь многое поменялось, и тебе не следует перечить словам правителя. Царица Ингибьёрг сама или через жрецов воспользуется этим, сказав, что в будущем ты сможешь поднять бунт против него. Убедит правителя навсегда лишить тебя право на престолонаследие.

Волнуясь за будущее Алистера, Гальтат добавила:

— Алистер, что бы ни произошло, ты должен показать покорность свою, и если царь прикажет тебе отправиться в Луз или другую провинцию, не перечь отцу. Проси только одного, чтобы мастер сопровождал тебя.

— Этому не бывать. Я не желаю более видеть этого предателя. Отец как будто специально повторял его слова, что я не готов, дав мне понять, что я получаю трон Гесема не по праву, а по милости.

— Алистер, послушай слов моих, никогда не отдаляйся от мастера. Пока он рядом, тебе никто не сможет навредить, запомни это. Может, то, что ты провёл все эти годы в храме рядом с ним, уберегло тебя от чар царицы Ингибьёрг. Она не смогла извести тебя со света белого и даже навредить.

Алистер молчал.

— Знаешь, скольких верных людей правителя, кто противился воле её, вставал на пути царицы, она с помощью тёмных сил отправила на тот свет? У неё целая армия жрецов.

— А почему ты не отправишься со мной, если отец примет такое решение? Мастера Авгура я больше видеть не желаю.

— Долгих поездок я не перенесу и хочу дожить дни свои в этой комнате, где ночью мы с царицей ровно двенадцать лет назад ждали твоего появления на свет. Как будто это было вчера, — с грустью произнесла няня и добавила: — Здесь, во дворце, я как могу буду оберегать разум царя, чтобы Ингибьёрг не полностью овладела им и власть перешла не сыну её, а тебе. Я не допущу, чтобы ты, младший из детей царица Батахафт, вслед за Фридлейвом потерял право на трон. И если вдруг царь, послушав её, после твоего провозглашения на престол и примет решение отправить тебя в Луз, место, которое ещё называют долиной грехов, то проси, чтобы мастер сопровождал тебя. Без него ты оттуда не выберешься, вслед за Фридлейвом упадёшь с коня. А я буду здесь молиться за тебя и твоего старшего брата.

Посмотрев на Алистера, няня сказала:

— Поговаривают, после отъезда Адонии она отправится именно туда, чтобы подкупить слуг во дворце и работников таверны, чтобы они всё доносили ей. Несмотря на то, что ты старше, она замышляет посадить Адонию, своего сына на престол и кокетливо называет его перед гостями любимым первенцем царя и её. А правитель только наслаждается её речами. Эта чужеземка ни перед чем не остановится, и если тебе безразлична своя судьба, то подумай о Фридлейве. После того, как она расправится с тобой, главным престолонаследником, она возьмётся за него, чтобы никто из Бристеров даже и не думал претендовать на престол, а пока ты жив, она будет сражаться только с тобой, главным претендентом на трон.

— Почему я не могу взять с собой в Луз Яневана, моего верного стражника, вместо мастера?

— Яневан не сможет помочь тебе в земле Луза, которую ещё называют долиной грехов, он там сразу обессилит. И только мастер способен защитить тебя в Лузе от тёмных сил. Встречу с ним тебе послали свыше, поверь моим словам.

Вспоминая события последних месяцев, Алистер сказал:

— Няня, мне порой кажется, что Ингибьёрг подкупила мастера Авгура, и он нелестно отзывается обо мне перед отцом, так как один из её жрецов несколько раз прибывал в пещеру. И к тому же мастер из года в год говорит отцу, что я не готов к битве с драконом, непременно проиграю ему.

— Слуги царицы рассказывали, что она подсылала посыльных к мастеру. Его встречи со жрецом настораживают, но мастер не стал бы причинять тебе вред даже ради Ингибьёрг, так как ты его ключ к царю. Да, я слышала, что её жрецы пытаются проникнуться учением мастера, но он никого не подпускает. Ингибьёрг старается переманить и его на свою сторону и, по словам служанок её, отзывается о мастере очень хорошо. Думаю, что подкупить его она точно не могла, так как материальное учителя Авгура не интересует, а посланник царицы, может, прибывал что-то выведать или попросить некоторые из древних свитков.

Кормилица задумалась и произнесла:

— Как бы ни было, он единственное твоё спасение.

— Я справлюсь и без него.

— Царица Ингибьёрг желает извести тебя и Фридлейва с этого света. Правитель, прислушиваясь к её словам, даже решил отослать его на другой берег моря. И поэтому только мастер может тебе помочь против этой язычницы, которая отправляет тебя в царство, откуда она родом.

Посмотрев на картину, на которой юный Фридлейв был изображен с родителями, сидящими у камина, кормилица, тяжело вздохнула и сказала:

— Знаешь, Алистер, твоя мать всегда прислушивалась к советам мастера и просила царя поддерживать жрецов ордена Самадат. И я уверена, что он бы ни за что не занял сторону царицы Ингибьёрг, навредив тебе.

Немного подумав, няня добавила:

— Завтра мы всё проверим. И если ты прав, и правительница привлекла мастера на свою сторону, то он откажется сопровождать тебя в царство её, в Луз, где тебя ожидает явная смерть. То будет значить, что он занял сторону Ингибьёрг.

— После коронации я поведаю обо всём отцу. Перескажу слова служанки, что она желает избавиться от меня, как от Фридлейва. Пусть царь вызовет её и допросит!

— Алистер, забудь об этом. Она и служанка её будут всё отрицать и скажут, что ты напрасно обвиняешь царицу, и правитель поверит ей, так как доказательств у нас нет. И даже если бы и были, царь всё равно встанет на её сторону.

Посмотрев на терзаемого сомнениями Алистера, кормилица сказала:

— Мне с трудом верится, что мастер мог согласиться хоть в чём-то помогать ей и тем более навредить тебе. К тому же служанка рассказывала, что гонец вернулся в грустном расположении духа, и слуги слышали, как царица кричала на него. В любом случае он твоё единственное спасение в царстве Ингибьёрг, без него тебе не стать не только царём Бристера, но даже Гесема. Сделай это ради Фридлейва, ведь, расправившись с тобой, она примется за него. Как видишь, из вас двоих невредимым остался только ты, и это заслуга мастера.

Алистер, подумав, произнёс:

— Хорошо, няня. Если отец примет решение отправить меня завтра не в Гесем, а в Луз, то я попрошу его отправить мастера со мной.

— Знаешь, Алистер, твоя мама взяла меня к тебе перед самым твоим рождением, и я с тобой с самых первых твоих дней в этом мире. И теперь только от тебя зависит, победит ли Ингибьёрг, закончится ли род твоей матери на тебе, или один из вас встанет во главе Гесема, как она мечтала, а может и всего царства Бристеров. Фридлейв очень слаб, и вся надежда только на тебя.