Черная Дама, Белый Валет

Герта Крис, 2021

Тёмный лорд умер, да здравствует Тёмный лорд!.. которого нет. А есть юная дочь лорда. И никто об этом не знает – весь мир уверен, что у власти теперь порочный и наглый юнец. И ждёт барышню бой со Светлым рыцарем… который не совсем светлый и даже не совсем рыцарь. И как в таких условиях прикажете соблюдать правила извечной игры?!

Глава 1. Те, кто правит миром

Где в тьму протянуты мосты,

Разнообразны лики зла.

Они прелестны и чисты —

От милой дамы до козла…

Когда умирает Тёмный лорд — свет торжествует. Любой свет — всемирное добро, светское общество белых магов, лампы маяков… Но особенно солнечный, ведь солнце наконец может позволить себе светить сколько угодно, по-прежнему отдыхая ночью, но не пуская в мир дожди, грозы, метели и прочие сумрачные погоды.

Если Тёмный лорд умирает летом — наступает засуха. Ветра, уставшие от жары, уходят в далёкие северные края, реки мелеют, а леса горят, потому что лето ликует, забыв о живых.

Если Тёмный лорд умирает зимой — наступает неурочная оттепель, вылезают из берлог медведи, тянется к небу трава и распускаются листья. Пробудившись от холодного сна, они очень скоро гибнут от жестокого мороза, потому что зима возвращается.

Но в мире должно быть равновесие, и на смену свету всегда приходит тьма. Новый Тёмный лорд распахивает окна на башне Чёрного замка, что стоит на высокой скале.

В своё время и он покинет мир — зимой или летом. Потому что Тёмные лорды не умирают ни осенью, ни весной.

* * *

Мой отец умер на исходе января.

Об этом мне сообщил Белк, служивший в Чёрном замке дворецким. Не знаю, откуда он взялся, но клятву верности дал ещё деду… а может, и прапрадеду.

— Миледи, — сказал Белк, ворвавшись в столовую и забыв поклониться. — Миледи, я принёс вам страшную весть.

Чем можно испугать дочь Тёмного лорда? Нет в мире таких существ, вещей и событий. Их просто не бывает. И потому я испугалась.

— Миледи, ваш отец… Его больше нет.

— А где он? — тупо спросила я, разглядывая Белка. — Я жду его к завтраку.

Дворецкий был взволнован до того, что позволил себе стать почти прозрачным. Теперь сквозь его коричневую ливрею я видела чайный столик у камина — стеклянный, низкий и трёхногий, подарок мастера, имени которого я не знала. Любимый столик отца, и на нём кувшин со свежими сливками.

— Он убит в бою, миледи.

— Когда? — машинально спросила я.

— На рассвете, — ответил Белк и вздохнул так громко, что вздох показался мне очередным завыванием снежной бури за окном. Но буря кончилась. Буря кончилась ещё на рассвете.

— Как убит? Что ты такое говоришь, Белк… Что тебе нужно вообще?! Ты же видишь — мы сейчас будем завтракать!

Дворецкий внезапно опустился в низкое кресло у столика.

— Миледи… Простите, что я помешал. Но я…

Зачем призраку сидеть? Кажется, я никогда не видела Белка сидящим. По крайней мере, при мне он себе такого не позволял. Хотя нет, вру! Белк часто играл с отцом в шахматы. Они сидели в гостиной маленькой башни, и Белк брал фигуры так, что в ладони не видно было — слон это или пешка. А когда проигрывал, тогда да — его рука становилась всё прозрачнее и прозрачнее…

— Белк?

— Да, миледи?

— А ты хорошо играешь в шахматы?

— Миледи… Ваш отец — мастер гамбитов. Но иногда мне удаётся…

Голос Белка оборвался странным звуком. Как будто всхлип.

— Я — Первый Вестник лорда, миледи, — сказал он, помолчав. — Наверное, поэтому мне достаточно часто удавалось пройти дальше гамбита и даже выиграть.

— Вот как? — удивилась я. — Даже часто? Я никогда не обращала внимания на исходы ваших партий. Отец всегда побеждает.

— Не всегда, Тэль, — мягко произнес дворецкий. — Он не всегда побеждал.

— Не всегда? — уточнила я.

— В шахматы — нет. А сегодня на рассвете ваш отец пал в схватке со Светлым рыцарем. Лорд Хальгер мёртв. И буря кончилась.

Буря кончилась. За окном было светло, невыносимо, немыслимо светло, свет резал глаза.

Мой отец действительно мёртв?

Он не придёт на завтрак… Он обожает сливки, но теперь они ему не нужны. Ведь так?

Я даже руку поднимать не стала — только прищурилась, и Белка словно судорогой прошило. А синий кувшин лопнул, разлетелся на сотни осколков, сливки хлынули на столик и полились на светлый паркет.

— Тэль… — попросил дворецкий. — Отпусти…

— А Светлый рыцарь?.. — спросила я очень тихо и отвела взгляд.

— Тоже мёртв.

— Как жаль…

— Не жаль! Миледи, отец не оставил вам долг мести, но зато дал время и…

— Шторы, — выдавила я сквозь зубы.

— Что?..

— Задёрни шторы! У меня болят глаза!

Белк подскочил с табурета и тут же сел назад.

— Сама закрой, — нагло парировал он.

Я даже подумать не могла, что наш дворецкий способен на такой тон.

— Секундное дело. Куда проще, чем разбить кувшин. А угнетать и гонять старого призрака — нехорошо, девочка. К поединку ты сейчас не готова, во всех смыслах, это факт. Но уж закрыть-то шторы точно сумеешь.

Если я сорвусь на него — я сорвусь в истерику. Я, дочь Тёмного лорда, буду рыдать перед своим дворецким? Нет!

Тёмный Хальгер мёртв? Этого не может быть. Он умер и даже не оставил мне возможности отомстить? Нет! Мой отец — мёртв?.. Это неправда!

Я махнула рукой, и в столовой стало темно.

— Какой поединок? Что ты вообще несёшь?.. Рехнулся?

Дворецкий переместился — раз, другой, третий, зажигая свечи в напольных канделябрах. За окнами — я почти ощущала это кожей — зазвенела капель.

— Белк! Какой поединок? Мне надо поднять его из мёртвых и убить снова?..

А мысль недурна! Очень даже приятна. Я буду думать об этом. Поднять — и убить. И снова поднять. И снова убить. И снова…

— Миледи, — сказал Белк прежним почтительным голосом. — Новый Светлый рыцарь придёт не раньше весны. А возможно, только осенью. И это благо для нас, ибо сейчас вы не готовы, миледи. Но вы не должны плакать. Теперь у вас слишком много дел, чтобы тратить время на слёзы.

Разве я плачу? Я убью их всех — того, кто придёт весной, и того, кто придёт осенью, а потом подниму и убью опять!

Но больше я не успела ничего подумать.

Дворецкий Белк, Призрак Чёрного замка и Первый Вестник Тёмного лорда, заговорил другим, очень низким, гулким голосом. Нараспев, чеканя слова, и слова поползли по мне, словно сливки по стеклянному столику.

— Когда Светлый рыцарь убивает Тёмного лорда… А это случается редко, очень редко! Он вызывает на бой его наследника. Если Светлый рыцарь погибнет вместе с Тёмным лордом, то за жизнью наследника явится преемник рыцаря. Но если новый лорд одержит победу — мир обретёт равновесие на много лет.

Убить нового лорда? Но кого?

У Тёмного Хальгера нет сыновей. А у меня нет брата…

Дверь снова распахнулась без предупреждения, и на пороге появился главный советник отца — герцог Шэрр.

— Кайтэлли!^[1] — хрипло выдохнул он. — Тэль!..

Белк, обратившись дымком, вылетел прочь из комнаты, а я кинулась к герцогу, схватила его за отвороты сюртука и наконец разрыдалась.

* * *

Чёрный замок стоял на холме, заросшем соснами. Каменный, мрачный, со стрельчатыми арками и узкими окнами. Пять башен возносились к небесам, и казалось, что между ними гуляет тьма, поглощая свет. Ограда, сложенная из гранитных глыб, заросла диким виноградом. Лишь немногие знали, что она скрывает сад, полный цветов и мандариновых деревьев.

Вассалы Тёмного лорда слетались к замку, как вороны на место закончившейся битвы. Некоторые действительно прилетали, принимая человеческий облик только у ограды, другие осаживали коней в шаге от распахнутых настежь ворот, третьи просто возникали из ниоткуда.

Я смотрела на них из окна своей башни, машинально вращая вокруг запястья массивный стальной браслет. Будь моя воля и не сдерживай меня рассудок — прокляла бы каждого. Только не за что на самом деле. Никто из прибывших не пришёл лишь по долгу вежливости, и я это знала. Но для меня они выглядели сейчас именно так — воронами, слетевшимися на мертвечину.

Вот упал наземь пыльный смерч, и из него вышел Господин ветров — бравый капитан с загорелым лицом, в треуголке и синем камзоле с эполетами. Бешеная смесь запахов донеслась даже до моего окна — морская соль, пустынный жар, хвойная влага… Донеслась и исчезла. В замке лорда циклоны не в почёте.

Белые сани, не коснувшись земли, сбросили снежный сугроб и умчались в небо, а сугроб обернулся седобородым осанистым старцем. Любимый облик Хозяина холода, обожающего делать людям подарки — то россыпь льдинок вместо зимней ягоды, то сугробную шубу на дом, а то и ледяную статую заблудившегося путника…

Взметнулась с белого единорога стая ярких птиц, открывая легко спрыгнувшего Короля эльфов. В длинных волосах перемежались белые и чёрные пряди, а черты бледного лица словно ювелиром отчеканены. Образ такой — добрый и прекрасный властитель лепреконов, фей-злыдниц и прочих очаровашек маленького народца.

Наместник лесов явился стройным деревцем, в мгновение выросшим у гранитной стены, а в ворота шагнул большеротым юношей в ярко-зелёном фраке. Это он здесь топольком прикидывается, а волю дай — такие чащи раскинет, что ничему в мире места не останется.

Рядом с ним неторопливо спешился с чёрного угловатого коня Король мёртвых. Пропали доспехи, исчез шлем, и мелькнувший было жёлтый череп подёрнулся рябью и сменился худым человеческим лицом с резко обозначенными складками, тянущимися к узким губам от крыльев горбатого носа. И без доспехов воин, а уж воинство его и на могучих магов жуть нагоняет.

А вот и Сумеречная мадам — Повелительница ведьм. Без изысков прибыла, на метле. Но соскочила с метлы сгорбленная карга — не поймёшь, плащ на ней или лохмотья, волосы на голове или заброшенное гнездо. Или вообще морок — потому что по мозаичной дороге к ступеням замка плыла безупречная леди, со сложной высокой причёской, в строгом платье приглушённых фиолетовых тонов.

Вассалы Тёмного лорда сходились на траурную трапезу — отдать последний долг мёртвому господину и приветствовать живого.

Их было около дюжины, и последним явился Князь нечисти… ах нет. Я всмотрелась: последний гость не прилетел, не прискакал и не возник, просто вышел уже человеком из-за деревьев аллеи, ведущей со склона. Призрачный Охотник — Властитель бесов. И только он, повернув голову, глянул вверх и влево, на мою башню.

Клянусь, я отпрянула от окна вовсе не потому, что он мог меня увидеть. Просто на широкий малахитовый подоконник плюхнулась большая птица. Так выглядел бы свежевылупившийся птенец орла, если его сильно увеличить, а вместо редких перьев покрыть пучками белой шерсти.

— Ты опоздал! И знаешь, что я терпеть не могу тебя в таком виде!

— Прости, — неискренне сказал Йоухйоуш^[2] и мгновенно обернулся здоровенным белым котом. — Но и ты не готова.

— А я могу себе позволить! — огрызнулась я. — Вороны подождут!

— Тэ-эль?.. — Кошара муркнул, тычась холодным носом мне в шею. — Не спала?.. Опять ты не спала?

— Тебя ж не было всю ночь, вот и не спала!

— У меня своих дел полно. А вам, миледи, я не подушка и не тряпочка для соплей, — сообщил пушистый поганец. — Да и вы, миледи, пансион давно покинули, нет?

В каком-то смысле Йош был прав. Подушкой и тряпочкой он пробыл двое суток напролёт. И хватит. Да и пансион давно позади.

Огромное зеркало в серебряной литой раме отразило правду: заплывшие глаза, безжалостно и кое-как стянутые в пучок волосы, впавшие щёки и прочие прелести. Я вытащила шпильки, тряхнула головой и скомандовала:

— Следи! Могу забыть что-то…

— Не думаю, — хмыкнул Йош, растягиваясь на подоконнике и не сводя с меня взгляда.

И опять прав. Трудно забыть личину, которую носишь с младенчества. А мужской одежды у меня — две гардеробные.

Зарёванная девица в зеркале преображалась неторопливо. Потемнели и, щекотнув шею, укоротились волосы. Опухшие карие глаза изменили форму и цвет, блеснули злым синим льдом. Девичий подбородок чуть раздался, из шеи выпер кадык, плечи стали шире — впрочем, ненамного. Вот рост — да. Если уж парень смазлив как барышня, то пусть хотя бы будет высоким.

Я вполне могла преобразиться и за пару секунд. Облик несуществующего брата рос вместе со мной, и часто приходилось жить в нём подолгу. Мы были похожи — не как две капли воды, но как брат с сестрой. Вот только о сестре не знал никто из посторонних.

Рубашка, штаны, сюртук, мягкие сапоги. Всё чёрное, и вовсе не из-за траура. Это любимый цвет наследника. Или я уже не наследник?.. А тёмно-синий шейный платок подчёркивает цвет глаз. Браслет оставляю. Он отцовский. Его столько народу знает…

— Мой лорд?..

Я вздрогнула и подавила яростное «Не называй меня так!». На плечо юноши в зеркале легла кошачья морда, лениво вытягиваясь, покрываясь матовой серо-зелёной чешуёй. Вокруг пояса обвился хвост, а тело огромного змея кольцами улеглось за спиной.

— Вас ожидают вассалы, мой лорд, — сказал Йош. — Пора идти.

Похороны были вчера. Сегодня — траурная трапеза. Завтра — вассальные клятвы. Шэрр сказал, что порядок именно такой, но клятвы приносят полновесному милорду. Начал ещё что-то говорить, но я не слушала, и советник это быстро понял. А я поняла только одно — клясться мне будут не завтра. Ну и славно. И сегодняшнего хватит по горло!

Меня ждут мои вассалы. Ждут нового господина — и прекрасно знают, что ему ещё и двадцати одного года не сравнялось. Немыслимое, небывалое дело! Особенно на фоне Тёмного Хальгера, стальной рукой державшего эту свору на поводках почти две тысячи лет. А вот с новым лордом вполне можно попытаться схитрить и расширить сферу владений и влияний. Убедить, что водные стихии обижают воздушников, что ведьмы подсиживают лепреконов, что бесы взяли много воли и лезут в дела эльфов. Уломать на льготы, исподволь дать понять, как будет лучше — нет-нет, не Князю нечисти или Наместнику лесов! Всё только для мирового равновесия…

Новым лордом можно крутить как угодно. Этот сопляк сильнее их всех, вместе взятых, но он юн, недоучен, неопытен.

Папа, как ты мог?! Как ты мог меня вот так бросить?! И мир тоже…

— Тэль? Ну ты чего?

— Ничего. С мыслями собираюсь.

Чешуйчатая голова блеснула зелёными, совершенно кошачьими глазами. А потом Йош хмыкнул, продемонстрировал горизонтальные узкие зрачки, облизнулся раздвоенным острым языком и сказал:

— Главнюков боишься? Ты не думай. Ты им просто покажи, кто ты.

— А кто я?

Вопрос вышел не то чтобы дурацким… Скорее, детским, и Йош это уловил.

— Ты — Тёмный лорд. Всё решаешь ты. Ты очень молод, но отец готовил тебя в свои преемники с младенчества.

— Он не готовил!!!

— А кто об этом знает? — ухмыльнулся змей. — Ты готов принять власть, но пока всё останется по-старому. Это если спросят. Но они не спросят. Идём, Тэль. Потом пострадаешь.

Тёмный лорд — ужасно юный и безмерно мрачный — со значением кивнул. Он явно презирал трусившую девчонку. Скривил лицо в брезгливой гримасе и мерзко облизнулся. Точь-в-точь как его чешуйчатый фамилиар.

— Тэ-эль… — прозвучало около уха.

— Я помню, Йош, — холодно произнесло отражение. — Следуй со мной!

Я шагнула вперёд и растворилась в зеркале. Мы справимся, братец. Обещаю. Деваться нам некуда.

Очень далеко от башни и намного ниже по уровню моё отражение в полированной гранитной стене обрело цвет, объём… До дверей малой приёмной оставалось несколько шагов.

* * *

Отец был приверженцем благородной классики и сдержанной роскоши интерьера: массивная мебель, плотные шторы с ламбрекенами, приглушённый свет настенных бра, коллекции холодного оружия, картины… Чёрный замок выглядел обителью тьмы лишь снаружи. Но внешность бывает так обманчива! Взять хотя бы моих вассалов и эту трапезу: безупречно воспитанные господа за изысканно сервированным столом.

Каждого из них я знала с младенчества. Они видели, как я расту, они дарили мне подарки на дни рождения, они мне кланялись! А ведь все в весьма солидном возрасте, мудрые, хитрые. Кто-то и подревнее лорда Хальгера многих Тёмных лордов пережил… Стоп, так думать нельзя! Тут все свои — далеко не все друзья, но все свои.

И всего лишь вассалы. Да, главнюки, как выразился Йош, но не надо мной. Да, правят частями мира — но, на минуточку, под рукой моего отца… под моей рукой! Хочу — кормлю, хочу — выгоню!

Однако есть традиции, и созданы они именно для удобства общения.

Трапезный стол радовал кулинарными шедеврами — только человеческими, ни единой жабы в тарелках. Белоснежный фарфор удачно контрастировал с красным нефритом столешницы. И тёмными пятнами стояли три узкие вазы с багрово-чёрными пионами — любимыми цветами отца.

Во главе стола восседал юный Тёмный лорд, неторопливо поедавший устриц.

Стоявший рядом Белк капал в очередную лимонный сок, несчастное тельце моллюска съёживалось, и я накалывала его на серебряную вилку. Дворецкому Чёрного замка вовсе не по чину торчать около стола, но из всех слуг сегодня мог присутствовать здесь только он. А мог не присутствовать, и потому я была ему очень благодарна.

Вассалы молча и с видимым удовольствием вкушали предложенные блюда. Хотя я отлично знала, что Правителю вод радужная форель под грибным соусом поперёк глотки становится. Он бы лучше рыбака утопил и сожрал вместе с удочкой. А Король эльфов не выносит пряности, но ведь лопает баранье рагу с тмином и не морщится. Впрочем, я тоже устриц не люблю. Вот Сумеречной мадам точно всё прекрасно — таких пирожных, как в Чёрном замке, больше нигде не подают, проверено.

Периодически поднимались бокалы — бессистемно, не разом и без тостов. Но перед тем как выпить, каждый гость смотрел на меня и чуть склонял голову. Я реагировала тем же, поднося к губам фужер и удерживая на лице очень сложное выражение: лёгкая брезгливость, немного скуки, тщательно скрываемая печаль. Правдивой в этом букете была только печаль. Брезгливость свойственна личине лорда Кайтэла как факт — таким уж мой неродившийся братец уродился, терпите. А вот скуки я не испытывала. Холодно наблюдала за вассалами и думала, думала, думала…

Несомненно одно: каждому из них тоже печально. Не из-за вида нового лорда, вальяжно развалившегося в отцовском кресле, и даже не из-за огромного змея, сменившего орла, который сотни лет просидел на резной спинке этого самого кресла. Точнее, новый лорд и новый фамилиар усугубляли плохое настроение моих вассалов. И причину их грусти я понимала: Тёмный Хальгер был им не чужой. Соратник ли, враг ли, друг ли — но столько лет!..

Вот только имелась и вторая причина.

Мои вассалы посматривали вокруг с почти нескрываемой тоской. Сейчас их объединял траур по ушедшему лорду. Здесь, в малой приёмной Чёрного замка, такой привычной, уютной, с богатейшей коллекцией кинжалов на торцовой стене… Но кто знает, что станет с этой приёмной в следующий визит? И не только с ней.

Мир мог измениться. Причём в пользу соседа по трапезному столу.

Третья причина, скорее всего, существовала только в моём воображении, но отбросить её я не могла. Кто из вассалов знает, что во главе стола сидит не лорд Кайтэл, а леди Кайтэлли? Отец уверял, что никто. Но так ли это?

И когда трапеза подошла к концу, я уже не могла думать ни о чём другом. Гости подходили ко мне прощаться — по одному, и я пристально смотрела на каждого. Понятия не имею, как они оценивали тяжёлый взгляд своего нового лорда. Были всё так же спокойны и молчаливы. Правда, не все.

Сумеречная мадам, единственная женщина среди присутствующих, протянула мне руку для поцелуя. Уверена, что поддержу традицию, заведённую отцом? Хотя почему бы и нет?

Я склонилась над её тонкими пальцами, глянула на длинные сиреневые ногти… И вдруг меня посетила совершенно идиотская мысль: вдруг она на самом деле не женщина, не древняя перечница, а мужчина? А Король мёртвых вовсе не король — а королева? И никто, никто об этом не знает, потому как страшно даже подумать такое!

— Мой лорд? — певуче спросила Повелительница ведьм, и я опомнилась.

— Даже сегодня я не в силах не заметить, насколько вы прекрасны, мадам Гедея.

— Благодарю, лорд Кайтэл. — Она чуть улыбнулась. — И знайте — если вам понадоблюсь именно я, то в любой момент… Возможно, завтра? Уверяю, вам не придётся сожалеть. Я подберу самый лучший вариант.

Это она о чём? Я в лёгком недоумении свела брови, а из-за спины вылезла голова Йоша.

— Что-то случилось, мадам? — учтиво осведомилась я.

— Нет-нет, мой лорд. Если в ковене произойдёт что-то, требующее вашего внимания, — вы узнаете первым.

— Мадам-с желает-с быть полез-с-сной, — прокомментировал Йош. — Милорд услыш-шал вас-с-с.

Сумеречная Гедея присела в реверансе и отошла. А змей приблизил треугольную морду вплотную к моему уху и без всякого шипения еле слышно произнёс:

— Никакого изумления, милорд, умоляю. Слушать надо было Шэрра. Надеюсь, эльфийская немочь не позволит себе намёков. Мадам-то простительно — женщина-с!..

— А точно женщина? — спросила я одними губами.

— Дуриш-ш-шь?

Я отпихнула наглую морду — едва не больше моей головы! — и переключила внимание на Короля эльфов. Надежды Йоша оправдались: я не услышала ни слова. Только уважительный поклон, только взгляд, полный сочувствия и грусти.

Наконец приёмная опустела. Лишь один гость продолжал сидеть за столом, справа от меня, совсем рядом. Играл вином в бокале. Красное, густое, оно выливалось дрожащим языком через край, описывало спирали вокруг запястья гостя, лизало цепочки, соединяющие перстни на пальцах левой руки, и ныряло обратно в бокал. Я не могла оторвать глаз от этой руки, а может, просто боялась посмотреть на его лицо. Почему он не уходит?

Призрачный Охотник, Теневой Крупье, Вечный Игрок, Джек Картёжник, Ловец душ… Властитель бесов — тех, что заставляют людей уплывать в наркотические грёзы, любить бутылку спиртного больше детей и жены, убивать в подворотнях, жить в компьютерных игрушках и за карточными столами. Бесы сводят с ума и слабых, и тех, что казались сильными. Питаются сначала их вниманием, потом их жизнью. А самое сладкое — пропащие души — преподносят своему господину.

Мне было лет четырнадцать, когда я узнала, что бесы могут соблазнить не только людей. Сам Хозяин холода однажды встал на колени перед Призрачным Охотником, умоляя избавить от одержимости ледяным вариантом маджонга. И Джек избавил — но какой ценой, мне так и не сообщили. И чем насолил ему пострадавший стихийник — тоже не ведаю.

Историю о ледяном маджонге рассказал мне отец в присутствии самого Ловца душ, посмеиваясь и следя за моей реакцией. Предостеречь хотел. Только опоздал. Я внимательно слушала, улыбалась и искоса смотрела на Джека — самого неотразимого в мире мужчину. В человеческом облике, конечно, но какая разница. И, оказывается, самого крутого. После отца — но всё равно.

Охотиться на Тёмного лорда смысла, разумеется, нет. Но вот его дочь, она стала бы лёгкой добычей, уверяю…

Я с трудом сглотнула и уставилась на кончик носа Призрачного Охотника. Изящно вырезанные ноздри, небольшая горбинка… Дальше нельзя! Главное — не смотреть в мерцающие тёмно-серые глаза…

— Вы что-то хотите сказать мне, Джек?

Да, фамильярность. Да, неуместная. Или наоборот? Вот он был отцу другом. Ну, насколько это возможно…

— Устал? — спросил Охотник.

Красив, да. То есть с Королём эльфов, например, и сравнивать глупо. Но Джек для меня живой, настоящий. И улыбается по-настоящему… Он…

Он многолик. Призрачен. А я просто влюблённая дура!

— Устал, — подтвердила я.

— Я сейчас уйду.

— Нет. Я не от вас. Я сам… устал.

— Кай… Право, жаль, что я не могу быть тебе полезным сейчас. Но боюсь, даже Сумеречная… не поможет.

— В чём?

И я всё же поймала его взгляд — недоверчивый и холодный. А губы Джека — чётко очерченные, узкие, подвижные — сложились в улыбку. Совсем не настоящую.

— Мой лорд, вам следует поторопиться. Как старый друг вашего отца, я могу сказать это.

И между нами мгновенно всплыла змеиная морда. Раскачиваясь перед лицом Джека, Йош без акцента пояснил:

— Лорд пока не в курсе. Печальное событие потрясло его больше приемлемой меры, уважаемый Ловец. А потому не стоит ловить момент…

Бокал принял в себя вино, плавно отплыл в сторону и утвердился на столе, а Призрачный Охотник поднял раскрытые ладони перед собой в умиротворяющем жесте.

— И в мыслях не держал, — ухмыльнулся он. — Пожалуйста, милорд, уберите своего грозного фамилиара.

— Да что происходит вообще?! — не выдержала я, отталкивая в сторону голову Йоша. — Что за намёки, Джек?! Куда я должен торопиться?

— А некуда? Хотя и в самом деле, что это я… — И он фальшиво опечалился. — Воля лорда превыше всего!..

Я едва не раскрыла рот от удивления.

— Хотите это оспорить?..

— Ни в коем случае, — очень любезно ответил Охотник. — Просто хочу сказать, что вы, милорд, вольны страдать сколь вам угодно.

— Джек, у меня отец умер.

— Что не мешает вам разглядывать мои руки. Как жаль, мой лорд, что я давно не охочусь сам!..

Я залилась краской так, что сама ощутила — щёки буквально полыхали. А голос Ловца душ продолжал литься ручейком, и вовсе не медовым:

— Приди в себя, Кай. Я оглушён прозвучавшей здесь фразой. Тёмный лорд, который не в курсе… Подумать только!

Да он же попросту издевается! Да как он смеет! Да я!..

— Вы правы, Джек, — медленно сказала я. — Вы совершенно правы.

Откинулась в кресле, закинула ногу на ногу, поправила браслет и рявкнула:

— Белк! Советника ко мне!!! Кто вообще позволил герцогу уйти?!

Дворецкий возник прямо из стола и точно рассчитанным движением задел злосчастный бокал. Вино выплеснулось, и Охотник, хмыкнув, перенаправил его в чашу с виноградом. Цепочки звякнули, но я сумела даже не покоситься на них.

— Герцог Шэрр провожал ваших гостей, — с поклоном сказал Белк. — Вы готовы выслушать его, милорд?

— Немедленно! В моём кабинете!

— Великолепно! — восхитился Джек. — Я вижу перед собой истинного Тёмного лорда! Прошу прощения, но я откланиваюсь. Удачи, Кай.

Я смотрела ему вслед и думала: «Чтоб твои бесы тебе чесотку принесли!.. Под каждый перстень…»

Примечания

1

Ударение в имени на первый слог. (Прим. авт.)

2

Ударение в имени на вторую «о». (Прим. авт.)