Время отчаянных

Герман Рэй, 2022

Девочка подросток, мать которой беспробудно пьет, вдруг попадает в водоворот событий, которые в корне меняют ее жизнь и жизнь окружающих. Сильные мира сего пытаются использовать Надю в своих целях, но неожиданно все принимает непредсказуемый поворот…

Время шло, а мамы все не было. Дождь не прекращаясь пузырился в лужах.

"Плохая примета" — подумала девочка.

"Значит дождь надолго" — Надя вспомнила как говорил папа:

— Если дождь идет с пузырями значит он надолго.

Мысли о папе вернули девочку в те далекие дни, когда она была ещё счастлива. Когда папа с мамой всегда были рядом, всегда гуляли вместе. Иногда заглядывая в Макдоналдс.

Вспомнив о нем, она почувствовала журчание в желудке. Вторые сутки на воде дали о себе знать. Есть хотелось…

Да ещё эти боли. Голова болела так, что в глазах темнело. Раньше они были не так часто и проходили быстро, но после развода родителей стали интенсивней и продолжительней.

Девочка пыталась рассказать об этом маме. Но та не хотела слушать. Вообще мама почти не разговаривала с Надей. Отнекиваясь общими фразами, она то была пьяна, то после похмелья.

Проблемы дочери ее никак не касались. Каждый раз она отсылала ее к"папаше":

— Звони ему пусть разбирается, — пьяно повторяла она каждый раз, когда разговор заходил о проблемах дочери.

А дозвониться до папы было почти невозможно. Он, как всегда, был в своих бесконечных командировках, где-то в Южной Африке.

Единственный, с кем она могла делиться своими проблемами, был Ник. Он появился с год назад, когда у Нади впервые заболела голова. Он вдруг неожиданно оказался в кресле напротив девочки. Он был похож на сказочного принца, о каком она мечтала с детства.

— Привет, — его бархатный голос звучал как ручеек в летнюю засуху, — как дела?

Надя не удивилась неожиданному гостю. От него веяло теплом и заботой.

— Привет, ты кто? — спросила она.

— Я Ник, теперь я всегда буду с тобой.

— Ты Ангел? — наивно спросила она.

Ник улыбнулся.

— Я всегда буду рядом.

И он стал единственным другом, с которым она могла поделиться самым сокровенным. Ещё одно преимущество Ника заключалось в том, что его никто не видел, кроме Нади. Значит его не надо было ни с кем делить. Он был её личным другом, советчиком, ангелом хранителем.

Он появлялся неожиданно, обычно, когда начинала болеть голова и также неожиданно исчезал. Она его не раз спрашивала почему он исчезает так внезапно. Принц молчал и только улыбался небесной улыбкой сказочного героя. И она перестала его спрашивать, приняв правила игры…

В этот раз голова разболелась больше обычного, в глазах замелькали мушки. Надя собрала все силы и отчаянно позвала Ника.

Но на этот раз он не пришел. Девочка собрала последние силы, чтобы сопротивляться боли и она постепенно отпустила…

Наконец, сквозь запотевшее окно, Надя увидела знакомый силуэт. Мама шла шатаясь прямо по лужам. Дочь так обрадовалась, что забыла про головную боль, и взяв куртку выбежала навстречу.

Но мама не разделила радость дочери, оттолкнув ее двумя руками. Надя не ожидавшего такого, не устояла на ногах и упала в лужу. Женщина перешагнула через нее и даже не обернувшись, поплелась к подъезду, бормоча под нос проклятия всему свету.

Оля (так звали Надину маму) даже не заметила, что дочь не встала, что продолжала лежать в луже под дождем, что ручки и ножки девочки свела судорога…

***

Пробуждение Ольги было не самым лучшим. Вторая неделя запоя давала о себе знать. Голова просто раскалывалась.

— Надька, — прохрипела она, — спасай мать… пиво неси.

Вставать было трудно, но с усилием она все же села на кровать. О прошедшем времени Ольга помнила смутно. Какая-то квартира, мужики, пьяные драки. Все слилось в единую ленту, мелькавшую перед глазами.

Что-то такое важное произошло вчера вечером, когда она возвращалась домой. Она чувствовала это, но вспомнить что, никак не могла.

— Надька, — чуть громче крикнула Ольга, — где ты стерва, мать помирает…

"В школе что ли?" — подумала она.

С усилием девушка все же встала. Проходя мимо зеркала, она на секунду остановилась перед ним, и со страхом отшатнулась. В отражении стояла старуха с опухшим, синим лицом, и мешками под глазами.

Длинные волосы, которые когда-то были гордостью, сплелись в единый ершистый ком, масляными сосульками спадая на поникшие плечи. Она не сразу узнала себя. Но тут же отвернулась и побрела на кухню.

— Надька, сволочь, ты где?

Ольга с трудом открыла холодильник, где одиноко стояла пустая кастрюля.

— Чёрт, — поморщилась она и стала рыться в мусорном ведре…

В дверь, вдруг, позвонили.

— Наконец-то, — пробурчала Оля и пошаркала к двери.

В открытую дверь, вместо Нади, ввалилась соседка и собутыльника Светка.

— У тебя есть чем опохмелиться, — с порога начала та.

— Нет, — скривила лицо, словно от зубной боли, дурно пахнущее создание, — Надька куда-то пропала.

— В смысле пропала? — удивилась соседка.

— Нет ее нигде.

— Так её на скорой вчера увезли, ты что не в курсе?

Светка села за кухонный стол.

Такая же синюшная как Ольга, она плюс ко всему ещё имела язву на пол лица, что придавало ей жутковатый вид. Она почти не выходила из дома, предпочитая заказывать выпивку через интернет. Благо средства позволяли. Она сдавала квартиру, доставшуюся от бабки.

— На какой скорой? — с трудом ворочая языком прохрипела Ольга, все ещё не понимая, о чем речь.

— Чё ты тупишь, твою Надьку вчера нашли в луже перед домом. Она билась в судорогах. Кто-то вызвал скорую и ее увезли.

Вдруг в одурманенном мозгу матери всплыла картина. Она перешагивает через дочь, а та лежит в луже.

— Господи, — очухалась наконец она, — где моя Надя? Где моя Надя…

— Ну ты дебилка, говорю тебе она в больницеееее.

Ольга, опустив руки, села на край табуретки. По мятой, грязной щеке, прокатилась одинокая слезинка.

— Надька…

— Так что у тебя, реально нечего выпить? — Светка со злостью толкнула в плечо застывшую Ольгу.

Та никак не отреагировала, погрузившись в собственные мысли.

— Мать, ты меня слышишь? — соседка никак не могла успокоиться.

— А в какую больницу увезли Надю? — вдруг очнулась Ольга.

— Да я откуда знаю, вызывала, по-моему, Ангелкина мать.

— Куда увезли мою Надю, — не обращая внимание на собутыльницу, словно читая мантру, шептала Оля.

— Эй… Ты в норме? — Светка посмотрела в глаза своей подружки.

Те горели странным огнем, не понятным, загадочным. Светка не выдержав, махнула рукой и побрела к себе.

— Ладно я найду выпивку… И заметь тебя не забуду, — сказала она, перед тем как закрыть дверь.

Ольга осталась в одиночестве. Похмелье давало о себе знать. Но мысли, о её девочке, сопротивлялись влиянию алкоголя. Она, вдруг, посмотрела на себя со стороны…

Старуха, со спутанными волосами, масляными клочьями, спускавшимися до плеч. Опухшее лицо, с узкими шелками для глаз. Синяк, под одним из них, довершал не веселую картину. Это была она. Мятая, побитая, 38 летняя женщина, превращенная в старуху.

Ей хотелось закрыть глаза, но… реальность не отпускала. Она пыталась найти себя и вспомнить что-то очень важное, что-то, что она потеряла в жизни. Какой-то стержень, который заставил бы её жить, не существовать, а жить.

И она поняла, что это за стержень. Её дочь. Надя.

— Где Надя? Надя, доченька, ты где? — Ольга стала обходить комнаты, продолжая шептать, — где моя Наденька.

Через несколько минут вернулась Светка с бутылкой водки.

— Ну что мать, будем лечиться? — довольная собутыльница поставила на стол бутылку и вытащила из пакета кусок колбасы.

— Где моя Надя? — в очередной раз спросила Ольга.

— Ну ты что, крыша поехала…

— Где моя Надя? — завизжала Ольга и кинулась с кулаками на соседку.

Та, не ожидавшая такого, по началу, испугалась. Но придя в себя, завизжала в ответ.

— Ты, дура, что крыша поехала? Тебя саму надо в больничку упрятать…

Минут через двадцать они сидели за столом. Пустая бутылка водки валялась тут же. Ольга то плакала, жалуясь на свою судьбу, то хохотала как сумасшедшая. Светка вторила ей осипшим голосом…

*****

Надя открыла глаза и по началу не поняла где находиться. Она попыталась встать. Но медсестра, оказавшаяся рядом, не дала ей этого сделать.

— Где я, — тоскливо спросила девочка.

— Ты в больнице, — ответила та, и посмотрела на Надю таким взглядом, что девочки стало не по себе.

— А что случилось? И где мама? — она стала оглядываться по сторонам, но в комнате, кроме медсестры, никого не было.

— А кто твоя мама?

— Ольга Николаевна, где она?

— Не знаю, тебя привезли одну. Ну ничего скоро она придет, — поспешила успокоить девочку медсестра, поняв, что та начинает нервничать. — Может позвонить?

— У нас нет телефона, — пробурчала Надя и отвернулась к окну.

— А что со мной? — спросила она через некоторое время.

Медсестра вздохнула и ничего не сказав, вышла из палаты.

— Сейчас доктор придет, — оправдалась она закрывая за собой дверь.

Надя опять почувствовала невыносимую боль в голове…

Дверь, в палату где лежала Надя, неожиданно открылась и в нее вошла, небесной красоты (как показалось Нади) девушка, в белом халате, с папкой в руке.

— Привет!.. Меня зовут Анна Сергеевна, я твой доктор. Но можешь звать меня просто Аня, — заговорщицки закончила девушка.

Доктором оказалась молодая девушка. С длинными, заплетенными в косу волосами, красивым лицом и голубыми, добрыми глазами. Надя сразу окрестила её феей.

— Здравствуйте, — ёж, так всегда ей помогавший, когда у нее не было желания общаться, свернулся в калачик и спрятался в сааамый дальний уголок души.

От феи веяло теплом и заботой. Девочка, страдавшая от неумения общаться, полностью отдалась чарам волшебного доктора.

— Как дела? — улыбнувшись, небесной улыбкой, спросила Аня.

— А что со мной? — невпопад спросила Надя и тут же смутилась.

Анна села на край кровати, прижав к груди папку с бумагами и улыбнулась.

— Ты скажи сначала что тебя беспокоит и давно ли это началось?

Надя ненадолго задумалась.

— Головные боли начались давно. Но поначалу их можно было терпеть. Я даже считалочку придумала чтобы её не чувствовать, — Надя радостно поерзала на кровати, — и она мне реально помогала.

— Ты мне потом дашь её, может и мне поможет, — улыбнулась доктор.

— Конечно, она правда помогает… После развода родителей боли стали невыносимыми, — Надя замолчала, глаза девочки наполнялись слезами. Она готова была разреветься как маленькая. Но сильный характер заставил сдержать рвущиеся наружу позывы.

— А ты с кем живешь? С мамой?

Надя кивнула.

— А где мама? Она знает где ты?

Надя нахмурилась.

— Мама… — было видно, что эти слова ей даются с неимоверным трудом,

— мама пьет.

— Ну ничего страшного, ты не переживай, все будет хорошо. Мы найдем твою маму. А скажи у тебя друга нет? Ну такого который приходит к тебе и его видишь только ты?

— Есть, — обрадовалась Надя, — его зовут Ник, он приходит, когда начинаются головные боли. Но почему-то его давно не было. Он очень красивый и добрый, мы с ним разговариваем. А почему вы спросили?

— Ну… у меня тоже есть такой друг, — соврала Аня.

Она замолчала, записывая что-то в тетради.

— Аня, — не выдержала девочка, — что у меня?

Доктор подняла голову и посмотрела в глаза девочки.

— Пока мы не можем сказать что-то определенное. Нужно пройти обследования, сделать МРТ, сдать анализы. У тебя кроме мамы есть родственники?

— Только папа, но он где-то в Африке в экспедиции.

— Понятно, ну ладно на сегодня все, тебя сегодня переведут в другую палату. Там много девочек так что тебе будет не скучно.

Эти слова поразили Надю.

— Я не хочу к ним, я не хочу общаться.

— Ты не переживай, там очень хорошие дети, поверь мне, тебе будет весело.

Аня погладила Надю по ладони и вышла из палаты…

***

Очередное пробуждение Ольги, ничем не отличалось от сотни таких же. Головная боль, желание залить её очередной порцией спиртного. Она пошарила глазами в поисках вожделенной жидкости. Но бутылки, лежащие на полу, были пустыми. Она по привычки захрипела:

— Надька, спасай мать…

Но вдруг до нее дошло… Так ясно, что похмелье ушло на второй план.

Нади нет дома!!!

Она в больнице!!!

Одна!!!

— Господи, что я делаю, — прошептала Ольга…

Неимоверным усилием девушка все же пересилила слабость и дошла до ванны. Холодный душ немного привел в чувство. Она вообще забыла, когда в последний раз делала это.

Холодные струи воды напомнили ей, что она ещё человек, что кроме бутылки есть ещё и другие радости. Оля долго стояла под душем, не ощущая холода. Вода словно смывала с нее прошлую жизнь, словно возвращая из тех кругов ада в которые она попала по воле рока.

Но пришло время найти выход. Она поняла это с такой ясностью, что из глаз брызнули слезы…

Вдруг в дверь позвонили.

Что-то нехорошее зашевелилось в душе, что-то скребло и не давало покоя.

В дверь продолжали звонить.

Она с неохотой, но все же вылезла из ванны, и накинув халат пошаркала к двери.

— Здравствуйте… Ольга Николаевна Парий? — на пороге стоял мужчина неопределенного возраста, с начинающей залысиной, и пивным животиком. И дама ему под стать. Правда с волосами у той все было в порядке.

— Да, — прохрипела Ольга.

— Позволите пройти?

— Вы кто? — она в упор смотрела на непрошеных гостей. Сердце опять защемило.

— Мы из опеки, по поводу вашей дочери Нади. Вы хоть знаете где она?

Ольга промолчала, и только одинокая слезинка прокатилась по мятой щеке.

— Мы все-таки войдем, — сказала дама и сделала шаг вперед.

Ольга отодвинулась, пропуская пару в квартиру.

Те прошли в кухню, с презрением оглядываясь на неубранные комнаты.

— Мда… Вы хоть иногда наводили бы порядок. А то словно на помойке, — с какой-то садистской радостью проверещала дама.

— Не ваше дело, это мой дом, — Ольга приняла оборонительную позу. Она уже поняла, чем ей грозит этот визит и решила биться до конца.

— Успокойтесь… — мужчина с презрением окинул взглядом Ольгу, — женщина, вас пока квартиры не лишают. Но это пока. Пока вас могут лишить материнства.

— Где Надя? — с вызовом спросила мать.

— Тьфу, она ещё спрашивает, тебе вообще есть дело до нее? — возмутилась дама.

— Где… моя… дочь, — сквозь зубы процедила Ольга, дрожа всем телом, при этом сжала кулаки так, что на пол, капнула кровь.

Это немного остудило пыл визитеров.

— Успокойтесь девушка, — мужчина миролюбиво поднял ладони, — мы не враги вам. Ваша дочь в больнице и по всему у нее…

Он замолчал, не в силах произнести следующее слово. Это, в его устах, могло прозвучать как приговор. А все-таки Матвей Юрьевич не был садистом, и не получал удовольствия от людских страданий в отличии от Валентины, его коллеги.

— У нее рак головного мозга, — с особой радостью садиста, произнесла Валентина Петровна.

Ольга не выдержала приговора. Она потеряла сознание.

— Валя?! — с упреком посмотрел на свою коллегу Матвей, — что ты делаешь? Ты же можешь убить.

— Так ей и надо, ненавижу алкоголичек, — Валентина кровожадным взглядом следила за Ольгой.

Ей доставляли удовольствие людские страдания. Не зря она в молодости работала в охране одной из зон дальнего севера. Правда недолго. По слухам, её поперли оттуда из-за излишней жестокости. То, как она попала в опеку, было загадкой всего коллектива.

Ольга постепенно приходила в себя. Слова ухмыляющейся дамы вгрызлись в мозг еще плохо понимающей девушки. Вдруг она поняла, что её жизнь больше не будет такой как прежде. Что"дырявой"Ольги, как ее звали собутыльники, нет. Есть Ольга мать, Ольга боец. Она поняла, что ей предстоит сражаться, за себя, за свою дочь. Вот с этими ухмыляющимися монстрами. Со всем миром…

— Пошли вон, — тихо сказала Ольга, с ненавистью смотря на посетителей.

— Что? — удивилась Валентина, надвигаясь на хозяйку словно туча, — что ты сказала?

— Пошли вон, — чуть громче повторила девушка.

— Валентина… — поняв её намерения, Матвей встал между коллегой и Ольгой, — Валентина не надо…

Но та отодвинула Матвея так, что тот еле удержался на ногах.

— Ты… Алкоголичка чёртова, это ты мне говоришь?

Ольга, под натиском надвигавшейся на нее, словно танк, Валентины, сделала пару шагов, и уперлась спиной о стену.

— Ну… Что замолчала?

— П…п.. пошли…

И не успела Ольга договорить, как Валентина, профессиональным ударом, уложила её на пол.

Матвей с ужасом переводил взгляд с Валентины на Ольгу, лежащую на полу без сознания.

–Ты… ты что наделала, ты… ты с ума сошла… Все… с меня хватит, я сделаю что обещал, клянусь сделаю, — закричал он рванув было к двери.

— Заткнись, — перекошенное лицо Валентины настолько напугало коллегу, что того словно парализовало.

Он не дошел до двери всего пару шагов, когда могучий кулак Валентины, настиг и его. Матвей охнул, и упал рядом с Ольгой.

Валентина медленно подошла к лежащему коллеге. Она постояла несколько секунд, словно размышляя, а потом… Потом вытащила из сумочки нож…

— Егор? — Женщина стояла возле окна, поставив смартфон на громкую связь, — Привет! Это Валя…

— Привет… что надо…, — ответил заспанный голос.

— Ну как? Тебе понравились мои девочки?

— О да, — голос вдруг оживился, — особенно та, с родинкой на груди… Вообще огонь. Ей точно четырнадцать?

— Четырнадцать, четырнадцать не сомневайся, я тебя что обманывать буду. У меня и помоложе есть…

— Не, не надо… Ты что звонишь, не для того же чтобы спросить как дела…

— Да… тут такое дело…

И Валя рассказала Егору о случившемся.

Егор, майор милиции, был фактически хозяином маленького городишка, возглавляя местное РОВД. Все вопросы решались только через него…

— Так, а эта алкашка ещё не очухалась?

— Да вроде нет, — Валя подошла к Ольге и ногой пнула в лицо, — точно нет…

— Так… ничего не трогать, я буду минут через пять, давай адрес…

Ровно через пять минут, Егор стоял над… Матвеем, пытаясь прощупать пульс…

Но…

— Зачем ты его? — он повернулся к Валентине.

— Так получилось… Он стал догадываться о наших маленьких делах, и хотел долю, в противном случае грозился выложить в интернет некий ролик.

— Что за ролик? — удивился майор.

— Да кто его знает, может блефовал, но я не стала рисковать, мало ли что…

— Ладно… Значит… Официальная версия будет звучать так. Матвей, воспользовавшись ситуацией, стал шантажировать эту, как её?

— Ольга.

— Ольгу… склоняя к сожительству.

Валентина скептически посмотрела на лежащую девушку.

— Мда, думаешь поверят? Кто в здравом уме ее захочет.

— Это не наше дело, главное заставить ее написать признание, а это мы умеем делать, — усмехнулся майор…

Вдруг в дверь постучались…

Валентина от неожиданности вздрогнула… Егор приложив палец к губам, на цыпочках подошел к двери. Посмотрев в глазок, он увидел такую же синюшную девку, к тому же с язвой на пол лица.

Майор, резким движением открыл дверь, и затащил удивленную женщину в квартиру…

— Ой мамочки, — запричитать Светка, переводя взгляд с лежащей Ольги, на здоровенную женщину и мента — что это?

— Ты кто? — Егор повернул девушку к себе лицом.

— Я соседка, — немного успокоилась та, увидев перед собой милиционера, — а это что… Ольга мертва?

— Да жива твоя Ольга, она вон… мужика прирезала, тот хотел её изнасиловать, а она его того, — Валя подошла к Ольги и за волосы подняла голову. Ольга застонала.

— Я же говорю жива.

— Так… ты свидетелем будешь, — сказал майор Светке.

— Я ничего не видела, и вообще мне надо идти, — она попыталась было протиснутся к двери.

— Стоять, — заорал мент, — стоять… Будешь свидетелем или пойдешь как соучастница.

— Мне надо домой, — завизжала девушка.

Валя, кулаком уложила соседку рядом со своей подружкой.

— Ну ничего себе, — восхитился Егор, — где это ты так научилась?

— В молодости боксом увлекалась, даже разряд есть, — не без гордости поведала Валя.

— Ну ты поосторожней, а то ещё одного трупа нам не хватало. Ладно. Слушай как все было…. Этот мужик, кстати, как его?

— Матвей Юрьевич, — Валя с брезгливостью посмотрела на труп.

— Да, значит Матвей Юрьевич, пришел один, без тебя, чтобы… А что бы, что? Собственно,.

— Лишать эту мамашу, — Валя кивнула на, ещё не пришедшую в себя, Ольгу, — родительских прав.

— У нее есть дети? Мальчик, девочка? И где они?

— Девочка, 15 лет, в больнице.

— А что с ней?

— Что-то с головой, подозрения на рак.

— Диагноз подтвержден?

— Пока не знаю, там Анька над ней колдует. Скоро ясно будет.

Между тем Светка стала приходить в себя. Она привстала, сначала на четвереньки, а потом попробовала встать, но не смогла и упала на бок. Егор подошел к ней, и схватив за волосы потащил в другую комнату.

— Ты присмотри за хозяйкой, — он кивнул на Ольгу, — а я побеседую с этой. На наручники, если что, надень.

Он кинул железки Вали, а сам потащил упирающуюся и визжащую Светку…

Оставив её лежать посередине комнаты, Егор взял стул и сел напротив.

— Кто это тебя наградил, — ткнув ботинком в лицо, спросил майор.

— Не твое дело, — огрызнулась та, со злостью посмотрев на истязателя, — что, тоже убивать будешь?

— Да на кой ты мне сдалась. Расскажешь, как все было и иди домой.

— А что рассказывать, я только зашла, и увидела Ольгу в луже крови, как ты мне пистолет к голове приставил.

— Неееет, — майор пригнулся к девушке, — не так все было…

Он оттянул голову Светки, схватив ее за волосы, и приставил пистолет ко лбу.

— А теперь слушай как все было… Вы сидели с Ольгой и бухали. Ввалился пьяный Макар, нет, как его? Короче мужик. Стал угрожать Ольге, что отнимет ребенка, если она с ним не ляжет. Та в отказ. А…. вспомнил… Матвей… стал ее избивать. Ты спряталась в угол и видела как Ольга, случайно, повторяю слу-чай-но порешила насильника. Не бойся, это будет квалифицировано как самооборона и ей максимум дадут условно. А ты вообще пойдешь как свидетель. Поняла? — он вопросительно посмотрел на Светку, — Хотя… если хочешь, могу переиначить дело… Он вам пригрозил отобрать девочку, а вы его за это того… Тогда лет на десять потянет. Выбирай.

— А Ольга согласиться? — успокоилась Светка, и отодвинула свободной рукой пистолет.

— А что ей не соглашаться, ведь все так и было. Я верно говорю?

Светка с сомнением посмотрела на мента.

— А можно мне с ней поговорить?

— Вот напишешь, как все было и поговоришь. Садись пиши. А я пойду с Ольгой побеседую. Тебя привязывать надо? Не надо? Вот и хорошо. Давай пиши да поподробней.

Между тем Ольга, все ещё не пришла в себя.

— Здорово ты её. Слушай, а зачем тебе надо было Юрьевича кончать? Развлекаешься так?

— Я же говорила, он что-то пронюхал про наши дела, пытался долю урвать… Пришлось даже Дианку удалить. Он к ней с расспросами все лез. Потом какое-то видео грозился выложить…

— Дианка это? Которая с отцом алкашем жила, с родинкой на правой щеке? И куда ты ее дела?

— Она самая. Переправили в Беларусь. Там сам знаешь.

— Слушай, а тебе не жалко их?

Егор пристально посмотрел в глаза Вали. Та выдержала взгляд не моргнув.

— А тебе не жалко их, когда пользуешься? — огрызнулась опекунша.

— Одно дело пользоваться, другое… Хотя ладно, что об этом говорить.

— Вот именно, деньги хорошо получать, деньги не пахнут.

— Только к старости, кровавые девочки не снились бы, — прошептал майор..

— Ну наконец-то очухалась, — проворчал Егор.

Ольга сидела на полу и озиралась по сторонам, пытаясь вспомнить что произошло. Увидав Матвея, она испуганно закричала, и только тогда заметила окровавленный нож в руке. Она бросила его, словно это была ядовитая змея. И со страхом посмотрела… на стоящих рядом Егора и Валю.

— Что произошло? — прохрипела она.

— Что, что. Ты Матвея того, вот что произошло, — бодро отрапортовал Егор.

— Не правда, — заорала девушка и попыталась встать на ноги.

Егор схватил ее за шею и силой заставил сесть на место.

— Я не трогала его… Я не трогала его, — словно в забытье бормотала Ольга.

Хотя память еще не совсем восстановилась, но она начала обрывками вспоминать, что произошло. Вспомнила как Валя начала ее бить, как Матвей Юрьевич попытался заступиться за нее. Потом она потеряла сознание.

— Это она… — заорала Ольга ткнув пальцем в ухмыляющуюся женщину. На руках и одежде той, Ольга заметила кровь.

— Так, слушай меня внимательно, — Егор взял Ольгу за подбородок и с силой повернул к себе.

— Было так, — прошипел мент, — Он… начал приставать к тебе, шантажируя твоей девочкой, и предложил постель, в обмен на прекращение преследования тебя опекой. Ты не согласилась. Он попытался силой тебя взять, а ты сопротивляясь, случайно, ткнула ему в живот. Поняла?

Ольга дрожала всем телом. Перспектива тюремного срока замаячила перед больным воображением, не совсем пришедшей в себя женщины, с такой ясностью, что та не удержалась и заплакала.

— Я не трогала его, — сквозь слезы прошептала Ольга.

— Не бойся, это квалифицируется как самооборона, и максимум что тебе грозит, это условный срок. Тем более есть свидетели.

— Свидетели? — всхлипывая, удивилась Ольга.

— Да, твоя подруга, Светка кажется, — он посмотрел на Валю. Та кивнула, — она все видела и сейчас пишет в соседней комнате признательные показания. Как видишь, нам все известно. Так что не глупи, садись и пиши, что я тебе говорю. И не зли меня, а то лет на десять загремишь.

— Я не виновата, — в очередной раз заорала Ольга, забившись в угол. Всеми силами стараясь побороть страх, ледяным обручем, сковавшем сердце и душу.

Наконец до нее дошло, что ей не выкрутиться. Было понятно, что Валя и майор как-то связаны, и ещё один факт неприятно удивил Ольгу. Как могла Светка подписаться на этот бред? Если конечно мент не врал.

Все это промелькнуло в голове за секунды. Ольги надо было принимать решение. Но брать на себя чужое преступление не хотелось. Все её существо противилось этому факту. Внутреннее возмущение выворачивало душу. Как так? Эта душегубка будет спокойно гулять по земле, а её будут считать убийцей?

С другой стороны, она понимала, что была в полной власти мента. По слухам, городком заправлял некий майор Егор Кулешов, начальник РОВД. Очевидно им и был этот майором.

Ещё одна мысль пронзила сердце девушки…

Надя, рак головного мозга, больница…

Где-то там, с чужими людьми, возможно умирала её дочь. А она ничем не могла ей помочь. Она сидела в луже собственной крови и плакала от бессилия. Плакала не для того чтобы вызвать жалость, просто слезы помогали не сойти с ума от безысходности, от стечения обстоятельств, от вынужденного бездействия.

— Девочка моя, я с тобой, я всегда буду рядом. Только держись, только будь сильной, — шептала, сквозь слезы, Ольга, — я подарю тебе жизнь, чего бы мне это не стоило. Девочка моя, только не умирай…

***

Игорь Федоров, сотрудник Интерпола, шел по улице и внутренне усмехался. Ничего за пятнадцать лет не изменилось. Те же кособокие дома, та же двухэтажная школа, магазин Гармина. Нет, все же некоторые изменения бросались в глаза. В городок, тяжелой поступью, ступили вездесущие ретейлеры. Пятерочка, магнит. Даже Макдональдс почтил своим присутствием, провинциальных любителей фастфуда. Разместившись, в некогда"фешенебельном"отеле.

Он уехал отсюда пятнадцать лет назад. В никуда. С одной сумкой и мелочью в кармане. Поругавшись с родителями (после их очередной пьянки) он просто встал, собрал вещи, какие были и…

Вспоминать не хотелось. То, через что он прошел, с лихвой хватило бы на пять жизней. С сопутствующим сюжетом. Драки, погони, наркотики. Московская идиллия, оказалась на поверку, тяжелым испытанием.

Но по прошествии времени, Игорь ни о чем не жалел. Трудности его закалили, сделали мужчиной. Главное, он встретил человека, который изменил его жизнь, кардинально. Из казалось конченного наркомана, Игорь стал настоящим мужчиной. Мужчиной, постигшим высшие ступени восточной мудрости…

Единственно о ком он жалел, была Ольга, его одноклассница. Говорят, что первая любовь самая сильная, но не имеющая перспектив. Она помнится больше всего, но как веха в жизни, как мимолетное видение.

У Игоря было все не так. Образ Ольги не оставлял ни на секунду. Он оказался однолюбом, и сколько не убеждали его друзья, забыть свою первую любовь, Игорь так и не смог полюбить другую. Были мимолетные знакомства, но это так, скорее развеять тоску…

Домой Игорь так и не зашел, разместившись в гостинице. Обида не отпускала. Из сотен писем, которые он писал родителям, ответа не пришло ни на одно. Он даже не знал, живы ли они. Но проверять не хотелось.

А вот к Ольге, он все-таки решил наведаться. Несмотря на то, что она скорее всего презирала его. Ведь уехал он внезапно, просто исчез и все. Он не мог не наведаться к ней. Он готов был валяться у ее ног, до тех пор, пока она не простит. Или хотя бы поймет.

Игорь пытался найти её через соцсети. Но ее страница не обновлялась года три. Он знал, что у нее дочь. Знал, что замужем. Да и мужа он знал, когда-то тусили в одной компании.

Несколько раз он проходил возле ее дома, не решаясь войти. И все-таки решился. Твердым шагом, он вошел в подъезд… до боли знакомый подъезд, где даже запах сырости из подвала был тем же. И поднялся на второй этаж.

Дверь та же, обитая дерматином, с оттопыренным углом, из которого торчала вата. Игорь усмехнулся, даже тут ничего не изменилось. Он хотел было нажать на звонок, как, сквозь полумрак, вдруг увидел, что дверь опечатана. Его пронзило, словно электрическим током. Нехорошие предчувствия овладели мужчиной…

***

Переезд Нади в общую палату, где её встретили ровесницы, вопреки ожиданиям, прошел безболезненно. Опасения по поводу предстоящего знакомства не оправдались, и её восприняли так, будто они дружили всю жизнь.

Дети, очевидно объединенные общей бедой, старались помогать друг другу. И никаких колкостей, никаких смешков за спиной. По началу это немного напрягло Надю. Она привыкла что её постоянно тыкали и смеялись над ней. А тут…

А потом она поняла. Это были не простые дети. То, что каждой из них пришлось пережить, хватило бы на сотню взрослых. Они ценили каждый прожитый день. Каждую прожитую минуту. Каждый миг, воспринимая как посланный богом подарок.

Потому что не знали проснутся ли завтра или в место них, на кровати останется свернутый матрац. А врач разведет руками и скажет традиционное:"Мы сделали всё что могли."

Иногда, кто-то из детей, не выдержав навалившейся беды, замыкался в себе. Особенно когда врачи озвучивали родителям сумму, требуемую для лечения, а те схватившись за голову впадали в прострацию.

И тогда дети делали все, чтобы помочь друг другу выкарабкаться из цепких лап депрессии. И это помогало. Общие усилия давали результат. Через несколько минут слёзы сменялись истерическим хохотом. Да таким, что прибегали санитарки…

И только тут Надя поняла, что существует другая жизнь, что есть люди, ради которых можно пожертвовать всем. И что кто-то может пожертвовать всем ради тебя.

Это в корне поменяло мировоззрение замкнутой в себе девочки. Это раскрыло в ней, дремавшее доселе, чувство сопричастности, чувство взаимопомощи. Особенно когда оказывалось, что надеяться не на кого. И фраза:"Надо надеяться на чудо". Воспринималась как:"Вам осталось несколько недель".

Правда существовал выход… Примерно такой:"Мы сделали все что могли. Но знаете… есть возможность сделать ещё кое-что. Но это стоит денег, примерно два миллиона".

И родители, сошедшие с ума от горя, бросаются во все тяжкие, что бы достать требуемую сумму… Это оттягивает развязку на пару месяцев…

А потом… Потом будничное:"Мы сделали все что могли."И свернутая койка…

Отсутствие вестей от мамы не давало покоя девочке. Надя не могла поверить, что та забыла о ней. Где-то в подсознании она допускала это, но седьмое чувство говорило, что с мамой случилась беда, что ей нужна помощь. И это разрывало сердце.

Все попытки разузнать о том что с мамой, не давали результатов. Кто-то отнекивался. Аня, на все вопросы, переводила разговор на неопределенные темы, а на вопросы о том, что же все-таки с ней, отвечала однообразно:

— Мы работаем, пока точно сказать невозможно, наберись терпения…

Постепенно врач Анна из, как казалось Нади ангела, стала превращаться в обычного взрослого. Она все реже стала подходить к ней. И вообще обращать на нее внимание. Разговоры превратились в официальные:"Как себя чувствуешь?"или"Сегодня голова не болела?"И даже если Надя говорила, что боли невыносимы, Анна делала пометки в журнале и уходила. От этого было ещё больнее, но Надя терпела. Она умела терпеть…

Примерно через неделю, она узнала, что мама в полиции и её обвиняют в убийстве…

Сказать, что это был шок для неё, ничего не сказать…

А узнала она совершенно случайно. Проходя мимо открытой двери ночной медсестры, она вдруг услышала свое имя:

— Мамаша-то Надьки, в тюрьме оказывается.

— Это которой?

— Ну та что с тараканами в голове.

— С шестой палаты которая что ли?

— Ну да. Говорят она убила кого-то.

— Да ты что?

— Точно говорю. Анька рассказывала Сергею.

— А ты подслушивала?

— Да иди ты.

Надя не стала дослушивать перепалку, а бросилась в палату, и зарыдала в подушку. Сразу же к ней подошли подруги. И она впервые рассказала о своих проблемах не Нику, а подругам…

***

Величественное здание 18 века, практически единственное оставшееся в городе, от некогда огромного комплекса, принадлежало одним из тех структур частного бизнеса, про который говорили:"Их крышует сам…"

Так что, подпольное казино, ресторан, комнаты аудиенций с представительницами древнейшей профессии,"гармонично"сочетались с покосившимися палатками и обшарпанными магазинчиками, облепившими старинное здание. Они, словно нищие попрошайки, застыли в надежде, что им перепадет с королевского стола.

Но короли не торопились бросать кости, они наслаждались своим превосходством, каждый раз напоминая это, звуками сирен и светом проблесковых маячков. Образовав что-то вроде закрытого клуба для особых людей, где одним из главных королей и был Егор Кулешов…

— Здесь? — Валя обратилась к охраннику.

Тот кивнул.

— Один?

— С гостями, — амбал состряпал рожу, должно быть обозначающую блаженство.

— Проследи чтобы нам не мешали, — она сунула зеленую сотенную в карман, заискивающе улыбающемуся охраннику.

— Конечно, Валентина Сергеевна, — он с подобострастием истинного халдея, распахнул перед женщиной тяжелые двери.

Валентина вошла в этот обитель роскоши и похоти, прямиком направляясь на второй этаж, где как обычно оттягивался майор.

Комната, где возлежал местный божок, была отделанная в стиле арабских королей. Ковры, инкрустированная золотом хрустальная ваза, кальян из чистого серебра, фонтанчики в мраморе. Так майор понимал византийскую роскошь, почему-то считая её присущей арабским принцам.

На коврах, батрачили, отрабатывая подачки в виде герыча, пара мальчишек и две девочки, изображая что-то вроде доморощенного стриптиза.

— А ну пошли отсюда, — Валя брезгливо пнула одного из мальчишек.

— Что это ты тут командуешь? — негодующе спросил майор.

— Хватит уже, знай меру. Третий день на работе не появляешься.

— Не твое дело, а ну назад, — заорал Егор, как только девчонки собрались уходить.

— Вон пошли я сказала, — Валентина так посмотрела на испуганных девчушек, что те не задумываясь бросились наутек, на ходу натягивая юбки.

— Не понял, — майор привстал и недобро посмотрел на Валю.

— Дело есть, ты соображаешь или перенести разговор на завтра?

— Говори, — примирился майор и снова плюхнулся на диван, — что за срочность.

— Ты сначала скажи, что с Ольгой решил?

— А что там решать, она все подписала, на следующей недели сдаю дело. А что?

— И сколько ей грозит?

— Да так, может условно. Самооборона же. А что? — переспросил Егор.

Валя пристально посмотрела в глаза Егора, не решаясь начать разговор.

— Есть дело… На два ляма…

— Два миллиона? — оживился майор, — что надо сделать?

— Два миллиона долларов, — по слогам повторила Валентина.

Майор чуть не поперхнулся шампанским, которое потихоньку потягивал.

— Два ляма баксов? — переспросил майор.

Валя вздохнув, кивнула…

— За что?

— В общем, пришел заказ…

Валя выдержала паузу внимательно смотря в глаза мента.

— Ну, — не выдержал тот, — говори, что тянешь..

— Заказ… На… Органы. В частности, сердце…

Майор непонимающе хлопнул глазами:

— Это как?

— Очень просто, мы находим подходящий объект, оформляем все так, чтобы комар носа не подточил. И…

— И?

— И передаем, заинтересованным лицам. А там уже у них свой канал.

Конец ознакомительного фрагмента.