Сломанная Третья

Герберт Грёз

Тихий город в провинции. Ничего примечательного. Но почему-то именно сюда в спешке приезжают двое ученых, изучающих паранормальные явления. В поединке между Неведомым и Наукой ставки высоки, а результат непредсказуем.

Глава 2

В мягком полумраке лаборатории работалось легко и спокойно. Десятки вычислительных машин, скрытые стыдливой тенью, тихо шелестели и постукивали, словно разговаривая друг с другом о чём-то важном. Непринужденный хаос из разбросанных проводов, записных книжек, запчастей и дисков создавал неожиданно уютное и мирное настроение.

В большом вращающемся кресле перед единственным светящимся монитором вальяжно развалился молодой ученый. На его глазах электронный мозг медленно, но эффектно обсчитывал какие-то облака грушевидной формы. Столбцы цифр ползли по экрану, плавно изгибались изящные, но непонятные кривые. Ученый довольно улыбался и лукаво щурил глаза.

В дверь лаборатории постучали.

— Можно! — крикнул исследователь, и его голос в один миг обрушил очаровательное обаяние вечерней тишины.

Из ослепительно освещенного коридора во тьму катакомб науки вошла девушка. Не слишком грациозная, не идеально стройная, но всё равно прелестная.

— Привет, — сказала она — Нет пока результатов?

— Привет, — кивнул ученый. — Пока считаем. Промежуточные хороши, старик был прав. Так, что у тебя с курсовой?

— Неувязка с обработчиками… Преобразования не получаются. Но я не по курсовой пришла.

— Понимаю, по задаче. Давай, что у тебя?

— В комнате объемом 50 кубометров произошло снижение температуры на 1,5^о при относительной влажности 82%. Сколько степеней свободы можно предполагать у полтергейста?

Ученый задумался на несколько секунд и сказал:

— Плохо, Дарья, плохо. Идея, как всегда, громкая, а вот реализация… Явно недостаточно входных данных. И потом, где считыватель? Его параметры? Такое чувство, что ты вместо того, чтобы слушать Профессора, думала о продолжении рода.

— А что не так-то?

— А всё не так. Комната с кирпичными стенами или с бетонными? Ориентация относительно общего коридора? Инфразвук ведь мы, как всегда, не учитываем? Даш, Профессор сказал ясно и коротко: «Представьте, что мы пишем учебник для первого класса. Наши идеи настолько же смелы, насколько и нелепы. Мы должны по возможности объяснить всё ясно и доходчиво каждой домохозяйке». Вот как надо! А у тебя что? «Кирпич подбросили вверх. Предскажите вероятность его падения в Гонолулу и в Намибии».

— Володь, ну тупая я! Не могу сразу и всё.

— В том-то и дело, что не тупая. Просто думать лень. Зациклилась на энергоёмкости, а дальше — неохота. Вот, смотри. Знаешь, что это?

— Дискета. Старая. Такие в 90-е года прошлого века популярны были.

— Верно. А что на ней?

— Кто ж знает? Её бы в дисковод, да «Нортоном»…

— О! Вот тебе и печка, от которой плясать следует. Здесь размечено 1,44 мегабайта информации. И какая-то она там есть! Но какая? Что закодировано на этом круглом куске пленки? Этого мы не узнаем, пока не поместим дискету в считыватель. Ставя задачу таким образом, как это делаешь ты, мы говорим: «Вот диск диаметром 3,5 дюйма. На нем размечено 80 дорожек по 20 секторов с двух сторон. Скажите, сколько страниц в поваренной книге?» Энергоёмкость сама по себе — пшик. Ее количественные измерения полезны только в том случае, если мы знаем, кто или что будет воспринимать. Помню приключение в старом домике одной бабушки, Тамары, кажется… Ты тогда с нами не ездила.

— Это к которой каждый вечер покойный муж с чердака спускался?

— Оно самое. Так мы там даже термографы не включали. А знаешь, почему? Потому, что по рассказам этой старушки выходило, что посещал ее безвременно почивший супруг во все дни, кроме субботы. Профессор быстренько выяснил, что у дедульки была страсть: каждую субботу напиваться пивом до зеленого змия и ночевать вследствие этого у друга. Понимаешь?

— То есть, он и при жизни не баловал ее совместными субботними вечерами?

— Именно! Ассоциативность, гипервосприимчивость и сплошная морально-ориентированная психогеника. Глюки, одним словом! Не было там ничего. А ты бы начала: объем избы, влажность, освещенность…

Даша вздохнула и поникла головой.

Теория Профессора, иногда казавшаяся ясной и меткой, как молния в майскую грозу, порой превращалась в неудобоваримую кашу из плохо связанных друг с другом идей и раздумий… Правда, за всей шелухой и нагромождениями нескладиц и нестыковок всё равно проглядывал мощный силуэт стройного и великого здания. Единой и простой теоремы, которая свяжет воедино все факты, домыслы, догадки и измышления. С единственной целью: объяснить необъяснимое.

Да и сам Профессор представлялся Даше то великим ученым, готовящим небывалый прорыв в науке, то безумным демагогом, единственным умением которого было пудрить людям мозги.

— Володя, — тихо сказала она. — А скажи честно, сколько реальных случаев мы в итоге зафиксировали?

— Не хочу тебя расстраивать, да и Платон мне вроде друг, но правду говоря, пока ни одного. Бродим по краю, и вот-вот зацепим, а в итоге — фигушки. Но старик прав, однозначно прав! И я верю ему, потому что… Впрочем, сейчас сама всё увидишь. Если не боишься, конечно.

— Если бы я боялась, то в ваш балаган безумцев сроду бы не пошла.

— И это правильно! Прошу за мной.

Скрипнула белая дверь, которую Даша никогда до этого не видела открытой. За ней уже не полумрак, а глубокая тьма закутала все в черную мглу. В которой, тем не менее, угадывались контуры стойки с серверами, тяжелые сплетения толстых кабелей, а еще какого-то совсем уж непонятного оборудования.

— Это экспериментальная, — почему-то очень тихо сказал Володя. — Здесь мы проверили теорию старика в воспроизводимых опытах. На этих компьютерах хранится очень детально смоделированная реальность, но такая, которая совершенно отличается от нашей. Это моя разработка. Вот это — наполнитель и модуляторы. А здесь, на этом уютном диванчике, мы с Профессором разыгрывали из себя белых мышей разных аллелей. Поочередно, и никогда вместе. Если уж кто-то и тронется, то второй хотя бы питание отключит. Поэтому прошу Вас, Дарья, занять место согласно купленному билету и по возможности не орать.

Подопытная уселась на небольшую софу, гордо именуемую «уютным диванчиком», и стала наблюдать за действиями своего преподавателя.

Всюду забегали огоньки, загудели блоки питания. Володя с забавно-сосредоточенным видом крутил какие-то кремальеры, щелкал тумблерами, что-то открывал и нажимал…

И вдруг всё куда-то исчезло. Даша оказалась посреди чахлого леса, засыпанного желтыми и красными сухими листьями. Рядом с ней стояла заправленная белой постелью ржавая металлическая кровать.

Поражало полное отсутствие звуков. Будто кто-то плотно заложил Даше уши теплым войлоком.

Девушка сделала несмелый осторожный шажок. Листья оказались мягким. Как настоящие. Или они и были настоящие?

По небу с невероятной быстротой неслись серые плотные тучи. При этом никакого намека на ветер не было.

Где-то вдали через тонкие стволы деревьев виднелся контур не то церкви, не то мельницы. Пейзаж был грустен, уныл и безысходен.

Внезапно Даше стало прохладно. Очень. Как писали в старинных страшилках: «повеяло могильным холодом». В самом деле, вокруг началось что-то омертвляюще-леденящее и жуткое.

И тут она увидела Это. Страх тысячами противных игл пронзил всю душу. Такого Даше не приходилось видеть даже в самых омерзительных кошмарах. Это не было ни человеком, ни животным. Невообразимая фигура, нескладная и уродливая, не похожая ни на что, приближалась к Даше. Не имея четкой формы, видение было подавляюще страшным. Наверное, именно потому, что в каждый момент времени Это принимало вид самых разных гротескных чудовищ, которые когда-либо виделись людям. Даша вскрикнула, попятилась назад и выставила руки перед собой, пытаясь защититься от приближающегося ужаса.

И в тот же миг на место вернулась темная лаборатория, компьютеры и Володя.

— Вот как-то так, — задумчиво растягивая слова, произнес ученый. — Что видела?

— Да какую-то непонятную фигню без формы и содержания, — с дрожью в голосе сказала Даша. — Но почему-то очень страшную.

— Да… Ты в детстве страшные сказки любила? Нет? «Чужого» смотрела? Тоже нет? А хоть что-то из мистики и ужасов? Даже в привидений не верила? Тогда понятно. Твой страх не имеет четких ассоциаций, потому что они в тебя в принципе не заложены. Но это только подтверждает гениальность старика. Он и такое предвидел. Но какова обстановочка, а? Три месяца над ней пыхтел, как галерный раб. Но удалось, черт возьми, правда?

— Так это что получается… Я видела искусственного призрака?

— Да, так и есть. Синтетического. Мы воссоздаем здесь все факторы в идеале. Так сказать, сферического коня в вакууме. В реале такая комбинация может и не случиться никогда. Поэтому все более-менее достоверные свидетельства о призраках всегда бессистемны, неполны и отчасти маразматичны. Как сны. Ты когда-нибудь задумывалась о том, что во сне ты никогда не видишь собственной обуви? Если, конечно, тебе не снится поход по бутикам. А еще, бывают ли во сне облака на небе? И так далее. Тем сложнее наша работа, но тем и интереснее. Осталось дело за малым — поймать реального коня в реальной атмосфере.