Стать богатым!

Гера Фотич, 2016

Виктор Васин – сотрудник уголовного розыска. Отсутствие материальной базы и нищенская зарплата породили мечту – стать богатым! Не для того, чтобы купаться в роскоши, а более эффективной борьбы с преступностью. Следуя к своей цели, он безжалостен к врагам. От рук неизвестного погибают его друзья. Судьба неоднократно предоставляет ему шанс в обмен на чистую совесть. В руки попадают антикварная трофейная шпага с изумрудами, контрабандные бриллианты из Америки, похищенный столб промышленного серебра… Но как стать богатым, не поступившись своими принципами и честью мундира?

Глава 6. Оперативная комбинация

Сидевший в «обезьяннике» Дима Синицын уже давно состоял на учете в инспекции по делам несовершеннолетних. Школьником сладострастно мучил братьев наших меньших: поджигал котам хвосты, сбрасывал с верхних этажей. Приятелям говорил: проводит опыты. Хочет убедиться в том, что кошка всегда падает на лапы, а коты — нет. Пытливый!

Школу не закончил. От армии отмазка, жил с бабкой — родители три года назад летально угорели на даче.

Высокий сероглазый блондин семнадцати лет. На вид все двадцать. Постоянно тягал железо и отрабатывал приемы карате в подпольном спортивном клубе.

— Пойдем, Рокки! — сказал Васин, выводя его из комнаты задержанных. — Вижу, ты с животных на детишек переключился? Здесь спрос другой будет.

— Это еще доказать надо, — уверенно отозвался тот.

Синицын шел впереди. Был на голову выше Виктора. Поднимаясь по лестнице, поигрывал мышцами, имитируя выпады и короткие удары в сторону плакатов, висевших вдоль стен. Изображения призывали быть бдительными и не злоупотреблять спиртным.

«Вот бы такую машину на пользу государства, — подумал Васин, — был бы нормальным парнем, не задумываясь взял к себе внештатным сотрудником!»

Зайдя в кабинет, Дмитрий тут же развалился на стуле у стены и положил ногу на ногу.

— Торопишься сесть? — намекнул Виктор. — Успеешь! Синицын попытался вскочить, но Васин усадил его обратно, положив тяжелую руку на плечо. После чего удобно расположился за своим столом. — Сначала мне все напишешь, а затем подумаем, двигайся к столу.

Положил перед парнем чистый лист бумаги и ручку.

— Что писать-то? — игриво спросил Синицын, пододвигаясь.

— Пиши: где, когда, у кого и сколько денег отобрал.

— Ха, — усмехнулся Рокки, — вы что-то путаете, гражданин начальник!

Вместе со стулом резко отодвинулся от стола, взвизгнула половица. Снова развалился, положив ногу на ногу. Неприятный звук резанул слух Васина, появилось раздражение.

— Ты зачем у школьников деньги отбираешь?

— Я не отбираю, сами дают, — Рокки улыбнулся.

— И с чего это вдруг они от обедов отказываться стали? Чтобы тебя ублажить?

— А им здоровье дороже! Я их защищаю.

— От кого же? — подыграл Васин.

— Да у них там, в школах, много разных отморозков. Двоечники, второгодники…

— Ты хоть помнишь, кого должен защищать? Кто деньги тебе давал? — хитрил Васин.

— Зачем мне их помнить? Пусть они меня помнят! Найдут и расскажут, что случилось, — я постараюсь помочь… За отдельную плату! Ха-ха! — гоготнул Дима собственной остроте.

— Слушай, Рокки, пока я знаю только одного двоечника, который угрожает школьникам, и он сейчас сидит передо мной! — железным голосом произнес Васин. — Вижу, ты не понимаешь, хотя и длинный такой вымахал! Времени у меня с тобой препираться нет. Слушай внимательно, что я тебе скажу! Сейчас ты будешь сидеть в «обезьяннике», а я позвоню родителям школьников, у которых ты деньги вымогал. Их наберется, если я постараюсь, не меньше десятка. И как только в присутствии родителей дети подтвердят, что ты у них деньги отбирал, я возбуждаю серийный грабеж. После чего ты идешь в камеру, а через два месяца получаешь пять лет колонии и благополучно едешь на зону! Ты меня понял? Пиши чистосердечное признание!

Синицын, прибитый словами Васина, заерзал на стуле. Наклонился вперед, но затем снова откинулся на спинку. Стер со лба пот. Провел рукой по волосам. Стал поджимать, покусывать губы, экстренно соображая, что же ответить.

— Сначала пусть скажут — тогда посмотрим!

— Ну, все! Хороший разговор окончен! Пошли! — зло произнес Васин.

Рокки оказался за решеткой в комнате задержанных.

Вернувшись, Васин сделал пару необходимых звонков по телефону, а затем на дежурной машине выехал по заявлениям о кражах. Он совершенно не злился на Рокки. Научился не тратить свои эмоции на преступников. Считал их игроками другой команды. Противниками, несущими людям зло. Так учили преподаватели на высших курсах подготовки.

Если будешь на каждого негодяя злиться и переживать, здоровья не хватит! Надо гадов выуживать как рыбу, с азартом. В зависимости от вида менять способ ловли, наживки разные использовать, приманки. Получать от этого удовольствие, а злиться только для вида, чтобы клиент расслабился или, наоборот, испугался. Чувства оставлять дома, а на работе — холодная голова! Только так можно их переиграть…

Нынче происшествий на территории случилось немного. Были выявлены не две, а целых пять взломанных квартир. Все в одной парадной. Понятно, наркоманы. Им здраво рассуждать некогда. На дозу надо собрать. Выбирали двери неукрепленные, выбивали полотно ногой.

Потерпевших дома не было и Васину ничего не оставалось, как взять у водителя молоток с гвоздями и просто заколотить входы. Опечатать. Оставил записку с приглашением прийти в отдел милиции сообщить об ущербе. Редко кто приходил, но инструкция была соблюдена.

Сотрудники дежурной части занимались своим делом. Отвечали на звонки, посылали на вызовы постовую службу или участковых. Примерно через час к Рокки посадили взрослого громилу, небритого, с наколками на пальцах. Амбал, скрежеща зубами, отстраненно цедил нечто агрессивное, но бессильное — типа «мусора поганые, ничего не докажете, на зону не упрячете…»

Синицын на диалог не напрашивался. Демонстративно пялился в сторону. В душе презирал всех, кого милиция смогла упрятать в тюрьму, дать срок. Тупые лохи! Уж с ним-то такой номер не пройдет!

А еще через час за дверью дежурной части послышался детский гомон, словно школьников начальных классов привели на экскурсию. Периодически через маленькое стеклянное окошко появлялись чьи-то озорные глаза и тотчас исчезали, как только Рокки оборачивался в ту сторону.

— Чего это, беспризорников, что ли, насобирали? — гундосил амбал.

— Думаю, что родители у них есть… — автоматически отозвался Синицын, пытаясь сконцентрироваться. Хотел еще что-то добавить, но передумал. Угрюмо склонил голову, сидя на лавочке. Подумал, что неплохо бы все же спросить совета у более опытного соседа. Но все никак не мог решиться.

— Голову подыми! — раздался голос Васина.

— Пацан, это тебя, — сосед тронул Рокки за плечо. — Васин по твою душу. Этот если что-то пообещает, обязательно сделает. Лучше его не злить.

Рокки понял, что обращаются к нему. Посмотрев через решетку, увидел Виктора Ивановича. Рядом — незнакомая женщина с мальчиком лет двенадцати, одетым в школьную форму. Пацан ткнул пальцем в Рокки и утвердительно сообщил:

— Это он!

После чего школьника увели за дверь. Васин привел другого подростка. Все повторилось.

— Что ты в углу зажался, подойди к решетке, чтобы мальцы тебя лучше разглядели! — крикнул дежурный. — Или стыдно им в глаза смотреть?

Рокки встал и ухватился за металлические прутья.

Школьники продолжали чередоваться. Конвейер работал исправно. Все показывали пальцем на Рокки, который не успевал сосредоточиться, чтобы вспомнить, когда он с ними встречался. Мысли начали скакать в голове.

— Хана тебе, баклан! — услышал он за спиной голос соседа. — Доказуха в полный рост! Видать сильно ты Васина достал. По этапу пойдешь как миленький.

Рокки знал от старших, побывавших на зоне, что такое этап. Молча стоял у решетчатой двери, сжав губы и стиснув челюсти. Чувствовал, как на скулах играют желваки. Пытался представить себя узником. Незаконно задержанным за борьбу с правительством.

Детские указующие пальчики, словно иголки, прокалывали шар надменной самоуверенности Рокки, и тот сдувался на глазах. Мышцы слабели, мысли расщеплялись. Неожиданно почувствовал удары своего сердца. Воздуха стало не хватать. Звуки слились в шум. Затем появился звон. Рокки уже не видел подводимых к нему ребят, все они казались на одно лицо. Видимое пространство стало удаляться и становиться плоским. Словно большой экран в кинотеатре. Изображение поползло куда-то в бок. Рокки ощутил свое предплечье в чьей-то сильной руке.

— Сядь, парень, что-то тебя качает, — услышал он над собой голос соседа и почувствовал, как его усаживают на лавку. Картина перед глазами стала восстанавливаться.

— Лучше тебе признаться во всем, — продолжал говорить мужик, — а то ведь упекут… а там уж, поверь, не сладко. Да и возраст у тебя такой, не смотри, что накаченный, как пузырь, там не таких лопают! Кукарекать заставят.

Через несколько минут Васин открыл замок решетки и забрал Синицына с собой. Повел наверх в уголовный розыск.

Рокки уже не скакал через ступеньку, а медленно поднимал ноги, шаркая кроссовками по стертому цементу. Что-то он слышал про «кукарекать», но вспомнить не мог — в голове стоял туман. Но ощущалось в памяти нечто мерзкое, гадкое… Обреченно завернул в кабинет Васина.

— Нет-нет, теперь туда! — Виктор развернул Рокки к другой двери.

Зашли в кабинет Алексеева — напротив. Тот недавно вышел с больничного. Лазая по подвалам и общаясь с рецидивистами, подхватил туберкулез. Полгода провалялся на койке в больнице. Теперь нагонял упущенное — занимался написанием документов.

— Разрешите, товарищ полковник? — подобострастно произнес Васин, подмигнув.

Капитан Алексеев снисходительно кивнул. Понял, зачем добавили звездочек. Расправил плечи, посмотрел орлом, изображая из себя ба-а-альшого начальника.

— Это вот Синицын Дмитрий! Я вам докладывал! — встал смирно.

Алексеев хмыкнул: в курсе, в курсе. В ответ на взгляд Рокки поморщился, изобразил: надо бы расстрелять!

Виктор усадил Рокки за маленький столик у окна. Как бы уберечь от гневливого начальства. Дал бумагу и ручку.

— Пиши явку с повинной, если не хочешь в тюрьму! Все пиши, когда, где, сколько, у кого отбирал. Если будут вопросы, спросишь у полковника Алексеева.

— Как начать? — обреченно сдался Рокки, понуро опустил плечи.

— Начальнику уголовного розыска, явка с повинной!

Васин вышел, спустился вниз.

Помощник дежурного, присев на корточках, успокаивал доставленную потеряшку — маленькую девочку в слезах. Гладил по головке, что-то мурлыкал, строил козу:

— У ты какая хорошенькая! Сейчас мамулю твою бестолковую найдем! Пойдете домой, коза, коза, коза…

С заплаканными лучистыми глазами девчушка хихикала и стеснительно отворачивалась, пряча руки за спиной.

Васин вспомнил, что те же пальцы час назад угрожали выдавить Рокки глаза. Усмехнулся — милицейский парадокс!

Повернул направо по коридору, где его ждала женщина с воспитанниками.

— Виктор Иванович, если мы больше не нужны, то пойдем быстрее.

— Что-то случилось? — забеспокоился Васин.

— Ничего! — женщина заботливой наседкой, раскинула руки в стороны. Взмахами ладошек подталкивала ребятишек к выходу. — Я же по специальности тифлопедагог. У нас есть группа слабовидящих детишек. А там воспитатель заболел, надо подменить.

— Спасибо большое, Анна Матвеевна, — поблагодарил Виктор. — И не сомневайтесь, вы сегодня совершили благое дело! И вы и ваши… подопечные.

— Я и не сомневаюсь. В вас не сомневаюсь, — улыбнулась, — надеюсь, мы поставили парня на путь исправления!

Школьники выходили на улицу, оборачивались к Васину, наперебой спрашивали:

— А что он сделал? Что он сделал?

— Отбирал деньги у таких, как вы! Вас-то никто не грабил?

— Нее… — мотали они головами, — пусть попробуют! К интернатским не пристают!

— Спасибо вам, ребята, — улыбнулся Васин, — надеюсь, это будет наш секрет! Да и сами тоже не балуйте!

Он проводил их за двери отделения, а сам вернулся в дежурку. Взял ключи у дежурного и открыл «обезьянник»:

— Спасибо, Саша! Вот, вижу твою реальную работу на благо отечества!

— Ну, вы тоже хороши, — Александр поднялся с лавки, — довели парня! Ему чуть плохо не стало!

— Ничего, в следующий раз подумает, прежде чем в чужой карман лезть! — провожая агента на выход, усмехнулся Васин. Уже на крыльце тихо добавил с намеком: — Не забудь передать жене привет!

— Ладно, — буркнул Князев, понимая, о чем речь, — скажу!

На лавочке перед отделением милиции сидела девушка. Как только Васин собирался вернуться в отдел, она поднялась и быстро приблизилась.

— Извините, пожалуйста… — залепетала, — вы случайно не из уголовного розыска?

Васин остановился. Очередная потерпевшая по его душу?

На вид лет двадцать. Косынка. Остренький носик. Широкий подбородок. Маленький рот. Бледное лицо казалось болезненным. Как заготовка для матрешки перед нанесением краски.

Вызывающая полупрозрачная белая блузка, сквозь которую рисовались два черных пятна — чашечки бюстгальтера, совершенно не вязалась с целомудренным кукольным личиком. Было в облике девицы какое-то несоответствие. Словно её слепили впопыхах — из того, что было.

— Что вы хотели?

— Мне сказали, что у вас Дмитрий Синицын задержан. Что с ним будет? Он с самого утра сидит… — она не договорила, сглотнув. Белыми обнаженными руками стала теребить ушки платка под узелком. Вопросительно уставилась. Карие глаза вспыхнули тревожной мольбой. Наполнились блеском. Вот-вот прорвутся, брызнут. Из уголков выдавились слезинки и постепенно перетекли к нижнему краю века. Зависли, приняв округлую форму. Застыли, словно приклеились к упругим ресничкам. Испуганно дрожали радужным светом.

— Вы его старшая сестра? — не выдержал паузы Васин.

— Нет, нет! Я его девушка! — суетливо затараторила она. Смущенно наклонила головку. Кончиком платка поочередно промокнула веки. Прижала кулачки к груди.

— Скажите, я могу с ним попрощаться?

— Попрощаться? В смысле? — удивился Васин.

— Ну, чтобы увидеться и передать ему покушать! Ведь он такой беспомощный и все хочет кому-то что-то доказать. Целыми днями только тренируется, а я-то вижу, что это он для меня хочет выглядеть таким сильным. Хорохорится. Другие совсем не замечают, какой он на самом деле чувствительный. Зовут его Рокки. А какой он Рокки! Он просто Дима Синицын! Моя маленькая синичка…

— Где же ваша сумка с едой? — спросил Васин усмехнувшись.

— Я не ношу сумок! — растерялась на миг. — Ой, а можно, я сейчас сбегаю в магазин и тотчас вернусь?

Глаза засветились надеждой. Их сияние озарило все лицо.

Васин с удивлением обратил внимание на отсутствие макияжа.

Подумал, что сумочка для хранения косметики ей точно ни к чему.

— Так я побегу? — радостно улыбнулась она.

— Не стоит, — ответил Васин. — Если надо будет, мы его накормим. До отвала…

Возможно, не угадал с интонацией. Лицо девушки пасмурнело. Взгляд потускнел. Она склонила голову. Стянула платок. Прижала ладонями к лицу. Стала всхлипывать, подергивая плечами.

Ах вот зачем у нее платок! Голову сплошь покрывал короткий бесцветный ежик, спиралью закручивающийся на макушке. Девушка казалась странно хрупкой, трогательной. Беспомощно торчащие лопушки ушей, тонкие словно пергамент, розоватые внутри, придавали девушке еще большую беззащитность.

— Что с вашими волосами? — по инерции спросил Васин. — Болели?

Он едва сдерживал себя, чтобы не погладить её по голове. Жалея приласкать. Почувствовать ладонью, как топорщатся и щекочут упругие ворсинки, успокоить обещанием.

— Нет! — сквозь слезы улыбнулась девушка. — Диме так больше нравится!

Васин смутился. Но взял себя в руки. Непонятно почему обозлился.

— Что-нибудь решим! — только и нашелся что сказать на прощанье.

Резко развернулся и вошел в отдел. Сбивая нахлынувшее волнение, побежал на второй этаж, перескакивая через ступеньку. Постоял перед дверью в кабинет, сосредоточиваясь, распираемый непонятным вдохновением, вызванным давно не испытываемым чувством соперничества, ревности. Всколыхнувшей изнутри сладостной неопределенностью, потаенной надеждой. Смутной тревогой появившейся в душе и странным ощущением чего-то важного, уже случившегося и еще предстоящего. Словно он только что украдкой держал в руках чье-то глупое милое счастье. Касался, ощущая что-то давно забытое, ушедшее…

— Ну что, написал? — спросил строго. Подошел к маленькому столику, за которым сидел Синицын. — Все вспомнил?

— Написал, — угрюмо сообщил тот.

Васин взял исписанный с двух сторон листок и поднес к глазам.

— Явка с повинной, — начал читать вслух, — я, Синицын Дмитрий… в первый раз примерно год назад у кинотеатра…

Прочитав еще несколько строк, Васин удовлетворенно сложил листок пополам.

— Пошли теперь ко мне!

Продолжая дочитывать в кабинете, он периодически глядел поверх листка на Синицына. Сбивался мыслями на образ девушки, с которой беседовал пять минут назад. Неясное томление жало грудь.

— Ну да, — думал он, — в такого можно влюбиться! Просто красавчик, если бы с душой все было в порядке. Да разве туда так сразу заглянешь?

Рокки, по-птичьи вытянув шею, задумчиво смотрел в окно. Пытался уловить и затянуть в себя частичку яркого солнечного дня. Во всем его теле уже не чувствовалось былой удали и пижонства, сквозила обреченность и безысходность.

— Мне еще восемнадцати нет, — сказал он неожиданно.

— На этот счет есть колония для несовершеннолетних, — с усмешкой парировал Васин.

— Вы же обещали! — Рокки повернулся к столу. Веки его были красными. Глаза слезились. В них промелькнула ненависть. Снова отворачиваясь к окну, прошипел: — Не зря вас легавыми называют.

Васин пропустил оскорбление мимо ушей.

— Я свои обещания выполняю всегда, двигайся сюда!

Когда Синицын сел с противоположной стороны стола, Васин снова протянул ему листок и ручку.

— Я уже все написал! — спокойно сказал Рокки. — Больше ничего не было.

— Пиши, — твердо сказал Васин. — Я, Синицын Дмитрий… обязуюсь сообщать обо всех преступлениях и правонарушениях, которые станут мне известны, и лицах их совершивших, добровольно сотрудничать…

— Это что, стучать, что ли? — ощетинился Рокки, — я своих никогда закладывать не буду!

— Каких — своих? Которые детей грабят, как это ты делал? Или квартиры пенсионеров обворовывают? А может, свои — это те, кто женщин насилует? Там тебя девушка ждет внизу, если ее кто в подворотне подкараулит…

— Сам с таким разберусь! — прервал Рокки.

— За нее — да, а за других кто заступится? Вон какие булки накачал. Для чего они тебе, если слабых защищать не желаешь?

— Ладно, я все понял, — сказал Рокки. Снова взял ручку. — Что там писать?

— И учти, — продолжил Васин после того, как Рокки отодвинулся от стола, — не стоит возвращаться обратно! У тебя сейчас есть шанс не вернуться за ту черту, из-за которой ты еле выкарабкался! Все начинается с издевательства над беспомощными животными, потом грабежи детишек, а дальше женщины и старики. Вернешься на кривую дорожку, добавлю все то, в чем уже признался, — лес пилить поедешь, обещаю!

Окончив разговор, Васин выпустил Рокки за дверь.

Зашел в кабинет Алексеева. Поблагодарил. Окно выходило во двор отдела милиции. Увидел, как вышел Синицын, как бросилась к нему девушка, стала суетиться вокруг него, пытаясь поправить Рокки волосы, что-то стряхнуть с одежды. Было в ее движениях нечто трогательное, похожее на воркующую над своим птенцом голубицу. Но Дмитрий шел, не глядя по сторонам и не замечая ее ухаживаний. Один раз остановился, что-то сказал. После чего засунул руки в карманы и снова пошел вперед, убыстрив шаг, играя мышцами.

Девушка, опустив голову, едва поспевала за ним. Словно подранок, периодически неловко нагоняя, оборачивалась к Рокки. В такой момент Васин успевал заметить улыбающийся девичий профиль. Ее счастливое лицо.