Лилия и клуб разбитых сердец

Гера Домовникова, 2022

Павлу можно позавидовать. У него руководящая должность, новая иномарка и жена, готовая вовремя заткнуться. А еще прошлое, которое он старается не вспоминать. Но однажды нечто неведомое "возвращает его 2007". Содержит нецензурную брань.

«Опять лядский Abaddon!» — Павел зыркнул на монитор и стукнул кулаком по столешнице из красного дерева.

Какая мразь это творит?

Уже два дня этот шрифт, будь он неладен, автоматически встает в настройках. Да и оттенок этот. Маджента, или как там его. Такого цвета крысята новорожденные бывают. Сегодня еще ручка на глаза попалась такая же. Валялась в углу общего офиса. Пришлось самому поднять, донести до корзины. И напомнить в чате хомякам, чтобы не пользовались канцтоварами не корпоративных цветов.

А сколько времени?

Свет в помещении стал такой плотный, желтоватый. В коридоре полная тишина. Хотя нет, шуршит кто-то в закутке возле окна. А теперь уже совсем рядом с дверью. Странно, там расстояние шагов десять, наверное. Если не больше.

Что там по пробкам?

Все дороги зеленые. Но и домой не тянет, хоть убей. Света сегодня рано пришла. По любому еще не спит. Для блога своего строчит. Подарил ей абонемент в спортзал, толку ноль. Раньше просто фигуристая была, с формами. А теперь…

Снова эта мелодия лядская на звонке? Откуда она вообще взялась?

Мерное гудение системного блока заглушили знакомые аккорды. “Bullet for my Valentine”. Безвкусица из прошлого. Не дай бог, кто из хомяков услышит.

Павла передернуло, когда он вспомнил, как пришлось оправдываться за те фотки. Догадалась же мразота какая-то их выслать. Как раз когда он уже предложение сделал Свете. А ее батя устроил его кое-куда. Да, вот прямо на первом курсе. Там, впрочем, ничего скабрезного и не было. Но вопросы пошли: «Что за прическа?», «Почему ногти накрашены?», «Кто это с тобой вообще?».

Нюхнуть, что ли?

Заначка есть. Павел вышел из офиса и направился в сторону туалета. Даже если кто-то додумался установить камеры в кабинках, темнота — друг молодежи, как говорится. Странно, опять шуршание какое-то.

Наверху?

Идешь по коридору, полное ощущение, что кто-то в затылок пялится. Вот-вот дырку в тебе просверлит.

Павел резко дернул ручку, чтобы выровнять дверь кабинки и задвинул щеколду. Включил фонарик на телефоне. Еще раз прислушался. Достал из внутреннего кармана крошечный пакетик с порошком. Положил телефон на бачок унитаза. Аккуратно вскрыл заначку и начал вытряхивать его содержимое на тыльную сторону ладони. Так, чтобы получилась тоненькая дорожка около трех сантиметров длинной.

Тррр. Так-так-так-та-так.

Дверь скрипнула и начала постукивать, как будто кто-то дергал ее снаружи. Павел зажал рот, поперхнулся. Порошок с руки разлетелся по всей кабинке. Фонарик на телефоне погас.

Сквозняк?

Павел опустил глаза. Темный кафель. Темная щель между дверью и полом. Павел сделал глубокий вдох. Медленно, шумно выдохнул. Потянулся за телефоном.

И чего моросить было?

Ясен пень, в такое время нет здесь никого. У всех, хомяков, да что там, даже уборщиц, дома семьи, дети, сериальчики. Вечно радостные сидят, ждут, когда 17.59 на часах превратится в 18.00.

Что за нах?

Под рукой вместо телефона что-то холодное, склизкое. Как мясо из морозилки. И запах этот откуда-то. То ли гнилой травы. То ли подвала. И еще чего-то до жути знакомого.

Освежитель?

Нет. Духи. Павел вздрогнул. Те самые. Табак и ваниль. Из лохматых годов. Которые любила…

Бодрый гитарный риф из динамиков телефона прервал внутренний монолог. Номер не определяется. Павел выбежал из туалета, хлопнув дверью. Все, хорош. Домой пора. Даже если Света еще не спит. Даже если ей вздумается выспрашивать мнение по поводу поста в ее блоге. Как всегда, про сраную усадьбу дохлого помещика. Или про очередное заброшенное кладбище. На это всегда можно сделать недовольное лицо. Напомнить о непомытой посуде. И о неубранном ноутбуке. Все лучше, чем…

Конец ознакомительного фрагмента.