Китовая пристань. Наследие атамана Пугачёва

Георгий и Ольга Арси, 2023

Сюжет детектива затрагивает события, относящиеся к XVIII и XIX векам. Поиск убийц известного московского ювелира посвящает читателя в историю смуты, затеянной бунтовщиком и самозванцем Емельяном Пугачёвым на Южном Урале. В ходе розыска сыщику московской сыскной части удаётся распутать историю убийства и пресечь деятельность фальшивомонетчиков.Детектив является продолжением романов: «Дело о секте скопцов», «Клад Белёвского Худеяра» и «Проклятие старого помещика».Роман является четвёртым из серии книг авторов, повествующих о жизни и быте общества этого периода, однако полностью самостоятелен в сюжете.

Пролог

Майской ночью 1883 года трое неизвестных подошли к небольшому двухэтажному дому, что стоял в Москве на улице Малой Бронной. Ночные посетители носили на голове картузы с козырьком, были одеты в особые лёгкие, тонкого сукна зипуны до колен и шаровары, заправленные в хромовые сапоги.

Это говорило о том, что гости явно имели хороший коммерческий доход, чтобы одеваться добротно и достойно выглядеть в обществе. Возраст ночных гостей был разным, самому старшему можно было дать лет сорок, остальным двум — по тридцать годков. Все трое носили благочестивые бороды и усы.

Старший из ватаги внимательно осмотрел дом, затем улицу, переводя взгляд с правой стороны на левую по всему пространству, прилегающему к дому.

Аккуратный, кирпичный особнячок отличался скромностью. Но это только на первый взгляд, да и то только для того, кто не знал цен на подобные строения в Москве. Особнячок располагался в Белом городе, недалеко от Кремля — сердца Москвы и самой дорогой части города, что касалось жилой застройки. Часть дома была окружена красивым садом, на деревьях которого уже распустились почки. Здание имело два входа, над одним из них красовалась броская взгляду обывателя вывеска:

«Ювелирная лавка Финагенова. Изделия из золота, серебра и других металлов. Работы с бриллиантами и жемчугом. Всё, что угодно дамам и господам. Быстрые сроки изготовления».

На двери второго входа этого же дома имелась другая красивая табличка: «Финагенов И. П.».

Обе таблички были выполнены старославянской вязью с замысловатыми буквами.

— Вот сюда нам и надо, наконец, пришли. Слава Богу, — тихо заявил старший ватаги и уверенно постучался условным стуком в дверь.

В окно с кованой решёткой из-за дорогих штор на первом этаже дома выглянуло заспанное лицо. В течение одной минуты человек разглядывал ночных гостей и после этого наглухо закрыл шторы. Через несколько минут дверь без всякого шума и скрипа открылась, как будто бы в спящем доме этих поздних посетителей ждали и знали.

Трое ночных гостей, вновь осторожно осмотревшись по сторонам, вошли в ювелирную лавку.

— Входите, только тихо. Не шумите, наверху приказчик спит. Запозднились вы, как добрались, Бажен Василич? — уточнил человек в ночном халате.

Это был хозяин дома, известный ювелир Финагенов Илья Прокопьевич: чуть полноватый мужчина в возрасте за пятьдесят лет, среднего роста, плотного телосложения, с проседью и большой лысиной, с надменным взглядом и хитроватыми глазами на круглом лице.

— Бог не без милости, человек не без счастья. Добрались по дороге, она путь завсегда каждому укажет, кто ходить по ней желает и умеет. Мало-маненько устали, но к делу это не относится. Мы от его степенства Кита к тебе, Илья Прокопьевич. Просит он объясниться, что за причуды такие? Три месяца мы на лунной реке сидели и ждали. Все песни в ожидании твоей доброй воли и обещанного слова возгудали, а когда получили обещанное, не обрадовались подарку. Подумали, может перепутал нас степенный Илья Прокопьевич с мужланами московскими? Может, не уважает нас? Может, прогневили мы его чем плохим ненароком? Но не смогли поверить в эту грусть-печаль! — угрожающе уточнил старший из гостей, по имени Бажен Васильевич.

Илья Прокопьевич насупился, но продолжал слушать говорившего гостя, не перебивая.

Старший, сделав паузу, внимательно и жёстко посмотрев на Финагенова, через минуту продолжил: «Поэтому Кит и говорит: „Навестите-ка его степенство. Спросите, чем мы перед ним провинились? Чем неудовольствие вызвали? Вроде не поперешничали, договор исполняли полностью“. Вот мы и прибыли в намеченный день. Может, ответишь, хозяин, почему договор не исполняешь?»

— Не могу понять, о чём вы говорите? Перед уважаемым Китом я не виноват. За прошлый заказ с вами полностью рассчитался. Тридцать тысяч отдал, как и договаривались. Неужто не доставили? Доверенный приказчик прибыл и сказывал, что деньги в руки Киту отдал, он их принял и расписку дал. Расписка у меня имеется, в надёжном месте схоронена. Какие ко мне претензии, или вы шутите? — надменно уточнил хозяин.

Однако его глаза выдавали испуг от неясных претензий, предъявленных ему ночными гостями. Видимо, в обвинениях таилась некая опасность, о которой он прекрасно был осведомлён.

— Нашей вины, Илья Прокопьевич, перед тобой тоже нет. Я тебе в прошлый раз товар доставил сполна. Договор мы с тобой обсудили и нашли общее понимание. Но не всё получилось, как хотелось, жизнь по-другому приказала думать. Так что твоя вина на сегодня перед нами имеется. А дело вот в чём.

Правильно ты говоришь, что деньги привезли, так и было. Но только беда с ними, ошибка вышла. Деньги-то фальшивые прибыли. Мы их в Уфу повезли по указу Кита, желал он вложить в коммерческое дело совместно с одним купцом. Однако при проверке выяснилось, что они рисованные, фальшивые. Еле уговорили этого купца шум не поднимать. Что на это скажешь? — уточнил старший, внимательно посмотрев в глаза хозяина.

— Не может быть этого, Бажен. Враньё и поклёп! Я честно коммерцию веду! Меня вся Москва знает как добросовестного и порядочного коммерческого человека. Думаю, что вы обмануть меня решили, нажиться на мне, вот и берёте на испуг. Только не на того напали, не желаете иметь со мной торговый интерес, тогда убирайтесь. Ступайте рыбу ловить на свой Ай.¹ Коммерческие дела с вами больше вести не желаю, — ответил ювелир, медленно направляясь к лестнице, ведущей на второй этаж дома.

— Да ты не кипятись, Илья Прокопьевич. Мы эти деньги тебе обратно привезли, забери их, а нам отдай Катькины золотые империалы, тогда и обиды ни у кого не будет. Каждый при своём интересе останется. Мы согласны уйти со своим товаром, а ты останься со своими деньгами, — с этими словами один из ночных гостей по имени Бажен вытащил из-за пазухи свёрток и бросил его на высокий чайный столик, стоявший в гостиной возле стены.

— Откуда я вам золотые монеты обратно возьму? Они же уже проданы! Чего мелете! — рассерженно закричал ювелир.

— А нам это зачем знать? Ты нам деньгу обратно отдай, и останемся в друзьях, — спокойно заявил Бажен.

— Пошли вон отсюда, лапотники, оборвыши уральские! Вы кому условия ставите, босота? Я к самому обер-полицмейстеру вхож. Меня вся Москва знает! Попрошу кого надо, и в порошок вас сотрут мигом. Васька, иди сюда, встреть этих неуёмных гостей! — злобно закричал хозяин.

На круглом бабьем лице Финагенова отразились гнев, жадность и страх одновременно. Выговаривая ночным гостям неприятные слова, брызгая слюной, Илья Прокопьевич медленно отодвигался от них, всё ближе подходя к лестнице второго этажа.

Ювелир больше не пытался любезно разговаривать с гостями, как при начале встречи, видимо, приняв для себя какое-то новое невозвратное решение.

Со второго этажа по лестнице спешно сбежал приказчик с револьверами в обеих руках и направил их на ночных гостей.

Все трое посетителей стояли спокойно и уверенно, внимательно смотря на хозяина лавки и приказчика. В глазах ночных гостей не было ни страха, ни удивления, возможно, они ожидали подобной встречи. Только старший из ночных посетителей пронзительно посмотрел в глаза каждому из сопровождающих его товарищей, а затем медленно и угрожающе перевёл взгляд на хозяина ювелирной лавки.

— Пошли вон! Иначе перестреляем всех и скажем, что ограбить пытались. Вот и всё, это вам не у себя порядки строить, пугачёвщину затеяли! Здесь порядки московские, кто с деньгой, тот и человек! Империалы вам подавай, я с вами сполна расплатился. Откуда я знаю, когда вы деньгу подменили и офальшивили, — вновь крикнул Илья Прокопьевич, ободрённый появлением верного приказчика с револьверами.

— Вот ты как заговорил, а ранее любезным был, уважительным, хлебом и солью встречал. Сейчас совести совсем нет. Предлагаю миром разойтись, а то плохо будет! — спокойно заявил старший ватаги.

— Хватит мне здесь ваши сказки сказывать. Пошли вон, подобру и поздорову. Последний раз прошу, иначе худо будет. Считаю до десяти, затем Васька стреляет, — заявил ювелир, подавая знак приказчику.

— Может, в последний раз поговорим как люди? — уточнил Бажен, обращаясь к хозяину ювелирной лавки.

— Раз, два, три, четыре, пять… — начал считать Илья Прокопьевич.

Потом остановился и закричал: «Нет, так дело не пойдёт! Никуда вы не уйдёте. Сейчас полицию будем вызывать. В участок вас, наглецов. Сообщу, что ограбить хотели меня ночные воры и фальшивомонетчики. Да просчитались. Мне поверят, а при вас как раз фальшивые деньги имеются. Вот вы и попались, вам ничего не остаётся, только молчать, а если признаетесь в изготовлении империалов, тогда вам каторга. Всё против вас, я надолго проучу Кита. Чтобы больше и думать не смог присылать ко мне таких гостей. На каторге и сгниёте. Васька, дай мне один револьвер и стреляй в потолок, свисти в свисток, а я пока их постерегу».

Ювелир взял у приказчика один из револьверов и наставил его на гостей. Но приказчик выстрелить не успел. Два остро отточенных ножа, виртуозно брошенные помощниками Бажена, вошли в горло хозяину и его верному приказчику. Оба беззвучно рухнули на пол, кровь хлынула и медленно залила пол вокруг бездыханных тел.

— Кит наказывал подобру разойтись, но подобру не получилось. Что дальше делать будем, Бажен Василич, может, обыщем дом? — уточнил один из помощников.

— Нет, копаться в его вещах нам не с руки, нам чужого не надо. Наши монеты всё равно в доме просто так не найти. Я думаю, или они проданы, или надёжно спрятаны. Бумажки фальшивые здесь пусть валяются. Пока поживём в белокаменной, подождём. Через день-другой брата его навестим, а сегодня предупредим для страха. Или настоящие деньги пусть отдаст, или наши монеты вернёт. Ножи забирайте и револьверы тоже, пригодятся в хозяйстве. Пойдём, а то скоро светать начнёт, — спокойно ответил старший ватаги.

Оба помощника хладнокровно подошли к трупам, вытащили ножи, вытерли их об одежду покойников и спрятали у себя в рукавах одежды. Один из них забрал револьверы.

Старший ватаги оглядел комнату, затем подошёл к столику, взял лежащий на нём карандаш и что-то написал прямо на стене большими буквами. Затем достал из кармана свёрток и ещё какой-то малый предмет и бросил их рядом с трупами.

— Может, не надо, Бажен Василич, бахвалиться, опасно это. И так за убийство ювелира и приказчика Кит по головке не погладит. Он завсегда против убийств, без его воли грех на душу взяли. Дюже недоволен будет! — заявил один из подручных, укоризненно покачав головой.

— Это я брательничку ювелира весточку написал, пусть знает наших, бояться будет. А что Кита касаемо, то не вашего ума дело, меня поболе слушайте. Может, вскорости я сам для вас рыбой-китом стану. Его жизнь не вечна, пора нам в свои руки дела брать. Перечить станете — и с вами будет так, как с ювелиром, — ответил Бажен.

— Воля ваша, Бажен Василич! — уважительно и с некоторым страхом ответил подручный.

Все трое ночных посетителей вышли из ювелирной лавки, хорошенько прикрыли дверь и нырнули в подворотню. Тёплая ласковая майская ночь укрыла грешников от людских глаз.

Примечания

1

Река на Урале. В переводе с башкирского — «лунная река».