Неприступный Севастополь. Стержень обороны

Георгий Савицкий, 2019

Военный пенсионер подполковник-артиллерист Алексей Лещенко и в страшном сне не мог представить, что в XXI веке ему снова придется брать в руки оружие, чтобы воевать с фашистской нечистью на родной земле Донбасса. Он командует батареей отбитых у карателей гаубиц Д-30. Но страшной морозной зимой 2015 года на Светлодарской дуге вражеский снаряд прерывает боевой путь старого артиллериста. Но какая-то добрая сила дает ему второй шанс – сознание Алексея переносится в далекое прошлое, в 1941 год. Теперь капитан Лещенко – командир знаменитой 35-й береговой батареи города-крепости Севастополь. И в его руках сконцентрирована огромная мощь. Сумеет ли Алексей переломить ход войны, разогнать огнем своих крупнокалиберных орудий полки Манштейна, спасти от захвата «гордость русских моряков»?

Глава 4

Батарея готовится к войне

— Товарищ комбат, прибыли зенитные пушки, — доложил начальник войскового хозяйства батареи Бордюк.

Алексей как раз работал с документами в своей каюте, когда из арсенала флота вернулся техник-индендант второго ранга.

— Хорошо, давайте сопроводительные документы, я подпишу.

— Алексей Яковлевич, только там неувязка вышла…

— Какая неувязка, доложите четко.

— Вы заказывали спаренные 37-миллиметровые зенитные автоматы в открытых установках. А мы получили 76-миллиметровые пушки Лендера.

— Вот елки зеленые!.. Яков Павлович, но ведь было предписание зам. наркома флота вице-адмирала Левченко, завизированное у комфлота вице-адмирала Октябрьского!..

— Да, и я показал все необходимые документы. Но начальник склада артвооружения как раз-таки сослался на новый приказ вице-адмирала Октябрьского, согласно которому запрещена выдача новых систем артиллерийского оружия, в том числе — и зенитного.

Что ж, осторожность вице-адмирала Октябрьского стала притчей во языцех на Черноморском флоте. Лично Алексей своих суждений открыто не высказывал — негоже было подрывать авторитет начальства, не по-мужски и не по-офицерски. Но для себя выводы сделал. К сожалению, на флоте да и в армии после репрессий сложилась такая ситуация, что выживали и дослуживались до больших должностей как раз осторожные, а не инициативные командиры. Алексей своей уникальной «памятью попаданца» знал, что понадобятся два года тяжелейших потерь и поражений, два года отступления аж до Волги-матушки, чтобы наконец-то воспитать и закалить ту уникальную плеяду офицеров, с которыми Красная Армия все же станет непобедимой и прошагает маршем полЕвропы.

А пока что приходилось считаться со многими сдерживающими факторами, одним из которых была определенная косность начальства. Нет, Филипп Сергеевич Октябрьский был человеком смелым, мужественным, без этих качеств не станешь командиром скоростных торпедных катеров. Но вот от флотского начальника в ранге вице-адмирала все-таки требуются иные качества, такие как инициативность, способность отстаивать собственную точку зрения, координировать сложные вопросы взаимодействия. Но, как оказалось, непомерная осторожность просто сжирала все остальные качества вице-адмирала Октябрьского.

— Да уж, пушки Лендера с их скорострельностью в двадцать выстрелов в минуту нам не сильно-то и помогут… — размышлял вслух Алексей. — Но хоть снарядов дали достаточно.

— О, об этом и не беспокойтесь! Нагрузили несколько машин под завязку. А еще — дальномеры, прибор управления зенитным огнем, ЗИПы к орудиям. Это я уже принимал как полагается, строго по документам. Скажу больше, мне удалось переговорить с начальником склада артвооружения в более неформальной обстановке, и он обещает, что на следующей неделе планируется поставка счетверенных зенитных «Максимов».

— Счетверенными зенитными «Максимами» — только кур в огороде у селян пугать, — заметил Алексей. — Нам, уважаемый Яков Павлович, нужны крупнокалиберные пулеметы ДШК.

— Так, а где ж их взять?! Флагманский артиллерист флота может нам выделить парочку, но не больше. Все упирается в приказ вице-адмирала Октябрьского, он строжайше запретил выдавать новые системы вооружений со складов… — развел руками техник-интендант.

— А обратитесь-ка по линии Наркомата судостроения. У них же есть запасы демонтированного вооружения с тех боевых кораблей, которые стоят в ремонте. По замене они могут вытребовать любые другие, а мы их отблагодарим, чем сможем…

— Вот это идея! Надо подумать, надо подумать.

— Что ж, Яков Павлович, идите — думайте. Да, и еще, нужно хотя бы три ящика ручных гранат и несколько бухт колючей проволоки.

— Найдем, товарищ командир.

Алексей тяжело вздохнул. Хорошо еще, что зенитная батарея в составе пяти 85-миллиметровых полуавтоматических орудий уже прибыла на позиции «Тридцатьпятки». Сейчас «стражи небес» под командованием старшего лейтенанта Степанова обживались в кубриках железобетонного массива батареи. Зенитные пушки были установлены в специально отрытых капонирах и спрятаны под маскировочными сетями. Отдельно оборудован и командно-наблюдательный пункт со всеми необходимыми приборами, рацией и полевым телефоном. Старлей, хоть и из армейцев, но показался Алексею толковым офицером. Конечно, ему вместе с «сухопутными» подчиненными было поначалу непросто освоиться в коллективе моряков. Но дело молодое, обживутся. Главное, что бронебашенная береговая батарея получила серьезное прикрытие от налетов вражеской авиации.

* * *

Алексей поднялся из-за стола, убрал документы в сейф. Поправил кобуру на поясе. Нужно было проинспектировать работы на ложной «35-й батарее», которая располагалась в двух километрах южнее настоящей. Про приказу комбата там сейчас оборудовался промежуточный оборонительный рубеж. Конечно, постройки там были так себе, не чета железобетонному массиву настоящей бронебашенной батареи, но все же кое-какую защиту они могли предоставить обороняющимся силам нашей пехоты.

В состав «Тридцатьпятки» входила также еще и рота охраны из двух стрелковых и одного разведывательного взвода. Их комроты муштровал нещадно. Все матросы-краснофлотцы с оружием обращались умело, техники не боялись. Не то что обычная пехота из крестьян, для которых верхом навыков было освоить обычную «трехлинейку» Мосина. На вооружении у матросов батальона охраны были в основном самозарядные винтовки Токарева СВТ-40 — надежное и мощное оружие, но — в умелых руках, привычных к технике. Кроме того, имелись еще два ручных и два станковых пулемета.

Это подразделение как раз и было расквартировано на ложной «Тридцать пятой батарее», используя ее постройки. Там же находились и вспомогательные службы. По боевому расписанию рота охраны должна была занять стационарные железобетонные огневые точки и оборонять 35-ю батарею со стороны суши. Но в предвоенные годы считалось, что основная угроза придет с моря — от флотов Германии, Италии, Англии или Турции, как в Первую мировую войну.

А вот Алексею теперь пришлось наверстывать, как говорится, семимильными шагами. Под руководством командира и военных инженеров батареи строились блиндажи и дополнительные дерево-земляные огневые точки, стрелковые ячейки и окопы, ходы сообщения. Вся полевая фортификация обязательно прикрывалась маскировочными сетями. Штатных средств маскировки не хватало, да и не всегда их выделяли на батарею. Но выручала находчивость — масксети делали из обычных рыбачьих. В ячейки дополнительно вплетались тряпки, сухая трава — получалось очень даже неплохо. Алексей хотел еще после установки дополнительного разнесенного бронирования на орудийные башни прикрыть их маскировочными сетями, чтобы бронебашенную батарею невозможно было различить ни с моря, ни со стороны суши, а самое главное — с воздуха. Он сам часто наведывался к знакомым рыбакам в Балаклаву. Вместе со свежей рыбой на камбуз они частенько передавали и сети.

А уже на самой батарее местные умельцы сети переплетали, «украшали» пучками сухой травы, такими же сухими ветками, широкими заплатами из мешковины и старого брезента. В итоге получались просто восхитительные лохмотья, выгоревшие на солнце. По цвету они идеально подходили к камням и низкому колючему кустарнику. Такая маскировка надежно скрывала огромные броневые башни и длинные стволы четырех могучих орудий. Маскировка безнадежно «ломала» геометрически правильные прямые силуэты и буквально «растворяла» батарею на фоне окружающего ландшафта.

Когда открытый командирский «Форд» с брезентовым тентом приехал на позиции ложной батареи, там вовсю шли земляные работы. Саперные лопаты, ломы и кирки с трудом вгрызались в иссушенную каменистую почву. Бойцы копали окопы в полный рост, подготавливали стрелковые ячейки. Краснофлотцы работали явно без энтузиазма, сложно объяснить подчиненным, какого это лешего взбрело в голову командиру артиллерийской батареи особой мощности заниматься вдруг шанцевыми работами?!

Тем не менее флотское упрямство не позволяло им «сачковать» и выполнять работу неаккуратно. Командир роты доложил Алексею о том, что работы по обустройству позиций проводятся по графику.

— Ясно, лейтенант. Отведите людей под навес в тень и напоите холодной водой и квасом.

— Есть. Скажите, товарищ комбат, а зачем мы все это делаем?.. Служили себе ровно. А вот после того взрыва злополучного как подменили вас… Порядки новые, учения чуть ли не каждый день.

— Может быть, меня и подменили, товарищ командир роты, — усмехнулся Алексей. — Вы замечали, чтобы я и раньше относился к офицерам или к рядовым попустительски?..

— Никак нет.

— Ну так вот, мы с вами — в армии. Вам прекрасно известна напряженная политическая обстановка в мире, на политинформациях нам комиссары постоянно доводят свежие новости. Поэтому считаю своим долгом всячески повышать боеготовность вверенного мне личного состава батареи и других подразделений, — отчеканил Алексей. — К тому же на данный момент мы выполняем приказ наркома ВМФ Кузнецова от 16 декабря 1940 года, согласно которому он обязал подготовить сухопутную оборону баз Черноморского флота. Вам все ясно?

— Так точно, виноват, товарищ командир батареи.

— Завтра у вас — полигон и усиленная огневая подготовка. С окапыванием личного состава. Малые саперные лопатки все получили?

— Так точно, но…

— Что «но», лейтенант? — холодно осведомился командир батареи.

— Матросы не хотят окапываться… И менять флотскую форму на гимнастерки.

— Если хотите выжить, то придется выполнить и то и другое. Понимаю, флотские традиции — фланка, тельняшка, бескозырка… Но мы воюем на суше, а потому можете носить тельняшку под гимнастеркой защитного цвета. А форменные фланелевые рубашки темно-синего цвета слишком заметны, и врагу будет легче по вам целиться. И окапываться тоже нужно уметь! Между прочим, лейтенант, оборона гораздо сложнее наступления. В общем, так, на завтра назначаю занятие по теме «Стрелковая рота в обороне. Использование маскировки и средств полевой фортификации». Свободны, лейтенант!

— Есть!

* * *

Последнее время Алексей проводил за рекогносцировкой местности. Он выезжал и в Евпаторию, и в Керчь, и в Симферополь. Наносил на карту ориентиры, рассчитывал азимутальные углы стрельбы, составлял таблицы дальностей. Все данные опытный артиллерист наносил на специальную карту, которая до поры хранилась у него в сейфе. Алексей знал, что очень скоро эта карта станет очень востребованной…

Не забывал командир батареи о тренировках своих канониров, наводчиков, дальнометристов, офицеров боевого управления. С секундомером в руке Алексей присутствовал на учениях орудийных расчетов броневых башен. С помощью инертных зарядов отрабатывали все возможные варианты действий — и при стрельбе по морским и по наземным целям. Гудящие электроприводами зарядные устройства подавали к затворам орудий массивные снаряды и картузы метательных зарядов к ним. Расчеты орудий четко, до автоматизма, выполняли все необходимые операции по заряжанию пушек. Алексей щелкал секундомером, а потом начинался «разбор полетов». И все — по новой. Бронебашенная 35-я батарея и так была одной из лучших на Черноморском флоте, не раз брала призы комфлота за боевую выучку. Но Алексей постоянно тренировал своих людей, добиваясь перевыполнения всех мыслимых нормативов стрельб.

— Так, хорошо, молодцы! Справились на «отлично». А теперь даю вводную: отключилось электропитание приводов подачи снарядов и наведения орудий. Командир башни выведен из строя. Пеленг на цель — двести семьдесят градусов, дальность — сорок кабельтовых. Залпом из двух орудий первой башни — огонь! — В ладони Алексея снова щелкнул секундомер.

Часто командир батареи сам становился к орудию, и не только старшим расчета, но и наводчиком, а то и замковым. Или же помогал матросам-канонирам подавать тяжелые снаряды и заряды вручную. Ворочать стальные болванки под полтонны весом было делом не из легких. Но Алексей уяснил одну простую истину — увлечь подчиненных можно было только собственным примером. Артиллеристы видели это и не роптали, когда командир батареи «гонял» их не до седьмого, а до сотого пота. Они знали — в бою такой командир не подведет.

* * *

Командиры первой и второй орудийных башен лейтенант Александр Конякин и старший лейтенант Арсений Захаров и сами постоянно занимались с личным составом, добиваясь четкости действий комендоров, наводчиков, зарядной команды, замковых. Молодые офицеры почти все свое свободное время проводили здесь — как они выражались, «на железе». Такие же молодые политруки выпускали боевые листки, причем между первой и второй орудийными башнями батареи постоянно шло негласное соревнование — кто выпустит более едкий и сатирический боевой листок. И воообще — в коллективе бронебашенной батареи постоянно чувствовался добрый дух соперничества. Молодые здесь были практически все, а не любить огромные орудия, ту мощь, которая была им подвластна, было просто невозможно.

В предвоенные годы 35-я батарея постоянно проводила интенсивную боевую учебу большим количеством практических стрельб. В 1939–1940 годах только на зачетных стрельбах батарея выпустила двести двадцать снарядов. Но «попаданец-командир» Алексей в 1941 году умудрился перекрыть и этот показатель. А потом еще и добился масштабного ремонта с заменой изношенных сплошных стволов на новые — с внутренними быстросъемными лейнерами.

* * *

— Товарищ комбат, вас вызывают к коменданту береговой обороны Главной базы флота генерал-майору Моргунову, — сообщил дежурный по батарее.

— Сейчас еду. Распорядитесь насчет моей машины.

В кабинете, кроме генерал-майора береговой службы Петра Моргунова, которому подчинялись в том числе и все береговые батареи, находился и непосредственный начальник Алексея Лещенко — майор Радовский. Он был командиром 1-го артдивизиона береговой обороны.

Комендант береговой обороны встретил своего подчиненного неласково.

— Вы что себе позволяете, капитан?! Что за самоуправство?!

— Товарищ генерал-майор береговой службы, я лишь выполняю приказ наркома ВМФ Кузнецова от 16 декабря 1940 года о подготовке сухопутной обороны баз Черноморского флота. В том числе — и Главной базы — Севастополя, — отчеканил Алексей и подал коменданту бумагу. — Вот рапорт, в котором все изложено.

— Через голову вице-адмирала Октябрьского?.. — удивленно поглядел на подчиненного генерал-майор Моргунов.

— Никак нет, товарищ комендант Главной базы. Во время совещания с участием товарища Сталина, зам. наркома ВМФ и комфлота было определено, что моя Тридцать пятая батарея назначается лидерной по освоению новейшего вооружения. Поэтому настоятельно прошу, чтобы ее довооружили хотя бы четырьмя спаренными 37-миллиметровыми автоматами в открытых корабельных установках.

— На чье имя рапорт?..

— На имя народного комиссара промышленности. И возможно — в НКВД.

— Вот как — ни больше ни меньше?.. — На лице генерал-майора читалось желание «вывернуть мехом внутрь» строптивого подчиненного, который и так уже доставил немало «геморроя» — говоря далеким от сантиментов флотским языком.

— Петр Алексеевич, батарея капитана Лещенко — лучшая по результатам боевой подготовки, — заступился командир 1-го артдивизиона береговой обороны майор Радовский.

— И вот еще официальное письмо на имя инженера Опытного конструкторского бюро № 1 Серго Лаврентьевича Берия, — продолжил Алексей.

— Вот как… Не знал… — генерал-майор вопросительно посмотрел на командира батареи поверх листка рапорта.

— Ну как же, Серго Лаврентьевич, сын зампреда Совета народных комиссаров СССР, приезжал к нам еще в феврале и в марте этого года. Для наладки радиолокационной… и другой аппаратуры. Кстати, неплохой парень, компанейский и не «выделялся» своим положением, — доверительно сообщил Алексей.

— Ну раз так, то — хорошо. Давай рапорт, капитан, передам его дальше по инстанциям. Но смотри, у нас с четырнадцатого по восемнадцатое июня — большие учения, будет задействован весь Черноморский флот, за ходом учений будет наблюдать вице-адмирал Октябрьский. Готовятся, кстати, и артиллерийские стрельбы береговых батарей. Так что, капитан Лещенко, и ты тоже готовься, — сказал комендант Севастопольской военно-морской базы.

— Переживать нужно не за четырнадцатое — восемнадцатое, а за двадцать второе июня… — Алексей задумчиво обронил непонятную для генерал-майора Петра Моргунова фразу.

— Это ты о чем, капитан?

— Считаю, товарищ генерал-майор береговой службы, что готовым к отражению удара врага нужно быть готовым всегда.

— Что ж, похвально, капитан. Свободны.

— Есть!

* * *

Нежданно-негаданно ставший командиром батареи Алексей действительно познакомился с сыном Лаврентия Берии, когда тот приезжал во главе бригады инженеров для наладки электронного оборудования 35-й батареи. Серго Лаврентьевич был обычным парнем, без всякого лоска и вызова. Работал наравне со всеми, увлеченно.

Алексей быстро сдружился с молодым инженером, ненавязчиво дал несколько рекомендаций по решению тех или иных проблем в настройке радиоэлектроники. Серго Берия оценил знания и научную эрудицию командира батареи капитана Лещенко. Их сдружили общие интересы, знания и профессионализм.

На батарее молодые инженеры и ученые выполняли наладку первой отечественной радиолокационной станции управления артиллерийской стрельбой и одновременно обучали офицеров работать на новой сложной технике. Ведомство, к которому долгое время относился Лаврентий Павлович Берия, как раз курировало все научно-технические вопросы особой секретности: ракетостроение, создание реактивной авиации, отечественной электроники и радиотехники, а также советский атомный проект.

В помещении Центрального поста управления артиллерийской стрельбой в железобетонном массиве второй башни находилась отдельная комната. На массивной бронированной двери, запирающейся на кремальерный замок, установлена табличка: «Аппаратная. Посторонним вход воспрещен». Доступ сюда имели только командир батареи, его заместитель и еще трое офицеров боевого управления. Внутри тесной каморки на амортизационной платформе были установлены стойки и шкафы с аппаратурой и большими электронными лампами. А все вместе это являлось первой в СССР электронно-вычислительной машиной.

У истоков советской электроники, в 1941 году стоял гений, кандидат физико-математических наук, кандидат технических наук и профессор в области аэродинамики, видный математик Мстислав Всеволодович Келдыш. Именно как математик он и занимался развитием отечественной электроники и вычислительной техники. А еще — он работал в Центральном аэрогидродинамическом институте, знаменитом ЦАГИ, кузнице ракетостроения СССР.

Неизвестно, какими путями, но разработки англичан, которые годом раньше — в 1940-м — ввели в эксплуатацию первую ЭВМ для взлома кодов немецких военных моряков, попали в Советский Союз. Итогом работы стал первый в СССР и вообще в мире электронный баллистический вычислитель. В принципе это не был компьютер в его «классическом» понимании. Скорее — это был счетно-решающий блок. Но даже такой громоздкий, ламповый, электронный вычислитель, компьютер позволил артиллеристам существенно увеличить точность обработки прицельных данных и ускорить выдачу параметров стрельбы мощной бронебашенной батареи.

Особенно важны были точные параметры стрельбы на дальние и сверхдальние дистанции. Аппаратура была новейшей и сверхсекретной, поэтому и меры безопасности на 35-й батарее введены достаточно строгие.

Кроме электронного, на радиолампах счетно-решающего блока, на батарее и был установлен и более традиционный — электромеханический прибор управления артиллерийской стрельбой.

* * *

37-миллиметровые спаренные зенитки в корабельном исполнении все же пришли через неделю. А вместе с ними — и краснофлотцы-зенитчики во главе с молодым лейтенантом. Они были из команды одного из ремонтировавшихся в Севастополе боевых кораблей. Алексей приказал поставить их на довольствие и включить в штатное расписание батареи. Матросы своими силами установили скорострельные зенитки как раз к началу больших флотских маневров.

С 14 по 18 июня 1941 года прошли учения корабельной группировки, авиации Черноморского флота и береговых батарей по отражению вражеских морских десантов. И как всегда на «отлично». Бронебашенная 35-я батарея тоже отстрелялась на оценку «отлично», все же не зря комбат муштровал своих подчиненных на тренировках. Но отнюдь не достижение высоких показателей на учениях волновали сейчас «попаданца» Алексея Лещенко, ставшего по невероятной прихоти судьбы и обстоятельств командиром батареи. Впереди была самая страшная дата, и к ней Алексей, прошедший ад войны на Донбассе в 2014 году, должен быть готов. Просто — обязан!