Багульника розовый дым

Георгий Росс, 2022

Если вы любите настоящую качественную литературу, умеете наслаждаться изумительно красивым грамотным языком и переживаете за судьбу свой Родины, эта книга для вас! Детские воспоминания идут с нами по жизни, дают силы перенести невзгоды, даже если детство пришлось на суровые военные годы. Любовь и мудрость родителей, семейные устои, любовь, пронесенная через годы – всё это есть в этой замечательной книге, которую, мы надеемся, по достоинству оценит читатель.

Покров Пресвятой Богородицы

Домишко наш гнездился на отшибе поселка и, в случае чего, до людей просто не докричишься. Лютой зимой сорок четвертого, когда среди голодавших селян мы видели потухшие лица и глаза, — это гнетущее скорбное свидетельство войны, — мама к Новому году всякими правдами и неправдами ухитрилась-таки выходить поросенка. И этот варнак был уже в весьма солидной весовой категории. Секрета из того не делала, кормила с осени лебедой да кислицей. Случались и какие-то объедки с рабочей кухни.

Животинку за легкий нрав и известное отношение к немцам кто-то с улыбкой обозвал бюргером. Так и пристало. Толстенький бюргер жил вместе с нами, беззаботно похрюкивая в своем углу, наполняя половину дома всегда предсказуемым, но не самым изысканным ароматом.

А за частоколом двора мохнатая ночь уже поглощала собою всякую видимость, гасила звуки и окна затертого среди заснеженных гольцов человеческого обиталища. Где-то в неведомой стране немыслимо далеко был наш отец. И полыхала вой на. Его фронтовые письма-треугольники, изредка доходившие до нас, потрясали всякое воображение, вселяя абсолютную уверенность, что это он, наш отец, один на поле боя сражается с полчищами врагов все эти годы, месяцы, дни до неизбежной Победы.

К вечеру, мал мала меньше, мы уже соловые, валясь от голода и усталости, сидели рядком на лавке. Мама, тихонько напевая, что-то собирала на стол. С тремя детьми надо было как-то выживать. Но оказалось, что выживать хотелось не только нам… Снаружи вдруг резко и зло постучали, и тут же настойчивый звук повторился. Страх, диковато метнувшись в доме, застрял по углам. Мама, почувствовав недоброе, быстро привернула фитиль, кивком указала нам укрыться в другой комнате, приложив палец к губам, проводила взглядом. Пока мы тихо гуськом исчезали за занавеской, в дверь уже били ногами, а в морозном воздухе остекленело висла смрадная мужская брань. Наши маленькие сердца, замирая, так гулко колотились в грудных клетках, и мы боялись, что там, за дверями, их могут услышать.

Конец ознакомительного фрагмента.