Раг Нар Рог

Георгий Петрен, 2021

РАГ НАР РОГ уже наступил. Старое добро и зло, новое добро и зло, далёкое прошлое и ещё более далёкое будущее – да что там! – само мироздание стали пешками в жестокой игре. Пока герои неспешно движутся среди суровых ландшафтов Кольского полуострова, вокруг разворачивается борьба вечных соперников и тьма обязательно победит, без вариантов.

Престол Одина

* * *

Вчерашний день человек провёл в одиночестве и приятном ничегонеделании. Утром поставил одноместную палатку. Сложил из камней очаг для костра. Варил кофе в котелке, ел бутерброды. Подолгу сидел в складном походном кресле, дремал. Потом ходил вокруг палатки. Подбрасывал сухие ветки в огонь. Что-то бормотал неразборчиво. Рассматривал местность в бинокль. Замирал без движения. Прислушивался… Нашёл маленький родник неподалёку, налил тонкой струйкой воды в котелок. На обратном пути собрал зелёных листочков с ягодных кустов. Поставил котелок на огонь. Из внутреннего кармана ветровки вынул фляжку. Выпил. Несколько картофелин спрятал в угли. Поднялся на ближайшую сопку. Сфотографировал озеро и пустое шоссе за ним. Поужинал. Запечённая картошка, хлеб с крупной солью, травяной взвар… Бесконечно долго сидел у костра. Несколько раз отпивал из фляжки. Солнце не садилось.

Спокойствие. Умиротворение. Уединение.

Костёр потух. От углей шло тепло. Перебрался в палатку, в спальный мешок. Спать не хотелось. Закрыл глаза. Уснул глубоким сном без сновидений.

Проснулся от холода. Протёр глаза. Прислушался. Приоткрыл полог, выглянул наружу — ничего не увидел. Молочно-серый туман накрыл землю. Необычное природное явление раздражало безысходностью. Казалось, будто кто-то ходит вокруг палатки. Человек тряхнул головой, попытался побороть панику. Задышал ровно. Сжал и разжал кулаки. Переступил с ноги на ногу, размял шею. Почувствовал тело, разогнал остатки сна. Как всегда неожиданно пришло решение. Облизнул сухие губы, негромко позвал:

— О́дин.

Прислушался. Набрал в лёгкие больше воздуха, крикнул:

— О́-О-О-ДИ-И-И-Н!

Без ответа. Крикнул громче:

— О́-О-О-О-ДИ-И-И-И-ИН!

Когда-нибудь туман рассеется и мир вернётся.

* * *

Регионы в нашей стране разные, а ресторанная музыка везде одинаковая. В пятницу вечером в одном приличном мурманском заведении навязчиво звучал «Владимирский централ». Восьмерых посетителей, занявших удобный столик в углу зала, шлягер не вдохновлял, были дела важнее. Сегодня не просто коротали пятничный вечер, а провожали коллегу — закончился контракт. Объект благополучно запущен в эксплуатацию, управление передано местному менеджменту. Теперь можно и отдохнуть. Разговор крутился вокруг отпускной темы.

— Нет, Олег! — убеждённо говорил подвыпивший приятель виновнику торжества. — Настоящий отдых невозможен без свободы от цивилизации и потребления! Идеальный вариант: c палаткой в тундру на пару недель! Что хорошего на Майорке?! Вялишь пузо на пляже, предаёшься излишествам, постоянная абстиненция, солнечные ожоги, переедание, хамство земляков…

— Отчего же? Отличный отдых! — не согласился другой участник застолья.

— Хм… Я предлагал, — напомнил Олег, — но вы дружно, не сговариваясь, отказались.

— Я человек семейный! Отпуск провожу с женой и детьми, — заявил лысеющий мужчина в стильном твидовом пиджаке с налокотниками.

— Ладно, Роман, но ты, Юра, — Олег повернулся к парню с красивым голливудским лицом.

— Как человек, свободный от обязательств, не привык проводить досуг без дам.

— Разве я говорил про отдых исключительно в мужской компании? — спросил Олег.

— Ну, поход, суровая обстановка и всё такое, — Юра почему-то смутился.

Олег оглядел собеседников, читая в глазах сомнение, пожал плечами.

— Прости, мы тебя не поняли, — оправдался Юра, ни к кому конкретно не обращаясь, ловя на себе женские взгляды…

«Владимирский централ» умолк. На сцену рвался коренастый мужичок.

— Что за персонаж? — спросил Олег у официанта, убирающего со стола посуду.

— Серёга «Шаляпин». Часто бывает. Когда выйдет из запоя. Никогда не видели?

— График моих визитов в ваше заведение до сих пор совпадал с расписанием запоев гражданина, — усмехнулся Олег.

— В прошлом оперный певец. Вышибли из театра за пьянство. В расстройстве пропил питерскую квартиру и вернулся на малую родину.

— Не может без искусства?

— Ага. Лезет на сцену караокнуть Шаляпина. Сейчас услышите.

Мужичок встал у микрофона. Откашлялся, глубоко вздохнул и хорошо поставленным голосом объявил:

— «Песня варяжского гостя»!

— Удачно попали на классику! — оживился Юра. — «Руслан и Людмила»?

— «Садко», — поправил Олег.

— Может, всё-таки «Владимирский централ»? — пошутил Роман. — Под него селёдочка вкуснее…

Сильный баритональный бас без аккомпанемента выводил:

«О скалы грозные дробятся с рёвом волны

И, с белой пеною крутясь, бегут назад».

Отсутствие музыкального сопровождения подчёркивало профессиональную постановку голоса. «Шаляпин» исполнял арию легко и непринуждённо.

«Талант не пропьёшь, — мысленно оценил певца Олег, — в буквальном смысле. Непредсказуемость жизни… Вот так, пойдёшь в пятницу в ресторан, и неожиданно порадуешься оперному мастерству».

Заканчивал исполнитель на сочных низких нотах:

«Велик их Один-бог, угрюмо море»…

От резонанса позвякивала посуда.

Последняя фраза погрузила Олега в задумчивость. Остаток вечера говорил мало, сдержанно реагировал на шутки приятелей, храня на лице полуулыбку. Больше меры выпивал и закусывал. До конца отвальной остались двое — Роман и Юрий, — на выходе из ресторана Олег крепко пожал им руки и быстро удалился в сторону перекрёстка Полярных Зорей и Книповича, игнорируя пьяный диалог товарищей:

— Коллеги, поедёмте к Анжеле и Сусанне, корабли, как мне сказали, построены, а паруса, так сказать, спущены! Нас ждут трюмы, полные…

— Олег рискует нас больше не увидеть, — хотел сказать Роман, но то, что получилось на самом деле, Юра понял лишь по интонации.

— Ты прав, ничто его не держит, — он схватил пошатывающегося Романа под локоть, восстанавливая равновесие.

— Мне нельзя в Бельдяжки… Я женатый! — с трудом выговорил Роман.

* * *

3

Пошевелив пальцами ног, Олег догадался, что лежит в носках. Трясущейся рукой провёл по бедру, чтобы определить, в брюках или нет, и не определил.

«Почему есть люди, у которых не болит голова?»

В такие редкие, но суровые моменты, Олег вспоминал начало трудового пути. Отработав смену на строительном участке, он налаживал отношения с подчинёнными известным способом. На следующее утро рабочие искренне не понимали мучений молодого прораба. Особенно сварщик Ваня, у которого никогда не болела голова, сколько бы ни выпил накануне. Потом Олег часто встречал таких счастливчиков. Секрет раскрылся случайно, Ваня признался: «Я потомственный алкоголик в седьмом поколении, организм эволюционировал, слава богу…»

«Теперь понятно, в седьмом поколении я только ленинградец…»

По квартире Олег перемещался с трудом. Каждое движение отдавалось в висках и затылке. Съёмное жильё казалось особенно неухоженным, холостяцким.

Похмельную голову, наряду с болями, осаждали неудобные мысли. Комбинат построен, контракт выполнен, премии и бонусы получены. Эффект достижения цели, вместо хорошего настроения — поиски смыслов и предназначений. Вскоре предстоит череда обычных дел: возвращение в родной Питер, пляжи Майорки, новая работа, квартира, машина, помолвка… даже поменяв порядок действий, не изменишь законов бытия. Смысл останется прежним.

Север не отпускал. Крепко пожал руку — и не разжимал. Олег испытал дежавю. На мгновение увидел что-то, чего не описать словами, как в ресторане, во время арии варяжского гостя. Подумалось: самая сильная власть — власть над собой. Так сложно бывает ею воспользоваться…

* * *

«Однажды в лихую похмельную пору он из дому вышел ребёнка забрать».

В молодости Роман стеснялся детей. Быть может, поэтому поздно женился. Поздно, по меркам родителей, — в 34 года. Когда появилась и немного подросла дочь Юлька, а потом родился сынишка, Роман понял, что лучший способ найти общий язык с детьми — быть естественным, искренним, но в то же время заботливым, по делу, без фанатизма. Так он стал хорошим отцом. И не променял бы такую профессию ни при каких обстоятельствах.

Вчера после отвальной радостно ввалился в квартиру. Дети проснулись, вскочили отцу на шею, на плечи, и все вместе галопом поскакали по квартире. Утихомирить детей получилось, пообещав сюрприз. Жена отнеслась к нарушению режима мудро: не стоит останавливать милое проявление отцовской любви. Тем более после любимого вопроса: «Ну что, не спится без папки?»

Сейчас, забрав дочку из кружка и медленно двигаясь в сторону дома, Роман пытался вспомнить обещание. Юлька ничего не требовала: может, забыла? После вчерашнего актуальным было лишь одно — кружка пива. Роман озирался по сторонам в поисках подходящего заведения, где сможет заказать пенного, а Юльке мороженого с фруктами. В единоборство вступило обязательство перед маленькой принцессой. Может, заглянуть в ближайший детский мир?

Как экономист, Роман мыслил цифрами, как футбольный болельщик — превращал внутренние диалоги в игру. Выбирая между двумя альтернативами, устраивал виртуальный матч. Прислушивался к себе, к окружающему миру, получал какой-нибудь знак в пользу того или иного решения, засчитывая гол. Часто одно решение побеждало другое с минимальным счётом 1:0, но бывало, поединок протекал более интересно.

Напомнила о себе головная боль. 1:0 в пользу пива. На левом фланге показалось кафе «Уютная атмосфера», отдаём пас, изящно завершаем атаку… Удар! Мимо…

— Пап, ты вчера обещал сюрприз, — раздался с правого края детский голосок. Соперник перехватил инициативу, сравнивая счёт. 1:1.

Наморщил лоб.

— Пап, книжку! С картинками! — подсказала Юлька. — У дяди Олега! Зайдём к нему, тут рядом!

Состав усилен форвардом Олегом Новиковым, который вывел команду вперёд. 2:1 в пользу Романа. Выполним обещание и здоровье поправим: обмен голами — 3:2.

Какой увлекательный, насыщенный поединок! Пять забитых мячей! Роман полез в карман за мобильным телефоном, собираясь обрадовать друга визитом. Устройство само завибрировало в ладони. Фотография абонента на дисплее отменила футбол.

— Рома, где вы с Юлей ходите?! — звучал требовательный голос. — Скоро придёт репетитор по английскому! Возвращайтесь быстрее!

Пауза. Вздох.

— Ты обещал заняться туалетом!

— Утром брился, — попытался пошутить Роман.

— Мне надоело макраме из труб. Разбомбили весь угол, стыдно перед гостями.

— Трубы новенькие, пластиковые, стиль хай-тек. Давай оставим.

— И розовую плитку в цветочек от застройщика?! — парировала супруга. — Не морочь мне голову ленивой эстетикой…

— К дяде Олегу пойдём… потом, — вздохнул Роман. Юлька кивнула понимающе. — Какую книгу я обещал?

— Про богов и героев, конечно, — уверенно ответила дочка.

Роман вздохнул. Заметил, что последнее время часто вздыхает, и поборол желание вздохнуть снова.

* * *

«Пройдёт много времени после дружеской попойки, прежде чем старший лейтенант запаса Юрий Берендеев, лёжа на диване в ожидании кофе, вспомнит тот далёкий день, когда отец взял его смотреть огонь».

Говорят, детские воспоминания самые яркие. Это был праздник Ивана Купалы, и до сих пор перед мысленным взором Юры парни разводили костры на берегу реки, а девушки плели венки и пели тихие песни.

«Кофе в постель — гламурно с похмелья», — подумал он, увидев поднос с завтраком в руках хорошенькой парикмахерши Элеоноры. Видимо, после отвальной решил постричься, празднуя завершение рабочей недели. Пятничный вечер без женской компании считался неполноценным…

Юрий погрузился в воспоминания…

Парни и девушки, держась за руки, прыгали через костёр. Так выбирали суженых. Если руки не разжимались, пары уединялись, купались вместе в реке и, как загадочно говорил отец, «творили любовь». На просьбы объяснить смысл фразы, отвечал уклончиво.

В юношестве Юрию часто снились прыжки сквозь огонь в полном одиночестве.

Звук взлетающей с карниза птицы вывел из дрёмы.

«Как давно ты был в путешествии, которое ещё не закончилось?..»

Мысль высказывалась кем-то совсем недавно. Юрий напрягся. Усилие больно отдалось в висках. Перетерпев боль, расслабился. Задумавшись, нервно дёрнулся. Поднос вырвался из нежных рук Элеоноры. Кофе анекдотично оказался непосредственно в постели. Кокетливо приоткрытые прелести не привлекли внимания.

Юрий медленно оделся.

— Дождись, меня, куртизанка. Я скоро.

Детские сны возвращаются редко.

* * *

Автомобиль укатил в сторону улицы Свердлова с новым хозяином за рулём. Покупатель попался сентиментальный. «Будете скучать по «ласточке» — звоните, — сказал на прощание, — всегда расскажу, как у неё дела». Олег не понимал таких нежностей, автомобиль служил ему средством передвижения, не более.

Пройдя пятьсот метров в сторону проспекта Героев-Североморцев, к ближайшей троллейбусной остановке, ощутил лёгкость пешехода. Лишившись мобильности, приобрёл время на изучения запахов, звуков и других городских деталей. Из салона красоты, выпорхнула стайка девушек, задев уголками сумочек и кончиками платьев, оставив после себя лёгкое благоухание и понимание смысла северного короткого лета.

С мыслями о величине и размерности мурманского лета Олег сел в троллейбус. Протянул кондуктору сторублевую купюру.

— Один? — спросила кондукторша.

— Да.

«Игра слов: Один — О́дин»

Прокричав его имя первый раз, не боясь, не стесняясь, во весь голос, в тундре, на скале, рядом с безымянным озером на 42-м километре шоссе на Териберку, Олег спугнул все мысли. Все кроме одной.

«Сказали мне, что эта дорога приведёт к океану смерти, и я с полпути повернул вспять. С тех пор тянутся передо мною кривые, глухие окольные тропы…»

Троллейбус гудел, поднимаясь вверх.

* * *

Солнечный свет сквозь жалюзи освещал просторный кабинет. На столе фотография в рамке не отбрасывала тени.

Потомственный колдун Захар Зодиак вёл приём. В кресле для посетителей ухоженная дама средних лет пила элитный чай дозированными глотками. Фарфоровая чашка покрывалась клинописью по мере изменения температуры. В бизнесе Захара важны такие штучки — кажется, мелочи, а на самом деле — якорные маркетинговые детали, настраивающие клиента на уверенность в решении проблемы и расставание с крупной суммой. Насыщенная атмосфера эксклюзива — много цифр в счёте.

— От материнского проклятия трудно избавиться. — Зодиак глубокомысленно опустил уголки губ, — Можно, конечно, прибегнуть к магии крови…

Дама смутилась. Колдун мысленно поморщился.

— Приятно иметь дело с осведомлённым человеком. Но… подобный вариант не даст результата. Женщина здесь поступает по принципу «всё равно выкидывать». Магия крови, увы, запредельна.

На важность сказанного указывал поднятый вверх палец с бриллиантовым перстнем.

— Оставим непопулярные меры на крайний случай.

Зодиака не беспокоили вопросы гуманизма, волновала врождённая непереносимость вида крови.

— Итак, вы поздний ребёнок, отец ушёл, мать воспитывала вас одна, упрекая в неблагодарности. Когда вам исполнилось (посмотрел в блокнот из дорогущей чёрной кожи) двадцать пять, а ей, соответственно, шестьдесят — заболела психоневрологическим расстройством. Ухаживали на дому, в клинику не отдали. Перед смертью пришла в себя, предрекая перенос судьбы… К сожалению, материнское проклятье невозможно отвести без риска для жизни.

— Что же мне делать?

Захар постучал по столешнице костяшками пальцев. Тень от фотографии в рамке появилась.

— Обмануть. Перед вашей матушкой стоял образ девочки, которая живёт в родовой квартире, носит её фамилию, общается со старыми подругами и пользуется наследственными преференциями. Вам нужно кардинально изменить образ жизни. Избавиться от идентификационного кода. Обнулиться.

Зодиака нисколько не беспокоило, что он отправляет человека в пучину забот и расходов. Хлопоты со сменой паспорта, обменом квартиры, устройством на новую работу отвлекут от мыслей о проклятии. С голоду не умрёт: финансовый директор с глубокой чувственной гортанью и знанием специфики оффшоров добудет кусок хлеба с икрой. В противном случае, придётся задействовать реальную магию, отнимающую много сил, но… Noblesse oblige^[1]. Ни в коем случае не должна пострадать репутация эксклюзива.

— Откажитесь от общения с людьми, знающих вашу историю, уничтожьте предметы-свидетели предсмертных слов, — советовал Зодиак, скидывая пухлый конверт в ящик антикварного стола под зелёным сукном, — затем… на курорт с минеральными водами. Рекомендую Друскининкай. Источник благотворных энергий. Предки Балтов глубоко проникли в сущее, криве-кривайтис, одним словом.

Колдун церемонно проводил клиентку. Потянулся, напряг и расслабил мышцы спины в предвкушении долгожданной медитации. Деньги и высшие силы — одно и то же. Законы физики и есть магия.

Распахнул настежь окно, закрыл глаза, настраиваясь на вибрации серого поля. Северный город готовился к летнему солнцестоянию.

Через четыре минуты Зодиак удивлённо открыл правый глаз.

«Однако…»

Подпрыгнула и напряглась поджелудочная железа.

…где-то рядом стучал сердечной мышцей новорождённый источник серого пламени…

Зодиак, подобно аккумулятору, кинулся жадно запасать бесплатную энергию, но быстро пресытившись, остановился…

Весь вечер смаковал ощущение грандиозности. Даже забыл пересчитать купюры в конверте.

* * *

…пили пиво вприкуску с вяленым ершом и сушёными креветками.

— Рагнарок, — прочитал Юрий.

— Рагнарёк, — поправил Олег, — в скандинавской фонетике «ё» может быть безударным.

Юра посмотрел на Олега, как будто видел в первый раз. Через пару ударов сердца продолжил:

— Рагнарёк — гибель мира, после битвы между богами и хтоническими чудовищами. Так?

— Да.

— Будем повторять?

— Именно.

— Тогда скажи мне…

— Лучше не спрашивай, — перебил Олег. — Сейчас нет ответов.

Юра прервался на долгий глоток, причмокнул от удовольствия, уточняя:

— Всё нормально?

— Я здоров, — Олег хлопнул друга по плечу.

Следующий вопрос «тогда зачем?» был проглочен вместе с аппетитным куском жирного ерша.

Пили пиво, закусывали, перебрасывались шутками, но каждый размышлял о своём.

«Боги Асгарда, наверное, также расслабляются, — фантазировал Олег, — с высот или глубин поглядывая на чудовищ, к которым привыкли за бесконечное время, как к родным».

Мысли Юрия параллельных миров не касались:

«Реконструкция последней битвы? Хм… занимательный тренд… селфи на фоне Судного дня в арийских декорациях… неплохой вариант скоротать недельку перед поездкой на Ибицу. Будет о чём рассказать фанаткам… Возьмём в поход несколько хорошеньких валькирий. Исключительно для поднятия боевого духа».

* * *

Дрозд сидел посреди фуд-корта торгово-развлекательного центра на окраине Москвы, привычно сканируя окружающее пространство. Ничего подозрительного, в основном «уважаемые москвичи и гости столицы», только маленький мальчик, дожидаясь папу, сиял аурой будущего менталиста.

Вокруг полно свободных мест, но именно за его ярко-оранжевый пластмассовый столик подсел холёный, в приличном костюме, мужчина с подносом пельменей и высоким стаканом морковного сока.

«Надо же! — подумал Дрозд. — Я веду тихую жизнь на даче, но выгляжу утомлённым пенсионером, а чиновник сидит на стрессовых информационных потоках, имея вид отдохнувшего мужчины в расцвете сил».

Дрозд давно не просил о встрече, но вчера…

…душным подмосковным вечером усталые рецепторы равнодушно зафиксировали уникальную аномалию…

— Есть факт в Самарской области, нужна ваша оценка, — начал беседу Куратор.

Дрозд, частично погружённый в транс, игнорировал происходящее. Собеседник привлёк внимание стуком ножа:

— Вы слышите?

Дрозд пришёл не слушать.

— Завтра предоставьте рабочее место в аналитической группе. С полным доступом.

Куратор смутился, но вида не подал. Дрозд разжевал кусок пирога с капустой, запил глотком чая:

— Жёлтый.

Куратор с неприятной очевидностью понял, кто из них на самом деле связной.

— Простите?

— Передайте Директору: жёлтый.

После ухода агента Куратор задумчиво ковырял пельмени. Затевалась масштабная операция, в которой ему уготована роль пешки, без шанса стать ферзём. Появилась перспектива монетизировать любой исход игры, создав собственную реальность.

* * *

На дисплее телефона застыло время разговора: 4.34.

За 4 минуты 34 секунды мужчина и женщина договорились перенести встречу на неопределённый срок.

Познакомились в Питере: она приехала в командировку из Москвы, он в это время рассматривал участие в Мурманском проекте. Спустя три месяца Ольга воспользовалась предложением работы в северной столице, чтобы быть ближе…

— Я задержусь.

— Спасибо, — коротко поблагодарила Ольга.

Мужчина и женщина попрощались так же тепло, как обычно.

Вместе четыре года: жили вместе, жили врозь. Учитывая непростой график москвички, работающей в Питере, и питерца с контрактом в Мурманске, четыре года отношений вполне могли сойти за долгую семейную жизнь, с учётом северных коэффициентов.

Они отпустили друг друга после слов о взаимной необходимости в переносе совместного отпуска в силу обстоятельств, которые, на самом деле, ни при чём.

Олег мысленно поблагодарил подругу за сдержанность. Энергии, движущие сейчас его поступками, готовы занести куда угодно. Ольга — потомок купеческой фамилии — более не удивлялась когнитивному диссонансу с семи поколениями петербургского инфантилизма.

* * *

В бистро на улице Ленина угловой диван оккупировали Юрий, Роман и маленький сынишка, названный по старинной семейной традиции Романом.

Ромка попеременно валял по столу игрушечный танк и блин со сгущёнкой, всем видом изображая детский катарсис. Взрослые в ходе интеллектуальной беседы спасались холодным пивом.

— Читал мифы Древней Греции? — спрашивал Юрий.

— О да! Геракл, Персей, аргонавты, троянская война, Елена, Орландо Блум и Брэд Питт. Любил я это дело…

— Тогда поймёшь. Олег подсел на скандинавскую мифологию: Один, Вальхалла, валькирии, рагнарёк…

— Помню, заводил разговоры. Потом перестал. Не знаешь почему?

— Понятия не имею.

— Увлечение превратилось в реальность?

— Олег — человек практичный, — напомнил Юра, — не то, что некоторые, погрязшие в экономической аналитике.

— Где уж нам…

Юра кивком привлёк внимание к маленькому Роману:

— Твоё произведение?

— Моё.

— В войну играет. Почему сам перестал?

— Нерентабельно, — отрезал Роман.

— Отговорки! У нас во дворе мужики пенсионеры зимой каждые выходные в хоккей гоняют. Смастерили копию Кубка Стэнли, всерьёз бьются за обладание.

— Спортивный интерес никто не отменял, к тому же дети у них взрослые, а у меня вон какие спиногрызы, — не сдавался Роман.

— Ромыч, не будь бабой! Жена на что?

— Тебе, холостому, легко говорить. Сам себе хозяин, хоть в тундру, хоть в Турцию на выходные!

Пиво испускало пузырьки.

— Когда дети отправят тебя в дом престарелых, чтобы освободить жизненное пространство, единственным светлым воспоминанием станет участие в последней битве…

Юра явно хотел сказать что-то другое. Отклонившись на спинку дивана, обескураженно ожидал реакции Романа.

Роман-младший измазал Юрин рукав сгущёнкой.

Роман-старший задумался. Аргумент про богадельню показался не лишённым здравого смысла (бывали в жизни прецеденты), но даже печальные перспективы не испугали опытного родителя.

Юрий продолжил примирительно:

— Отнесись проще: поход отличный повод отвлечься от серых будней. Лично я в игре! Могу договориться о летнем детском лагере на бюджетные места, есть одна знакомая…

Обсудили социальные льготы многодетным семьям и годовой абонемент в популярный ночной клуб Ибицы.

Прощаясь, Юрий обронил:

— Олег уверяет, Рагнарёк — самое удивительное приключение в жизни.

— Хм… и тебя это устроило?

* * *

Неустойчивая грань между сном и реальностью болезненно вздрогнула, с грохотом разваливаясь на куски. Кирилл открыл левый глаз, сдерживая обрывки воспоминаний о вчерашнем перформансе. Присутствовал основной признак абстиненции: мозг не давал команды рукам. Таблетку пришлось слизывать с тумбочки языком. Между тем в квартире находился посторонний…

Незваный гость сел на угол кровати, с укоризной заглянув в едва проснувшиеся, красные с прожилками глаза хозяина квартиры.

— Универсальный гений опять предавался банальному пьянству…

Гений наверняка знал непрошеного гостя по имени-отчеству, но вспомнил не сразу, хотя в памяти хранилась информация о десятках тысяч нужных людей, успешно сводимых и разводимых в интересах заказчика, а когда вспомнил, легче не стало. Человек принадлежал к числу тех, с кем не стоит связываться, а если свяжешься, то лучше не ссориться, а если поссорился — убей себя сам любым доступным способом, быстро и без сомнений.

«Как вас зовут? — Меня не зовут, я сам прихожу». Это о нём.

Тем не менее, вне зависимости от состояния и желания, придётся исполнять поручения гостя. Долг гостеприимства велел подавить рвотный позыв в сфинктере пищевода, превозмочь боль в голове и предложить кофе.

— Кофе сейчас неуместен, Кирилл Гавриилович, — менторски заявил гость. — Я велел Кларе Петровне приготовить полноценный завтрак: яичницу с ветчиной и пармезаном — для поддержания жизненных сил; круассан с джемом — компенсирует дефицит глюкозы, апельсиновый фреш придаст организму бодрость. Но в начале предлагаю принять лекарство — сто пятьдесят сухого.

Кирилл усмехнулся похожести ситуации посещения Воланда Стёпы Лиходеева, предположив вслух, что только важные обстоятельства могли привести посетителя без предварительной договорённости. Гость кивком подтвердил исключительность момента.

В дверях возникла домработница Клара Петровна с сервировочным столиком.

Кирилл чокнулся с гостем, не удержался, выхлебал весь бокал, отстранённо соглашаясь с мнением о потерянном для мироздания дне, в котором лучшее уже произошло — сухое вино, как средство от похмелья уникальное изобретение за последние полмиллиона лет.

— Счёт идёт на минуты, — предупредил визитёр, — осталось не более четырёх.

Вспышка в мозгу придала бодрости, оставалось заткнуться и слушать.

Гость изложил проблематику, уложившись в три минуты, по окончании жестом заявляя о достаточности сказанного.

— Кодекс не позволяет работать с родными и близкими, — напомнил Кирилл.

— Знаю, но объект не состоит в родстве.

— Он друг детства.

— Эксперимент не закончен. Если интерес потерян, им займутся менее опытные и деликатные специалисты. Меняйте кодекс или привыкайте хоронить друзей.

Через секунду завибрировал телефон. На экране возникла одноглазая аватарка в крылатом шлеме. Кирилл залпом осушил второй бокал.

* * *

К полудню в департаменте продаж «Кольского холдинга» кипела работа. Юрий Берендеев в своём кабинете, отделённом от подчинённых стеклянной перегородкой, трудился а-ля Юлий Цезарь, занимаясь несколькими делами одновременно: просматривал тексты коммерческих предложений; левой рукой орудовал мышкой, отмечая фрагменты, требующие редактуры; правой визировал выставленные счета, общаясь с клиентом по телефону, зажатому плечом.

Зашипел принтер, но лист не успел выпасть в лоток. Олег подхватил бумагу, бегло прочёл, передал Юрию, который внимательно ознакомился с текстом, продолжая беседовать с клиентом поставленным голосом продавца.

Олег пил кофе и ел сушки.

Юра повесил трубку.

— Масштаб! На подготовку — квартал! У нас столько времени?

— Нет.

Сидя за столом для совещаний, Олег вытянул ноги, скрестил руки, разглядывая место, где соединялись стена и потолок. Лёгкая улыбка не укрылась от зорких глаз вошедшего в кабинет секретаря.

«Мечтательность не свойственна Олегу Евгеньевичу, — заметила девушка, — впрочем, его проект закончен, можно и расслабиться».

— Ещё кофе? — спросила вслух.

— Нет, спасибо.

— Сушки? — тянула время, чтобы успеть пробежать глазами по документам, разложенным на столе.

— Догрызу то, что есть.

Юрий вытянул губы трубочкой вслед уходящей помощнице, напоминая: участниками похода должны стать не только умудрённые воины офисного фронта, но и боевые подруги, в противном случае мероприятие пройдёт впустую…

Олег не слышал, вспоминая…

Ленинград…

Севернее Муринского ручья, где с закадычным другом проводили свободное от школьных занятий время в поисках приключений. Друг получил прозвище «Близнец», постоянно выдумывая истории про несуществующего брата. Олег в ту пору увлекался книгами и фильмами о Робин Гуде, требуя называть себя «Локсли». Однажды зимой их чуть не погубила пещера в снегу на дне старого котлована. С десятком приятелей они соорудили тайное убежище «вольных стрелков». Отряд уже собирался выдвинуться на помощь попавшему в плен Айвенго, как вдруг снежный потолок обрушился. Среди темноты и страха раздался твёрдый и волевой голос обычно тихого и замкнутого Близнеца:

— Быстро взялись за руки! Что бы ни случилось, держим друг друга! Не отпускаем!

Далее последовали чёткие, короткие, понятные команды, не допускавшие возражения. До смерти напуганные мальчишки выбрались из ловушки живыми и невредимыми.

«Славный был поход», — вспоминал Олег.

Забрал со стола бумаги, уложил в папку, подошёл к Юрию, обнадёживая:

— Если произойдёт чудо, к нам присоединится лучший комбинатор.

— Чудеса уже начались, — заверил Юра, — им теперь конца не будет…

Олег вышел в пустой коридор, набирая номер.

Гудки тянулись долго.

— Привет, Кирилл!

— Привет, Олег!

Повисла неловкая пауза. В далёкой Москве слышалось звяканье бутылки о фужер.

— Локсли!

— Близнец!

Друзья рассмеялись.

* * *

В белом деловом костюме поздним июньским вечером из дверей главного входа Мурманского детского дома вышла новый директор Лилия Николаева. Окинув взглядом владения, с удовольствием подумала: воспитанницу сиротского учреждения в Мончегорске местное начальство не рассчитывало увидеть среди своих. Прошло всего десять лет, а половины ребят, с которыми она росла, уже нет в живых, а вторая половина всё чаще завидовала первой. Лилия, в отличие от всех, вгрызлась в жизнь ногтями и зубами…

Она росла девочкой пытливой, с отличной памятью и жизненной смекалкой. Быстро приметила скрытое благосостояние детдомовского начальства. Вскоре досконально знала основные схемы наживы на детях-сиротах. Подмечая, как оптимизируется бюджет и решаются личные запросы, Лилия твёрдо усвоила, что для успеха необходимы две вещи: предприимчивость и удача. С первой всё складывалось, но вторая — штука иррациональная…

Однажды их с Лариской застукали на чердаке с сигаретой. Подруге удалось убежать, а Лилию схватили.

Местный электрик развернул её лицом к себе и торопливо положил ящик с инструментами на край ступеньки. Лилия приготовилась к нравоучениям, но вместо лекции о здоровом образе жизни пахнущий чесноком и перегаром мужичок запустил трудовую руку с грязными ногтями ей под футболку, грубо сжав девичью грудь.

В планы прагматичной Лилии не входило столь бестолковое расставание с девственностью, но путей к отступлению не было. Пришлось с чувством произнести первое, пришедшее в голову:

— Чччёрт!

Пластмассовый ящик с инструментами загремел вниз по ступеням, рассыпавшись металлическим барахлом в разные стороны. Электрик дёрнулся, оступился и полетел следом.

Когда Лилия спустилась, насильник держался за ногу, хныча и причитая от боли и бессилия:

— Чёрт! Чёрт! Чёрт!

Лилия прошла мимо, не удостоив вниманием начинающего педофила, почти уверенная в том, кого следует благодарить за своё везение.

— Чёрт?

Через день был дан ответ: назначили старшей по комнате.

* * *

Резко тронулись, выруливая на пустынный проспект Ленина. Сказывалась бессонная ночь.

— Засиделись у поэтессы, — бурчал Юра, — … и завтрак плохой.

— Стихи хорошие, — возразил Олег, — готовить поэтессы не умеют по определению. Когда проникновенно декламировали «Бессонной ночью тоже отдыхают», недвусмысленно закатывали глаза, но ты не понял блоковских намёков.

— Я всё-таки джентльмен, может быть, у тебя планы…

— Планы да, но нет.

— Ладно, проехали.

— Именно. Пропустил поворот. Разворачивайся и следи, пожалуйста, за дорогой.

Юра неловко развернулся, остановил машину на красный сигнал светофора.

— Ты ничего не делаешь просто так. Зачем потащились к музе?

Какое-то время ехали молча.

— Жизнь моих далёких предков состояла из коротких сражений и редких подвигов, остальное время уходило на бесконечно долгие переходы, поэтому особенно ценилось умение сочинять и рассказывать истории, а если ещё и в рифму, то слушатели воздевали руки в благодарность за «мёд поэзии». Фантазёры-рассказчики пользовались бόльшей популярностью, чем опытные воины.

— Я бы сейчас предпочёл мёд не с поэзией, а с куском ржаного хлеба!

— Нам на улицу Полярных Зорь, гурман. Не пропусти! — напомнил Олег. — Конунги и ярлы собирали дружину из воинов, отмеченных удачей.

— Слушай, Ваше Величество Конунг, может, я не подхожу? — с надеждой спросил Юрий.

— Скорее ярл.

— В чём разница?

— Конунг — король, получивший власть от бога. Ярл — назначенный правитель.

— В наших реалиях конунг — фаундер компании, ярл — наёмный топ-менеджер?

— Как тебе угодно.

— Ваше Благородие, я принят?

— Да.

— Не оценив мёда?

Олег развернулся к Юрию:

— Ты оказался рядом.

Юра недоумённо спросил:

— Так просто?

— Наша судьба определена, а страх и сомнения никакой пользы не приносят.

— Спасибо, конечно, за доверие, — усмехнулся Юра. — С чего начнём?

— С трудового контракта и первичного инструктажа по технике безопасности.

— Робею спросить, расписываться кровью?

Олег задумался.

— Неплохая идея…

* * *

На столе Берендеева всегда скапливалась всевозможная печатная информация — от биржевых котировок на икру морских ежей до результатов собачьих бегов на Уэмбли. Юрий был человеком разносторонним, интересовался многими сферами жизни, поэтому после рабочего дня приходилось подолгу сортировать бумаги по тематикам.

— Придумай что-нибудь, — весело просил секретаря.

Секретарь чувствовала себя плохо. Болел живот перед месячными. Таблетка не помогала. Хотелось быстрее домой, успеть на «Давай поженимся!». Вздохнула: трудно красивой девушке найти в Мурманске достойного жениха…

…неспешно убрала чашки, фантики от конфет, сгрузила остатки на поднос, подошла к рабочему столу. В глаза бросился странный документ. Прочитав, поняла: сегодня на любимую передачу не успеет, но не расстроилась. Содержание несерьёзного, на первый взгляд, текста могло заинтересовать новую подружку, с которой познакомилась в фитнес-клубе. Знакомая, писавшая кандидатскую по истории религии, интересовалась, не состоит ли кто-нибудь из сотрудников холдинга в религиозной секте, не увлекается ли экзотическими богами, не занимается ли чем-то вроде шаманства и колдовства…

…а тут такое:

«О́дин — верховный Бог».

«Рагнарёк — гибель богов в последней битве».

— То что нужно! — радовалась секретарь, крашеная блондинка с карими глазами. В обмен на интересную информацию подружка обещала познакомить с молодым чиновником.

«Чиновники сейчас самые перспективные».

Сложила листок вдвое, бережно спрятала в сумочку.

«Документ совсем не похож на конфиденциальную информацию о деятельности холдинга», — успокоила она себя. — «Взамен может устроиться личная жизнь. В Мурманске с молодыми обеспеченными людьми совсем не густо».

Тяжело вздохнула, вспоминая о холостом и перспективном боссе:

«Облеплен бабами со всех сторон, не протолкаться… Козёл».

* * *

Роман выключил пылесос. С чувством выполненного долга потянулся за бутылочкой пива.

«Зачем пиво? Вино! Только вино! Скоро поездка во Францию, надо привыкать».

«Нет!»

«Во Франции вина много, соскучусь по пиву».

Наконец, приняв решение, достал из холодильника «Кольское». Помешкав, вышел на балкон употребить из горлышка. После первых трёх глотков блаженство сменилось лёгкой тоской.

«Как там друзья?»

Вынул мобильный телефон.

Юрий бегал по квартире, собираясь в аэропорт встречать VIP-гостя, и нарочито громко топал ногами, пытаясь разбудить молоденькую консьержку, чтобы вежливо указать на дверь. Студентка-заочница вечером зашла вернуть ключ, оставленный домработницей, и каким-то образом задержалась до утра.

Зазвонил телефон. Мелодия «Кавалергарда век не долог…» дала понять, кто беспокоит в неподходящий момент. Снимать трубку не хотелось. Пусть играет, может, барышня проснётся? Музыка не унималась, студентка не просыпалась. Юрий сдался.

— Скажи мне, друг… — раздался в трубке голос отдыхающего на балконе человека.

— Другу некогда! Спешу исполнить особое задание предводителя и… — Юра заметил вздрагивающие ресницы девушки… — пожелать доброго утра юной леди, перед тем как покинет гостеприимный дом.

— Всё-таки решились…

— Мы такие, — не без гордости согласился Юрий, — смелые и решительные. Хочешь участвовать? Вступай в «Братство кольца», расписывайся кровью и будь счастлив. Башня Саурона сама себя не разрушит. Пока! Увидимся!

Роман медленно допивал пиво. По телевизору начиналась трансляция матча «Зенит» — «Спартак».

«Пиво-футбол-диван» против «палатки-приключения-битвы». Делайте ставки! Роман пошёл за вторым «Кольским».

«Семья, отпуск, старенькие родители в Полярном, больная тёща… Сменить уют на риск и непомерный труд? Невозможно!»

Философски наблюдая за снижением уровня жидкости в бутылке, Роман надеялся, что по достижении дна слово «невозможно» удастся произнести с вопросительным знаком.

* * *

Зодиак проснулся от нестерпимой потребности справить малую нужду…

…и едва успел добежать до туалета.

Способность видеть истинную реальность помогала в работе, но взамен мучила видениями. Туалетная комната посерела. Серыми стали малахитовые стены, чёрный унитаз и даже струя мочи. Много лет назад Зодиак уже был Серым. Обычно так называли мальчишек с именем Сергей, но он получил прозвище, пересказывая сны, всегда окрашенные в серый цвет. Ещё в детстве он интуитивно понимал, насколько важен ахроматизм красного, зелёного и синего, но сверстники считали, что приятель «с приветом». Только повзрослев, Зодиак научился извлекать из снов практическую пользу и далеко обошёл друзей детства.

Всевластие серого — верный признак пророчества. Зодиак сосредоточился, напрягая память. Будучи мистиком, он всё же оставался человеком, склонным забывать после пробуждения узоры подсознания.

С четырёх сторон сошлись белое и чёрное, свет и тьма. В точке пересечения вспыхнуло. Сколько раз он видел во снах серое пламя, но ему никто не верил! Огонь может быть белым, жёлтым, оранжевым, красным, даже зелёным, в конце концов, но не серым, отрицающим яркость.

Не этой ночью!

Захар перестал понимать, стало ли серое им самим или он серым — пришло ощущение абсолютного тождества.

Абстракцию сменила предметная картинка: знакомая лесотундра, зелёные сопки с жёлтыми проплешинами и невысокие скалы; между скалами и сопками передвигалась группа людей в средневековых доспехах. Вдалеке виднелась конечная цель путешествия — ущелье с тупиковой гранитной стеной, за которой ожидал безграничный ужас, чуть не разорвавший мочевой пузырь.

Покинув туалет, он присел за бюро, раскрыл блокнот, чтобы записать числа: дату, время, координаты. Однако предвиденье отказало. Цифры на зов не явились.

Неужели придётся присоединиться к воинам, идущим навстречу ужасу? Неужели от них теперь зависит его, Зодиака, уникальная жизнь?

Принюхался. В спальне пахло кислым потом. Стареет? Болен?

Подошёл к окну, по пути освободившись от белья. Распахнул настежь правую створку, представ миру таким, какой есть.

* * *

Комбинатором похода оказался молчаливый и задумчивый «ботаник». Юрий вёл машину, не напрягаясь пустячными разговорами. Мысли были заняты поисками четвёртого участника.

«Однажды встретил в ресторане и как-то мельком видел в магазине. Девушка без адреса…»

Описание внешности Юрий прослушал несколько раз в напрасной надежде на озарение.

— Валькирия, — коротко пояснил Олег о том, кто она такая и зачем нужна. — Ты легко находишь женщин.

— Скорее, они меня!

— Боишься не справиться?

Вызов, конечно, но Юра продолжил сопротивляться.

— Предположим, найду. Что ей предложить? Сомнительное путешествие?

— Тебе женщины не отказывают.

Против такого аргумента Юра устоять не смог, но вскоре снова задумался. Определённо за походом стоит нечто более важное, чем игры для взрослых. Но зачем так усложнять? Только свистни, богинь налетит, из всех известных пантеонов…

— Участие Валькирии необходимо, — настаивал Олег. — Найти нетрудно, включи интуицию.

— Интуицию? — переспросил Юрий.

— Попробуй, — вместо долгих объяснений посоветовал Олег.

В реальность вернул голос особо важной персоны:

— Как у вас в Мурманске обстоят дела с развлечениями для скучающих джентльменов?

Сначала «московский дрищ» отказался от съёмной квартиры, настояв, видимо, из врождённого столичного пижонства на гостинице. Теперь задаёт нескромные вопросы. Юра повернулся для иронично-хамоватого ответа, но встретился с обезоруживающей искренней улыбкой, настолько доброй и дружелюбной, что моментально рухнула стена, непроизвольно возникшая между ними в аэропорту.

— Вариации на любой вкус, — заверил Юра, подумав про себя: «Нормальный компанейский парень».

— В таком случае попрошу немного подождать в отеле, приведу себя в порядок. Затем — к Олегу. По пути обсудим вариации. Не возражаешь?

* * *

После упражнений с гантелями отжался на кулаках, выполнил растяжку, принял контрастный душ. Потом завтрак: чай с горчичным мёдом, омлет, мягкий норвежский сыр. Так теперь начиналось утро. Постоянство элементов быта овеществляло повседневность.

Прочёл сообщения бывших сотрудников и партнёров, с которыми переписывался по инерции. Работа съела много нервных клеток и подпортила физическую форму, однако дух, в отличие от тела, закалился — решения больше не зависели от мнения и действий окружающих. Идея с походом — логическое продолжение перемен. Переключившись на собственный проект, он резко осознал, как мало человеку надо для хорошего настроения и самочувствия.

Мир вокруг заиграл яркими красками.

Приятной новостью стало письмо исландца, с которым познакомился во время командировки в Рейкьявик. Случайно встретившись за стойкой бара, они распознали друг в друге почитателей северной традиции. Завязалась переписка. Приняв окончательное решение, он сразу поделился новостью, надеясь на совет, и не ошибся. Ответ пришёл быстро.

«Здравствуй, мой друг! Семья в порядке. Передают привет. Особенно Фритрика. Делаем по твоему рецепту холодное жидкое мясо — kholodets. Вкусно и странно. Рагнарёк??? Очень интересно!!! Уникальное мероприятие достойно известности. У меня есть приятель — журналист. Наверняка сможет быть полезен. Если не возражаешь, дам ему твой контакт».

Постскриптум не читался. Как выяснилось, фраза была написана по-староисландски. Пришлось перевести сначала на английский, потом на русский. Проделав нехитрые манипуляции, с удивлением прочитал:

«… никому не говори о времени и месте… никому… ничему…»

* * *

Дрозд осторожно водил стволом с глушителем, не спеша перемещаясь из комнаты в комнату. Планировку помнил, бывал тут гостем. Дом не подавал признаков присутствия людей, но тишина сейчас не имела значения.

Человек с абсолютным здоровьем, закалённый воин — гуманист, прошедший полный цикл подготовки, сейчас чувствовал недомогание и слабость, сильную головную боль и тошноту. Так действовало то, к чему невозможно быть готовым.

Дрозд двигался с закрытыми глазами, полагаясь на другие источники восприятия. Открыть глаза — подвергнуться смертельной опасности или сойти с ума. Мощная энергия сминала, плющила, выворачивала наизнанку. Приходилось держаться за счёт резерва.

В гостиной обнаружил искомое.

…маузер с взведённым курком в правой руке дрожал на весу. Дрозд метнулся в сторону, ногой выбил оружие, приставил ТТ к голове…

Враг не сопротивлялся. Видимо, перед смертью решил побыть в знакомой с детства роли старшего брата.

Судьба немилосердна.

Короткий диалог.

Выстрел…

Дрозд сидел на скамейке неподалёку. ТТ лежал в нагрудной кобуре. В нарушение инструкций вернулся в дом, чтобы убедиться: задание выполнено.

Ментальное сканирование не обнаружило командира уральской группы среди живых и мёртвых. Неопределённость превратилась в муку. Дрозд совершил подвиг и предательство, спасая мир. Особые навыки не смогли ответить на вопрос:

«Где ты, Брат?»

Прогнав образы прошлого, оглядел просторный зал аналитического центра МФ: немноголюдно, как всегда. Погрузился в ежедневные сводки. Приказал стажёру за тремя спаренными мониторами:

— Текущую аналитику. Вот здесь, — обвёл пальцем Кольский полуостров.

Воспоминания обладали сильной энергетикой, позволяя видеть краешек надежды.

* * *

В субботу Юрия разбудили заботы…

Поиски зашли в тупик. Обычно женщины находились сами, оставалось только сортировать и потреблять.

Кофе, сэндвич, радио Business FM.

Олег встречался с незнакомкой дважды. Первый раз — в ресторане. Обменялись взглядами, но к активным действиям не перешли. Попытался заговорить, догнал на выходе, девушка поскользнулась на укатанном снегу, решил помочь, но профессиональным приёмом был уложен наземь. Объяснился, та сухо извинилась, на предложение подвезти ответила отказом. Гордая и драчливая.

Что ещё? Возраст около тридцати, расцвет красоты и сексуальности. Внешность… Волосы и глаза светлые, нос прямой, рост выше среднего, широкие плечи, длинные руки…

Позвонил Олегу проверить догадку.

— Золушка арийской внешности?

— Скорее скандинавской. Уверен, ты на верном пути.

Юрий понимал учёных, когда после долгих месяцев упорной экспериментальной работы из полученных данных наконец-то появляется закономерность.

Второй раз увиделись через несколько месяцев в магазине, узнали друг друга, но не более.

«Эх, Олег, Олег!»

Места коротких встреч наталкивали на мысль о том, что Валькирия живёт или работает недалеко от перекрёстка Книповича и Полярных Зорь.

Созрел простой план: в конце рабочего дня выставить наблюдательный пункт в ожидании искомого объекта. Примитивно, но эффективно. Подобным образом в прошлом году заслуженная московская артистка попала в чувственные сети.

«Вот так буднично ищут Валькирий в Мурманске…»

* * *

— Уютно устроился, Близнец, — Олег разглядывал номер люкс.

После душа, замотанный в обычную простыню Кирилл выглядел римским патрицием.

«Любая тряпка на нём — королевская мантия», — подумал Олег с привычной дружеской завистью.

В школьные годы друзья старались быть похожими, перенимали мимику, речевые обороты, интонацию, манеру поведения, но Олегу не удалось освоить умение Кирилла изящно носить одежду, а Кирилл так и не смог перенять способность невозмутимо держаться в самой возмутительной ситуации.

— Поговорим? — Кирилл показал глазами на бутылку Jack Daniel’s.

— Каплю, — согласился Олег, непринуждённо устраиваясь на подоконнике. Выглянул в окно. Над площадью перед гостиницей, издавая воинственные звуки, летала большая птица. Прохожие не без основания признавали в ней «лёгкий бомбардировщик» и предусмотрительно шарахались в стороны.

Кирилл плеснул виски в пузатые сосуды, добавил льда.

— Итак, Рагнарёк! Вызов действительности? Блажь?

Олег пожал плечами.

— Рок, значит… — по-своему интерпретировал Кирилл. — Опять нет повода не выпить! За судьбу!

Друзья отхлебнули по глотку.

— По теории я не ответил? — спросил Олег.

— Нет, Локсли. Перейдём к практике.

Замерев на рекламном щите, птица всё-таки отметила неудачника.

* * *

Фонд помощи «Свет» два года радовал спонсорскими программами детские дома Мурманской области. Жертвовали охотно и много. Сейчас, например, Лилия Александровна с удовольствием подписывала счета на покупку наборов Lego. Развивающие игры творили чудеса.

Совмещению должности исполнительного директора фонда и руководителя детского дома многие завидовали, строили козни. Например, заместитель председателя комитета по социальной политике. Прислал в один день всех проверяющих, но вместо мстительной радости почувствовал сильнейшее недомогание. Тошнило, разрывало колени артритом, мучили мигрени, пока каким-то шестым чувством не догадался: проверки нужно срочно прекратить. Стало легче. После утверждения дополнительных статей расходов на развитие «заколдованного детдома, с которым лучше не связываться», болезненные симптомы исчезли окончательно.

Генеральный покровитель рекомендовал Лилию в активисты закатного движения, наглядно продемонстрировав суть утверждения: «Успех — привилегия, требующая постоянных инвестиций». Вместе с пониманием пришла ответственность. Помимо служебных дел, вменялась «общественная нагрузка»: контроль соблюдения законов природы и налогового кодекса экстрасенсами, магами, колдунами и прочими волшебниками на доверии. В основном преобладали чудаки, одержимые идеей осчастливить человечество, да мелкие жулики, зарабатывающие на людских пороках и несчастьях. Подобная деятельность не подрывала основ и проходила по другим ведомствам, поскольку в большинстве случаев сводилась к обычному мошенничеству или являлась результатом психических заболеваний.

Недавно в поле зрения попался настоящий нарушитель, который виртуозно пользовался малоизученной серой энергетикой, извлекая солидную коммерческую выгоду.

Лилия экстренно наводила справки для подготовки к деликатной миссии — личному контакту. Предчувствуя опасность, адепт запросто мог затеряться в мире, в том случае, конечно, если дороги свободны и мосты не разведены.

«Дороги закроем. Мосты разведём. До встречи, мэтр Зодиак!»

* * *

Документ от агента «Душечка» представлял немалую ценность. У сотрудников «Кольского холдинга» появился шанс заинтересовать центральный аппарат МФ.

Полтора года назад импозантный Куратор, принимая её, новоиспечённого лейтенанта, на службу в северо-западный филиал, много раз повторял слова о последнем рубеже обороны и высоком доверии, но в глазах читалось противоположное — холодное равнодушие, задевавшее честолюбие. Сейчас документ давал возможность привлечь к себе внимание.

К настольной лампе подлетел мотылёк, покружил, порхнул к окну, несколько раз ударился о стекло и снова отлетел к лампе.

«Паникёр, — подумала Иванова. — Бабочки как люди. Мучаются выбором между светом и свободой».

Ещё раз прочитала текст…

Предстояла бессонная ночь в тщательной работе над формулировками. Сопроводительное письмо — будущее карьеры. Логика, равнодушие и понимание политического момента способствуют движению по вертикали.

Иванова открыла форточку, выпустила на волю мотылька, отыскала в контактах мобильного телефона номер лихого полицейского капитана, крышующего рынок на «прибрежке».

«Познакомлю с Душечкой. Пусть покатаются с ветерком на ворованном кабриолете. Мотивированные агенты — залог безопасности страны».

* * *

— Реализация любого проекта требует ресурсов. Самый невосполнимый — время. Срок строительства обратно пропорционален качеству. Так у вас говорят?

— Откуда знаешь? Вроде не строитель, — спросил Олег.

— Здравый смысл и результат общения. Люди жалуются на тяжёлую долю.

Олег задумчиво смотрел в окно. Любил высоту и перспективу уходящих в горизонт городских улиц.

На парковке внедорожник с тонированными стёклами поджал «Жигули». Водитель «копейки» растерянно ходил вокруг виновника «пленения», с грустью заглядывая в тонированное окно в надежде рассмотреть на торпеде спасительный номер телефона…

— Кто способен организовать Рагнарёк при дефиците ресурсов?

— Меня всегда находили сложные задачи, — согласился Кирилл, — Привык… Называй место и время.

Олег отрицательно покачал головой.

— Миссия невыполнима, — развёл руками Кирилл.

— Заказать обратный билет?

Вильегорский небрежным жестом сбросил простыню, оказавшись в элегантном сером костюме.

«Когда успел?» — Олег удивлённо вскинул правую бровь.

— Годы разлуки стёрли привычку воспринимать Близнеца невозмутимо? — Кирилл изучал своё отражение в зеркале. — Теперь моя очередь посетить жилище друга. Хочу расписаться кровью! Заодно проверю уровень глюкозы, вдруг я сладкий весь внутри?

* * *

Каждый вечер Роман читал детям стихи или сказки. Воспитание воображения у наследников считалось отцовской обязанностью. Декламировал с выражением, стараясь поймать убаюкивающий ритм:

«Мой добрый брат, не мы ли вместе

В краю родимом возросли,

Не посрамив при этом чести

Своих отцов, своей земли.

Мы вместе тяготы делили,

В походы долгие ходили…»

Закрыл книгу, неслышно вышел из детской, осторожно прикрыв дверь. На кухне присоединился к жене, выпить мятного чаю.

— Мы вместе тяготы делили, в походы долгие ходили… — повторил задумчиво, наливая кипяток.

— Не отпускает мысль о походе с ребятами? — спросила супруга.

— Да нет, читал детям «Парцифаля» Эшенбаха.

— Ты можешь прилететь к нам через неделю или позже.

Роман сосредоточенно помешивал зелёные листочки.

— Мы так тщательно планировали поездку… Не будем нарушать традиций. К тому же ничего неизвестно. Поход — пока только намерение.

Супруги помолчали.

— Тогда едем? — спросила она.

— Летим! — улыбнулся он.

Семейство Ткачёвых собиралось на юг Франции в третий раз. Они знали, почему возникло такое постоянство.

Когда жена заснула, Роман вернулся на кухню, прижался лбом к холодному стеклу окна и долго смотрел невидящим взглядом на громады сопок перед домом.

На стене висела фотография старинного европейского замка.

Монсегюр.

* * *

— Найдётся чего-нибудь поесть? Коварный Джек пробудил аппетит.

Олег кивнул на холодильник, скрываясь за дверью комнаты. Вернувшись, обнаружил на блюде четыре бутерброда с сёмгой, украшенные ломтиками лимона и веточками петрушки. Олег помнил о рыбе, но лимон и петрушку давно не покупал…

На краю стола лежал потёртый лист бумаги с именами участников похода. Напротив первых двух некрасиво темнели бурые пятна подписей. Под третьим номером только фамилия. Четвёртый совсем пустой.

Кирилл достал из нагрудного кармана тонкий стилет авторучки:

— Впишу себя от руки. Принеси ланцет.

— Собирался предложить булавку, — улыбнулся Олег.

— Мы родом из детства, но сегодня не будем уподобляться Геку и Тому.

Олег достал из аптечного шкафчика глюкометр и флакон перекиси водорода.

— Сервис! — восхитился Кирилл.

Уколол средний палец, выдавил каплю, занёс руку над документом и, прежде чем приложить, произнёс с изрядной долей патетики:

— Я, Кирилл Вильегорский, находясь в здравом уме и твёрдой памяти, подписываю документ! Отдаю себе отчёт в возможных трудностях и опасностях. Торжественно обещаю стойко переносить тяготы и лишения! Добросовестно выполнять возложенные обязательства. Ом!

— Идея с кровью пришлась по душе?

— Более чем разумно. Я бы даже сказал — граничит с гениальностью. Возможно, мы не в полной мере осознаём, насколько. Как придумал? Поделись…

— Спонтанно.

— Спонтанность — следствие вдохновения, — назидательно подчеркнул Кирилл, с нескрываемым удовольствием откусывая кусок бутерброда. — Надо восполнить потерю крови жирными калориями.

— Выпьешь?

— Ни в коем случае! Только чай! Есть время пить, и время…

Не закончив фразу, погрузился в чтение сообщений на смартфоне. Ветер шевелил светозащитные шторы. Солнечные лучи делили комнату пополам.

* * *

Свернула на улицу Книповича в тот самый момент, когда на рыбокомбинате открыли бункер с отходами производства. Ветер принёс запах гниющей рыбы, будоража обоняние мурманчан и редких гостей города.

Зловоние соответствовало настроению, став гармоничным фоном для подведения итогов. Сегодня её охранная фирма прогорела, не окупив затрат. Иллюзии развеял знакомый бизнесмен: «Фирму надо открывать, когда есть база клиентов, способных прокормить до тех пор, пока не поставишь на поток поиск новых».

«Лучше бы связями поделился, советовать и ёжик может», — съязвила она, сознавая, что вместо бабского нытья нужен деловой подход.

«Здесь нет ни бизнеса, ни денег. Надо ехать в Москву — там другая страна, другие возможности», — говорил ей единственный заказчик, рассчитываясь за предоставленные охранные услуги.

Перед женщиной с мужской профессией открывалось несколько путей. Окунуться в столичную неизвестность или смириться с участью рядового сотрудника службы безопасности в каком-нибудь супермаркете с призрачной надеждой на карьерный рост. Что скажет старенькая мама, с которой они живут в однушке на Полярных Зорях? Конечно, про Москву поймёт и благословит, но будет ли спокойно дочкино сердце?

Быть профессионалом в избранном деле ещё не значит преуспеть в жизни. По крайней мере, в Мурманске. Куда девать специальные навыки? Вот сейчас, например, в мажорном автомобиле сидит парень, не пропуская взглядом ни одной женщины от двадцати пяти до сорока. Наблюдатель смазлив, белокур, синеглаз и вряд ли испытывает дефицит внимания. Явно ищет кого-то.

Подъехала маршрутка. Совсем не вовремя. Надо ещё зайти в магазин…

— Ва-а-ля! Ты едешь? — закричала соседка по лестничной площадке. — Я место заняла!

Валентина запрыгнула в микроавтобус, ловко уйдя от удара головой о верхний поручень, в одно касание захлопнула дверь.

…Боковым зрением уловила, что автомобиль «купидона» тронулся с места и поехал следом, держась на расстоянии.

«Хм, интересно…»

Соседка окунула в поток свежих новостей из жизни микрорайона. Стало по-женски легче.

* * *

— Кирилл Вильегорский — друг детства. Роман Ткачёв — коллега и друг, — представил Олег.

— Третий номер в списке? — осведомился Кирилл.

— Не имеет смысла, — возразил Роман, — другие планы. Компанию не составлю, но готов помочь. Чем смогу. До отъезда.

Повисла неловкая пауза.

— Вы, Роман, экспедиции организовывали?

— Как экономист-хозяйственник я могу заняться бюджетом, — ушёл от прямого ответа Роман, — нужен детальный бизнес-план, у нас пока намётки на коленке…

— А ты, Юра?

— Не. Я по части продаж, логистики и женского обслуживающего персонала.

— Нужен бывалый турист. Есть предложения? — Кирилл оглядел присутствующих.

— У меня голова забита другими поисками, — напомнил Юра о деликатном поручении. — Могу спросить у знакомой в ассоциации туроператоров.

Заулыбались.

— Гид по тундре подойдёт? — неуверенно предложил Роман, отодвигая подальше листок с тремя бурыми пятнами.

— Подробнее!

— Сосед по лестничной площадке каждое лето сопровождает любителей поискать следы Гипербореи. Работает один, клиенты по рекомендации.

— Познакомите?

— Оставлю координаты, — сухо обещал Роман.

— В третий раз на юг Франции? — между прочим спросил Кирилл.

— Семейная традиция.

— Традиции сейчас редко встретишь, — уважительно прокомментировал Кирилл, — в мире так много интересных мест!

— Например, тундра, — вставил Юра.

Все снова заулыбались.

* * *

Дрозд сидел в кабинете Директора. Признание заслуг или протухшая слава отменённого апокалипсиса?

Ни то ни другое.

Рецепторы ощущали несерьёзное отношение высокопоставленного собеседника. Как опытный медиум, Дрозд не любил заглядывать в будущее, но когда через силу туда смотрел — не видел ничего.

«Эпоха заканчивается», — подумал устало и применил беспроигрышный приём в разговорах с начальством: сказал то, что хотели услышать:

— Отдел Мета-Физики исчерпал возможности. Глупо переоценивать паранормальную силу. Само понятие «энергетическая безопасность государства» нужно подвергнуть переоценке с точки зрения более надёжного материалистического подхода. Прошу освободить от обязанностей и отправить на заслуженный отдых.

Самая красивая башня Кремля замерла в благородном недоумении.

— Спасибо, — в еле уловимой интонации Дрозд услышал намёк на уважение к старым кадрам, способным ещё удивлять прагматичное общество честными решениями, продиктованными советским бескорыстием. — Ваши знания и опыт, несомненно, уникальны, дам команду кадрам.

Директор привстал: аудиенция окончена. Пожимая руку, Дрозд заметил постановочную искорку подлинного душевного тепла.

На улице ещё раз мысленно проанализировал документ северо-западного филиала, поступивший в аналитический центр после серой вспышки на краю Кольского полуострова. Совпадения быть не могло.

«Нет, дорогой товарищ, сам решу, когда закончиться».

Дрозд понимал: Куратор предложил создать альтернативную структуру, вложив в понятия энергетической безопасности другой смысл. Идея понравилась богатыми возможностями, Директор согласился выйти на Хозяина. Перемены отвлекут внимание. Тем не менее, Куратор, следуя протоколу, прошёл подготовку в литовской группе, где овладел базовыми навыками и теоретически мог заметить Эгрегор. Также нельзя исключать способных агентов старого состава на подработке. Дрозд тщательно скрыл интерес к сопроводительной записке Ивановой. Потратил целый день на рассмотрение других, менее значимых отчётов, заметая следы астральной проекции.

* * *

— Ребята, нужно идти. Надо забрать дочку из кружка.

— Не выслушаете увлекательный триллер о поиске Валькирии?

— В другой раз, — попрощался Роман.

— Юг Франции, замок Монсегюр, семейная традиция… Вы полны сюрпризов, мистер Бегинс, — почти неслышно промурлыкал Кирилл.

— Чуть не пропустил! Шла на остановку, передумала, повернула к магазину, — спешил с рассказом Юра. — Вдруг толстая баба орёт: «Ва-а-ля! Ты едешь?» Золушка разворачивается на сто восемьдесят градусов и прыгает в маршрутку.

— Валентина… — задумчиво повторил Олег.

— Красивое имя. Редкое. — То ли пошутил, то ли нет Кирилл.

— Через две остановки выходят, прощаются, переходит дорогу, — продолжал разгорячённый Юра. — Парковался четыре секунды! Вбегаю во двор — никого! Прочесал подъезды, чуть в историю не попал! В общем, никакая Валентина там не живёт…

— Трэш, — резюмировал Кирилл.

— Может, ну её? Мало ли в Мурманске приличных боевых подруг? — оправдался Юрий.

— Заметила слежку, сбросила хвост, — размышлял Кирилл. — Специальные навыки. То что нужно.

— Мне не легче, — ворчал Юра.

— Это она, — подтвердил Олег. — Очевидно.

— Если искомая барышня и Валентина одно и то же лицо, мы получаем… — Кирилл элегантно загибал пальцы левой руки, — знание боевых искусств, способность ловко уйти от преследования…

Задумался, уставившись на фотографию в рамке, где абсолютно счастливые Олег и Ольга позировали на фоне пикника.

— Валя… Валькирия… — бормотал Кирилл, набирая что-то в смартфоне. — Слушайте! «В скандинавской мифологии — дочь конунга. Летает на крылатом коне над полем битвы и забирает павших воинов в небесный чертог…» Предусмотрительно! Каждый воин должен быть уверен в высоком качестве загробной жизни в случае правильной смерти. Вместо страха и переживаний — бесконечная череда подвигов, потом Валгалла, затем Рагнарёк — и небытие. Впечатляюще!

— Небытие? — Юра бросил невесёлый взгляд на бурое пятно номера 2 в списке. Рагнарёк виделся компьютерной игрой с постоянной возможностью «сохраниться». Разговоры о других вариантах не нравились.

«В комнате сумерки, — передёрнуло Берендеева. — Кирилл любит потемнее».

— Куда пошла толстая тётка?

— В первый подъезд дома напротив, дорогу точно не переходила.

— Там живёт наша Валькирия, — Кирилл рывком раздвинул шторы, — Чего без света сидим?

* * *

Спасибо за покупку книги и всех благ Вам в любых начинаниях, но в случае, если читаете без оплаты, желаю исключительного здоровья. Стать свидетелем естественной смерти родных и близких — отличное наказание. Выбор сделан.

* * *

Зодиак провожал важного и нервного господина.

— Это поможет? — спрашивал клиент раздражённо.

— Возможно.

— Мне рекомендовали вас как практика, гарантирующего результат.

— При соблюдении рекомендаций результат будет.

Не каждый способен доверить исправление будущего постороннему лицу. Услышать аромат любимой женщины за сто метров кажется мистикой? Обычный пёс, например, чует запах за три километра. Мы же не называем собаку экстрасенсом, но почему-то начинаем доверять беспородному тузику, когда он находит потерянное портмоне.

Снова стало не по себе. Работа отвлекла от мрачных мыслей, но ощущение тревоги не покидало. Вспомнился ужас за серой стеной тупикового ущелья.

Захотелось в туалет.

Адепта Зодиака манили круги чужого ада, но человек Захар рефлекторно искал безопасное место. Где оно? В Литве? Среди источников серой энергии? Пора активировать защитный купол! Никто не найдёт: ешь, пей, люби — денег хватит надолго. Закончатся — не проблема: везде живут несчастные богатые люди с хроническими неврозами и проклятиями, а мансарда под черепичными крышами старого Вильнюса, предусмотрительно приобретённая на униатское братство, спрячет на время карантина. Ключи всегда под рукой в левом ящике стола.

Или всё-таки рискнуть? Выбрать путь тревожного могущества?

— Хастур с ними, страшно-то как! — медиум схватился за сердце — дрожал мобильный телефон. Не с первой попытки извлёк гаджет, прочёл эсэмэску:

«Заказ авиарейс Мурманск — Санкт-Петербург — Вильнюс. 13666. Готов».

Позвонил в службу бронирования, там подтвердили.

Всё бы ничего, но он не заказывал! Не успел…

Объявили план «Перехват»?!

Зодиак лихорадочно собирался. К счастью, вариант бегства, когда заблокированы вокзалы и аэропорты, всегда предусмотрен. На сборы десять минут. Нет необходимости брать много вещей — в вильнюсской квартирке всё готово для комфортной жизни. Немного наличности, банковские карты, планшет и документы. Знакомый таксист домчит до норвежской границы, пройти контроль, дождаться автобуса в Тромсё…

Метнулся к левому ящику стола.

Пришла вторая эсэмэска:

«Вопрос жизни и смерти! Умоляю! Прошу принять сегодня. Заграница не поможет! (издевательский смайлик)»

Зодиак безвольно плюхнулся на диван. Большим пальцем правой руки набрал ответ: «Жду 16:30».

* * *

— Что дальше? — возмущался Юра. — Припарковаться во дворе, на всю громкость включить шансон: «Валентина, Валентина, приходи ко мне в малину, покажу тебе я свой, ля-ля-ля, наган…»?

Сказывалась психологическая зависимость. Очередь из женщин, растянувшаяся на годы, взывала раздражением к самостоятельным поискам. Истинным виновником плохого настроения стало очередное лето. Юрий тайно отдавал предпочтение бесконечной осени. Мурманчанки в приталенных пальто олицетворяли острую эротическую сентиментальность…

— Мы люди небедные и могли бы профинансировать поход самостоятельно, но лучше, если найдётся спонсор!

Олег улыбнулся.

— Понимаю твой скептицизм, — отреагировал на усмешку Кирилл. — Рагнарёк более востребованное мероприятие, чем кажется на первый взгляд. Убеждён, от спонсоров отбоя не будет. Подождём и выберем наиболее интересные предложения.

— Подождём, — согласился Олег.

Вспомнилась поездка с Ольгой к Средиземному морю. Пока подруга принимала солнечные ванны, он, не умеющий толком отдыхать, собирал пирамиды-дольмены из камней, отшлифованных морской стихией…

«Завтра. Там, где начнётся», — решил Олег.

— Рагнарёк может привлечь силы, не изученные современной наукой. Нам, воспитанным в духе материализма, нужен практикующий ведун. Хм… Игнатушку помнишь? Чуть заиками не остались…

Олег кивнул.

Детьми гостили у бабушки в деревне Псковской области. Для ребят в глухомани много развлечений: лес с грибами и ягодами, речка с рыбалкой, катание на лодке. Но особенно интересовал дом на пригорке, в котором, по словам деревенских, с войны никто не жил. Несмотря на разруху, его никто не занял: ютились в землянках, пока не отстроили новые избы. Сначала Олег с Кириллом побаивались, позже освоились. Пустое жилище стало излюбленным местом мальчишеских игр. Тринадцатого июля — на тринадцатый день с момента приезда (Олег на всю жизнь запомнил дату) — столбом поднялась пыль, обратившись в горбатого старика.

— Я дед Лёша, вы кто такие? — грозно спросил пришелец. Не дожидаясь ответа, свистнул ультразвуком: — А ну пошли вон!

Ребят как ветром сдуло.

После долгого бега по пересечённой местности навстречу попался местный дурачок Игнатушка.

— Лёша напугал? — догадался он.

Чудак рассказал, что в домах, надолго оставшихся без хозяев, заводятся другие жители.

— Леший любит называться человеческим именами. Модничает. Эх, сколько на вас дряни-то повесил! Дай-ка я…

Махнул рукой над головами, словно паутину с куста снимал…

Лет через десять на дружеской вечеринке кто-то рассказал анекдот, как в дремучих псковских лесах немцы и русские пять дней сражались за высоту: земля переходила из рук в руки, на шестой день пришёл лесник и выгнал всех. Засмеялась вся компания, кроме Кирилла и Олега. Лесник-озорник, дядя Лёша, всегда будет в авторитете…

Воспоминания детства прервал Юра, вошедший в комнату победоносной поступью Командора.

— И кто она? Чемпионка мира по синхронному плаванию? — предположил Кирилл самый подходящий вариант.

* * *

«Лучше бы я умер в том году от воспаления лёгких», — мечтал Саша, просыпаясь в холодном поту от истеричного крика ребёнка в квартире снизу. Увы, риторическая мечта не сбудется: нельзя бросать больную маму.

До двух ночи слушал голоса сверху: «Я виноват? Да ты сама виновата!» — «Нет, ты виноват!» — «Думаешь, у нас типа отношения? Иди на ***!» — «Сам иди!..» Малолетняя соседка каждую ночь наслаждалась «Домом‑2» в записи, громко передвигая предметы по старому скрипящему паркету. После трёх ночи многоквартирный дом замолкал, пока в шесть утра мамаша полукровки не начинала по-слоновьи топать, собираясь на работу. Снизу кошмар поддерживал капризный младенец. В квартиру справа возвращался пьяный охранник бензоколонки.

Молодой организм ещё мог отключиться на пару часов, но мама не спала, прыгало давление… и без того высокое. Саша ничего не мог сделать, хотя пытался. Самое ужасное — не хамство через закрытую дверь, а искреннее непонимание проблемы.

Вынул бесполезные беруши. Они не столько заглушали шум человеческого муравейника, сколько преграждали выход ненависти. Эмоции материальны. Саша носил в груди тяжёлые камни злобы — вынимай по одному и швыряй в открытые соседские окна.

Растирая онемевшую руку, тяжело поднялся с кровати. Вышел на кухню. Мама сидела на кушетке. Колючие мурашки разгоняли по телу кровь, напитанную гневом. В миллионный раз Саша проклял гипертрофированную чувствительность, всей душой завидуя быдлу.

* * *

Капитан второго ранга в отставке Пётр Петрович Мариничев собирался в очередную авторскую экскурсию по тундре, показывать пирамиды перевала. Третью за лето. В разгар сборов зашёл сосед, с порога заявив, что ему срочно необходим проводник на пару недель. Петрович отмахнулся, не веря в долгосрочные обязательства.

«Не поговоришь с людьми — упустишь грандиозный шанс», — заявил Роман Романович без обычной иронии.

Уверения Петровича о необходимости утром вести людей на перевал его не убедили. Продолжал настойчиво советовать: «Отложи под любым предлогом. Не прогадаешь».

Уговорил, в общем.

На следующий день пришли двое. Объяснили ситуацию. Поход, конечно, со спецификой…

«Был у меня похожий случай…», — подумал про себя Петрович. Вслух же поставил вопрос ребром, чтобы быстрее отделаться:

— Обсудим цену?

— Конечно, — охотно согласился визитёр, представившийся Олегом. — Ваши условия?

Глазом не моргнул. Назвал стоимость. Научился при новом режиме.

Думал, скажут: «Ну и аппетиты у вас, товарищ капитан!»

Не сказали. Решил обострить:

— У меня обязательства. Запланированы две экскурсии. Получен аванс.

— Верните, — посоветовал Олег. — Компенсируем.

Второй гость, улыбчивый интеллигент, в очках, видимо, понял: морской волк через секунду даст «полный назад». Аванс-то наверняка потрачен… Случайным движением уронил конверт на полку рядом с телефоном.

«Пухлый», — отметил Петрович.

— Задаток, — пояснил интеллигент, доставая из внутреннего кармана дорогущего пиджака блокнот с логотипом центральной гостиницы, вырвал листок, протянул Петровичу:

— Цена.

«Однако!» — поднялись трёхметровые волны в голове у видавшего виды моряка:

— Принято!

— Разумеется, — Олег изучал татуировку на костяшках пальцев Петровича, — речь идёт о полноценной экспедиции.

— Обеспечение. Понял, — ответил загипнотизированный Петрович.

— За два дня составите смету?

— Так точно.

— Исходите из средней ценовой категории. Надёжно, добротно, без роскоши и переплат, — высказал пожелания Олег.

— Есть, — соглашался капитан, мысленно прикидывая: «Год безбедной жизни…»

Договорились обсуждать вопросы по мере возникновения, обменялись контактами, пожали руки, попрощались.

Петрович нащупал мобильный телефон в правом кармане — надо связаться с коллегами-экскурсоводами, переключить клиентуру, к тому же вернуть аванс…

«Аванс!»

Подбежал к конверту.

«Спокойно! Конверт на месте!», — Петрович три раза пересчитал содержимое. Одни пейзажи Хабаровска. Половина от цифры, указанной на фирменном бланке гостиницы.

«Серьёзные ребята».

Обстоятельно, без суеты, заварил крепчайшего чая, нарезал лимон, наточил пять карандашей, раскрыл тетрадь в клеточку, сдул пыль с калькулятора.

Экономика — дело тонкое…

Новая работа нравилась Петровичу. Выходя на балкон покурить, периодически пожимал плечами:

— Жизнь, такая штука… Вот, например, в Гибралтаре, было дело…

Оглянулся.

Историю неизвестного подвига никто не слушал.

* * *

Оставшись без личного транспорта, Олег взял машину Юры. Сам владелец полночи потратил на любовные приключения в сочетании с алкоголем, поэтому сесть за руль не решился. По пути Олег заехал позавтракать в кафе на втором этаже аэропорта, где, согласно его личному рейтингу, готовили лучшие в мире бутерброды с сёмгой. Съел два. Запил чаем с лимоном. Посидел, прислушиваясь к шуму авиационных двигателей. Заказал ещё два с собой. В зале ожидания убедился в неизменности расписания рейсов в северную столицу. Вернулся к машине, с Р‑21 свернул на «Ленинградку», потом на «серебрянку».

Остановился. Вышел. Огляделся.

Северное летнее безмолвие.

Перешёл шоссе, по тропе спустился к безымянному озеру. Тропа быстро исчезла, передвигаться стало тяжелее. С трудом забрался на доминирующую сопку. Отдышался. Вокруг во всей красе раскинулась бескрайняя тундра, похожая на камуфляжную форму: зелёные, жёлтые, бурые, коричневые пятна. Матовые вкрапления озёр завершали рисунок.

Прекрасный полярный день.

Ласково пригревало солнышко, слегка трепал волосы западный ветер, глубокую синеву неба разнообразили редкие облака. Кругом царила первозданная, первобытная тишина.

Северное летнее безмолвие.

«Здесь!»

Не спеша разделся до пояса, осуществляя задуманное.

На пологом склоне сопки, опираясь на три кубических камня, выросла внушительная метровая пирамида из осколков гранитной скалы. Оставалось увенчать сооружение вершиной. Олег приметил трёхгранный камень, плотно застрявший в земле. Широко расставил ноги, упёрся поясницей в чахлую берёзу, напрягся, вытащил. Стряхнул лесную шелуху и победоносно водрузил.

Почувствовал усталость и умиротворение.

— Во имя О́дина! Именем Его!

Постоял, наслаждаясь покоем, не сразу почувствовав влагу на правой руке.

Взглянул — кровь…

«Вот незадача!»

Увидел ржавый край консервной банки рядом с углублением в земле, где недавно лежала вершина.

Промыл рану в ближайшем озерце, туго перебинтовал носовым платком, вернулся к пирамиде. Сел, прислонившись спиной. Заметил кровяные кляксы на камнях. Занёс здоровую руку, чтобы стереть, вспомнил о подписях участников похода напротив своих фамилий, передумал.

Задремал под тёплым солнцем. Снились сны, о которых не расскажешь…

Время остановилось…

* * *

Юра пришёл в кофейню за десять минут до встречи, занял удобный столик в углу, оглядел помещение завораживающим взглядом. Под огонь попала молоденькая официантка: зарделась, как школьница на приёме у мужчины-гинеколога. Юра остался доволен: уникальная способность работала идеально.

Заказал кофе. Валентина пришла вовремя.

«Женщина-телохранитель — само по себе очень чувственно, но экземпляр крупноват».

— Я в восхищении! — глаза загорелись ангельским сиянием, за плечами шевельнулись крылья белого, как сейчас модно, цвета.

— Впервые встречаю представительницу прекрасного пола столь необычной профессии.

— Я вас слушаю, Юрий… Сергеевич.

— Просто Юрий.

— Я вас слушаю, просто Юрий.

«О’кей, выражает готовность оказать сопротивление. Иронизирует. Хрестоматийная история. Ничего нового под солнцем».

Накануне позвонил, представился по имени-отчеству, назначил деловую встречу, в общении был приятен, но сух. Проявления каких-либо чувств в начале знакомства могут навредить.

Поправил галстук, включил «пятую передачу» вдохновения, начав спектакль. Рассказал про Олега, О́дина, реконструкцию битвы богов с чудовищами, конунгов, ярлов и, конечно же, валькирий. Вкладывая в монолог ораторское искусство, отточенное в процессе работы менеджером по продажам и общения с противоположным полом, гипнотически ловил взгляд собеседницы. Валентина слушала, слегка кивая.

«Существо от природы холодное, но блеск любопытства сверкнул в глазах. Готово!» — решил Юрий, стандартно закрепляя успех первого свидания, когда объект ещё сомневается, но уже согласен.

— Десерт? Тут отличный тирамису.

— Юрий, вы серьёзно думали заинтересовать меня этим бредом? — Валькирия поднялась. Юра машинально подскочил в ответ.

— Никто больше не предложит…

— Я предложу пойти в задницу!

Валентина покинула заведение с быстротой бойца спецназа. Самое обидное: заметила его абсолютное замешательство. Юру, с детства, не любившего процедур закаливания, словно окатили холодным душем.

«Пусть бы ездил Бегемот, он обаятельный…» — вспомнилась бессмертная проза.

* * *

В семь тридцать утра сонные Олег, Кирилл и Юра слушали доклад следопыта-проводника.

Петрович энергично рубил рукой воздух, перечисляя необходимые в походе амуницию, провиант, оборудование и прочие бесконечно скучные вещи. На столе лежала тетрадка в клеточку с аккуратными рядами слов и цифр.

— Сами не дотащим, нужен транспорт.

Посмотрели на Олега.

— На машинах туда не доберёшься, — подтвердил опасения Олег. — Может, вездеходы?

— Есть более экологичный вариант — олени, — уверенно предложил Петрович.

Сонливость исчезла. Идея понравилась. Проезжая мимо «пяти углов», Олег с удовольствием наблюдал, как благородные существа неспешно катали маленьких мурманчан, храня обстоятельное северное спокойствие.

— В таком случае необходим пастух, — озадачил Петрович.

— Сейчас многим животным нужен пастух, — согласился Кирилл.

— Слышал, с телохранителем у вас не заладилось, — Петрович чувствовал себя как рыба в воде, высказывая мнение по любому поводу. — Не устроил гонорар? Для дамочек другие расценки?

Юра лихорадочно полез в портфель, вытащил пухлый конверт…

Уголки тонких губ Кирилла сложились в ухмылку.

— Гусары денег не берут…

— Подумаешь, перепутал деловое предложение с непристойным, — невозмутимо прокомментировал ситуацию Олег.

— У меня фобия теперь на валькирий…

— Я поговорю с ней, — успокоил Олег.

— Ладно, — признал поражение Юра, — вот такой рубец на сердце…

— Кстати, о здоровье, — опять поделился мнением Петрович. — Нужен врач и запас медикаментов. Поход запланирован «боевой», возможны колотые и рваные раны, не говоря уже о пищевых отравлениях на фоне обострении хронических болячек.

— Ой, всё! — только и сказал Юра. В его картину мира рваные раны никак не вписывались. — Может, заменим Рагнарёк на взятие Александром Македонским гарема Дария? Чем не сюжет?

* * *

Справа от линии горизонта в плотном дугообразном строю стояли воины в серых доспехах и крылатых шлемах, ощетинившись пиками поверх прямоугольных щитов.

Слева от линии горизонта, в абсолютно точном и строгом неподвижном строю застыли воины мрака — в чёрных плащах с широкими капюшонами, закрывающими лица. Блестели страшные двуручные мечи.

Небо сотрясали серые и чёрные всполохи.

…В кресле справа от окна сидел Зодиак в светло-серой футболке. Слева расположилась Лилия, в чёрной толстовке, с небрежно накинутым капюшоном. Оба подготовились к встрече и теперь гадали, видит ли собеседник призрачных воинов в реальности?

Молчание затянулось. Зодиак демонстрировал равнодушие, Лилия — нетерпение.

— Основание снятия проклятий? — спросила пренебрежительно.

— Есть такая профессия — людям помогать, — лицемерил Зодиак. — Выполняю высокую миссию душевного исцеления страждущих.

— Без согласования? — вскинула бровь Лилия.

Зодиак закатил глаза.

— С кем? С закатными?

— Снятие проклятий без санкции — преступление.

— Серый в Мурманске только я. Особые случаи решает дуумвират…

— Сейчас придумали? Я — полномочный представитель!

— Конкретное предложение есть? — Зодиак не скрывал сарказма.

— Подоходный налог — сорок восемь процентов.

— Даже кофе не попьёте?

— Спасибо, я сыта.

— Дверь там.

— Пожалеете… — прошипела Лилия.

— Идите к чёрту! — гаркнул Зодиак, но тотчас сменил тон. — Я правильно указал адрес?

Долго молчала, выдерживая паузу до 140-го такта, на 141-ом улыбнулась и, почему-то шепелявя, уточнила:

— Из мансарды виден собор Святой Анны?

Загремел боевой рог. Воины перестраивались перед атакой…

Неожиданно между армиями появился рыцарь в простых кожаных доспехах, взмахнул фалькатой, примотанной к руке скотчем:

«Всем спасибо! Все свободны!»

Лицо показалось знакомым. Лилия видела его недавно, а Зодиак давно, больше года назад, спрашивая дорогу к Летнему саду.

Лилия падала в обморок. Зодиак едва успел подхватить тело, спасая от сильного удара головой об острый угол трельяжа. На этом галантность закончилась: не скрывая намерений, стиснул упругую грудь…

…Рыцарь хлопнул по плечу, отвлекая…

…Прежде чем потерять сознание, Зодиак увидел гранитную набережную в жарком мареве и решётку Летнего сада…

Колдун и ведьма лежали на ковре. Изо рта Лилии тянулась нитка слюны прямо в бессмысленный глаз Зодиака.

* * *

Олег жарил яичницу и варил кофе.

— Требуется особая сноровка, — восхищался Кирилл. — Глазунья имеет тенденцию подгорать, кофе — стремительно вскипать. Только проворный ярл способен справиться.

— Ярл… — задумчиво повторил Петрович неизвестное слово. — Хм! Красиво! Кстати, о еде. Чем бравые северяне намерены питаться?

— По грибы, по ягоды, — скороговоркой выпалил Юра.

— Не до грибов вам будет, не до грибов, — снял Петрович с языка известный анекдот.

— Почему «вам»? — прицепился к фразе Юра. — Товарищ капитан в тылу отсидеться планирует?

— Нам, морякам…

— Адмирал Нахимов сражался на суше, — предъявил Юра железный аргумент, — умело организовал оборону Севастополя и геройски погиб, защищая город…

Где-то бабахнуло, ухнуло, запахло морем и дёгтем.

— Павел Степанович искал смерти. Не смог пережить затопления Черноморского флота, — высказал Петрович свою версию исторического события. — Его нашла пуля-дура по взаимному, так сказать, согласию. Мы, военные, лучше других знаем, когда стоит ввязываться в бой, когда нет. Участие в битве добровольное.

— Кто обещал либерализм? — не унимался Юра.

— Ярл, — повторил Петрович новое слово.

Олег кивнул, раскладывая глазунью по тарелкам.

— Петрович прав. На собирательстве долго не протянешь, — поддержал следопыта Кирилл.

— Нужен толковый кок, способный приготовить из говна конфетку или суп из топора, — заключил Петрович.

— Опять пугает! — возмутился Юра. — Сначала колотые раны, теперь голод. Какие ещё персонажи нужны в спектакле? Мне, пожалуйста, массажиста и тренера по йоге. Обеих.

— Они не научат справляться с чудовищами, — приземлил полёт фантазий Петрович. — Не мешало бы привлечь пару рабочих — таскать амуницию с провиантом, ставить палатки, помогать на кухне, и мента, конечно.

— Кого-о-о?! — хором спросили все трое.

Петрович хитро прищурился, держа эффектную паузу:

— Решили «замутить», как говорят в среде просвещённой интеллигенции, масштабный проект без «крыши»?

— Спорно, но верно, — согласился Кирилл. — Кстати, о демократии. Пошли, Петрович, туда, где её нет: тебя ждёт контракт и расходно-кассовый ордер. У нас всё, как ты любишь, — «по уставу».

Снова бабахнуло, ухнуло, запахло морем и дёгтем.

* * *

Молодой человек перевесил татуированный торс через перила балкона. Нарочито громко, с отхаркиванием плюнул на автомобиль. Убедился в том, что бледно-зелёная жижа растеклась по лобовому стеклу, удовлетворённо хмыкнул.

«…Паркуется на газоне говно всякое…»

Стайка чахлых голубей под окном в страхе улетела.

Выкурив утреннюю сигарету, вернулся в комнату, лёг под штангу. Спорт и курение не мешали друг другу. Запас здоровья огромен. Закончив качаться, взял в руки полированную чёрную биту — самое выгодное вложение за сознательную жизнь.

Он видел себя наёмником. Придумал оригинальный псевдоним — «Меч». Заказал татуировку на спине с изображением щита и двуручного меча с широкой крестовиной. Тату-мастер перестарался с длиной гарды. Теперь его звали «Крест».

Парень закружился по комнате, нанося воображаемые удары. Мог «вальсировать» так часами, в дикой, первобытной пляске во имя Воспитательницы, знакомство с которой спасло и перевернуло жизнь. Она заботилась о нём, как мама, но в последнее время заставляла много читать. Крест нехотя выполнял указание исключительно из глубокого уважения и нежелания расстраивать наставницу. Фехтовать битой никогда не уставал. Зато книги утомляли мгновенно. Когда наступало свободное время, смотрел японские мультфильмы или томился бездельем в ожидании заданий. Воспитательница умела примечать таланты подопечных. Природа наделила Креста ярким дарованием — виртуозно калечить и убивать людей, оставаясь незамеченным.

В сотый раз отогнал искушение помочь соседу и сломать руку одному фрилансеру, который подвёл со сроками, но, к сожалению, воспитательница запрещала самостоятельно брать заказы, даже в качестве гуманитарной помощи.

Мультфильмы надоели. Пришлось взять в руки книгу с наименьшим количеством текста, раскрыть наугад, прочитать:

2+3+? = 5

* * *

Ехали в аэропорт провожать Романа с семьёй.

— Следопыт не хотел расписываться кровью, — рассказывал Кирилл, — решил, наверное, что ему предлагают продать душу.

— Как убедил? — интересовался Юра.

— Вульгарные коммерческие аргументы.

— Много?

— Три. Во-первых, с потерей морально-нравственных ориентиров душа стала уценённым товаром, спросом не пользуется. Во-вторых, отказ подписать принятые ранее в устной форме обязательства подразумевает возвращение аванса без вычета оказанных услуг. И, в‑третьих, слава великого организатора легендарных исторических реконструкций — не только уникальный маркетинг, но и постоянный источник дохода, передаваемый по наследству, но, к сожалению, раскрыть чудо-информацию до выполнения всего комплекса работ невозможно по этическим соображениям…

В аэропорту царила характерная суета. Кирилл и Юра тащили тяжёлые чемоданы: Ткачёвы подготовилась к трёхнедельному отпуску основательно. Олег нёс на руках Романа-младшего. Мальчик в дороге обычно капризничал, а здесь увлечённо слушал дядю Олега. «Нашли друг друга, любители сказок», — радовался Роман. «Понимать язык ребёнка — особое искусство, присущее далеко не каждому», — синхронно заметила супруга, наблюдая, как Кирилл делает селфи вместе с Олегом и наследником.

Семейство прошло регистрацию. Попрощались.

— Кстати, где решили остановиться? — вдогонку спросил Кирилл.

— Отель «Лангедок», — ответила жена Романа.

— О! Бывал там проездом, — обрадовался Кирилл. — Хозяйка мадам де Клер-Сен просто очаровательна. Вы, кажется, едете туда не первый раз?

— Третий.

— Понимаю! Трудно не ощутить силу загадочного замка и не попасть под французское обаяние. Как вам господин де Клер-Сен?

— Мы не знакомы, — смущённо признался Роман.

— Обязательно познакомьтесь! — посоветовал Кирилл. — Уникальный человек. Краевед, большой знаток истории средних веков, меценат. Ну ладно, совсем вас заговорил, хорошего отдыха. Пока!

Олег повёл друзей на второй этаж аэропорта — отведать вкуснейших бутербродов с сёмгой.

— Думаю, предоставим возможность рулить Юрию Сергеевичу, а себе закажем пару бокалов пенного в дополнение ко второму завтраку. Совсем не в наказание, как сейчас думает один из нас, хотя и стоило, наверное. Так впечатлить Валькирию донжуанскими замашками надо постараться! Даже по телефону отказалась говорить с корректным Олегом.

— Попробую ещё раз. Может быть, была занята?

— Теперь моя очередь, — взял на себя ответственность Кирилл.

— Удачи, — проворчал Юра.

— Лучше займитесь разнорабочими, копьеносцами и прочими кнехтами.

— А колдун? — напомнил Юра.

— Сам найдётся, как в анекдоте: «Ищем ясновидящих и предсказателей. Обращаться сами знаете куда».

— Повар, оленевод? — не унимался Юра.

— Тема Петровича, — подсказал Олег, — найдёт.

— С кадрами не складывается, — вздохнул Юра, завистливо поглядывая на весёлые пузырьки.

— На моей памяти ни разу не было так, чтобы не было никак, — возразил Кирилл.

— Надо же, знает Клер-Сенов, — покачала головой супруга, пристёгивая ремень безопасности. — Совпадение?

— Не думаю.

— Что тогда?

Роман пожал плечами. Жена с ним согласилась.

* * *

Лейтенант Иванова чувствовала себя неловко, цокая каблучками новых итальянских туфель по мурманскому вокзалу. Юбка-карандаш и белая блузка выглядели неуместно среди джинсов, шорт, футболок и кроссовок путешествующей публики. Приталенный тёмно-серый пиджак сковывал движения. Туфли натирали пятки. Хотелось надеть босоножки и скушать мороженое на берегу Семёновского озера. Настроение портилось.

Вчера получила распоряжение на связной электронный адрес. Сопроводительное письмо сработало. Обрадовалась и напряглась одновременно.

Поезд медленно вкатывался на перрон.

Как ни странно, лейтенант мало знала о специфике деятельности МФ. Перед мысленным взором возникал импозантный Куратор:

«Шпионаж, терроризм, борьба с оппозицией — не наш профиль, есть специально обученные люди. Мы отвечаем за энергетическую безопасность страны. Опять-таки, нефть, газ, атом нас не касаются (и почему-то вздохнул). Наша задача — контроль биоэнергии».

Появился реальный шанс заняться практикой. Быть может, после двух лет службы аналитиком повезёт стать полевым агентом?

Поезд остановился, двери открылись, и лейтенант, задыхаясь от волнения, приготовилась к встрече. Из вагонов выходили обычные люди.

Неожиданно на руки рухнуло тело. С трудом удержала равновесие, едва не упав.

— Врача! Человеку плохо! — услышала собственный крик.

На «курсах повышения квалификации» учили мгновенно принимать правильное решение. До встречи с резидентом оставалось двадцать три минуты. Поезд пришёл раньше расписания. Пришлось сопроводить дедушку в медпункт, волоча за собой клетчатую хозяйственную сумку на колёсиках…

В тесном помещении, пропитанном запахом хлорки и корвалола, лейтенант осталась с пассажиром наедине. Посмотрела на часы. До встречи шесть минут. Успеет.

— «Питер», — устало прошептал старик.

— «Мурманск»

Пароль и отзыв.

В ответ на немой вопрос признался:

— Действительно плохо.

В подтверждении затрясся мелкой дрожью, обхватив руками живот.

Запах нашатыря, отказ от госпитализации, извинения…

На выходе с вокзала резидент спросил:

— Чувствуешь инферно?

— Никак нет.

— Чистый лист. Я найду тебя.

Спрятал пронзительный взгляд, ссутулился, обмяк, снова превратившись в усталого старика, заковылял к троллейбусной остановке.

«Проверка», — обожгла лейтенанта догадка.

Перспективы карьерного роста таяли, как фигура уходящего в мурманское марево пенсионера. Тем не менее, удалось оказаться в нужном месте в нужное время. Это, если разобраться, и есть удача.

* * *

…услышала сзади:

— От клиентов бегаете?

Нарочито медленно обернулась, готовая мгновенно среагировать.

В полумраке подъезда увидела на безопасном расстоянии насмешливые глаза в очках. Встретилась с гением «НН» или растеряла навыки, заметив постороннего за спиной, только когда тот сам себя обнаружил?

Секундная растерянность сменилась решимостью. Сразу догадалась, с чем связан визит.

— Между идиотом и клиентом большая разница, — обозначила позицию тем же тоном, которым в кафе посылала Юрия Сергеевича.

— Те и другие пользуются одинаковыми правами и свободами, — уточнил очкарик, — если дать шанс объясниться, эрудированный человек сможет быстро разобраться, какая ипостась присуща в большей степени, ведь цена ошибки равна упущенным возможностям.

Приложил руку к левой стороне груди:

— Тут аванс, о котором забыл упомянуть донжуан, сражённый вашей красотой. У нас исключительно деловое предложение. Я, кстати, принимаю приглашение на чашку кофе — обсудить условия работы.

— Я не могу пустить в квартиру.

Визитёр заговорил с лёгким укором:

— Не следует пренебрегать гостеприимством. Не замужем, детей нет, живёте с мамой, поющей в хоре с забавным названием «Хибиночка». Репетиция закончится через полтора часа. Времени полно.

— Вы Кирилл? — спросила Валентина, поворачивая ключ в замке.

Гость утвердительно кивнул:

— Наш друг, Юрий Сергеевич, весьма разговорчив, не держите зла, он хороший.

Пятнадцать минут спустя Вильегорский сидел за столом в маленькой кухне, заканчивая монолог:

— Всё сказанное — правда. Несмотря на кажущуюся нелепость. Объект охраны — Олег.

— Подчинение?

— Оперативно — Олегу, функционально — мне.

Хотела услышать что-то вроде «видите, как просто», будто Кирилл заранее предвидел согласие, но не услышала. Кольнуло самолюбие, но стиль беседы не изменился.

— Сложности?

— Не исключено.

— Аванс понятен. Ставка?

Кирилл нарисовал на салфетке две цифры:

— Суточные, бонус по результату и вишенка на торте: два московских клиента. Хватит для раскрутки бизнеса. Выполнение контракта — залог реальных перспектив…

Поправил занавеску в радикально жёлтый цветочек:

— Валентина, если я попрошу вас попрыгать, что ответите?

— Сколько раз?

— Отлично. Через два часа пришлю инструкции. Будь готова.

Уже в прихожей зрачки обжёг холодный взгляд:

— Никому не позволяй стоять за спиной!

…Валентина не питала иллюзий относительно серьёзности намерений как всего человечества, так и отдельных его представителей. Пройдут годы… Она так и не ответит на вопрос, почему сразу и безоговорочно поверила очкарику, но будет вспоминать сегодняшний день как самую большую удачу…

Всё это произойдёт потом, а сейчас написала записку маме, положила рядом с пухлым конвертом, без суеты сложила вещи в спортивную сумку.

На столе остывал кофе в одинокой чашке.

* * *

Лилия лежала на огромной кровати в приятной дрёме: убаюкивали чёрные ручки-лепестки родных бесов. Чья-то серая длань пыталась стряхнуть наваждение.

Лилия медленно просыпалась, но открывать глаза не торопилась.

— Плохо имитируете, — услышала голос Зодиака, — ресницы дёргаются.

Повернулась к мужчине.

— Доброе утро, — произнёс тот самодовольно.

Лилия взглянула в окно.

— Сейчас вечер.

— У вас, закатных, одно на уме.

Накатило. Заболела голова. Затошнило. Закрыла глаза. Столб серого пламени древнейшей традиции пылал над городом.

— Уникальное событие! — радовался Зодиак. — Рождение Эгрегора!

Лилия с трудом вернулась в реальность.

— Эгрегор… — эротично шептал Зодиак, — возник из мыслей и эмоций миллиардов живых существ обрядом жертвоприношения кровью потомка первых богов…

Лилия напряглась в желании встать с кровати.

— Торопишься? Появились срочные дела?

— Мы на «ты»?

— Глупо «выкать», лёжа в кровати. Я спас тебя, перетащил сюда. Потом сам потерял сознание. Какой мощный выброс! Представляешь, как тряхнуло всех адептов?! Разве не весело?! Теперь юрисдикция обеих инстанций ограничена. Принимаю заявки на растущие акции «серых фишек»! Ты по делу приходила? Или в гости?

Лилия сделала усилие и отключилась. Пришло любимое видение полярных ночей: широкоплечий рыцарь в чешуйчатых серебристых доспехах, с золотистыми кудрями, вьющимися из-под шлема с чёрным плюмажем, галантно обнимал за талию, прижимаясь к ней в области диафрагмы.

— Побежишь восстанавливать статус-кво? — издевался Зодиак.

Лилия пришла в себя окончательно.

— Может, пошалим? — спросила томно.

Замешательства Зодиака хватило, чтобы ловко, в одно движение, спрыгнуть с кровати, заправить футболку в джинсы, схватить сумочку, бросив на ходу, подбегая к двери:

— Увидимся! Мяу!

— Гав! — вяло отшутился Зодиак. — Вот ведьма! Метку поставила…

* * *

Пётр Петрович Мариничев так интенсивно не хлопотал со времён обеспечения секретного рейда дивизиона подводных лодок к Бермудским островам.

Сидели в тесной полуподвальной каморке, гордо именуемой кабинетом директора ИП «Рыбников В. С.», владевшего в Мурманске магазином для туристов, охотников и прочих рыболовов. Рыбников, бывший сослуживец Петровича, угощал товарища чаем, заваренным «как для себя» (с мёдом, лимоном и ромом), и кубинскими сигарами, которые, по его искреннему заверению, скручивали на смуглых бёдрах девственные работницы табачных фабрик. Сигарами Рыбников запасся на всю оставшуюся жизнь ещё в те времена, когда их пути с Петровичем разошлись, один вышел на пенсию, а другой продолжил службу в морской разведке, оказавшись на Острове свободы военным советником.

Запрошенный объём снаряжения был сопоставим с потребностями приличной диверсионной группы, многих наименований не было в наличии, приходилось искать аналоги. Приятели сидели третий час, уточняя детали.

— Ты, Василий, мне мозги не сектым, — требовал Петрович. — Повторяю. Двух — и четырёхместные жилые палатки должны быть трекингового типа с автоматическим каркасом, рюкзаки — экспедиционные, норвежские. Вот так. Не иначе!

Петрович пыхнул сигарой: «Не с тех бёдер табачок», продолжил:

— Ничего не забыл? Про спальные мешки сказал. Баулы, амуниция, спецодежда, обувь, нижнее бельё… Всё есть в списке. Вася, я работаю на странного, но солидного клиента, которого, подозреваю, чревато обманывать и подводить.

Рыбников слушал, кивал автоматически, но встрепенулся, когда нравоучения закончились.

— Кстати, о клиентах. Покупателю года полагается дегустация двадцатичетырехлетнего виски.

— Вася, я на службе. Жду предложения с ценами. По каждому товару обязательны подробные описания, фото и отзывы.

Рыбников проводил Петровича до машины. Посерьёзнел. С тоской и печалью спросил, проникновенно глядя в глаза.

— Петруху помнишь?

Петрович просветлел.

— Абдула зарезал. Лично.

Лицо Петровича превратилась в маску.

Сел за руль старенькой «шестёрки», поехал в Видяево, к знакомому оленеводу. Иногда пользовался его услугами, когда был нужен этнографический колорит. Среди клиентуры попадались любители прогулок по тундре на оленях. Приехав, узнал неприятную новость: приятель пропал. Обратно возвращался расстроенным.

Дома Петрович налил перцовки помянуть сокурсника, положил на хлеб балтийскую килечку, поднял стакан и…

…был прерван телефонным звонком.

— Нужно олешек пастушить? — заикаясь, спрашивал тоненький девичий голосок. — Дедушка заболел, вместо него я могу.

«Несерьёзно», — подумал капитан, но, тем не менее, решил переговорить с заказчиком. Выбирать — его право.

Ночью приснилось Петровичу, как всплыла среди белых льдин антрацитово-чёрная АПЛ, выплюнув в небо ракетой. Абдуле оставалось недолго.

Утром проснулся счастливым.

* * *

Саша жил с мамой в бараке. На Зелёной улице. «Тихий ужас» — говорила мама. Алкоголики, скандалы, крики. Почти не спали. Между четырьмя и шестью утра погружались в скользкую пахучую дремоту. Так было не всегда. Мама помнила. Саша нет. Папа с мамой жили где-то на Ленина. Папа их бросил. Мама говорила — «попал под влияние». Саша не по-детски удивлялся, как можно запихнуть родных людей в семь квадратных метров, пропитанных вонью бесконечных поколений тараканов?!

Саша не сдался. Работал с десяти лет. Мама устроилась вечерней уборщицей в больнице. Саша разносил почту, мыл машины. Накопили денег. Взяли в долг. Купили «убитую» однушку на Челиева. Не было дня, чтобы Саша не вспоминал восторги риелтора: «Наверху дружная семья, внизу бабушка с внуком. Светлая, хорошая квартира, хоть и запущенная. Сделаете ремонт…»

Им закружило голову от счастья…

Целый день сверху слоновий топот, половину ночи двигали мебель, резкий скрип кресла под жирным подростком, бесконечно сидевшем в Интернете, в шесть утра крики снизу, швыряние предметов, визг… Когда наконец наступала тишина — сбоку оглушительно начинал орать младенец…

Блокада. Обычные в своей нормальности люди оказались заложниками быдла. «Громкий ужас», — говорил теперь Саша. Мама молчала, вздыхала, шла в церковь. Саша тихо матерился, ходил в институт, по вечерам мыл машины, надеясь когда-нибудь уехать в другой город, в другую страну, а квартиру продать цыганской семье. Мечтал, пока не встретил девушку, тоже студентку, тоже Сашу.

Саша жила в переполненном общежитии. С детства привыкла вставать в семь утра, делать зарядку, завтракать, идти на учёбу. Соседки по шестиместной комнате всю ночь шумели, затихая под утро, просыпали занятия, а когда наступало время сдачи экзаменов, откупались телами. Правильная Саша не вписывалась в подобный образ жизни.

Саша сидел на скамейке в ожидании подруги.

Мама наконец-то решилась съездить на «какое-то» время к тётке в Рыбинск, соседская протоплазма сверху уехала на две недели в Египет. Теперь Саши могут исполнить заветную мечту! Выспаться…

* * *

Олег перечитывал письмо исландского журналиста Бьёрна Рамрунсена…

«Добрый день! Мой друг Улаф рассказал про интерес к северной мифологии и вашу идею разыграть уникальное событие. Буду безмерно благодарен за возможность участвовать. Поговорим по скайпу?»

Олег с удовольствием вспоминал поездку в Рейкьявик, успел проникнуться теплотой к немногочисленному, но, несомненно, великому исландскому народу. Повинуясь душевному порыву, написал ответ, откинулся на спинку кресла, прислушиваясь к звукам летнего северного утра.

Мир вокруг наполнился новым значением. Олег испытал смешанное чувство восторга и глубокой благодарности. Следуя острому чувству вдохновения, отыскал баллончик с аэрозольной краской, быстро собрался, сел в одолженный Юрием автомобиль, поехал на «серебрянку». Дошёл до места, где стояла его пирамида, огляделся, любуясь высоким синим небом с далёкими сполохами редких перистых облаков.

На скошенном участке скалы начертил две тёмно-бордовые линии.

Знак «дорога».

Долго сидел, прислонившись спиной к нагретым солнцем мшистым камням, слушая тишину и ветер.

Вернувшись, с удивлением обнаружил в квартире двух персон обоего пола.

Женщину узнал сразу, мужчину видел впервые. Оба уставились оценивающе: «так смотрят милиционеры, руководящие работники и незамужние женщины».

Гости сдержанно поздоровались и продолжили изучать Олега, не скрывая любопытства.

* * *

Везение Куратора началось с рождения в семье заслуженного чекиста и продолжалось до сих пор: большой уютный дом на Новой Риге, сын — студент Сорбонны, вторая жена — красавица, умница, длинноногая блондинка, пара процветающих бизнесов, записанных на непутёвого одноклассника под надёжным компроматом в педофилии, перспективная работа на Олимпе неприкасаемых в новой генеральской должности.

Куратор не создал ничего нового, зато уничтожил старое, получив повышение за безупречную службу и преданность делу: антиквариат МФ занял достойное место на полке истории.

«Стране нужна реальная энергетическая безопасность! Мы живём в сложном и материальном мире», — заявил он на Совете Безопасности, отвоевав наследное место у газонефтяной трубы.

Однако в глубине души оставался таким же крепостным, как прапрадед из Рязанской губернии. Куратор последнее время интересовался предками: по устному приказу двое стажёров изучали архивы ведомства.

Особенно зацепили последние слова деда (майор НКВД, пропал на «перегибах»), записанные утомлённым от необходимости пытать следователем: «…ещё вчера я был власть, закон, государство… сейчас завидую говну на улице… не могу больше терпеть… пишите: аргентинский шпион… убейте меня… пожалуйста…»

От руки приписка следователя Гиоргадзе:

«Враг пытался целовать ботинок».

…Ничего никогда не меняется. Время всего лишь плоский круг. Следующей его итерацией может стать биологическое уничтожение бесценного организма Куратора, предки лучше других знали, как бывает…

За 1008 приятных бонусов за службу Родине (Куратор вёл точный учёт) пришлось заплатить свободой. Обменять на привилегии, льготы, награды, деловые связи, бессонные ночи, лицемерие, стукачество и, что особенно тяготило, снижение потенции.

Куратор подтвердил статус интеллектуала: ловко закрутил комбинацию по закрытию МФ. Так принято: каждый, кто чего-либо стоит, работает только на себя — такова сущность вечного служения. Достигнутая цель неожиданно выявила реликт. Между Директором и Дроздом существует система конспиративных отношений, с невероятным по секретности уровнем допуска. Не нужно обладать особыми талантами, чтобы понять: связь активируется при ситуациях, лежащих за гранью секретности и важности. Абсолютной ценностью Куратор считал свободу от всех законов. Появился шанс сорвать джекпот.

Отложив празднование очередного звания, он помчался в Подольск, где в закрытой спецбольнице умирала легенда.

— Так и будем ехать? — шипел он водителю, — подрезай скорую, встречка только для нас!

Куратор спешил. Легенда могла исчезнуть в любую минуту.

Гиены ждали смерти льва.

* * *

Юрий реабилитировался в глазах товарищей после неудачи с Валькирией, предложив эффективный способ поиска работников через объявление в газетах. Показавшееся перспективным предложение начинало напрягать: телефон не умолкал, номер отеля превратился в кастинг-студию, девушки на ресепшен выполняли обязанности секретарей просто так, по зову сердца, очарованные ангельскими белокурыми кудряшками и ямочками на щеках. Каждый кандидат требовал времени и нервной энергии. Ближе к вечеру Вильегорский и Берендеев окончательно устали от общения. Сил спуститься в ресторан не хватило: заказали ужин в номер.

— Огромное количество неадекватных людей!

— Не говори, — согласился Кирилл.

— Особенно на дорогах, — жаловался Юрий.

— Не даёт покоя «брабус»? — посочувствовал Кирилл. — Забудь.

Лицо Юрия исказила брезгливая гримаса.

— До сих пор перед глазами номер из трёх шестёрок и средний палец.

Хамство разумных существ периодически вызывало у него естественный протест.

Кирилл нехотя, будто в сотый раз, объяснил устройство мира:

— Банальное проявление несовершенства. Ты, как далеко не худший представитель вида, должен принять ментальные установки общества, в противном случае обречён на забвение. Типичный обыватель глуп и невоспитан, капризно требователен к реальности, раб потребления и коллективных иллюзий. В силу врождённой глупости его личное мнение никогда никому не интересно, и это его злит и оскорбляет, заставляя организм высказывать мнение невербально. Наиболее убедительно продемонстрировать жизненную позицию ему удаётся там, где все заняты бесхитростным делом, например, управлением автомобилем. Но даже это происходит бездарно и трагично, с уничтожением других водителей, пассажиров, пешеходов, себя, своих детей.

— Обычный народ на «брабусах» не ездит, — засомневался Юра. — Должно же быть что-то в голове у того, кто имеет возможность приобрести дорогую вещь!

— Не обязательно, — парировал Кирилл. — Сейчас принято снимать комнату в коммуналке, выплачивая кредит за дорогое авто. Человек — животное слабое и неполноценное.

— Сдохли бы эти животные!

Когда настроение соответствовало моменту, Юрий чересчур эмоционально выражал недовольство скоростью эволюции.

— У тебя завышенные требования к социальной справедливости. Адресаты твоего проклятия приговорены к жизни, но потомков ждёт иная судьба. Я над этим работаю.

Последнюю фразу Кирилл произнёс буднично, между прочим, но Юра почему-то обмяк и скукожился. Вкус еды перестал радовать. Почудилось на мгновение нехорошее.

— Шучу, — поспешил исправиться Кирилл. — Лучшая форма самовыражения и протеста — наша экспедиция! Свобода мнений, дружеская атмосфера, свежий воздух, питание по графику, материальное вспомоществование! Очередь из желающих протянулась на весь Мурманск. В итоге, что с кадрами?

— Остальные завтра.

— Те, кто завтра, — неудачники. Успех — от слова «успеть». Нужны везунчики! С кого начнём?

— С врача, — Юра покопался в ворохе резюме. — Здоровье прежде всего! Кандидатов двое, предлагаю этого.

Кирилл выбрал другого.

— Предпочёл терапевту ветеринара? — удивился Юра.

— Помнишь, как на вопрос, смогут ли они вырезать аппендикс в походных условиях, терапевт округлил глаза, а ветеринар попросил нож, нитку, иголку и водку. С таким подходом любая болячка побоится себя обнаружить в ожидании более комфортных условий.

— Есть, конечно, здравый смысл, — задумался Юра, — своеобразный.

— По тем же соображениям вместо повара школьной столовой, привыкшего готовить невкусно и воровать у детей продукты,

я предпочёл бывалого кока на пенсии. Понимаю твои опасения! Да, он инвалид без руки! Но вместо милостыни ищет работу. Кроме того, надо быть ближе к скандинавскому эпосу. У бога воинской доблести Тюра руку откусил Фенрир. К появлению однорукого кандидата следует отнестись как к знаку судьбы. Олег убеждён, и я с ним согласен, (не в наших правилах сомневаться в ярле), случайные люди в походы не ходят. Тем не менее предлагаю подать служебную записку на высочайшее имя с перечнем претендентов. Но не сегодня. Пусть знакомится с гвардией. Не будем мешать. Я заковыристо изъясняюсь? Ничего?

— Не парься, люди привыкнут. Кто там опять?

В номер без стука вошёл Петрович.

* * *

Лейтенант Иванова для прикрытия трудилась менеджером по рекламе в областной УФО-газете. Девушка неглупая и расторопная, она быстро сработалась с практикующими колдунами, гадалками, экстрасенсами и прочими народными целителями города-героя Мурманска, а продажа рекламных объявлений составляла неплохую прибавку к лейтенантскому окладу.

«Пусть ищет… конспиратор», — зло подумала о пенсионере, собираясь ехать в редакцию. «Пыжик» медленно тронулся с места, повернул на улицу Коминтерна.

Иванова неожиданно ощутила чужое присутствие.

«Первым делом нажать на газ — незваного гостя вдавит в сиденье, затем резко затормозить — по инерции приложится лицом в подголовник, потом быстро выскочить и действовать по обстановке…»

Решительные действия совершались под недружественный аккомпанемент клаксонов. Прежде чем открыть дверь, в зеркале заднего вида увидела нового знакомого.

— Проверки на дорогах. Зачёт, — усмехнулись живые глаза на усталом лице. — Давай навигатор.

Резидент отпустил поручень, предусмотрительно схваченный перед манёврами. Поставил точку на карте, вернул гаджет.

До Туломского водохранилища добрались в молчании. Съехали на грунтовку, остановились.

— МФ больше нет. Тебя скоро переведут. Я лицо неофициальное. Можешь отказаться. Выбирай.

«Записка оказалась к месту», — не без удовольствия подумала лейтенант.

— Рискну, пожалуй, из женского любопытства.

Собеседник кивнул, не заметив сарказма.

— Называй меня Дрозд.

Пока ехали по грунтовке, Иванова успела рассказать подробности, не указанные в аналитической записке.

Остановились. Вышли. Дрозд свернул на тропинку. Шли через лес. Девушка радовалась предусмотрительности — захватила удобные кроссовки. Впереди показался старый забор. Запахло дымом. Вошли в открытую калитку.

Дрозд громко постучал в дверь дачного домика. Не получив ответа, открыл сам.

В сенях большой бородатый мужик жадно пил воду.

— Привет, Наместник!

Половина воды из жестяной солдатской кружки лилась мимо.

— Бывший. Теперь Отшельник, — просипел похмельный, — ты молодец… Вчера началось, а уже с референтом. Подождите во дворе, накрою стол, «поздравкаемся».

Отобедали гречневой кашей. Мужчины оставили Иванову на веранде пить чай, сами поднялись по скрипучей лестнице на чердак.

Кто бы сказал утром про обед в лесу, не поверила бы. Лейтенант разглядывала помещение: типичное деревенское жильё, лавки, грубо сколоченный стол, печь с лежанкой, на стенах пучки душистых трав. Электричества нет, свет от лампадки в божьем уголке.

— Эгрегор, — спросил Отшельник, — убивать приехал?

— Посмотрим… — Дрозд неопределённо махнул рукой, огляделся.

В углу раскладушка. Старый плед. Хозяин, наверное, тут ночует. Поближе к богу. Из-под старого плаща выглядывали сошки пулемёта.

«Однако…»

— Не навоевался, значит?

«А сам? — передразнил Дрозд, пытаясь определить принадлежность инструмента. — Дегтярёв?»

Вслух ответил:

— Не стареют душой ветераны.

— Боишься?

— Да, — признался Дрозд. — Поможешь?

Отшельник пожевал травинку. Небрежным движением расправил старый плащ, прикрывая сошки.

— Я лицо неофициальное.

В голосе Отшельника звучала неопределённость.

Дрозд кашлянул.

— Кваску бы…

— О многом не проси. Я слаб… и отвергнут. Компот будешь?

— Если без косточек…

Отшельник хмыкнул. Дрозд хмыкнул в ответ — вспомнили общую историю из прошлой жизни.

— С потенциалом референт… Далеко пойдёт по рассветной дорожке, — обронил хозяин, наполняя кружку из кадки. — Что думаешь?

— Ничего не думаю. Некогда. Брось, пожалуйста, «падаванскую» ерунду…

— Я слаб — не слеп. Ты, как говорят современные миряне, не догоняешь. Дело твоё. Баньку топить?

Дрозд махнул рукой, спустился вниз. Сел напротив Ивановой. Долго изучал правильные черты лица, прежде чем приказать:

— Найди Олега.

* * *

— Выпьем? — неожиданно предложил Олег.

— И закусим, — согласился мужчина, представляясь. — Захар Зодиак. Профессиональный медиум. Защищаю от неблагоприятных воздействий. В битве экстрасенсов не участвовал. Приготовлю салат.

— Валентина Линд. Безопасность. Сервирую стол.

— Что будете пить?

— Виски. «Джек». Хотя целесообразнее водку.

— Вангуете? — удивился Олег.

— Да. Горлышко бутылки торчит из пакета.

— А вы?

— Я на службе.

— Значит, мартини, сок апельсиновый?

— Со льдом.

— Вот и скрепили союз, — чмокнул языком край стакана Зодиак.

Потом скрепляли союз кровью: Линд холодно и равнодушно, Зодиак нервно и обеспокоенно. На известном документе появились номера 6 и 7 с бурыми росписями под именами.

Выпили. Помолчали.

— Нужно многое обсудить, — Зодиак теребил ватку с перекисью на безымянном пальце.

— Например? — Олег занюхал ржаным хлебом выпитую вне тоста стопку.

— Что делают экстрасенсы, когда напьются?

–?

— Звонят будущим.

— Смешные у вас истории, — заметил Олег.

— Жизнь наша в ближайшее время станет ещё смешнее, — заверил Зодиак, — втроём в однокомнатной квартире…

— Всегда рад гостям, — улыбнулся Олег.

— Соблюдающим нормы, как говорили раньше, социалистического общежития, — добавил Захар. — На кухне дежурим по очереди, ванную посещаем по графику, полюбовников не водим, носки, трусы не разбрасываем, с одиннадцати вечера до восьми утра не шумим…

— Освоился, — буркнула Валентина.

Захар сделал рукой пассы, означающие, что он не закончил.

— Ещё не всё, коллеги. Нужно решить, кто, где, с кем спит.

Театральная пауза впечатления не произвела.

— В нашем распоряжении диван-книжка и тахта, — проинформировал об удобствах Олег, — я могу спать на полу.

— Без жертв! — попросил Зодиак. — К вопросу подходим по-деловому. Ты, Валентина, охраняешь Олега от физических опасностей, при необходимости должна закрывать клиента телом. Предлагаю вам лечь вместе. Я же могу гонять злых духов дистанционно — на тахте.

«Ещё один сводник», — раздражённо подумала Валентина.

— Какие опасности? — с усмешкой спросил Олег.

Захар откинулся на спинку кресла, посерьёзнел лицом.

— Люди — животные консервативные, пугаются неизвестного. Под давлением инстинкта самосохранения склонны совершать глупости… Ложитесь валетом!

— Шестое чувство не подсказывает, сколько существует способов лишить человека жизни столовым прибором? — поинтересовалась Валентина, демонстрируя чайную ложечку.

Экстрасенс не испугался, но предмет смертоубийства изучил издалека.

— Предполагаю четыре: оральный, анальный, колющий и черепно-мозговой, — Зодиак на всякий случай отъехал креслом подальше.

— Семьдесят два. Я владею пятью. Вполне достаточно.

Олег поднялся:

— Схожу к соседу за надувным матрасом.

— Куда же без телохранителя?! — воскликнул Захар, но входная дверь уже захлопнулась.

Вернувшись, Олег обнаружил гостей за мирной беседой.

— Достигаем взаимопонимания, — констатировал с удовлетворением. — Валентина, хочу спросить — у тебя там настоящее?

— Ты про грудь или про пистолет в плечевой кобуре?

Олег покраснел.

Зодиак зашёлся немым смехом. Закашлялся. Валентина ловко нанесла точечный удар куда-то под правую лопатку. Захар перестал кашлять, сильно выпучил глаза.

Мужчины выпили водки по-простому, женщина пригубила коктейль.

— Вам можно доверять? — неожиданно спросил Олег.

— К чему вопрос? — удивился Захар.

— Поневоле задумаешься.

— Сделай выбор. Здесь и сейчас. Станет легче, — посоветовал Захар. — Ты недавно чертил знаки? Не мог бы продолжить? Что-нибудь охранное…

С помощью аэрозольного баллончика перед дверью появился перевёрнутый «треугольник» с точкой у вершины…

Знак «доспехи».

Валентина обошла квартиру, проверила двери, окна. Легла на тахту между окном и диваном Олега. Зодиак расположился на соседском надувном матрасе в углу на кухне.

Линд уснула позже всех.

* * *

Бестужевский детский дом перестал существовать. Последних двух воспитанников (брата и сестру) взял к себе чиновник из администрации.

«…Явив миру факт беспрецедентной гражданской сознательности истинного государственного служащего», о чём прокричали пропагандисты на федеральных телеканалах, не говоря уже о местных.

«Власть и деньги перейдут по наследству нашему будущему», — удовлетворённо отметила Лилия, когда ей ожидаемо предложили занять должность в правительстве региона — курировать детские дома, интернаты, образовательные программы, но приказ о назначении застрял в канцелярии — Эгрегор остановил влияние сил.

Лилия не любила остановок, а покровитель и вовсе терпеть не мог. В авральном режиме готовился симметричный ответ.

В кресле сидел упитанный лысоватый мужчина средних лет — владелец скромного детективного агентства. На столе лежала дешёвая папка с тряпичными завязками. Перебирая несвежие бумаги и фотографии, Детектив скучно бубнил:

— В группе семь человек. Цель — реконструкция последней битвы между богами и чудовищами согласно скандинавской мифологии, так называемый «Рагнарёк». Место инсценировки — «серебрянка», ориентировочно с 30-го по 100-й километр. Идейный вдохновитель — Олег Новиков. Питерский. Работал у нас по контракту. Строил комбинат. Юрий Берендеев — коллега Новикова по «Кольскому холдингу». Кирилл Вильегорский — школьный друг. Бизнес-консультант. Фигура, известная в деловых кругах Москвы. О нём позже. Валентина Линд — телохранитель, из местных, заключила контракт на охрану Новикова. Пётр Мариничев — проводник. Военный моряк на пенсии. Водит экскурсии по местам боевой славы, заброшенным городам и псевдоартефактам. Захар Зодиак — колдун на доверии…

Лилия поморщилась.

— Ищут врача, повара, разнорабочих.

— Дата начала?

— Неизвестна. От двух до четырёх недель. Особенно не конспирируются. Источники финансирования: собственные средства, спонсора нет.

— Ваше мнение?

Детектив пожал плечами.

— Не ваше, а «боевого молота», — раздражённо пояснила Лилия.

Мужчина облизнул губы…

— Вы же знаете…

— «Я уже не так молод и совсем не тот молот», — издевательски пропела Лилия.

Детектив глубоко вздохнул и очень грустно выдохнул.

— Чего вы хотите?

— Понимания.

Детектив что-то набрал на клавиатуре ноутбука, повернул экран к Лилии.

«За гибелью мира последует возрождение, — читала она. — Выживут и поселятся на месте, где раньше была долина Идаволл (в центре Асгарда), сыновья О́дина — Видар и Вали, и сыновья Тора — Магни и Моди. Возвратятся из царства мёртвых Бальдр и слепой Хёд…»

— Для расширения кругозора? — спросила Лилия, поворачивая ноутбук обратно.

— Искусственная идеология типа марксизма-ленинизма или ницшеанства осталась в прошлом. Будущее за культурой изначальных энергий.

— Какое отношение к Традициям имеют конкретные люди, играющие в солдатики?

— Ещё до начала игры, как вы говорите, «в солдатики», для них создали Эгрегор! Дочитайте до конца: «…Выживут, укрывшись в роще Ходдмимир, два человека — Лив и Ливтрасир, человеческий род будет продолжен». Запущен процесс очищения. Новое добро и зло, если хотите. Биосфера трансформируется. Для нас не станет места. Превратимся в никчёмных смертных. «Солдатики» — катализаторы нашего конца. Интересно другое. Кто ими играет?

* * *

В гостинице «Auberge de Montsegur» семья Ткачёвых занимала верхний двухкомнатный номер с большой гидромассажной ванной и огромной кроватью с балдахином. Роман сидел в блаженной тишине, пока жена и дети, вдохновлённые хозяйкой гостиницы, совершали велопробег.

Вчера всей семьёй поднялись на холм, к замку, погулять у величественных крепостных стен. Спустились вниз уже вечером, изрядно уставшими. Утром жена с детьми укатили на велосипедах. Роман же дважды за ночь просыпался от ноющей боли в ногах, но с хорошим настроением. Днём мог бы вздремнуть и восстановить силы, но глупо тратить время на сон. Лучше почитать публицистику, дыша воздухом свободы из открытого окна…

«…Иберийская легенда… Гора Монсегюр создана великанами, сыновьями Герона, соперниками Геракла. Возможно, на вершине находился храм солнечных и лунных божеств — Абелио и Белиссены. Скала Монсегюр является центральной частью древнего комплекса культовых сооружений, происхождение которых теряется в глубине веков…»

На языческих капищах строили храмы новой веры. Роман задумался: чьи символы веры в таком случае сменили капища?

«Больше двухсот добрых людей величественно шли на костёр у подножия великой горы Монсегюр, в переводе означавшей «моё спасение»… Они не боялись смерти, но жаждали взойти на огненную свадьбу с возлюбленным Христом. То, что внешне выглядело как десятимесячная осада, на самом деле являлось приготовлением к солнечной Пятидесятнице. «Совершенные» готовились любовью победить князя мира сего».

Вчера на узких замковых улочках (тут в Монсегюре вообще мало людей), где солнце и земля ближе всего друг к другу, Роман будто слышал лязг мечей, свист арбалетных болтов и рёв костров…

Вынул из кармана сувенирный наконечник стрелы с двумя зазубринами. Внимательно разглядел китайскую подделку. Повеяло свежезаваренным кофе…

…Хозяйка лично украсила пенку капучино корицей. Приветливая пожилая особа. За два сезона летнего отпуска, проведённых в отеле, у семейства Ткачёвых сложились с ней тёплые отношения, подкреплённые скидкой на люкс.

«Какая жутко породистая женщина!» — восторгалась супруга.

Роман прихлёбывал восхитительный напиток, ощущая сладостное очарование изумительной прованской земли. Захотелось насквозь пропитаться гением места. Вспомнился разговор с Кириллом о хозяине отеля. Беседа с господином Клер-Сеном — прекрасная возможность глубже проникнуться атмосферой. Мысль пронеслась стремительно, а последующая фраза вырвалась спонтанно, будто команду задать вопрос язык получил не из мозга.

— Puis-je voir votre mari, monsieur de Clercq-Saint? On dit qu’il est un grand connaisseur des traditions locales^[2].

Блюдце выпало из рук хозяйки, разбившись о кафель. От резкого звука сердце Романа не только ушло в мизинец левой ноги, но и выскочило оттуда…

* * *

Петрович вынул из нагрудного кармана флешку.

— Презентация закупок!

— Петрович, у тебя Эм-Би-Эй? — иронично предположил Юра.

— У меня другие буквы — ВМФ.

— Робею от собственной необразованности, — признался Кирилл. — Закупки, товарищ капитан второго ранга, не в нашей компетенции. Рекомендую обратиться в вышестоящую инстанцию.

— Так точно! Хотел поговорить с Олегом Евгеньевичем. Безуспешно… в телефоне слышались разнополые нетрезвые голоса.

Юрий и Кирилл переглянулись.

— Ничто так не сближает людей, как предоплата и совместное распитие, — обрадовался Кирилл. — Делать нечего, слушаем!

Петрович присел на стул, налил клюквенного морса, положил флешку на край стола:

— Тогда другой вопрос. Меня беспокоит…

— Преодоление беспокойства — одна из важнейших проблем человечества, — продолжал иронизировать Юра.

— Чем помочь боевому офицеру военно-морского флота, охваченному несвойственным чувством? — любопытствовал Кирилл.

— Про битву вашу думаю…

Юрий закатил глаза.

Петрович пояснил:

— У меня договор. Организовать. Привести. Увезти. Принять и сдать по описи, не нарушая отчётности. Не в моих правилах недостача.

— Посмотрим, — Кирилл открыл файл, пробежал глазами текст, — сценарий сражения?

— Нет! Послушайте! — Петрович читал с листа: «Согласно пророчеству, в день Рагнарёк чудовищный волк Фенрир проглотит Солнце, мир станет тьмой, море выйдет из берегов, из глубин всплывёт мировой змей Ёрмуда…» тьфу… Ёрмунд… Ёр-муда-гандо… Тьфу ты, господи.

Кирилл еле сдержал приступ смеха.

— Ёрмунганд, — назидательно поправил Юра, — давай, Петрович, я помогу. Итак, «…повелительница загробного царства Хель и коварный Локи вместе с инистыми великанами — хримтусами и ётунами соберутся вместе. Из Хельхейма приплывёт корабль мертвецов Нагльфар…»

— Вот и ВМФ. Тема Петровича, — заметил Кирилл.

— Смейтесь-смейтесь, — проворчал Петрович.

— «Войско сынов Муспельхейма разрушит мост Биврёст», — читал Юра, уже без азарта. — Пошла партизанщина! Научишь взрывать мост, Петрович? «Выступят Асы во главе с О́дином. Всех свободных людей призовёт на битву страж радужного моста Хеймдалль».

— Видите, асы должны выступать! Профессионалы, значит, — подчеркнул Петрович.

— «О́дин сразится с Фенриром и будет убит, сын О́дина Видар разорвёт пасть волка, Тор сойдётся со змеем Ёрмунгандом (запомни Петрович, именно так зовут пресмыкающееся) убьёт его, но и сам падёт от яда. Бог Фрейр сразится с Суртом, но отдав свой меч Скирниру, погибнет; Хеймдалль — с Локи; Тюр — с псом Гармом. Ни зло, ни добро не смогут победить друг друга, тогда Сурт соберёт всю мощь подвластного огня и завершит битву Тьмы и Света».

— Обязательно близко к тексту повторять? — Юра откинулся на спинку кресла.

— Хорошо, ярл не слышит, — заметил Кирилл. — Мы, наверное, богохульствуем.

— Лучше бы слышал, — не унимался Петрович. — Он-то наверняка понимает: для битвы необходимы латы, мечи, щиты, копья и прочая амуниция. Где возьмёте? Кто научит пользоваться? Я, извините, дорожу репутацией. Скажут потом — капитан Мариничев вывел против ётунов… мать их, неподготовленных салаг!

— Разумные замечания, — согласился Кирилл.

–… Включаем в смету ножи, топоры, мачете… — не унимался Петрович.

— Джек Воробей какой-то с Карибов! — воскликнул Юра.

— И там бывали, — невозмутимо признался Петрович, — подводное ружьё и рыбацкие снасти.

— Занятия дайвингом Рагнарёк не предусматривает, или чего-то не знаем? — обратился Юра к Кириллу.

— Как дети малые! На сухпайке долго не протянешь. Там озёра. Отсидим вечернюю зорьку! Эх! Потом спасибо скажете!

— Романтика, — мечтательно потянулся Кирилл.

— Мне не доверяете, Валькирию вашу спросите. Надеюсь, популярно объяснит! Ну ладно, что знал — сказал. Пошёл. Дела…

У двери обернулся:

— Спросить хотел… На чьей стороне выступаем?

Кирилл с Юрой, не сдержавшись, громко рассмеялись.

* * *

На больничной подушке лежал череп, обтянутый кожей. Остальное тело скрывало одеяло. Глаза закрыты. Из-под век текли слёзы и гной.

Куратор кашлянул, привлекая внимание.

— Тебя литовцы готовили? — спросил шипящий голос.

Не любил Куратор таких вопросов, но ответил, не раздумывая, максимально равнодушно:

— Да.

— Куполок слабоват. Не нравился ты им… ха…

— Давайте к делу, — предложил Куратор, скрывая раздражение.

Череп указал слабым кивком на тумбочку, где лежала мятая газета с заголовком: «Два года за танцы», ниже фотография трёх девушек, одна обведена кружком.

— В чём услуга?

— Освободить. Двадцатого июля в 14:20 должна сидеть на скамейке Сент-Джеймсского парка, в Лондоне. Юго-восточный угол.

— Всего-то? Что взамен?

— Незаслуженно много — ответы.

Больной тяжело вздохнул. Слова давались с трудом.

— Гарантии?

Череп с натугой выдавил:

— Я умру через сорок минут. Ты — двадцатого июля в 14:21, если согласишься, но не выполнишь обязательств.

— Кто она?

Чёрный язык облизал полоски губ:

— Мы договорились?

Куратору нестерпимо захотелось выйти. Украшенный гирляндами мост через Темзу предлагал прыгнуть в чёрную, как язык Черепа, воду. Прыгнуть за призраком. За джекпотом. Кто-то посторонний ответил за него:

— Работаем.

Больной открыл глаза, внимательно рассматривая собеседника:

— Скрепим договор поцелуем.

Куратор приблизился к мёртвому лицу.

— Целуй страстно! — Потребовал Череп.

Куратор спокойно выполнил просьбу. Брезгливость — малая жертва интересам дела. Ради джекпота без раздумий съел бы и кусок говна.

— Дрозд неприкасаемый?

— Да. Предатель.

Куратор слушал историю прошлого.

Во рту ощущалось послевкусие смерти.

* * *

— Говорите, сменили фамилию из любви к знакам зодиака? — спросил Кирилл. — Как относитесь к Близнецам?

— Столь же почтительно, как и вы с Олегом Евгеньевичем, — соврал Захар, изменивший фамилию исключительно в маркетинговых целях.

Беседовали на кухне в квартире Олега. Зодиака автоматически приняли в команду, поскольку пришёл сам, подтвердив профпригодность, однако Кирилл не мог не воспользоваться моментом.

— Специализируетесь на снятии проклятий?

— Помогаю гражданам по мере сил.

— Наверняка понимаете: мероприятие нельзя назвать абсолютно безопасным. Тем не менее, не раздумывая, оставляете успешную практику.

— Возникла необходимость в паузе.

Кирилл дружелюбно предположил:

— Оказались на пути джентльменов, коим не желаете успеха в поисках встречи с вами?

— Случилась досадная размолвка с коллегами в споре о законах природы.

— По счастливому стечению обстоятельств, картину мира меняет Эгрегор, обнуляя прошлые договорённости, предлагая взамен новые возможности?

— Хм… пока не разобрался. В любом случае Эгрегор — самое безопасное место…

–…куда не дотянутся длинные руки врагов…

— Вы правы, на его территорию юрисдикция оппонентов не распространяется, — подтвердил Захар. — Я наблюдаю за явлением с самого начала. Для медиума Эгрегор — уникальный источник профессионального развития. Участие в походе — подарок судьбы.

Беседа для Кирилла обрела смысл.

— При наличии веских причин с моей стороны будет бестактно отказать в оплате.

— Нет проблем, — с готовностью согласился Захар. — Отказ меня огорчит.

— С вами приятно иметь дело, — улыбнулся Кирилл. — Уверен, мы договоримся, и более того, оформим письменный контракт…

— Нет-нет! — запротестовал Зодиак, всем видом выражая приязнь и уважение. — Всецело доверяю. Достаточно расписки. Номер привязан к карте?

— Вот и хорошо, — подытожил Кирилл, что-то чиркая в блокноте. — Самым уязвимым местом предстоящего мероприятия является…

— Олег Евгеньевич, — закончил фразу Захар.

— Речь идёт о родителях Олега. Особенно не напрягаясь, можно добиться переноса или отмены экспедиции.

Теперь Захар делал пометки в старомодной записной книжке, одновременно обращаясь к Кириллу:

— Вы схватываете суть вопроса на лету! Защитой служат не только знаки, начертанные Олегом. Необходимо позаботиться о предупреждении силовых воздействий, вероятность каковых возрастает с каждым днём. Имейте в виду: у моих оппонентов тоже есть оппоненты, не ограниченные ролью сторонних созерцателей. Далеко не всегда враг моего врага — друг.

— Ну что ж, — задумался Кирилл. — Как называют себя оппоненты всех оппонентов?

— Эмиссары, — подсказал Захар.

— Вот именно!

Собеседники помолчали.

— Кстати, Кирилл Гавриилович, вас не видно…

–?

–…В смысле ауры, — Захар наклонил голову. — Даже моих, увеличенных Эгрегором способностей недостаточно. Отличный купол. Кто ставил?

— Бог?

— Нет, для бога конструкция нетипична. Видна рука мастера, но почерк незнаком. Так кто же ставил?

Кирилл оглядел Захара, принимая решение о высказывании позиции по существу, не увидел препятствий, даже наоборот, почувствовал необходимость определить границы в начале пути.

— Видите ли… По роду занятий имею знакомства практически во всех сферах, в том числе в вашем профессиональном сообществе, где бытует негласное правило: «Очевидные ситуации обязательно оговариваются при всей очевидности». Вопрос, выходящий за рамки компетенций, интерпретирую как желание использовать информацию в корыстных целях. Если Захар Сигизмундович работает исключительно на предприятие, то, весьма вероятно, сможет возместить и окупить затраты. В противном случае никакая сила не соберёт обратно его внутренние органы среди вселенной девяти миров, в представлении уважаемой нами северногерманской мифологии. Ещё кофе?

Захар вежливо отказался, грустно представляя свою печень в Нифльхейме.

* * *

— Самка? — шёпотом переспросил Юра.

— Са-ам-ка, — ещё тише повторил Петрович, — национальность такая.

Посмотрел недоумённо на Юру, как будто видел в первый раз.

— Красивая, — то ли сказал, то ли подумал Юра, рассматривая стройную девушку с раскосыми чёрными глазами.

— Я саамка наполовину. По маме.

«Как она услышала?!» — одновременно разволновались оба.

Юра, Петрович, Кирилл и Олег в сопровождении Валентины и Захара подошли к оленьему загону. Животные паслись среди прошлогодних мхов.

— Морена, — представил Петрович девушку, — пастух-оленевод, предлагает помощь.

Морена не смутилась, но и равнодушия не показала. Каждого одарила полуулыбкой.

— Каких боевых скакунов предложите? — вальяжно выступил вперёд Юра. Белокурые кудри преломляли солнечный свет раннего утра.

— Быков-трёхлеток, — немного робко ответила Морена, но взгляда от мурманского Амура не отвела. — Выносливые и покладистые.

— У нас много вещей, — развёл руками Олег, извиняясь за необходимость тащить в поход половину цивилизации.

— Конечно, — Олега Морена нисколько не смутилась, подошла ближе, — повезём в ташках. Специальные вьюки для переноса грузов на спинах оленей. У меня их мало, но сшить не долго. Кожи хватит, — подумала секунду, — волокуши возьму у деда. Сколько нужно.

— Экспедиция стартует за пятьдесят-семьдесят километров отсюда, — добавил сложностей Олег.

— Не проблема. Перевезём оленей до места на грузовиках. Договорюсь, — пообещала Морена, — дня за два, быстрее не смогу.

— Складно, — лаконично выразил общее мнение Петрович.

— Ваш олень, — указала Морена Валентине на животное.

Все как по команде повернулись в указанном направлении. Юрий сделал селфи.

— Почему белый? — без восторга спросила Валентина. — Слишком заметен. Лучше лупоглазого.

— Белый — цвет жизни, лупоглазый скоро умрёт.

— Причины? — поинтересовался Олег.

— Аритмия. Слышите его сердце? — объяснила оленевод, без намёка на театральность.

Валентина окаменела лицом.

— Дяденька с винтовкой позади на холме, за камнями — тоже оленей выбирает?

Все оглянулись в поисках дяди.

— Сторож, — нехотя призналась Морена.

— А ребята в полутора километрах на северо-восток, в распадке? Коллеги?

— Скорее наоборот.

— Милые лапландские будни, — усмехнулся Кирилл.

— Правильный пастух, — шепнул Олег Петровичу и громче обычного сообщил:

— Морена, мы будем рады видеть вас и ваших питомцев участниками экспедиции!

Саамка еле сдержала проявления радости. Переключила внимание на законы гостеприимства:

— Просим отобедать. Пироги с олениной!

— Не стыдно есть друзей? — решил поддеть Юра нового коллегу.

— На то и друзья, чтобы кормить, лечить, возить и греть зимой, — ответила Морена серьёзно.

Юрий пообещал запомнить афоризм.

— У нас есть время? — спросил Олег.

Валентина тихо разговаривала по телефону, не забывая смотреть по сторонам:

— Опаздываем в кузницу. У тебя пятьдесят второй размер?

— Спасибо, Морена. Пироги в другой раз, — поблагодарил Олег.

Петрович и Юра расстроились. Перспектива раннего обеда или второго завтрака вдохновляла.

— Ребята с распадка начали перемещаться, — информировала Валентина, прервав телефонный разговор, — минут через пятнадцать будут у каменной гряды. Предупреди дядю. Помощь нужна?

— У нас не любят чужих. Справимся, — заверила саамка, задержав взгляд на Юре.

Милая и немного робкая представительница малых народов попрощалась, оставив приятный флёр северного обаяния. Некоторые увидели в ней настоящую хозяйку тундры.

— Зачем нам доспехи, щиты и мечи? Может, будем проще? — спрашивал Юра, провожая Морену голубыми рентгенами.

Валентина сухо объяснила:

— Когда Сурт выйдет уничтожить мир, но увидит тебя в шортах и кедах, перед тем как убить, потребует извинений за неуважение.

— Ладно! Ладно! Тогда мне что-нибудь блестящее, с золотым львом на груди, как у Ланистеров.

— Отличная мишень, — похвалила выбор Валентина.

* * *

По соседству жила девочка лет десяти. Когда случайно встречались взглядами, происходило родство и единение. Одинаково длинные руки с широкими ладонями, выпирающие надбровные дуги, круглые на выкате глаза, высокие скулы. Крест хотел найти способ подружиться. Мучился, страдал, не спал ночами, но всё равно не успел ничего придумать.

Девочку сбила машина.

Впервые Крест ощутил боль утраты и ледяную ярость. Воспитательница помогла узнать о виновнике ДТП: тип из «золотой молодёжи», сынок чиновника областной администрации, владеет бизнесом, открытым на деньги налогоплательщиков, освоенные папочкой.

О! Каким чудесным фейерверком летели мозги на лобовое стекло внедорожника!

О! Кусок роговицы прилип к номеру с цифрами из шестёрок!

«Смерть я посвящаю тебе, девочка!» — салютуя битой, крикнул небу и земле.

Следом полетели крошечные мозги маленького сына убийцы и мозги матери, затем…

Затем возмездие прекратила воспитательница.

Полиция демонстративно активничала, даже приезжал известный следователь из Москвы, но ничего не нашёл.

— Я особенный? — спросил Крест.

Через пару дней наткнулся на отмеченный красным маркером текст в журнале.

«Ни-це-ше-ан-цы. Миф и-ли ре-аль-ность», — по слогам прочитал Крест заголовок.

«Ницшеанцы быстрее и сильнее обычных людей. Обладают иммунитетом к большинству ядов и болезней. Не привередливы в пище, стойки к враждебной среде. Генетически приспособлены скрывать эмоции. Продолжительность жизни 150 лет».

Устав от непривычного умственного напряжения, отложил чтение. Задумался: они обрадовались друг другу, как особи одной стаи! Крест — не маньяк, не садист, не брошенный неизвестными родителями урод, а лучшее создание природы!

По ночам стали сниться легионы братьев и сестёр, построенные в причудливый боевой порядок среди погребальных костров и насаженных на колья человеческих тел.

«Ницшеанцы уверены: жизнь большинства людей ничего не стоит. Необходимо изымать блага, принадлежащие им не по праву», — дочитал Крест выделенные фрагменты.

Спустя пару недель открыл в себе новую способность — не только убивать и калечить, но и смертельно пугать, легко ломая человеческую психику навсегда.

Сейчас Крест бездельничал. Упражнялся с «подругой», листал с длинными паузами на перекур учебник по арифметике за первый класс.

Не помнил, как заснул.

— Уже днём спишь? — услышал строгий голос.

— А чё делать-то?

— Надо говорить «что».

— Что?

— Работать!

— Понял, — Крест наморщил лоб.

— В газетах полно объявлений.

Послушно спустился в подъезд к почтовым ящикам. На полу валялся бумажный мусор. Бросился в глаза дешёвый газетный лист с обведённым красным маркером объявлением:

«В экспедицию требуются разнорабочие».

* * *

Кирилл удивился, застав Олега в компании Захара, без телохранителя.

— Где Валентина?

— Проводит компенсационные мероприятия, — Олег кивнул в сторону двора. — Напротив здание заброшенной воинской части. Видишь, ломаная кровля с чердаком? Там слуховые окна.

— В одном из них маячил силуэт, — пожаловался Зодиак, — сам не видел, но враждебную энергетику почувствовал. Валя решила проверить.

— Позвоните полицаям, скажите, дядька бородатый в чалме коробки таскает в заброшенном доме…

— Захар, повтори Кириллу историю Эгрегора, — перевёл Олег тему разговора.

— Очень разумно! — подхватил Захар идею Кирилла, — рассказ займёт время. Может быть, кофе, печеньки и наше радушие?

— Непременно, — согласился Кирилл, — скажите Валькирии, пусть летит обратно в Вальхаллу, на чердаке пока нет мёртвых.

— Если не возражаете, послушаю ещё раз, — Олег присел за журнальный столик.

— Как, почему и для чего возник Эгрегор — вопрос риторический, — начал Захар с преамбулы. — Можно с уверенностью говорить только о материи, создавшей явление. Первичной энергии ОД. Она же: Мировой Дух, Высший Разум, Бог или Мироздание, кому как удобно. Первый адепт энергии в нашем мире — родоначальник индоевропейских народов, древний северный вождь, полководец по имени Один. Прошёл обряд инициации, став сублимацией бога в человеческом облике.

— Красивая гипотеза, — похвалил Кирилл. — Каков практический аспект?

Захар на секунду задумался.

— Нам помогает само провидение! Если, например, какой-нибудь квалифицированный коллега из оппонентов решит физически воздействовать на участников похода, в лучшем случае ничего не получится.

— В худшем?

— Получит зеркальный симметричный ответ, но, вероятнее всего, дежурный офицер комендатуры, получив анонимные пятьдесят долларов, пришлёт солдатиков заложить кирпичом вход на чердак.

— В общем, произойдут бытовые мелочи, не позволяющие ситуации перейти в необратимую стадию?

— Мирозданию наша экспедиция симпатична.

Кирилл улыбнулся:

— Результат произойдёт сам собой?

— Нет. Мы только инструменты.

— Поэтому должны полагаться на вас, мэтр?

— Именно, — кивнул довольный Зодиак. — У мироздания нет оценок «плохой» или «хороший», для него важна исключительно целесообразность.

— Нам, разумным, но смертным существам, придётся лавировать между целями, которые оправдывают средства, самими средствами и неизбежными их оправданиями. Тем временем высшие силы будут взирать на морально-этические терзания с равнодушием, логично ограничиваясь целесообразностью, — со свойственной практичностью интерпретировал Кирилл.

— Дуализм бытия. Ничего не поделаешь, — философски заметил Захар.

— Как возник Эгрегор?

— Полагаю, Олег Евгеньевич, совершил обряд жертвоприношения.

— Мир перевернулся? Колдун и маг у нас вроде бы Захар Сигизмундович, но обряды совершает Олег Евгеньевич?! — недоумевал Кирилл.

Олег вмешался с пояснением:

— Всего-то решил обозначить место начала похода. Собрал пирамиду из камней. Случайно порезался, ничего сверхъестественного.

— Случайностей уже не будет, — обнадёжил Зодиак.

— Энергия нашла приёмник? Кровь Олега? — уточнил Кирилл.

— Не обязательно. Включение Олегом Эгрегора всего лишь предположение, не более. Нельзя сказать с уверенностью о причине и следствии — Эгрегор или Олег. Может быть, всё сложнее — оба являются причиной или, наоборот, следствием. Возможен ещё вариант: два события — лишь совпадение.

— Ох, не искушайте, маэстро, соблазном дискурса на кухне, — попросил Кирилл.

— Забава хороша для интеллигентов. Мы же с Олегом Евгеньичем и Юрием Сергеичем предпочитаем умственный труд иного рода.

— Как скажете. Выйдем на тактический простор, ответы сами нас найдут…

— Умеете вы, Кирилл Гавриилович, видеть главное, даже завидно.

Кирилл оглядел Захара, пытаясь уловить скрытую иронию, но медиум оставался невозмутимым, открыто смотрел в глаза.

Олег вышел. Кирилл тихо спросил:

— Кто наши враги?

Пока Захар формулировал ответ, открылась входная дверь. На пороге стоял изумлённый Юра.

— О нас пишут мировые СМИ! Мы знамениты!

Следом вошла Валентина. Мужчины уставились на её правое плечо, испачканное свежим строительным раствором.

— Что я пропустила?

* * *

Саша почувствовал, каково быть настоящим мужчиной, способным позаботиться о девушке, осуществляя её заветную мечту: безмятежно проспать целую ночь в тишине и покое, пока мама гостит у родственников. Несмотря на горящие цыпками руки и хлюпающий от хронического ринита нос, душу радовало новое обстоятельство, сулящее продолжение хороших изменений.

Саша вышла из общежития. Мимолётная улыбка разбудила сонный летний мурманский вечер и наглого кота, дремавшего на капоте припаркованной машины.

Долго сидели на скамейке, вспоминая, как познакомились на подготовительных курсах в университет, сплочённые бедностью и жизненными проблемами.

— Помнишь, твои соседки хвастались, куда поедут отдыхать?

— Мы мечтали о том же, — вздохнула Саша, — но у нас нет времени и денег.

— Времени нет, потому что надо зарабатывать деньги, которые мы тратим, чтобы прокормить себя, пока их зарабатываем.

Они любили придумывать подобные афоризмы, тренируя самоиронию.

— Проклятье порочного круга, — согласилась девушка, намекая на сглаз.

— Мне кажется, есть выход, — с трудом сохраняя спокойствие, прошептал Саша, доставая из заднего кармана брюк сложенную вчетверо газету «Вечерний Мурманск».

— Набирают разнорабочих в экспедицию.

Саша прочла объявление дважды.

Через много лет, последнее, что приснится перед смертью, — буквы в простых словах. Сашу найдут ранним утром, мёртвой, с улыбкой умиротворения на остывших губах, но это произойдёт не скоро, сейчас же она искренне удивлялась:

— Работа и отдых?

— Успел записаться на собеседование. Завтра. В девять.

Мимо проехали Жигули. Сабвуфер трамбовал воздух русским рэпом.

— Придумаем железные аргументы?

— Скажем правду: нужны деньги на снятие проклятья!

Саша ещё верила в силу правды. Слегка озябнув, придвинулась ближе:

— Что за экспедиция?

— Не знаю, — пожал плечами Саша, — Может быть, снова ищут… — юноша понизил голос, — её?

Была у него такая фантазия — найти последний город Гипербореи, по одной из многочисленных гипотез, находящийся на правом берегу Териберки.

Саша порылась в сумочке, достала клочок бумаги. Глаза загорелись светом, воспетым поэтами Серебряного века.

— Помнишь, я убирала богатую квартиру? Записала номер экстрасенса. Хозяйке реально помог.

— Колдунов сейчас много. Ты же понимаешь… — с сомнением покачал головой Саша.

— Понимаю. Этот надёжный, с гарантией. Зажиточные тётки рекомендуют друг другу.

Оба затаили дыхание.

— Наверняка стоит бешеных денег!

— Нам опять нужны… аргументы…

* * *

Детектив потел.

Лилия открыла окно. Мир несовершенен: в Мурманске единственная жаркая неделя в году совпала с неработающим кондиционером.

–…Искусственные энергии тормозят эволюцию, — донеслась странная мысль Детектива.

— Что в остатке?

— Как обычно три варианта. Возглавить, уничтожить, наплевать.

В окно залетела муха. Закружила над чашкой чая. Детектив бросил взгляд — муха упала на пол.

— Школьный друг Новикова… бизнес-консультант… фигура известная в Москве.

— Я слышала.

— Хм… — Детектив подбирал слова. — Был звонок. Оттуда, — показал пальцем вверх, — ад… администрация. Рекомендовали не вмешиваться.

— Кто?

— Профессор.

Лилия в очередной раз убедилась: взрослые те же дети, только неразумные.

— Как ведут себя партнёры?

— В отличие от нас, рассветные активно не любят эгрегоры. Стоит понаблюдать: наверняка уже работает группа нейтрализации.

В душной комнате повисло молчание. Детектив поднялся:

— Пойду? С вашего позволения…

— Подождите, — нехорошо улыбнулась Лилия.

Детектив сел обратно. Лилия неторопливо приблизилась. Резким и точным движением поставила правую ногу на стул. Носок туфельки упёрся в мошонку. Детектив сморщился от боли, наклонился, рефлекторно перенёс взгляд под юбку, увидел край кружевных трусиков, испугался, с трудом удерживая в кишечнике переваренный ужин. Над головой противно гудела воскресшая муха. Лилия зашипела змеёй:

— Выкладывай, ЧЁРТ тебя подери!

Детектив заговорил фальцетом.

— Э-э… программирование реальности! Больно-то как… О-о-й! Отпусти! Лопнут!.. Ай!

К её изумлению и ужасу кот Леопольд превратился в леопарда. Упёрся ногой в пол, откатил офисное кресло. Лилия потеряла равновесие. Ловко поймал правой рукой за волосы, крепко прижал её голову к столу. Лилия зарычала…

Сунул под нос блестящий предмет:

— Поняла, кто я? Запускаем «Борей»! Внедряй в экспедицию агента. Это приказ, воспитательница.

Детектив неторопливо собрал бумаги в папку, засунул в портфель. Не прощаясь, вышел.

К ногам Лилии рухнула муха, не подлежащая восстановлению.

* * *

Тимофей называл себя человеком двух несчастий, подразумевая потерянную в годы хулиганской молодости руку и потомственный алкоголизм. Боги играли с ним злые шутки, и одной из самых удачных была способность выпивать за один раз не более двухсот граммов алкоголя крепостью сорок градусов. Бо_́льший объём извергался наружу, мучая сильнейшим похмельем в ожидании следующей дозы, которую можно было принять не ранее, чем через двадцать часов, в противном случае всё повторялось.

Тимофей быстро научился отмерять на глазок 195 граммов. Священные «сто девяносто пять» в окружавшей его социальной среде вызывали глубочайшее уважение, но приходилось жить в ритме «195/20», путая день с ночью. Сегодня двадцатичасовой рубеж пришёлся на смену умелой барменши, владевшей искусством «199».

Тимофей в праздничном настроении коротал время в баре на первом этаже центральной гостиницы, именуемом в народе «фешенебельной рюмочной». В противоположном углу заведения сидела одинокая посетительница. Тимофей запредельным чутьём почувствовал скорейшее знакомство.

Женщина пришла впервые, надеясь новой обстановкой снять напряжение. Опытный практикующий ветеринар, она мучила себя намерением открыть приют для животных и страхом начать делать что-то конкретное. Лечить зверушек — интересно и увлекательно. Организовать приют — сложно и хлопотно. Тут ещё мама с младшей сестрой заставляют искать кобелей иного рода. Куда ей, тонкогубой и плоскогрудой?

«Буду лечить зверушек!» — заявила в сердцах. Мама с сестрой на семейном совете диагностировали невроз и прописали смену обстановки. Тыкали пальцами в газетное объявление о поиске фельдшера.

«В экспедиции полно мужиков, может, найдёшь неженатого, — размечталась мама».

«Нет!» — крикнула Маргарита, но газетку взяла. Не отстанут ведь. Заклюют.

Набравшись храбрости, краснея от наглости, подсела за столик к однорукому мужчине.

Тимофей побледнел, словно от боли. Женщина нарушила границу, вторгаясь в интимное пространство, особо чувствительное к посторонним, пока не отхлебнёт от ста девяноста девяти самые сладкие семьдесят два…

— Извините. Мы вместе устраивались на работу…

Подошла официантка. Недоверчиво оглядела Маргариту. Поставила графинчик, хлеб, нарезанное ломтиками сало. Спросила:

— Всё нормально?

Тимофей посмотрел на часы, кивнул.

— Будете делать заказ? — обратилась к Маргарите.

— Да… Коктейль… э-э…

— «Мохито», — посоветовал сиплый голос с тембром, характерным для немногословных людей. — Освежает.

— Хорошо, — смущённо согласилась Маргарита.

— Закусить? — не унималась официантка.

— Салат возьмите, «Столичный». Остальное тут — го… — Тимофей проглотил неприличное слово.

Перед тем как уйти, официантка улыбнулась. Клиент был не простым алкоголиком. В городском «общепите» часто подменял запойных поваров.

Тимофей гипнотизировал запотевший стеклянный сосуд, мужественно преодолевая искушение в ожидании выпивки для дамы.

— Я должна объяснить, — нарушила молчание Маргарита. — Была на собеседовании сразу после вас. Вы — поваром, я — врачом.

Принесли коктейль и салат. Тимофей торопливо наполнил рюмку.

— Опять нет повода не выпить! За встречу! Тимофей, — протянул руку.

— Марго, — с уважением пожала кисть в ответ.

Нахлынувшая живительная волна развязала язык:

— Никаких шансов!

— У меня есть план, — твёрдо, но деликатно сообщила женщина, — поэтому подсела к вам.

— Выкладывайте, — мужчина налил вторую.

— Мне кажется, это не совсем обычная экспедиция…

Тимофей подумал, пожал плечами, ничего не ответил.

— И сотрудники нужны не совсем обычные, согласны?

Тимофей прищурил правый глаз.

— Давайте объединим усилия! — предложила Маргарита.

— Как?

— Я, например, порекомендую взять вас поваром, хоть вы без руки.

— А я вас доктором, хоть вы ветеринар? — однорукий беззвучно рассмеялся, смахивая навернувшуюся слезу.

— Действительно оригинально: безрукий повар и звериный доктор, — захихикала Марго.

— Отличный план. Обязательно сработает, — резюмировал Тимофей, деловито наливая третью. — Как салат?

— Спасибо.

— Горошка сегодня не доложили. Суки.

— Как узнали, что я ветеринар?

— Года два назад приносил кота кастрировать.

— Как он? Не болеет?

— Подсел на валерьянку.

— Надо лечить.

— Бесполезно. По себе знаю, — безапелляционно заявил Тимофей, осушая третью, — план, конечно, го… неплохой. Пойдёмте пробовать!

— Успеем, — ответила женщина, — вы же не допили.

Маргарита покраснела. Никогда ещё так проникновенно не смотрел на неё мужчина.

* * *

В кузнице припекало от раскалённого докрасна железного сердца в горне. Валентина разговаривала с мастером. Олег стоял рядом. Кирилл расположился поодаль. Юрий изучал образцы изделий. Хоть и сказано «руками не трогать», удержаться было трудно, поэтому — трогал…

— Интересную реконструкцию затеяли! — мастер перекрикивал гул, ворочая металлическую пластину. — Обычно эльфы, хоббиты, красноармейцы, егеря СС. У вас — Рагнарёк. Оригинально!

— Это что? — спросил Юра.

— Арбалет.

— Почему маленький? Дамский? — предположил Юра.

— Детский, — отвлеклась от разговора Валентина. — Положи на место.

— Экипировка воина обычно состоит из тридцати элементов. Можно, конечно, сократить вдвое, если закрыть глаза на историческую достоверность, — объяснял сложности мастер. — Сколько нужно комплектов?

— Смотрите, какие дротики! — не унимался Юра. — Давайте закажем! Будем играть по вечерам.

— Эх, Юрий Сергеич, — вступил в разговор молчавший до сих пор Петрович, — сразу видно, не ходили в походы. Так устанете, что после ужина вырубитесь замертво. Гарантирую.

— Посмотрим!

— Не трогай болт руками, — строго велела Валентина.

— Болт? — Юра выпучил глаза.

— Дротик, — пояснила без интонации, чтобы не подыгрывать.

Олег протянул мастеру планшет:

— Нужно что-нибудь лёгкое и прочное.

Мастер взял гаджет. Полистал. Задумался. Взглянул на Олега.

— Рагнарёк не совсем реконструкция?

После странной паузы перешли к обсуждению деловых вопросов.

— Сейчас сезон, много заказов, — предупредил мастер. — Я, конечно, исполню обязательства в срок, но будет дорого.

— Мой выход, — шепнул Кирилл Олегу.

— Уважаемый! Мы видели своими глазами чудо превращения металла в произведения искусства. Нет необходимости убеждать нас в высоком качестве товара. Но! — Кирилл поднял вверх сувенирный меч короля Артура. — Высокая цена вынудит искать замену. Лично мне всё равно, о чьём мастерстве узнает мир. Готовы предложить оплату производственных издержек плюс десять процентов, в надежде на понимание.

Мастер с достоинством поклонился:

— Не могу устоять против настоящего благородства! Дополнительно подготовлю четыре тренировочных комплекта — в качестве комплимента за признание.

Кирилл благодарно кивнул.

— Я правильно понимаю, специалиста по фехтованию у вас нет?

— Джедай пока не найден, — подтвердил Кирилл.

— Я бы посоветовал местного «ведьмака», талантливый воин-самоучка, начитался Сапковского. Запил, к сожалению. Не в этот раз.

Громкий звук заполнил кузницу. Короткая стрела вонзилась в край полукруглого щита в руках Валентины, преградившей её полёт в центр спины Олега.

Юра держал в руках маленький арбалет. Петрович отобрал оружие и скомандовал мастеру, рука которого, удлинённая гладиусом, замерла в средней терции для выпада.

— Орудия зачехлить!

Юра трясся, громко икая.

* * *

Лейтенант Иванова сидела за рулём внедорожника, припаркованного во дворе жилого дома перед заброшенным зданием военной части. Подъехала «шестёрка». Вышли двое мужчин и женщина. Женщину она уже видела, позже обязательно вспомнит, когда и при каких обстоятельствах, а вот одним из мужчин оказался старый знакомый, Захар Зодиак. «Зовите меня — Маэстро», — представился он при первой встрече, предложив спонсировать полгазеты на условиях благосклонности.

«Я погружу вас в мир удивительной реальности, открою завесу перед великим, но странным будущим».

Иванова уклонилась от заманчивого предложения, пока со всей очевидностью не осознала ценность источника информации. Решила начать вербовку, но внезапное появление резидента изменило планы.

Из подъезда вышел скрюченный старик с палочкой и, поравнявшись с внедорожником, ловко юркнул в салон на заднее сиденье. Лейтенант узнала в дедушке Дрозда. Мысленно восхитилась маскировкой старой школы. В окне второго этажа кто-то прятался за шторами.

— С почином!

— Служу Отечеству!

— Давай без пафоса…

Иванова впилась в бесцветные глаза.

— Без пафоса не получится. Спрашивали вчера, зачем служу? Отвечаю: защищать мир людей!

Дрозд кивнул. Откинулся назад, задремал. Продолжения не последовало, хотя лейтенант надеялась поразить резидента патриотизмом.

Доехали по заброшенной лесной грунтовке до жилища. Отшельник открыл ворота, впустил машину.

— Метка на источнике, — сообщил Дрозд, — дело за тобой.

— Может, сам?

— Не ты ли отказался сглазить родителей Новикова? Обошлись бы без меток.

— Неприемлемо, — категорически заявил Отшельник. — Я и так делаю одолжение.

— Прости. Не сдержался.

Иванова присела на крыльцо, раздумывая, как войти в операцию полноценным оперативником. Новый образ жизни очень нравился.

Мимо прошёл Отшельник, приговаривая:

— Затопил печь, заварю чай…

В обратную сторону прошаркал по гравийной дорожке хмурый резидент. Видимо, не хотел выходить из образа старика-пенсионера.

«Берендеев! Начальник Душечки. Известный в городе плейбой…»

Лейтенант Иванова неслышно вошла в избу, где прислонившись спиной к печи, грелся Дрозд.

— Есть выход на ближний круг Олега.

— Только поэтому ты здесь.

* * *

Куратор профессионально напряг слух и память.

— Революции в начале прошлого века результат Эгрегора. Два поколения умерли, похоронив остатки знаний.

— Цель?

— Банальная. Привести к власти новую династию императоров, потомков богов, — рассказывал Череп. — В группе катализаторов оказались ренегаты. Цель подменили.

— Известно кто?

— Инструменты оркестра исполнили собственную мелодию. В точке силы произошло наслоение. Получился результат, никем не ожидаемый, но каждый из участников увидел в супе свой кусок мяса. Если ты понимаешь, о чём я.

— Догадываюсь, — кивнул Куратор.

— Джинн, вместо того чтобы исполнять желания осчастливленного человечества, пошёл гулять мировыми и гражданскими войнами, советской и национальной властью. В узких кругах поняли: Эгрегоры — опаснейшее оружие. В ещё более узких сочли явление уникальным средством управления. Основали отдел МФ, создали глубоко законспирированную группу высшей степени секретности по контролю Эгрегоров. Под личным руководством Хозяина. Со временем среди сотрудников возникло напряжение…

— Всё как обычно.

— В начале восьмидесятых аналитики подготовили доклад о грядущем крахе. Мнения элит разделились: одни были за мимикрию и статус-кво, другие — за глобальную переделку. Реакционеры спровоцировали Эгрегор.

–?

— Восемьдесят третий. Подполковник Петров обнаружил запуск американской ядерной ракеты, но счёл сигнал ложным. Источник Эгрегора советского апокалипсиса был уничтожен боевым медиумом, последователем либерального крыла.

Череп закашлялся от усталости. Сплюнул кровавый сгусток на пол.

— Суть Эгрегора?! — потребовал Куратор.

— Никто не знает. Мы работали с функциями.

— Какая самая важная?

— Программирование будущего. Золотой шар, мать его, — Череп сморщился от боли. — «СЧАСТЬЕ ДЛЯ ВСЕХ, ДАРОМ, И ПУСТЬ НИКТО НЕ УЙДЁТ ОБИЖЕННЫМ!» Помнишь такое интеллигентское говно?

— Как это работает?

— Глубина кодирования, направление, нюансы, детали — всё индивидуально, зависит от тысячи причин.

Куратор не выдержал — сжал ладонь Черепа.

— Конкретнее!

— Не трогай. Прокляну.

Убрал руку.

— Ты умный, — просипел умирающий и снова харкнул кровью. — Источник Эгрегора не обязательно медиум. В наивысшей точке реализации способен назначать будущее без погрешностей. Художник перед чистым полотном.

В палате сильно запахло дерьмом. Организм Черепа чистился перед смертью.

— Дрозд в Мурманске. Уничтожает очередной Эгрегор. Оставь меня.

Куратор захотел выйти, от вони невыносимо щипало глаза.

— Наверняка есть возможность рассчитать грядущее?

— Конечно. Цена — ещё одно обязательство.

— Согласен. Не сложнее спасения девицы.

— Спасение… — повторил слабым-слабым голосом Череп. — Эмиссары.

— Тысячники? Миф… — Куратор не скрывал разочарования.

— Ты спросил. Я ответил. Доказательства будут предоставлены следователем Гиоргадзе позже.

Будь у Куратора последнее желание перед смертью, поставил бы всех экстрасенсов раком и отрезал бы яйца, чтобы подобное больше не рождалось.

— Ладно. Рассказывай про обязательство.

— Не убивай Дрозда — он мой!

Считывая недоверие, Череп пояснил:

— Я ТАМ с ним разберусь…

Куратор, не прощаясь, вышел.

— Всё сделал, как просили. Забирайте. Устал, — обратился Череп в угол палаты, мысленно злорадствуя: «Математика я вам не отдам!».

Предсмертная судорога исказила лицо. Жизнь покинула тело через чёрный окровавленный рот. Череп снова всех обманул.

— В аэропорт, — приказал Куратор водителю. Набрал номер. Ответил писклявый голос. Стал жаловаться на жизнь, на судьбу, маленькую пенсию, цены в аптеках, поток сознания мог длиться вечно, не скажи Куратор пароль: «Уволю!»

Писк сменился на глубокий бархатный баритон:

— Странные мыслеформы о математике в момент смерти.

Синее небо. Мокрый асфальт. Депрессивные просторы родины.

Ложь.

Смерть.

Всё как обычно.

Ничего нового под этим солнцем.

* * *

«Сияет как медный таз, — подумал Кирилл, взглянув на Юру, — только бы не перенял свойство накрывать собою любые проекты».

Вслух спросил:

— Кто?

— Guardian!

— Радость наша велика…

— Не заметно!

Перед внутренним взором Юры проходила персональная пресс-конференция в будапештском отеле «Четыре сезона», где сама Кейт Бланшетт интересовалась подробностями, а Моника Белуччи просила аудиенцию…

— Что пишут? — спросил Олег.

Юра ненадолго покинул лучших женщин, зачитывая с выражением:

— «…череда экономических кризисов, философия потребления, пандемии, миграционные войны и прочие приметы современного мира заставляют человечество пересматривать духовные скрепы, демонстрируя ревизию традиций. Группа язычников…» — Юра прервал чтение: — Не согласен!

— Юрий Сергеевич, вы себя куда относите? — поинтересовался Захар.

— К православным атеистам, — не задумываясь, признался Юра.

Зодиак уточнил:

— Каков предмет вероисповедания?

— Силы природы и добавленная стоимость.

— Эклектично, — согласился Захар, — предки поклонялись тем же ценностям.

— По возвращении обязательно пожертвую на восстановление скреп, — обещал Юра, продолжая чтение:

— «…почитатели культа О́дина символически воссоздадут последнюю битву «Рагнарёк», призывая, вероятно к очищению современной цивилизации от скверны. Кто они? Романтики или апологеты скандинавской мифологии? Что ими движет? Стремление воскресить забытые традиции или конъюнктура? Пока мы задаём вопросы, не получая ответов, проводятся последние приготовления перед тем, как отправиться в путь под незаходящее солнце Русского Севера, где летом нет места закатам и рассветам. Я спешу к ним навстречу, принять участие в походе рядовым воином и летописцем. Продолжение следует». Подпись — Бьёрн Рамрунсен.

— Кто нас сдал?

— Я, — признался Олег.

— Ценю мудрость и дальновидность Ярла, — совершенно серьёзно, без намёка на иронию высказал мнение Юра.

— И храбрость, — добавил Кирилл. — Теперь однозначно попадём в анналы истории и прочие места…

Юра достал из портфеля ежедневник, быстро черкнул: «Авторские права на Рагнарёк. Переговорить с Олегом. Наедине».

— Не вижу ничего в том, чтобы один благородный дон описал славные деяния других благородных донов, — попытался оправдаться Олег.

— Берём в штат? Как вознаграждать? Исландия — страна дорогих экспертов, учтём северные коэффициенты? — забавлялся Юрий.

— С большим уважением отношусь к волонтёрам, — невозмутимо разглядывал газету Кирилл. — Мне всегда импонировали бескорыстные энтузиасты.

Бросив краткое «продолжайте», Олег вышел на балкон. Валентина расположилась рядом.

Вспомнилось, как через месяц пребывания в Мурманске познакомился с коллегой из Питера. Главный инженер рыбной фабрики на берегу Кольского залива заинтересовал опытом и знаниями, в которые Олегу предстояло погрузиться. Алексей после окончания контракта неспешно готовился к отъезду. На просьбу встретиться откликнулся охотно.

Начали в ресторане «Медведь». Засиделись допоздна. Земляк время от времени доставал обратный билет с открытой датой, смотрел в календарь, признавался, как любил приезжать на заветный… километр «Серебрянки», пройтись с рюкзаком между сопками вдоль берегов озёр.

Олег проводил изрядно пьяного товарища до порога квартиры. Перед тем как вытащить ключ, Алексей пробормотал в пустоту сумеречного подъезда:

«…с тех пор всё тянутся передо мною глухие, кривые окольные тропы…».

Повернулся к Олегу, повторяя:

«…с тех пор всё тянутся передо мною глухие, кривые, окольные тропы…».

* * *

Небо заволокло тучами. Мелькнули молнии. Загрохотало.

— Домой!!! — крикнул Роман.

Ромка неуклюже съехал с тропинки. Скрылся за большим валуном. Пропал…

На камни громко капала вода. Ни крика. Ни плача. Сердце пропустило пару ударов. Опомнился и побежал. Жена уже сидела на земле, держа голову Ромки на коленях. Сам Ромка лежал без движения. Возле правого виска виднелась красная отметина…

Юлька расплакалась. Роман судорожно вытащил телефон, попытался набрать службу спасения. Приёма не было. На лице едким потом выступила паника и змеиной хваткой перекрыла доступ кислорода к мозгу, запрещая разуму принимать решения. Дождь усилился. Темнота накрыла западный склон горы.

— Папа! Тут пещера! — сквозь всхлипывания прокричала Юлька, указывая куда-то рукой, в которой держала свалившуюся с Ромкиной ноги кроссовку.

Как оказались внутри, никто не помнил. Осмотрели сына. К счастью, нащупали пульс. Тем не менее, Ромка оставался без сознания. Роман лихорадочно соображал. Связи нет, до ближайшего жилья не меньше двух километров. Бежать сломя голову? Оставить родных? Вдруг это берлога хищного зверя?

Роман вскочил — «Я мигом!». Освещая путь фонариком бесполезного мобильника, бросился к выходу…

В проёме стояла бесформенная фигура. Сопела. Кряхтела. Такого ужаса Роман ещё не испытывал. Мозг влил в кровь литр адреналина, страх мгновенно исчез, уступив место ярости. Если бы Роман нашёл у врага голову, она сейчас лежала бы оторванная, с болтающимися позвонками.

Фигура заговорила по-французски. Местный, видимо, знал о пещере и решил переждать непогоду. Увидев лежащего мальчика, подошёл ближе, скинул плащ, улыбнулся успокаивающе, показал на себя пальцем: «Docteur».

Романа трясло.

Француз бережно обхватил ладонями голову Ромки, медленно повернул вверх, затем вбок. Подложил под шею плащ, посмотрел на стоявших вокруг людей, тускло освещённых светом мобильников, что-то прокартавил.

Ромка открыл глаза, потянулся, отпихнул маму, которая не хотела выпускать его из объятий.

— Je suis Claire Saint. Avec le garçon, tout va bien, une légère ecchymose et un choc.

— Что он сказал? — спросила супруга, хотя знала французский неплохо.

Роман на автомате перевёл:

— «Разрешите представиться. Клер Сен. С мальчиком всё в порядке. Небольшая травма и шок».

— Clair Saint?! — громко переспросил Роман сам себя, добавляя длинное непечатное выражение.

— Oui-oui! — радостно согласился спаситель.

— Папа, что ты сказал?! — спросила Юлька, начавшая приходить в себя.

Счастливая мать прижимала к себе обоих детей и укоризненно смотрела на Романа.

Папа раньше при детях так не ругался.

* * *

— Ничего необычного? — спросил Захар.

— Нет, — соврал Олег.

В мире Захара не существовало очевидных условностей и законов. Любая условность или закон трактовалась сиюминутно, любую условность и закон можно было обойти или сделать непреодолимой преградой. Если ведьмина метка, оставленная Лилией, воспринималась как клеймо, то подобный знак на руке Олега напоминал крючок для крепления нитей кукловода.

У меток разные функции. От расширения сознания до проявления интереса сил. Когда идёшь по знакомой дороге и вдруг упираешься в наваленные бетонные блоки, предполагаешь случайность, которую можно обойти, или знак прекратить движение. В любом случае кто-то потратил много сил, чтобы «идущий» начал сомневаться.

С одной стороны, ловля на живца интриговала, с другой, Захар заключил договор и не должен был скрывать информацию. Зачем рисковать репутацией и доверием? Конечно, о метке нужно рассказать, ведь открытость не предполагает откровенность.

Захар закончил рассказ словами:

–…старичок — типичная сволочь.

— Удачливый, — заметил Олег, — споткнулся прямо в руки.

— Для процедуры нужен тактильный контакт. Ловкость выдаёт опытного игрока.

Валентина вздохнула — «вечер перестаёт быть томным». Вчера, выглянув во двор, запомнила номер внедорожника, оперативно скинула подружке в главк, сегодня ждала новостей. Вслух спросила:

— Что говорят планеты?

— Юпитер предлагает сматывать удочки, и чем скорее, тем лучше. В безопасное место, подсказывает Плутон… Началась охота, предупреждает Диана.

— Нет такой планеты, — возразила Валентина.

— Астероид, — пояснил Захар, — между орбитами Марса и Юпитера.

— Не вяжется с гипотезой, — сомневался Олег. — Ты говорил, мирозданию симпатична наша экспедиция, у врагов в лучшем случае ничего не получится.

— Внешнее давление провоцирует ошибки. Мы находимся в самой чувствительной стадии реализации.

— Интриги, скандалы, расследования… — повторил известный речитатив Олег.

— Или монетизация отказа от намерений, — добавил Захар, а сам подумал: «Не поспешил?».

Помолчали.

— Где сейчас безопасно? — прервал тишину Олег.

— В точке отсчёта.

— Пирамида?

— В ближайшем радиусе, — уточнил Зодиак. — Нужен укромный уголок. Поднимите по тревоге Петровича, следопыт легко устроит пристанище.

— Ты не с нами? — поинтересовалась Валентина.

— Преданно несу службу дистанционно. Обещал Кириллу Гаврииловичу завершить одно дело.

— Пивная вечеринка отменяется, — Олег вернул в холодильник готовые к употреблению креветки и вяленую пикшу. — Бахус подождёт. Есть такое космическое тело, Захар?

— Бахус — астероид, пересекает орбиты Земли, Венеры и Марса.

Зодиака всегда пленяли звёзды небосклона.

Валентина вынесла в прихожую «тревожные чемоданчики» — рюкзаки, куда сложила всё необходимое для внезапной командировки. Идею позаимствовала у двоюродной тётки из Ташкента, которая в детстве испугалась разрушительного землетрясения и поэтому была всегда готова оперативно покинуть жилище с минимальным набором для выживания.

Захар вознамерился донести до машины рюкзак Валентины, но обнаружил его на плече Олега.

* * *

— Юрий! Практичность подразумевает непредвзятость! — призывал Кирилл.

Стрелка часов перевалила за шесть вечера, очередной день утомительной кадровой работы подошёл к концу. Коллеги позволили себе аперитив перед ужином.

— Разнорабочими должны стать студенты. Дегенерат с запахом немытых ног пусть остаётся в Мурмашах, — Юра морщил нос, шире открывая окно.

— Скотина работает лучше человека, но председателем колхоза никогда не станет. У твоих студентов дефицит веса. Мой кандидат силён, не обременён интеллектом, работает за троих на одну зарплату. Что до запаха…

— Ой, не надо, — отмахнулся Юрий. — Очень мрачный тип, а ребят жалко: молодые, не избалованные, потрёпанные жизнью, добросовестные. Справятся!

Кирилл ходил по номеру, с интересом заглядывая в шкафы, под кровать, за шторы…

— Где же оно спряталось?

— Милосердие ищешь?

— Вошло без спроса, найду — выгоню! — подыграл Кирилл.

— Надо давать шанс хорошим людям! Вижу, нам не прийти к согласию, нужен арбитр, — Юрий указал на Захара, которому удалось неслышно войти в номер.

— Опоздал на кастинг? Какая жалость! — Зодиак не выглядел расстроенным. — У меня два замечательных кандидата в разнорабочие.

— Не усложняйте! «Боливар не выдержит двоих», — воскликнул Юра.

— Мне нравится выбирать, — возразил Кирилл. — Показывайте!

Юрий уставился на Кирилла.

Кирилл в упор смотрел на Юрия.

Ни злости, ни вражды. Захар не почувствовал напряжения, тем не менее происходящее изумило.

Две могучие воли внимательно изучали друг друга…

Противостояние без агрессии могло закончиться вселенской трагедией, но время для глобальных бедствий ещё не наступило. Захар спровоцировал отвлекающий манёвр:

— Накатим?

Кирилл и Юрий оглянулись в поисках источника голоса.

— Это я предложил, — признался Захар.

Мужчины выпили, закусили.

Зодиак пригласил кандидатов войти. Перед публикой предстали два знакомых лица.

— Саши! — воскликнул Юра.

— Заурядное проявление высших сил, — прокомментировал ситуацию медиум, галантно сдерживая икоту. — Как стрела, выпущенная из арбалета.

— Я же извинился, — расстроился Юра.

— Не волнуйтесь, — успокоил Зодиак. — С кем не бывает?

Кирилл сравнил ситуацию с далёким прошлым:

— Ахилла в пятку поразил не Парис, а завистливый Аполлон.

— Отклонились от темы, — напомнил Юра о делах. — Я за двух Саш…

— Вы, Александр, и вы, Александра, приняты на испытательный срок согласно штатному расписанию. Поступаете в распоряжение капитана Мариничева. — Кирилл расплылся в улыбке № 3 «Чеширский кот».

— Чем тут пахнет? — спросил Захар. — Знакомый какой-то запах… откуда в Мурманске взялся Эпуасс?

Юрий закатил глаза.

* * *

Петрович привёз Олега и Валентину к оленеводческой ферме.

— Дальше поведу сама, — настояла Морена.

Петрович посетовал на излишнюю конспирацию, но возражать не стал, учуяв запах рыбных пирогов. Машина выехала в ночную тишину под незаходящим солнцем. Шуршали шины по асфальту. Гудел мотор. Поскрипывали передние стойки. Ехали долго. Время остановилось.

Морена свернула на обочину, заглушила двигатель.

— Что случилось? — спросила бодрствующая Валентина. Олег и Петрович дремали: пироги и брусничный морс сморили мужчин.

— Ничего.

Её всё чаще посещали видения. Духи предков манили в дорогу. Треск половиц, тени в костре, запах хвои на листе берёзы, привкус свежей крови, прикосновение невидимой руки… Морена прислушивалась к звукам, принюхивалась к запахам: потомок шаманов чувствовала слияние миров.

За поворотом виднелись силуэты строений.

«Приехали», — поняла Валентина.

Ночью Морена не спала. Сидела на берегу чёрного озера, медленно превращаясь в плеск воды.

* * *

— Ну, дашь ты этому Юрию, дальше что? — отреагировал Дрозд на рассказ о плане внедрения.

— Можно влиять, — неуверенно объяснила Иванова.

Дрозд грустно вздохнул.

— Зачем я тут? — воскликнула девушка и потупилась под равнодушным взглядом.

— Действительно! Напомни-ка…

— Не допустить смены режима, — прошептала заученную аксиому.

— Молодёжь… Продолжения вам из чувства самосохранения не говорят? «Если смена допущена, необходимо возглавить новый режим». Какой основной способ?

— Переворот?

— Patria o muerte!^[3] Чему вас учат? — удивился Дрозд.

Лейтенант робко предположила:

— Эгрегор? Как такое возможно? Среди организаторов похода адекватные, вменяемые люди. Вы читали досье!

— Твоим адекватным людям предстоит стать катализаторами. Неудавшийся сексот Захарка уже там.

— Личность колоритная, — согласилась Иванова.

— Эгрегор надо уничтожить.

Дрозд хотел ещё что-то сказать, но промолчал. Позвал Отшельник.

На пахучем и скрипучем чердаке сидели в полутьме.

Отшельник сопел, пыхтел, кашлял. Дрозд терпеливо ждал.

— Будем искушать: власть, деньги, признание, слава.

— Угроза жизни родителей надёжней, — проворчал Дрозд.

— Опять за деньги рыбу! Греха на душу не возьму. Эгрегоры — божьи творения, с ними…

— Ладно, ладно, — раздражённо перебил Дрозд, — колдуй, святой отец!

Флюгер над избушкой в форме Георгия, протыкающего копьём змея, отразил солнечный свет, отправив его обратно.

* * *

На берегу озера, в распадке между двумя сопками, среди низкорослых деревьев Петрович руководил организацией лагеря, вежливо и настойчиво приобщая каждого к делу. Участники похода постепенно осваивались в незнакомой обстановке.

Студенты Саши размечали участок, устанавливали умывальник и биотуалеты. Кирилл помогал Морене устроить загон для оленей. Маргарита таскала лекарственные запасы в полевой медпункт, временно открытый в жилой палатке. Юрий красным скотчем прилепил на палатку крест, но был замечен Петровичем и отправлен на работы по установке штандарта. Однако после нескольких неудачных попыток в помощь откомандировали Валентину.

Однорукий повар колдовал у мангала. Угощение подарил ИП Рыбников в качестве бонуса за большой заказ.

Петрович перемещался по лагерю с крейсерской скоростью, успевая давать указания, проверять исполнение, а где требовалось — вмешиваться в процесс. Внешний вид некоторых участников экспедиции беспокоил и веселил. Поначалу предполагалась оптовая закупка походной спецодежды, но Юрий, испугавшись, что Петрович оденет всех в матросские робы, отчего пострадает его неповторимый стиль, отверг предложение. С ним согласился Кирилл, ратуя за свободу самовыражения. В итоге многие позаботились о себе сами.

Олег — сторонник скандинавского качества — заказал шведскую армейскую экипировку и сейчас таскал баулы в тактическом комбинезоне камуфляжного цвета. Кирилл гармонично смотрелся в наряде петербургских рок-музыкантов восьмидесятых годов: кожаная куртка-косуха, чёрные джинсы с заклёпками по бокам. Круглые «ленноновские» очки завершали образ. Тимофей довольствовался красноармейским обмундированием из запасов Петровича, а студентам докупили удобные походные брюки и куртки в стиле милитари. Маргарита предпочла синий костюм врачей скорой помощи. Валентина выглядела наиболее подготовленной — летний вариант «ратника» умело скрывал во внутренних карманах неотъемлемые аксессуары работника безопасности. Захар же заказал замысловатые одеяния серого цвета.

Непростым оказался выбор Юры. Долго совещался с продавцами спортивных магазинов в поисках эксклюзивного наряда. В итоге стал счастливым обладателем ярко-красной куртки с огромным капюшоном и брюк-самосбросов ядовито зелёного цвета.

Оглядев его, Петрович не удержался:

— На… (вспомнил о собственном запрете мата в походе) тебе парашют на голову? Капюшон альпинистский, под каску. Задняя часть длиннее передней — для подвесной системы. Боковые молнии во всю штанину знаешь зачем?

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

Положение обязывает.

2

Могу я увидеть вашего мужа, мсье Клер-Сена? Говорят, он большой знаток местных традиций (фр.).

3

Родина или смерть!