Корректировщик. Где мы – там победа!

Георгий Крол, 2021

Заключительная часть цикла, начатого романами «Корректировщик. Блицкрига не будет!» и «Корректировщик. Остановить прорыв!». Егор Доценко и его помощники из будущего практически справились с задачей: немецкий Восточный фронт трещит по швам. Но приблизить победу еще на несколько месяцев, изменить ход еще нескольких операций – значит сохранить сотни тысяч жизней. И в страшную игру под названием «война» вступает Сергей Яковлев по прозвищу Юл, офицер морской пехоты Российской Федерации. Сергей примет участие в отчаянных десантах советского флота и внесет посильную лепту в захват Констанцы и Бургаса, Босфора и Дарданелл, Генхолма, Датских проливов и Пенемюнде. Поможет ли его вклад в общее дело досрочно закончить войну и окончательно изменить историю Советского Союза?

Глава 2

Бой шел впереди и правее, а тут о высадке напоминали тела, покореженное покрытие набережной да запах сгоревшего пороха. Тел было немного, часть в нашей форме, но больше в румынской и немецкой. Поначалу пришлось повозиться, чтобы подойти к берегу левым бортом баржи, но в конце концов нам это удалось. Теперь мы со всей возможной скоростью перетаскивали на берег ящики и складывали их в самую глубокую воронку. Матросы тральщика были мокрые с головы до ног. В драных тельниках и форменках, под которыми красовались синяки, ссадины и порезы — следы борьбы за живучесть корабля. Беготня помогала им согреться и немного сбросить напряжение. Я слышал, как один бросил другому:

— Я думал кранты, отплавались.

Пока мы таскали орудия и боеприпасы, офицеры тральщика решали, что делать дальше. Сходились на том, что нужно искать штаб ближайшего подразделения и присоединяться к десанту. Черт! Ну не хочется мне опять влезать, а ведь придется. Никому из командиров в голову не приходит осмотреть гавань. Ту, что слева. А там, насколько я помню, стоит десяток немецких десантных барж. При катастрофической нехватке средств доставки десанта это же клад! И никто об этом не думает.

Хотя чего это я. Это мне все известно из истории, а они-то такой информации не имеют. Значит, надо их на эту мысль натолкнуть.

— Товарищ старший лейтенант, разрешите обратиться.

— Слушаю.

— Разрешите пробежаться вокруг, прояснить обстановку. Сейчас ведь разгрузку закончим, а куда дальше, непонятно. А я разведчик.

Командир думал недолго:

— Идите. Осмотрите местность, если кого из наших бойцов встретите, уточните, куда идти.

Я козырнул и собрался убегать, но меня остановил лейтенант, заместитель командира:

— Товарищ сержант, а что это у вас за странная тельняшка?

Вот глазастый! А я надеялся, что в такой суете не заметят. Тельник-то у меня действительно нестандартный. Полоски не темно-синие, а черные. Здесь таких пока нет, их только в шестидесятых введут. Это когда командование добилось, чтобы у нас, как и у десантуры, цвет берета и тельника совпадал. И что я ему отвечу? А отвечу правду:

— Не знаю, товарищ лейтенант, такую выдали.

Командир прекратил выяснение «важного» вопроса, махнув рукой в сторону Констанцы:

— Идите, сержант, время дорого.

Я снова козырнул и направился в сторону порта. До казино, которое торчит левее, метров двести, до порта примерно пятьсот. Только надо осторожно, мало ли кто тут в воронках и кустах шарится. Я шел, чуть пригнувшись, сжимая непривычный «ППС». Машинка надежная, но немножко неудобная. Хорошо, я на барже успел попрактиковаться с перезарядкой, изображая уход за оружием. А то было бы странно, что разведчик морской пехоты собственное оружие не знает.

Через пару минут я добрался до казино. В той истории, которую я учил, был такой смешной факт: во время высадки десантники захватили в этом самом казино пять офицеров. Четырех румын и одного немца. Все пятеро были мертвецки пьяны, то есть, когда наши начали высадку, их просто не успели забрать. И почему-то никто не стрелял по зданию ни с нашей, ни с румынской стороны. Так что оно практически не пострадало. Вот и сейчас, похоже, все повторилось.

Наверху, на балконе второго этажа, я заметил движение и спрыгнул в воронку, направляя ствол в сторону возможного противника. Через минуту над перилами показалась голова в каске. Человек встал и махнул мне рукой. Я направился к зданию. Расслабляться не спешил, мало ли кто там в нашей форме засел. Но это действительно оказались свои. Когда меня провели в один из бывших кабинетов, мне навстречу встал капитан:

— Сколько людей?

Нормально?

— Команда тральщика, командир баржи и пять десантников.

Капитан удивился:

— Пять?

Пришлось коротко доложить положение дел. Он явно расстроился.

— У меня бойцов осталось с гулькин нос, а тут госпиталь, причалы соорудили. Прикрывать это все чем? А немцы очухаются да полезут? Ладно. Моряки, конечно, на суше не очень воевать умеют, но хоть что-нибудь.

— Товарищ капитан, в порту должны быть немецкие суда. Не знаете, там они?

— Ну, там. Штук десять. Только нам что с них?

— Это десантные баржи. Если команда тральщика сможет ими управлять, то это ускорит высадку.

Капитан набычился:

— Слышь, сержант, ты тут что, командовать вздумал?

Ну, вот. А казался нормальным. Я вытянулся смирно.

— Товарищ капитан, я выполняю приказ командира. Прошу разрешения продолжить разведку.

Проняло. Капитан хоть и нехотя, но меня отпустил. Судя по всему, этот район пока безопасен, так что я побежал к порту, практически не оглядываясь по сторонам. Выскочил на причал и присвистнул от избытка чувств. Вот они, родненькие. Ближе всех ко мне стоит «Зибель». Из первых, еще с дополнительными авиационными двигателями. А вот дальше MFP. Судя по внешнему виду, должны быть на ходу. Главное, чтобы старший лейтенант согласился.

Обратно я тоже бежал. Доложил о госпитале в здании казино, а затем сообщил о десантных баржах в порту. Ух, как у командира глаза загорелись. Несколько минут он думал.

— Сколько там барж?

— Я насчитал девять.

— Хорошо. Главстаршина, ко мне.

Командир баржи подбежал к нам.

— Остаетесь старшим. Передаю вам пятерых бойцов. Ваша задача — охранять орудия и боеприпасы. Если нам удастся выйти в море — пришлю связного. Тогда присоединяйтесь к гарнизону в казино. Вопросы?

Главстаршина покачал головой:

— Корабли-то немецкие. Как разберетесь-то, товарищ старший лейтенант?

Командир неожиданно улыбнулся:

— Перед войной наш «Груз» был опытным кораблем. На нем испытывали новое оборудование. Так что мы привыкли с незнакомыми механизмами работать. Да, вот вам приказ, чтобы если что — лишних вопросов не было.

Я глянул в бумагу. Приказ подписал командир БТЩ «Т‑403» («Груз») старший лейтенант Кроль А. М.

Команда ушла, а мы остались возле орудий. Теперь я мог рассмотреть, что же мы привезли. Одно было 76-мм. Второе — «сорокапятка». Минометы стандартные, 82-мм. БМ‑36 или БМ‑37, точно не помню. Отличная вещь, кстати. Наш временный командир о чем-то тихо беседовал с Палычем, а я продолжил осваивать «ППС». Потом эти двое припахали всех на подготовку снарядов. Это значит вскрыть ящик, достать снаряд, протереть его от смазки и уложить обратно. Скучно и грязно, но работа нужная, не возразишь.

Так прошло около часа. А потом со стороны города появились люди. Мы заняли оборону, но тревога оказалось ложной, это были наши саперы. Командовал подразделением лейтенант, ему главстаршина и доложился. Пока взводный думал, к нам подбежали трое минеров с тральщика. Быстро сообразив, что к чему, докладывать стали офицеру.

— Товарищ лейтенант, имеем сообщение для главстаршины. Разрешите передать?

— Передавайте.

Старшина второй статьи, по сухопутному младший сержант, передал записку. Главстаршина прочитал, хмыкнул:

— Товарищ лейтенант, готовы поступить в ваше распоряжение.

И протянул записку взводному саперов. Тот прочитал, удивился, прочитал еще раз. Посмотрел на нас и прочитал вслух: «Распределили команды по двум БДБ. Выходим в море. В сейфе обнаружили карту минных полей. Цезарю отдельное спасибо, представлю к награде. Ст. лейтенант Кроль». И вопросительно посмотрел на главстаршину. Но ответил ему Палыч:

— Это у нас вот, сержант. Он разведчик, нашел эти немецкие катера. А в море подлодку заметил. Везучий парень, а прозвище у него Юл, наполовину Цезарь, наполовину юла. Вот про него товарищ старший лейтенант и пишет.

Пришла пора хмыкать саперу. Но на этом лирика и закончилась.

— У меня приказ предотвратить возможный взрыв нефтяных баков на территории порта. А также удерживать их в случае немецкой контратаки. Поэтому так. Сержанта Цезаря, или как его, я забираю с собой, разведчик мне нужен. Если найду удобную позицию, заберу «сорокапятку» и миномет. Остальные присоединяются к гарнизону в этом здании.

Он махнул рукой в сторону казино. Ну, в целом дельно. Тем более что к наскоро сооруженному причалу за зданием как раз подошел катер и начал выгружать десант. Сохранить свой контроль над удобным местом высадки действительно важно. И я и главстаршина только молча козырнули, а вот Палыч удивил:

— Товарищ лейтенант, разрешите и я с вами. Я ведь тоже морской пехотинец, опыт имею. Десант в Приморском, бои за Измаил.

Лейтенант думал, а я обалдевал. Что за десант в Приморском? И почему бои за Измаил? Я-то думал, он скажет об обороне Одессы. Ничего не понимаю.

— Хорошо, сержант. Вы тоже с нами. Все, вперед.

И мы двинулись к нефтяным терминалам. Как-то так получилось, что я без всяких отдельных приказов оказался в передовом охранении, но это так, немножко настроиться на нужную волну, вокруг все еще было тихо.

И как-то меня это напрягает. Слишком тихо, слишком. Предположим, наш удар оказался внезапным. Хорошо, немцы и румыны откатились от берега. Но ладно румыны, они больше озабочены тем, как выйти из этой войны с наименьшими потерями, но немцы? Почему они практически не контратакуют? Видимо, собирают силы? Вспоминаем, что произошло в тот раз? Да, сил на берегу сейчас больше, линкор и крейсера дают мощную огневую поддержку, но ведь общий ход тот же?

Итак, немцы нанесли удар под основание левого фланга обороны, пытаясь отсечь десант от моря. И им это почти удалось, нашими удерживалась береговая полоса протяженностью около трехсот метров. На тот момент нефтехранилище уже горело и момент начала контратаки командование пропустило. Значит, надо смотреть в оба. И опять лезть к командиру со странными предложениями. Вот точно в конце концов за меня возьмется особый отдел. Интересно, как я буду с ними объясняться?

Пока думал, пришли на место. Саперы взялись за работу, а я предложил лейтенанту произвести разведку местности. Опять. Повторяюсь, однако. Но занятый координацией работы своих людей взводный разрешение дал. Даже отрядил со мной Палыча. Мы и пошли. Заборов тут румыны настроили — мама не горюй. Досталось им крепко, но ведь стоят. Пострадали по большей части ворота, они практически нигде не сохранились. Или полностью разбиты, или повреждены. Так что пройти можно везде.

В следующем после нефтяного терминала оказались мастерские. Часть зданий была целой, но пустой, несколько представляли собой груды кирпича. Мощные стены внешнего забора оказались наполовину разрушены. За ними начинался то ли пустырь, то ли неухоженный парк. Короче заросли невысокого кустарника с большими прогалинами между ними. И все это пересекают четко видимые дороги. Та-а-к! А не отсюда ли и ударили фрицы в прошлый раз?

Вот там, правее, десант ведет городской бой с румынами. Обе стороны стремятся беречь людей и, что важно, собственно город. У немцев таких ограничений нет. Будут долбить так, что мало не покажется. В общем, ясно. Надо предложить лейтехе именно тут организовать оборону терминала. Я изложил свое предложение Палычу, и мы с ним пришли к согласию, что тут, да если добавить орудие и миномет, будет позиция что надо.

Он отправился к лейтенанту, а я продолжил осматривать территорию. Первый труп немца меня не удивил, тут ведь тоже шел бой, хоть и скоротечный. Второй, почти рядом с первым, насторожил. А потом я нашел и остальные. Восемь человек. Судя по погонам — один унтер. Оружие при них, а самое главное, рядышком лежат стандартные немецкие ящики со взрывчаткой, катушки провода, наверное, если поискать, то и взрывная машинка. Похоже, искать мины в терминале нет смысла, кто-то уничтожил немецких подрывников.

Я обшарил трупы на предмет оружия и боеприпасов. Так себе, один МР‑40 и семь карабинов «Маузера». Зато набралось десять гранат-колотушек. При более детальном осмотре в ранце унтера оказался полный цинк патронов и шесть запасных магазинов, хоть и пустых. Это меняет дело. У меня «ППС» и к нему всего три магазина. На десять минут боя. Так что этот фрицевский «машинпистоле» для меня подарок. Я быстренько снял оба подсумка, заодно присвоив и портупею. У меня-то только ремень, хорошо хоть кожаный.

А унтер-то заслуженный. Вон сколько значков на кителе. Да и подсумки кожаные, а не брезентовые, как у обычной пехоты. Даже «магазинфулер» есть, ишь, пижон. Был. Позаимствовал и ранец, выкинув из него лишние вещи и накидав найденные гранаты. Карабины тоже прихватил и потащил все это добро к облюбованной позиции. Лейтенант с Палычем были уже там.

— Товарищ лейтенант, обнаружил уничтоженную кем-то группу немецких подрывников. Оружие вот принес. А взрывчатка там осталась.

На карабины сапер внимания не обратил, а вот известие о взрывчатке его обрадовало. А я посмотрел на его кобуру и предложил свой «ППС». В дополнение к его пистолету. Взводный подумал, посмотрел на мой трофей и взял. Отправил ординарца за своими бойцами, а сам начал с нами вместе продумывать систему огня. Правда, троих самых опытных саперов оставил осматривать терминал до конца, на всякий случай. Не нужны нам сюрпризы в тылу. Профессионал, уважаю.

Одно отделение лейтенант отправил за артиллерией, остальные стали обустраиваться на огневых позициях. А я продолжил осмотр территории. Были там одни развалины, которые меня чем-то удивили. Но я тогда прошел мимо, а вот сейчас решил выяснить, что с ними не так. С первого взгляда эта куча битого кирпича ничем от других не отличалась. А вот если присмотреться… Палыч, которого я позвал с собой, ничего странного не заметил.

— Палыч, ну вот присмотрись. Тебе не кажется, что вот эта крыша обрушилась как-то неправильно? Будто она на чем-то лежит? А впереди странный выступ, похожий на…

Я умолк. Мне в голову пришла интересная идея. Обойдя развалину, я начал отваливать куски стен в стороны. Палыч молча стал помогать, еще не совсем поняв, что я увидел, но доверяя моему везению. Через четверть часа работы обнажилось то, что я и ожидал. Передняя часть танка. Ничего не говоря, ткнул пальцем в железо, и тут уж пришла очередь Палыча меня удивить. Он присел на корточки, заглянул под днище, зачем-то потрогал передний бронелист и уверенно сказал:

— Наша машина. «Т‑28».

Я тоже потрогал броню.

— Точно?

— Точно. Видишь, вот тут ограждение такое? Это после финской стали делать, чтобы люк механика-водителя не клинило. Интересно, как он тут оказался?

— Единственный вариант — захватили во время неудачного контрнаступления под Сороками.

Сказал и тут же прикусил язык. А ну как не было тут такого? Я ведь уже убедился, что многое не соответствует той истории, которую я знаю. Но, кажется, пронесло, видимо, этот эпизод войны у нас совпадает.

— Наверное. Если бы тогда фрица на Днестре не удержали, много было бы горя.

Так, значит, немцам не удалось свободно переправиться через Днестр? Получается, в этой версии истории укрепрайоны сыграли свою роль? Здорово. Тогда понятны и все последующие изменения. В частности, не было обороны Одессы. Не дошли до нее фрицы. Здорово!

— Палыч, я полезу, посмотрю, может тут есть люк экстренной эвакуации. Если да — попробую забраться внутрь. Вдруг удастся завести и сбросить остальной мусор?

— А ты что, Серега, и это умеешь?

Вот не приживается тут Юл.

— Во всяком случае, в теории. Вот и попробую воплотить знания в жизнь.

Да, что-то я не то сказал, взгляд у Палыча стал задумчивый, а я, пока не поздно, полез под танк. Люк, что радует, присутствовал и не был, что еще более удачно, заперт изнутри. После четверти часа тихого мата, с саднящими ободранными руками, но я забрался внутрь. Темновато тут. Если я правильно помню, свет включается с приборной доски водителя. А он теперь где-то позади меня. Попытался развернуться и звезданулся обо что-то головой. Так, и что это я «нащупал»? Ага, судя по всему, это подвесной пол главной башни.

Я осторожно встал. Нормально, можно почти и не пригибаться. Стал на ощупь пробираться по стеночке к отделению управления. Добрался достаточно легко, даже шишек больше не наставил. Нащупал спинку сиденья. Перелезаем и устраиваемся. Ну, что, с богом? Справа рычаг, это у нас передача, так? Под ногами педали: раз, два и три. Угу. Еще рычаги — фрикционы. А, вот и панель. Ищем тумблеры. Вот, есть один под правой рукой. Щелк… и да будет свет!

Теперь можно нормально осмотреться. И я вот думаю: а что там писали критики про «рояли в кустах»? Типа всегда герой получает то, что ему нужно и в самый подходящий момент… Вот мне, в данный конкретный момент, нужен танк? Потому что именно этот — готов к бою. Давление воздуха — в норме. Заряд аккумуляторов — в норме. Вода, масло — в норме. Диски — снаряжены, если судить по весу, и их полный комплект. Снарядов в укладке — вроде бы тоже. Остается нажать на стартер.

Двигатель взревел. Это ж надо, сразу. Даже не придется использовать сжатый воздух. Ухоженный аппарат, молодцы румыны, огромное вам комсомольское спасибо. Осторожно двинул машину вперед. По броне застучали камни, зато в смотровой щели появился свет. Отлично, посмотрим. Палыч благоразумно отошел в сторону, во всяком случае, перед машиной его нет. Ползем дальше. Еще пара ударов, и вроде бы сыпаться сверху перестало. Попробую развернуться… есть, получается. Немного вправо, теперь влево. Двигаться явно стало легче.

Остановил машину и, не выключая двигатель, откинул верхнюю крышку водительской кабины. Получилось, теперь опустим переднюю. Тоже есть. Теперь можно вылезать. Палыч стоял в нескольких шагах. Рядом чуть не подпрыгивал лейтенант. Я оглянулся. Ох ты, какой экземпляр нам достался. Таких машин, с пушкой Ф‑34, было всего около сотни. Эти орудия собирались ставить на «Т‑34». Потом появились Грабинские 85-мм, и уже готовые изделия начали устанавливать в другие подходящие машины. В том числе и на «Т‑28». Что, в свою очередь, означает выпуск не ранее конца 1940 года. Даже скорее начала 1941‑го. Вот это да! С другой стороны, а чего я ждал, найдя аварийный люк? Их же тоже стали делать только в конце сорокового, после обработки опыта финской войны. Да и то не сразу.

Лейтенант влез на броню, и мы начали осматривать повреждения. Из серьезных — погнут ствол пулемета в левой башне. Это ерунда, снимем или курсовой, или, что вероятнее, кормовой. Антенну можно выправить, орудие внешне не пострадало, на конце ствола вообще какой-то предохранительный тубус. Еще раз спасибо румынским техникам. А сломанные скобы, как и вмятины на ящиках дымопуска и ЗИПа, сейчас не в счет. Еще хорошо бы краску найти, закрасить румынские опознавательные знаки и нарисовать наши. Увидят фрицы советский танк под Констанцей — обалдеют!

Пока я возился с танком, саперы неплохо приготовились к обороне. «Сорокапятка» уже стоит у пролома, ящики со снарядами сложены под стеной. Рядовой состав занял позиции, хотя обманчивая тишина действует на них расслабляюще. Вот и лейтенант так увлекся танком, что про бойцов своих забыл. Видимо, лицо у меня изменилось, потому что Палыч оглянулся и пошел наводить шорох. Пока взводный среагировал на шум, он уже и наблюдателя выставил и люлей кому надо навешал.

Лейтеха вернулся к своим обязанностям, а я стал оглядываться, соображая, как набрать экипаж. Машину я отгоню вот к тому пролому, и, собственно, механик мне больше не нужен. Пока. А нужны мне два пулеметчика и заряжающий. На наводчика уж точно можно не рассчитывать, придется самому. Тут я заметил мнущихся минеров с тральщика. Судя по всему, их привлекли в качестве тягловой силы, а теперь забыли. И они не знают, что делать. Кстати, они как минимум технари, раз минеры. Разберутся. И я крикнул:

— Эй, братва, давайте все на борт!