История легионов Рима. От военной реформы Гая Мария до восхождения на престол Септимия Севера

Генри Майкл Паркер, 1928

Авторитетный английский историк Г.М.Д. Паркер, преподаватель колледжа Магдалины в Оксфорде, в своей книге рассматривает все аспекты внутренней организации римской армии со времен военной реформы Гая Мария до начала III века н. э. Ученый описывает символику и атрибутику частей, вооружение и экипировку офицеров и солдат, особенности несения службы в мирное время и в период военных кампаний. Особый интерес представляют главы, посвященные повседневной жизни легионера, деталям его службы – оплате, питанию, наградам и наказаниям. Ученый также рассказывает о системе денежных накоплений, семейном положении легионеров и особенностях жизни в каструме – военном лагере.

Глава 1

Военные реформы Гая Мария

Во второй половине II в. до н. э. содержание армии осложнилось из-за экономической и политической ситуации в Италии. Из Пунических и Македонских войн Рим и его легионы вышли триумфаторами, государство приобрело новые обширные территории и стало богаче. Но хотя обычные солдаты несколько выиграли каждый в отдельности, самый большой выигрыш выпал на долю политических и военных лидеров из числа сенаторов, которые существенно укрепили и расширили свое влияние. Львиная доля военной добычи оказалась в их руках, и они вернулись домой очень богатыми людьми. Позже, став губернаторами провинций, они нашли возможность продолжить накопление богатства. Одновременно в Риме и по всей Италии активно шел рост крупного и влиятельного класса предпринимателей. Во время войн члены этого класса обеспечивали армию едой, амуницией и одеждой, а в последующие дни мира сделали состояния на сборе налогов в провинциях и денежных займах под грабительские проценты. В результате сенаторы и другие аристократы стали капиталистами, и, в поисках надежного применения средств, посчитали, что самым безопасным и выгодным вложением является земля. Да и недостатка в ager publicus — общественных землях — не было. Даже после распределения небольших наделов солдатам-крестьянам в Италии и за ее пределами осталось еще много земель, которые можно было возделывать и разрабатывать. Такая деятельность была невозможна без капитала, и римское правительство, стараясь не держать земли невозделанными, с радостью отдавало их капиталистам-покупателям. Таким образом, крестьянин-собственник был вынужден конкурировать с богатым землевладельцем, в распоряжении которого был дешевый рабский труд и оплаченные надсмотрщики, которые контролировали работу хозяйства, в то время как сам собственник продолжал жить в городе, наслаждаясь всевозможными удовольствиями и развлечениями. Результат был неизбежен. Мелкий владелец, не в силах найти выгодный рынок для своих продуктов, продавал землю и либо становился арендатором у капиталиста, либо перебирался в Рим, привлеченный дешевой едой. Последовавшая безработица и перенаселение столицы заставили Гракхов сделать попытку восстановить мелкие землевладения в Италии, но их усилия не дали результатов. Дни крестьянина — мелкого собственника прошли.

Перемены во владении землей в Италии оказали серьезное влияние на вербовку в легионы. Определенная оценка собственности все еще была техническим цензом для службы в легионе. Одновременно число крестьян-собственников быстро уменьшалось. Прежние территории, где велась вербовка, опустели, и все же сенат, который приобрел суверенную власть во время великих войн, был против официального открытия пути в легионы для бедных жителей Рима, так же как и расширения комплекса благ для союзников Италии, что автоматически увеличило бы количество потенциальных рекрутов. Союзники — socii — были организованы в собственные боевые подразделения, которые находились под общим командованием римского префекта. Теоретически их доля в войсках не должна была превышать контингенты римских граждан, но постепенно, по мере обнищания регионов вербовки рекрутов и роста нежелания римского среднего класса участвовать в кампаниях, которые не обещали богатой добычи, тяготы воинской службы легли именно на плечи союзников. Было много споров относительно размеров благ для союзников. Их интересы поддержали такие государственные деятели-демократы, как Фульвий Флакк и Гай Гракх, но их старания лишь усилили консервативную оппозицию в сенате, однако недовольные союзники продолжали поставлять свои алы и когорты.

В конце II в. грянул кризис. Рим пребывал в состоянии войны с нумидийским правителем Югуртой, и после ряда неудач наконец был избран прославленный полководец Метелл, чтобы возглавить армию. Но война продолжала тянуться, и долгожданной римской победы все не было. Гай Марий, житель Арпино, служил в штабе. Он не одобрял стратегию Метелла, завидовал ему, и потому не поддерживал. Благодаря интригам его друзей среди демократов у себя дома он был отозван, избран консулом, получил провинцию Нумидия и войска против Югурты — после Метелла. Сенат проголосовал за выделение ему дополнительных сил для легионов. Но, отчасти из убеждения, что дополнительных сил недостаточно, отчасти по предложению своих демократических сторонников, Марий начал собирать войска по собственной инициативе из неконституционных источников. Тем самым он создал прецедент, который оказал важное влияние на последующую военную и политическую историю Рима.

Марий не довольствовался дополнением своей армии «храбрейшими людьми» в Лации и призывом под его знамена эеокатое — отслуживших в армии ветеранов. Он использовал другой метод набора. Таким образом, пролетариат Рима, который в прошлом был лишен права вступить в легион и который принимали на службу только во время кризиса, теперь мог законно претендовать на военную службу. Политические результаты этого властного новшества Мария можно проследить в партийной политике того времени. Военные аспекты едва ли являются менее важными. Рекруты из числа римского пролетариата теперь нанимались на службу на определенный период — вероятнее всего, на двадцать лет. В 67 г. до н. э. был принят lex Gabinia — закон Габиния, назначивший Глабриона в провинцию Вифиния и предписывающий роспуск двух легионов армии Лукулла, которые первоначально были набраны Флакком в 86 г. до н. э. и впоследствии поддерживали дело Фимбрия. Солдаты получили legitima stipendia (законные платежи) и отказались следовать за своим непопулярным новым командиром в новых кампаниях; как утверждает Цицерон, «Lucullus partim militum qui iam stipendiis confectis errant dimisit, partim М». Glabrioni traditit». Таким образом, на протяжении последнего столетия республики и I в. принципата римский гражданин должен был служить в легионах двадцать лет, но даже самые успешные полководцы нередко увольняли солдат в конце кампании и до того, как legitima stipendia была выплачена. Кроме того, вместо ежегодной присяги — sacramentum — солдаты давали клятву, которая распространялась на всю их военную карьеру. Заслуживают внимания два момента. Во-первых, вместо армии, набираемой технически из средних классов и дополняемой в период кризисов из других источников, согласно срочным декретам сената, был официально признан институт профессиональной армии. Следовательно, на значительно более высокий уровень были подняты обучение и дисциплина. Позже мы увидим, что именно благодаря этим профессиональным солдатам Рим не только приобрел новые территории, но и осуществлял на них управление после завоевания. Во-вторых, политика набора войск по собственной инициативе, введенная Марием, вопреки оппозиции сената, создала опасный прецедент, который использовали многие генералы до конца периода республики. В результате генералы собирали армии для собственных целей, платили солдатам из захваченной добычи и, когда работа завершалась, добивались от государства выделения наделов для ветеранов. Таким образом, вместо того чтобы создать государственную армию, в течение последнего века республики появлялась целая череда армий, верных своим полководцам. Тесная связь солдат с командовавшими ими офицерами, определенная второй частью присяги sacramentum: «Мы уйдем на покой, когда наша служба будет завершена, с разрешения консула», и усиленная долгими кампаниями за пределами Италии, была в немалой степени причиной ряда гражданских войн, имевших место в конце периода республики. Не было найдено и удовлетворительного решения для отрыва армии от домашнего правительства до того, как Август стал и главой государства, и главнокомандующим войсками в поле.

Еще одна важная реформа, которую приписывают Марию, имела тактическую природу. Сражение при Пидне стало триумфом манипула над фалангой, и эта новая диспозиция оставалась актуальной до тех пор, пока Рим не столкнулся с соперником, который использовал метод атаки, отличный от медленного методичного движения фаланги вперед. Не успел Рим успешно завершить кампанию против Югурты, как ему пришлось столкнуться с вторжением с севера кимвров (кимбров) и тевтонов. Эти германские племена придерживались другой тактики: они ставили все на стремительный натиск в начале битвы, и, чтобы справиться с такой атакой, боевой порядок из трех рядов манипул оказался неудобен. Подразделения сами по себе были небольшие, и первая линия, как правило, оказывалась разделенной промежутками такими же широкими, как занимали сами манипулы. Следовательно, сильная уверенная атака могла без труда преодолеть сопротивление передовых линий. Вражеские войска могли беспрепятственно наступать через промежутки между манипулами и нанести удар по второй линии обороны. В войне против инсубров римляне пытались справиться с этой сложностью, используя пилы для удара, а не для броска, чтобы иметь возможность сопротивляться в сомкнутом строю натиску противника с длинными незаостренными мечами. Но небольшой размер манипулы оставался слабостью для таких сражений, и Марий решил укрепить первую линию обороны, увеличив размер отдельных подразделений и, если необходимо, снизив промежутки между ними. Так когорта заняла место манипулы в качестве тактической единицы римской армии, и легион был организован в десять когорт, каждая из которых подразделялась на шесть центурий. Эта реформа должна была дать большую сплоченность и устойчивость отдельным тактическим единицам, составлявшим линии наступления и обороны. Кроме того, деления на три линии теперь строго не придерживались. Это правда, что triplex acies — трехлинейный строй — с четырьмя когортами на первой линии и тремя когортами на каждой из последующих был стандартным построением Цезаря. Но иногда использовалось две линии, и даже одна. В ходе кампании в Аквитании в 56 г. до и. э. Красе использовал duplex acies — двухлинейный строй, а в одну линию Цезарь строил войско в Африке. Вполне вероятно, что Марий укрепил передовую линию обороны за счет резерва, впервые отражая атаку кимвров.

Эта реформа тактики обычно приписывается Марию на том основании, что последнее упоминание о манипулах, определенно использовавшихся в сражении, мы находим при описании действий Метелла против Югурты. Однако правомерность этого утверждения представляется неочевидной, отчасти из-за нестыковок в повествовании Саллюстия и отчасти из-за важного утверждения Полибия, которое вроде бы противоречит более позднему историку. Описывая кампанию П. Сципиона в Испании против Андобала (Индибилиса), Полибий упоминает когорты и создает впечатление, что они использовались в это время как новые подразделения римского легиона. Такое авторитетное утверждение предполагает, что когорта заменила манипулу уже во Второй Пунической войне, а не во времена Мария, как это обычно считается. Но если так, то странно, что Полибий не упоминает о когорте при детальном рассмотрении организации легиона, хотя признает их существование в контингентах socii — союзников, а в сравнении римского и македонского военного искусства именно манипулу, а не когорту противопоставляет фаланге. Возможно, формирование Сципиона было всего лишь экспериментом. В сражении с Андобалом он должен был вывести свои войска в долину, где врага поддерживала кавалерия. Манипула — слишком малочисленное подразделение, чтобы действовать самостоятельно в таких обстоятельствах. Поэтому Сципион объединил три манипулы в комбинированное подразделение, которое Полибий назвал когортой, и повел четыре такие «когорты» в долину. Таким образом, эта диспозиция была временным приемом, и Полибий показывает, что она не поддерживалась в последующих сражениях против Ганнибала и в Македонских кампаниях. Тогда, если манипула была тактической единицей при Пидне, утверждение Саллюстия, что Метелл использовал такой же боевой порядок против Югурты, может быть принято, поскольку нам ничего не известно о тактических реформах в промежуточные годы. Но представляется, что в кампаниях против Сертория когорта уже заняла место манипулы, да и Цезарь постоянно упоминает когорту как свою тактическую единицу. Известно, что Марий ввел усовершенствования в доспехи и оснащение, и нет ничего невозможного в том, что внедрение когорты в легион на постоянной основе является частью его военной реформы.

Увеличение размера тактической единицы с 120 до 600 человек подразумевало необходимость большей концентрации на небольших контингентах, составлявших когорту. Сотней людей может сравнительно легко управлять, как компактной боевой единицей, один человек. Рост численности делает предпочтительным передачу части функций младшим командирам. Этот принцип был проиллюстрирован переменами в составе пехотного батальона, некогда имевшими место в британской армии. Раньше роты, насчитывающие сто человек, делились на четыре части, и, хотя такая организация давала командирам этих составных частей большую долю ответственности, все же рота была достаточно небольшой, чтобы оставаться под командованием одного командира роты. Целью перемен было создание более сложных подразделений внутри роты, и во многих отношениях прослеживались параллели с принятием когорты вместо манипул. Новые взводы, занявшие место прежних составных частей роты, первоначально включали 64 человека, а рота — 250 человек. Таким образом, рота стала слишком большой для эффективного контроля одним человеком, следовательно, возросла роль командиров взводов, у которых в подчинении были командиры отделений. Аналогичным образом когорта, насчитывавшая 600 человек, подразделялась на центурии, и эффективное исполнение тактических схем командира легиона во многом зависело от мастерства и опыта центурионов. В этот период центурионы были солдатами, накопившими опыт, сражаясь в рядовом составе. Они продвинулись по службе, отличившись храбростью в сражениях или доказав, что могут командовать людьми и поддерживать дисциплину.

После перехода от манипулярной к когортной организации прежнее деление солдат на гастатов, принципов и триариев или пиланов устарело. Как только тактическая диспозиция перестала ограничиваться строго тремя линиями и построение в одну, две или три линии стало одинаково осуществимым, дифференциация войск по их положению на той или иной линии утратила смысл. В будущем названия гастаты, принципы и триарии сохранилось только для отличия ранга шестидесяти центурионов в легионе. По странной инверсии, аналогичной той, что раньше поменяла местами принципов и гастатов, пиланы (возможно, потому, что они изначально были самыми возрастными солдатами) теперь обозначали старших центурионов в каждой когорте, а гастаты — младших^[7]. Центурионы теперь назывались prior и posterior (то есть передний и задний), а не правый и левый, как раньше. В когорте по ширине фронта располагалось три центурии, и еще три — за ними.

Величайшим честолюбивым желанием всех центурионов было стать primus pilus — примипилом — самым высоким по рангу центурионом легиона. По свидетельствам Полибия можно проследить систему продвижения по служебной лестнице, которую легче всего понять с помощью диаграммы.

Диаграмма показывает, что в каждой из десяти когорт легиона было два старших центуриона пилуса (pili), два центуриона — принципов (principles) и два — гастатов (hastates). От чего зависело старшинство? Есть две возможности: или все центурионы гастатов были младше по положению, чем центурионы принципов, а те, в свою очередь, были младше по положению, чем центурионы пилуса, или старшинство определялось по когортам — центурионы первой когорты были старшими, а десятой — младшими офицерами легиона. Лучшее свидетельство можно найти в анализе значения выражения primi ordines. Центурионов primorum ordinum Цезарь связывал с военными трибунами, они могли считаться не просто командирами центурий, а, возможно, составляли избранный штаб, консультировавший консула. Опять же следует принять во внимание упоминания Цезаря о центурионах в отношении известных соперников Пуллона и Борена, которые постоянно конкурировали друг с другом и желали войти в вожделенный primi ordines. Выражение можно трактовать по-разному. Или primi ordines — это ведущие центурионы (то есть pili proires) в каждой из десяти когорт, или это шесть центурионов первой когорты, или некая комбинация. Отрывок из Цезаря дает ключ к пониманию термина, по крайней мере, во время последнего века республики. «(Scaevam) Caesar… ab octavis ordinibus ad primipilum se traducere pronuntiavit». Это, конечно, исключительное продвижение, и важно то, что octavi ordines определенно означает центурионов первой когорты, и остальные центурионы также различались, как принадлежащие к ordines с номером когорты, в которой они служили. Следовательно, старшие центурионы легиона — это центурионы первой когорты во главе с примипилом. Центурионы десятой когорты — младшие.

Как продвигались по службе центурионы? Если человек начинал службу в качестве децимус гастатус постериор, должен ли он был получить повышение пятьдесят девять раз, чтобы стать примипилом? Или каждое повышение включало смену когорты и после девяти повышений децимус гастатус постериор мог добраться до первой когорты? Во времена принципата можно найти пример обеих систем; но если первая относилась, как мы увидим, к бывшим рядовым, которые никогда не поднимались слишком высоко по карьерной лестнице, последняя была обычным методом продвижения по службе центурионов, которые в конце концов достигали высшего ранга. Свидетельства периода республики являются намного менее убедительными. Вероятнее всего, второй метод продвижения по службе был обычным, но всевозможные военные чрезвычайные обстоятельства требовали исключительных повышений, как в случае со Сцевой. Выражение octavi ordines

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

7

Таким образом, старший центурион назывался primus pilus — примипил, а младший — decimus hastatus posterior — децимус гастатус постериор.