Нина Хованская. Биографическая повесть

Геннадий Синицкий

«Нина Хованская» – пятая книга автора, на страницах которой невозможно было уместить весь жизненный путь героини с её ежедневным бытом, переживаниями и эмоциями. Это было сделано только в общих чертах, опираясь на самые яркие воспоминания прошлого. В этой повести описан жизненный путь Нины Николаевны Курилёнок (Хованской) от простой деревенской девчонки до Героя социалистического труда.

ВОЙНА

После воссоединения мы узнали, что в России уже действуют колхозы, единоличники ушли в прошлое, были забыты разделительные межи на полях, все работали дружно и сообща. Вместо лавок были магазины, в которых что пожелаешь можно было купить. Поначалу с полок гребли всё подряд, было весело и радостно. Правда, взрослые опасались колхозов, боялись, что у них заберут лошадей и другую скотину, но этого не произошло.

Все говорили о войне с немцами. Они стояли железной армадой на западных рубежах нашей Родины и постоянно провоцировали советских солдат, а наши старались не реагировать, проводили маневры, разбирали и чистили оружие. С газетных полос передавали слова Сталина: «Никого не слушайте, я подписал с Гитлером пакт о ненападении…», но 22-го июня 1941 года фашисты ринулись всей своей мощью на СССР. Небо было чёрным от самолётов, которые бомбили всё подряд, за ними широким фронтом мчались немецкие танки, боевые машины и мотоциклы. Наши отступали, и у мирного населения началась паника, было очень страшно. Я помню, как в один из дней недалеко от нашего дома остановились на привал солдаты. Старшая сестра отправила меня на пруд полоскать тряпку, мы только что помыли в доме пол. Пока я шла, на деревню налетели немецкие самолёты и стали бомбить. Я видела, как надо мной на бреющем полёте летел фашист. Кабина была откинута назад, там сидели двое фрицев. Возле моих ног засвистели пули, вздыбился песок, а сквозь гул самолёта я услышала хохот лётчиков. Они пролетели дальше над деревьями, поднялись выше и улетели. Испуганная, я прибежала домой и всё рассказала. Мой брат Костя побежал к пруду и нашёл несколько пуль в песке, а на дороге наши подбирали раненых солдат. Вскоре появились фашисты, они быстро догоняли отступавших, один из наших офицеров не успел прыгнуть в машину и спрятался на сеновале. Его окружили и хотели взять живым, но он отстреливался до последнего патрона, а последним застрелил себя. Немцы подбирали раненых советских солдат, слабых добивали на месте, а тех, кто мог идти, собирали в колонны пленных и гнали на запад, в лагеря. В лесах было очень много окруженцев, некоторые старались пробиться к своим, а кто-то оставался и впоследствии партизанил. По сёлам начали устанавливать немецкие комендатуры, отряды полиции. Штаб фашистов располагался в деревне Плисса. Всех жителей, у кого была корова, обязали сдавать по 20 литров молока в сутки. С чего они взяли такую норму, не знаю, но коровы у нас и в настоящее время столько не дают молока. Приходилось разводить водой. Немцы говорили, что молоко от белорусских коров очень плохое, потому как жирность чуть превышала двойку. Они не верили, что коровы дают мало молока, а то, что жирность плохая — поверили. Люди очень боялись, что фрицы прознают об этом и всех убьют, как тех евреев, которые жили в нашей местности и не успели уехать. Их собрали полицаи, всех до единого, даже самых малых деток. Запретили брать с собой вещи. Сказали, что забирают их ненадолго, и они скоро вернутся по своим домам. Вывели их за край посёлка и окружили прямо у дороги. Привезли лопаты и сказали копать глубокую яму. После этого поставили всех на край котлована и начали стрелять. Люди падали в копанку: кто мёртвый, кто раненый, кто от страха. Из Плиссы пригнали мужское население и приказали всё зарыть. Земля шевелилась от закапываемых заживо евреев, стоял страшный стон и плач. Мужики побоялись зарывать живых, но последовала команда: «Шнэль или сами ляжете все здесь…». Кровь пропитывалась сквозь землю и текла ручейками через дорогу. Солдаты не уходили до темна, пока все, кто избежал пули не задохнулись. Говорили, что некоторые люди, кто зарывал яму, вернулись глубокой ночью и даже кое-кого спасли, но их было очень мало.

Среди оккупантов было много прибалтов, преобладали литовцы, латышей и эстонцев было меньше. Они вели жёсткую работу с населением, все люди должны были служить оккупационным властям, писать доносы друг на друга. Несогласных или кто прятался ловили и отправляли в гестапо, агентурная сеть была быстро налажена и работала хорошо.