Крым-карантин. Когда официально разрешили умереть

Геннадий Руденко

Для конца света не обязательны набившие оскомину зомби и мутанты в связи с ними – достаточно поменяться в пищевой цепочке местами с братьями нашими меньшими и верными друзьями – собаками. Контрольным выстрелом в такой ситуации может послужить фраза: «Помочь не сможем, но вы держитесь…» Книга содержит нецензурную брань.

Глава третья. Гибкий путь

Романтика — романтикой, но что-то предпринимать необходимо. Могу себе представить, что сейчас творится в магазинах и на рынке. А почему, кстати, я должен это представлять, не проще ли самому сходить и посмотреть. Надо собираться. И так, что мне необходимо? Возьму, на всякий случай, деньги, может магазины функционируют нормально, и я зря сгущаю краски. А что из оружия? Боюсь, что сейчас менты будут шманать всех немилосердно. Если найдут пневмат, то хорошо, если просто отберут. С ножом, думаю, такая же история. Но не выходить же мне с голыми руками? А, хотя, если менты отберут оружие, а оно у меня далеко не самое криминальное, то, как минимум, эти же менты будут рядом и защитят если что. Решено, беру и пневмат и нож с клипсой на карман. Куда бы пистолет пристроить? Не за пояс же его совать, а то если при людях выпадет оттуда, то стыда не оберусь. А что тут выдумывать, просто кину его в рюкзак, да и всё. Правда баллон с углекислым газом пробивать не буду — только наживлю, а вот шариками заполню его полностью, благо туда восемнадцать штук помещается. Да, быстро я его не извлеку и мгновенно баллон не пробью, но если на меня из-за угла что-то выскочит, то я и из-за пояса его достать не успею. Мораль какая? Не прижиматься к стенкам и максимально расширить поле зрения.

По подъездной лестнице спускался как в холодную воду, чем ниже, тем сильнее сдавливало дыхание в груди — сыкотно, однако. Приоткрыл подъездную дверь и сразу услышал нездоровый шум. В основном это разговоры на повышенных тонах, крики ругань и сигналы автомобилей. Не спеша пошёл к ближайшему магазину в непосредственной близости от моего дома и тот оказался закрыт, причём основательно так, на все роллеты. Жильцы соседних домов проходя мимо возмущались, но не агрессивно, а скорее просто что бы что-то говорить, выказывая таким образом солидарность с другими недовольными. Пошёл на звук, а точнее туда, где больше всего был слышен шум от возмущённых людей, а шум, что не удивительно, шёл от супермаркета. Не маленькая такая толпа собралась у входа. Охранники магазина дозированно впускали людей, а другие охранники, по всей вероятности, так же дозированно позволяли покупателям делать покупки, судя по тем, которые выходили оттуда. Подошёл поближе послушать то, чем возмущены люди, а возмущались они, как оказалось, не только объёмом, разрешённым к выносу из магазина, а и ценой, которая почему-то утроилась. Вот кому-то уже и лицо набили. Похоже кто-то что-то не так сказал о чьих-то национальных особенностях — то ли ещё будет? Пойду ка я посмотрю, что в других местах творится. Никогда не любил стоять в очередях, а в такой ситуации тем более. Не отошёл я и на сто метров, как раздался душераздирающий женский крик, от которого я чуть не обоссался, причём в самом что не наесть прямом смысле этого слова.

В ногу женщины впилась собака, не большая такая — дворняга, но очень злобная. Подскочили мужики, и начали пинать собаку ногами, но та как будто не замечала ударов. И тут один из мужиков отошёл от собаки и сказал

— хватит, опоздали.

Женщина уже не издавала никаких звуков, она умерла, а собака продолжала грызть её ногу. Видимо женщина умерла от болевого шока. Кто-то из толпы кричал что-то типа «ну сделайте же что ни будь», но желающих вмешаться не нашлось, и толпа как-то сразу стала уменьшаться. А я что, самый рыжий? С меня хватит!!! Я домой. Посижу ка я ещё какое-то время и понаблюдаю за событиями, а потом и прикину как жить дальше. Пускай сначала все, кому надо перебьют друг друга, а потом дождусь вмешательства правительства, на помощь которого только и остаётся уповать.

Глава четвёртая.

Если долго прогибаться, то не долго и сломаться.

Вот, уже, минули третьи сутки, а вмешательства правительства как не было, так и нет. Интернета нет, хорошо, что электричество не отключили, да и радио пока что вещает. А по радио ничего хорошего не сообщали, зато плохих новостей — хоть отбавляй. Как оказалось, вирусом бешенства были заражены почти все животные, исключая птиц, а укушенные люди передавали вирус воздушно капельным путём. Что происходило с заразившимися людьми пока не говорили, но почему-то предчувствия у меня по этому поводу были плохими. Несмотря на то, что еда и вода у меня пока что есть, я уже физически не мог находиться дома. Неизвестность угнетала, да и как просидеть трое суток в четырёх стенах без интернета? Однозначно надо выйти, если не на разведку, то хотя бы на прогулку. А как выйти, если «мне нечего надеть»?

И так, на улице меня в первую очередь ожидает опасность со стороны собак, которые могут покусать, а кусают они, как правило, за ноги. Как их защитить? Думаю, обернуть икры журналами и закрепить их скотчем, соорудив некоторое подобие труб. На предплечья соорудить такую же конструкцию. К счастью, у меня совершенно случайно, завалялся бандаж для паха от рукопашников, которые одно время занимались в нашем школьном спорт зале, вот вообще не лишнее средство защиты от кусачих террористов. К сожалению защиту для моего зада ещё не изобрели — не сковородку же в трусы совать. Ну и ладно, зато «сенсор неприятностей» будет лучше работать без экранировки.

О скотч!!! О великий скотч!!! Краеугольный камень инженерной мысли. Ведь неспроста говорят, что: «где скотч не держит — сварка не поможет». Трубы для ног сделал таким образом, чтобы их можно было надевать и снимать, не расклеивая скотч, таким же образом поступил и с защитой предплечий. Боюсь даже самому себе сказать, что эта мера временная, так как все мы знаем, что нет ничего постояннее чем временное. Весь этот «скафандр» я напялил на голое тело, а лишь потом начал одеваться. Теперь оружие, что мы имеем? Пневматический пистолет и кучу ножей. Ну это сильно лучше, чем ничего — согласитесь. Пистолет за пояс совать не решился, так как был риск самопроизвольного выстрела, а если он выстрелит в штанах, то смысл выживания теряет смысл. Спрятал я его во внутренний карман курточки и снял с предохранителя. Баллон с углекислым газом пришлось пробить, но ради первой вылазки, думаю, эта мера не лишняя, тем более, что пистолеты этой фирмы ну очень хорошо держат давление. Один складной нож в карман, так сказать «повседневка», по больше нож с ножнами на пояс, ну и в голенище моей скотче-картонной защиты — куда ж без него. Кожаные велосипедные перчатки одевать не стал, но в карман кинул, бейсболка и рюкзачок завершили мой гардероб.

К дверям подъезда изнутри подходил как космонавт к шлюзу для выхода в открытый космос. Вот уже второй раз выхожу в изменённый мир, а эмоции всё равно зашкаливают. Не скажу, что страшно, но очень волнительно, ведь я, пересекая эту границу, становлюсь таким же, как и герои, в огромном количестве перечитанных мною пост апокалипсических произведений. Меня за дверями может укусить за зад какая ни будь бешенная сучка-болонка, а я улыбаюсь как дурак. И так, эмоции в сторону, пневмат в карман (временная замена кобуры) и вперёд.

А на улице весна!!! Яркое солнышко освещает мрачных людей, перемещающихся короткими перебежками по улицам. На шоссе растянулась колонна автомобилей, загруженных под завязку — к чему бы это? Похоже народ валит из города, да что там из города, из Крыма, но что-то мне подсказывает, что сделать это им не удастся. Но какое мне дело до них? Интересно, а если бы у меня сейчас была бы машина, я бы тоже пытался уехать? Скорее всего нет. Я и от машины то избавился потому, что честно сам себе признался, что она мне нужна была исключительно ради престижа. Эйфория от вождения автомобиля проходила одновременно с преодолением пробок и знакомства с наглыми водителями. В конце концов я стал ловить себя на мысли, что мне в тягость лишний раз садиться за руль. Глядя на то, как молодые парни бьют себя в грудь кулаком и кричат о том, что у каждого уважающего себя мужика должна быть машина, я вспоминаю историю Марка Твена про то, как Том Сойер красил забор в наказание и перевернул всё так, что его товарищи буквально дрались за то, чтобы красить забор. Представляю какие пробки их ожидают, что творится сейчас на заправках, а про Керченский мост даже думать не хочется. Где-то раздался выстрел и сразу же характерный визг. По всей вероятности, начался отстрел собак — давно пора. Я пошёл в сторону центра города и только сейчас до меня дошло почему я себя неловко чувствую рядом со встречающимися по пути людьми — они все нагружены сверх меры. Тут тебе и туристические рюкзаки, и сумки на колёсиках — куда же без них, а я с лёгким пустым рюкзачком, да и похоже иду против «течения». На площади, около горисполкома, стояло два полицейских УАЗика и полицейские с «укоротами», которые отгоняли особенно ретивых стяжателей правдивой информации. В пределах видимости все магазины и аптеки были наглухо запечатаны роллетами. По площади ветерок гонял обрывки бумаги, пластиковые пакеты и всякий мусор. Непривычное зрелище, обычно наш городок довольно чистый и ухоженный, а тут такое. Я впал в ступор, что делать то? Всё закрыто, ничего не работает, как долго ждать помощи? Из ступора меня вывел очередной ружейный выстрел и уже ожидаемый собачий скулёж. Да что я, в самом деле? Сходил на разведку, для очистки совести, и то хлеб. Никакого результата — тоже результат. Хотя почему никакого? Я увидел, что: во-первых, люди валят из города, во-вторых, ничего не работает, в-третьих, убивают животных, скорее всего бешенных, ну и последнее, пока что единственное что я могу делать, это сидеть на попе ровно и ждать перемен слушая радио и выглядывая с балкона. Вот с такими мыслями я и поплёлся домой как баран. Почему как баран, да потому что всё, выше перечисленное происходило здесь и сейчас, а не на страницах очередной пост апокалиптической книги, о чём меня оповестили холодные мурашки на спине. Поворачиваться было страшно, но сделать это было жизненно необходимо, что я и сделал.