Молодо – не зелено. Современные детективные рассказы

Геннадий Мурзин

По мнению критиков и читателей, детективы Геннадия Ивановича Мурзина в раскрытии сюжетов отличаются глубиной и профессионализмом. Сборник рассказов «Молодо – не зелено» – наглядное тому доказательство. Повествование идет свободно, поэтому произведения читаются легко; в них не только кропотливо и всерьез разбираются правовые нюансы, но и присутствует юмор, ирония, а иногда и сарказм.

Первый успех лейтенанта Озерова

1

Майор Акимов только что вернулся, как он сам любит выражаться, с традиционной процедуры вздрючивания: шеф холку мылил, долго и нудно мылил, прилюдно мылил. Так что кое-кто имел возможность над ним подхихикивать. Есть любители — он это знает.

Майор Акимов зло хмыкнул, вспомнив самое обидное замечание шефа: стареем, говорит, голубчик, стареем; мышей перестаем ловить, а те, наглея, и плодятся на глазах; еще, мол, чуть-чуть и нас самих мыши станут грызть. Шеф прав. Правда, прав по сути, но не по форме. Дерьмо множится не по дням, а по часам, но… За что так обижать его, служаку, поймавшего собственноручно много-много злодеев? Майор Акимов молча выслушал и не возразил. Собственно, какие возражения? Он и сам понимает, что не все ладно в его «епархии». Народ, вроде, подобрался не самый плохой, но опыта, опыта… Кот наплакал. Старослужащие уходят в ЧОПы, где работа строго по графику и никакой переработки, где платят в два раза больше. Там также убивают, но гораздо реже. Риск также есть, но он минимален.

Павел Васильевич вышел в приемную.

— Зоенька, — обратился он к секретарше, — труби общий сбор.

— Прямо сейчас?

— Именно!

Он вернулся в кабинет, а уже через минуту его «гвардия» была в сборе и чинно сидела на стульях, расставленных справа и слева, вдоль стен. Тишина. Все понимают: когда так вот экстренно созывает шеф, то это означает одно, — наверху была большая головомойка и теперь жди того же. Сидят смирно. Ждут покорно. Акимов недовольно фыркает, глядя в окно. Тоже примета не из лучших. Если шеф в духе, то улыбается и глядит на собеседника прямо, в глаза.

— Ну, орлы, что скажете? Мышей, значит, плохо ловите?

«Гвардия» лишь переглянулась, оставив вопросы без ответов, хотя по лицам можно было прочитать, что с последним вопросом шефа она, то есть та самая «гвардия», категорически не согласна. И тут вылез парнишка, пришедший в отдел лишь три месяца назад после окончания школы полиции. Он лейтенантские погоны получил только-только.

— Товарищ майор… — от волнения и смущения голос Озерова зазвучал с хрипотцой; «гвардия» заметила, как скуластое лицо шефа передернулось; «гвардия» знает причину, а сосунок — нет: шеф на дух не переносит слово «товарищ». Согласно уставу, конечно, однако майор Акимов в их кругу ввел правило: избегать употреблять слово «товарищ». А как обращаться? Хоть как, сказал он, но без этого самого, — по фамилии, лучше — по имени или по званию, еще лучше — по имени и отчеству. — Это самое… Как ведь сказать… Ну… Иным «мышам» достается…

Майор прервал ироничным замечанием.

— Именно: лишь «иным», лейтенант, — Озеров хотел что-то добавить, но кто-то из рядом сидящих дернул за рукав: помалкивай, мол. Озеров — не дурак: он понял, что лучше не высовываться. Майор сильно стукнул ладонью по столешнице. — Одним словом, надо что-то делать, — майор хотел рассказать о сути головомойки, но передумал. «Гвардия» по-прежнему — ни гу-гу. Акимов продолжил. — Люди жалуются, — «гвардия» хотела бы знать, на что люди жалуются, однако опять-таки промолчала. — За последние три месяца скопилось уже восемь заявлений о кражах в трамваях. «Щипачи-транспортники» распоясались, тырят только так…

Тут Озеров, как ни крепился, вылез-таки с вопросом:

— А чего рты-то пораззявили? Не знают, что ли, что в толкотне могут потерять бумажник? Если бы поменьше было ротозеев, то…

Майор, скривив тонкие губы, прервал.

–…То нам бы с тобой делать было нечего, — по-своему закончил шеф мысль юнца.

— Павел Васильевич, и судьи…

Акимов, сощурив левый глаз, посмотрел на Озерова.

— А что судьи? — тихо, но с нажимом спросил он.

— Либеральничают, Павел Васильевич.

— Либеральничают? — все тем же тоном переспросил майор. «Гвардия» давно поняла, что шеф ёрничает, и лишь сосунок не врубается.

— Ну, конечно, Павел Васильевич! Месяц назад, помните?

— А что я должен «помнить»?

— Как же?! Помните, я за руку схватил щипача? Выследил и схватил.

— А что было дальше?

На скулах шефа появилась еле заметная улыбка. «Гвардия» шумно вздохнула: кажется, сосунок-то поднимает настроение шефу, а это значит, что тучи рассеиваются и гроза проходит стороной.

— Судья отказал в возбуждении уголовного дела и отпустил на свободу паразита.

— И что бы это значило? Судья хуже твоего знает законы?

— Нет… но… — Озеров покраснел и опустил голову. — Я ведь что? Нельзя выносить решения лишь по формальным признакам…

— А как можно, лейтенант? Можно обвинять человека на основе твоей интуиции?

— Ну… Это… Не только там была интуиция, а и…

— Где, лейтенант, кошелек, украденный твоим карманником?

Озеров замялся.

— Успел, гад, передать оттырщику.

— Ты взял оттырщика?

— Выскользнул, гад.

— Что написано в постановлении суда? Помнишь?

— Да… Конечно… Записано, что недостаточно улик.

— И что бы это значило, а?

— Конечно, так, но…

— Будем, лейтенант, работать профессиональнее, будут и другие постановления судов.

Озеров вздохнул.

— Трудно с карманниками… Хитры… Ловки… Изворотливы, как гады… Просто так не возьмешь…

Шеф расхохотался.

— Что называется, открыл Америку. Ты первый, что ли, кому щипачи доставляют нестерпимую боль? — майор посерьезнел. — Ладно… Уходим в сторону… Вернемся к проблеме… Итак, восемь заявлений от потерпевших. В них есть немало общего, что настораживает. Думаю, что активизировалась какая-то группа. Группа одна и та же. Кражи, к примеру, были совершены примерно в одно и то же время (между восемью и девятью утра, то есть в час «пик»), в трамваях одного и того же маршрута, на одном и том же участке (между главпочтамтом и политехническим университетом, где пассажиров особенно много). Группа наглеет и ей надо крепко дать по зубам. А дать мы сможем лишь в том случае, если возьмем с поличным и усадим всех на скамью подсудимых. Подчеркиваю: всех, а не одного из них. У меня есть план… С вашего позволения… Ничего нового, но должен сработать, если мы не лопухнемся, если сможем показать им, что и мы не лыком шиты, кое-что можем.

Через тридцать восемь минут все разошлись по своим местам. Оперативный план шефа обсудили, одобрили и приняли к неуклонному исполнению. Вообще-то, авторитет шефа неоспорим. Как выражается «гвардия», у мужика котелок варит. В коридоре старшие товарищи одобрительно хлопали Сергея Озерова по спине: классный, мол, парень; надо ж так суметь рассеять тучи. Озеров хохотнул.

— А вы за рукав дергали, — сказал он ребятам.

Кто-то из «гвардии» умно заметил:

— Раз кошка, раз мошка…

2

Со стороны главной площади Екатеринбурга к остановке «Главпочтамт» подъехал вагон-одиночка маршрута №13. Толпа рванулась ко всем открывшимся дверям. Молодежь, усердно работая локтями, первой хлынула внутрь. Давка. Глухое ворчание недовольных. Передняя дверь, зажатая чьей-то спиной, долго не закрывалась, но потом со скрипом и скрежетом все же две створки соединились. Мужик лет тридцати пяти, в легкой штормовке и кепи с огромным козырьком, пыхтя и отдуваясь, проворчал:

— Как сельдь в бочке… Покуда доберешься до работы, семь потов сойдет.

— Не нравится? Дуй своим ходом, мужик, — так отреагировала кондуктор, оказавшаяся рядом. Это была еще молодая совсем женщина, крашеная блондинка, в синем синтетическом костюме. Она ухмылялась, и справа изо рта выглядывал золотой зуб. Она скомандовала. — Оплачиваем проезд!

Мужик полез в нагрудный карман штормовки, вытащил из пухлого портмоне крупную купюру и протянул кондуктору.

— Один? — спросила кондуктор.

— Не десять же.

— Почем знаю… Мельче нет?

— Нет. Другие — еще крупнее.

— Богато живешь, мужик.

— По миру с протянутой рукой не хожу.

— Счастливчик, — заметила женщина, медленно отсчитывая сдачу с тысячной купюры. — Получи.

Кондукторша пошла дальше по салону, с трудом протискиваясь между потных тел, а мужик, проверив сдачу, засунул деньги в портмоне, вернул последний на прежнее место, то есть в левый верхний карман штормовки и сосредоточился на том, что проплывало за окном.

— Оперный театр, — послышался с хрипотцой голос водителя. — Уважаемые пассажиры, прошу заранее готовиться к выходу!.. Не стойте в дверях!.. Дайте им закрыться!

Мужик в кепи оказался притиснутым кем-то сзади к парню лет двадцати, интеллигентному, в дорогом и почти новом джинсовом костюме фирмы «Lee».

— Гостиница «Исеть», — сообщил все тот же хриплый (то ли прокуренный, то ли пропитый) голос водителя.

Трамвай тронулся, и через минуту на стрелочном переводе так качнуло влево, что кто-то сзади упал на спину мужика в кепи, а он, не ожидая, соответственно, уперся своей грудью в грудь парня в джинсах.

— Извините, — сказал интеллигенту мужик в кепи и, приложив усилия, опять выпрямился. И проворчал на того, кто сзади. — Держаться надо. Я тебе — не подставка.

Рука парня в джинсах оказалась за своей спиной. Парень тут же почувствовал, что его запястье в чьих-то железных тисках. Он резко повернулся.

— В чем дело?!

— Вы только что передали украденный вами портмоне сообщнику.

— Товарищи, — фальцетом закричал интеллигентный парень, — тут какой-то подонок цепляется. Что тебе надо? Стоишь? И стой себе, а меня оставь в покое.

За спиной мужика в кепи кто-то заворочался, потом, расталкивая людей, устремился в сторону третьей двери.

— Черт знает что творится! — закричал он. — Надо полицию вызвать… Я сейчас вызову.

На его пути оказался старший оперуполномоченный уголовного розыска Сергей Озеров, перегородив дорогу к выходу.

— Привет! — радостно воскликнул Озеров, будто встретил самого дорогого человека. — Значит, свиделись?

— Да пошел ты!..

— Пойду, но вместе с тобой… Если не возражаешь, конечно, — Озеров вытащил из кармана левую руку, на запястье которой оказался один конец наручников, схватил у того руку и свободный конец наручников мгновенно защелкнул на ней. — А теперь можем и идти, голубчик, — тот дернулся. — Спокойно, без кипиша.

Тем временем, тот, кому был передан портмоне, попытался избавиться от него. Разжал руку и портмоне шлепнулся под ноги. Тот, который держал за руку интеллигентного парня в джинсах, спокойно сказал тому, который выронил краденое:

— Подними!

— Не мое! Не надо! — завизжал на весь вагон оттырщик.

— Знаю, что не твое. А если «не надо», то зачем брал и шел на дело?

Мужик в кепи с большим козырьком, у которого только что вытащили портмоне, достал из кармана брюк наручники, один конец защелкнул на руке щипача, а другой — на руке оттырщика.

— На выход! — скомандовал он. — Побаловались и будет!

Пассажиры, не понимая, что происходит, стали возмущаться:

— Обнаглели совсем бандюги. С утра устраивают между собой разборки. Куда ж мы идем?

— Бажова, — сообщил все тот же хриплый голос.

Старший лейтенант Михалевич (мужик в кепи), прихватив платком выброшенный портмоне, положил его в пластиковый пакет.

— Граждане, — обратился он к пассажирам. — Только что мы задержали группу воров-карманников. Проверьте ваши кошельки. По нашим сведениям в вагоне есть еще потерпевшие… Граждан, обнаруживших у себя пропажи, прошу выйти на этой остановке и проследовать с нами в полицию.

3

Майор Акимов нервно ходит по кабинету, беспрестанно поглядывая на телефонный аппарат.

— Молчит, зараза, — бурчит он себе под нос.

Третье утро его оперативники выходят в рейд. Что будет сегодня? Два других выхода оказались безрезультатными. Может, кто-то предупредил? Может, по собственной неосторожности раскрылись? Может, воровская интуиция предостерегла? Считает, что может быть все. Если и сегодня все мимо, считает он, то придется собираться и тщательно проанализировать, а потом на какое-то время приостановить рейды. Усыпить бдительность ворья. Не исключено, что придется менять тактику. Пожалуй, и примелькавшийся состав группы доведется заменить. Жаль, парни опытные и настырные. Хотя у него найдутся не хуже.

Майор Акимов уверен, что ему в жизни сильно не везет. Другие как? Раз, два — и в дамках. У него все и всегда наперекосяк. Не помнит случая, чтобы какое-то дело с первого захода раскрутил. Все какие-то проблемы, неувязочки, непредвиденное. Сам, наверное, виноват, а судьба тут ни при чем. Слабое утешение. Ему, как и всякому другому человеку, чуть-чуть хочется удачи, крошечку везения. Хочется, да не можется — вот тут какая штука.

Тяжко ждать. Он чувствовал бы себя увереннее, покойнее, если бы сейчас находился рядом с ними, со своими оперативниками. Была у него вначале такая идея, лично хотел возглавить оперативную группу. Покумекав, отказался. Причина одна: уж больно его хорошо знает в лицо всякая разная шантрапа. Это сколько же за время службы он отправил за решетку хотя бы тех же карманников? Не ведет он такой статистики. И напрасно. Скорее всего, десятка три наберется тех, с кем ему лично пришлось общаться. С полгода назад идет он по Главному проспекту Екатеринбурга. И слышит:

— Привет, Васильич!

Остановился. Присмотрелся. Признал своего. Это — «Касатик», то есть Касатонов. Пять лет не виделись. Акимов брал Касатонова. С поличным брал. Видимо, отсидел свое и вернулся.

— Здравствуй, — ответил майор.

«Касатик» спросил:

— Все ловишь?

Ответил в том же духе:

— А ты все поворовываешь?

Ухмыльнулся «Касатик».

— Каждому свое.

— Вот именно, — и майор продолжил свой путь.

Вспомнив, Акимов хмыкнул. Наконец-то задребезжал телефонный аппарат. Подскочив, снял трубку.

— Да… Ясно… Так… Команда в полном составе или?.. Трое потерпевших? Не считая подсадной утки?.. Клюнули все-таки на живца?.. Хорошо… Да… А видеозапись? Что-нибудь даст?.. Понимаю, что еще не смотрел. А что говорит интуиция?.. Уже неплохо, Марк… Так… Ага, интуиция подсказывает, что у них был наводчик?.. Есть мысли?.. Вполне возможно… Жду… Высылаю машины… Понимаю, что в три машины не уместитесь… Ну, да… Давай… «Гвардия» как сработала?.. А Озеров?.. Как по маслу?.. Давай… Жду!

Он, бросив трубку, выскочил из кабинета. Понадобятся понятые, много понятых… Обыск и изъятие… Опознание… Прочее… И о следователе надо не забыть…

4

Через неделю сыщики сделали свою часть работы. Теперь если и понадобятся следователю, то по мелочам. Шеф своей «гвардией» доволен. Есть у него основания: на этот раз не лопухнулись и суд, не колеблясь, дал санкцию на арест задержанных и признал достаточными основания для возбуждения уголовного дела по статье 158 часть 3 пункт «а».

К трем прежним фигурантам примкнул четвертый, точнее — четвертая, сожительница одного из них, кондуктор того самого вагона на тринадцатом маршруте. Оказывается, помогала. Подсказывала, кто из пассажиров перспективен, а кто нет. Первым заподозрил неладное лейтенант Александр Сурков. Ему показалось, что женщина, оторвав билет одному из пассажиров и отсчитав сдачу с крупной купюры, будто невзначай, подняла два пальца вверх и опустила в правый верхний карман куртки. Случайность? Просмотрев видеозапись, убедился, что тут нет случайности. Поднятые пальцы четко просматривались в каждом случае, когда она отходила от потенциальных жертв. Нюанс был один: либо она пальцы опускала в один карман, либо в другой, либо в третий. Вот и разгадка: поднятые пальцы вверх — это знак того, что с этим человеком есть смысл работать; опущенные пальцы кондуктора указывали, в каком именно кармане лежат деньги.

Акимов чуть не сматерился, когда услышал от Суркова про загадочные манипуляции с пальцами. Сколько лет работает в уголовке, а с подобным еще не встречался. Век живи, век учись, а помрешь все равно дураком. Изобретательнее прежнего стал нынешний щипач. Значит, все труднее и труднее его брать, все призрачнее надежда довести до обвинительного приговора суда.

…Все сидят на стульях вдоль стен и молчат, наблюдая как шеф, ухмыляясь чему-то, расхаживает по кабинету. Оперативники ждут разбора полетов. Интуиция подсказывает сыщикам, что все обойдется на этот раз. Шеф доволен и даже очень. Скорее всего, наверху также выразили удовольствие. Не часто, да, не часто такое бывает. Все больше задницы надирают. За что? На то и начальство, чтобы искать и находить повод. Майор остановился возле стола, передвинул с места на место папки.

— Ну-с, судари, благодарю за хорошую службу, за то, что не посрамили уголовку.

Снова вылез с вопросом лейтенант Озеров:

— Мышей, значит, умеем ловить?

Шеф расхохотался.

— Умеете-умеете, — охотно подтвердил он. Но потом погрозил пальцем Озерову. — Однако всего лишь мышей, а надобно, лейтенант, учиться брать и более крупную живность. Ну… например, ожиревших котов.

Михалевич, чувствуя настроение шефа, рискнул пошутить:

— Какие у парня годы? Научится!

Озеров покрылся юношеским румянцем. Как-никак, но похвала.