Брызжет юмором народ. Сборник национального анекдота

Геннадий Мурзин

Очередная книга – это сборник анекдотических историй, щедро наполненных сарказмом, иронией и юмором, а также, что сразу заметит внимательный читатель, житейской правдой и мудростью. Автор полагает, что книга вынудит даже скептика не раз залиться гомерическим хохотом или, по меньшей мере, по-доброму улыбнуться. Так что читайте и улыбайтесь, ибо серьёзное лицо – еще не признак глубокого ума и тем более не показатель хорошего настроения. Книга содержит нецензурную брань.

Армейские байки

1. Настоящий полковник

Полковник Митрошкин, для которого честь русского офицера превыше всего, на редкость честен, поэтому среди дружков закадычных слывет рубахой-парнем, а среди подчиненных — крутым отцом-командиром. Я, говорит он, — не дипломат и, говорит, всяким там подтанцовкам либо расшаркиваниям не обучен; я, говорит, — обычный русский вояка, пропитанный огнем и порохом, и потому, добавляет, рублю матку-правду в глаза.

В самом деле, Митрошкин блюдёт офицерскую честь как ничто другое, блюдёт даже в мелочах, блюдёт до того, что корпусной генерал обычно при встрече похохатывает и снисходительно похлопывает по широченной спине. Быть тебе, говорит, генералом, если, добавляет, опять же похохатывая, меня переживешь.

— Как, переживешь? — спрашивает ласково полковника.

Тот вытягивается в струнку, так вытягивается, что даже начавшее расти брюшко куда-то пропадает, а лысина на затылке запотевает и от того на солнце начинает поблескивать.

— Никак нет! — гаркает Митрошкин и добавляет. — Ваша жизнь, товарищ генерал, вечна и для российской армии бесценна.

Командир корпуса тычет жирным кулаком в то место, где только что у командира бригады был животик, и ласково говорит:

— Так держать!

Ну, он так и держит уже несколько лет подчиненное ему воинство. Воспитывает во всяком исполнительность. Крут, конечно, иногда, но в российской армии без требовательности — никуда.

Вот и сегодня… Вышел по утру на крыльцо штаба бригады, потянулся до хруста в мощных суставах, оглянулся и что видит? А непорядок видит. И по гарнизону несется его оглушающий рык:

— Где эта рыжая харя?! Сюда его!

И не надо лишних слов: все знают, о ком речь. Через минуту перед ним столбом вырастает «начхоз», то есть заместитель по этой вот самой части. Объяснений для него не требуется: знает загодя, что будет жарко, а потому загодя вытащил носовой платок.

Полковник долго и пристально смотрит на трепещущего майора, до того долго, что у виновника члены начинают затекать. Невмоготу уже, но крепится и молчит, потому как не хочет раздражать командира — себе дороже.

Наконец, полковник цедит сквозь плотно сжатые зубы:

— Почему, моченая рожа, приказание не исполнил, а? — Пугающе ласков Митрошкин. Лучше бы, по мнению, «начхоза», — сразу и в рожу. Куда было б определеннее, а то стой тут дурак дураком и соображай (этим, кстати говоря, заниматься для майора смерти подобно), ищи причину командирского гнева. Полковник широким жестом обводит газоны, что справа и слева от штабного крыльца. — Ты почему, подлая морда, до сих пор не покрасил? Сегодня — пятница, а в понедельник — из округа прибудет инспекторская проверка. Чуешь?

— Так точно, товарищ полковник! Отлично чую!

— Не я ли тебе говорил, что прибывающий генерал терпеть не может несвежих газонов?

— Так точно, говорили!

— Ну и?..

— Я, товарищ полковник…

— Хочешь подставить своего благодетеля? — Он говорит совсем уже тихо, чем приводит в полное отчаяние «начхоза». Куда привычнее, если бы обложил крепенько так со всех сторон. — А знаешь, на что ты годен без меня? Выведешь из себя, а тогда… Метлу в руки и айда подметать дорожки.

Майор пробует объяснить в очередной раз:

— Я, товарищ полковник, хотел как лучше…

— И, — полковник переходит на шепот, — что дальше?

— В хозчасти, товарищ полковник, не оказалось приличной краски. Сегодня доставил с главной базы. Отличная краска, товарищ полковник, можно сказать, высший сорт, эмаль импортная. Нежно-зеленого цвета — то, что надо. И к тому же, товарищ полковник, пришел к выводу, что прежде чем красить, надобно пройтись газонокосилкой.

— Это еще зачем?

— Краска ровнее ляжет, товарищ полковник.

Митрошкин обожает инициативных подчиненных, поэтому морщины на лице разглаживаются.

— Хорошо, — говорит он и напоминает. — Чтоб завтра же исполнить.

— Слушаюсь!

Полковник, потянувшись еще раз и широко зевнув, поворачивается к подчиненному спиной, но, вспомнив что-то, возвращается в исходное положение.

— Краска-то, говоришь, импортная?

— Так точно, товарищ полковник! Отличная краска!

— Ага… Ну, да… Хорошо… Супружница на днях высказалась… В том смысле, что на даче забор требуется подновить… Так ты, голубчик…

— Понял, товарищ полковник! Будет сделано, товарищ полковник! Сейчас же откомандирую в распоряжение вашей супруги двух солдатиков, и ваш заборчик заблестит.

Митрошкину нравится понимание задач и услужливость майора.

— Только, — предостерегающе грозит-таки своим толстым пальцем, — не в ущерб качеству газонов.

— Никакого ущерба не будет. Краски на всё хватит.

— Ну и ладно… Иди, майор, исполняй.

Митрошкин поворачивается и скрывается в штабе.

Полковник понимает, что, несмотря на услужливость, подчиненные могут и подкузьмить ведь.

Пару деньков назад командир бригады заглянул на склад, чтобы лично убедиться, насколько хороши продукты для солдатской кухни и вдоволь ли их. Сделав для порядка пару замечаний старшему сержанту-сверхсрочнику, хотел было убыть, но начальник склада вдруг остановил.

Конец ознакомительного фрагмента.