Е́жи. Тернистая дорога к морю

Геннадий Казанский, 2022

Длинноухий ёжик Е́жи всегда понимал человеческую речь, хотя сам разговаривать он не умеет, это не мешает ему объяснить Тими, что даже у ежей есть мечты. Е́жи мечтает увидеть море и не остановится ни перед чем в достижении своей цели. Приключения Тими и Е́жи начались со случайной встречи, которая привела к настоящей дружбе. Мальчик и длинноухий ёж заботятся, защищают друг друга даже в минуты смертельной опасности они готовы пожертвовать собой ради спасения родственной души. Камерная, ламповая история о семейных ценностях, дружбе с иголочками и без лишних слов.

«Желание и любопытство — это два глаза, магически преображающие мир.»

Роберт Льюис Стивенсон

1

Хрус-хрус-хрус-хрус…

Когтистые лапки мягко шуршали, наступая на сухие, прошлогодние листья.

Е́жи, переваливаясь бежал в строго заданном направлении. Острыми чёрными, маленькими глазками он следил за мальчиком, который шёл по дорожке вдоль кромки леса.

Мальчик в тапочках, красных шортах и белой футболке, а также с расстёгнутым рюкзаком, болтавшимся на одном плече, двигался, уткнувшись в книгу, посвященную морю и его обитателям.

Круглый, вытянутый, чёрный, мокрый нос Е́жи был, настроен на звонко, шлёпающего тапками двуногого. Е́жи чувствовал запах мятных жевательных конфет, исходивший от объекта его интереса. Острый нюх никогда не подводил лесного зверька. Е́жи был уверен, что в кармане шорт двуногого объекта притаился пакет со сладкими конфетами.

Дорога пошла под горку. Тими невольно ускорил шаг, позволяя рельефу отвечать за скорость движения. Е́жи фыркнул, нахмурился и прибавил темпа, стараясь угнаться за мальчиком.

Мысли же Тими были посвящены предстоящей поездке. Ещё зимой родители обещали ему, если он закончит учебный год без троек, то они возьмут билеты и отправятся к морскому побережью, а месяц назад папа подтвердил намерения.

По собственному мнению, мальчика, он учился как проклятый, даже на переменах отказывался играть с одноклассниками в самые азартные игры, но обиднее всего было пропускать салочки.

В его школе, как во многих других, салочки подразумевали использование особого снаряда, а именно мокрую тряпку для доски. Тряпка отвечала за элемент осаливания и чем мокрее и вонючее был снаряд, тем увлекательнее было метать его в участников. Хуже всего приходилось тем, кто оставался во́дой последним. Бедолаге приходилось отправляться на урок осаленным и терпеливо выдерживать насмешки остальных.

— Тим, ты играешь? — шёпотом спросил Кеша.

Все знали, что накануне Кеша покинул стены школы, оставшись последним осаленным, что было сродни самому досадному поражению в жизни.

Тими приподнял голову от учебника биологии и с тоской отказался от участия в забаве в пользу подготовки к уроку.

— Ну, как знаешь. На сегодня у меня припасена особенная тряпка.

Тими вопросительно посмотрел на долговязого друга.

— После того, как все ушли, я забрал тряпку с собой, протер ей пол и все столы в нашей столовой, а когда пришёл домой, то замочил чертовку в целлофановом пакете с самыми грязными носками, которые валялись под кроватью, но это ещё не всё. Из домашней аптечки я достал флакон с нашатырём и настойкой корня валерьяна.

Тими обратил внимание, что Кеша по-прежнему держал тряпку в пакете, а на руке была надета латексная перчатка.

Отец Тими, Дмитрий Анатольевич Ширшов трудился педиатром в районном центре и частенько приносил с работы домой хирургические перчатки. Мама их использовала для работы в саду, дабы сохранить руки в чистоте. Однажды Кеша увидел резиновые перчатки и выпросил у Тими несколько пар для изготовления капитошек, но не успел их потратить.

— Ты не считаешь, что с носками перегнул палку, как минимум, это уже перебор?

— Да, да, мой ботанический друг. Тот, в кого прилетит снаряд, будет смердеть остаток дня, как подзаборный пёс. А теперь прости, мне пора отомстить тем, кто меня вчера обыграл.

Кеша осторожно раскрыл пакет и извлёк мокрый снаряд наружу. Тими мгновенно почувствовал тошнотворную вонь, исходившую от некогда тряпки для стирания мела с доски, а ныне химического оружия массового поражения.

— Кеша, — прошептал Тим, — может, не надо.

— Надо, Тим. Ну, понимаешь, надо! — прокричал Кеша и с размаху от пятки запустил снаряд в одноклассника, стоявшего к нему спиной.

Неопрятно кучерявый главный хулиган класса Витя Трынкин потерял бдительность и мирно общался с Андреем Ермаковым. Неожиданно у Андрея округлились глаза, когда за спиной товарища он увидел Кешу, выпустившего снаряд в их направлении.

В полете скомканная серая тряпка в крупную дырочку слегка развернулась.

Хлобыщщщщщ!

Тряпичное изделие влетело в затылок Вити, опутав его голову, как балаклава. Вонючая тряпка оставила открытыми только глаза нового во́ды. Невообразимая вонь поглотила мальчика, навсегда стерев из памяти одноклассников его благородную кличку Трын. С этой секунды Витя по кличке Барбос, издал душераздирающий вопль от отвращения и обиды. По всему классу прокатился визг девочек, почувствовавших запах, исходящий от тряпки, которая так удачно угодила в Витю.

Барбос с трудом выпутался из заточения и со всего размаху швырнул его в Андрея, который уже успел забраться под стол в надежде не оказаться в зоне поражения, но попытка оказалась неудачной. Тряпка угодила ему в нос, что причинило не только боль, но и злость.

Завязалась драка. Столы опрокидывались, тетради летели в стороны. Мальчишки схватились в смертельной битве.

— Что тут происходит?! — закричала учительница биологии.

Она ворвалась в класс, быстро разняла дерущихся и мгновенно отправила в кабинет директора.

Как они рассказывали на следующий день: из кабинета директора их сопроводили домой, чтобы те могли отмыться, но вонь ещё несколько дней исходила от кудрей Вити. От них с Андреем шарахались, как от прокажённых, и никто больше не хотел играть в столь опасную игру, где ставки стали слишком высоки.

После броска Кеша стоял как вкопанный. Он никак не мог ожидать такой стремительной развязки событий. Как только учительница увела драчунов, Кеша подбежал к снаряду, упаковал его обратно в пакет и выбежал из класса. Никто так и не узнал, что фактически он остался водой и то куда он спрятал оружие, которое разожгло конфликт.

В конце учебного года, когда раздали дневники с годовыми оценками, Тими прыгал до небес. С триумфальной улыбкой он передал папе дневник и затаил дыхание в ожидании вердикта.

— Тимофей, ты хочешь меня убедить, что не затирал, не вклеивал и не подкладывал нужные оценки? — спросил отец, вальяжно развалившись в тканевом кресле. Папа приподнял кустистую бровь и пристально изучал годовой табель. У папы было два состояния: серьёзное, когда речь заходила о здоровье, и притворно серьёзное, характерное для всех остальных жизненных ситуаций.

У Тими похолодели ладошки.

— Нет, пап. Я ничего такого не делал, — взволнованно ответил сын.

— Мда?! — недоверчиво произнес отец, проведя подушечкой указательного пальца по клеточкам с оценками. — А я бы сделал, — пробубнил папа с резко-скучающим видом. — И поведение хорошее?

Отец поднял глаза на Тими.

— Да. Я старался, — тревожный вид сменился триумфальным.

Отец громко цокнул и продолжил изучать оценки, разговаривая будто с собой:

— Старался не хулиганить, значит, — он снова посмотрел на сына и спросил. — А на переменах чем ты был занят?

— Повторял предмет следующего урока.

— И никаких игр с друзьями?

Тими помотал головой из стороны в сторону:

— Никаких!

Отец с хлопком закрыл дневник, побарабанил по нему пальцами и резюмировал:

— Значит ты провёл самый скучный год учёбы. Так?

Тими вытаращил глаза.

— Какая неразумная трата детства, — последнюю реплику он снова произнес себе.

У Тими отвисла челюсть. Он учился, как ботаник и заучка, а вместо того, чтобы его похвалить, папа журит его, а быть может насмехается?!

Мальчик не знал, что сказать. Он стоял, склонив голову, пытаясь понять папин настрой. Отец поднялся из кресла, не спеша смахнул у себя с футболки соринки и заговорил с куда более озорными нотами:

— В качестве компенсации скучного учебного года и за твои незаурядные способности хорошиста, мы с мамой исполняем обещание, и через месяц все вместе поедем изучать обитателей морского дна.

Жгучее ликование заполнило мальчика, щеки покрылись румянцем, он был готов кричать и прыгать до потолка.

Папа открыл ящик тумбочки, стоявшей рядом с его креслом, извлёк пакет с подарками и протянул сыну. Тими безотлагательно запустил руку внутрь и извлёк на поверхность маску, трубку и книгу о морских обитателях. На обложке были изображены диковинного вида морские жители.

— Изучай. Скоро ты с ними встретишься. И да, повнимательнее отнесись к морскому дракону. Гребенчатый плавник у них ядовитый. Мало того, что место, куда попадёт яд, будет нестерпимо болеть, так ещё и раздуется, как воздушный шар. Уж поверь, придётся ехать в больницу.

Отец наклонился к Тими и прошептал на ухо:

— Мама тоже принимала в этом некоторое участие, так что беги поблагодари её.

Мальчик схватил пакет с подарками бросился на кухню к маме. Пока восторженные возгласы Тими неслись с кухни, отец с хулиганской улыбкой опустился обратно в кресло и подслушивал. Он поглаживал себя по рыжеватым волосам на макушке и улыбался во все тридцать два сияющих зуба.

Отгремев, мальчик выбежал на улицу неся вести дворовым друзьям.

— Дим, тебе обязательно постоянно подтрунивать над ним? — спросила мама, зайдя в комнату. Она была облачена в садовый комбинезон и фетровую шляпу с лентой.

Семейство Ширшовых жило в маленьком поселке. В доме было всего два этажа. Строение на вид скромное, но зато квартира в нем просторная и своя. Возле дома Марина разбила цветочный садик, за которым с удовольствием ухаживала весь сезон.

Дмитрий мужчина, которому было уже ближе к сорока чем к тридцати, не чувствовал себя запертым в маленьком посёлке и обделённым судьбой, он каждый день ездил на работу в город на электричке, проводя путь за чтением книг или бумажной работой, которую брал на дом.

— Марина, ты представляешь, что он потратил полгода детства на то, что не вспомнит через двадцать лет.

Отец заложил руки за голову и ещё более вальяжно откинулся в любимое кресло.

— А игры с друзьями и хулиганства вспомнит?

— Ещё как! Это будут его самые любимые воспоминания, — Дима состроил Марине рожицу. — Я, например, игру в мокрую тряпку вспоминаю всю жизнь! — с тем же озорным выражением лица рассказывал отец.

Мама воинственно скрестила руки на груди.

— Да, да, учёба — это важно и все такое, — Дима закатил глаза. — Но вот ты сама помнишь, что такое таблицы Брадиса, а главное за каким лешим они нужны?

Она, сложила руки ещё плотнее, что придало ей угрожающий вид скандинавской воительницы:

— Это нужно для общего развития.

— Ага, ага. А детство нужно для того, чтобы научиться пользоваться смекалкой и знать вкус свободы от скучных обязательств, — проанализировав бессмысленность дальнейшего спора, он ответил без былого энтузиазма. — По крайней мере, Тим доказал себе, что может учиться без троек. Кстати, Марин, а где мои плавки с кактусами?

Марина подняла зелёные глаза на хрустальную люстру, мотнула струящимися из-под шляпы русыми волосами. Она создала образ умоляющей богов о снисхождении мудрости супругу, развернулась и бросила через плечо:

— Проверь бардак, который ты называешь своей полкой.

— Как бардак, ты что там копошилась и всё нарушила?! — наигранно изумился Дима, вскакивая с насиженного места.

Он схватил жену за талию и пощекотал.

— Отстань, — отмахнулась Марина. — Плавки лежат в секции вещей для моря, — проговорила она и вышла из комнаты.

— В шкафу есть секция с морскими вещами?! — удивился он. — Такой педантичности в школе точно не обучают.