Прометей с востока

Геннадий Владимирович Ищенко, 2015

Во все времена было много желающих подмять под себя соседей, захватить власть над миром и за счёт других жрать в три горла. Эльфам это почти удалось, после того как они силой навязали пострадавшим от великой войны королевствам запада свои деньги и порядки. Новым хозяевам мира мешают упрямые маозы, в княжествах которых не хотят отдавать своё золото за эльфийскую медь и послушно выполнять приказы из-за моря. Молодой маоз Глеб, наслушавшись рассказов о красивой жизни в королевствах запада, уезжает в них в поисках счастья. Ему повезло, но ни дворянство, ни большие по его меркам деньги, ни перспективы безбедно устроиться на западе не порвали его связи с соотечественниками. Узнав, что эльфы хотят обрушить на княжества маозов войска западных королевств и своё огненное оружие, юноша, рискуя всем, решает похитить эльфийские секреты.

Глава 5

— Какое имя впишем в грамоту? — спросил полный коротышка, представившийся им как посланник великого герцога Филиппа шевалье Робер. — Повторите ещё раз, как вас зовут.

— Глебом меня зовут, — ответил юноша.

— Странно звучит, — с сомнением сказал чиновник. — По-моему, что-то такое было у скандов. Ладно, имя я вписал, а какой род? Что, нет родов? Может, запишем по отцу? Как имя вашего батюшки? Антип… А из какой земли вы родом? Можно использовать её название, а то имя вашего отца какое-то неблагозвучное.

— У нас князь зовётся от княжества — Радомским, — сердито сказал Глеб. — Если до него дойдёт, что я взял себе в имя название княжества, с меня самое малое спустят шкуру и не посмотрят на дворянство. Может, использовать название деревни?

— А какое у неё название? — спросил чиновник. — Берёзовка… Значит, вы будете Березовским! Глеб Березовский — это звучит! Держите свою бумагу, шевалье, мы с вами в расчёте. Учтите, что если с ней что-нибудь случится, то вам в любой из столиц за небольшую сумму выпишут другую. Если к нам придёт запрос, мы подтвердим ваше дворянство. Но это не сейчас, а примерно через полгода. Нужно время, чтобы разослать выписки во все представительства.

— Одно дело сделали, — с облегчением сказал Корн. — Долго провозились, поэтому сегодня больше ничего не успеем.

— Теперь обучаться? — спросил Глеб. — Может, отложим учёбу на потом, а я пока помогу вам в поисках Дарьи?

— Не будешь ты никого искать, — ответил маг, — и я не буду. Этим займутся те, кто сумеет быстро выполнить работу. Ты даже города не знаешь, поэтому станешь обузой. Но и с учёбой пока повременим.

— А что буду? Я не могу сидеть без дела на постоялом дворе!

— Завтра займёмся фехтованием, — пообещал Корн. — Оно передаётся не так, как язык, а по-другому. Владеть мечом учатся годами, вот память этих тренировок в тебя и нужно впихнуть. Это очень трудное дело, оно не всем под силу и чревато неприятностями. Вместе с нужными знаниями ты получишь кучу ненужных, а это не может не сказаться на поведении. Поэтому я буду выбирать, что нужно писать, а что оставить в голове смертника. Если попадутся полезные знания по этикету или геральдике, прихватим и их. Я потому и хочу начать с фехтования, что можем при удаче сэкономить много времени на другой учёбе.

— Как мы попадём в тюрьму, Корн? — спросил Глеб. — Магия под запретом, и вы не можете давать повода для подозрения!

— Я немного знаю коменданта королевской тюрьмы, — усмехнулся маг. — Он тоже меня знает, но не в этом виде. Попасть к нему нетрудно, а потом он сам отведёт нас к смертнику и постоит в стороне, пока мы будем делать свои дела. Когда закончим, выведет из тюрьмы и забудет о нашем визите. Для такого мага, как я, это не очень сложно.

Они приехали в столицу уже к вечеру и сразу же сняли одну комнату на двоих в «Удачливом купце». Глеб забрал деньги и вместе с магом отправился за дворянством. Пока дошли, пока слуга разыскал шевалье Робера… Потом самому шевалье понадобилось время на составление грамоты и заполнение отчётов. Вышли от него, когда было темно. За дворянство взяли три тысячи, и примерно столько же у Глеба осталось с собой, поэтому без оружия он чувствовал себя неуютно. Идущий рядом маг не внушал большой уверенности. Очень он поможет, если навалятся с разных сторон, да ещё в темноте! К счастью, их никто не тронул, и уже через полчаса были на постоялом дворе.

— Складывай лишние деньги в ящик, — посоветовал маг. — Ключ от замка на столе, потом возьмёшь с собой. Не бойся, здесь не украдут. Глеб, ты ведь у нас теперь шевалье, это ничего, что я тебе тыкаю?

— Ничего, — ответил юноша, — Мне все здесь тыкают, а дома мы так обращаемся даже к князю. У меня из дворянства пока одна бумажка.

— Ты прав в том, что эта бумага не сделала тебя дворянином. Давай поужинаем и будем отдыхать. Завтра у нас с тобой тяжёлый день.

Фраза о тяжёлом дне оказалась пророческой. Утром они не стали завтракать, а сразу отправились к королевской тюрьме.

— Еда помешает, — сказал маг. — Мне будет труднее сосредоточиться, а тебя может вывернуть наизнанку. Это бывает, когда приходится давать сразу много знаний.

Для того чтобы попасть к коменданту, магии не применяли. Они подошли к небольшому двухэтажному зданию тюрьмы, вход в которое охранялся нарядом из четырёх вооружённых алебардами стражников.

— Сержант! — надменно сказал старшему Корн. — Мне нужно срочно увидеть своего друга, барона Людвика!

— Пожалуйте, ваша милость! — любезно сказал сержант и приказал одному из стражников: — Проводи, а потом сделаешь так, как прикажет комендант.

Они втроём поднялись по лестнице на второй этаж и подошли к дверям в апартаменты барона. Стражник в них постучал, после чего приоткрыл и доложил, что прибыли друзья господина коменданта. Корн применил магию, и провожатый потопал к лестнице в уверенности, что это ему приказал лично комендант. Подошедший к дверям барон не узнал своих гостей, но проникся к ним самой искренней симпатией. Вскоре они уже сидели за небольшим столиком, на который хозяин поставил вино.

— Дорогой Людвик! — обратился к нему маг. — Нет ли среди ваших заключённых какого-нибудь висельника, который был бы отменным рубакой? Мне нужно поговорить с кем-нибудь из тех, кого должны казнить по приговору.

Уже выпивший вина комендант заколебался, но маг усилил нажим, и он сдался.

— У меня только один такой, а через два дня не будет и его. Это мастер меча и наёмный убийца граф Анджей Каменский.

— Граф и мастер меча убивал за деньги? — удивился маг. — Ты меня удивил!

— Он младший в семье, — объяснил Людвик. — Отец сильно ограничивал в средствах, а жить хотелось на широкую ногу, вот он и нашёл выход. Клиенты платили деньги, а он ссорился с их врагами и убивал их на дуэли. Когда список жертв перевалил за три десятка, им заинтересовались и быстро поймали на очередном заказе. Во всём этом есть один интересный момент. Граф исполнял не все заказы, а только те, в которых ему предлагали мерзавцев. Суд не учёл это смягчающее обстоятельство, и послезавтра графу отрубят голову. Всё ещё хотите с ним говорить?

— А почему не поговорить с таким щепетильным человеком? — засмеялся маг. — Кто нас к нему отведёт?

— Да я и отведу, — ответил комендант. — Так будет быстрее!

На двух этажах тюрьмы располагались допросные комнаты, помещения для стражи и кухня, а камеры с заключёнными были в большом подвале.

— Открывайте! — приказал комендант двум своим стражникам, которые спустились в подвал вместе с начальством.

У одного на поясе были ключи от камер, а другой светил масляным фонарём. Открыв дверцу камеры, стражник отступил в сторону, пропуская барона.

— Ну и потолки! — с досадой сказал тот, ударившись макушкой о потолок камеры. — Анджей, к тебе посетители. Вообще-то, к смертникам не положено никого допускать, но для них я сделал исключение. Беседуйте, а мы подождём наверху.

— И о чём мне с вами беседовать? — с удивлением спросил узник. — Кто вы такие и что от меня нужно?

— Хочу сохранить кусочек вашей личности в этом юноше, — ответил ему Корн.

— Маг? — удивился заключённый. — И вы посмели сюда прийти? Хотя, конечно, вам же ничего не стоит подчистить память. А почему кусочек, а не всю? Я в таком положении, что не отказался бы поменять голову. Эту скоро отрубят. Что от меня нужно?

— В каком возрасте вас начали учить мечу и когда стали мастером? — спросил Корн.

— По-настоящему учили с десяти лет, — ответил он. — Раньше была не учёба, а баловство. А мастером стал в семнадцать.

— Семь лет… — задумался Корн. — Многовато, но ладно. Мешать не будете?

— Не буду я вам мешать, — с прорезавшейся тоской ответил он. — Пусть от меня сохранится хоть что-нибудь! Что я должен делать?

— Встать можете? — спросил маг. — Значит, встаньте и вложите свои руки в руки этого юноши. Долго так стоять не придётся.

Глеб не видел узника из-за слабого фонаря и того, что он сидел в самом тёмном углу камеры. После слов Корна Анджей вышел на её середину и позволил себя рассмотреть. Он был того же роста, как и Глеб, но заметно шире в плечах. Волосы у смертника слиплись, а одежда превратилась в лохмотья. Лица и сейчас почти не было видно.

— Сколько же вы здесь сидите? — спросил юноша.

— Красавчик? — с иронией сказал Анджей. — Со мной разбирались год, год и сижу. Несмотря на всю гнусность здешней жизни, готов сидеть и дальше, но у королевских судей на этот счёт своё мнение. Давайте ваши руки.

Глеб протянул руки и удивился тому, какими горячими были руки заключённого.

— Я начинаю! — напряжённым голосом сказал маг и застыл.

В ушах Глеба возник шум, а перед глазами что-то замелькало. Он не ощутил никаких других последствий магии, пока смертник не прыгнул к нему, крепко обхватив руками! Шум в ушах превратился в грохот, в глазах так зарябило, что закружилась голова, а потом на него обрушилась лавина образов и сознание погасло.

Когда Глеб пришёл в себя, вокруг был какой-то зелёный туман. Он ничего не видел, кроме клубящейся зелени, и не чувствовал даже собственного тела. Внезапно перед ним возник юноша лет семнадцати, такой же зелёный, как и всё вокруг. На его симпатичном лице застыло удивление.

— Где я? — спросил он, глядя на Глеба. — И кто ты?

Внезапно Глеб всё понял.

— Ты сволочь! — указал он зелёной рукой на призрак Анджея. — Мы договаривались, что маг возьмёт у тебя кое-какие воспоминания и перенесёт их в мою голову, а ты бросился ко мне обниматься! И теперь тебя во мне слишком много, а я из-за этого не могу вернуть своё тело!

— А почему это я согласился отдать тебе свои воспоминания? — недоверчиво спросил Анджей. — Ты врёшь!

— Тебе за убийства должны были отрубить голову, — объяснил Глеб. — Ты что, ничего не помнишь? Сколько тебе лет?

— Семнадцать, — неуверенно ответил Анджей. — Ни о каких убийствах не помню. Но если ты не врёшь, значит, я пришёл в твоё тело и получил другую жизнь!

— Как пришёл, так и уйдёшь! — отрезал Глеб. — Мне не нужны в голове те, кто убивает за деньги, пусть даже мерзавцев!

— А я убивал только их? — спросил Анджей. — Тогда ладно. Послушай, я отсюда никуда не уйду! И не хочу, и не получится. Давай мы с тобой объединимся, а то твоё тело останется без хозяина. Что тебе от меня нужно?

— Фехтование, — буркнул Глеб. — Купил дворянство, но пока ничего не знаю, и всему нужно учиться.

— Если сольёмся, тебе ничего не придётся учить, — пообещал призрачный Анджей. — Сразу станешь мастером меча и узнаешь всё, что необходимо дворянину.

— Сразу не буду, — вздохнул юноша. — Памяти мало, нужно привести в порядок тело и всё опробовать.

— Месяц — это не годы, — возразил Анджей. — Давай сливаться, а то мне почему-то стало страшно!

— А как? — спросил Глеб, на которого тоже внезапно накатила волна ужаса. — Опять обниматься?

— Можешь придумать что-нибудь лучше? — спросил Анджей. — Вот и я не могу!

Он раскинул руки и бросился навстречу Глебу. Осознав себя в теле, юноша почувствовал, что лежит на полу. Вроде бы с ним не случилось ничего страшного: тело не болело и слушалось, и он по-прежнему был самим собой, а не каким-то там графом. Если магия Корна в чём-то его изменила, он пока не чувствовал этих изменений.

— Поднимайся с пола! — сказал маг. — Шевелись, нам нужно побыстрей уносить отсюда ноги. О том, что случилось, поговорим потом.

— А что с ним? — поднимаясь с пола, спросил Глеб, показав рукой на неподвижно лежавшего узника.

— Жив, но превратился в идиота, потеряв память первых семнадцати лет жизни. Более поздняя осталась, но он разучился разговаривать и не понимает того, что помнит. Сейчас я сотру память о нас у коменданта и его стражников, поэтому все решат, что заключённый рехнулся от переживаний. Надеюсь, с ним никто не станет разбираться. Опытные маги сразу поймут, что здесь произошло, только их, наверное, уже вывели.

Переговариваясь, они добрались до выхода из подвала и поднялись по лестнице.

— Поговорил, — сказал Корн коменданту. — Пошлите кого-нибудь закрыть камеру, Людвик. Благодарю вас за услугу, теперь я ваш должник!

Простившись с тут же забывшим их бароном, поспешили отойти от тюрьмы, взяли наёмный экипаж и вскоре были в своей комнате.

— Рассказывай всё, что помнишь! — приказал Корн. — Садись на кровать, так мне удобней работать.

Маг поставил стул рядом с кроватью Глеба, сел и закрыл глаза.

— Плохо! — сказал он, когда юноша закончил свой рассказ. — Ты чуть было себя не потерял. Если это и лучше смерти, то ненамного. Извини, но я просто не подумал, что заключённый может на такое решиться. У него были кое-какие магические способности, которые не позволили мне сразу же разорвать ваш контакт. Ты запомнил семнадцать лет его жизни, более того, как-то договорился с перенесённой личностью. Вы слились, и если ты этого пока не чувствуешь, то почувствуешь в самом ближайшем будущим, скорее всего, после ночного сна.

— И кем я буду? — с невольным страхом спросил Глеб.

— Трудно сказать, — пожал плечами Корн. — Если бы мне не удалось разорвать контакт и в тебя перелилось всё содержимое головы графа, то ты им и стал бы. В новой личности от тебя осталось бы слишком мало. А сейчас… Пожалуй, ты больше Глеб, чем молодой граф Анджей, хотя сможешь пользоваться теми знаниями и навыками, которые он приобрёл к семнадцати годам. Могут немного измениться характер и привычки. Возможно, ты получишь от него симпатию или ненависть к каким-то людям, но этим чувствам двадцать лет. Сейчас останешься здесь, а я пойду договариваться о поисках твоей Дарьи. Вернусь — пообедаем. Старайся, пока меня нет, никуда не выходить из комнаты.

— Вы можете меня усыпить? — спросил Глеб. — Мало мне было страхов из-за Дарьи, так теперь трястись из-за себя! Я до завтрашнего утра просто рехнусь!

— Может, так лучше, — согласился Корн. — Ложись и закрой глаза!

Посмотрев на заснувшего юношу, он вышел из комнаты и запер дверь своим ключом. Отсутствовал маг больше трёх часов. Когда он вернулся, в комнате ничего не изменилось.

Глеб проснулся из-за того, что его трясли за плечо. Открыв глаза, он увидел Корна.

— Как себя чувствуешь? — спросил он. — Пора просыпаться. Я распорядился об обеде.

— Странно я себя чувствую, — прислушиваясь к себе, пробормотал юноша. — Столько нового… Я по-прежнему Глеб и люблю родных в Берёзовке, но у меня теперь есть любовь и к двум другим сёстрам и матери. К отцу с братом нет тёплых чувств. Это я говорю о графах Каменских. Вы не знаете, что с ними сейчас?

— Понятия не имею, — ответил маг. — Вроде бы года три назад старший граф был жив. Что помнишь ещё?

— Очень многое. Помню всё, чему учили Анджея, его приятелей и знакомых. Он до шестнадцати лет жил в имении и только последний год — в столице, так что я теперь и её знаю, хоть и не всю. Насчёт меча… Он мастерски владел мечом и кинжалом и мог применять в бою оба клинка. Теперь и я это смогу, хотя нужно хоть немного потренироваться. У меня хорошая подвижность, но не помешает добавить сил. Знаете, Корн, всё время, пока я жил на западе, чувствовал какую-то неуверенность… Я не знал вашей жизни и постоянно был от кого-то зависим. Сейчас ничего этого нет. Сегодня надо купить подобающую одежду и хорошее оружие. Никакая учёба мне не требуется, поэтому можно не экономить. Скажите, как сходили вы?

— Нашёл нужных людей и договорился о поисках, — ответил Корн. — Заплатил полсотни аванса и столько же заплатим потом. Если они найдут девушку, надо добавить ещё сто монет. Я счёл, что для вас это не слишком дорого.

— А почему на вы? — спросил юноша.

— Потому что вы теперь настоящий дворянин, — ответил Корн. — У вас даже немного изменилась осанка. Только смотрите, Глеб, не стоит кому-либо говорить о вашей графской половине. Семья Каменских никогда вас не признает, а остальные отнесутся с подозрением. Магия противна Богу, значит, и всё, что сделано с её помощью, тоже греховно. Продолжать?

— Не нужно, — покачал головой Глеб. — Но Дарье я скажу. Она слишком хорошо меня знает и сразу почувствует что-то чужое.

— Дело ваше, — сказал Корн, — но я не говорил бы или отложил такое объяснение на будущее. Если она проболтается, может сильно осложнить вам жизнь. Потом это уже не так опасно. Вы к ней относитесь по-прежнему?

— Да, я продолжаю её любить, — подтвердил юноша. — К счастью, у Анджея не было любви. Точнее, была, но в пятнадцать лет, и с ней ничего не получилось. Вот девушек у него было без счёту, но это не любовь. Он уже здесь сдружился с такими же… оболтусами, и они своими проделками поставили на уши всю столицу. Когда отца вызвали к королю из-за одной их выходки, Анджей был первый раз крепко бит. Позже надо разобраться с его знакомствами. Если эти люди уцелели, некоторые из них могут быть очень полезными. Но сначала Дарья, а остальное потом. Есть у вас на сегодня какие-нибудь планы?

— Как вы и говорили, купим или закажем одежду и подберём для вас оружие, а потом зайдём к одному из мастеров меча. Вряд ли успеем сделать что-то ещё.

— Завтра надо купить хороших лошадей, — сказал Глеб. — Моя лошадь меня не устраивает, а у вас её нет вообще. Неплохо было бы нанять слугу, но это подождёт.

Две служанки принесли обед, поэтому прервали разговор и поели. Потом подождали, пока заберут посуду, и ушли к рыночной площади за покупками. Связываться с пошивом не стали и быстро нашли в лавках для Глеба два дворянских костюма. Один был тёмной расцветки для дороги, а второй радовал глаз яркостью цветов и кружевами и предназначался для визитов. С оружием провозились дольше, но приобрели хороший меч и большой кинжал с круглой гардой. После оружия купили новые сапоги и вернулись на постоялый двор.

— Я знаю хорошего мастера, — сказал Корн, когда Глеб переоделся в дорожную одежду и повесил на новый пояс меч. — Сейчас сходим к нему и попросим вас оценить. До ужина должны успеть.

До жилья мастера было далеко, поэтому не стали утруждать ноги и взяли экипаж. Им повезло: мастер был дома и недавно закончил занятия. Поначалу он хотел, чтобы они пришли на следующий день, но щедрая плата заставила передумать. Сражались в кожаных куртках с металлическими накладками деревянными мечами из дуба. Мастер за день устал и не ожидал такой подготовки у новичка, поэтому Глебу очень быстро удалось его достать. После этого мастер стал осторожней и вскоре взломал защиту юноши и пометил ему плечо.

— Хорошая техника и неплохая гибкость, — сказал он, откладывая меч в стойку, — но вам нужно развивать мышцы. С вашими не добьётесь большой скорости. Кроме того, у вас не хватит сил, если придётся долго махать мечом. Запоминайте эти упражнения. Выполняйте их каждый день хотя бы полгода, и мы с вами будем сражаться на равных.

Глеб расплатился, поблагодарил за науку, и они вышли на улицу. Уже стало смеркаться, поэтому поспешили найти экипаж. Пока возвращались на постоялый двор, из-за извозчика ехали молча. В конце пути юноше пришла в голову интересная мысль, которой он поделился с магом, как только вошли в свою комнату.

— Где будут искать Дарью? — спросил он у Корна. — На постоялых дворах?

— В первую очередь, — кивнул маг. — Если там не найдут, будут действовать по-другому. А почему спрашиваете?

— Потому что подумал о шевалье Робере.

— Не лишено смысла, — признал Корн. — Одевая вашу невесту благородной дамой, барон должен выдавать её за дворянку или всем объяснять, для чего он это делает. Было бы куда проще, если бы он купил ей это дворянство. Конечно, это справедливо только в том случае, если девушка нужна для брака, потому что за неё нужно заплатить тысячу монет.

— Почему так мало? — удивился Глеб.

— Потому что дети наследуют титул отца, и женщинам покупают только личное дворянство. Завтра нужно справиться у этого Робера.

Ужин не стали заказывать в комнату, спустились за ним в трапезную. Они ужинали поздно, поэтому в зале почти не было других постояльцев. Поев, вернулись к себе, заперли дверь и легли отдыхать. Спать было рано, поэтому Глеб стал вспоминать жизнь Анджея и сравнивать её со своей. Сравнение закономерно было не в его пользу. Две посредственные, как он теперь понимал, книги не шли ни в какое сравнение с двумя сотнями прочитанных графом. С восьми лет Глеб трудился наравне с взрослыми, а граф учился разным наукам и играл в игры с детьми других благородных. Конечно, праздная жизнь Анджея объяснялась тем, что он был младшим сыном. С наследниками много возились, поэтому у них почти не оставалось времени на игры.

— Корн, вы не спите? — спросил юноша.

— Ещё не сплю, но собираюсь, — отозвался маг. — Что вы придумали?

— Ничего я не придумал, хотел спросить. Сына у вас убили, но ведь он не единственный ваш ребёнок?

— Есть ещё две дочери, — помолчав, ответил маг. — Обе уже замужем. Я не поддерживаю отношения с их семьями. Вам необязательно знать причину. Это все вопросы?

— Ладно, не буду я лезть к вам в душу, — сказал Глеб. — Хотелось бы только узнать, не передумали ли вы сводить счёты с жизнью. Спрашиваю не из-за того, что боюсь остаться без помощи. Со знаниями графа я управился бы и сам. Просто вы мне симпатичны.

— Помогу вам, а потом постараюсь побольнее укусить эльфов, — нехотя ответил маг. — Они являются первопричиной моих бед.

— Чтобы больно их укусить, нужно узнать секрет огненного порошка и то, как его использовать, — сказал Глеб. — Одному это не под силу. Сами же говорили, что здесь нет таких знатоков, поэтому нужно плыть за море.

— Давайте спать, — предложил маг и демонстративно повернулся к Глебу спиной.

Несмотря на дневной сон, юноша и ночью неплохо спал. Вчера он чувствовал какую-то раздвоенность, сегодня, после пробуждения, ничего такого не было. Он по-прежнему считал себя Глебом, но и память Анджея уже не воспринималась как чужая. Завтракать спустились в трапезную, захватив с собой мечи, чтобы сразу идти заниматься делами. Здесь же стали свидетелями ссоры. Постоялый двор стоял в центре города, и его трапезной пользовались не только постояльцы, но и другие жители столицы. Дворяне сюда заходили редко из-за того, что многие из них недолюбливали купцов. Сейчас, по-видимому, был как раз такой случай. За одним из столов расположилось купеческое семейство. Его главой был здоровяк с традиционной купеческой бородой и большим кинжалом на поясе. Купцам разрешалось ношение мечей, но они пользовались этим правом только в путешествиях или выходах туда, где могла поджидать опасность. Просто так оружие носили редко. Купцы владели им хуже дворян и реже пускали в ход. Дуэлей между ними почти не было. Глеб появился, когда ссора была в самом разгаре, поэтому он не знал, что послужило её причиной. Судя по виду и поведению двух подвыпивших дворян, виновниками были они. Наверное, целью льющихся на купеческое семейство оскорблений было желание вынудить купца к поединку. Купец пока держался из-за того, что в него с двух сторон вцепились жена и дочь. Младшим был сын лет десяти.

— Ладно, я готов вас простить, — ухмыльнувшись, сказал купцу один из дворян. — Но у меня будет условие. Вы отдаёте нам до обеда свою дочь…

— Мерзавец! — не выдержав, вскочил купец.

— Отец! — закричала девушка. — Неужели ты не видишь, что они только этого и добивались?

— Не вздумайте вмешиваться, — вполголоса предупредил юношу маг. — Это опытные рубаки, а вы пока не в форме.

— Ничего, обойдусь и тем, что есть, — неожиданно для самого себя сказал ему Глеб, после чего обратился к дворянам: — Господа, не скажете, из-за чего шум?

— А вы кто такой, что встреваете? — недовольно сказал тот из дворян, который был выше. — Шли бы вы отсюда, пока я не рассердился!

— Давно так развлекаетесь? — спросил его юноша. — Убивать тех, кто не сможет вам ответить, подло. Идите лучше в «Гордость наёмника» и задирайтесь там!

— Ах ты, щенок! — заорал высокий. — За такие слова я настрогаю тебя по кусочкам!

— Только не здесь, господа! — подбежал к ним хозяин заведения. — Решайте свои дела на площади!

— Конечно, любезный хозяин, — согласился Глеб. — Можете подавать завтрак, я быстро их убью и вернусь. Еда не успеет остыть.

— Я убью тебя, а потом вернусь закончить дело! — зло сказал тот, который был ниже, и добавил приятелю: — Пойдём, Лешек! Я выпущу ему кишки, а ты будешь свидетелем, что я сделал это по правилам!

На площадь вышли не только они, но и кое-кто из посетителей «Удачливого купца». Здесь же был и Корн, который после своего предупреждения больше ни во что не вмешивался. Глеб снял меч с пояса, освободил его от ножен и отдал их магу, после чего спокойно двинулся к скандалистам. Он был уверен, что без труда справится с обоими противниками, но всё равно поражался тому безрассудству, к которому его подтолкнула графская половина. Неужели виной был умоляющий взгляд купеческой дочери? Аппетитная, надо сказать, девчонка!

Поймав себя на несвойственной ему мысли, юноша нахмурился и атаковал уже стоявшего с обнажённым мечом дворянина. Проверив его оборону, он немного отступил. Злой, как демон, здоровяк не стал осторожничать и набросился на молокососа, осыпая его градом ударов. Злость и вино плохие помощники, Глеб подтвердил эту истину ещё раз. Отбив меч противника, он прыгнул вперёд и в сторону. Мало кто успел заметить быстрый, как укус кобры, выпад. Остальные зрители так и не поняли, как юноша очутился чуть ли не за спиной противника, а тот без видимой причины выронил меч и упал на камни.

— Один готов, — сказал Глеб, обращаясь ко второму дворянину. — Вас долго ждать? У меня по вашей милости остынет завтрак!

— Ты кто такой? — хрипло спросил мигом протрезвевший дворянин. — Что ты сделал с моим другом?

— Шевалье Глеб Березовский, — коротко поклонился юноша. — С вами я поступлю иначе. Вы ведь хотели выпустить мне кишки? Пожалуй, я отвечу тем же!

Когда противник тебя боится, он уже проиграл, а дворянин был так напуган, что не будь здесь окружавших их людей, он уже давно сбежал бы. Не столько отбивая очень сильные удары, сколько от них уклоняясь, Глеб ходил кругами, издевательски улыбаясь противнику. Тот обильно потел, уже не скрывал страха и делал ошибку за ошибкой. Отбив очередной удар, юноша сделал ложный выпад. Противник попытался прикрыться и уже не успел отразить колющий удар в низ живота. Графская половина была не прочь послушать животный вой, который издавал скрючившийся на брусчатке мужчина, но Глеб оборвал его вторым ударом.