Мой новый мир. Книга 1

Геннадий Владимирович Ищенко, 2014

Что вы станете делать, проснувшись однажды утром не в своей кровати, не в своём мире и даже не в своём теле? В довершении ко всему вы ничего не помните ни о прошлой жизни, ни о том месте, куда попали. Мало того, несмотря на высокое положение, место для вас довольно неуютное: того и гляди убьют или объявят самозванцем. Содержит нецензурную брань.

Глава 3

— А как же могила Саши? — спросила Таня. — Если я уеду…

— Живые не должны приносить себя в жертву умершим, — сказал я. — Закажете по каталогу надгробье, дадите им фотографию и оплатите услуги. Можете попросить Никитина проверить их работу. После визита полковника полиции заказ выполнят без очереди. А к брату можно заехать через год-два, тем более что вам есть у кого остановиться.

— Вам много обо мне известно, — заметила сестра. — Видимо, вы с братом действительно были очень близки. Подождите, кто-то пришёл.

— Смотрите в глазок, — посоветовал я ей в спину.

Таня вышла на несколько минут, с кем-то поговорила и вернулась.

— Соседка заходила, — объяснила она, садясь в кресло. — Понадобился горький перец, а у меня его нет.

— Говорливая соседка? — спросил я, догадавшись, кто приходил.

— Она услышала, что ко мне кто-то пришёл, и поинтересовалась. Соседи знают, что у меня в Москве никого не осталось.

Нет, если бог не дал ума с рождения, его не будет и под старость. Танька и в детстве была простушкой, открытой всем нараспашку. Наверное, потому и не вышла замуж в свои двадцать восемь лет, что никому не нужны простодушные дурочки. А соседка из десятой квартиры была той ещё стервой. Наверняка она за небольшое вознаграждение стучала на сестру одному из моих бывших клиентов. Теперь нужно было задержаться, иначе из Таньки вытрясут всю душу. Не знаю, как я устроюсь у эльфов, но вряд ли они будут организовывать мне сюда экскурсии, так что сестру я больше не увижу.

— Да, совсем забыла! — сказал я, доставая из кармана брюк серьги. — Александр попросил отдать вам. На них нет клейма, но это чистое золото и старинная работа. Они не проходят по каталогам, поэтому к вам не должно быть претензий. Подарок и память о брате, а где он их взял, вам неизвестно. Только спрячьте их хорошенько и здесь не носите. Таня, угостите меня чаем?

— Сейчас сделаю! — засуетилась она. — Только у меня к чаю одни конфеты…

— Пойдут и конфеты. Я сегодня улетаю из России и не знаю, когда вернусь.

Мы посидели за чаем минут двадцать, после чего я начал прощаться. Татьяна даже прослезилась и перешла на ты.

— Ты сама не представляешь, как меня выручила! — сказала она, провожая меня в прихожую. — Жаль, что улетаешь! Мы могли бы дружить: ты мне прямо как сестра!

— Может быть, когда-нибудь вернусь, — в утешение ответил я. — Я знаю адрес твоих стариков в Воронеже. Таня, у Саши в серванте были тёмные очки. Не подаришь?

— Сейчас принесу! — сорвалась она с места.

Отсутствовала минут пять, и вернулась со жменей очков в руках.

— Вот, забирай! Эти покупал брат, а остальные в разное время выбирала я. Это фотохромные, эти стёкла поляризуют свет, а эти зеркальные: можно смотреть на собеседника, и он не увидит твоих глаз. Бери все, я себе куплю.

Я сложил оптику в боковое отделение сумки, поцеловал сестру и вышел из квартиры. Она была на третьем этаже, поэтому не стал пользоваться лифтом. Остановился между первым и вторым этажами, вынул из сумки беретту и засунул сзади за пояс брюк, поставив перед этим на боевой взвод. Не очень удобно, но это единственное место, где оружие прикрывал жакет, и его можно носить скрытно, сумка для этого не подходила. Повесив её через плечо и слегка выпятив грудь, чтобы не натягивать сзади жакет, я открыл дверь подъезда и пошёл к выходу со двора. Страшно не хотелось встревать ни в какие разборки, но и бросить сестру я тоже не мог. К тому же, в отличие от прибытия, уход требовал моего личного участия, времени и уединённого места. А вот и улица. Если это мои фантазии и соседка зашла просто почесать языком, меня никто не тронет, а если нет…

Стоявший шагах в двадцати чёрный «лексус» тронулся с места, чуть обогнал меня и остановился. Я был готов к тому, что произойдёт, поэтому уберёг голову. Никто не собирался меня по ней бить, просто открывший заднюю дверцу мужчина с такой силой вдёрнул меня в салон, что не нагни я вовремя голову, сотрясение мозга было бы обеспечено. Дверца тут же захлопнулась, машина устремилась вперёд, а меня первым делом лишили сумки.

— Урод! — высказался я о сидевшем рядом здоровенном парне. — Ты чуть не оторвал мне руку.

— Закрой рот и помалкивай! — сказал сидевший рядом с шофёром пожилой тип. — Целее будешь. Споёшь нам свою арию, а мы посмотрим, стоит ли тебя отпускать.

Пока он не заговорил, я его не узнал, хотя широченные плечи, отсутствующая шея и оттопыренные уши определенно кого-то напоминали.

— Похищение людей очень далеки от твоей специализации, — сказал я ему в спину. — Или ты её поменял?

— Ишь ты! — удивлённо сказал один из самых неприятных клиентов в моей практике. — Знакомая? Мишка, хватит возиться с сумкой! Сними с неё линзы!

— Шеф, здесь камни! — взволнованно сказал добравшийся до алмазов Мишка. — Всё понял, снимаю!

Бросив мою сумку на сидение рядом с собой, он протянул руку и сорвал с меня очки.

— Шеф! — прошептал амбал парой мгновений позже, боясь пошевелиться. — Эта инопланетная блядь воткнула в меня ствол! Без дураков. Слушай, не вздумай выстрелить…

— Все спокойно сидят и не дёргаются, — сказал я, поворачивая голову к бугру с водителем. — Дёрнетесь, и я кончу и его, и вас обоих: моего проворства на это хватит. А будете паиньками, поговорим и разойдёмся.

— Мы так и хотели, — дрожащим голосом ответил бугор. — Ничего бы тебе не сделали.

— И не сделаете. Вы, Никита Сергеевич, по-прежнему принципиально не носите ствола? Похвально. Тогда пусть ваш водила, пока нет ментов, прижмётся к бордюру и осторожненько протянет мне свою пушку рукоятью вперёд.

«Грач» перекочевал от водителя на заднее сидение.

— Больше ничего нет? — спросил я шофёра. — Тогда давай сюда магазины, все, какие есть.

— У меня тоже есть пушка, — напомнил о себе Мишка, вызвав бешеный взгляд бугра. — Парабеллум.

— Ты, голубь, сиди, — сказал я ему. — Сейчас будет твоя очередь. У тебя есть ещё что-нибудь, кроме волыны?

— Есть «авторучка» за сидением! — с готовностью ответил он. — Только она палёная.

— Мишка, падла, убью! — с ненавистью сказал бугор. — Дерьмо!

— Зря вы так, шеф! — убеждённо сказал тот. — Посмотрите ей в глаза! Она же видит нас насквозь. На фиг нужно связываться с пришельцами! Ну что для нас какой-то двухтысячный, тем более палёный!

— Жадный вы, Никита Сергеевич, — укоризненно сказал я двойному тёзке уже почти забытого генсека. — Нужно делиться! Вы даже не представляете, как вам всем повезло! Мало того что отпущу живыми, так ещё дам на прощание ценный совет. Не стоит соваться к Татьяне Скворцовой. Она ничего не знает, а в квартире нет никаких тайников. Зачем они, если есть я? Скворцов помог не только вам, но и мне, а я, в отличие от вас, ценю услуги. Так вот, если хоть кто-то из вас… Дальше продолжать? Мне ваши секреты до одного места, и их никто никогда не узнает. А ваша жизнь… Одним словом, попробуйте, и вам после этого не поможет и зона. Я ясно объяснила?

— Куда яснее, — мрачно сказал бугор. — Мы-то к ней не полезем, но кто нам поверит в этот бред?

— Она скоро избавится от квартиры и уедет к родителям. Надеюсь, к ней туда никто не поедет. Это будет верхом идиотизма, а мне потом гонять вас по всей России.

— Что будешь делать? — спросил он.

— Потерпи немного, сейчас расстанемся, — пообещал я. — Миша, доставай свою «авторучку».

Парень полез за сидение и вытащил брезентовую сумку, в которой что-то звякнуло.

— Клади туда же свой антиквариат, — скомандовал я. — Только осторожненько! Повернёшь ко мне стволом — и ты покойник. Ясно? Магазины положи в сумку, и этот ствол с боеприпасами тоже. Мою сумку тоже положи в брезентовую. А теперь все, не делая резких движений, выйдете из машины и постоите вон в том месте. Не бойтесь, мне не нужна ваша тачка. Сейчас займу место водителя, отъеду к входу в парк и там брошу. Из вас я доверяю одному Мишане. Вы люди нервные, а про честное слово только читали в сопливом детстве. Если дёрнитесь, буду стрелять. Вас я в любом случае завалю, но придётся уходить раньше времени, а это нарушит мои планы. Ничего, вам здесь ходьбы на пять минут, а мне хватит этого времени. И помните о том, что я сказала.

Высадив криминальную троицу, я, как и обещал, доехал до одного из боковых входов в парк Горького, забрал с заднего сидения брезентовую сумку и вышел из машины. В мире эльфов у меня было совершенно неопределённое положение, поэтому посчитал, что захваченное оружие не помешает. Это решение чуть не стало последним в жизни, но откуда мне было знать, что массы отправленного и возвращаемого тел не должны сильно отличаться? Ни один из магов об этом не сказал! Элегантно одетая дама с не очень чистой брезентовой сумкой через плечо в другое время привлекла бы к себе больше внимания, но в самый разгар рабочего дня глазеть на меня было особенно некому. Денег на покупку билета у меня не было, поэтому прошёл так. Билетёр на меня не отреагировал. Или зачитался своей книгой, или у меня получилось отвлечь его с помощью хилых зачатков магии в теле принца. Хотя какой теперь принц! Захочет семья Повелителя оставлять это тело мне или нет, но другого обитателя в нём не будет! Стоп, что-то я не то подумал! Если кто-то однажды поменял в этом теле сознание, что мешает поступить так ещё раз, выгнав из него теперь уже меня? По-моему, ничего. И что это меняет? Оставаться здесь и всю жизнь скрываться? Хрен это поможет! Оскар собирался вернуть принца, не спрашивая его желания, лишь бы тот был жив и в сознании, а это значит, что от меня вообще ничего не зависит. Останусь здесь и умру. Вряд ли маги эльфов побеспокоятся о наглеце, укравшем тело принца. Так, пора работать, пока до меня не добрались брошенные урки. Я очень удивился бы, если бы у них не осталось какого-нибудь ствола в загашнике, а пальнуть из-за кустов много ума не нужно. Они напуганы, но страх имеет обыкновение проходить. Оторвут за дурость яйца Мишане и пойдут смотреть, куда подевалась наглая инопланетянка. Вот будет весело! Положив на лавочку набитую оружием сумку, я достал из правого кармана брюк коробочку наподобие тех, в которых хранят кольца. В нём и лежало кольцо с блеклым невзрачным камнем. Надо было дать сигнал о том, что пора возвращаться. Чертыхаясь, я разрезал один из пальцев специально заточенной для этого кромкой кольца и капнул несколько капель крови на камень. От былой невзрачности не осталось и следа. Камень засветился яркими красными вспышками, чем привлёк ко мне внимание двух девушек с детскими колясками. Зажав кольцо в одной руке, а сумку с оружием — в другой, я закрыл глаза, и в следующий миг сильный удар погрузил в беспамятство.

Очнулся уже в постели Кирена. Боли не было, даже когда приподнялся и свесил ноги с кровати. Ковёр с гантелями исчез, но всё остальное было на месте, в том числе и столик, который взял из гостиной. Было утро, но я так и не удосужился узнать, как измеряют время здешние часы, поэтому положение их стрелок ни о чём не сказало.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил стоявший в дверях отец Кирена.

Я задумался и не заметил, как он вошёл, поэтому вздрогнул от неожиданности и, вскочив на ноги, почтительно поклонился.

— Благодарю Повелителя! — ответил я. — Чувствую себя нормально.

— Недавно ты называл меня отцом, — с горечью сказал он. — Как умер Кирен?

— Он не пожелал принять правила чужого мира, за что и поплатился. Моя сестра пыталась уберечь вашего сына, но что для него значат слова какой-то женщины! Его, а заодно и моё тело, убили двумя выстрелами в голову. Это случилось до того, как мы попытались провести обратный обмен.

— И что мне теперь с тобой делать? — спросил он. — Не подскажешь?

— Очень не хочется прожить чужую жизнь! — глядя ему в глаза, сказал я, — но умирать не хочется ещё больше. Не знаю, решайте сами.

— Я решу, — пообещал он. — Железо, которое было при тебе и привело к несчастью, — это оружие?

— Это ручное оружие моего мира, — ответил я. — Но мне никто не объяснил, что его нельзя брать с собой.

— Брать можно всё, — сказал он, — только маги должны знать об изменении веса, иначе получится, как с тобой. Тебе залечили восемь переломов. Ладно, ты изображал моего сына, вот и продолжай это делать дальше, пока я не решу иначе. Мой маг заложит в твою голову много нужных сведений, включая образы знатных дворян Ахрамии и краткую характеристику их родов. Потом отдельно пройдётесь по тем, с кем у сына были особые отношения. Заодно подучишь этикет, фехтование и всё остальное. Я вижу, что ты через боль немного развил это тело, значит, в тебе есть то, чего не было у Кирена, — настойчивость и воля. Трудись и дальше, это не будет забыто. Тебя привлекут к поиску заговорщиков, а оружие чужого мира принесут в твой арсенал. Нам оно не нужно, а ты умеешь им пользоваться и не скоро станешь полноценным бойцом. Может, оно тебе пригодится. Одевайся и иди завтракать, а то всё остынет.

Он бросил на меня ещё один взгляд, повернулся и ушёл, а я быстро оделся и побежал в ванную облегчиться и привести себя в порядок. Восемь переломов! Какая бы ни была магия, такое мгновенно не срастётся. Как же за мной ухаживали во время лечения? Отложив вопросы на потом, я начал с удовольствием уничтожать ещё тёплое содержимое судков.

— У брата не было такого аппетита, — задумчиво сказала зашедшая в гостиную Лара, — и слава Солнцу, потому что с его ленью и твоей прожорливостью из него получился бы сай-шар из сказки.

— Извините, принцесса! — встал и поклонился я. — Увлёкся едой и не заметил, как вы вошли.

— Раньше ты не извинялся, — с грустью сказала она. — Иногда даже казалось, что ты и есть брат. Теперь уже не кажется.

— Раньше я был гостем, пусть и незваным, — возразил я, — а теперь я житель этого мира и всецело завишу от вашей семьи. С моей стороны было бы наглостью устанавливать рамки наших отношений. Делать это вправе только ваша семья.

— Я тебе помешала, — сказала Лара. — Ешь, я уже ухожу. Если захочешь поговорить, позвони в этот колокольчик. Он связан с таким же в моих покоях.

Положив на стол тихо звякнувший колокольчик размером с кулачок маленького ребёнка, она вышла из гостиной. В тот день я не взял его в руки. Меня больше никто не посещал, кроме слуг, которые приносили еду и убирали грязную посуду. А я после еды забирался в кровать и лежал, вспоминая свою не такую уж короткую жизнь на Земле. Обычно в моём возрасте этим мало кто занимается, мысли об итогах приходят гораздо позже. Я не нашёл в ней ничего особенного. Я не совершил чего-то такого, чем мог бы заслуженно гордиться, но и стыдиться было нечего… почти. Почти, потому что у каждого есть поступки, о которых стыдно вспомнить. Были они и у меня, но немного. А в остальном жил как все. Были у меня и женщины, но до брака ни с одной из них не дошло. Раньше это напрягало, теперь я был рад. Не хватало ещё навсегда потерять любимую жену и детей! Я всё же беспокоился о сестре, но не из-за моих бывших клиентов. Я опасался, что Татьяна не поедет к родителям, а начнёт тупо тратить деньги. Она была из тех женщин, которым противопоказана самостоятельность. Я постарался сделать всё, что в моих силах, а её уже не переделаешь, пусть дальше живёт своим умом.

Вечером в мои комнаты пришёл гвардейский лейтенант, который принёс сумку с оружием. Я не стал с ним возиться, только проверил, всё ли на месте, достал сумку Татьяны и взял очки покрасивее и мешочек с алмазами. Остальное отнёс в гардероб. Утром, дав мне время нормально позавтракать, пришла Лара.

— Если ты думаешь играть роль моего брата, должен относиться ко мне так же, как он! — прервала она мои расшаркивания. — И не только на людях, но и наедине.

— Хорошо… сестра, — пожал я плечами. — Подойди, я тебе кое-что покажу.

— Что ты дёргаешь плечами? — спросила она, садясь рядом со мной на кровать. — Последствие контузии? Зантор сказал, что ты должен быть абсолютно здоров.

— Это жест из моего мира, — объяснил я. — Постараюсь от него избавиться. Вы мотаете головой, я пожимаю плечами. Неважно, посмотри лучше, пригодятся где-нибудь эти камни? Я почему-то не видел у вас на дамах украшений, поэтому не знаю, что здесь ценится. А эти камни в моём бывшем мире являются одними из самых дорогих. Они без огранки, а обрабатываются очень тяжело.

— Я не вижу в них ничего красивого, — сказала Лара, рассматривая высыпанные на ладонь алмазы. — А украшений ты не мог видеть. Мужчины не носят ничего, кроме золотых медальонов и фамильных перстней, а женщины украшают себя только на праздниках и балах. Это как туфли на высоких каблуках: красиво, но неудобно. У нас добывают изумруды в Игримских горах, а в обоих проливах водятся жемчужницы. Но добыча жемчуга — это опасный промысел. Хоть и нечасто, но на ловцов нападают подводные твари. Поэтому в основном все украшения — это работа по золоту. Если хочешь, я возьму твои камни и покажу их Зантору.

— Конечно, возьми, — согласился я. — А кто такой этот Зантор?

— Это один из трёх магов дома Ольмингов, — ответила она. — Кроме того, это единственный маг, который пользуется безграничным доверием отца.

— Разумно ли так доверять магу? — спросил я. — Говорю не для передачи отцу, мне самому интересно знать.

— Ещё раз скажешь о передаче отцу, и я тебя так тресну! — пообещала Лара, отвесившая мне символический подзатыльник. — Для тебя вопрос нормальный, потому что ты ничего у нас не знаешь. Старику около трёхсот лет, и его совершенно не интересует власть. Если бы Зантор захотел, никого из нас уже не было бы, но он преданно служит семье и воспитал и моего деда, и отца. Он и тебя собирал по частям. И знания тебе даст тоже он. Это очень сложная операция — заносить новые знания в мозг уже зрелого человека. Чтобы ты не свихнулся, необходимо всё распихать по нужным местам, а для этого требуется огромный опыт, и у Зантора он есть.

— Может, я поучусь, как остальные — по книгам? — испугался я. — Сумасшествие хуже смерти.

— Учиться придётся года два, — насмешливо сказала Лара. — И как ты узнаешь тех людей, которых знал Кирен? Можно к тебе кого-нибудь приставить нянькой, но сколько это будет длиться? А тебе нужно не собирать по капле знания, а заниматься раскрытием заговора. Не бойся: риск в том, что тебе предлагают, есть, но, если работу сделает Зантор, наверняка всё закончится хорошо. А насчет сумасшествия могу тебя успокоить. Чокнутому нельзя заменить сознание, а принцу дома Ольмингов никто не позволит жить в таком состоянии. Несчастный случай… Нам будет очень тебя не хватать!

— Я переживаю о своей голове, а ты смеёшься! — сказал я принцессе. — Злая! Но я отходчивый. Возьми мой маленький подарок. Это очки, которые помогут не уставать от яркого солнца, и спрячут от мира твои бесстыжие глаза.

Не придав значения эпитету о глазах, Лара выхватила у меня фотохромные очки и с недоумением принялась их рассматривать.

— Не пойму, — сказала она, надев мой подарок. — Они почти прозрачные.

— А ты подойди к окнам, и встань так, чтобы падал солнечный свет, — посоветовал я. — Они должны потемнеть.

— Действительно, потемнели… — растерялась она. — Но я не чувствую в них ни капли магии!

— Это не магия, а наука, — нравоучительно сказал я. — А разве магией можно влиять на предметы?

— Подумаешь! — фыркнула она. — У нас тоже есть наука! В столичном Университете чему только ни учат. А магией много чего можно делать, только для этого нужна большая сила. Тебя чем переносили в собственном теле из мира в мир? Случайно, не магией? Ладно, сейчас к тебе придёт Зантор, а я побежала.

— Подожди! — остановил я. — Как к нему обращаться?

— Кирен называл по имени, — рассмеялась она. — Я думаю, что и тебе не стоит обращаться иначе. Или ты такой храбрый только со мной?

Она ушла, но меня ненадолго оставили одного. Старший маг появился вскоре после ухода Лары и был первым по-настоящему старым эльфом, которого я видел. Морщин у него было не намного больше, чем у Оскара, но в волосах я не увидел другого цвета, кроме белого. Держался он довольно бодро, хотя тело выглядело тощим и измождённым. А лицо… Если вы смотрели старый советский фильм «Старик Хоттабыч», то будет нетрудно его представить, нужно только убрать у джинна бороду.

— Неважно выгляжу? — усмехнулся он, заметив в моём взгляде жалость. — Не обращай внимания. Я не изменился за последние полсотни лет. Ну что, будем работать?

— Может, сначала просто поговорим? — поспешно предложил я.

— Боишься, — понимающе улыбнулся он, — и правильно делаешь. Ничего не боятся и всем доверяют только идиоты. Я не знаю, что тебе сказала принцесса, поэтому расскажу сам. Думаю, после этого тебе будет не так страшно. Представь библиотеку в Университете. Или у вас их нет?

— Всё у нас есть, — ответил я, — и представить нетрудно. Продолжайте, пожалуйста.

— Так вот, ты библиотекарь, а твоя память — это все те книги, которые у тебя собраны. Ну а посетители — это события в твоей жизни, на которые ты вынужден как-то реагировать. Они приходят и просят книги по автору, теме или названию, а ты, пользуясь каталогом, всё быстро находишь. И вот теперь я, действуя из лучших побуждений, принёс в твою библиотеку уйму книг и рассовал их по полкам без всякой системы. Что получится? Ты не сможешь воспользоваться старыми книгами и не найдёшь новых. Рассудок у тебя сохранится в любом случае, но вот пользоваться памятью будет затруднительно. Ты не будешь знать, как реагировать на многие привычные раньше ситуации. Но со мной можешь этого не бояться: опыт в этом деле очень большой, а последствия одиночных ошибок нетрудно исправить. Ну что, уже не так страшно?

— Да, вы меня успокоили, — искренне сказал я. — Спасибо вам.

— Одним «спасибо» не отделаешься, — засмеялся он. — Мы будем долго работать. Я очень любопытный сай, поэтому и зажился на свете.

— Только из-за одного любопытства? — не поверил я.

— Ещё немного магии и много силы, — опять засмеялся старик. — Так к чему я завёл разговор о благодарности? Я буду пичкать тебя знаниями, а ты в ответ расскажешь о своём мире и разжуёшь то, что я не пойму. Согласен?

— Приложу усилия, — ответил я. — Но и у меня будут вопросы.

— Отлично! — обрадовался он. — Хорошо, когда сай рвётся к знаниям и хочет ясности. Если бы ты знал, как много среди нас тех, кому ничего этого не нужно уже в молодые годы! А сейчас ложись в кровать, закрой глаза и ничего не бойся. Ты теперь в некотором роде мой ученик, поэтому должен во всём доверять учителю. Иначе какая учёба?

Я так и сделал. Лежать пришлось долго. Старик присел на край кровати и застыл, а у меня в голове начал медленно нарастать шум. Это было неприятно, но постепенно я притерпелся и даже чуть не заснул

— Не спи! — потряс за плечо маг. — Я уже закончил, а у тебя через час обед. Чувствуешь в себе что-нибудь новое?

— Разобрался в ваших единицах измерения времени, — ответил я, — и стало понятно, что показывают стрелки на этих часах. Получается, что ваши сутки в два раза дольше наших. А в остальном пока сказать трудно.

— Так и должно быть, — кивнул он. — Новинки на местах, но библиотекарь только начал знакомиться с новыми каталогами. К завтрашнему утру освоишься с первой порцией знаний.

— А сколько их будет? — спросил я.

— Знания, которые состоят из фактов, я запихну за несколько дней, — ответил он. — Это не очень сложно, и ты с ними быстро освоишься. А вот с образами дворян придётся повозиться, но из книг ты их не получишь. Я думаю, управимся за пятнадцать дней. Особняком стоит передача навыков. Как ты владеешь мечом?

— Никак. Не держал в руках ничего длиннее ножа. Могу драться только руками. Да, на лошади не сидел ни разу в жизни, у нас другой транспорт.

— Тяжёлый случай. Я один из лучших фехтовальщиков Ольмингии, так что заложу в тебя все приёмы, но без практики от таких знаний мало пользы. Конечно, обучение ускорится раз в двадцать, но тебе нужно хотя бы с полгода позвенеть мечами с кем-нибудь из мастеров. И не относись к этому спустя рукава. Во дворце тебя защитит твоё положение, но ты не просидишь в нём всю жизнь. Будет обидно её потерять только потому, что кто-то более усердно занимался с железом. И время на занятия у тебя будет, по крайней мере, сейчас. Ладно, об этом и многом другом ты будешь договариваться с Сигаром. Он скоро должен подойти, а я пойду отдыхать. Давно этим не занимался, поэтому немного устал.

Устал он не немного, а сильно, что было видно по шаркающим шагам. Сюда старый маг зашёл куда бодрее. Мне он понравился, и было неудобно из-за того, что старику пришлось идти ко мне, а не наоборот. Надо будет это предложить. Едва стихли шаги Зантора, как меня посетил учитель, да не один, а вместе с наследником. Неужели они ждали в гостиной?

— Я должен был понять, что ты не Кирен, — не здороваясь, сказал Герт. — Он ответил бы не так, как ты. Съязвил бы или посоветовал бы заняться своими делами. И он не стал бы так над собой издеваться. Я говорил о тебе с отцом. Он не хочет, чтобы посторонние узнали, что с младшим принцем произошло несчастье. А чего хочешь ты?

— Прежде всего нужно определиться в наших отношениях, — сказал я, — а потом я буду раскрывать перед вами душу. Мы с Ларой договорились, что на людях и между собой общаемся, как брат и сестра. Это было её предложение, с которым я согласился. Иначе я не смогу сыграть свою роль.

— Считай, что и у меня такая же позиция, — кивнул он. — Поступать иначе будет глупо.

— Тогда я отвечу, — начал я свою исповедь. — Я не рвался в ваш мир и был вполне счастлив в своём. В отличие от вашего мира, который весь сосредоточен даже не на материке, а на большом острове, мой раз в сто больше и в тысячу раз разнообразнее. И у меня хватало средств, чтобы пользоваться многими его благами. Было и положение в обществе, которое меня устраивало!

— И всё же тебя убили! — сказал Герт.

— Не меня, а твоего брата, — возразил я. — У нас разные миры, а он, не разбираясь и не желая слушать советов моей сестры, стал действовать так, что погубил и себя, и моё тело. С точки зрения жителей моего мира, он был безумцем, а поскольку я знал много опасных секретов, никто не захотел рисковать. Если бы он попал в тело обычного человека, забрали бы для лечения и ваши маги смогли бы отыграть всё назад. А теперь мне не оставили выбора. Быть принцем хорошо, но это не моя жизнь. Постараюсь заменить вам Кирена и сорвать заговор. Я в этом заинтересован, потому что в случае его успеха тоже попаду под нож. Кроме того, хочется отплатить тем, кто сломал мою жизнь, той же монетой.

— Меня устраивает твой ответ, — сказал Герт. — Я не сильно любил Кирена, но ясно, что он пострадал из-за меня и ничего ещё не закончилось. У нас такие разборки не ограничиваются одним ударом, и перед их началом подкупают кого-нибудь из ближнего окружения. Пока неизвестно, кому можно доверять, а кому — нет, берите расследование в свои руки. А я с помощью Зантора попробую проверить стражу и наших магов.

— Может, пока существует опасность, возьмёте у меня оружие моего мира? — предложил я. — С его помощью даже девушка сможет убить несколько сильных воинов.

— Вот Ларе и дай, — согласился он. — И сам можешь пользоваться, пока не научился махать мечом. А я защищу себя сам. Сигар, у… Кирена сейчас будет много свободного времени, поэтому постарайся, чтобы он потратил его с толком. Не нужно таскать сюда железо, лучше спуститься в тот зал, где тренируются стражники и гвардейцы. Тебе, кстати, тоже не помешает вернуть форму, а заодно поможешь принцу.

— Да, милорд! — поклонился учитель. — Сегодня же и начнём.

Герт вышел, и мы остались вдвоём.

— Немного неожиданный финал, — сказал мне Сигар, — но я ему рад.

— Я не понял, что вы имели в виду? — спросил я. — Не можете пояснить?

— Ты не знаешь Повелителя, — ответил он, — а я рядом с ним уже пятьдесят лет. После всего того, что произошло, он должен был отдать приказ убить тебя, но почему-то этого не сделал, а, наоборот, вызвал Зантора и после твоего выздоровления фактически даровал тебе положение своего сына. Только ты не должен заблуждаться. Если не оправдаешь его надежд, с такой же лёгкостью можешь лишиться всего, в том числе и головы.

— А если оправдаю?

— Трудно сказать, — задумался Сигар. — Многое будет зависеть и от его детей. Могу посоветовать стать незаменимым, но для чужака это очень сложно. Нужно будет рвать жилы, и не дни, а годы.

— Неужели у вас такая бурная жизнь? — спросил я. — Я тут, правда, недолго…

— Обычно у нас жизнь, как в стоячем озере, — улыбнулся Сигар, — или в болоте, но ведь и там в сильный ветер бывают волны. Смены правления не было полторы сотни лет, и, похоже, кто-то хочет это исправить.