Палящий зной Араксы

Геннадий Васильевич Иевлев, 2023

Работая в лаборатории проблем памяти Нейрофизиологического института, Мет Сорин сталкивается с землянами, которые вступали в контакт с инопланетным разумом – контактёрами. Руководитель лаборатории не верит контактёрам. Мет совсем другого мнения. Вознамерившись разобраться в правдивости этих событий, он, неожиданно, против своей воли, портируется в чужую цивилизацию. Оказавшись там, он предпринимает отчаянные попытки найти путь домой. Пройдя через много испытаний и тревог, преодолев большое количество преград, он, в конце концов, находит этот путь и возвращается на Землю.

Попаданцы — новое словечко

Жил ни чёрту кочерга, ни богу свечка,

Но нечаянно вступил в… портал

И конкретно вляпался — попал!

(Н. Попов)

1

Мет Сорин, с гримасой досады, неторопливо шёл по тротуару одной из улиц столицы. Он только что поскандалил со своим шефом, руководителем лаборатории проблем памяти Нейрофизиолоческого института, который не согласился с его выводами об участившемся посещении Земли инопланетянами и хлопнув дверью лаборатории, отправился сам не зная куда, чтобы успокоиться и решить, как ему поступить в сложившейся ситуации.

Информацию об инопланетянах Мет собрал не из статей журналистов, которые они печатают в различных изданиях, а из мозга людей — контактёров, с которыми ему пришлось работать, уверявших, что они контактировали с этими самыми инопланетянами. Таких людей за последнее время уже было несколько. Их доставляла в институт скорая помощь, а так как у них наблюдалась частичная потеря памяти, то они попадали в лабораторию проблем памяти и становились её пациентами. Мет, тайно от руководителя лаборатории, бесконтактно входил своим психотронным полем в мозг таких землян и пытался понять: действительно они контактировали с кем-то или это было проявление какой-то болезни мозга, но всегда находил лишь какие-то фрагменты образов у контактёров каких-то, несколько странных людей, которые и были похожи на землян, но в тоже время и были другими. Но всё же часть памяти у контактёров была стёрта и насколько понимал Мет, делали это те, с кем контактировали земляне, видимо затем, чтобы те ничего не могли помнить.

Раздосадованный тем, что шеф, буквально, высмеял его, Мет, идя сейчас по тенистой улице неподалёку от института, пытался решить: полностью открыть свои возможности руководителю лаборатории или всё же утаивать их, продолжая с их помощью нелегально проникать в мозг землян и видеть хранящиеся там образы. Единственное, что Мету удавалось с трудом — слышать разговор инопланетян с землянами. В чём была причина плохо слышать речь в информационном поле людей вызывала у него досаду и хотя он пытался различными путями ликвидировать эту проблему, но пока это у него получалось с трудом. Единственное, что он решил по этому поводу — научиться читать слова по губам, но почему-то откладывал эту учёбу, всё надеясь хорошо услышать голос в информационных полях людей, в которые он проникал своим полем.

Неожиданно Мет увидел большую яркую голографическую рекламу на стене дома, мимо которого шёл: «Маг и волшебник Корунд Альтаров найдёт потерянную вещь и пропавшего человека, восстановит забытое прошлое, предскажет будущее».

Видимо эта голореклама появилась на этой столичной улице совсем недавно, потому что Мет её прежде не видел, хотя часто прохаживался по этой неширокой тенистой улице.

«Интересно, — появились у него мысли любопытства. — А каким полем пользуется этот маг и волшебник в работе с посетителями? Может быть он может хорошо слышать речь в голове своих клиентов и поделится со мной этой информацией? Что если наведаться к нему?»

Шагнув к двери, рядом с голорекламой и открыв её, Мет вошёл в полутёмный коридор, в одной из стен которого была ещё лишь одна дверь, видимо ведущая в салон, где чудодействовал маг и волшебник.

В коридоре никого не было, лишь стояли несколько кресел и Мет, усевшись в одно из них, освободил своё поле и вбросил его через дверь в салон: за дверью чувствовалось несколько странное биополе человека. Видимо оно принадлежало магу. Его биополе было спокойно, что удивило Мета. У него сложилось впечатление, что маг и волшебник совершенно не почувствовал прикосновения к себе чужого поля. В тоже время в салоне чувствовалось сильное электрическое поле, непонятно чему принадлежавшее и даже мешавшее восприятию биополя Корунда Альтарова. Но всё же Мет аккуратно вошёл магу в мозг — и лишь теперь биополе того встрепенулось и Мет тут же почувствовал психотронное поле мага, которое заметалось по сторонам, видимо пытаясь найти источник атаки. Психотронное поле у мага было средней величины и навряд ли могло противостоять натиску поля Мета, но Мета удивило то, что маг его так искусно прятал, что оно в его спокойном состоянии совершенно не чувствовалось.

Мет вышел из мозга мага и разбросил своё поле по салону, пытаясь решить, стоит ему проникать в мозг мага, чтобы прочитать в нём образы его работы с пациентами, или же поступить как-то по другому. Вдруг он почувствовал ещё одно психотронное поле, которое было гораздо сильнее поля мага и оно явно не принадлежало ему. Владелец этого поля находился несколько в стороне. Однозначно в салоне кто-то был ещё, хотя его биополя Мет не чувствовал, будто это был кто-то не живой. То что, два землянина с достаточно сильным психотронным полем одновременно находились в одном месте вызвало у Мета большое удивление, так как психотронное поле у землян были большой редкостью, да и то оно было весьма слабым. Мет попытался аккуратно войти в мозг владельца сильного психотронного поля и тут же чужое поле встрепенулось, метнулось по сторонам и видимо почувствовав Мета, вернулось к своему владельцу и сделалось едва ощущаемым. Его владелец, явно пришёл в движение.

Не давая себе отчёта, Мет вскочил и шагнув к двери в салон мага, распахнул её.

Это был достаточно большой полутёмный зал, обставленный дорогой мебелью. Посреди зала стоял великолепный стол за которым, в не менее великолепном кресле сидел тот самый маг и волшебник, которого Мет видел в рекламной голограмме. На столе, на подставке, лежал большой полупрозрачный шар, в котором бегали электрические разряды, которые, скорее всего и мешали восприятию биополя мага. Но выглядел маг заметно хуже, чем был изображён в голограмме. Скорее всего, он уже был стар, цвет его кожи был смуглым, ближе к коричневому цвету, хотя, возможно, тусклое освещение делало его таким; его голова была совершенно без волос и, похоже, что они никогда на ней не росли, так как кожа на ней имела несколько довольно грубых морщин, даже больше похожих на складки или какой-то нарост, чем на морщины; лицо вытянуто и тоже покрыто глубокой сетью морщин; глаза были или прикрыты веками или были настолько узкими, что, практически, были не видны; загнутый вниз нос, но небезобразный; рот, если судить по плотно сжатым тонким губам, был небольшим; довольно худое лицо, с заметно впалыми щёками, придававшими мужчине даже болезненный вид; узкий длинный подбородок; длинные уши, со свисающими из них несколькими кольцами светлого, скорее всего жёлтого цвета.

Вдруг веки мага поднялись и Мет увидел его глаза, которые блистали двумя чёрными алмазами и казалось должны были пронизывать посетителей насквозь. Что-то было знакомое в лице мага и волшебника, но где он подобное лицо видел прежде, Мет быстро вспомнить не мог.

— У меня нет приёма на сегодня, — буквально зашипел маг. — Проваливай!

В следующее мгновение в стене за спиной мага открылась дверь и в её проёме показался безволосый мужчина в тёмной одежде, видимо тот самый носитель мощного психотронного поля. Быстро пройдя мимо Мета с низко опущенной головой, он вышел из салона. Но Мет успел заметить, что он весьма похож, как на мага, так ещё больше на тех людей, которых он видел в образах мозга контактёров. Не раздумывая, Мет развернулся и выскочил вслед за мужчиной: того в коридоре уже не было. Мет выбежал на улицу.

Мужчина уже был далеко и насколько Мет видел, шёл он очень быстро и уходил. Мет побежал за ним. Не оглядываясь, будто почувствовав его бег, мужчина тоже побежал. Мет побежал быстрее и вдруг увидел яркое сияние посреди улицы, будто там вдруг вспыхнула шаровая молния. Мужчина бросился к этому сиянию.

Понимая, что не догонит его, Мет, желая остановить мужчину, высвободил своё поле и выстроив его в иглу, вонзил её в голову мужчине, но игла, ткнувшись в непонятную, созданную скорее всего психотронным полем мужчины, стену защиты завибрировав, остановилась. Мет давил на иглу своего поля, но она лишь вибрировала, оставаясь на месте. Но видимо атака сковала прыть мужчины и его движения сделались медленными и даже какими-то картинными. Он совсем неторопливо начал приближаться к сиянию и Мет его почти догнал, но всё же мужчина уже коснулся своим телом сияния и Мет, вытянув руку, прыгнул в сторону мужчины, намереваясь захватить его и уже таким образом остановить, но мужчина вдруг исчез и Мет тут же почувствовал, как какая-то неведанная сила тянет его в это сияние.

«Портал!» — скользнула у Мета запоздалая мысль и он провалился в пустоту.

***

Своих родителей Мет не знал, как не знал их никто из землян, потому что свёрток с ним был найден ранним утром на ступеньках столичного Центра Матери и Ребёнка. Он не плакал, хотя утро было хмурым и холодным, а завёрнут был лишь в лёгкое одеяло. Поднявшая свёрток с ним сотрудница Центра, тут же его выронила, так как ей в голову ткнулась острая игла: её руки опустились; в глазах потемнело; свёрток опять упал на ступеньки; и рядом с ним свалилась и сотрудница. Хотя свёрток шлёпнулся на ступеньки достаточно громко, но завёрнутый в нём малыш не заплакал, а лишь закряхтел, смотря своими большими чёрными глазами. Шедшие на работу другие сотрудники Центра тут же подбежали к ним, подняли обоих и проводили внутрь здания.

Малыша отнесли в отделение реабилитации. Специалисты развернули его, изрядно удившись его лёгкой одежде и осмотрев, никаких повреждений у него не нашли; выглядел он вполне здоровым и совершенно не плакал, лишь странно кряхтел, когда его вертели. Было ему не более нескольких дней от рождения. На правой руке у него была будто выжжена красными буквами странная надпись: «Мет Сорин». Было ли это имя малыша или что-то ещё, можно было лишь гадать, но эти слова и стали его именем, хотя слово Мет было трансформировано при его регистрации в имя — Дмитрий. Но кроме странной надписи на руке малыша, была у него ещё одна странность: работающие с ним сотрудники Центра, периодически получали будто укол иглой в голову, который вызывал потемнение в глазах, а некоторые из них даже теряли сознание. Обследование малыша на специальном оборудовании выявило у него периодически появляющееся непонятное поле, которое скорее носило психоделический характер, чем энергетический и было совсем не таким, каким обладали гипнотизёры. После долгого обсуждения этого поля специалистами, оно было названо психотронным, на манер электронного. В ходе этого обследования выявилась ещё одна странность малыша — информационное поле его мозга оказалось совершенно недоступным, никаких образов из его мозга прочитать не удавалось, что вызвало тревогу у специалистов тем, что малыш если и вырастет, то будет полным дебилом.

Кто принёс и положил малыша на ступеньки Центра установить не удалось, несмотря на наличие там голографических камер видеонаблюдения, которые зафиксировали лишь какое-то туманное образование в этот день на ступеньках ранним утром, будто похолодание вызвало образование в атмосфере небольшого туманного облака, которое вскоре растворилось в той же атмосфере. Сотрудники безопасности Центра пришли к выводу, что на принёсшем на ступеньки ребёнка человеке был надет мимикрирующий плащ.

Первое время малыш доставлял много беспокойств сотрудникам Центра, но по мере своего роста, сотрудники всё реже чувствовали уколы в свой мозг: или малыш начинал контролировать своё поле, или оно у него постепенно исчезало, что подтверждали последующие обследования ребёнка специалистами Центра. Но всё же они оказались неправы: малыш начинал контролировать своё поле.

Когда ребёнок подрос, его отдали в столичный Детский Дом, где он закончил школу и без проблем поступил в столичный университет на факультет нейролингвистики.

Странная надпись у него на руке с возрастом не исчезала, но читалась уже не так чётко, как прежде, но Мет старался никому её не показывать и в конце концов вернул себе имя Мет, так как начал считать его своим настоящим именем, данным ему его неизвестной матерью.

Как в школе, так и в университете Мет учился превосходно, потому что все ответы, на задаваемые учителями и преподавателями вопросы, узнавал из образов их мозга, куда он беззастенчиво проникал на уроках и лекциях. Кто-то из них чувствовал в своей голове какое-то нечто, но скорее всего относил это к головной боли и ни в какие компетентные органы об этом не сообщал. Была ещё одна странность у Мета: вся информация, которую он узнавал, сохранялась в его памяти навсегда.

Странное поле, за которым так и закрепилось название — психотронное, уже повзрослевший Мет старался не проявлять без причины и пользовался им очень аккуратно. Но всё же за ним замечались некоторые странности, которые не находили объяснения у окружающих его людей, которые находясь рядом с ним, вдруг начинали выполнять какие-то действия, о которых мгновение назад не думали и даже противились их выполнению, но какая-то неведомая сила толкала их на выполнение этих действий. Многие догадывались, что к этим действиям их побуждал стоящий рядом человек, но доказать этого никто не мог и потому никаких обвинений Мету Сорину никто не предъявлял.

Мет вырос в достаточно приятного молодого человека. Он был высокого роста, черноволос и чернобров, большие тёмные внимательные глаза, прямой нос, чуть вытянутое лицо, тонкие, но яркие губы и среднего размера подбородок. Он следил за своим физическим состоянием, занимаясь всевозможными гимнастическими упражнениями и потому его голова покоилась на достаточно мощной шее и на руках отчётливо выделялись бугры мышц и потому он пользовался успехом у девушек и никогда не отказывался от их внимания и даже часто помогал привлечь внимание к себе, особенно понравившейся ему девушки, своим полем, образуя из него своего рода облако страсти и опуская его на голову девушки.

Хотя он рос законопослушным гражданином, но всё же иногда нарушал закон: когда его банковский счёт опускался до нуля и купить понравившейся девушке цветы было не за что. Он проникал своим полем в свою банковскую карточку и исправлял один из нулей счёта на единицу, указывая при этом дату операции несуществующего времени. Банк не сразу блокировал эту операцию, видимо какое-то время пытаясь разобраться в существующей проблеме, но этого времени Мету хватало, чтобы заплатить за букет цветов. Банк пытался вернуть свои, незаконно присвоенные Метом деньги, но Мет всегда доказывал, что это проблема банка, а не его и что банку нужно тщательнее контролировать своё программное обеспечение и не допускать его сбоев.

После окончания университета, Мет стал научным сотрудником столичного Нейрофизиологического института, лаборатории проблем памяти.

Уже в лаборатории, при работе с контактёрами, он узнал, что может не только проникать своим полем в мозг людей и считывать из него образы, но что его разум может покидать свой мозг и достаточно долго находиться вне его. Его тело при этом не умирало, а будто впадало в кому или летаргический сон и могло находиться в этом состоянии достаточно долго. Разум же Мета в это время мог размещаться в мозге других тел и свободно контролировать их поведение.

Но в последнее время его отношение с руководителем лаборатории, маститым профессором, начало ухудшаться по той причине, что в печати появилось много статей о контактах землян с инопланетянами. Профессор считал эти статьи бредом, как журналистов, так и возможных контактёров, пытающихся привлечь к себе внимание. Но Мет, самостоятельно заинтересовался этими контактами, тайком от профессора проникал в мозг контактёров и с удивлением обнаруживал в них образы людей, не совсем похожих на землян, с которыми контактёры о чём-то разговаривали. Насколько он понимал по губам контактёров, контактирующие с ними инопланетяне называли себя шхертами, и насколько Мет так же понял — шхерты были безжалостны и особенно не церемонились с контактёрами, выуживая у них нужную себе информацию, порой доводя контактёров почти до состояния дебилов, удаляя информацию из их мозга.

В конце концов, когда этой информации у Мета накопилось достаточное количество, он решил поделиться ею с профессором, но был им высмеян и полный негодования, ушёл из лаборатории, пытаясь решить, что ему делать с этой информацией: придать её через журналистов огласке, или продолжать носить в себе.

2

Мет вздрогнул и сделав шаг вперёд, замер с поднятой рукой, которой он пытался схватить мужчину, которого почти догнал на столичной улице, но того почему-то перед ним не оказалось. Опустив руку, он закрутил головой: никакого синего свечения не было; он стоял на непонятной красно-коричневой поверхности из которой будто иглы ежа торчали небольшие кустики сине-зелёной травы. С одной стороны, на сколько хватало взгляда, простиралась непонятная синяя гладкая спокойная поверхность, будто это было море; с другой — были невысокие скалистые горы. Никаких людей нигде не просматривалось и где был мужчина, за которым он гнался, было совершенно непонятно.

«Чёрт возьми! Неужели он успел куда-то спрятаться или портал вынес нас в разные места? Почему?» — промелькнули у Мета тревожные мысли.

Было жарко. Он поднял голову и увидел над скалой небольшой яркий белый диск, скорее всего местного солнца. Насколько он знал из астрофизики, так могла выглядеть проколлапсировавшая в белый карлик звезда и тогда выходило, что он оказался на какой-то весьма необычной планете.

Опустив голову, Мет высвободил своё поле и разбросил его далеко по сторонам: повсюду был странный энергетический фон среди которого отчетливо почувствовались несколько биополей. Два из них находились неподалёку друг от друга и были чрезвычайно беспокойны. Складывалась впечатление, что их обладатели выясняют между собой отношения.

Мет попытался понять, кому могут принадлежать подобные биополя, которые заметно отличались от тех биополей, с которыми ему уже приходилось сталкиваться. Они были средней величины, и носитель одного из них даже обладал отчетливыми признаками психотронного поля небольшой мощности и определенно, это поле принадлежало носителю разума, хотя, возможно и не обладающему высоким интеллектом.

Носитель примитивного разума, однозначно был чем-то занят, так как его биополе находилось в постоянном движении и он совершенно не отреагировал на вошедшее ему в голову поле Мета.

Вернув своё поле, Мет покрутил головой, скользя взглядом по скале. В её сторону вела красно-коричневая тропинка. В скале был виден проём. Скорее всего, это был тоннель, ведущий на другую сторону скалы, туда, где находились все эти биополя.

«Проклятье! Куда я попал? Однозначно это был портал. Хорошо, что хотя бы оказался стоящим на какой-то поверхности, а не воткнутый в неё по пояс. Где я? — замелькали у Мета тревожные мысли. — Определённо это какая-то планета. Но кому она принадлежит? Что если тем самым инопланетянам, проникающим на Землю. Если я правильно понял, они называются шхертами. Может быть носители биополей смогут сказать конкретно? Однозначно к ним нужно идти через тот тоннель, по этой тропинке. В тоннеле никого не чувствуется. Но всё же, нужно быть очень острожным».

Сориентировавшись, Мет, стараясь идти тихо, направился к тоннелю. Идти было очень легко, будто кто-то невидимый поддерживал его под плечи.

«Однозначно, сила тяжести гораздо ниже, чем на Земле», всплыла у него догадка.

Подойдя к тоннелю, он вдруг увидел рядом с ним нишу в скале.

«Может тот спрятался в ней?» — мелькнула у него догадка.

Высвободив своё поле, он шагнул к нише и вбросил в неё своё поле, но никаких полей там не почувствовав, шагнул к ней и заглянул внутрь — ниша была достаточно большой, но в ней, действительно, никого не было.

Негромко хмыкнув и спрятав своё поле, Мет вернулся к тоннелю и ещё раз проверив находящиеся где-то по той стороне беспокойные биополя, вошел внутрь.

В тоннеле был полумрак — идущий через вход свет лишь едва рассеивал в ней темноту, но всё же понять, что он из себя представляет было вполне возможно. Тоннель был достаточно длинным, так как выход с той стороны едва просматривался светлым пятнышком. Тоннель был неширок, но высок, видимо прорубившие его в скале люди были высоки, и потому Мету не пришлось наклоняться.

Сделав несколько шагов, он почувствовал, что внутри даже прохладно, несмотря на зной снаружи. Он поёжился. Впереди мелькнула какая-то неясная тень. Мет замер и высвободив, настороженно разбросил своё поле по тоннелю — никого. Он сделал ещё шаг, затем ещё и ещё. Впереди никого не чувствовалось.

«Видимо в прохладе тоннеля прятался какой-то местный зверь и почувствовав меня, убежал», — мелькнула у него догадка.

Он пошёл смелее, однако уже не пряча своё поле и вскоре подошёл к выходу.

Остановившись, он выглянул из тоннеля и увидел вдалеке достаточно странную картину выясняющих отношение людей: видимо это были те самые носители биополей, которых он почувствовал, находясь с обратной стороны скалы. Скорее всего, это были местные жители, возможно аборигены, так как их вид показался Мету несколько странным. Двое из них стояли, держа в руке какие-то длинные палки, а двое других прыгали друг перед другом, махая перед собой зажатыми в руках предметами, которые мелькали в воздухе прочерчивая синеватые дуги. Доносился какой-то звон, будто ударяли металлом по металлу. Однозначно, его никто из аборигенов не видел. В их сторону вела такая же красно-рыжая тропинка, как и с обратной стороны тоннеля.

Стараясь идти тихо, держа своё поле в активном состоянии, Мет пошёл по тропинке и чем ближе подходил к людям, тем выше поднимались его брови от колоритного вида стоящих аборигенов. Они были будто бы меньше ростом и толще сражавшихся аборигенов; их темные волосы на голове торчали во все стороны будто наэлектрилизованные; пухлое, явно, свирепое лицо, недвусмысленно говорило об их жестокости; чёрные выпуклые глаза; широкий нос; толстые мясистые губы оттопырены; какие-то отростки над верхней губой; подбородок широк и выдвинут вперед; мощная шея и явно короткие руки, одна из которых сжимала что-то вроде длинной палки — скорее всего это было какое-то оружие.

Но всё же один из стоящих аборигенов, видимо каким-то образом, почувствовал Мета и повернул голову в его сторону: раздался его громкий вскрик, он поднял своё оружие и размахнувшись, метнул его в сторону Мета.

Но расстояние от него до Мета было достаточно большим и Мет, превосходно видя полёт брошенного оружия, отклонился и оно пролетев мимо, с громким стуком ударилась у него за спиной в скалу.

Второй абориген, сжимающий в руках палку-оружие, не стал её бросать, а схватившись за него обеими руками, побежал в сторону Мета, держа оружие перед собой и лишь теперь Мет увидел, что на конце оружия, направленного в его сторону блестит мерцающий синим цветом наконечник, скорее всего металлический и потому, ничего хорошего контакт ему с этой палкой не сулил.

Сконцентрировав своё поле в иглу, Мет вонзил её в голову бегущего аборигена, который вдруг начал клониться всё ниже и ниже и уже почти у самых ног Мета ткнулся лицом в красно-рыжую тропинку и скользнув по ней всем телом — замер перед землянином и мерцающий наконечник его оружия едва не коснулся обуви Мета, который сделал невольный шаг назад.

Абориген, который бросал в сторону Мета своё оружие, вдруг прыгнул в сторону сражающихся аборигенов, видимо пытаясь спрятаться за них, но Мет уже переориентировал иглу своего поля в его сторону и вонзил её ему в голову и вместо того, чтобы стать на ноги, абориген упал за сражающимися и дёрнувшись, замер.

Видимо поняв, что в неподалёку что-то происходит, один из сражающихся повернул голову в сторону Мета и в тот же миг его соперник ткнул своим блестящим оружием ему в грудь и тот начал валиться в сторону своего соперника, наползая на блестящее оружие, которое показалось у него из спины. Вонзивший оружие абориген резким движением выдернул своё оружие из груди соперника, который тут же упал к его ногам и лишь затем второй сражающийся повернул голову в сторону Мета. Раздался его громкий вскрик и держа своё оружие перед собой двумя руками, он медленно направился в сторону Мета, водя оружием перед собой.

«Чёрт возьми! — замелькали у Мета тревожные мысли. — Сейчас какое-то оружие было бы кстати».

Он начал пятиться. Его нога стала на что-то лежащее на тропинке и не устояв, он сильно дёрнулся и пытаясь сохранить равновесие, замахал руками. Видимо увидев его нетвёрдое состояние, абориген метнулся в сторону Мета.

Мет всё же устоял и выпрямившись, скосив взгляд вниз, увидел, что перед ним лежит то самое оружие с блестящим наконечником, которое в него метнул абориген. Под оружием было углубление в почве. Не раздумывая, Мет сделал короткий шаг, сунул ногу в это углубление и поддел оружие, которое стало вертикально и его сверкающий наконечник оказался перед лицом Мета. Он схватил оружие и вскинув его над головой, развернул сверкающим наконечником в сторону приближающегося аборигена.

Абориген мгновенно остановился, затем попятился и замер. Его руки, сжимающие оружие, опустились и лишь сейчас Мет увидел, что большая часть его блестящего оружия уже не блестит, а будто имеет красный цвет.

«Кровь! — догадался Мет. — Однако тут жестокие нравы. Что они не поделили? Трое мертвы. Что с этим делать?»

Он всмотрелся в аборигена. Если можно было судить по его лицу, этот абориген был уже в возрасте, он был высок и даже по своему строен, что могло показывать, что Мет мог ошибиться с его возрастом, который не такой уж и большой. Низкий лоб; тёмные густые волосы длинны и красивой волной лежали у него на плечах; немного худощавое лицо; большие тёмные глаза, без видимых зрачков; прямой нос; полные, подрагивающие яркие губы; мощная нижняя челюсть; толстая высокая шея и широкие плечи с буграми мышц недвусмысленно говорили о его недюжинной физической силе. Одежды на нем, практически, не было, если не считать какой-то непонятной накидки на спине, да узкой полоски тёмной материи, больше похожей на кусок кожи, прикрепленной к его широкому черному поясу и болтающейся у него между мощных прямых мускулистых ног, обутых в подобие легких, сплетенных из чего-то сандалий.

«Кто это? — замелькали у Мета мысли беспокойства. — Однозначно не шхерт из образов контактёров. Может быть один из народов местной цивилизации? Проклятье! Что я гадаю, ведь я могу войти в его информационное поле и можно там попытаться узнать, кто он, и куда я попал».

Мет осторожно двинул своё поле в сторону аборигена и коснувшись его головы, тут же почувствовал его психотронное поле, которое остервенело металось по сторонам. Оно было небольшой силы и скорее всего абориген не мог им управлять в полной мере, но оно мешало Мету. Ситуация была непонятной и не однозначной, но неизвестность раздражала всё больше и больше и лишь на мгновение задумавшись, Мет обхватил чужое поле своим психотронным полем и крепко сжал. Абориген выронил своё блестящее оружие и с хватившись обеими руками за голову, зашатался и громко простонал. Мет тут же вывел свой разум из своего тела и метнулся в сторону аборигена.

***

На удивление, интеллектуальный центр носителя чужого разума оказался почти в том же участке мозга, где он находился и у землян. Без проблем подавив его, разум Мета прометнулся по чужому информационному полю. Информации в нём оказалось совсем немного, что разум Мета на какое-то мгновение засомневался: сможет он что-то узнать из неё? К тому же, чужое информационное поле было достаточно странным, в нём присутствовали какие-то непонятные вставки, которые ни с какими образами не идентифицировались. Они представляли собой нагромождения каких-то абстракций и определенно, требовали глубокого анализа. Но сейчас разум Мета был раздражен неизвестностью и потому решил отложить изучение этих участков информационного поля чужого разума. Прометнувшись ещё несколько раз по чужому информационному полю и не найдя никаких, могущих вызвать тревогу, образов, разум Мета решил всё оставить, как есть, и ещё раз просканировав пространство вокруг и не почувствовав рядом никаких других биополей, послал импульс глазным нервам чужого тела, возбуждая их.

Он стоял пошатываясь, обхватив голову руками. В голове был такой шум, будто в ней работал какой-то движитель. Поодаль лежало его настоящее тело. Мет высвободил своё поле и коснулся своего настоящего тела — оно не умирало, а находилось в состоянии комы или скорее всего, летаргического сна.

«Чёрт возьми! Что делать? — замелькали у него мысли досады. — Я ведь совсем не похож на аборигенов, а они, однозначно, очень воинственны и если останусь в своём теле, навряд ли узнаю, куда попал. Любой из них проткнёт меня своим оружием при первом же удобном случае. Значит предпочтительнее тело аборигена. Значит нет смысла покидать его. Но почему он сражался с другим аборигеном, узнать не помешало бы, чтобы опять не оказаться в такой же ситуации. Скорее всего, нужно убрать все мёртвые тела. И своё тоже. Куда? А что если вытащить их через тоннель и бросить в то синее море. Это хорошая идея. Так и сделаю».

Состроив гримасу досады, по крайней мере так он считал, Мет опустил руки, наклонился и поднял лежащее у ног оружие и повертел его.

«Катран!» — вдруг всплыло неизвестно из каких глубин, скорее всего чужого информационного поля, название оружия.

Он перевёл взгляд на своё настоящее тело, которое продолжало сжимать в руке оружие в виде палки с мерцающим наконечником.

«Ланхор!» — всплыло у него название этого оружия.

Ещё один ланхор сжимали руки лежащего между ним теперешним и настоящим руки аборигена, который пытался его атаковать, когда он находился в своём теле.

Покрутив головой и убедившись, что поблизости никого живого нет, Мет развернулся и направился в ту сторону, где сражались аборигены.

Подойдя, он увидел большой железный постамент, за которым просматривался вход в скалу. Он шагнул ко входу и заглянул внутрь: — это была достаточно большая пещера, в которой был ещё один постамент, рядом с которым в стене горел огонь и стояло какое-то странное сооружение, скорее всего сделанное из шкуры животного, из которого торчала длинная палка, никак не похожая на оружие.

«Да это же кузница! — догадался Мет своим разумом. — Значит я стал кузнецом. Ну и ну! И за что аборигены хотели убить кузнеца? Нужно бы в этом разобраться, чтобы ненароком опять не нарваться на убийц. Но это позже, а сейчас нужно спрятать мёртвые тела».

Развернувшись, он вышел из пещеры, положил катран на постамент и направился к аборигену, которого убил вторым. Высвободив своё поле он коснулся им головы аборигена — никакого биополя аборигена не чувствовалось — тот был мёртв. Подойдя, он ещё раз всмотрелся в аборигена, теперь с близкого расстояния. В принципе ничего нового он не увидел, лишь то, что он посчитал белыми полосами над верхней губой аборигена, оказалось двумя мощными клыками торчащими из его рта, придавая ему очень свирепый вид.

«Мистика какая-то», — мелькнула у Мета тревожная мысль и схватив аборигена подмышки, потащил его по красно-коричневой тропинке в сторону тоннеля.

Двух аборигенов свирепого вида он сбросил в синее море, которое вдруг оказалось заполненное не водой, а какой-то странной субстанцией, похожей на чрезвычайно мелкий песок с синими вкраплениями. Когда Мет бросил в это странное море первого аборигена, тот долго не тонул и у Мета уже появилась мысль о своей напрасной затее, но словно сжалившись над ним, странный песок будто расступился и тело аборигена мгновенно исчезло в его чреве. Вскоре утонул и второй, свирепого вида, абориген.

Своё родное тело, которое находилось в состоянии летаргического сна, Мет не стал топить в песчаном море, а затащил его в кузницу и посадил в стоящее в ней покосившееся кресло, надеясь, что он не умрёт и возможно, быстро узнав, куда он попал, вскоре сможет вернуться в него.

Едва Мет подошёл к последнему аборигену, который сражался с его новым телом, и который лежал перед постаментом, замер. Даже несмотря на большое красное пятно, несомненно крови, вокруг аборигена, выглядел он великолепно. Наклонившись, Мет перевернул аборигена на спину и невольно залюбовался им.

Однозначно, абориген был высок и даже строен: высокий, даже чересчур, лоб; тёмные густые волосы были зачесаны назад и красивой волной спадали ему на плечи; немного худощавое лицо; большие тёмные глаза, без видимых зрачков; прямой нос; полные, яркие губы; мощная нижняя челюсть; толстая высокая шея, широкие плечи, и мощные руки с буграми мышц недвусмысленно говорили о его недюжинной физической силе. Одежды на нем, практически, не было, если не считать какой-то непонятной накидки на спине, да узкой полоски белой материи, больше похожей на кусок кожи, прикрепленной к его широкому черному поясу и лежащей сейчас у него между мощных прямых мускулистых ног, обутых в подобие легких, сплетенных из кожи сандалий. Одним словом — атлет. Широкий пояс, опоясывающий его торс был великолепен, под стать хозяину, играя разноцветьем блёсток в свете яркой местной звезды. С левой стороны к поясу был прикреплен какой-то продолговатый темный предмет, верхнюю часть которого почему-то обхватывала левая рука атлета. Руки атлета вдруг вызвали у Мета невольную усмешку — они были явно коротковаты для столь мощной фигуры, его правая рука, лежащая вдоль тела, едва доставала ему до пояса. Была еще одна странность в фигуре атлета, то что Мет вначале принял за одежду покрывающую его спину, оказалось ничем иным, как густым волосяным покровом, растущим на его спине, хотя ни на груди, ни на животе, ни даже на лице атлета не было видно ни единого волоска. Его катран лежал рядом с ним и в свете местной звезды мерцал так же, как и наконечники ланхоров. Наклонившись, Мет поднял катран.

Вдруг слух его нового тела уловил высокотональный писк, похожий на звук, издаваемый небольшими летательными аппаратами землян, когда резко менялся режим полёта. Звук быстро нарастал, видимо его источник был уже где-то недалеко.

Мет тут же высвободил своё поле и разбросил его по сторонам, но никаких полей нигде не почувствовал.

«Однако слух у него отменный», — замелькали у Мета удивлённые мысли, в адрес хозяина своего нового тела. — Даже я своим полем ничего не почувствовал. Наверное нужно спрятать его понадёжнее?»

Он попытался растворить своё психотронное поле среди нейронов мозга своего нового тела, не нарушая его информационных связей. С трудом, это удалось.

Высокотональный писк уже вырос настолько, что отдавал болью в ушах, показывая, что громкие высокотональные звуки его новому телу не слишком приятны.

Наконец, по поляне перед Метом скользнула неясная тень и неизвестно откуда, вниз скользнул плоский широкий аппарат с закругленным носом и будто обрубленной кормой. Зависнув в полуметре от поверхности поляны, он мягко опустился на четыре, выскользнувшие из его корпуса опоры и чуть качнувшись, замер.

Мет попытался сопоставить его с одним из летательных аппаратов цивилизации землян, но он не был похож ни на один из них. Хотя он, возможно и не все летательные аппараты землян видел. Этот летательный аппарат был настолько плоским, что в нём навряд ли можно было нормально сидеть: либо им управлял чрезвычайно низкорослый человек, либо он управлялся лёжа. Летательный аппарат был странного сплошного зелено-розового цвета, хотя выскользнувшие опоры выглядели серыми; совершенно не было понятно, где у него дверь — в идеально вылизанной форме аппарата не просматривалось ни единого, заметного шва. Не имел он никаких, ни выступов, ни впадин, даже опоры были, будто приклеены к нему снаружи, хотя Мет отчётливо видел, что они выскользнули из его днища.

Мет почувствовал высокую энергетическую напряженность воздуха, почувствовал, как у него на спине что-то шевельнулось. Он бросил быстрый взгляд на свое правое плечо — густая поросль тёмных волос на задней стороне плеча стояла дыбом. Он опять повернул голову в сторону летательного аппарата — воздух перед ним заискрился и в следующее мгновение на красно-коричневой тропинке стоял высокий худощавый, однозначно, мужчина в какой-то странной одежде.

С одной стороны, мужчина мало чем отличался от мужчин цивилизации землян: голова; две руки; две ноги. Но были в его облике и некоторые странности: цвет его кожи был смуглым, ближе к коричневому, хотя, возможно, свет местной звезды делал его таким; его голова была совершенно без волос и похоже, что они никогда на ней не росли, так как кожа на ней имела несколько довольно грубых морщин, даже больше похожих на складки или какой-то нарост, чем на морщины; глаза были или прикрыты веками или были настолько узкими, что, практически, были не видны; загнутый вниз нос, но небезобразный; рот, если судить по плотно сжатым тонким губам, был небольшим; довольно худое лицо, с заметно впалыми щёками, придававшими мужчине даже болезненный вид; узкий длинный подбородок; длинные уши, со свисающими из них несколькими кольцами светлого, скорее всего жёлтого цвета. Однозначно, он был очень и очень похож на мага и волшебника Корунда Альтарова и на того мужчину, за которым он гнался.

«Неужели это тот шхерт, за которым я гнался? — замелькали у Мета тревожные мысли. — Уже успел переодеться и вернуться? И что теперь?»

Одет шхерт был в сиреневый мешковатый костюм, больше похожий на комбинезон; обувь была высокой и массивной, темного цвета, явно, несоизмеримой с его худой фигурой и походила на огромные ботинки, которые носили десантники земной цивилизации. Была ещё одна странность, которую Мет заметил лишь в последнюю очередь — мужчина дышал совершенно необычно, его грудь не поднималась, а как бы расширялась в стороны. Дышал он глубоко и шумно, что опять же наталкивало на мысль о его нездоровом состоянии.

Мет бросил беглый взгляд на свою грудь — он дышал правильно.

Шхерт, покрутив головой по сторонам, направился в сторону Мета. Мет напрягся. Мужчина, дойдя до лежащего перед новым телом Мета местного атлета, присел и положил свою руку ему на затылок — его лицо исказилось какой-то непонятной гримасой. Он поднялся и повернувшись к Мету, уставился ему в лицо. Мет почувствовал, как какой-то непонятный энергетический ток вонзился в мозг его нового тела. Его рука, сжимающая катран, невольно сжалась и приподнялась, сверкающее лезвие катрана качнулось в сторону мужчины. Брови мужчины дрогнули и Мету показалось, что он увидел его глаза, совершенно черные, без каких-либо признаков зрачков. Но это был лишь миг и в следующее мгновение глаза мужчины приняли прежний вид. Исчез и энергетический ток из головы Мета. Мет опустил катран.

Мужчина шагнул в сторону постамента, на котором лежал окровавленный катран, взмахнул правой рукой и покачав головой, взял катран, развернулся и направился к своему летательному аппарату.

Не отдавая себе отчёта, Мет освободил своё поле, и осторожно ввёл его в голову мужчины и тут же рванул его назад — мозг незнакомца кишел бесчисленным количеством феерических сполохов, весьма похожих на те, которые он ощущал в информационном поле Корунда Альтарова.

«Проклятье! Однозначно я оказался на какой-то планете цивилизации шхертов, — догадка больно кольнула мозг нового тела Мета. — Влип! Но скорее всего это не тот шхерт, за которым я гнался, иначе он бы вёл себя по другому. И как теперь отсюда выбираться?»

Шхерт, видимо почувствовав попытку проникновения, резко оглянулся и покрутил головой, его лицо было искажено неприятной гримасой, явно указывающей на его недовольство, нос приподнялся и было отчетливо видно, как играли его отверстия, то сужаясь, то расширяясь, будто он пытался по запаху определить источник атаки.

Мет опять приподнял катран и качнул им в сторону шхерта. Гримаса на лице шхерта непонятно изменилась. Он отвернулся, скорее всего даже не предполагая, что угроза могла исходить от местного аборигена.

— Чу! — донёсся его громкий возглас и махнув рукой, он исчез и лишь несколько серебристых блёсток, порхавших в воздухе, обозначили то место, где он только что стоял.

В воздухе опять сверкнули блестки и к ногам Мета упал коричневый продолговатый предмет, похожий на металлический прут, толщиной с большой палец руки. Мет невольно вздрогнул и сделал шаг назад.

Донесся высокотональный писк, летательный аппарат качнулся и оторвавшись от поверхности поляны, быстро скользнул вверх и исчез из вида.

3

Постояв некоторое время в недоумении, Мет опустил взгляд на лежащего аборигена и увидел, что его набедренная повязка откинулась и в нижней части тела у того совершенно нет мужского достоинства, а на этом месте находится какая-то складка.

«Женщина, что ли?» — всплыла у него удивлённая мысль, но он тут же почувствовал, что этого достоинства и у его нового тела не ощущается.

Он опустил голову и приподнял набедренную повязку на своём новом теле — мужского достоинства, действительно, не было и у него и на этом месте тоже была складка.

— Чёрт возьми! — невольно хотел произнести он, но с его губ слетел лишь какой-то непонятный хрип.

Опустив набедренную повязку, Мет опять уставился в лежащего аборигена.

«На такой жаре он скоро начнёт разлагаться, — замелькали у него мысли обеспокоенности. — Его тоже нужно бросить в песчаное море».

Положив катран на постамент, Мет шагнул к аборигену, взял его подмышки и потащил по красно-коричневой тропинке в сторону тоннеля. По тропинке потащился кровавый след.

Подтащив аборигена к песчаному морю, Мет вдруг замер, уставившись в аборигена.

«Зачем ему там такая красивая набедренная повязка? Она даже не испачкана, — он дёрнул плечами и опустил взгляд на себя. — Моя совсем какая-то невзрачная».

Сняв свою набедренную повязку, он отшвырнул её в море и наклонившись над аборигеном, снял с него повязку и обмотав её вокруг своего нового тела, (она пришлась впору), столкнул аборигена в синий песок, развернулся и направился в сторону тоннеля, по пути заглянув в нишу, и убедившись, что там по-прежнему никого нет, направился по тоннелю на другую сторону скалы.

***

Подойдя к постаменту, Мет взял катран и засунув его в красивые ножны, которые теперь висели у него на красивом поясе, покрутил головой и почувствовал, что стало ещё более жарко. Местная звезда уже была высоко и выглядела ослепительно белой. Мет почувствовал, что хочет пить.

«Проклятье! Неужели здесь всегда так жарко? А вода у него есть?» — мелькнули у него мысли наполненные досадой.

Развернувшись, он шагнул в кузницу.

Огонь в стене уже еле горел и Мету показалось, что внутри стало ещё прохладнее. Его родное тело по-прежнему находилось в кресле. Он принялся осматривать предметы в кузнице, пытаясь найти какую-то ёмкость с водой, но из ёмкостей нашёл большое чёрное ведро около постамента, наполненноё какой-то чёрной жидкостью, совсем не похожей на воду, из которого торчали несколько плохо обработанных катранов, да ещё одну ёмкость меньше, тоже напоминающее ведро, которое было пустым.

«Чёрт возьми! Не мог он жить здесь без воды. Где-то он её брал? — Мет покрутил перед собой небольшое ведро. — Кажется чистое, — он повернул голову в сторону выхода. — Аборигены ведь откуда-то пришли сюда? Никакого летательного аппарата у них не было. А если они его оставили где-то в стороне. Ведь я ещё нигде не был. Но зачем им оставлять его где-то, если перед кузницей большая поляна? И шхерт посадил свой летательный аппарат на неё. Не могли они пешком прийти издалека. Скорее всего нужно иди по тропинке. Куда-либо она приведёт? Что-то увлёкся я рассуждениями?» — глубоко и протяжно вздохнув, Мет шагнул в сторону выхода.

Держа одной рукой ведро, а другой держась за рукоять катрана, он, крутя головой, готовый к встрече с какой-то неожиданностью, направился по красно-коричневой тропинке, которая шла по поляне неизвестно куда.

***

Зелёная поляна закончилась и тропинка пошла вниз, извилисто петляя между двух коричневых каменистых гряд, в некоторых местах поросших низкорослой сине-зеленой травой и мхом и Мету казалось, ей не будет конца. Наконец, вильнув, тропинка выскочила на простор и упёрлась в неширокую красно-коричневую дорогу.

На обочине дороги стояло странное четырехлапое существо, серо-зелёного цвета с темными разводами, скорее всего, какое-то местное животное, ни с каким животным его цивилизации у Мета не ассоциирующееся. Оно отдалённо напоминало крокодила, только было не такое массивное, более высокое и его морда была не длинной и более симпатичной, нежели крокодилья пасть. На спине у животного было несколько небольших гребней, между двумя из которых лежала, коричневая, скорее всего, шкура какого-то животного. Животное, наклонив голову к растущей на обочине траве будто жевало её, но не рвало, совершенно не обратив внимание на подошедшего человека, будто не почувствовало его. Голова животного, покоящаяся на длинной толстой шее, была уткнута в придорожную траву и потому детально её Мету рассмотреть не представлялось возможным.

Присмотревшись, Мет понял, что животное, действительно, не ела траву, которая выглядела достаточно толстой, а лишь надкусывала её и из образовавшегося разреза брызгала струйка воды, которую животное ловило ртом.

«Пытается напиться таким образом, — догадался Мет и посмотрел на ведро, которое держал в руке. — Неужели хозяин моего тела пил тоже таким образом. Навряд ли! — он покрутил головой. — нужно много времени, чтобы наполнить это ведро водой из травы. Где-то она должна быть в большом количестве», — промелькнули у него мысли обеспокоенности и подняв голову, он принялся осматриваться.

Насколько Мет понял, перед ним простиралась небольшая зелёная долина, окружённая невысокими скалистыми горами, в которой примерно посреди неё росли деревья, что-то вроде небольшой рощицы.

«Однозначно, вода там», — решил он и опустив голову увидел, что красно-коричневая тропинка приобрела почти зелёный цвет и шла по долине в сторону рощицы. — Да и тропинка ведёт к ней. Значит хозяин моего нового тела ходил туда за водой», — сделал он заключение своему рассуждению.

Мет решительно шагнул на зелёную тропинку и быстро зашагал в сторону рощицы.

Когда он шёл между гряд, местного солнца видно не было и было прохладно, сейчас же оно сияло во всей своей белой красе и его жар казался Мету нестерпимым и он, как мог, ускорял шаги и чем быстрее шёл, тем ему казалось, что рощица становится всё дальше.

Наконец, подойдя к рощице, Мет обнажил катран и оказавшись в тени деревьев, которые, скорее всего были высокими кустами, потому что из одного места почвы росло несколько их тонких стволов, начал осматриваться, но никакого водоёма нигде не наблюдалось. Он направился вглубь рощицы. Она была совсем небольшой и быстро обойдя её, он никакого водоёма так и не нашёл и, подняв плечи, замер в недоумении.

Вдруг что-то мягкое ткнулось ему в спину. Мет вздрогнул и резко развернувшись, выставил перед собой катран — за ним стояло то самое животное, которое он видел, на красно-коричневой дороге. Что это было оно, Мет понял по накидке на спине животного.

Неожиданно Мет почувствовал, как что-то ещё ткнулось ему в спину и спина начала стремительно намокать. Он опять развернулся и тут же ему в лицо ударила струя воды. От неожиданности он закрыл глаза, но уже через мгновение струя воды исчезла и он раздвинул веки: видимо разворачиваясь в сторону животного, он задел катраном один из стволов куста и срезал его и из ствола брызнул, буквально фонтан воды, который быстро иссяк и теперь по оставшейся части ствола тёк лишь её небольшой ручеёк.

Мет механически слизал капли воды с губ — вода была прохладной и вполне приятной.

Животное высунув свой длинный розовый язык слизывало капли воды с отрезанной ветки.

Хмыкнув, Мет уже осмысленно срезал ещё одну ветку и подставил лицо под брызнувшую струю воды, но едва сделал один глоток, как вдруг отлетел в сторону. Сумев устоять, он приподнял катран и завертелся, пытаясь увидеть нападавшего, но тут же опустил оружие: напавшим, однозначно было животное, которое быстро слизывало воду с торчавшей из почвы ветки.

Мет срезал ещё одну ветку и отойдя в сторону, чтобы не мешать животному, начал срезать другие ветки, подставляя под струю воды ведро и вскоре наполнив его, поднёс ко рту и начал пить. Видимо хозяин его носителя не пил очень долго, потому что Мет удовлетворил потребность в воде, когда выпил воды почти половину ведра. Напилось животное или нет, Мет не знал, но оно уже не тянуло свою морду к срезанным веткам, а опустив голову, срывала листья с валяющихся веток. Срезав ещё несколько веток и наполнив ведро водой, вложив катран в ножны, Мет направился в сторону скалистых гор, где находилась кузница, по пути пытаясь выработать план своих действий по поиску портала, через который он мог бы вернуться хотя бы туда, откуда портировался, потому что другого способа возврата не представлял.

Ничего не придумав, раздосадованный, он решил попытаться что-то узнать из информационного поля своего нового тела.

***

Видеообразов в информационном поле кузнеца оказалось не очень много, да и были они, в основном, однотипные: бесконечные ряды каменных гряд; кузница с очагом в стене; металлические пластины, которые кузнец совал в огонь и затем стучал по ним разного вида молотками и совал их в стоящее рядом с постаментом ведро с жидкостью, отчего из ведра валил густой пар; когда эти пластины приобретали форму катрана, кузнец носил их через тоннель к синему песчаному морю и долго держал их в этом песчаном море и когда вытаскивал, то катраны приобретали синий ореол; иногда всплывали образы аборигенов, похожих на тех, которые приходили сегодня и даже пытались его убить; несколько раз появлялись образы летательных аппаратов и таких же, который только что был здесь, и совершенно других, высоких, больше похожих на летающие ящики, рядом с которыми часто находились безволосые пилоты; несколько раз мелькнул образ, однозначно, девушки аборигенки, но кто она была кузнецу, было непонятно, но больше всего было изображений катранов. Они были самых разных размеров, от коротких, не больше длины пальца руки и до длины, не менее метра. Нашлось несколько неясных образов каких-то серых животных и будто скрытых в тумане, разновеликих овальных островерхих строений, которые, скорее всего принадлежали разным поселениям. Человеческих образов было очень мало, что указывало на то, что кузнец, тело которого Мет занял, был малообщительным и по всей видимости, большую часть своей сознательной жизни проводил в одиночестве, около своей кузни. К тому же было, совершенно, непонятно, как его звали, будто к нему никогда и никто не обращался по имени. Наконец Мет увидел будто большой город. Что это был город, Мет понял по многоуровневым домам и скользящим по улице летательным аппаратам. Но образы домов и летательных аппаратов были нечёткими у него сложилось впечатление, что кузнец очень редко бывал в этом городе и где он находится, было непонятно.

Выйдя из информационного поля своего нового тела, Мет посмотрел на свою свободную руку и увидел, что на ней всего четыре пальца. Он перевел взгляд на другую руку — на ней тоже было четыре пальца. Тогда он расправил свободную ладонь и принялся её рассматривать: пальцы находились в одной плоскости и были попарно равны: два средних и два крайних были совершенно одинаковой длины и толщины; отсутствовал большой палец, по сравнению с рукой его настоящего тела. Конструкция руки показалась Мету, весьма, неуклюжей. Он пошевелил пальцами и понял, что два крайних пальца могут разворачиваться, практически, перпендикулярно к двум средним, что придавало руке необходимую гибкость. Он перевел взгляд на руку державшую ведро и попробовал поманипулировать хватом: рука держала ведро цепко и надёжно. Причём крайние пальцы не только переходили в другую плоскость, но и вращались.

Тогда он перевёл взгляд на ноги: обут он был в какие-то лёгкие плетёные сандалии, с толстой и грубой подошвой. Из сандалий торчали не пальцы, а какие-то сплошные роговые пластинки. Мет попробовал пошевелить ими — они послушно исполнили его желание.

Произнеся что-то вроде хмыканья, он решил проложить изучение информационного поля своего нового тела, проникнув в него, как можно глубже и если нужно, даже разрушить его целостность.

Но информация, практически, оставалась на прежнем уровне от уже познанной и Мет, достаточно раздраженный скудностью жизни человека, чьё тело он занял, уже собрался покинуть его информационное поле, как, вдруг, появились достаточно четкие изображения каких-то кругловерхих каменных строений, которые вскоре выстроились в улицы, и разрослись в подобие каменного города. Насколько велик был город, понять было невозможно, так как ни в одном из изображений он не просматривался целиком, а лишь фрагментарно. В одном из мест города была широкая площадь, заполненная большим количеством волосатоспиного народа и где, очевидно, происходила какая-то торговля. Все люди были похожи друг на друга и были ли среди них мужчины и женщины, чтобы сопоставить себя с кем-то из них, Мет понять никак не мог, как ни старался. Несколько раз над городом мелькали летательные аппараты, но принадлежала ли раса, ими владеющая, к населению этой планеты или нет, понять тоже было невозможно, потому что Мет не увидел на улицах города ни одного человека, похожего на только что приходившего сюда на летательном аппарате шхерта. Промелькнул и образ такого же, какой сейчас шёл за ним, животного с наездником на спине. Но как понял Мет, владелец его нового тела пытался уйти от встречи с этим животным, а скорее всего, от встречи с его наездником. Опять же, осталось неясным имя его нового тела, потому что совершенно не встретилось ни одного образа, на котором бы владелец его тела с кем-то разговаривал.

Но все же, больше всего в информационном поле кузнеца было образов, сверкающих катранов, окутанных синим ореолом.

Мет вышел из информационного поля своего нового тела и с огорчением шумно вздохнул — информации оказалось совсем немного, однозначно подтверждая отшельническую жизнь кузнеца. К тому же он не увидел в информационном поле своего нового тела портала и выходило, что тот никогда не имел с ним дела и скорее всего, даже не знал, что порталы существуют.

***

Мет остановился и осмотрелся: он незаметно дошел до кузницы и сейчас стоял перед входом в неё. Животное стояло поодаль, уткнув свою морду в растительность поляны. Мету показалось, что он стал почему-то хуже видеть и подняв голову увидел, что всё небо в розовых разводах и проглядывающая между них местная звезда стала тускнее.

«Видимо скоро ночь? — понял он. — Наверное эту ночь придётся провести в кузнице?»

Он опустил голову и посмотрел в сторону животного.

«Я видел в информационном поле кузнеца, что на похожем животном в каком-то поселении кто-то ехал, — замелькали у Мета мысли обеспокоенности. — Да и на спине этого животного постлана какая-то шкура. Кому оно принадлежит, кузнецу и ли тому аборигену, которого он убил? Но если бы оно принадлежало убитому аборигену, навряд ли бы ходило за мной? Скорее всего это животное хозяина моего нового тела».

— Я твой хозяин?» — прокричал Мет в сторону животного, словно надеясь, что животное поймёт его и вдруг, буквально, остолбенел: он механически произнёс слова на совершенно незнакомом ему языке.

«Чёрт возьми! Неужели с чужим информационным полем я получил и новый язык? Ну и ну! Через такую метаморфозу я ещё не проходил», — мелькнули у него мысли удивления.

— Если я твой хозяин, иди сюда! — прокричал он на новом языке в сторону животного.

Будто поняв, что он сказал, животное подбежало к Мету и ткнулось мордой ему в живот. Мет провёл рукой ему по голове.

— А ты оказывается очень умный. Только дать мне тебе нечего, — Мет широко усмехнулся, вдруг почувствовав, как у него в животе проурчало. — Я тоже голодный и где взять еду не представляю, — он покрутил головой.

Будто поняв его слова, животное сделало шаг назад и опустившись на красно-коричневую тропинку, вытянуло передние лапы и уткнув в них голову, замерло.

— Н-да! — хотел произнести Мет, но лишь какой-то непонятный гортанный звук вырвался у него изо рта.

Глубоко и протяжно вздохнув, он вдруг осознал, что стало ещё темнее. Мет поднял голову — местного солнца уже не было видно, а небо было испещрено яркими красными сполохами.

«Однако сутки здесь не слишком длинные — гораздо меньше земных. Нужно иметь это ввиду», — всплыла у него догадка.

Опустив голову и развернувшись, Мет шагнул ко входу в кузницу, где ему предстояло провести первую ночь на неизвестной планете.

***

Огонь в стене уже, практически, прогорел и в пещере было почти темно. Мет постоял некоторое время, давая глазам возможность привыкнуть к темноте и поставив ведро с водой, туда же, где его и взял, шагнул в сторону некого подобия кресла, которое стояло у стены, видимо в котором отдыхал хозяин его нового тела и где теперь находилось его настоящее тело.

«Проклятье! — он состроил гримасу досады. — Немешало бы куда-то спрятать своё тело. Неизвестно сколько придётся искать портал. Иначе, если сюда придут ещё аборигены и увидят его, навряд ли оставят живым. Но куда? Тут полно какого-то хлама. Может положить тело на пол и забросать этим хламом? Пол холодный. Не должно бы оно испортиться».

Мет принялся шевелить лежащие около стены кузницы предметы и вдруг его рука коснулась будто ковра, висящего на стене, который шевельнулся. Нащупав его край, он приподнял ковёр, который скорее всего был шкурой какого-то большого животного и вдруг с удивлением увидел неглубокую нишу, в которой что-то стояло. Он приподнял шкуру выше и понял, что в нише стоит ещё одно кресло, выглядевшее более комфортно. Заткнув край шкуры за её верхнюю часть, он шагнул внутрь ниши и принялся ощупывать кресло: оно, действительно оказалось более комфортным, чем, то, что стояло в кузнице и к тому же, было застлано, скорее всего, шкурой животного. Рядом с креслом стоял небольшой постамент, на котором стояло нечто, похожее на чашу из которой, несомненно, торчал фитиль.

«Если его зажечь, то здесь будет вполне светло. Но чем? — Мет потёр лоб. — Огонь из стены»».

Догадался он и выйдя из ниши, подошёл к тлеющему в стене огню и увидев торчащий из него прут, взял его, хотя он был горячий, но вполне терпимый и вернувшись в нишу, подставил красноватый конец прута к фитилю на которым через несколько мгновений появился бледный огонёк. В нише заметно посветлело. Мет осмотрелся.

«Несомненно, он здесь спал, а шкура животного настолько искусно прячет нишу, что я её и не увидел, — замелькали у него мысли озабоченности. — Однозначно, это кресло идеально подходит для моего родного тела».

Развернувшись, он вышел из ниши, вернул прут в огонь в стене и подойдя к своему родному телу, без труда поднял его, с удовлетворением отметив, что тело кузнеца в прекрасной физической форме и отнеся его в нишу, усадил в кресло, прикинув краями шкуры, которая застилала кресло и погасив фитиль, вышел, опустил полог, закрывающий нишу, отошёл на середину кузни и всмотрелся в ту стену, где была ниша, с удовлетворением хмыкнув: шкура, закрывающая её идеально сливалась цветом и фактурой со стеной и понять, что она висит на стене было совершенно невозможно.

«Вот и прекрасно! — губы Мета вытянулись в широкой усмешке. — Если аборигены войдут в кузницу, то навряд ли найдут нишу».

Подойдя к освободившемуся креслу и усевшись, он откинулся в нём насколько смог, и вошёл в информационное поле кузнеца, в надежде наткнуться там на какую-то новую информацию и вдруг, к своему недоумению понял, что информационное поле его хозяина его нового тела значительно уменьшилось, оно будто таяло. Это было неприятной неожиданностью. Видимо в захваченном им теле исчезли какие-то биологические процессы поддерживающие целостность информационного поля и оно умирало.

— Проклятье! — изо рта Мета вырвался продолжительный гортанный звук.

«Биологическая жизнь здесь, если не в корне, то весьма значительно отличается от жизни землян, — замелькали у него досадные мысли. — Это хорошо, что портал почему-то вынес меня сюда, вдали от цивилизации, иначе бы мне, однозначно, пришлось бы весьма непросто. Здесь я могу осмотреться в спокойной обстановке и хотя бы, как-то, подготовиться к встрече с более интеллектуальным разумом этой планеты. В моём новом теле, практически, осталось лишь моё информационное поле и теперь я могу смело считать это тело моим, телом Мета Сорина. Даже не знаю, считать везением или нет, что портал вынес меня на одну из обитаемых планет, хотя непонятно, почему разбросал меня и мужчину и навряд ли я мог бы по ней ходить в своём настоящем теле; но в тоже время — уровень интеллекта, хозяина занятого мной тела, находится на весьма низком уровне и к тому же, я сразу же вступил в конфликт, — текли у Мета неторопливые мысли. — Кто были те трое, которые пытались меня убить, можно лишь гадать, но их интеллект, однозначно, тоже не велик. Но атлет, определенно, не простой житель этой планеты и есть вероятность, что кто-то попытается узнать куда он исчез и начнёт его искать. Возможно кто-то ещё захочет расправиться с тем, чьё тело я занял. Является ли шхерт жителем этой планеты: и да, и нет? И не исключено, что это не то место на планете, где решается судьба цивилизации шхертов и несомненно, отсюда придется уходить, — Мет некоторое время погримасничал губами. — Пока неясно куда. Стоп, стоп! — он состроил гримасу озабоченности. — Несомненно, шхерт через какое-то время придёт за тем, что нужно сделать из того куска металла, что он оставил. Значит нужно его дождаться. Скорее всего, нужно изготовить катран. Но я понятия не имею, как его нужно изготовить. Информация из информационного поля кузнеца, практически стёрлась. Значит нужно, просто дождаться шхерта, чтобы завладеть его информационным полем. Скорее всего он придёт через несколько местных суток. Но смогу я справиться с его интеллектом? Это не кузнец. А пойму я информационное поле шхерта, состоящее из сполохов? Возможно! — Мет механически покачал головой. — Если займу его тело. Однозначно, шхерт обладает достаточным интеллектом, чтобы я смог понять, где найти портал, через который могу вернуться домой. Что ж, как говорится: утро вечера мудренее».

Он прикрыл глаза, и уже через несколько мгновений его голова склонилась на бок.

***

Мет вздрогнул и открыл глаза. Было сумеречно и прохладно. Одним резким движением он поднялся и ожесточенно замахал руками, пытаясь согреться. В стене огня не было, но свет шёл через проём входа и выходило, что снаружи уже утро, если не день.

«Чёрт возьми! Сколько же я проспал? — замелькали у Мета досадные мысли. — Если кто-то захотел бы убить хозяина моего нового тела, то сделал бы это без проблем».

Вдруг ему показалось, что снаружи доносятся какие-то странные шорохи. Он провёл руками по поясу — катран был на месте. Вытащив его из ножен и держа перед собой, Мет подошёл к выходу и высвободив своё поле, выбросил его наружу и разбросил по сторонам, и тут же почувствовал совсем недалеко множество биополей живых организмов, и если можно было судить по тому, что биополя находились в весьма беспокойном состоянии, то ничего хорошего от них ожидать не приходилось. Мет осторожно выглянул из кузницы — в его сторону, расползаясь по сторонам, двигалась группа людей, весьма похожая на тех свирепых аборигенов, приходивших сюда вчера. И впереди них шёл такой же атлет, сжимая в руке катран, покрытый синей вуалью, которая хорошо была видна, потому что местное солнце ещё не показалось из-за гряды скал и не слепило глаз.

«Ну и ну! Ещё проспал бы немного и мог бы никогда не проснуться», — мелькнула у Мета тревожная мысль и сделав широкий шаг, он вышел наружу.

Бросив беглый взгляд по сторонам, он мгновенно оценил своё положение: до приближающихся аборигенов, (их было не меньше десяти), было ещё достаточно далеко, но каждый из них сжимал в руке ланхор.

«Поляна перед кузницей достаточно широкая и окружить меня аборигенам не составит труда, — замелькали у него мысли, наполненные тревогой. — Катран против такого количества аборигенов навряд ли будет хорошим оружием, и значит наиболее вероятным спасением будет отступить в кузницу и атаковать своим полем тех, кто сунется в неё. Вход в кузницу достаточно узкий и больше, чем двум аборигенам одновременно внутрь не протиснуться».

Аборигены начали делиться на две части и стало понятно, что они и в самом деле хотят его окружить. Вдалеке, на поляне, за спинами аборигенов, оскалив зубы стояло вчерашнее животное и что оно выражало своим оскалом Мету было непонятно: толи оно угрожало своим оскалом аборигенам, толи выражало что-то в его адрес.

«Проклятье! На кого ты скалишь зубы, тупи!» — не зная почему, обозвал он животное неласковым словом.

Шедшие впереди аборигены, приподняли ланхоры и видимо были готовы атаковать Мета, но скорее всего первым это должен был сделать атлет, а они лишь служили для устрашения, намереваясь поскорее подойти к Мету с двух сторон.

Атлет вдруг остановился, его глаза вспыхнули и неприятно покраснели. Другие аборигены тоже остановились.

«Явно, чем-то недоволен», — мелькнула у Мета тревожная мысль.

Губы атлета разжались, обнажая верхний ряд длинных белых зубов, нижние же зубы у него были настолько короткие, что едва просматривались, из его рта донеслись отрывистые, будто лай, громкие короткие звуки.

— Чой! Чу! Нард! Го! — он резко взмахнул перед собой рукой, в которой был зажат катран. — Вато! Го! Ду—у!

Мет на мгновение замешкался, пытаясь своим разумом осознать смысл произнесенных звуков, но тут же спохватившись, метнулся к остаткам информационного полюя кузнеца.

«Гадкий чу! Ты заслужил смерти», — сложились у него в понятную ассоциацию произнесенные атлетом звуки.

— Та-ай! Чу! — вдруг невольно вырвались у Мета несколько отрывистых гортанных звуков, что, как он понял, могло означать: сам ты чу.

Челюсть атлета отвисла, он на какое-то время будто остолбенел. Лица его спутников тоже вытянулись ещё в более ненормальной мимике. Мету вдруг стало смешно. Его губы растянулись в широкой улыбке, которая, видимо, вывела атлета из ступора.

— Ха-ай! Чу! — выкрикнул он взмахнул катраном в сторону Мета.

«Убейте чу!» — сложился у Мета в понятную ассоциацию возглас атлета.

«Ну уж нет! Просто так я вам не дамся», — мелькнула у Мета решительная мысль и сконцентрировав своё поле в иглу, он воткнул её в самого ближнего аборигена, до которого уже было недалеко.

Абориген уже поднял над головой ланхор и видимо намеревался метнуть его в сторону Мета, но оказавшись сам атакованным, дёрнулся, будто споткнулся и на следующем шаге ткнулся лицом в траву на поляне. Выскочивший из его руки ланхор скользнул по траве и замер неподалёку от входа в кузницу. Мет метнул иглу своего поля в следующего ближнего аборигена, приближающего с другой стороны, который тоже ткнулся лицом в траву поляны, затем принялся за остальных, совершенно не заботясь о том, останутся ли они живы после его психотронных атак, так как защиты у них совершенно никакой не было. Странным образом аборигены продолжали двигаться в его сторону, не атакуя своими ланхорами.

Когда четверо аборигенов оказались неподвижно лежащими на поляне, остальные остановились и разом повернули головы в сторону атлета. Атлет, шагнул в сторону Мета и молниеносным движением описал катраном в воздухе замысловатую фигуру. Из его рта донёсся длинный, протяжный, резкий однотонный звук.

Не раздумывая, Мет ткнул иглой своего поля атлету в голову.

К его удивлению, атлет обладал защитой и потому Мету пришлось приложить усилие, чтобы проткнуть её, отчего атлет упал не сразу, а сделал это неторопливо и даже картинно: он остановился, катран, направленный в сторону Мета, резко отклонился вниз и выпал из его руки, он сам медленно развернулся и только затем упал на спину, широко раскинув руки.

Остальные аборигены попятились. Мет выстроил из своего психотронного поля, нечто вроде облака и накрыл им аборигенов. Они тут же, побросав свое оружие и схватившись за голову, с громкими гортанными криками бросились прочь. Их было пятеро. Губы Мета растянулись в широкой усмешке.

Неожиданно на поляне раздался громкий клокочущий звук. Мет вздрогнул и покрутил головой: голова, стоящего на поляне тупи тряслась, из его рта и доносился этот странный, будто весёлый клекот, создавая впечатление, что он смеялся.

«Странная тварь! Только что угрожающе рычал, — замелькали у Мета мысли недоумения, его губы вытянулись в улыбке, — теперь будто весело смеётся. Из кого: меня или аборигенов?»

Мет отвернулся от животного и окинул взглядом поле только что произошедшего сражения. Улыбка сползла с его губ.

«Если атлет вернулся с десятком, то пятеро вернутся с сотней, — замелькали у него тревожные мысли. — Возможно, я в состоянии своим полем уничтожить сотню их, но тогда придет тысяча или две. Сколько их тут всех? Нет, нужно уходить отсюда. Видимо хозяин моего тела когда-то совершил слишком противоправное для этой планеты действо, если аборигены пытаются расправиться с ним во что бы то ни стало. Да и возможный шхерт может явиться в любое мгновение и навряд ли он останется доволен, увидев произошедшее. А скорее всего, увидев сверху, что здесь произошло, может уйти за другими шхертами. А их несколько уже будут противником гораздо серьезнее, нежели сотня аборигенов. А если убрать их куда-то? Но где гарантия, что убежавшие, не направятся к шхерту? Нет, видимо вначале кузнец, а теперь невольно и я, попали в серьезный переплет и нужно, немедленно, отсюда уходить. Но куда? Я видел какие-то поселения в информационном поле кузнеца. Может стоит найти их и попытаться узнать, где найти портал.? А может быть в одном из тех поселений он есть? Но их было в информационном поле кузнеца несколько. Все обходить? На это уйдёт немало времени. А за рассуждениями и ожиданием возврата шхерта, может уйти ещё больше времени, если ещё останусь жив, после встречи с ним».

Состроив гримасу досады, Мет сунул катран в ножны, развернулся и войдя в кузницу, подошёл к ведру с водой и сделал несколько глотков. Вода показалась ему совсем невкусной и она была тёплой, возможно за ночь она потеряла свои вкусовые качества. Он выпрямился и брезгливо фыркнул.

«Однозначно, нужно сходить в долину, напиться, а уже затем отправиться на поиски портала», — решил он и выйдя из кузницы направился по красно-коричневой тропинке в сторону долины.

Проходя мимо атлета, он вдруг остановился и наклонился к нему: атлет, падая, лег на свой катран и теперь по его носителю шли бесконечные судороги.

Взявшись за рукоять катрана, Мет вытащил его из-под атлета и вошел тому в мозг, намереваясь завладеть его информационным полем. Определенно, атлет был ещё жив, но, несомненно, умирал. Верхние слои его мозга уже почти не имели никаких образов, лишь некоторые разрозненные их обрывки, из которых трудно было что-то понять и которые, буквально, таяли, едва Мет касался их своим полем. Он выпрямился.

На этой планете была, пожалуй, самая быстрая смерть информационного поля, которую Мету приходилось встречать до сих пор. Это говорило о том, что нужно быть очень аккуратным со своим новым телом, так как оно могло умереть, покинутое даже на короткое время.

В лучах показавшегося местного солнца блеснуло красивое убранство пояса атлета, гораздо более богатое, чем убранство пояса снятого Метом со вчерашнего атлета.

«Зачем он ему теперь?»

Мелькнула у Мета удручённая мысль и опять наклонившись, он снял с атлета пояс и выпрямившись, сунул катран в ножны пояса атлета и сняв свой пояс и отбросив его, опоясался чёрным поясом атлета. Он сидел на нем великолепно.

Осмотрев себя и одобрительно хмыкнув, Мет продолжил свой путь.

Тупи, до селе молча наблюдавший за действиями Мета, издал протяжный заунывный звук, будто оказался недоволен его решением, засеменил за ним.

«Собственно, что я иду пешком, — вдруг всплыла у Мета мысль озабоченности. — Пусть-ка это животное занимается своей работой. Несомненно, он возил на себе кузнеца, хотя я этого не видел ни в одном из его образов. Почему бы не возить и меня?»

Он остановился и оглянулся, тупи шел за ним, будто играючи подпрыгивая и накидка по-прежнему лежала на его спине, будто была, или приклеена, или каким-то образом привязана к ней.

Подождав, когда животное поравняется с ним и остановится, Мет резким движением запрыгнул ему на спину, сел на накидку и ткнул ногой тупи в спину. Издав какой-то гортанный звук, тупи вдруг достаточно резво побежал по красно-коричневой тропинке в сторону долины.

***

Пока Мет ехал по ущелью, жара почти не ощущалась, но как только животное вышло на простор, жара мгновенно дала о себе знать, зной был такой, что Мету показалось, что его кожа начала пузыриться. Он поднял голову: у него создалось впечатление, что местное солнце наверное раза в два больше по диаметру, чем он видел его вчера, или же вчера в пылу событий он не оценил его по достоинству. Лицо Мета исказилось болезненной гримасой и у него тут же появилось желание вернуться и дождаться вечера, но дернувшись несколько раз в нерешительности, он вдруг застучал ногами по бокам тупи и животное ускорило свой бег в сторону рощицы.

Рощица встретила Мета птичьим разноголосьем, шумом листвы и запахом цветов, белые и розовые бутоны которых просматривались среди кустов. Вчера, обеспокоенный поиском воды, он как-то не заметил эти природные явления.

Силы едва не покинули его, когда он оказался под спасительной прохладой и спрыгнув с тупи, бросился к ближним веткам куста и обнял их, шумно и надрывно дыша. Ему казалось, что его тело раскалилось настолько, что он сам стал подобен солнцу и если сейчас же не сделает глоток воды, то определённо умрёт.

Отслонившись от веток, Мет, обнажил катран и срубив ветку, подставил лицо под брызнувший из неё прохладный ручеек.

Напившись таким образом из нескольких веток, Мет понял, что восстановил баланс жидкости своего тела и решил, что теперь можно и обмыть его. Выбрав ветку покрупнее, до которой смог дотянуться, как ни странно, самые большие ветки у куста были посредине он разрубил её и… Он почувствовал, что летит.

Изогнувшись в воздухе, он оглянулся — за ним стоял тупи, подставив свою спину под струю воды. Ударяясь о спину животного, вода не разбрызгивалась по сторонам, а мгновенно исчезала, будто в спине животного было отверстие и вода наполняло собой внутренний резервуар животного.

Грохнувшись животом на землю, Мет заскользил по ней и почувствовал, как тысячи игл впились в его тело. Громко вскрикнув, он мгновенно вскочил и перевёл взгляд на живот: с нескольких мест кожа была содрана и висела шмотками, оголив красные куски мяса, которые так горели, будто их, действительно, жгли огнем. Полный дикой злобы и мести, Мет приподнял катран и бросился к своему обидчику, но подбежав к животному, вдруг замер и опустил оружие — он совершенно не чувствовал биополя тупи, будто это был не живой организм, а камень.

Совершенно не обращая на Мета внимания, животное, впитав в себя воду из ветки, подняло морду и вытянув шею и оскалив зубы, пыталось дотянуться до тонкой части одной из ближних веток, видимо с целью перекусить её, но этого ему не удавалось. Тогда оно начало неуклюже подпрыгивать, одновременно далеко вытягивая зубы, но всё бестолку, тонкие части ветки для него росли слишком высоко.

Не зная почему, будто его новое тело был запрограммировано для этого действия, независимо от управляющего им разума, рука Мета, сжимающая катран, поднялась и верхняя часть ветки, к которой тянулось животное, упала вниз. Струя воды ударила животному в морду и опять ни одной капли не упало с неё. Мету показалось, что на том месте, куда падала вода, мгновенно раскрывались какие-то поры на коже животного и вода беспрепятственно проникала внутрь его тела. Затем Мет срезал ещё несколько веток. Наконец, после очередной срезанной ветки, животное громко фыркнуло и тряхнуло головой, будто давая понять, что оно удовлетворило свою потребность в воде.

Широко усмехнувшись, по крайней мере, Мет это хотел изобразить на своем лице, он дотронулся рукой до спины животного и почувствовал приятную прохладу. Животное же совершенно не отреагировало на его действие. Состроив мину недоумения, Мет шагнул к тупи вплотную и лег на него животом: произошло невероятное, Мету показалось, что боль из его тела потекла в тело животного и ему с каждым вздохом становилось всё легче и легче. Боль стремительно уходила.

Вдруг, животное резко качнулось и Мет едва не упал, успев отскочить от тупи. Приятная прохлада исчезла и опять появилась боль. Хотя она была не такой острой как прежде, но раздражала. Постояв какое-то время в раздумье, Мет сделал несколько широких шагов, догоняя животное и прыгнул ему на спину.

Прыжок получился неуклюжим, животное качнулось в сторону Мета и он, буквально, врезался ему в спину. Катран плотно лег на спину тупи по которому прошла мощная волна судороги. Животное громко вскрикнуло и бросилось вперед, не разбирая дороги. Мет не удержавшись на его спине, оказался на траве, которая оказалась такой жесткой, что, буквально, впилась в его тело, заставив взвыть и вскочить на ноги. Его живот горел ещё сильней. Мет опустил взгляд — кожа в нескольких местах живота была разодрана и на ранах выступила темно-красная жидкость, видимо кровь его нового тела.

«Проклятье!»

Мет дотронулся рукой до одной из ран — она вспыхнула с ещё большей силой, заставив его прикрыть глаза и простонать.

Донесся громкий истошный рев. Мет поднял голову — неподалеку между деревьями, громко крича, дергался в каких-то сумасшедших конвульсиях тупи, которому он невольно причинил боль. Забыв о своей боли, Мет бросился к животному.

Подбежав, он на мгновение замешкался, но тут же приподнял катран и разбросив своё поле по сторонам, закрутился на месте, но нигде никого биополя не чувствовалось.

Продолжая сканировать пространство вокруг себя, Мет осторожно подошел к животному, запутавшемуся в сеть и аккуратно орудуя катраном, чтобы не задеть животное, принялся разрезать верёвки сети.

Прошло достаточно много времени, пока Мету удалось отрезать сеть от деревьев, между которыми она была натянута и частично освободить тупи, до селе стоявшего на задних лапах. Сеть, видимо, лежала замаскированной на почве и когда животное наступило на её хитросплетенные ячейки, подскочила вверх, опутав его передние ноги. Из какого материала была сплетена сеть, было непонятно, но веревка была столь прочна, что Мету приходилось с силой давить на катран, из-под которого во все стороны летели яркие снопы синих искр. Видимо веревка в какой-то мере была проводником, потому что, когда Мет прикасался к ней катраном, животное вскрикивало громче обычного, но видимо понимая, что человек ему хочет помочь, дергалось не столь резко.

Наконец, сеть была разрезана и тупи, опустившись на все свои лапы, принялся отчаянно трясти теми лапами, которые попали в сеть, пытаясь вылезти из её остатков, но ячейки сети были смастерены столь хитро, что чем отчаяннее животное пыталось освободиться из них, тем плотнее они затягивались на её лапах. Мету ничего не осталось, как ближе подойти к животному и попытаться окончательно выпутать его.

Сколько он провозился, Мет не представлял, но когда он разрезал последнюю ячейку на ногах животного и выпрямился, то почувствовал, что здорово устал, к тому же он почти ничего не слышал, так как его уши заложило от громкого, периодически раздававшегося, рёва животного. Оглянувшись, он увидел неподалеку толстую ветку куста, растущую из почвы, сунул катран в ножны, подошёл к ветке, сел и устало прислонился к ней. Его глаза механически закрылись.

***

Очнулся Мет от чего-то липкого, скользящего по его лицу. Он открыл глаза и ошалело дёрнув головой, пытаясь отстраниться от чего-то розового, трепещущегося у него перед лицом и ощутимо ударился затылком о ветку. В голове загудело. Не обращая внимания на боль, он перевернулся и вскочил: перед ним стоял тупи, с высунутым наружу и трепещущимся широким розовым языком. Изо рта животного доносились тихие, похожие на мурлыканья, звуки, его жёлтые, без зрачков глаза, казалось излучали добрый свет.

Боли в животе не чувствовалось. Мет опустил взгляд и увидел, что на животе просматриваются лишь небольшие полосы, которые прежде были ранами.

«Проклятье! — Мет потер затылок, поняв, что животное его просто-напросто благодарило за помощь, лизнув своим влажным языком. — Неужели сон поспособствовал заживлению ран? Или я чего-то не понимаю в здешней природе? Как, однако, меня сморило. Что-то здесь не так? — он покрутил головой и увидев валяющиеся обрывки сети, невольно шагнул к ним. — Может сеть? Уж слишком она необычна».

Наклонившись, он дотронулся до одного из её клочков. Его рука, получив ощутимый укол, подлетела вверх. Выпрямившись, Мет отчаянно затряс рукой, будто таким образом можно было вытряхнуть вошедшую в руку непрошенную энергию. За его спиной раздался громкий гортанный звук. Он резко оглянулся: оскалив зубы, животное рычало, отчаянно мотая головой.

— Хм-м! — невольно вырвалось у Мета, хотя, он не был уверен в истинности произнесенного им звука.

«Однако, он достаточно умён», — скользнула у него мысль об величине интеллекта животного.

Он приподнял голову и посмотрел вверх: местного солнца не было видно; по темно-сиреневому небу плыли причудливые розовые разводы.

Мет прислушался — птичьего разноголосья не слышалось, лишь громче стало шуршание листьев, видимо ветер усилился.

«Возможно приближается непогода. Задержался я тут некстати. Нужно или возвращаться в кузницу или продолжить поиск портала. Но если вернусь, смогу ещё раз увернуться от смерти? Может и нет, — всплыли у него тревожные мысли. — Значит остаётся одно — в путь».

Шагнув к тупи, Мет запрыгнул ему на спину. Животное резко дёрнулось и Мету пришлось ухватился за один из гребней, чтобы удержаться. Гребни вдруг зашевелились, будто подстраиваясь под своего наездника и действительно, сидеть стало удобнее.

Подергавшись, тупи замер. Прошло какое-то время, животное продолжало стоять на месте, никуда не двигаясь. Мет тоже сидел без движений, размышляя о том, что таким умным это животное сделала природа или все же здесь не обошлось без вмешательства человека? Наконец, будто выходя из забытья, он шевельнулся и покрутил головой по сторонам: тупи продолжал стоять на прежнем месте.

«Болван! — нелестно отозвался о себе Мет. — Однозначно, он не умеет читать мои мысли».

Он вспомнил, как животными управляли люди в голофильмах, которые он видел и обнажив катран, осторожно коснулся им спины животного перед собой. Животное дернулось, по его спине прошел заметный болевой спазм и раздался его громкий рёв.

Мет вжал голову в плечи, он совершенно не хотел причинить тупи боль, а поступил так, как видел подобный поступок у людей из голофильмов.

Но несмотря на всё, животное качнулось и быстро заскользило вперед, именно заскользило, потому что Мет совершенно не чувствовал никакой качки, будто он плыл в лодке по спокойной воде.

Вскоре тупи выбежал из рощицы и пробежав по долине, остановился перед красно-коричневой дорогой, которая вела неизвестно куда. Недолго поразмышляв, Мет решительно, пнул обеими ногами тупи в бока и животное, качнувшись, плавно заскользило по красно-коричневой дороге. К тому же Мет был голоден и его разум подсказывал, что еду можно найти в той стороне, куда вела эта дорога.

4

Как ни комфортно чувствовал себя Мет на спине тупи, но все же, в конце концов, он устал сидеть, а дороге, казалось, не было конца, она всё петляла и петляла между сравнительно невысоких коричневатых, с зелёными прожилками мхов, горных гряд, которые, то вплотную приближались к ней и порой даже нависали над дорогой, заставляя Мета опасливо коситься на свисающие над головой каменные отроги, то разбегались далеко в стороны и становились едва видны. В такие моменты, Мет расслаблялся и даже прилегал животом к гребню животного перед собой, которое, казалось совершенно не зная усталости, бежало и бежало вперёд с одной и той же скоростью, нигде не замедляя свой ход, но нигде и не ускоряясь, будто всю свою жизнь бегало по этой дороге, однозначно зная, куда нужно доставить своего наездника. И действительно, Мет полностью доверился тупи, лишь рассеянно смотря на красно-коричневое полотно дороги и пытаясь выработать механизм своего поведения при встрече с кем-либо из жителей этой странной планеты. Небо уже было затянуто плотной странной сине-розовой пеленой и дул достаточно сильный прохладный ветер. К своему раздражению, Мет вдруг вспомнил, что так и не узнал, какое имя имел хозяин его тела и лихорадочно перебирая сохраненные образы, пытался в них найти ответ, которого к его недовольству так и не находилось.

В конце концов, от монотонного бега тупи, он невольно склонился к гребню животного и задремал.

***

Мет вздрогнул и открыл глаза и тут же прижмурился от рези в них. Ему в лицо ударил порыв странного песка, в котором отчётливо просматривались синие искорки, будто крохотные молнии. Было темно. Тупи стоял и от порывов ветра лишь дёргался.

«Проклятье! Вот и непогода! Песчаная буря! Этого только не хватало, — замелькали у Мета тревожные мысли. — И что дальше? Где я нахожусь? Куда тупи приволок меня?»

Он слез со спины животного и прикрывая глаза ладонью попытался осмотреться, но ничего, кроме сверкающих синих блёсток увидеть ему не удалось. Он присел, наклонился и понял, что стоит на всё той же красно-коричневой дороге.

«Чёрт возьми, неужели тупи никуда меня не привёз? Как далеко сейчас до кузницы?»

Неожиданно ток его мыслей прервало громкое рычание тупи. Мет поднялся и всмотрелся в бурю, но ничего, кроме вспыхивающих синих блёсток не увидел.

Вспомнив о катране, Мет вытащил его из ножен, и поднял над головой — много света не прибавилось, но стало видно, что тупи действительно стоит посреди красно-коричневой дороги и перебирая ногами, издает странный звук, похожий на шипение. Перед ним, явно, кто-то был, кто мешал его движению. Выходило, что остановился он вовсе не из-за пыльной бури.

Мет освободил своё поле и разбросил его вокруг: впереди, совсем неподалеку, чувствовались несколько слабых психотронных полей.

Поля показались знакомыми. Мет напрягся, пытаясь сопоставить их с известными ему полями и…

Эти поля напоминали поля атлетов. Определенно, это они помешали движению тупи.

Взявшись за катран обеими руками, Мет медленно пошёл вперед, навстречу идущим в его сторону атлетам. Скорее всего атлеты были одни, так как рядом с ними не чувствовалось никаких биополей живых организмов.

«Вероятнее всего они приехали сюда, чтобы расправиться с кузнецом, наслушавшись россказней убежавших аборигенов, но не найдя кузнеца, видимо решили, что он сбежал и теперь куда-то возвращаются, — промелькнули у Мета догадки. — Это хорошо, что их застала песчаная буря. Неизвестно, справился бы я с ними при погоде?»

Он остановился. Его губы вытянулись в широкой усмешке.

«Переоценил я кузнеца. Всего-то троё пришли расправиться с ним, а не сотня, как я предполагал, — продолжил размышлять он. — Или сбежавшие воины недостаточно красноречиво описали произошедшие здесь события, или атлеты им не поверили. Скорее — второе», — Мет механически покивал головой.

Между тем, атлеты уже были где-то недалеко. Их психотронные поля были неспокойны и метались вокруг своих тел. Но скорее всего они не чувствовали психотронного поля Мета, так как шли, явно, ничего не опасаясь.

«Несомненно, они знают, какое грозное оружие представляет из себя невидимое психотронное поле, но контролировать его не могут, а может и боятся из-за того что плохо знают, что это такое, — замелькали у Мета очередные догадки. — Это хорошо было видно по поведению шхерта, когда я коснулся его своим полем. Видимо он и не предполагал, что это может сделать абориген», — заключил он свои размышления.

Впереди, в ночи, замелькали синие огоньки, видимо атлеты освещали себе путь катранами. Желая обозначить своё присутствие, Мет механически поднял над головой свой катран, даже не подумав, нужен ли ему прямой контакт с атлетами.

Двигающиеся к нему синие огоньки на несколько мгновений замерли, видимо, атлеты увидели его жест, затем выстроились в линию и опять пришли в движение.

Мет не пошел им навстречу, а продолжал стоять на месте, пытаясь решить: как ему поступить с ними. Их смерти ему совершенно не были нужны, но в тоже время он понимал, что они сделают всё, чтобы убить его.

«Вызвать у них испуг? — всплыла у него снисходительная мысль. — Но тогда мной, наверняка, заинтересуются шхерты, а это уже будет проблема. Ещё с тремя-четырьмя шхертами я мог бы потягаться в искусстве владения психотронным полем, но с большим количеством… — он механически мотнул головой. — Выходит, атлетов нужно убивать и самому немедленно уходить, чтобы, если и придут сюда шхерты, то у них сложилась бы картина, что здесь образовалась какая-то аномалия, негативно влияющая на биологическую материю. Но тогда мне придется бросить и своё новое тело и уж точно не придется воспользоваться одним из тел, идущих в мою сторону атлетов. Но где тогда искать ещё кого-то? Смогу я переселиться в одно из тел тех поселений из информационного поля кузнеца? Но где искать в этой пыльной буре эти поселения? Сколько она будет длиться?» — лицо Мета исказилось гримасой досады.

Атлеты уже подошли настолько близко, что в бледном свете их катранов стали видны серые контуры их тел. Желая хоть как-то придать своим дальнейшим действиям легитимность, а заодно и попытаться узнать истинное намерение атлетов, в надежде, что их визит сюда связан отнюдь не для умерщвления кузнеца, Мет громко заговорил.

— Что привело вас сюда? — непроизвольно выкрикнул он несколько отрывистых гортанных звуков.

— Подлый чу! Ты заслужил смерть! — донесся громкий грубый голос и атлеты разошлись в стороны, видимо, пытаясь окружить Мета.

— Здесь стало неспокойно. Все здесь, почему-то, умирают! — опять прокричал Мет.

Атлеты остановились. Видимо последняя фраза вызвала у них озабоченность. Но их замешательство длилось всего несколько мгновений. Вдруг, один из них, взмахнув катраном, прыгнул в сторону Мета.

Ответная реакция со стороны Мета была мгновенной. Молниеносно сконцентрировав своё поле в иглу, он бросил её навстречу летящему атлету. Не проронив ни звука, атлет шлепнулся на дорогу и замер в двух шагах от Мета.

Следующий атлет оказался более изобретательным. Он не просто бросился на Мета сломя голову, а высоко подпрыгнув и описав замысловатый пируэт, ринулся на Мета сверху: видимо атлеты были отлично тренированы, не зря они выглядели атлетами. Мет тоже метнул ему навстречу иглу своего поля и едва успел отскочить в сторону, как атлет, нанизавшись на иглу, будто гнилой фрукт, замертво рухнул рядом с ним, подняв облако пыли с дороги, которое, вкупе с пыльной бурей, заслонило собой третьего атлета и который неприменул этим воспользоваться, нырнув в пылевое облако.

Увидев краем глаза, как из пыли ему в голову несется синий сполох, Мет всё же успел приподнять свою руку с катраном, ставя его на пути оружия атлета. Но тот оказался физически сильным мужчиной и своё оружие держал в руке крепко. Сверкнув в ночи, две синие молнии схлестнулись и катран Мета, взвившись вверх, исчез в темноте. Но и катран атлета, тоже изменил свою траекторию и мелькнул в стороне от лица Мета. Сам же атлет врезался в Мета и они покатились по дороге в разные стороны, поднимая ещё большую пыль.

Удар для тела Мета оказался настолько ощутимым и болезненным, что он на несколько мгновений потерял над ним контроль. Этих нескольких мгновений атлету хватило, чтобы вскочить и развернувшись, начать новую атаку на барахтающегося в пыли противника. Но теперь, скорее всего, противник без катрана, в туче пыли, вперемешку с бурей, был ему плохо виден и его оружие промелькнуло высоко над головой, ещё не поднявшегося Мета.

И уже Мет оказался в более выгодной позиции: пока атлет переориентировался для нового удара: Мет успел подняться и выстроив из своего поля щит, поставил его перед катраном атлета. Соприкоснувшись со щитом психотронного поля, катран будто прилип к нему. Ничего не понимая, атлет принялся дергать его, пытаясь освободить. Высвободив часть своего поля из защиты, Мет вошел в мозг атлета. Отпустив катран, атлет застонал и обхватив голову руками, опустился на колени.

Информации в голове атлета оказалось гораздо больше, нежели той, которую до сих пор Мету удалось выуживать из предыдущих аборигенов этой планеты.

Здесь был и достаточно красивый город с блестящими куполами и плоские летательные аппараты и несколько шхертов на какой-то площади города, перед высоким многокупольным овальным зданием. Мелькнули несколько гуманоидов с испуганными лицами, что-то истошно кричавшие и затем два атлета, мчащихся на тупи по красно-коричневой дороге.

«Это же они убивать кузнеца направились», — мелькнула у Мета догадка.

Он оставил этот информационный пласт и вошел в мозг атлета глубже. Его охватил восторг: он наконец увидел то, что намеревался найти на этой планете — портал.

Однозначно — это был портал. Он совершенно не был похож на портал, через который он пришёл на эту планету, а представлял собой покоящееся над поверхностью планеты на элегантной изогнутой мачте огромное массивное кольцо, под которым вдруг появлялись люди или плоские летательные аппараты. Тоже самое было и с портацией в другую сторону — человек подходил под кольцо и исчезал. Причем Мет совершенно не увидел никаких ярких блёсток, которые предваряли работу портала на Земле, зато был какой-то белый туман, который на несколько мгновений окутывал зону портации.

Мет вошел ещё глубже в информационное поле атлета и ощутил пустоту. Тогда он разбросил своё поле по его телу и не чувствовал его биополя. Атлет был мертв.

— Проклятье! — невольно слетел с губ Мета гортанный звук, обозначающий неизвестно что.

Покрутив головой, он увидел другого неподвижно лежащего атлета и вошел в его мозг — он был совершенно пуст. Раздосадованный, он оставил атлета, ещё раз убедившись в странности разумов этого мира: их информационные поля быстро исчезали, вслед за смертью своего тела.

Мет, разбросил своё поле, насколько смог и у него даже сложилось впечатление, что песчаная буря сделалась тише, а возможно это ему показалось в пылу произошедшего сражения. Не чувствовал он и биополей животных, на которых должны были ехать атлеты, видимо они находились где-то далеко в стороне.

Решив, что ему больше никто не угрожает и что можно продолжить путь, Мет подобрал свой катран, затем отстегнул от поясов атлетов ножны и рассовав по ним их катраны, взобрался на своего тупи, сел и положив перед собой добытое оружие, стукнул ногами животному по бокам. Вздрогнув, будто проснувшись, тупи засеменил навстречу буре. Мет же, склонившись в гребню животного перед собой, устало прикрыл глаза, но тут же встрепенулся и выпрямился.

Прошло совсем немного времени и он почувствовал, что песчаная буря заметно стихла и даже сделалось светлее. Он закрутил головой пытаясь определиться с местонахождением. Его лицо исказилось гримасой досады — тупи неторопливо семенил по тропинке между двух гряд, ведущей в сторону кузницы.

— Стой! — Мет с силой ударил ногами по бокам животного, тупи тут же остановился. — Куда ты, гад, меня притащил? Смерти моей хочешь?

Будто поняв слова своего наездника, тупи поднял голову и громко проревел, словно остался недоволен словами Мета.

«Собственно, что можно было ожидать от него, — замелькали у Мета мысли досады. — Началась песчаная буря и он решил, что лучшим местом переждать её для меня будет кузница. Себя вини, болван, а не его. Не нужно было спать».

Он легонько стукнул ногами тупи по бокам и животное неторопливо побежало по тропинке в сторону кузницы.

***

Внутри кузницы было тихо и тепло. Ветер дул со стороны горной гряды и внутрь песок не попадал. Мет не разрешил тупи войти в кузницу и тот остался снаружи, спрятавшись за постамент, за которым тоже ветра почти не было и песок лишь оседал ему на спину.

Подойдя к шкуре, закрывающей нишу, Мет откинул её и убедившись, что его родное тело находится в кресле: видимо атлеты не обыскивали кузницу, а заглянув и убедившись, что кузнеца в ней нет, ушли. Он опустил полог и вдруг услышал, что у него в животе урчит так, что он невольно вздрогнул. Он не ел уже вторые сутки, а сколько до этого не ел хозяин его тела ему было неизвестно.

«Проклятье! Неужели у него нет никакой пищи?» — промелькнула у Мета досадная мысль и он принялся обыскивать кузницу.

Вскоре его поиск был вознаграждён: за креслом в кузнице он нашёл свёрток, в котором лежали два небольших куска: что-то похожее на высушенное мясо и что-то похожее на хлеб.

— Однако, не густо, — процедил Мет, крутя головой.

Отломив кусок от возможного хлеба, он вышел наружу и протянул его тупи, который молниеносным движением своего языка отправил его себе в рот и тут же опять открыл рот, видимо выпрашивая ещё кусок хлеба.

— Это всё! — громко заговорил Мет. — Не нужно было возвращаться.

Будто поняв его слова, тупи спрятал язык и опустив голову, уткнул её в свои лапы.

Мет, взяв со спины тупи катраны атлетов, вернулся в кузницу, уселся в кресло и сунув катраны куда-то под кресло, принялся за еду, которая едва ли не так же стремительно исчезла у него во рту, как и у тупи. Теперь захотелось пить. Он поднялся и шагнув к ведру с водой, заглянул в него — сверху на воде плавали сверкающие искорки. Состроив гримасу досады, он вернулся в кресло и откинувшись в нём насколько смог, прикрыл глаза.

***

Проснулся Мет от громкого рёва. Встрепенувшись, он закрутил головой — в проёме входа в кузницу торчала голова тупи, который громко ревел. Мет вскочил и шагнул в сторону животного.

— Чёрт возьми! Что ты ревёшь? Иди отсюда! — Мет махнул в сторону животного обеими руками.

Животное попятилось и Мет с удивлением увидел, как в проём входа ворвался яркий свет. Он бросился наружу и тут же понял, что пыльная буря закончилась и что сейчас если не день, то однозначно утро, если можно было судить по тому, что небо было более светлым с той стороны, откуда из-за скалы появлялась утром местная звезда. Вся видимая поверхность была усеяна песком с синими блёстками. Присыпаны песком были и продолжающие лежать на поляне трупы аборигенов.

Он покрутил головой и с тревогой увидел достаточно странную картину, которая привела его в некоторое замешательство: в нескольких шагах от пещеры стоял тупи на передних лапах, подняв задние и громко крича, отчаянно махал ими. От его ног отлетали какие-то зеленые толи жуки, толи крохотные зверьки и падая на почву, подпрыгивали будто воздушные шары и опять оказывались на ногах тупи. Всмотревшись, Мет увидел, что ноги животного так искусаны, что с них уже обильно капала кровь, на удивление красного цвета.

«Проклятье! — всплыли у Мета досадные мысли. — От того же он так и кричит».

Состроив злую гримасу он выхватил из ножен катран, бросился к тупи и махая оружием попытался разогнать этих крохотных тварей, но видимо они совершенно не испытывали никакого страха перед грозным оружием, так как продолжали терзать животное.

Рассвирепев от подобной наглости, Мет начал тыкать катраном в зверьков.

Зверьки были зеленые, круглые, порядка ладони в диаметре, их тонкую шею венчала крохотная голова с далеко выпяченными или губами или клювами, имели они короткие ножки и длинные отростки на голове, похожие на антенны. Они были настолько прыгучи для своего роста, что высоту более чем в метр преодолевали совершенно без видимых усилий. Определенно, это были животные, а не жуки, так как крыльев, характерного признака жуков, у них не было.

Тычки катраном тоже не возымели на них никакого действия, видимо шкура или панцирь зверьков был настолько твердым, что катран, скользнув по нему, втыкался в почву, а зверёк взвивался вверх и впивался в одну из ног тупи. Видимо вкус свежей крови их настолько опьянил, что они, совершенно, забыли об опасности.

Это окончательно вывело Мета из себя. Высвободив своё поле и сконцентрировав его в иглу, он вонзил его в зверька, оказавшегося на поверхности планеты. Высоко подпрыгнув, зверек не впился в ногу тупи, а перевернувшись, упал на спину и дернувшись, затих. Тогда Мет начал вонзать иглу своего поля в тех зверьков, которых тупи стряхивал со своих ног и вскоре с ними было покончено.

Уничтожив последнего зверька, Мет обвел взглядом поле своего сражения — на земле лежали девять мёртвых зеленых тварей. Но его удивление на этом не закончилось: тупи, опустив задние ноги и развернувшись на своих четырех лапах, вдруг схватил губами одного из мертвых зверьков и подбросив его вверх, широко открыл рот и зверек исчез в его пасти. Затем он проделал тоже со следующим зверьком и со следующим…

Смотря на тупи, Мет вдруг тоже ощутил приступ голода. Не зная почему, скорее всего это не раз делал бывший хозяин его тела, он шагнул к ближнему зверьку и присев на корточки, провел катраном зверьку по брюху, оно лопнуло, обнажив его внутреннюю часть, которая состояла, будто из какого-то розового мешочка. Следующие движения у Мета тоже произошли механически, так как он, совершенно, не задумывался об их последовательности: схватив зверька за одну из ножек, он приподнял его и резко тряхнул — панцирь зверька упал на землю, а в руке Мета осталась небольшая розовая плоть. Не раздумывая, он открыл рот и бросив туда плоть, проглотил её.

Округлив глаза, Мет замер в тревоге, осознав произошедшее. Никакого отторжения не последовало. Определенно — это был крохотный кусочек сырого мяса, даже приятно пахнущего. Тогда он шагнул к следующему зверьку и занеся над его брюхом катран, вдруг почувствовал, как его мозг будто кольнула невольная тревога, будто это чувство имело свой интеллект. Мет поднялся и сунув катран в ножны, покрутил головой — на почве уже лежали лишь панцири от животных, а тупи стоял облизывая языком свои губы.

— Наелся? — Мет взмахнул подбородком, будто животное его могло понять. — Теперь быстро уходим отсюда. Что-то тревожно мне.

Шагнув к тупи, он запрыгнул ему на спину и ударами ног развернув его, направил по красно-коричневой тропинке в сторону долины.

Едва тупи вышел из ущелья, как Мет увидел вдали облако рыжей пыли.

«Ещё одна пыльная буря, — всплыла у него досадная мысль. — Нет, в кузницу я больше не вернусь. Не могла пыльная буря вызвать у меня такое чувство тревоги. Укроюсь в роще. Однозначно среди зарослей буря будет не такой неприятной».

Он ударил одной ногой тупи в бок, тем самым приказав ему двигаться в выбранную сторону.

***

Рощица встретила его тишиной и покоем, и даже песка в ней почти не было.

Было удивительным и то, что срезанные им ветки в предыдущее посещение рощицы уже, практически, истлели и лежали на почве лишь коричневой трухой, а их оставшиеся части уже изрядно выросли и место среза было затянуто зелёной корой.

«Потому я и не увидел срезанных веток кузнецом, — понял Мет. — Весьма необычная биология на этой странной планете».

Спрыгнув с тупи и обнажив катран, Мет срезал несколько веток и напившись сам и напоив тупи, он даже умылся и подошёл к краю рощицы, решив посмотреть, как далеко песчаная буря и стоит продолжить свой вчерашний прерванный путь или же переждать бурю в рощице, но едва вышел из-за кустов, как тут же попятился и спрятался в рощице — по дороге, к ущелью, которое вело к кузнице, уже подходила, буквально толпа народа, не менее двух десятков, поднимая с дороги ту самую рыжую пыль.

«Благодарю тебя тревога. Ты, действительно, разумная и я теперь всегда буду руководствоваться тобой», — промелькнули у Мета довольные мысли и развернувшись, он тут же уткнулся в морду тупи.

— Тихо! Тихо — негромко произнёс он.

Дождавшись, когда толпа аборигенов скроется в ущелье, ведущем в сторону кузницы, усевшись на спину животного, Мет направил тупи в сторону красно-рыжей дороги, по которой только что прошли аборигены.

***

Утро закончилось, уже наступил день и Мету казалось, что у него кожа начала пузыриться, когда в горной гряде, вдруг появилось ущелье и тупи свернул в него и Мет оказался в тени. Ему показалось, что он попал в какое-то блаженство.

Пробежав примерно такое же расстояние, как в том ущелье, где находилась кузница, тупи выбежал на большое пространство, по периметру которого стояли странные конусообразные строения, не имеющие ни двери, ни окон. Спрыгнув с животного, Мет завертелся осматриваясь и тут же получил камнем в спину. Он выхватил из ножен катран, развернулся и увидел двух убегающих ребятишек. Мгновенно высвободив своё поле, тут же спрятал его — атаковать детей он не решился.

Никого из взрослых нигде не просматривалось и вернув катран в ножны, Мет скользнул своим полем по ближнему строению и почувствовал в нём два биополя, находящихся в спокойном состоянии. Он направился к строению и чем ближе подходил, тем выше поднимались его брови, так как никакой двери не виднелось, хотя он отчётливо чувствовал присутствие внутри биополей и лишь когда подошёл к строению вплотную, увидел, что на часть его круглой стены будто была наброшена тёмная, скорее всего шкура какого-то животного.

«Видимо это и есть вход, — мелькнула у Мета догадка и подойдя к этой шкуре, он взялся за её край и приподнял, и действительно, под ней был совсем невысокий вход в строение. Откинув шкуру, Мет, изрядно согнувшись, вошёл внутрь и выпрямившись, замер, так как внутри было достаточно темно. Прошло несколько мгновений, пока его глаза привыкли к темноте, но видимо этого времени, находящимся в строении людям, вполне хватило, чтобы рассмотреть его и из темноты донёсся громкий отрывистый голос.

— Ведун гое хыы чой. Тор!

Мет сдвинул брови. Несомненно, это был тот же язык, на котором с ним разговаривал в горах атлет.

— Зачем ты пришёл, злой колдун? Убирайся! — сложились у Мета в понятную ассоциацию произнесённые слова.

Наконец он увидел, что примерно посреди строения стоят два человека и насколько он понял по их виду — это были женщины.

Они были невысоки, их тёмные волосы были изрядно всклокочены, лица круглы, глаза будто излучали недобрый свет, но более подробно Мету рассмотреть их не удавалось. Одеты женщины были в какие-то серые платья едва не достающие до пола строения. Одна из женщин сжимала в руке длинный предмет, окутанный синей вуалью. Скорее всего это был короткий катран. Приподняв его, женщина шагнула в сторону Мета, который молниеносным движением выхватил из ножен свой катран и вытянул его в сторону женщины, который едва не упёрся ей в грудь. Женщина остановилась и опустила своё оружие. Вторая женщина сделала шаг назад.

Губы женщины с катраном шевельнулись.

— Хаго той дуту хай-й ведун! — произнесла она.

«Что привело хозяина огня в мой дом?»

Механически выстроились в голове Мета произнесенные звуки в примерную понятную смысловую форму. Наиболее противоречивой оказалось слово ведун. — Это могло быть, как именем кузнеца, так и утверждающей его профессиональную деятельность, чьё мастерство было сродни колдовства. То, что он мог оказаться в глазах этих аборигенов колдуном, сразу вселило в Мета определенную тревогу. Он мог оказаться совсем не желанным гостем, и в этом доме, и в этом посёлке. Не зря аборигены хотели его смерти. Да и запущенный в него местным ребёнком камень говорил о том же.

— Что здесь происходит? Почему все попрятались? — переложил он свои мысли в два набора отрывистых звуков.

Губы женщины опять шевельнулись и Мет услышал ещё один набор отрывистых слов.

— Тебе лучше знать, отдавшийся злым силам, — сложилась в голове Мета ещё одна смысловая форма.

Его тревога подтверждалась: он действительно был нежелательным гостем, да и демонстрация оружия говорила о решительности его хозяйки.

— Мне нужен портал. Где его можно найти? — произнес Мет, решив поинтересоваться тем, что его сейчас больше всего беспокоило, оставив выяснение остальных вопросов воле случая.

— Ведун тарр ту-у! — продолжила говорить женщина с катраном и её рука, сжимающая оружие, приподнялась.

«Уходи тарр колдун, — перевел Мет негостеприимное предложение в свой адрес, хотя слово тарр было ему незнакомо.

— Скажите, где я могу найти еду и я уйду, — ответил он, дернув плечами.

— Ту-у! — женщина вдруг подняла свой катран и ударила им по катрану Мета.

Катран Мета отлетел в сторону и женщина сделал шаг вперёд.

Мет молниеносно вернул катран в прежнюю позицию и грудь женщины упёрлась в него. Её катран выпал из её руки и она вскрикнув, сделала шаг назад. Покрытое синей вуалью лезвие катрана Мета колебалось на расстоянии ладони в от её груди. В бледном свете своего оружия Мет увидел глаза женщины — они были совершенно чёрные и без зрачков.

Донесся громкий крик. Мет скосил взгляд в сторону. Это вскрикнула вторая женщина и потому, что её голос был заметно выше стоявшей перед катраном женщины. Мет понял, что вторая женщина была совсем молодой — девушкой.

Вдруг девушка метнулась в сторону и подбежав к одному из камней, которые стояли вдоль овальной стены строения, опустила в него руки, видимо камень был полым, и что-то достав из него, шагнула к Мету и вытянула руки в его сторону. Её губы шевельнулись.

— Хор! — слетел с её губ тихий отрывистый звук.

Хотя её голос тоже был достаточно груб, но он был заметно выше голоса женщины, да и её лицо было более привлекательным, что утверждало догадку Мета, что она девушка, и возможно дочь этой женщины.

— Возьми! — понял Мет.

Мет скосил взгляд на предмет, который ему предлагала девушка. Что это было, он совершенно не представлял. Предмет был тёмным полуовалом и мог быть чем угодно: и пищей, и чем-то ещё. К тому же Мет совершенно не чувствовал его запаха.

Он освободил своё поле и коснулся им головы девушки — совершенно никакой защиты у неё не было. Она имела обычное биополе живого организма, которое сейчас находилось в возбужденном состоянии, лишь может с некоторыми не существенными местными особенностями.

Мет вошёл ей в мозг и тут же увидел большое количество мужчин, идущих по пространству посёлка. Каждый их них держал в руке ланхор и периодически вскидывая его над головой, что-то выкрикивал. Впереди них шёл тупи, на котором сидел, насколько мог видеть Мет в образе из головы девушки, очень пожилой человек.

«Проклятье! Не они ли направились убивать кузнеца? — замелькали у Мета тревожные мысли. — Не найдя кузнеца, они непременно, скоро вернутся. Нужно уходить!»

Скорее всего, девушка совершенно не почувствовала, что кто-то вторгся ей в мозг, так как выражение её лица нисколько не изменилось.

Выйдя из её головы, Мет коснулся своим полем головы пожилой женщины. Никаких признаков психотронного поля у неё тоже не было, но её биополе было возбуждено до такой степени, что совершенно не представлялось возможным что-то прочитать в её информационном поле, не причинив ей вред.

Раздосадованный, Мет убрал своё поле.

— Хор! — повторила девушка.

Вырвавшийся откуда-то сверху луч света, упал девушке на лицо и Мет отчетливо увидел, как испуганно дрожат её губы.

Ничего больше ни говоря, он сделал полшага назад, опустил катран и став боком к выходу и пригнувшись шагнул в него и оказавшись снаружи, выпрямился, сунул катран в ножны и обойдя дом, направился к терпеливо ожидавшему его у края дороги тупи.

Вдруг кто-то тронул его сзади за локоть. Мет, буквально отпрыгнул в сторону, на лету выхватив катран и разворачиваясь — перед ним стояла девушка из строения и протягивала ему тот предмет, который предлагала ему внутри строения.

— Хор! — повторила она прежнее слово и шагнув мимо катрана, положила предмет Мету на руку и повернувшись убежала, через несколько шагов скрывшись в строении.

Рука Мета дрогнула и предмет упал к его ногам. Убрав катран в ножны, Мет наклонился, поднял предмет и отряхнув его, поднёс к носу: тот, действительно не имел запаха.

Развернувшись, Мет упёрся грудью в морду тупи, который вытягивал губы в сторону предмета.

«Если тупи тянет к нему губы, значит он съедобный, — решил Мет и разломив предмет, протянул его небольшую часть животному. Изо рта тупи показался розовый язык и кусок мгновенно исчез у него во рту и он опять вытянул губы к куску, который остался в руках Мета.

— Довольно! — произнёс Мет грубым голосом.

Животное, издав какой-то странный звук, опустило голову.

— Значит он, действительно, съедобный, — Мет широко усмехнулся.

Обойдя тупи, он уселся ему на спину, и дав команду двигаться вперед, отламывая кусочки от куска и отправляя их себе в рот, погрузился в размышления.

***

«Несомненно, моё положение сейчас достаточно тревожное, — замелькали у него мысли, наполненные обеспокоенностью. — За те дни, проведенные на этой планете, у меня есть лишь одни враги, не считая тупи и возможно той девушки, которая дала мне этот хлеб. Её поступок почему-то выбивается из поступков других аборигенов. Знать бы причину? — он негромко хмыкнул. — Женщина назвала меня ведун тарр. Ведун — это, несомненно, колдун. Тогда, незнакомое тарр — это имя колдуна? Несомненно, ведун Тарр был прежде в этом поселении аборигенов и возможно это поселение я видел в его информационном поле. А возможно он и отсюда родом. Но что заставило аборигенов возненавидеть его до такой степени, что они готовы его убить даже ценой своих жизней? Интересно, они будут искать Тарра пока не найдут, или же не найдя его в той местности, где кузница, успокоится? Может когда они вернутся в посёлок, вернуться в кузницу и дождаться шхерта? А если они обратятся к шхертам за помощью? Выходит одно: нужно срочно менять тело. Но менять наугад небезопасно, ситуация может повториться или стать ещё хуже. Конечно, можно потом опять его поменять, но бесконечная чехарда с телами тоже ни к чему хорошему может не принести — в конце концов немудрено запутаться и потеряв контроль над собой, оказаться убитым, прежде, чем я найду портал. Если бы носитель шхерта…»

Мет поднял голову и посмотрел вверх — в его сторону по воздуху двигалась чёрная точка. Его рука механически легла на рукоять катрана. Он приподнялся. Тупи остановился.

Точка стремительно приближалась, разрастаясь в размерах и вскоре стало понятно, что это огромная птица. Почему он стал объектом её внимания, Мет мог лишь гадать.

«Может потому, что я один нахожусь на дороге, а остальные все попрятались? — всплыла у него озабоченная мысль.

Птица уже подлетела настолько близко, что Мету стали видны её ноги. Они не были привычно отставлены назад, как у птиц при полёте, а наоборот вытянуты вперед и на концах её пальцев на каждой ноге, блестели длинные розовые плоские, словно ножи, когти. Определенно, птица видела в нём добычу. Она резко скользнула вниз. Мет выхватил катран и в воздухе сверкнула обрамляющая лезвие катрана синяя вуаль, которая коснулась одного из когтей птицы и коготь упал на спину тупи. Сильный поток воздуха ударил Мета в грудь и он сел. Громко и резко вскрикнув, птица скользнула вверх и продолжая кричать, полетела в сторону гор.

Проводив её долгим взглядом, до тех пор, пока она скрылась из вида, Мет вернул катран в ножны и взяв отрезанный коготь птицы, покрутил его рассматривая. Он был розовым плоским и очень острым.

— Удачная охота! — вдруг раздался рядом с Метом негромкий голос, произнёсший понятную фразу без каких-то искажений на языке аборигенов.

От неожиданности Мет вздрогнул и повернул голову на голос — в двух шагах от тупи стоял пожилой мужчина, одетый в белый балахон из-под которого торчали лишь его ноги, обутые в сандалии. На голове мужчины была надета широкополая белая шляпа. Глаза мужчины были прищурены и какие они видно не было. Он был совершенно не похож на аборигенов, которых до сих пор видел Мет. Он тут же высвободил своё поле и коснулся им головы мужчины, но тут же отдёрнул его, потому что почувствовал не только биополе мужчины, но и его достаточно сильное психотронное поле. Оба поля мужчины были совершенно спокойны и никак не отреагировали на прикосновение чужого поля, будто не почувствовали этого.

— Ты смелый человек. Не каждый осмелиться сразиться с воалианом, — произнёс мужчина ещё одну фразу.

— Это ведь птица, пусть и большая, — заговорил Мет своим резким отрывистым голосом. — Почему её нужно бояться? — он дёрнул плечами.

— Ты странный человек. Похож на местного жителя и по виду и по голосу, но такое впечатление, что не местный, — произнёс мужчина.

— Я, действительно не местный, — Мет покрутил головой. — Вижу, что ты тоже не местный.

— Я лекарь из Эстрона. Иду в Лиусел, провести вакцинацию местного населения. Появилась угроза эпидемии. Одновременно интересуюсь всевозможными легендами местного населения, их бытом. Это весьма интересно. Мой стелт попал в песчаную бурю и свалился. Пришлось дальше идти пешком. Хорошо, что ещё недалеко это произошло. Надеюсь, что к ночи доберусь. Дни здесь очень короткие, — пространно пояснил мужчина, шумно вздыхая.

— Странные жители этого поселения, — заговорил Мет, не запомнив названия поселения, произнесённое мужчиной. — Я только что оттуда. Они очень неприветливы. Ими движет упорное желание кого-то непременно убить. Мужчины ушли исполнить это желание, а оставшиеся в посёлке женщины очень агрессивны и прогнали меня. Удалось добыть лишь, вот…, — Мет вытянул в сторону мужчины руку в которой сжимал ещё оставшийся кусок хлеба, полученный от девушки из посёлка. — Возьми! Больше у меня ничего нет, — он мотнул головой.

— Я не голоден! — мужчина тоже мотнул головой. — Твой вид показывает, что живёшь где-то недалеко отсюда и странно, что ты не знаешь причины неприветливости местных жителей, — мужчина дёрнул плечами.

— Я охотник. Живу по ту сторону гор и здесь оказался случайно, выслеживая зверя и потому мало что знаю о жителях этого поселения, — выдумал Мет легенду для своего неведения.

— Странно! — мужчина опять дёрнул плечами. — Я не знаю о поселении аборигенов по ту сторону гор. Нужно обязательно наведаться в него и вакцинировать его жителей. Не исключено, что эпидемия пришла оттуда.

— Я одинок! Большую часть своей жизни на охоте и прихожу в посёлок, когда есть добыча, чтобы обменять её на хлеб, — Мет невольно поморщился, понимая, что попал впросак.

Мужчина вдруг резким движением сунул руку куда-то в свою одежду и в следующее мгновение, шагнув к Мету, выхватил из одежды руку и коснулся ею ноги Мета, который почувствовал, что то место ноги, где прикоснулся мужчина, будто вспучилось. Он дёрнулся и приподнял руку, намереваясь оттолкнуть мужчину, но тот уже сам отступил. Мет открыл рот, чтобы произнести какое-то оскорбление, как мужчина заговорил сам, объясняя своё действие.

— Это вакцина. Аборигены не хотят вакцинироваться и потому приходится действовать очень быстро. Я постою около тебя некоторое время, чтобы не было рецидива. Я слышал лишь об одном одиноком человеке в этих горах — о местном кузнеце, собственно, кто и вызвал агрессию у местного населения, — мужчина поводил головой, видимо внимательно рассматривая Мета.

— Я тоже слышал о нём, как об очень искусном кузнеце, но ещё ни разу не встречался с ним, — заговорил Мет, пытаясь быстро придумать, как выкрутиться из создавшейся ситуации, внутренне негодуя от действий мужчины, с тревогой думая о возможном рецидиве от вакцины. — И что сделал этот кузнец, что вызвало агрессию к нему у местного населения? — поинтересовался он, не придумав больше ничего, как поинтересоваться кузнецом, решив всё же не проявлять агрессию к мужчине и действительно не уходить, пока он сам не разрешит.

— Эти горы сейсмически активны. — заговорил мужчина. — И когда они начинают трястись, местные жители думают, что это небесный властелин их мира Мирилиен, недоволен ими и они приносят ему жертву — какое-либо животное. В последний раз горы тряслись очень сильно и аборигены решили принести в жертву своему небесному властелину человека — молодую девушку. Кузнец был против. Он не дал совершится человеческому жертвоприношению. Девушка исчезла и где она никто из посёлка не знает. Жители посёлка повозмущались и успокоились. Но через какое-то время в посёлок начала прилетать огромная чёрная птица, возможно та, с которой ты сразился и начала таскать из посёлка животных и даже детей. Решив, что Мирилиен обозлился на них, что они не принесли ему человеческую жертву, аборигены потребовали у кузнеца вернуть девушку, но он отказался это сделать. Тогда они решили принести в жертву самого кузнеца и вознамерились схватить его и совершить над ним обряд жертвоприношения. Но кузнец очень сильный и умный мужчина и видимо его не так просто схватить.

Мужчина умолк. Молчал и Мет.

— Рецидива нет, — опять заговорил мужчина. — Мне пора! Облака! — Он поднял руку, указывая на небо и подняв голову, Мет увидел, что небо уже покрыто странной розовой облачностью. — В горах быстро темнеет! Иначе засветло не доберусь.

— Возьми! — опустив голову, Мет протянул мужчине коготь воалина. — Скажи местным, что не стоит бояться этой птицы. Одного когтя у неё уже нет. Можно лишить её и остальных.

Взяв коготь, мужчина приподнял шляпу и повернувшись пошёл по дороге в сторону посёлка.

Мет долго провожал его взглядом, пытаясь решить, стоит занять его носитель, но наличие у мужчины достаточно сильного психотронного поля вызывало у него настороженность, и так не решившись, он провёл рукой по тому месту ноги, куда была сделана вакцинация и ничего на ней не почувствовав, стукнул ногами тупи по бокам и животное побежало, по ставшей после пыльной бури сине-рыжей дороге в ту сторону, откуда пришёл лекарь.

***

Углубившись в размышления от только что услышанного рассказа мужчины, Мет понял, почему девушка из посёлка была приветлива с ним, в отличие от её матери.

«Несомненно, кузнец вызывает у неё уважение своим поступком: он ведь спас её возможную сверстницу, — потекли у него неторопливые мысли. — Мать же руководствуется тем, что спася девушку, кузнец навёл на посёлок беду в виде кары от их божества».

В размышлениях, он даже потерял контроль над окружающим пространством и вздрогнул от вдруг промелькнувшей перед ним будто большой чёрной птицы. Тупи мгновенно замер. Мет механически выхватил катран и закрутил головой — неподалёку в траве стояла девушка и быстро запихивала себе в рот недоеденный Метом кусок хлеба, который она в прыжке выхватила у него из руки, который, забыв о нём, продолжал держать в руке. Быстро съев хлеб, девушка стояла уставившись в Мета своими большими чёрными глазами.

Была она круглолица и смуглокожа. Её чёрные густые волосы торчали дыбом во все стороны, будто наэлектризованные; большие, даже огромные беззрачковые глаза, смотрели на Мета не мигая; длинные ресницы; высокие дуги толстых чёрных бровей доставали почти до середины ее, в общем-то невысокого лба; недлинный, но немного широкий нос, заметно раздувался в такт её шумного дыхания; полные, яркие и широкие губы скрывали, определенно, большой рот, но небольшой круглый подбородок и высокая шея несколько скрашивали её черты, придавая девушке даже привлекательность. Она была невысока и худощава; одета точно в такое же платье, как и девушка из посёлка, которая дала Мету хлеб. На ногах были лёгкие сандалии. Но её худоба, скорее всего, была от того, что она уже долго ничего не ела.

— Тарр! Я очень хочу есть, — произнесла девушка негромким голосом на языке аборигенов.

«Чёрт возьми! Да это же та самая девушка, которую спас кузнец, — замелькали у Мета наполненные удивлением мысли. — Кажется её образ мелькал в его информационном поле. — Вот значит, где она прячется. Ну и ну! И что теперь делать с ней? Взять с собой или прогнать? Прогоню, она навряд ли долго проживёт одна. Или местные поймают и принесут в жертву, или чёрная птица утащит. Она худа и потому лёгкая добыча для неё».

— У меня больше нет еды, — Мет вернул катран в ножны и развёл руками, — и не знаю когда будет. Если не боишься меня, садись, — он похлопал тупи по спине позади себя. Будем искать еду вместе.

Брови Мета подпрыгнули едва ли не до волос на голове от того, как девушка молниеносным прыжком оказалась у него за спиной, на спине животного. Видимо поняв её движение, как сигнал к движению, тупи возобновил свой бег.

***

Прошло достаточно долгое время их езды. Уже начало темнеть, когда Мет увидел на обочине сине-рыжей дороги какой-то большой тёмный предмет. Он остановил бег тупи и спрыгнув с него, положил руку на рукоять катрана, и неторопливо пошёл в сторону предмета. Едва он сделал несколько шагов, как почувствовал, что что-то ткнулось ему в спину. Он замер и резко развернулся — за ним шла девушка, видимо прячась ему за спину, а за ней шёл тупи.

Мысленно выругавшись, Мет отвернулся и продолжил свой путь.

Вскоре он понял, что на обочине стоит покосившись, скорее всего тот летательный аппарат, который оставил лекарь. Всё же продолжая держать руку на катране, Мет ускорил шаги и вскоре уже осторожно заглядывал в салон летательного аппарата через дверной проём. Почему лекарь оставил дверь летательного аппарата открытой, Мету было неведомо. Летательный аппарат, насколько он помнил, лекарь назвал его стелт, был четырёхместный. В салоне никого не было и было много песка с синими блёстками и выходило, что лекарь сам пилотировал стелт.

Мет запрыгнул в салон и принялся его осматривать. Позади не стенке салона висел небольшой ящик. Мет осторожно открыл его. Его губы вытянулись в широкой улыбке — это был небольшой холодильник в котором лежали несколько упаковок, скорее всего с какой-то едой и стояли несколько блестящих баночек, скорее всего с какой-то жидкостью.

Взяв одну упаковку, Мет попытался её открыть, но она не поддалась и пришлось задействовать катран. Заглянув внутрь упаковки, он увидел там какие-то круглые светлые кружочки, напоминающие чипсы землян. Достав один кружок он поднёс его к носу — запах был вполне приятным. Тогда он откусил кусочек и растёр его во рту языком — он, действительно напоминал чипсы. Он отправил в рот несколько кружочков и найдя их вполне съедобными повернул голову в сторону входа — девушка и тупи вместе заглядывали в салон. Шагнув к ним, Мет протянул упаковку девушке.

— Можно есть!

Произнёс он и дождавшись, когда девушка возьмёт упаковку, вернулся к холодильному шкафу и достав баночку принялся крутить её, пытаясь понять, как её открыть. Понять оказалось непросто, так как было неясно, где у неё верх, где низ. В конце концов, в негодовании, он стукнул баночкой по стенке салона и она открылась. Тёмная жидкость брызнула с той стороны, какой он стукнул по стенке. Перевернув баночку, Мет увидел торчащую из неё небольшую трубочку, из которой текла жидкость. Он лизнул жидкость — она напоминала тоник землян. Сделав несколько глотков, он повернулся, намереваясь отдать баночку девушке, но она уже стояла рядом и сама ковырялась в холодильном шкафу. Мет протянул ей баночку и объяснив, как нужно из неё пить, сам направился к креслу пилота и занялся изучением органов управления летательным аппаратом.

Кузнец был грамотным человеком и даже его сохранённого информационного поля оказалось достаточно, чтобы понять пиктограммы пульта управления. Были это пиктограммы шхертов или какой-то другой цивилизации, Мету было неведомо, потому что такой информации в сохранённом информационном поле кузнеца он не нашёл.

Разобравшись с пиктограммами пульта управления — они оказались весьма похожи на пиктограммы из летательных аппаратов и авто землян, на которых ему пришлось ходить, Мет ткнул пальцем в сенсор запускающий генератор — стелт вздрогнул и пульт управления расцветился терминалами и индикаторами. Тогда он взялся за рыпп и покачал его, но летательный аппарат никак не отреагировал на эти движения. Отправив в адрес создателей летательного аппарат несколько нелестных эпитетов, Мет оглянулся — ни девушки в салоне, ни тупи, заглядывающего в дверной проём не было. Состроив гримасу удивления, Мет поднялся и подошёл к холодильному шкафу — тот был пуст. Уже с гримасой досады он выглянул из салона — девушки и тупи не было и рядом с летательным аппаратом. Тогда он выпрыгнул наружу и обойдя стелт перевёл взгляд на дорогу — вдали, над ней поднималось лёгкое сине-рыжее облачко, которое скользило в ту же сторону, куда направлялись по дороге и все они.

— Проклятье! — слетело с его губ.

«Что за животное? Или очень доверчивое к людям, или тупи уже знает её. И куда ты направилась? Скоро ночь, — подумал он о девушке. — Неужели знаешь куда?»

С досадой махнув рукой, Мет развернулся и уткнулся взглядом в раструб движителя стелта и вдруг увидел, что в раструбе много песка. Тут же осознав в чём проблема летательного аппарата, он принялся выгребать песок.

Движитель летательного аппарата имел два раструба и в обоих песка было предостаточно. Когда Мет выгреб весь песок, уже наступил поздний вечер. Выгребать песок пришлось и из дверного проёма. Уставший он вернулся в салон и усевшись в кресло пилота, запустил генератор и качнул рыпп — летательный аппарат послушно покачался по сторонам. Ткнув пальцем в сенсор закрывания двери, Мет отклонил рычаг управления и летательный аппарат послушно заскользил вверх.

***

Мет вёл стелт над дорогой, по которой ушла девушка, но сколько ни всматривался в неё, ни девушки, ни тупи не видел. Не помогало и психотронное поле, которое он периодически разбрасывал по сторонам — никаких биополей нигде не чувствовалось. У него уже закралась в мозг тревога, что девушку мог унести чёрный воалиан, а тупи, оказавшись без седока, мог развернуться и побежать в обратную сторону, в сторону кузницы.

Стало заметно темнее и на склонах гор появились какие-то неясные тени: скорее всего животные, ведущие ночной образ жизни, начали выползать из своих укрытий для охоты. У Мета защемило сердце кузнеца за благополучие девушки, но вспомнив, что она уже неизвестно сколько где-то пряталась, он немного успокоился.

Стало ещё темнее. Рука Мета потянулась к сенсорам, управляющим прожектором стелта, но он тут же вернул её, решив, что свет может вызвать интерес у каких-то служб безопасности планеты с непредсказуемыми для себя последствиями, но и идти в ночи без света в незнакомой местности, даже руководствуясь своим полем, было весьма рискованно и потому, свернув с дороги и отведя стелт подальше от неё, Мет посадил летательный аппарат и перейдя к креслам салона, нашёл способ, как их разложить, хотя пришлось повозиться и улёгшись, прикрыл глаза. Проведённый в тревоге и беспокойстве день дал о себе знать — он тут же уснул.

***

Мет открыл глаза и будто подброшенный пружинами, вскочил. Ему показалось, что снаружи кто-то скребётся по обшивке летательного аппарата.

— Только не служба безопасности, — мелькнула у него тревожная мысль и он закрутил головой по иллюминаторам салона — снаружи стоял огромный серый зверь и тыкался мордой в стенку летательного аппарата.

«Проклятье! Тебя только не хватало, — замелькали у Мета досадные мысли. — Почувствовал меня и решил проделать дыру в летательном аппарате, чтобы съесть? Ничего у тебя не получится. И как тебя прогнать, — Мет провёл рукой по боку — рука упёрлась в рукоять катрана. — Если попробовать им? Но уж слишком он большой. А если полем?»

Он высвободил своё поле и коснулся им головы животного и тут же отдёрнул его, животное тоже имело психотронное поле, хотя и не большой величины.

«Чёрт возьми!» — мысленно выругался Мет. — Скорее всего сам ты не уйдёшь?»

Сконцентрировав своё поле в иглу, Мет вонзил его в голову животного: дико взвыв, животное отпрыгнуло от летательного аппарата и развернувшись в воздухе, шлепнулось на поверхность планеты, но тут же вскочив, дико воя, стремительно понеслось прочь.

Мет опешил: животное выдержало его мощнейший психотронный удар, который навряд ли бы выдержал, даже, шхерт.

Вдруг он почувствовал ещё одну неприятность — он вдруг почувствовал жажду.

— Проклятье! — невольно выругался он.

Мет скользнул взглядом по иллюминаторам — скорее всего было раннее утро. К его удивлению горы уже почти сошли на нет и стелт стоял в большой долине, простирающейся до самого горизонта, поросшей травой со странным синеватым отливом. Небо было без единого облачка и в одной стороне было окрашено в розовые цвета, откуда, скорее всего, скоро должно было показаться местное жаркое солнце. Никаких животных нигде больше не наблюдалось и куда убежало животное, которое он атаковал, было непонятно. Над долиной кружили несколько птиц. Они были большими и достаточно далеко и были ли это воалианы, или какие-то другие птицы, с такого расстояния понять было невозможно.

Сложив кресла, Мет подошёл к креслу пилота, но тут же отвернулся от него — ему нестерпимо хотелось пить. Его лицо исказилось гримасой досады, потому что он не имел понятия, где сейчас можно было найти воду.

Вдруг он ткнул пальцем в сенсор открывания двери и шагнув к образовавшемуся дверному проёму, выпрыгнул наружу — он вспомнил, как тупи надкусывал траву в той долине, где была кузница и из травы текла вода.

Травы вокруг летательного аппарата было предостаточно и присев, Мет взялся за ближайшую травинку и потянул, желая разорвать её и узнать, есть ли в ней вода. Травинка оказалась достаточно прочной. Мет дернул её сильней. Она не поддалась и даже более, вдруг оказалась скользкой и ерзанув в руке, выскользнула из неё. Почувствовав резкую боль, Мет невольно вскрикнул и посмотрел на ладонь — через неё шла яркая красная полоса.

«Проклятье! Как проволока! — скользнула у него мысль, наполненная досадой.

Он поднялся, и поднеся руку к лицу, принялся водить языком по ране, но тут же опять присел и обнажив катран, аккуратно взмахнул им перед собой, срезая траву. Из срезанных стебельков травы, тут же показалась вода. Ему пришлось стать на колени и наклониться к самой поверхности планеты, чтобы начать пить текущую из стебельков травы влагу. Вода была горьковатой, но выбирать не приходилось.

Взмахнув ещё несколько раз катраном, срезая траву, Мету, ползая на коленях, всё же удалось сносно утолить жажду и когда он поднялся и опустил взгляд, то с досадой увидел, что его ноги изрядно исцарапаны стебельками травы, которые были очень жёсткими и действительно напоминали проволоку. Вернув катран в ножны, он покрутил головой и вдруг осознал странность этой долины — в ней не наблюдалось ни одного цветка, ни единой малой поющей птицы, хотя, насколько он помнил, в рощице, неподалёку от кузницы, цветы и птицы были.

«Странная долина. Без цветов и птиц, будто неживая», — скользнули у Мета мысли, наполненные грустью.

Он поднял голову и посмотрел вверх — в его сторону, над долиной, двигалась чёрная точка. Рука Мета механически легла на рукоять катрана.

Точка стремительно приближалась, разрастаясь в размерах и вскоре стало понятно, что это огромная чёрная птица, похожая на ту, которую он встретил неподалёку от посёлка аборигенов. Почему он опять стал объектом её внимания, Мет мог лишь гадать.

«Может потому, что я один? — всплыла у него мысль наполненная беспокойством.

Птица уже подлетела настолько близко, что Мету стали видны её ноги. Они как и у той птицы были вытянуты вперед и на концах её пальцев на каждой ноге, блестели длинные розовые плоские, словно ножи, когти. Определенно, птица видела в нём добычу. Она резко скользнула вниз.

Мет выхватил катран и в воздухе сверкнула синяя молния. Воздух огласил громкий резкий крик, заставивший Мета втянуть голову в плечи. Ударивший в него мощный поток воздуха бросил его назад и ткнувшись ногами в дверной проём летательного аппарата, он сел. Птица громко крича, стремительно удалялась, набирая высоту. На этот раз ни одного когтя отрубить у птицы Мету не удалось.

Посидев некоторое время, он вернул катран в ножны и опустив руки, упёрся ими в нижний край дверного проёма, намереваясь подняться — у него под рукой что-то хрустнуло. Он отдёрнул руку и повернул голову в ту сторону — на краю дверного проёма лежала точно такая же упаковка, какие были в холодильном шкафу салона. Видимо убегая — девушка обронила одну из них.

Подняв упаковку, открыв её и съев всё её содержимое и выбросив пустую упаковку в траву, Мет поднялся, запрыгнул в салон, подошёл к креслу пилота и усевшись, закрыл дверь и взялся за рыпп.

Он решил продолжить путь по дороге, но больше не прятать своё поле, а активно использовать его, решив, что, если он считается колдуном, то, возможно и проявление чего-то необычного в его действиях, вполне, может сойти за проявления колдовства.

***

Скорее всего уже наступило позднее утро и местное солнце вовсю проявило свой жаркий норов, когда горная гряда, вдруг резко ушла в сторону, дорога скользнула вниз и перед взором Мета оказалась ещё одна огромная зелёная долина с виднеющимися вдали многочисленными островерхими строениями. Возможно, это был тот город, который ему удалось видеть в информационном поле хозяина своего тела сразу после внедрения. Своим серым видом этот город больше навевал уныние и настороженность, нежели восторг предстоящих встреч.

Мет отклонил рыпп и стелт мягко опустился на дорогу. Видимо здесь песчаной бури не было или она была не такой мощной, как в горах и потому дорога имела изначальный цвет, красно-коричневый. До города, однозначно, было ещё достаточно далеко и он виделся не совсем чётко.

Мет склонился к пульту управления, пытаясь найти среди сенсоров, сенсор пространственного обзора, но долгое вглядывание в пиктограммы на сенсорах ни к чему не привело — сенсора пространственного обзора с той пиктограммой, какой он обозначался у землян он не увидел, а тыкать во все подряд не рискнул, опасаясь негативной реакции летательного аппарата.

Видимо дорогой, на которой сейчас находился он, не часто пользовались местные жители, потому что на всём её протяжении до города, на ней не было видно ни одного движущегося объекта, да и во время движения по ней, Мету тоже никто не встретился. Почти у самого города она вливалась в другую дорогу, темно-серого цвета, видимо более значимую, так как на ней сейчас что-то двигалось в сторону города. Был ли это какой-то механизм или такой же стелт, с такого расстояния Мету понять было невозможно, так как предмет почти сливался с темным полотном дороги. Дорога шла далеко в сторону от красно-коричневой дороги и постепенно растворялась в зелёном покрове долины.

Раздосадованный, Мет ткнул пальцем в сенсор открывания двери и поднявшись, выпрыгнул наружу и тут же съёжился от зноя, будто кто-то невидимый направил на него какой-то тепловой излучатель.

Преодолевая стремление запрыгнуть назад в салон стелта, он прислонил руку ко лбу, всматриваясь в городскую окраину, но и это не принесло ему новой информации — город по-прежнему просматривался не достаточно чётко.

Вдруг, в сиреневом небе над городом появилась чёрная точка и описав несколько замысловатых фигур, скользнула вниз. Сердце Мета дрогнуло.

«Шхерт на своем летательном аппарате, — скользнула у него тревожная мысль. — Может там он не один?» — появилась у него уже обнадеживающая мысль, что это совсем не тот шхерт, который приходил к кузнецу и он его не узнает.

Он принялся внимательно всматриваться в небо над городом, но никаких точек больше не наблюдалось. Тогда он начал осматривать горизонт и когда повернул голову в левую сторону, невольно отшатнулся — на него летела большая чёрная птица, широко раскинув свои огромные крылья. Она летела настолько низко, что Мету показалось, что она неминуемо заденет его.

Рука Мета молниеносно выхватила катран и воздух прочертился синей вуалью. Птица, будто поняв его намерение, взмахнула своими огромными чёрными крыльями и заложив крутой вираж, отвернула в сторону. Мощный поток воздуха ударил Мету в грудь. Он пошатнулся, но устоял.

«Чёрт возьми! — мысленно выругался Мет, засовывая катран в ножны. — Такое впечатление, что я им чем-то нравлюсь, что они, где бы я не оказался, норовят напасть. Может не на меня, а на кузнеца? Проклятье! Может, действительно он прогневал небесного властелина этой планеты и тот решил, во что бы то ни стало, его убить?».

Частое появление больших чёрных птиц озадачило Мета. И вероятно, что та чёрная точка над городом могла быть отнюдь не летательным аппаратом, а подобной птицей.

Конец ознакомительного фрагмента.