Букет белых гортензий

Гейл Хилл

Приходя к ней домой, он всегда дарил ей букет белых гортензий. Она с радостью их принимала, улыбаясь ему в ответ, но ночью плакала в подушку. Ведь букет белых гортензий в переводе с языка цветов – безразличие… А Аня слишком сильно любила Рому… Книга содержит нецензурную брань.

2

Переодевшись в спортивный топ и лосины голубого цвета, Аня заплела высокий хвост и вышла в зал. Иногда она приходила сюда, чтобы провести время с Ромой. Сегодня ей тоже захотелось. Он как раз тренировал группу 25+, и если что она могла бы сказать, что пришла сюда знакомиться с каким-нибудь парнем. Кравцов же хотел найти ей ухажера.

Тихонечко прошла на трибуны, стараясь сделать все максимально бесшумно и незаметно. Но ее заметили.

— Роман Александрович, — один из волейболистов косо посмотрел на Аню, привлекая внимание Кравцова. — Там какая-то девушка на трибунах.

Рома повернулся, уже было собираясь ругаться. Посторонние на тренировке — непозволительная вещь. Передумал, когда увидел Аню. Еще и в форме. В голову сразу же пришла идея.

— Это Аня, — ответил он, подозвав девушку жестом. — Привет, Анютка. Хочешь потренироваться с нами?

Она закивала. Его школа. Любила волейбол так же сильно, как, пожалуй, любил его он сам. Ему нравилась эта черта в ней. И наблюдать за ней в игре было одно удовольствие.

— Отлично, у нас как раз одного не хватает. Саша заболел, заменишь его?

— Конечно, — Аня коварно улыбнулась.

— И что нам с ней делать? Это же девчонка, Роман Александрович!

— Да, она же, небось, мячей боится! — возмущались один за другим подопечные Кравцова.

— Эта девчонка побольше вас умеет, — с гордостью заявил Рома.

Нагнувшись пару раз и размяв руки и ноги, Аня встала в строй. Ростом девушка не выдалась, поэтому с удовольствием заняла последнее место среди высокорослых мужчин. Ее сто шестьдесят один сантиметр смотрелись на их фоне смешно.

— Андрей и Юра — капитаны, набираем себе команды. Сыграем одну партию, посмотрим, как у вас обстоят дела после перерыва. Как наберете команды, не забудьте провести разминку. Иначе руки и ноги тут переломаете.

Как и ожидалось, Аню взяли в команду последней. Она досталась Андрею. Провели легкую разминку, чтобы разогреть мышцы, и стали располагаться на поле. Орловой не доверяли, боялись, что она совсем никудышная, поставили вперед, надеясь, что туда мячи попросту не будут лететь.

Убедившись в том, что обе команды выполнили указания, Рома дал свисток. Команда Юры, решив воспользоваться тем, что на передней линии девчонка, стала нагружать ее максимально. Все мячи намеренно летели туда.

— Сука, — выругался Андрей, — короче, проиграем, пацаны.

Однако Аня удивила. Она в силу своего роста оказалась очень юркой и легко справлялась с летящим в нее мячом, отлично владела верхней и нижней передачей и спокойно самостоятельно забивала «голы». Участники ее команды переглянулись. Да она ведь маленький Джокер!

— А я вам говорил, — заметив удивление своих парней, бросил Рома.

— Пс, Аньк, — Андрей подозвал девушку. — Сорян за недоверие.

— Забей, — она улыбнулась.

— Сможешь нагрузить им вперед? — прошептал ей в ухо. — У них плохо играют спереди, привыкли, что назад летит.

— Без проблем.

Через час интересной и полной на события игры, в которой одержала победу команда Андрея, Рома прервал тренировку. Похвалил ребят и отпустил их в душ. Но они уходить не собирались. Каждый счел нужным поблагодарить Аню за отличную игру. Когда последний из мужчин ушел в раздевалку, Аня смущенно посмотрела на Рому.

— Ты умничка, — он заключил ее в объятия. — Так зарядила моих парней, что они теперь будут из кожи вон лезть, чтобы уметь, как ты.

— Боюсь, если я приду сюда еще раз, они подерутся за меня, — рассмеялась Орлова.

— Вполне вероятно, — поддержал ее настроение. — Зря ты, конечно, не пошла в спорт. Из тебя вышла бы отличная волейболистка.

— Мне не хочется, я хочу в свое удовольствие играть. Для своего тренера, — прижалась крепче к Роме, вдохнув аромат его кожи. — Другого тренера я не потерплю. Да и меня мало кто вынесет.

— Ну да, тебя сложно вынести. На мозг ты иногда капаешь активно так.

Она не обижалась. Знала, что он любя. И вот зачем ей другой кто-то нужен, когда тут такой родной? Какой еще мужчина прижмет ее к своей груди после того, как она отыграла час в волейбол, и, что естественно, была потной. Другой бы отправил ее в душ, а Рома обнимал, еще и сам!

— Ну все, иди в душ, красотка.

— Хочу еще немного пообниматься, — протестовала Аня. Слишком хорошо было в крепких мужских руках.

Рома хотел сказать, что сейчас придет Оля, и тогда Ане придется отойти самой. Не успел. Возлюбленная Кравцова прошла в зал. Карие глаза тут же заметили открывшуюся перед ней картину. Колошина не была ревнивой, успела выработать иммунитет к этому чувству, но Аня ее изрядно раздражала. Ее было слишком много в их отношениях. Чересчур.

Порой Оля не понимала, откуда у Ромы такая святая и искренняя любовь к юной девице, и когда спрашивала у него это прямо, он отвечал слишком странно. Говорил, что прикипел к ней, пока она росла на его глазах, что без нее иногда сложно. Она ему стала младшей сестричкой, совсем родной.

— Привет, Колокольчик, — ласково отозвался Рома, аккуратно отстранив от себя Аню. Хватит.

— И тебе здравствуй, — не так радостно ответила женщина, пронзительно посмотрев на Орлову. — А ты тут что делаешь?

— Пришла потренироваться, — сложила руки в замок девушка, — а, вообще, прежде чем задают вопрос, для начала хотя бы здороваются. Странно, что ты этого не знаешь. Кстати, привет. — Чмокнула Рому в щеку. — Пока, Ромашка, и тебе пока, Оля.

Ушла как можно скорее, видеть то, как Рома ее целовал, было невыносимо. Оля сердито уперла руки в бока.

— Наглая девица, — раздраженно бросила она. — Тебе не кажется, что у вас слишком близкие отношения?

— Ольчик, — успокаивал Кравцов, взяв возлюбленную за руки. — Не ревнуй, знаешь ведь, что тебя люблю. Анютка классная, но малявка она еще. Внимания требует, как я могу ей отказать? Все-таки не чужие люди.

— А если она тебя с ней переспать попросит, тоже не сможешь ей отказать? — драматизировала женщина, злилась. За своей дружеской любовью Рома совершенно не замечал, что Аня была в него влюблена.

— Не передергивай, Оль, — уже начинал выходить из себя Кравцов. — Она не попросит, это, во-первых, а, во-вторых, я не идиот, чтобы такое делать.

— Ладно, поехали, мы собирались ужинать.

***

— Ненавижу!

Бросила телефон в стену Орлова. Смартфон, ударившись об бетон, упал на пол. На дисплее появилось несколько трещин, как будущее напоминание об этом дне. Дне, в котором ее сердце облилось кровью в очередной раз. А ведь всего неделю назад все было так хорошо!

— Чтоб ты сдохла, гадина!

Девушка не смогла удержаться. Ей нужно было срочно что-нибудь разрушить. Взгляд упал на покореженный мобильник. Вскочив с кровати, она стала топтать телефон каблуком и выкрикивать различные ругательства и проклятия. Тема зашел в комнату сестры в тот момент, когда от телефона остались куски пластика, а из красивых губ вылетело очередное пакостное слово.

— Старая кошолка!

— Что ты делаешь? — Тема схватил сестру за руку в попытке оторвать ее от уже сломанного телефона. Не вышло. Наклонился, спасая хотя бы сим-карту. — Аня, что произошло?

Она не ответила. Уткнулась в грудь брату головой и расплакалась. Что-то промямлила неразборчиво, поэтому Тема, не найдя другого выхода, крепко обнял сестру. Погладил по голове, нашептал пару ласковых, пока она не успокоилась. Как только принес ей стакан воды, усадил на кровать и начал расспрос.

— Что случилось, Анютка? Ты редко когда плачешь, я вообще не помню, чтобы видел тебя плачущей. Кто тебя обидел?

Жадно сделала глоток воды, шмыгнула носом. Помолчала.

— Ромка… Он сделал Оле… Он ее в жены берет, понимаешь? Не меня! Ее! Почему? Почему он меня не любит? Я такая некрасивая? Плохая? Меня нельзя любить? Что со мной не так? Я ведь ему и так, и сяк намекала на свои чувства. А он… Он все равно эту каргу старую любит, а не меня… Может, я просто настолько ужасна, что со мной можно только дружить?

Тема не знал, что ответить Ане. С одной стороны, он понимал ее чувства. Подростковая влюбленность всегда такая сильная и яркая, ощущается острее. Аня ведь все еще большой, но подросток. Но, с другой стороны, неужели она думала, что Рома ее полюбит? Да, он хороший, но исключительно друг ей. О какой любви могла идти речь?

— Тебе нужно успокоиться, сестричка, — тяжело вздохнул он. — Ты не ужасная, очень красивая и тебя можно любить. Тебя любят, я знаю. Просто ты не видишь, потому что влюблена в Ромку. Солнышко, пойми, ну, не твой он. Не для тебя. У него есть другая. Не убивайся так. Будет у тебя еще так много таких Ром, что отбиваться устанешь. Тебе нужно перестать его любить.

— Мне не нужны другие Ромы, я этого люблю, — слезы самопроизвольно текли из зеленых глаз, капая на шею Теме. — Пусть эта Оля его разлюбит, и он ее. И все он для меня, ничего ты не понимаешь!

— И как ты собираешься сделать так, чтобы он ее разлюбил? Анюта, это сейчас звучит очень глупо и по-детски.

— Я найду способ!

Больше не плакала Орлова. Смыла в ванной комнате слезы и макияж и вернулась к брату. Открыла шкаф, начав прикладывать к груди один наряд за другим, и чем дальше двигались наряды, тем более откровенными они становились.

— Нет, — отрезал Тема, — это не сработает.

— Сработает! — была уверена в капитуляции Кравцова Аня.

— Я тебя никуда не пущу в таком виде. Имей в виду, наденешь хоть одно из этих подобий платьев, запру тебя в комнате. Не веди себя как идиотка.

Хоть Артем сам любил, когда девушки одевались откровенно, но позволить своей родной сестре так позориться и выставлять себя в ужасном свете, он не мог. Зачем? Рома все равно ее выгонит. Спать он с ней не станет.

— Не лезь! Это моя жизнь! — наплевала на присутствие брата, скинула с себя одежду и быстро надела платье с ярко выраженным декольте. Длина платья… Его и платьем не назовешь. Так, подобие. Накрасила губы и глаза. Поярче, чтобы привлекать внимание. — Скажешь кому-то, что я плакала, особенно Ромке, я тебе руку сломаю. Ты знаешь, я могу.

— Ну и дура ты, Анька, — злился брат. — Телефон хоть старый возьми, чтоб связь со мной держать. Переживать буду, ты же в образе шлюхи, вдруг кто-то захочет проявить свою мужскую харизму.

Вытащила из ящика старый смартфон, всунула в него симку. Посмотрела на себя в зеркало.

«И правда дура», — решила Орлова.

Все-таки сняла платье. Надела джинсы и бадлон. Питерские ночи были холодными. Смыла боевую раскраску. Оставила только яркие губы. Тема одобрительно улыбнулся.

— Так-то лучше, — отметил он. — Но ты уверена, что стоит сейчас к нему идти? Раз он сделал ей предложение, ну… Он будет с ней.

— Значит, я уйду. А если нет, то останусь. Я не могу сидеть, сложа руки.

— Звони, если вдруг все будет туго. Заберу тебя.

— Хорошо, — обняла брата. — Только не говори никому, что я плакала, пожалуйста. Все думают, что я сильная, пусть так и думают. Не хочу, чтобы кто-то мог пользоваться моими слабостями.

— Эмоции — это не слабость, — потрепал ее по голове. — Но я не скажу никому, не переживай.

Через полчаса, покинув машину такси, Орлова стояла у двери в квартиру Ромы. Не могла решиться нажать на звонок. Боялась, что он будет с Олей, и ее настигнет очередная волна истерики. Но раз пришла, надо было выжать из ситуации все. Нажала. Он открыл.

— Рыжуля? Ты тут как? — удивился ее приходу. — Проходи, я как раз один.

— Я… Соскучилась, — она не врала. — Можно, если у тебя нет планов, я с тобой ночевать останусь?

— Весьма неожиданное предложение, — усмехнулся Кравцов. — Оставайся. Оля с дочерью уехала к маме на пару дней, поэтому я один пока что.

— Впустил меня только потому, что Оля уехала?

От ее слов веяло холодом. Она теряла его. И как друга, и как шанс на что-то большее.

— Нет, — не задумываясь, ответил он. — Я всегда тебе рад. Ты это прекрасно знаешь, просто Оля тебя недолюбливает, собственно, как и ты ее.

— Есть за что. Она мне не нравится. Не понимаю, что ты в ней нашел. Она же… Тебе не кажется, что она для тебя, ну, как бы это мягче…

— Не старая, Аньк, — закончил за нее. — Любви все возрасты покорны. И, прошу тебя, давай не будем об этом. Я ее люблю, и на этом точка. Через пару месяцев сыграем свадьбу.

Стакан с чаем, который Рома принес Ане, пока она устраивалась в гостиной на диване, выпал из ее руки. Горячая жидкость разлилась на ноги девушке. Она не ощутила боли. Внутри было куда больнее. Пару месяцев… У нее есть всего пара месяцев.

Рома быстро взял со стола салфетки и стал промакивать чай, чтобы Орлова получила не такой сильный ожог. Когда понял, что все бессмысленно, властно ее попросил:

— Снимай штаны! — она непонимающе посмотрела на него. Чувства вернулись. Завизжала от боли. — Снимай, говорю, штаны. Сейчас все ноги обожжешь.

Сняла. Он отнес их в ванную, бросил в стиралку. Ушел в спальню, чтобы найти ей что-то свое. Аня пошла за ним. Села на кровать. Рома нашел спортивки, но сначала взялся за аптечку. Решил помазать места ожогов, чтобы уменьшить боль и покраснение.

— Как ты так умудрилась? — аккуратно выдавил из тюбика мазь. Девушка заворожено на него смотрела. Пожала плечами. — Болеть же будет, неосторожная ты моя.

— Твоя… — вторила ему.

Его сильные руки на ее бедрах, такие нежные прикосновения. Мозг Орловой отключился. Она обхватила его подбородок рукой и, нагнувшись, впилась в его губы с требовательным поцелуем. Надеялась, что не оттолкнет.