Леди Пятница

Гарт Никс, 2007

Четверо из семи Доверенных Лиц потерпели поражение и лишились своих Ключей. Но приключения Артура Пенхалигона продолжаются. Его друзья – Сьюзи и Фред – в плену у Дудочника, Превосходная Суббота создает проблемы везде, где только может, а Леди Пятница забирает с Земли тысячи людей. Что она хочет от всех этих смертных и куда их отправляет? Тем временем Артур, Дудочник и Превосходная Суббота получают от Леди Пятницы письма. В них она сообщает, что отказывается от должности Доверенного Лица и готова передать ее тому, кто первым достигнет Скриптория в Среднем Доме. Звучит так, будто добровольцам уготована идеальная ловушка… Книги Гарта Никса давно оценили по достоинству юные любители загадочных историй. Впрочем, взрослые тоже читают их с удовольствием. И неудивительно, ведь фантастические миры Никса всегда уникальны, а приключения, которые выпадают на долю героев, каждый раз неожиданны. «Леди Пятница» – пятая книга цикла «Ключи от Королевства».

Глава 4

Листок приоткрыла глаза, чувствуя, как загадочным образом переворачивается желудок. Череда сновидцев продолжала тащиться вперед по широкому коридору, вырубленному в тускло-розовом камне. Освещался он бронзовыми газовыми рожками, установленными через каждые несколько ярдов: по вогнутому потолку плясали отсветы длинных язычков синеватого пламени. Листок старалась не выбиваться из шествия, но, сделав шаг, потеряла равновесие и отчаянно замахала руками, как никогда не сделал бы спящий.

Несколько долгих секунд Листок, спотыкаясь, валилась вперед, пытаясь одновременно удержаться на ногах и при этом продолжать отыгрывать сомнамбулу. Постепенно до нее дошло, что дело было вовсе не в проблемах вестибулярного аппарата. Решив поэкспериментировать, она оттолкнулась чуть сильнее… толчок вышел слишком сильным, она недооценила свои ослабевшие ноги. Ее унесло на несколько футов вверх, и она чуть не врезалась в один из газовых рожков под потолком — а тот находился самое меньшее в девяти футах над полом. От пламени Листок увернулась, но вот столкновения с идущим впереди лунатиком избежать не смогла.

Невольный полет подтвердил ее предположение о том, что они оказалась в каком-то месте с гравитацией, значительно уступавшей земной. В то же время он привлек внимание Жителей-стражников, двигавшихся позади. Двое из четверых в арьергарде ринулись к ней. Оставшиеся продолжали присматривать за немногими сновидцами, шедшими за Листок.

Листок едва успела подняться и обернуться, когда те двое сгребли ее за руки и выдернули из вереницы, увлекая к стене прохода. Листок расслабила руки, прикрыла глаза и вяло повесила голову, изображая погружение в сон, но на сей раз Жителей провести не удалось.

— Девчонка проснулась, — сказала одна из стражниц. Она была облачена в такой же деловой серый костюм и полупальто-тренч, как и все остальные, безошибочно женским оставался лишь голос.

— Ну допустим, — отозвался другой Житель, мужчина. — И что прикажешь из-за этого с ней делать?

— Надо все проверить. У тебя при себе «Распоряжения и процедуры»?

— Я их вчера вечером переплетал. Положил под камень, чтобы прижать, и забыл, под который. Можно, твой одолжу?

— А я капитулы золотила, — ответила Жительница. — Оставила на верстаке.

— Может, позволительно спросить у нее…

От того, как было произнесено это «у нее», Листок помимо воли кинуло в дрожь: ясное дело, речь шла о Леди Пятнице.

— Не глупи! Она не прощает, когда ее дергают по пустякам! Помнишь, было дело, у нас проснулась одна? Как мы с ней поступили?

— У меня никто не просыпался, Милка.

— Это было всего двадцать лет назад по здешнему счету. Где ты был тогда?

— Там же, где, будь моя воля, находился бы и сейчас: Шестым-на-подхвате у Большого Пресса. Меня отправили сюда, лишь когда переплетной линией стал ведать Яким. Он меня никогда не любил! А все из-за того, что я нечаянно крутанул один из меньших прессов, как раз когда там была его голова. Тысяча лет с тех пор минула, даже больше…

— Вспомнила, — сказала Милка.

— Ты? Вспомнила? Да тебя там и не было!

— Нет, конечно, не твой поступок, придурок! Я вспомнила, как следует поступать с нечаянными пробужденцами. Их следует отводить к переворотчице!

— К кому?..

— К переворотчице. Ну, той смертной, что присматривает за спящими. Как там ее звали-то… я вроде знала, но, может, это была предыдущая… или еще какая-нибудь перед той. Они так быстро сменяются, поди их упомни!

— Ну и где нам искать эту… переворотчицу? — спросил Житель-мужчина.

Листок про себя решила называть его Придурком, пока не узнает его настоящего имени. Такое прозвание казалось весьма подходящим.

— У нее где-то должен быть офис. Поищи на карте! Карта хотя бы есть у тебя? А я между тем эту смертную подержу!

Листок ощутила, как Придурок выпустил ее, и напрягла все мышцы, готовясь рвануть прочь, если и Милка надумает разжать руки. Но Жительница лишь сильнее стиснула плечо девочки, больно впившись пальцами.

— Не балуй! — сказала Милка. — Я довольно работала с детьми Дудочника и вас, смертных, насквозь вижу! С вами глаз да глаз нужен! И можешь не прикидываться, что спишь! Да и бежать от нас бесполезно. Некуда здесь бежать!

Листок подняла голову, открыла глаза и медленно, не спеша огляделась. Придурок неуклюже разворачивал карту: та в его руках росла и росла, пока не превратилась в здоровенный — восемь футов на восемь — квадрат толстой плотной бумаги, прислоненный к стене. Увы, это оказалась обратная сторона карты. Перевернуть огромный лист было непросто, Придурок возился и мешкал.

Милка досадливо вздохнула, но хватку на плече Листок не ослабила.

— В каком это смысле бежать некуда? — глядя на неравное сражение Придурка с картой, спросила Листок.

Жителю удалось частично повернуть карту, но другая часть успела сложиться. То, что девочке удалось рассмотреть, больше напоминало не план местности, а чертеж здания. Сплошь комнаты с коридорами, расположенные кругом центрального… озера? Что еще мог обозначать ровный круг, закрашенный синим?

— Вижу, тебе надоело хитрить, изображая спящую, — сказала Милка.

Тон Жительницы показался Листок более-менее дружелюбным. По крайней мере, не напрямую враждебным.

— Все обстоит именно так, как я сказала, — продолжала та. — Мы находимся в Горном Приюте Леди Пятницы. Эту гору специально для нее выстроили в Доме, а затем переместили сюда. Тогда-то средняя часть немного и просела: уронили, бывает. За пределами горы находится одно из самых диких и негостеприимных Второстепенных Царств. Госпожа любит уединение. Очень любит!

— Нашел! — объявил Придурок.

Он ткнул пальцем в карту, по ходу дела выпустив один из углов. Карта немедленно сложилась, спеленав ему голову.

— Здесь в самом деле некуда бежать, — повторила Милка, сопроводив свои слова резким нажимом пальцев. — Просто постой спокойно у стеночки, через минуту мы тебя отведем к переворотчице. Вздумаешь баловать, будешь наказана!

Она выпустила Листок и отобрала карту у Придурка. С легкостью развернула ее, ища место, которое он указал прежде.

На миг у Листок шевельнулась мысль о побеге… Однако в ногах по-прежнему не ощущалось силы, равновесие оставляло желать лучшего, а главное — она поверила Милке. Здесь, похоже, действительно некуда было бежать. По крайней мере, не просматривалось очевидной цели побега. Лучше пойти с тюремщиками, а по дороге как можно больше выяснить об этом самом Приюте. Тогда можно будет начать соображать, как выбираться отсюда. И не просто сбежать, но и вытащить тетю Манго. И всех остальных, насколько это окажется возможно.

— Круг Шестой, восемнадцать, — сказала Милка. — А мы в Круге втором, сорок три. Нужно подняться на четыре круга, а там еще либо назад, либо вперед… назад будет немного быстрее.

— Почему? — не понял Придурок.

Милка безнадежно вздохнула:

— Потому что против часовой стрелки от сорок третьего до восемнадцатого — двадцать пять сегментов. А по часовой от сорок третьего до восемнадцатого — тридцать пять.

— А, да, верно, я просто не сосчитал, — сказал Придурок. И ткнул рукой вправо: — Вперед — это ведь туда?

— Нет, это назад, — сказала Милка. — Ты стоишь лицом к кратеру. — И подтолкнула Листок: — Давай двигайся. Чем быстрее мы тебя отведем, тем скорее тебя приставят к работе.

— К работе? — переспросила Листок. — К какой такой работе?

— Там увидишь, — сказала Милка. — Пошевеливайся!

Листок сдвинулась с места и пошла. Процесс ходьбы ощущался очень странно, приходилось осознанно делать мелкие, слабые движения, чтобы удержать равновесие. Как на Луне? Нет, все же не так: китайские космонавты, высадившиеся там несколько лет назад, двигались совсем иначе. Листок прикинула, что гравитация составляла процентов восемьдесят пять от обычной земной. Как раз такая, чтобы без конца спотыкаться.

Грубо вырубленный проход с его газовыми факелами тянулся несколько сот ярдов, плавно заворачивая влево. То тут, то там попадались двери, иногда с обеих сторон сразу. Это были деревянные двери самого обычного вида, выкрашенные в одинаковый бледно-голубой цвет, с весьма разнообразными бронзовыми ручками, вид и форма которых могли означать, что там, за дверьми… а могли и не означать.

— Не гони, — крикнула Милка. — Сворачивай направо, на лестницу.

Листок замедлила шаг. Впереди по правую руку виднелась открытая арка. Справа белой краской была нарисована цифра 42. Листок присмотрелась и вместо краски увидела мозаику из крохотных кусочков слоновой кости или сходного материала. Наверху арки виднелась еще одна белая цифра, на сей раз просто двойка.

За аркой обнаружилась лестничная площадка с цифрой 2, выложенной на полу то ли мелкими белыми камешками, то ли кусочками кости. С площадки уводила широкая лестница: слева — вверх, справа — вниз. Ступени были вырублены в скале и облицованы гладким светлым камнем синеватого цвета. Лестницу тоже освещали газовые рожки, поменьше тех, что в коридоре. Они имели форму припавших к земле леопардов и располагались не на потолке, а по стенам.

— Вверх! — приказала Милка.

Листок повернула влево и, делать нечего, полезла вверх по ступеням. Подниматься пришлось долго, но наконец впереди показалась другая площадка. На ней значилась цифра 3.

— Еще три пролета, — сказала Милка.

Даже в условиях пониженной гравитации подъем выдался долгий. Между третьим и четвертым уровнем Листок насчитала триста ступенек. Примерно столько же отделяло четвертый от пятого — правда, разок девочка сбилась со счета, отвлекшись на переживания о своих домашних и о себе лично.

За все время восхождения они не встретили ни души. И на уровне — или «круге», как выражалась Милка, — номер шесть в пределах видимости никого не оказалось. Коридор, куда они попали, выглядел почти точной копией того, по которому далеко внизу уходили лунатики. Листок приметила разве что легкие различия в цвете и текстуре скалы.

— А теперь пойдем вкруговую к восемнадцатому сегменту, — сказала Милка.

— Ненавижу это местечко, — бросил Придурок. — То ли дело у нас в Доме…

— Цыц! — прикрикнула Милка. — Никогда не знаешь, кто может подслушать!

— Но я же просто хотел сказать, что…

— Вот и отдохни от этой мысли. Нет, все же за какие прегрешения меня поставили в пару с тобой, а, Фиорин?

Листок с некоторым разочарованием услышала настоящее имя Жителя. Она уже привыкла мысленно называть его Придурком и собиралась называть так впредь. А как это делать, когда знаешь имя?

— Понятия не имею, — говорил он между тем. — Может, ты сунула кого-нибудь случайно под пресс? Запрессовала?

— Нет, я вызвалась по собственному желанию. Думала, это откроет путь к повышению… А теперь помолчи. Чем скорее мы сбагрим с рук этого ребенка, тем скорее сможем налить по чашечке чая и задрать ноги на стол!

— Чай? У тебя чай есть? — обрадовался Фиорин. — Правда?

— Да. Я получила ящичек от тех крыс, когда мы последний раз были дома. Шевелись давай!

После упоминания о чае они значительно прибавили шагу. Теперь Фиорин шагал первым. Если сопоставить номера, попадавшиеся через каждые несколько сотен шагов, с тем, что Листок удалось рассмотреть на развернутой Жителями карте, они шли кольцевым проходом, разделенным на главы. Или на сегменты, как циферблат. Коридор тянулся по внешней стороне круга, значит все комнаты и, видимо, меньшие коридоры тянулись от периметра к середине. То бишь до границ того большого синего пятна в центре.

Листок потратила некоторое время, пытаясь вычислить примерный размер круга. Если в нем шестьдесят сегментов и от одного до другого около трехсот шагов — а средний шаг Листок, как она помнила, равнялся восемнадцати дюймам, — окружность получалась… берем триста раз по полтора фута, это будет четыреста пятьдесят футов или сто пятьдесят ярдов… и умножаем на шестьдесят. Выходит девять тысяч ярдов или около пяти миль. А поскольку длина окружности есть два «пи», помноженные на радиус, диаметр круга будет… будет…

Листок настолько погрузилась в вычисления, что не сразу отреагировала, когда Фиорин неожиданно остановился. Она ткнулась ему в спину, отлетела и, потеряв равновесие, приземлилась на пятую точку.

Листок начала было вставать, но в следующий миг передумала. Фиорин откинул руки назад, пальто-тренч рывком слетело с него, выпустив матово-голубоватые крылья. Длинные перья мазнули девочку по лицу. Тем же движением он выхватил из поясных ножен то ли короткий меч, то ли длинный кинжал — зеркально отполированный клинок пустил по стенам яркие блики.

Долей секунды позже Милка последовала его примеру, буквально перепрыгнув через Листок. Газовое пламя потолочного рожка фыркнуло и зашипело — Жительница пронеслась прямо сквозь огонь. Ее крылья, как и у Фиорина, были бледно-голубого цвета. И в руках — такой же зеркальный кинжал.

Листок никак не могла рассмотреть, что они атаковали — или от чего защищались, — их оружие сверкало слишком ярко. Девочка видела только бешено бьющиеся крылья да световые следы вроде тех, что получаются, когда с большой выдержкой снимают уличное движение.

Потом мимо нее кувырком пролетел Фиорин: его отшвырнуло футов на тридцать назад по коридору. Врезавшись в пол, он прокатился еще не менее двадцати футов, чтобы наконец удариться в изгиб стены.

Тогда Листок разглядела напавшего. Или его часть. Это было длинное серое… щупальце? гибкий побег? — толщиной с ее ногу и десять футов длиной. Щупальце росло из пятнисто-серой штуковины, овальной, как мяч для американского футбола, только величиной с холодильник. Штуковина удирала в глубину коридора, двигаясь по-крысиному, хотя ног у него Листок не заметила. Зрелище длилось ровно секунду. Кинжал Милки рассек щупальце на несколько кусков и глубоко вонзился в серую тушку. Удар сопроводила столь мощная вспышка света, что Листок не просто временно ослепла, но и почувствовала жар на лице — ощущение, сходное с тем, когда обгораешь на солнце.

Зрение вернулось через несколько секунд. За это время разум и тело Листок успели сообща сделать вывод: пора как следует испугаться! И не просто испугаться, но и что-нибудь сделать! Желательно — удрать, да поскорее и подальше!

Но когда Листок снова смогла видеть, пусть и сквозь плавающие точки и темные кляксы, она сумела подавить страх. Этому немало помогла Милка, пинками сгребавшая в кучу остатки поверженного супостата. И все ее движения говорили о том, что существо более не представляло угрозы. Вернулся и Фиорин. Подошел как ни в чем не бывало.

— Что это было такое? — спросила Листок.

Голос прозвучал жалко, и она сама его услышала словно издалека.