Договор дороже жизни

Гарегин Робертович Заргарян, 2020

Люди постоянно задаются единственным вопросом – за что? Абсолютное большинство не находит ответа и отворачивается от веры, жизни ломаются, разрушаются семьи и суицид становится панацеей от прогрессирующего сумасшествия. Стоящему на развилке дорог необходимо сделать выбор, ему кажется, что он хозяин своей судьбы, только так ли это? Может быть, выбор за нас уже сделан? Шахматная партия начинается, гроссмейстер готов жертвовать фигурами

Глава 2

— Я точно помню, уж мне вы поверьте, — завелся вечно спокойный Сергей. — Готов руку дать на отсечение.

Из пятнадцатиминутной остановки, заполненной не то дискуссией, не то синусоидальными спорами, или какофонией бессвязных мыслей, имеющих незаконное право на существование, Роберт сделал следующие выводы: группа достигла конечного пункта назначения и не достигла его одновременно. Каждый был уверен в том, что это именно то место, где в прошлом году совершено археологическое открытие, если верить отпечатавшимися в памяти ориентирам. Вон стоит сломанная порывами шквального ветра старая береза, одиноко устроившаяся на невысокой насыпи, поросшей кустарником. Справа от нее неподалеку лежит груда камней, укрытых густой шерстью зеленого мха. И помимо всего прочего, слева от углубления, похожего на засыпанный годами окоп, догнивала брошенная здесь еще в прошлом году туристическая палатка. Но на когда-то пустой огромной поляне непонятно откуда появилась старорусская деревня. С домами из грубо отёсанных бревен, обнесенных редким частоколом, на который местами были насажены сосуды из необожжённой глины. Видимо, хозяева не опасались чужаков, раз не закрывали перекошенные от времени калитки, неприятно скрипевшие на ветру. В центре деревни величественно возвышалась трехэтажная усадьба с просторными двухстворчатыми окнами, похожая на незаконченную пирамиду. Вершину венчал золоченный флюгер в виде летящего лебедя. Сбоку пристроился флигель, выкрашенный желтой краской. Всего домов было восемь. В небольших окнах мерцали огоньки, видимо, огонь от свечек или масляных лампад. На улицах никого. Не было ни лая дворовых собак, ни ворчания голодного домашнего скота, ни присущей вечерней деревенской суеты с гармошкой и сплетнями. Может быть по телевизору показывали финал лиги чемпионов или шла заключительная серия бразильского сериала? Или жители совершали таинственный обряд, пропустить который в полнолуние было противопоказано? Неизвестность всегда порождает сотню вопросов, но не всегда люди готовы к ответам.

Из команды выделились добровольцы, собравшиеся в деревню, к которой присоединился и Роберт. Скорее из любопытства, чем из насущной необходимости. Возглавил любопытных Сергей, за ним Жорик, Антон и Николай. Оставшиеся разбились на группы, одни начали ставить палатки и разбирать вещи, другие отправились на поиски дров для костра. Никто сейчас бы не отказался от кружки горячего чая или разогретой тушенки с коркой хлеба. Потом посидеть у костра, послушать гитару, выслушать парочку страшных историй, после чего разойтись по палаткам и завалиться в теплый спальный мешок, забыв об усталости.

До окраинного сруба добрались за три минуты. Шли молча, смотря под ноги, чтобы не угодить в рытвину или не зацепиться ступней за корягу. Тропинки не было, так что меры предосторожности оказались не лишними. Калитка, наскоро сколоченная из потрескавшегося от времени штакетника, предательски скрипнула, но никто не обратил на это внимания. Отовсюду торчали ржавые гвозди, и стоило проявить чудеса аккуратности, чтобы не напороться на их изогнутые металлические тела. Пролеты прогнили, покрывшись толстым слоем мокрой серой плесени. Вдоль стены валялись грабли, вилы и лопаты. Самодельные черенки были плохо обработаны. Возле низкого крыльца, начинавшегося тремя ступеньками, стояла конура с дырявой крышей, сколоченная явно наспех и неаккуратно. В квадратном отверстии показалась морда волка. Из открытой пасти на землю капала густая белая слюна. Сергей резко остановился, потянулся за ножом, висевшим на потертом кожаном ремне. Жорик начал медленно пятиться, немного растерявшись и присев от испуга. Антон с визгливым хрустом оторвал штакетник от пролета, хотя трухлявая доска мало чем могла помочь. Спин в мгновение ока оказался за калиткой, сказались молодость и реакция.

Но волк не обратил внимания на непрошенных гостей, лишь соизволил вылезти из будки, выгнуть спину и… Его глаза встретились с глазами Роберта. Человек не разглядел агрессии во взгляде животного, лишь бесконечное любопытство, интерес, какой-то осмысленный и напряженный, что никак не вязалось с бездушной и неразумной тварью. Пронзительный взгляд, заполненный осознанием своего существования, манил искренностью мысли. Человек ощутил наготу, естественную и бесстыдную. «Мир, закованный в границах черепной коробки, зачастую оказывается глубже, ярче и насыщенней, нежели окружающий». Роберт мог поклясться, что эту мысль прочитал в бездонных волчьих глазах. Этот гипнотизирующий взгляд на грани страха и умиротворенного спокойствия напоминал о танце королевской кобры перед жертвой, когда у последней не осталось шансов на спасение и жить осталось считанные мгновения. Тело перестало отвечать на команды головного мозга, транс паутиной сковал дыхание, ставшее невостребованным атавизмом. Молочная кислота забила мышцы, не позволив волокнам нормально функционировать. Вселенская гармония раскаленными иголками обожгла кожу, квантовая запутанность растворила эпителий в агонии умирающей гигантской звезды. Мимо пролетел мыльный пузырь, разодетый во все цвета радуги и над ним не был властен ветер. Он не спешил лопаться, готовый побить любые рекорды в продолжительности существования. Его способности маневрировать между электрическими разрядами можно было только позавидовать. Запахло озоном и сероводородом. Тени стали прозрачными и невесомыми, соперничая с облаками в монополии за обладание небом.

Роберт, словно потомственный лунатик в пятом поколении, похожий на механически запрограммированного робота, обогнул Жорика, немного отстранил Сергея плечом, присел перед животным и протянул руку навстречу пугающей неизвестности. Чуть задержался, задумавшись о последствиях и внимательно наблюдая за реакцией хищника. Волк осторожно обнюхал пальцы человека, позволив его ладони утонуть в густой серой шерсти и потрепать себя за ухо. В благодарность лизнул руку своим мокрым шершавым языком, после чего неожиданно по-собачьи заскулил, поджал хвост и исчез в конуре. Странная реакция для хищника, находящегося на вершине эволюционной пирамиды. Плохая реклама для Canis lupus из семейства псовых.

— Да что в тебе особенного?

Роберт посмотрел на Антона, растерянный вид которого без слов и красноречиво подчеркивал всю уникальность ситуации. Волчий укротитель просто пожал плечами. Голос товарища вернул его к действительности. С Робертом происходили странные вещи, доселе с ним не случавшиеся. Вот и сейчас он провалился в параллельную реальность, в мир, не подчиняющийся принципам космической цензуры и закону сохранения барионного заряда. Так, еще утром здоровый человек, чувствующий себя к вечеру больным, может смело констатировать данный факт по возникшим симптомам без всякого анамнеза и первичного осмотра у доктора.

Жорик со Спином так и остались стоять у калитки, сделать несколько шагов по направлению к входной двери они пока не решились. Сергей поднялся на крыльцо и дважды стукнул кулаком в дверь. Глухой звук, немного погуляв по окрестностям, растворился в сумерках. Несколько минут ничего не происходило, гости уже было собирались развернуться и уйти, но послышались, сначала приглушенные, потом более четкие, шаги и лязгающий звук открываемого засова. Дверь с еще более противным скрипом, нежели калитка, распахнулась, обдав Сергея зловонием, вырвавшимся изнутри и чуть не сбившим с ног. Невыносимо пахло гнилью и застоявшейся мочой. Видимо, при строительстве строения неизвестный архитектор забыл заложить в технологический чертеж вентиляционную систему, а хозяева дома не сильно обременяли себя проветриванием комнат. Такая атмосфера бывает в подвальных помещениях старых пятиэтажек советского периода, размножившихся, словно грибы, в послевоенное время. В них воздух наполнен тяжелым, теплым и влажным запахом прогнивших труб и разлагающейся изоляции, испражнениями крыс и сырых бетонных блоков фундамента. Долгожданный рай для бездомных кошек и людей без определенного места жительства.

На пороге появился мужчина среднего роста и неопределенного возраста. Сломанный нос уродовал и без того некрасивое лицо, достойное почетного места в кунсткамере. На теле неуклюже болталась серая холщовая рубаха с длинными рукавами, залатанная в нескольких местах и перевязанная выцветшим поясом. Черные шаровары, заправленные в хромовые сапоги с истершимися каблуками, тоже нуждались в починке. Роберту бросились в глаза растрепанные грязные волосы, в которых, видимо, комфортно чувствовали себя вши. Засаленная одежда давно требовала стирки. Лицо с посеревшей от грязи кожей не выражало абсолютно ни одной эмоции. В руках со сбитыми фалангами пальцев, непропорционально больших и грубых, находился покрытый плесенью кусок зачерствевшего хлеба. Сергей отступил на шаг, позволяя хозяину внимательней рассмотреть себя. Движение больше машинальное, чем намеренное. Почему-то хотелось держать дистанцию и не приближаться на расстояние, казавшееся небезопасным, к стоявшему в дверях человеку. Последний улыбнулся, обнажив гнилые почерневшие зубы.

— Добрый вечер. Меня зовут Сергей. Это Роберт, Антон. Возле калитки Жора и Николай. Мы из археологической экспедиции. Прибыли с пол часа назад. Сейчас неподалеку собираемся разбить лагерь. Завтра готовимся начать работы.

Сергей сделал паузу, давая возможность жителю деревни представиться самому. Но абориген не оценил жеста. Через плечо Сергея Роберт разглядел старорусскую печь, давно не штукатуренную, с потрескавшимися стенками, да и побелить ее не помешало бы. Сверху печи просторное пространство для спального места, занавешенного грубой холщовой материей. На плохо отесанном столе стоял огарок горящей свечи с потекшим у основания воском и пара деревянных тарелок с дымящимся варевом. По обе стороны стола разместились перекошенные лавки, сидеть на которых было небезопасно. На полу повсюду валялась кожура от картофеля и разбросанные обглоданные кости. За печью было еще одно помещение, посетить которое совершенно не хотелось. Мало ли что найдешь там, может быть скелет хранительницы очага?

В конце концов любопытство взяло вверх и, невзирая на то, что пришлось пройти мимо внушающей страх будки с диким волком, Жорик со Спином на цыпочках пересекли двор и осторожно поднялись по ступенькам, все время оглядываясь назад. Роберту пришлось посторониться, товарищам необходимо было дать возможность прикоснуться к неизведанному деревенскому быту, представляющему яркий контраст в сравнении с суетливой городской жизнью.

— Эй!

Роберт вздрогнул от резкого возгласа Сергея. Грязными руками мужик попытался вцепиться в лицо ничего не подозревающего и растерявшегося Антона. Тот от неожиданности даже выронил недавно приобретенное оружие, дававшее ложное чувство защищенности, штакетник с обиженным глухим звуком скатился по ступеням. Сергей решительным броском вперед грубо оттолкнул хозяина сруба, который потерял равновесие, но чудом устоял на ногах. Похожий на потомственного и похмелившегося забулдыгу он отпрянул назад с омерзительным криком разочарования и тут же захлопнул перед гостями дверь, не опасаясь, что та может слететь с проржавевших петель. Лязгнул закрывающийся засов, поставивший точку в неудавшемся визите.

— Ты что-нибудь понимаешь? — Сергей с надеждой ждал ответа от Роберта.

— Не больше, чем ты. Все здесь как-то странно и не к месту. Не могу объяснить, но ситуация не вяжется ни с одним приобретенным за прожитые годы шаблоном, и это не просто настораживает, а вселяет в меня страх.

С этим нельзя было не согласиться. Не всегда веришь в рассказы посторонних людей, выражаешь толику скепсиса, где-то споришь и ставишь под сомнение правдивость истории, но когда собственными глазами видишь то или иное событие, приходишь к определенным выводам, пускай не всегда логическим, то истина становится выстраданной до боли и востребованной. И только через некоторое время, подчиняясь законам социума, делишься с окружающими произошедшим и запомнившимся ярким мгновением в своей жизни, уже сам отстаивая истинность прожитого момента. Впечатлительность всегда делила людей на три категории — на тех, кто верит беспрекословно, кто сомневается, но допускает вероятность имевшего места события, и кто без промедления выбрасывает в мусорное ведро любые истории вне границ принятой обществом морали. Консерватизм, как идеологическая приверженность традиционным ценностям и порядкам, социальным или религиозным доктринам, свойственен всему животному миру. Все млекопитающие чтят свои традиции.

— Видимо, то же прием нас ожидает и в остальных домах. Ребята, я не вижу смысла находиться в этой странной деревне. Очень сомневаюсь, что мы избежим неприятностей, если продолжим знакомство с местными жителями. Давайте возвращаться в лагерь. Как говорится, утро вечера мудренее, а там будет видно.

— Антон прав. Вряд ли нам удастся выяснить что-либо сейчас. Я чувствую опасность, а это плохо.

— Чушь какая-то, но спорить не будем, — ответил почему-то шепотом за себя и Жорика Николай. — Поверьте, сейчас во мне огромное желание взять ноги в руки и дать спринтерского стрекоча. Кто со мной?

Всю дорогу до лагеря никто не проронил ни слова, каждый погрузился в свои мысли. Сигареты уходили одна за одной. Спрос на никотин достиг апогея, биржи взорвались ростом котировок, но количество товара было ограничено. Так и до карточной системы недалеко. А далее спекуляции с подделкой товара. Вот тебе и отвлечённое, умозрительное рассуждение в противоположность рассуждению об эмпирических фактах.

В лагере ребята рассказали о результате похода. Роберт почувствовал, как волны накатившей, пугающей слабости породили у всех чувство первобытного животного страха. Мужчины еще держались, но женская половина экспедиции готова была вот-вот поддаться панике. Атмосфера раскалилась до предела. В работе нервной системы начали происходить сбои, нейроны отказывались передавать информацию по цепи, предпочитая попрятаться в силиконовые раковины. Света прильнула к Роберту, и он сердцем почувствовал ее испуг. Девушка дрожала всем телом, и озноб не был порождением холода. Необходимо было что-то срочно предпринять и предотвратить бесконтрольное бегство «французов из-под матушки Москвы».

— Девчата, мужчины проголодались и готовы оказать вам любую посильную помощь в организации ужина. Вставайте, вставайте. Давайте займемся делом, за нас сделать этого будет некому.

Роберт помог подняться Свете, которая тут же принялась расталкивать своих подруг. Мужчины поняли замысел, и вскоре в лагере развернулась активная деятельность: Захар со своим горящим черепом на куртке в тандеме с Ринатом и Виталием, успевшим обляпать ветровки грязью, закончили разворачивать палатки. Артур наломал кучку высохших веток, и с помощью клочка прошлогодней газеты «Городского вестника» не без труда разжег костер, в чем ему активно и безнаказанно мешал ветер. Женщины закончили распаковывать вещевые мешки, разложили на импровизированном столе из куска брезента различные консервы, тушенку. Толстушка Мария нарезала хлеб, Кристина, воспользовавшись кипятком из термоса, заваривала чай. Анжела, Светлана и Юля быстро нарезали помидоры с огурцами, нашинковали лук и сотворили свежий салат. С нехитрой сервировкой покончили в считаные мгновения

Через сорок минут вокруг костра, под стук ложек о консервные банки, завязался разговор. Высказывались различные предположения о происхождении деревни, вплоть до мифических, но мужчины в корне отметали столь фантастические варианты, ссылаясь на научные догмы и законы физики. Женщины, в силу своей эмоциональности и природной восприимчивости ко всему таинственному, не соглашались с ними, что привело к жарким дебатам. Под лузгание семечек время пролетело незаметно.

Никто не заметил, как на поляну тихой поступью опустилась ночь. Какую-то иллюзию присутствия цивилизации в этом забытом богом краю представляли тусклые огоньки, маячившие в деревенских окнах, но вскоре погасли и они. Мужчины договорились дежурить по двое в течении всей ночи, что немного успокоило женщин. Тем более необходимо было поддерживать костер, чтобы отогнать подальше от лагеря лесную нечисть. Первый жребий пал на Сергея и Роберта. Остальные сделали по рейсу к кромке леса за дровами, и вскоре исчез дефицит в горючем материале. Потом все разошлись по палаткам. Уборку стола решили отложить на завтра, усталость валила с ног, да и впечатлений для одного дня было предостаточно.

Роберт сел на бревно, принесенное Жориком, взял пару средних поленьев и подкинул в угасающий огонь. Сергей присел рядом, выбрал метровую сосновую ветку и начал затачивать один ее край своим охотничьим ножом. Через минуту он закончил и передал импровизированное копье товарищу по караулу. Роберт признательно кивнул, благоразумно не став отказываться от такого подарка, и положил оружие к ногам. Сергей принялся за очередную ветку. От костра шло приятное тепло, языки пламени под звук потрескивающих поленьев весело плясали, позволяя искрам растворяться в темноте. Из палатки вышла Света. Ее распущенные волосы эффектно развевались по ветру.

— Ночь холодная. Возьмите, — она протянула одеяла и два фонарика.

Мужчины поблагодарили Светлану за проявленную заботу, рассыпавшись в неуместных комплиментах и любезностях. Здесь Роберт был вне конкуренции и понял, что перестарался. Только благодаря ночи прилившая к лицу краска не выдала его с потрохами, хотя в этом случае можно поспорить, что лучше — быть разоблаченным или сохранить инкогнито. Роберт начал глупо рассматривать землю под ногами, как будто среди песчинок и перегнившей растительности находилась схематичная карта с указанием маршрута к чаше Грааля. Сергей улыбнулся. «Ох уж эта молодежь». Света вернулась к палатке, подняла полог, задержавшись на пороге, повернулась и посмотрела на Роберта. Она немного поколебалась, прежде чем сказать:

— Будьте осторожны, — но слова предназначались только ему.

И исчезла внутри. Сергей закурил сигарету. Роберт поставил чайник на костер, который продолжал трещать и плеваться взлетавшими в ночную мглу искрами. Усиливался ветер, отчего дым то и дело обдавал мужчин. Разговор не клеился, пара брошенных фраз друг другу больше походила на учтивость во время игры в пинг-понг.

Лес все больше тонул в ночи. Видимость снизилась до пяти метров в радиусе от костра. Из-за верхушек деревьев выплыл золотой диск луны, вытесняя за горизонт последние клочки перистых облаков. Звезды моментально воспользовались моментом и усыпали небосвод своими мерцающими огоньками. Но четкость не вернулась на место, лишь какие-то места на поляне стали различимей, другие наоборот — темнее, отчего предметы превратились в размытые объекты. Эдакая работа пьяного абстракциониста. Только причудливые тени, отбрасываемые языками пламени, светились пятнами на материи палаток. Где-то в лесу проухала сова, жалуясь на трудности нелегкой птичьей жизни, ей вторила другая, столь же недовольная и огорченная своей судьбой, вспомнившая об упущенных возможностях. Испуганная стая летучих мышей пролетела над поляной, спрятавшись в кроне деревьев.

Сергей разлил чай. Роберт аккуратно взял эмалированную кружку за край, остерегаясь через чур горячей ручки и сделал пару осторожных глотков. Ароматный напиток приятно обжог желудок, согрев внутренности. Кофеин осел на деснах, придав вкусу оригинальную терпкость. Звук от живущего своей яркой жизнью костра гипнотизировал. Свежий чистый воздух расслаблял, растекаясь по телу приятной истомой. Хотелось спать, сфокусироваться на чем-то определенном становилось все труднее. До конца дежурства оставалось чуть более двадцати минут. Именно то время, когда секунды не торопятся, предпочитая бегу по циферблату размеренный шаг.

— Смотри… — Роберт проследил за рукой Сергея.

Со стороны деревни донесся приглушенный звук, похожий то ли на скрип открывающейся калитки, то ли на треск ломающейся ветки под ногами. Роберт попытался прикинуть расстояние, но вокруг было слишком темно, чтобы обозначить начальный ориентир. Мужчины схватились за фонарики. Два луча света прорезали темень, выхватив из объятий ночи узкий кусок пространства. Что-то приближалось. Роберт почувствовал нарастающее напряжение, сгущавшееся в воздухе, по коже побежали предательские мурашки. Сергей выхватил сигарету, но не смог подкурить. Фонарики предательски заморгали и через мгновение потухли. Их так и не удалось реанимировать ни тряской, ни ударами по ладони, ни верчением фокуса. От костра толку было мало, сейчас он больше мешал, нежели освещал пространство вокруг, отбрасывая путающие взгляд тени. И тепло от огня уже не справлялось с холодом, приближавшимся из-за границы света.

— Поднимай остальных.

Роберт метнулся к палаткам. Сергей раскопал в куче дров толстую ветку, запихнул ее в костер, собираясь убить сразу двух зайцев. Подойдет для использования в качестве оружия и источника света. На границе пламени темнота сгустилась в некую физическую субстанцию, колыхавшую маревом и мерцавшую еще более густой чернотой. Роберт физически почувствовал щупальца аномалий, слипшихся в бесконечный холод и всепоглощающий вакуум. Материальные секунды скрипучей поступью закружились вокруг костра в хоровод ведьмовского шабаша, остановив время. Неожиданно в абсолютно черном теле ночи, ни в ветре, ни в тумане, ни в иллюзии, а именно в теле, возникли глаза. Ярко красный взгляд пронзил тело, змеиные зрачки кинжалом распороли мозг, разрезая извилины на мириады молекулярных кусочков. Цепочки нейронов превратились в атомы и начали испаряться. Потом что-то произошло, как будто в реле раздался щелчок, и электрическая сеть замкнулась. Красные зрачки сузились, напоровшись на преграду симбиоза сознания и слепой веры в чудо. Запредельная вековая злость осадным орудием ударила в спрятавшийся за стену логики разум. Давление продолжало накатывать силовыми волнами, но альтернативный ответ организма оказался столь ошеломляюще эффективным, что отбросил фокусный взгляд за пределы существующей реальности в область иллюзорных проекций. Необузданная, первозданная волна со стиральной пеной разбилась о береговую линию в подножии величественных гор, простоявших на границе стихий целую вечность, с самых времен создания мира, когда с момента Большого взрыва фазовый переход вызвал экспоненциальное расширение Вселенной. Космическая инфляция восторжествовала над окружающим хаосом, уступив место кварк-глюонной плазме. Пусть температура падает дальше, ничего страшного. Кто боится бариогенезиса, тому не место на нашем корабле. Никто не в состоянии помешать слиянию кварков и глюонов в барионы. Да здравствует аннигиляция и электромагнитное излучение.

Уже второй раз за сутки его трясли за плечо. Незавидная тенденция, с которой надо было что-то делать во избежание хронических последствий. Ведь он не эпилептик в конце концов. Нужно подписать мирный договор с гравитацией с заключением джентельменского соглашения о предотвращении подобных ситуаций в будущем. Где припасенная для таких случаев бутылочка армянского коньяка и лимон?

Роберт повернул голову и увидел Антона с флаконом нашатырного спирта и смоченной ватой в руках. Резкий запах выветрился, остались лишь его слабые признаки. Вокруг собрались остальные мужчины, за исключением Сергея, который, вооружившись исправленным фонариком и армейским ножом, отправился к деревне. На лицах плясали тени, отбрасываемые всполохами затухающего костра. От земли веяло сыростью и холодом, чему были недовольны невиновные почки. Шишка на голове напомнила о себе тупой пульсирующей болью. Антон помог Роберту встать на ноги.

— Там что-то было.

Роберт показал рукой направление, о котором итак все знали. Чувствовал он себя совершенно не в своей тарелке. Проще сказать — паршиво. Постоянные обмороки, взявшие за правило отключать его сознание, уже не просто надоели, а начали неимоверно бесить. Остальные могли подумать, что ему не под силу преодолеть трудности, связанные с другой жизнью, отличной от городской, что условия вне зоны комфорта не для него. Эдакий белый воротничок, привыкший к микроволновке, холодильнику, телевизору, чистым вещам и другим благам техногенной цивилизации. От стыда хотелось спрятаться под спасительное одеяло, как в детстве, обозначив свое личное пространство, покушаться на которое ни у кого нет права. Иллюзорная защита, ведущая к еще более вескому разочарованию и возникновению комплексов.

— Все уже в курсе, — попытался успокоить его Антон. — Что ты видел? У тебя был вид человека, оказавшегося в преисподней без соответствующих документов и подлежащего немедленной депортации без права возвращения. Таможенный контроль в аду работает без сбоев.

Шутка осталась без внимания. Роберт рассказал остальным о своих ощущениях. Многое опустил, будучи уверенным в отсутствии понимания. Да и сам он мало что понимал. Никак не удавалось сфокусировать мысль в пучок рациональной последовательности. Нужно было во многом разобраться, но события развивались столь стремительно, что времени на выстраивание логической цепочки просто не оставалось. И не стоило пугать ребят еще больше. Главное сейчас не потерять самообладания и не спровоцировать паники, для которой причин было предостаточно. Одна маленькая искра и возгорится пожар, способный лишить людей последних остатков человечности. Не время сейчас превратиться в неуправляемое стадо.

Вскоре вернулся Сергей. Он принес тело мертвого волка, мешковиной висевшего на руках, и бросил его у костра. Некогда грациозное, величественное и внушавшее страх животное теперь обмякшей неподвижной массой лежало на земле, скрючившись в позе эмбриона. Незавидная кончина для царя здешних мест. И никто не придет поплакать на могилу, не помянет добрым словом и не проронит слезы. Ни торжественных речей, ни пышного застолья с пафосными речами в память об умершем, только холодная земля и растасканные со временем по всему лесу кости.

— Я нашел его метрах в тридцати от дома, который мы посещали, на дне небольшой канавы. Он как-то беспорядочно, — показал на волка, — валялся внизу. Не знаю, как мне пришло на ум спуститься в ров. Не понимаю, что двигало мной, ощущение было сродни наркотической зависимости. Вот, взгляните.

Все с любопытством разглядывали мертвого волка, проявляя нескрываемый интерес к безжизненному телу — в жизни не каждому приходилось сталкиваться с этим зверем, а тем более таких внушительных размеров и так близко. Роберт попросил сигарету у Антона, не с первого раза раскурив ее. Рядом с ним присел Сергей.

Конец ознакомительного фрагмента.