Глаза дьявола

Гапарон Гарсаров

В четвёртом романе, борясь со своим тяжёлым недугом, Лавра устраивается преподавать в небольшой дочерний институт. Однако новая работа омрачается известием о недавнем убийстве молоденькой аспирантки, которую теперь и должна заменить Лавра. Между тем Петербург потрясает серия кровавых акций скинхедов, жертвами которых становятся близкие люди. Девушка ещё не догадывается, что её наставник покровительствует бесам, а по пятам следует не только крылатый демон, но и таинственные ангрилоты…

Глава 1

Холодный ноябрь

Ветер трепал мокрую осинку с самого утра, стремясь начисто лишить её красно-жёлтых листьев. Те ворохом слетали с несчастного деревца и кружили по университетскому двору, словно весёлые бабочки. Правда, несмотря на это, осина по-прежнему оставалась густой и красивой, как если бы листва заново вырастала на её многочисленных ветках. От созерцания этой милой картины Лавру отвлёк громкий женский голос:

— Гербер, Вы присутствуете при закреплении научных руководителей. Неужели так сложно уделить нам хоть толику внимания?!

Брюнетка недоумённо осмотрелась, заметив, что все присутствующие уставились сейчас только на неё. Несколько девушек захихикали в сторонке, а Луиза Шарафова ткнула беспечную подругу в бок.

— Я ещё раз Вас спрашиваю, Вы согласны, чтобы Вашим наставником был Иван Пантелеевич? — повторила недавний вопрос строгая дама, которая сидела во главе круглого стола и снимала с рукавов своего пиджака несуществующие пылинки.

Это помещение принадлежало администрации исторического факультета Санкт-Петербургского государственного университета, и сегодня в нём проводили собрание для новеньких аспирантов.

— Д-да, конечно, — неловко кивнула Лавра, у которой в голове вертелись мысли совсем далёкие от учёбы.

Глава факультета поджала губы и недовольно мотнула головой, что-то записывая в своём блокноте. Луиза наградила Гербер возмущённым взглядом и уже хотела высказать ей какое-нибудь замечание, как в дверь зала постучались. Из-за двери показалась косматая голова высокого парня.

— Иван Пантелеевич, — обратилась надменная декан к высокому худому мужчине, — когда Вы научите своих подопечных не мешать нашим заседаниям?

— Извините, Алла Николаевна, — смущённо промолвил Коливин и жестом подозвал к себе прервавшего их невежу.

В зал прошёл загадочный тип в чёрной одежде. Лавра уже видела его летом, но так и не узнала, кто он такой. Самое примечательное, что выделялось в его внешности — это длинные чёрные кудри, которые обрамляли бледное лицо и отдавали зеленоватым оттенком. Волосы казались до того пышными, что вызывали сомнение. Скорее всего, это был дорогой парик. Только вот для чего молодому человеку носить его?..

Парень пробрался вдоль стены, присел возле Ивана Пантелеевича и тут же принялся о чём-то шептать ему на ухо.

— И ещё, раз уж под Вашим руководством находятся целых семь аспирантов, других новичков давать Вам больше не буду, — зловредно сообщила Алла Николаевна и назвала следующее имя.

Лавра, невзирая на глупую ситуацию со своей рассеянностью, всё же обрадовалась, что будет теперь в подчинении Коливина. Дело в том, что она уже знала этого преподавателя и ещё с лета поняла, что станет его аспиранткой.

— Так, худо-бедно распределили, — заключила декан после того, как назначила последнего научного руководителя двум паренькам, сидящим позади Гербер. — Значит, теперь расклад у нас такой. До декабря нужно определиться с темами диссертаций и индивидуальным планом. Расписание занятий появится на следующей неделе. Ко мне вопросы будут?.. Замечательно, тогда собрание окончено.

Дама удалилась из зала в числе первых. Впрочем, торопиться к выходу ни один из ребят не стал. Сейчас они сбивались в группки по два-три человека. Теперь их объединял общий научный руководитель. В одну из таких групп попала и Луиза Шарафова, оставив Лавру наедине с собой. Брюнетке, в отличие от остальных, повезло меньше. К Ивану Пантелеевичу из новичков была определена лишь она одна, поэтому скромно приблизилась к нему и кивнула в знак приветствия. Но Коливин на неё никак не отреагировал, увлечённый беседой с тем черноволосым парнем. Уловить хоть одну фразу из их разговора было трудно — они весьма тихо шептались. Поэтому Лавра решила повнимательнее рассмотреть молодого человека.

Помимо красивых волос, он также обладал весьма симпатичным лицом. Его чёрные глаза оказывали на Гербер странное гипнотическое действие. Вроде глаза как глаза, но в то же время было в них нечто притягательное и будоражащее. Может, блеск или томный прищур? Лавра не знала да и не пыталась узнать, делая вид, будто нетерпеливо ждёт окончания их беседы. Кожа у красавца была без единого изъяна и казалась слишком светлой, чтобы поверить в её естественность. Наверняка парень пользовался тональным кремом, что уже говорило о многом. А ещё эти жиденькие усики, словно он забыл их сбрить сегодняшним утром. Ну и под конец брюнетка оценила его одежду: длинный чёрный пиджак, под ним виднеется чёрная шёлковая рубашка, на ногах огромные чёрные ботинки. Этот господин был явно приверженцем мрачных тонов. Он прям как будто на похороны пришёл… Или с похорон?

–…Я не могу спокойно ждать, мне нужно действовать, — повысил он голос в ответ на какую-то реплику Коливина, — иначе мы опоздаем, нас просто опередят.

— Хорошо, обсудим это позже, — жестом прервал его Иван Пантелеевич, обратив внимание на стоящую позади них девушку. Поначалу он не очень-то обрадовался ей, но тут же засиял своей фальшивой улыбкой — Ну, Лавра Эдуардовна, поздравляю! Теперь Вы официально находитесь под моим руководством. Рады?

— Ещё бы, — кивнула Гербер, стараясь не смотреть на парня, который был явно не доволен прерванным разговором.

— Кстати, думаю, вам самое время познакомиться, — опомнился Коливин и указал на своего мрачного собеседника. — Это Ламбрант Павлов, мой выдающийся аспирант и в ближайшем будущем кандидат наук.

Тот состроил брезгливую гримасу и никак не поприветствовал девушку, словно она его нисколько не интересует. Это тоже вызвало недоумение, ведь Лавра в последнее время нравилась почти каждому мужчине. Тем более с коричневой помадой, густым слоем пудры на лице и в облегающем синем платье с глубоким вырезом. Это шло её длинным иссиня-чёрным волосам.

— А это Лавра Эдуардовна, подающий надежды специалист из провинции, — продолжал Иван Пантелеевич как ни в чём не бывало.

— Приятно познакомиться, — протянула она ладонь флегматичному Ламбранту, но тот проигнорировал её жест.

— Я, собственно, забежал всего на пару минут, — вяло произнёс он своему руководителю. — Сейчас у меня семинар, а потом я буду принимать зачёт у второкурсников.

— Тогда загляни ко мне после работы, я буду у себя в кабинете, — кивнул ему Коливин и повёл Лавру к выходу.

Луиза сидела в окружении молоденьких девиц и слушала высокого тучного преподавателя. Она махнула рукой уходящей подруге и жестом сообщила, что будет ждать её потом в центральном вестибюле.

— Ну вот, не успели оглянуться, как уже зачислены в аспирантуру. Начинается новая веха в Вашей жизни, — с пафосом пропел Иван Пантелеевич, ведя брюнетку по пустынному коридору исторического факультета. — А ведь летом Вы так боялись, что не попадёте сюда.

— Тогда я ещё не знала, каким образом нынче поступают в аспирантуру, — съязвила Гербер, чтобы смутить мужчину.

— Ну… какую тему хотите взять для своей диссертации? — спросил он, пропустив мимо ушей её колкую фразу. — Я читал Вашу дипломную работу. Вы весьма интересно изложили факты о жизни и подвигах Скопия Бальваровского. Признаться, студенты не часто берутся за такие глубокие и, к тому же, спорные темы.

— Просто мне довелось лично столкнуться с происками этого князя.

— Ах, ну да, проходили свидетелем по делу о краже его сокровищ, конечно, — усмехнулся мужчина, заворачивая в соседний коридор. — Читал-читал об этом, довольно любопытная история, но…

— Вы ведь разрешите мне взять такую тему для более детального изучения? — напрямую спросила Лавра, и они оба резко остановились. — У меня много материала по этому вопросу. Да что уж там говорить, моя выпускная работа сама по себе уже диссертация, осталось только добавить немного текста до нужного объёма…

— Боюсь, это невозможно, — виновато улыбнулся Коливин и зашагал дальше к своему кабинету.

— Но почему?! — возмутилась Лавра, догнав заведующего кафедрой. — Ведь это же такая замечательная тема, такое открытие для исторической науки!..

— Нет, — повторил Иван Пантелеевич и принялся отпирать замок своей мрачной двери, на которой поблёскивала табличка с его именем. — Учёный совет не допустит к защите такую работу. Не забывайте, что Вы находитесь в Петербурге, а не в своём захолустном Поволжье. Здесь о вашем этом Бальваровском даже среди именитых профессоров мало кто слышал. А криминальная направленность этой темы больше подходит для диссертации по уголовному праву, нежели по истории…

Гербер была обескуражена словами научного руководителя. До этого момента она пребывала в полной уверенности, что возьмётся писать диссертацию про Бальваровского.

— В нашем славном городе тоже полно исторических загадок, если уж они Вам так нравятся, — добавил Иван Пантелеевич, дёрнув дверную ручку. — Мы выберем Вам какую-нибудь интересную тему…

Кабинет Коливина поражал своей убогостью. Во-первых, он был очень маленьким, отчего здесь поместилось минимум мебели: стол, пара стульев и стеллаж, набитый всякой старой макулатурой. Во-вторых, воздух в кабинете всегда был спёртым. Единственное окно, задёрнутое пыльной драповой шторой, видимо, никогда не открывалось, и в помещении из-за этого постоянно царила духота. В-третьих, освещение тут тоже оставляло желать лучшего, а уж с наступлением пасмурных ноябрьских дней ситуация в этом плане значительно ухудшилась. Теперь здесь было всё время темно: будь то вечер, утро или полдень.

— Ну же, Лавра Эдуардовна, перестаньте дуться, Вам это не к лицу, — на весёлой ноте пропел наставник. — У нас с Вами ещё целых три года. Вот увидите, у Вас ещё не раз возникнет желание сменить тему.

Девушку такая перспектива не радовала. Она стояла возле набитого книгами стеллажа и думала о запретной теме.

— Вообще-то, сегодня я собирался поговорить с Вами вовсе не о диссертациях, — продолжил Коливин в более серьёзном тоне. — Как Вы смотрите на то, чтобы начать преподавать?

— Преподавать? — не поняла брюнетка. — То есть мне самой… вести занятия? У настоящих студентов?

— Ну, да, а что Вы так насторожились?.. Знаний у Вас достаточно, рекомендацию я Вам дам. Да там этого и не требуют, им срочно нужен специалист по истории. Предмет более, чем общий, ведут его там всего один семестр и, как правило, только на первом курсе.

— Там — это где? — уточнила аспирантка.

— У нас при университете есть несколько дочерних вузов. Они работают на коммерческой основе, так что платят там весьма неплохо. Ну так что, согласны на такую непыльную работёнку?

Лавра засомневалась. Одно дело — учиться самой, другое — учить других. Ни опыта, ни сноровки она в себе пока не ощущала. Да и как представить, что она будет проводить занятие перед многочисленной аудиторией? Нет, такое и в страшном сне не привидится!..

— Даже не знаю, — пожала плечами брюнетка. — У меня, наверное, не получится…

— Это ещё почему?! — возмутился Коливин. — Вот только не надо мне тут ещё стесняться. Всё будет нормально, Вы быстро освоитесь.

— Нет, вряд ли, — мотнула головой Гербер.

— Слушайте, Лавра, — озлобился Иван Пантелеевич, шлёпнув ладонью по столу. — Такое предложение делают не каждому. Возьмите любого аспиранта на факультете и спросите, что он думает по поводу такой работы. И увидите, что никто не откажется! Вы ещё не понимаете всех плюсов этого предложения. Помимо зарплаты, у Вас появится педагогический стаж, что очень важно в научной карьере. Поэтому не дурите и соглашайтесь. Знаю, Вам всё равно нужна работа.

В этом Коливин был прав. Ей уже порядком надоело слоняться с Луизой на рекламных акциях и писать рефераты для неучей. Доход это приносило мизерный, а времени и сил отнимало много.

— Я попробую. — Девушка неуверенно пожала плечами.

— Никаких проб, — жестом отверг мужчина её сомнения и схватился за ручку с бумагой. — Я напишу Вам адрес, где это находится. Езжайте туда сегодня же, переговорите с проректором Константином Анатольевичем Гнесиным, оформитесь и, пожалуй, начинайте, нечего время тянуть. У них и так уже месяц никто этот предмет не ведёт.

— А куда делся прежний преподаватель?

— Ну… — замялся заведующий кафедрой, словно это был какой-то запрещённый вопрос. — Что-то там по семейным обстоятельствам… Ну, в общем, не важно.

Луиза, в отличие от подруги, пребывала в приподнятом настроении. Видимо, общение с научным руководителем у неё прошло куда как удачнее, чем у меланхоличной брюнетки.

— Ах, Лавра, ты не представляешь! — воскликнула Шарафова, когда Гербер спустилась к ней в вестибюль. — Я буду изучать шумерскую культуру! А ещё у нас будет спецкурс по монгольским государствам и по истории ислама! Я уже и тему себе выбрала для дисера…

— Поздравляю, — уныло промолвила подруга, вертя в руках бумажку с координатами нового работодателя.

— Я что-то не пойму… Ты сегодня не выспалась или тебя твой научный руководитель не устраивает? — растеряв весёлость, спросила чеченка и отвела приятельницу в сторонку.

Холл главного университетского здания в этот час был заполнен шумными студентами. Видимо, наступила перемена, и многие вылезли сюда, чтобы пообщаться с друзьями. Хотя, обычно, молодёжь предпочитала проводить перерыв между занятиями на свежем воздухе в компании с сигаретами. Но сегодня мало кто отважился выйти на крыльцо. Лавра прекрасно понимала их, поскольку на улице властвовал зверский холод. Вот уже целую неделю в северной столице установилась низкая температура. Вдобавок сегодня с утра пошёл дождь. Ей-богу, в такую погоду следовало больше ожидать снега, но природа частенько преподносила сюрпризы, тем более в этом непредсказуемом городе.

— Я и не выспалась, и расстроилась, — призналась Лавра, достав из кармашка платья номерок от гардероба.

— А я ведь тебе говорила не ходить на эти ночные дежурства. Сколько хоть тебе заплатили? И заплатили ли вообще?!

— Нет, — солгала брюнетка, так как никаких дежурств на самом деле не было. Прошлую ночь она планировала провести на дне реки, но ничего не получилось из-за кучки бритоголовых. — Обещали выдать деньги через десять дней…

— Ну ты и дурочка, сколько можно тебя учить! — возмутилась Луиза и замахала руками. — Никогда не работай в кредит, всегда бери плату сразу же, в конце смены… А теперь жди, пока они соизволят вспомнить о тебе. И ведь целую ночь ещё потратила!

— Да ладно, — улыбнулась Гербер. — Кажется, мне больше не придётся иметь дело с этими людьми. Я устраиваюсь работать преподавателем.

— Серьёзно? — удивилась Шарафова. — И где? Неужели в университете?

— Нет, но, судя по отзывам, в хорошем месте.

— Ничего себе, ну ты даёшь!

— Вот, планирую сейчас туда наведаться. Не желаешь составить мне компанию?

— Ах, извини, не получится. Я должна успеть написать три реферата, заказчики уже вчера приходили. А вечером собираюсь с братом в кино сходить, на премьеру. Хочешь с нами? Фильм просто великолепный.

— Может, пойду, если получится, — кивнула аспирантка. — Ну, тогда до вечера…

Институт, в который Иван Пантелеевич направил свою новую подопечную, находился на улице Циолковского. В принципе, не так далеко от университетского городка, в котором жила Лавра, но тем не менее пришлось спускаться в метро. Что ни говори, а ноябрь выдался студёным. И дождь нисколько не исправил эту ситуацию. Вдобавок ко всему разгулялся пронизывающий ветер, который прогнал с улиц многих прохожих и испытывал сейчас на прочность Лаврин зонтик. Она пыталась сохранить его невредимым почти до самого института, но едва ступила на крыльцо, как резкий вихрь вывернул спицы зонта. Полы её плаща задрались, дождь намочил колени, а очередной порыв ветра начисто испортил причёску. Естественно, внутрь брюнетка вошла мокрая и злая. От обиды на дрянную погоду она даже швырнула сломанный зонтик в урну.

Институт занимал, судя по всему, только первый этаж этого добротного старинного дома. Единственный коридор уходил в разные стороны и был тёмен. Несмотря на уличную мглу, включать тут свет никто не торопился. Может, руководство подобным образом решило экономить на электричестве?

Осмотревшись в небольшом вестибюле, который не представлял из себя ничего интересного, Лавра приблизилась к доске объявлений и мельком изучила расписание. Судя по дисциплинам, этот институт готовил лишь юристов и экономистов. Очень заурядно, отметила про себя Гербер и перешла к следующему стенду, на котором пестрели многочисленные листовки. Большую часть из них занимала реклама всяких дополнительных образовательных курсов, сомнительные предложения по трудоустройству, написанию курсовых и дипломных работ и даже интим-услуг. Но имелись здесь и любопытные объявления. Например, чёрный плакатик, на котором был нарисован череп, а под ним нацистский призыв к борьбе с «неполноценными» народами. Перед глазами мигом всплыла ночная сцена со скинхедами, избивающими несчастного чернокожего. Лавра тут же сорвала бумаженцию и скомкала её. И о чём только думает местное начальство!

Далее шли двери учебных комнат, на которых рыжей краской неровно были нарисованы их номера. Учитывая, что вуз давал платное образование, могли бы не жадничать и повесить хотя бы таблички. Пройдя мимо них, Лавра наконец-то добралась до кабинетов администрации и сунулась в дверь с надписью «Проректор по учебной работе». Там сидел тучный мужчина в фиолетовом костюме, а перед ним на столе красовалась вазочка с шоколадными конфетами.

— Вы можете дать мне нормально пообедать?! — взревел проректор.

— У Вас уже обед? — удивилась Гербер и сверилась со своими часами. — Надо же, всего-то одиннадцать…

— Девушка, Вы меня хорошо слышите? — Мужчина был явно не в духе. — Закройте дверь с той стороны!

— Непременно. Только скажите, где я могу найти Гнесина Константина Анатольевича? Мне велели прийти к нему по поводу работы…

Надменный проректор пригорюнился и убрал вазочку с конфетами в верхний ящик стола.

— Это я, проходите, — неохотно произнёс он и указал на стулья у стены. — Присаживайтесь.

— Добрый день, — обрадовалась Гербер, плотно закрыв за собой дверь.

— Вы на замену Леночки? — уточнил Константин Анатольевич. — Очень хорошо, а то у нас учебный план срывается без этой чёртовой истории. Вы ведь аспирантка Коливина, так?

— Да, но…

— Пенсионное, медицинское страхование, ИНН имеются?

— Да, но…

— Отлично, тогда пишите заявление. — Гнесин протянул ей пустой бланк, а сам полез за какими-то папками. — Работать будете десять часов в неделю, а в январе, когда у студентов начнётся сессия и каникулы, будете вести занятия у заочников. Условия у нас обычные, оплата почасовая…

— Но у меня нет стажа, — наконец-то вставила Лавра.

— Значит, для Вас это будет неплохой практикой. У нас часто преподают начинающие. Евзеру Ольгердовичу — это наш ректор — конечно, не нравится такое положение вещей. Но что поделать, видные специалисты заняты и не могут распыляться на все питерские вузы. Приходится брать таких, как Вы.

Подумаешь, какое одолжение! Аспирантка недовольно взглянула на его толстое лицо, но сдержалась от комментариев. Будет нехорошо, если она в первый же день не поладит с руководством института. Да и Ивану Пантелеевичу потом достанется.

От мыслей её отвлёк резкий голос из-за спины:

— Константин Анатольевич, нет, я так больше не могу!!!

В кабинет ворвалась всклоченная женщина лет сорока, на ходу поправляя белые кудри. Воздух мигом наполнился пьянящим ароматом каких-то неизвестных духов, но рассмотреть незнакомку Лавра не успела. Та без слов пнула какую-то коробку, стоящую у входа, и в истерике убежала обратно в коридор.

— Хм… Я на минутку, — пробурчал покрасневший Гнесин и поторопился вслед за чудаковатой барышней.

Лавра вытащила из кармана скомканную листовку, чтобы выбросить в мусорную корзину проректора, но из любопытства развернула её. Никаких адресов там указано не было, только длинный возмутительный лозунг:

«Инородцы оккупировали все крупные и красивые города России!

Они занимают квартиры, предназначенные для нас, для БЕЛЫХ.

Дышат НАШИМ воздухом. Ходят по НАШЕЙ земле. Пьют НАШУ воду.

И ничего за это не платят! Они похожи на стаю прожорливых крыс.

А что делают с крысами, всем известно…»

Да, как поступают приверженцы этой идеологии, Лавра знала не понаслышке. И это вызвало в ней очередной приступ праведного гнева. Никакими патриотическими высказываниями нельзя было оправдать то, что совершили бритоголовые минувшей ночью на Песочной Набережной. От возмущения девушка поднялась со стула и со всей решимостью двинулась в коридор, откуда доносились голоса.

Шум был точно не из-за переменки. Занятия продолжались почти во всех аудиториях, кроме одной, в которой и разразился скандал. Поначалу Лавра плохо понимала гневную тираду, которую вещала та странная женщина, что минуту назад прервала её общение с Гнесиным. Но по мере приближения к злополучной аудитории смысл её негодования стал проясняться.

— Вы как хотите, но я сейчас еду в автосервис, делаю полировку, а её стоимость будут оплачивать ваши отмороженные студенты! — почти визжала мадам, стоя перед обшарпанной доской.

— С какой стати? — не понимал Константин Анатольевич, и ребята, сидящие позади него, вновь мерзко захохотали.

— А с такой, что я не приму у этого потока ни одного экзамена или зачёта, покуда мне не возместят все убытки! А уж Вы, уважаемый господин проректор, потом ищите преподавателей, готовых тратить нервы на этих недоумков! Я больше чем уверена, что специалистов по Экологическому Праву Вы найдёте очень не скоро.

— У-у-у, — загудели учащиеся, ничуть не боясь разгневанной преподавательницы.

— Тише, замолчали все! — рявкнул мужчина. — Признавайтесь, кто исцарапал машину Алёны Сергеевны?!

— Да сдалась нам её тачка, — послышались радостные голоса, а следом новый смех.

Аудитория точно издевалась над свирепой дамочкой и нисколько не считала это зазорным, будто вместо преподавателя перед ними ругалась их сокурсница.

— Кто угодно мог там порисовать, — вмешался очередной юношеский голосок. — А сразу на нас валят. Мы чё, самые левые, что ли?

— Ага, нашла лохов, — тут же напали на бедную женщину остальные студенты.

Лавре стало даже жаль Алёну Сергеевну, потому что та никак не могла совладать с наглыми студентами. Но первые впечатления оказались обманчивы. Наслушавшись хамских реплик, женщина расставила руки на поясе и со всей серьёзностью продолжила:

— Значит, так, мои дорогие. Всё, что нужно, я сказала. Решение за вами. Только учтите, что вместе с моим предметом вы обязательно завалите всю сессию. Но деньги за порчу моего автомобиля я всё равно с вас взыщу, только уже через милицию!

Договорив это нехорошее предупреждение, Алёна Сергеевна коварно улыбнулась, кивнула на прощание растерянному проректору и вышла в коридор. Лавра тут же отпрянула в сторону и сделала вид, будто не имеет к их спору никакого отношения.

— Что, подслушиваете?! — воскликнула злая преподавательница. — Правильно! Здесь только этим и остаётся заниматься…

Она гордо подняла голову и зашагала к вестибюлю, громко цокая каблуками. Гнесин тем временем что-то говорил наглым студентам. Кажется, он пытался приструнить их, взывал к совести, грозил отчислением. Да только что им с того? В итоге, Константин Анатольевич вернулся к себе в кабинет с густо красным лицом и бегающими глазами.

— Простите, — пробурчал он дожидающейся его Лавре и поправил коробку, которую пару минут назад пнула нервная Алёна Сергеевна. — Такое у нас бывает, Вы не обращайте внимания. Сейчас все на взводе… Так на чём мы остановились?

Гербер, которая тоже была возмущена листовками, свободно развешанными в институте, хотела поначалу высказать это проректору, но теперь, после скандала, такое желание у неё напрочь пропало. Подумаешь, приклеил какой-то отморозок эту бумаженцию, пока никто не видел.

Оформление на работу прошло быстро. Никаких собеседований и наущений Гнесин не провёл. Дал лишь номер телефона заведующего кафедрой и велел согласовать с ним расписание. На этом и разошлись.

Перед уходом Лавра вновь подкралась к двери скандальной аудитории, но уже никого там не застала. Довольные сорванной парой студенты успели разбежаться. И от этого аспирантка почувствовала себя нехорошо. Если они способны вывести из себя опытных преподавателей, то чего же тогда стоит ожидать ей?

Выйдя на крыльцо, Лавра передёрнулась от холода и брызг дождя. Зонтик её был безнадёжно испорчен и к тому же лежал в мусорном ведре. Идти отсюда до станции метро довольно далеко, а в набитые до отказа автобусы не пролезть даже с её миниатюрной фигуркой.

Ряд автомобилей, выстроенных перед зданием вуза, невольно привлёк взгляд расстроенной девушки, и она всерьёз задумалась над тем, как превосходно, оказывается, иметь личный транспорт. Вот так выйдешь после работы, сядешь в тёплый салон, десять минут — и дома. Но внимание быстро переключилось на самую смешную здесь машину, в которой болтала по сотовому телефону обиженная преподавательница. Её иномарка была грязная, чем и воспользовались подлые студенты, нарисовав на ней всякие похабные словечки. Лавра усмехнулась и направилась к пострадавшему автомобилю.

— Вот, полюбуйтесь, — окинула рукой художество негодяев возмущённая Алёна Сергеевна. — Они думали, что начирикали лишь на грязи, а оказалось, что и краска поцарапана…

Она аккуратно протёрла чёрной тряпицей крыло машины, дабы Гербер убедилась в обоснованности обвинений.

— Каковы паразиты, а! — не унималась женщина. — Ну, ничего, они у меня ещё попляшут по полной программе. Я на них отыграюсь, вот увидите. Кстати, меня Алёной звать…

— А меня Лаврой, — кивнула брюнетка, трогая глубокие царапины на корпусе иномарки. — Думаю, тот, кто сделал это, специально задел покраску. Он хотел именно что доставить Вам неприятности.

— И я о том же! — вскинула руки эмоциональная Алёна. — Впрочем, ладно. Пока не стемнело, надо съездить в автосервис. Если муж узнает, что сотворили с моей машиной, он устроит институтскому руководству такой разнос, что не приведи Господь. Артём и так не одобряет мою работу, а тут ещё и это.

— И часто случаются подобные казусы?

— Уверяю, коль ты только начинаешь, готовься к худшему. Нынче студенты уже далеко не те, как раньше. Это мы в своё время боялись слово лишнее преподавателю сказать. А теперь всё наоборот… Кстати, тебя подвезти?

— Ну, если только до станции метро…

— Садись.

В салоне исцарапанной иномарки было пыльно. Сразу видно, что Алёна плохо следит за своей машиной. Зато имелись весьма современные приборы управления: удобный маленький руль, множество экранчиков, кнопок и практически никаких рычагов. Наверняка управлять таким автомобилем одно удовольствие, тем более женщине.

— Не смотри на грязь, всё забываю помыть, — махнула ладонью женщина и, заметив, что дождь начал бить по лобовому стеклу, включила «дворники». — Вообще-то, машиной всегда занимается дочь, а я лишь катаюсь на работу да по прочим мелким делам. Но она сейчас на стажировке в Лондоне. Ну а ты какими судьбами сюда угодила? Часы для аспирантуры нарабатываешь, да?

— Угадали, — улыбнулась Лавра, пристёгивая себя к креслу ремнём безопасности. — В принципе, я не горю желанием учить студентов, тем более таких. Но мне сказали, что у вас нет преподавателя истории, вот я и пришла…

— Да, бедная Ленка, — покачала головой Алёна, тут же помрачнев. — Такая ужасная смерть, прям до сих пор дрожь пробирает, когда вспоминаю.

— Лена?.. Это бывшая преподавательница истории?

— Ага, такая славная девушка была: красивая, умная, добрая, вежливая… Ах, не могу без слёз её вспоминать.

Женщина вытащила из бардачка набор ароматических салфеток и принялась тереть глаза.

— А что с ней стало? — с опаской поинтересовалась Лавра.

— Ой, такая жуткая история, просто уму непостижимо, — всплакнула Алёна и шёпотом пояснила. — Её ведь убили. Недавно это было, всего месяц назад. Причём самое страшное здесь то, что покончил с ней родной братишка, шестнадцать лет ему всего. Можешь представить?

— За что же он её так? — поразилась Гербер, позабыв про инцидент с машиной и про нацистскую листовку.

— Поди пойми его теперь, за что. Нормальный такой мальчик был, я с ним ещё репетиторством занималась, готовила его к поступлению в университет на юрфак. Ну вот никогда понять не смогу, что уж там его толкнуло на этот ужасный поступок. Они ведь с сестрой очень хорошо ладили, она его в школу провожала перед работой, подарки вечно делала с получки, книги всякие дорогие покупала. Да что там говорить, мы сами нарадоваться на Егорку не могли. Золотце-мальчик! Мне с ним и заниматься-то было не нужно, он всё и без моей помощи знал в совершенстве.

— Как же это случилось? Может, он пьяный был? — недоумевала брюнетка, кутаясь в своём плаще, хотя в салоне было довольно тепло. — Или наркотиками увлекался?

— Нет, он даже не курил, — опровергла Алёна её подозрения. — А случилось вообще всё очень странно. Пришёл он вечером с занятий. У них ещё родители во Францию тогда улетели отдыхать, а он с Ленкой один остался. Ну и вечером того дня, значит, взялся за нож и… убил её.

— Что, ни с того, ни с сего?

— Говорю же, сама в шоке! Не мог он так поступить, никак не мог. Не за что ему было Ленку-то нашу убивать, душа в душу жили. И ведь, главное, он её в ванну после этого сложил, запер там и ещё дверь пластилином залепил, чтоб запаха не было. Вот она и пролежала трое суток. Потом Веста Андреевна — это наша заведующая кафедрой — тревогу забила. Лена на занятия не пришла, дома никто на телефонные звонки не отвечал, Егор тоже будто пропал. А Леночка с Вестой-то дружили… Ну, в общем, квартиру вскрыли и обнаружили труп… сама представляешь, в каком состоянии.

Алена уже перестала пускать слёзы, побледнев от всей этой скверной истории. Она извлекла из сумочки бутылку воды и принялась жадно пить. Лавра склонила голову, заметив, что за окном иномарки уже вовсю стемнело от нахлынувших туч.

— Вы правы, очень странная история, — согласилась она. — А откуда известно, что это именно он убил Лену?

— Так сам признался, — расстроенным голосом ответила женщина. — Его потом быстро нашли, прятался на даче.

— И что теперь?

— Ну, отправили его в психушку на освидетельствование. Да только не думаю, что его двинутым признают, уж больно смышлёный мальчик был.

Алёна тоже посмотрела на окно и с тяжестью вздохнула.

— Что-то засиделись мы с тобой, — улыбнулась она, нажав на жёлтые кнопки между сидениями, и автомобиль начал сдавать назад. — Мне ещё полировку делать надо, а потом за продуктами. Куда, говоришь, тебя подбросить?..