Счастливая семья

Ганс Христиан Андерсен, 1875

Ганс Христиан Андерсен (1805–1875) – не только один из величайших детских сказочников, он глубоко христианских писатель. Герои Андерсена попадают, порой, в очень трудные обстоятельства, их ожидают испытания, страдания, скорби. Но в их жизни всегда есть надежда на помощь и милосердие Божие; всегда есть вера в то, что доброе сердце непременно будет утешено и согрето Божией Любовью. Сказки, собранные в этой книге, печатаются в соответствии с дореволюционным переводом, в котором сохранены все особенности духовного мира произведений любимого всеми детского сказочника.

Тайна колокола

Динг-данг! Динг-данг! — звучит из глубины Одензейской долины. Каждый ребенок в старом городе Одензее знает эту долину с ее рекой, которая орошает городские сады и тянется от шлюзов до водяной мельницы. В долине цветут желтые лилии, а в низменных местах растет тростник с черными бархатными султанами. Старые растрескавшиеся ивы свесились над потоком как раз против монастырских садов, которые так разнообразны, что ни один не походит на другой. В одном цветут роскошные цветы, в другом растет капуста и другие овощи. Есть и такой сад, в котором сирень и бузина разрослись так буйно, что протянулись далеко над ручьем. В этом месте, против старого женского монастыря, ручей так глубок, что шестом нельзя достать дна. В этом омуте живет дух долины. Днем, когда солнце пронизывает воду, он спит и показывается только ночью, при лунном свете. Моя бабушка слышала о нем от своей бабушки, следовательно, дух долины очень стар. Ведет он жизнь уединенную и ни с кем не говорит, кроме старого колокола. Когда-то висел этот колокол на колокольне, но теперь нет и следа той колокольни, также как и церкви, к которой она принадлежала.

— Динг-данг! Динг-данг! — звучал колокол, пока еще висел на колокольне.

Но однажды вечером, при сильном размахе, он сорвался и полетел, сверкая своим металлом в лучах заходящего солнца.

— Динг-данг! Динг-данг! Теперь я буду только призывать к покою, — пел колокол, низвергаясь в глубину.

Однако, он не нашел покоя. У духа долины звучит и поет он, а людям кажется, что звук исходит из воды, и они с трепетом проходят мимо, уверенные, что этот звон предвещает кому-нибудь смерть. Но ничего подобного не предвещает колокол. Он просто разговаривает с духом долины.

Что же рассказывает он? Он стар, очень стар, но дух долины еще старше. Не думайте, однако, что он страшен. Напротив, он очень мил в своей куртке, из кожи угря, с желтыми пуговицами и тростниковым венком на голове. Чтобы передать все, что рассказывает колокол, понадобились бы целые годы. Иногда он повторяет одно и то же на разные лады, но больше говорит о давно прошедших тяжелых временах.

Однажды на колокольню взошел монах, он был красив и молод, но глубоко задумчив. Тогда ручей был шире и Одензейская долина была озером. Монах окинул взглядом долину и монастырский холм. В келье монахини виднелся свет. Он знал эту монахиню когда-то. Монах вспомнил прошедшее и сердце его забилось. Динг-данг! Динг-данг!

Поднялся на колокольню служитель епископа и стал раскачивать колокол. Колокол мог бы размозжить ему голову, а он уселся под ним и запел:

— Теперь могу я петь о том, о чем прежде не смел бы и шептать. Под замками и запорами хранились великие тайны. В подвалах холодно и сыро; там крысы заживо съедали людей. Никто об этом не знает; никто об этом не слышит, только колокол звучит: «Динг-данг!»

Жил когда-то король, по имени Канут. Жесток он был с крестьянами, обременяя их непосильными налогами. Они вооружились палками и погнались за ним, как за диким зверем. Он заперся в церкви, а народ окружил ее. Об этом рассказывали вороны и галки, которые со страху взлетели на колокольню. Слуга короля, неверный Блаке — предал его, и Капута убили. Вот что видел колокол. Динг-данг! Динг — данг!

Колокол висит высоко и видит далеко; он понимает язык птиц. Ветер врывается в отверстия и щели. Он знает все, он все слышит от воздуха, который обнимает весь мир. Итак, воздух говорит ветру, ветер — колоколу, а колокол всему миру: «Динг-данг!»

— Но мне пришлось слишком много слышать и знать, — говорил колокол. — Я так отяжелел от этой массы познаний, что балка сломалась, и я полетел в объятия воздуха к духу долины, которому и рассказываю из года в год, что я слышал и знаю. Динг — данг!

Так говорила бабушка, а учитель сказал, что такого колокола нет, который бы звонил из глубины, и духа долины тоже нет, а колокола звучат от сотрясения воздуха.

Воздух знает все. Он вокруг нас, он в нас; он говорит о наших поступках, о наших мыслях и говорит громче, чем колокол в глубине долины. Он гласит о наших деяниях в небесную глубину высоко-высоко, туда, где звучит небесный колокол: «Динг — данг».