Проект «Ворожея»

Галина Чередий, 2017

Антон Чудинов – еще молодой, но уже закоренелый циник, обычный мент-нищеброд с мерзким характером и вечно загаженной холостяцкой берлогой. Любовь, нежность, привязанность? Вот уж спасибо, этого добра больше не надо. Качественный грязный секс, желательно каждый раз с новой девицей – вот те рамки, за которые он больше не собирается выходить в отношениях с женщиной. Даже самой красивой, даже самой умной, даже самой чуткой, даже все «видящей». Хотя нет, вот с «видящей» обстоит все очень сложно, очень запутанно.Содержит нецензурную брань.

Глава 12

Что же, умерла так умерла, как говорится. Решив идти в эту сторону, вилять и пытаться повернуть назад я не собираюсь. Не то чтобы это прямо дело принципа какого-то, просто вот такой я баран, что будет долбиться в ворота, пока они не откроются так или иначе.

— Ну, раз мы выяснили главное, — перешел я на бодро-деловой тон, — то давайте выработаем протокол и основной свод правил, по которым станем работать.

— Эм-м-м, — замялась Влада, вопросительно глядя на меня. — Приведете пример?

— Запросто! Например, я не везу вас больше молча туда, куда считаю нужным, а говорю: «Мадам Арифеева, сегодня есть план посетить психиатрическую клинику». А вы мне отвечаете: «Нет, Антон, мне сегодня не досуг и вообще никогда в принципе, потому как просто не хочу».

— Дело не в том, что я не хочу… хотя и это тоже, безусловно, — покачала головой женщина и снова поежилась. — От некоторых тамошних пациентов… да и обслуживающего персонала и правда исходит такое, что рядом находиться очень трудно. Но я научилась с этим справляться. Более или менее. Просто в этот раз наложилось мое неверное толкование вашего намерения привезти меня туда. Простите еще раз.

Ну, это-то я как раз прекрасно понял и в лишних напоминаниях не нуждаюсь.

— Так, стоп! Я придумал нам первое правило! Вы прекращаете прятаться за этими простите-извините! Посмотрите на меня, Влада! Я мужик, причем достаточно толстокожий, и не рассыплюсь, если вы будете говорить прямо и перестанете извиняться за то, что это делаете. В свою очередь, если я ляпаю, не подумавши, что-то, что вас пугает или смущает, вы не замыкаетесь, не ищете двойное дно или попытку задеть, а говорите мне в лоб.

— Прямо в лоб? — Влада улыбнулась уже почти без нервозности, и даже щеки ее чуть порозовели.

— Ага. Для двойного дна я слишком прямолинеен, а если захочу обидеть, то делаю это. Додумывать за мной не приходится. Тут у нас ясность?

Влада охотно кивнула, теперь уже не переставая улыбаться. В ее глазах появилась тень азарта и желание идти дальше.

— А личного это тоже касается? — заинтересованно спросила она.

— Вообще-то, это вроде как непрофессионально, но не буду лгать — я очень любопытен, и личных вопросов вам не избежать. Рано или поздно. Но если не будет желания отвечать на них — смело посылайте меня.

— А я… тоже могу вас спрашивать? — Влада смотрела на свои руки, и легкий румянец на щеках стал еще ярче.

— А вас интересует моя насыщенная личная жизнь?

О-па! А эта флиртующе-дразнящая нотка откуда в моем тоне? Не-не-не, Антоха. Не надо этого.

— Не обязательно она. Может, у меня просто появятся вопросы, никак не связанные с работой.

Это что, попытка пощупать почву на предмет, можем ли мы быть не только коллегами, но и друзьями? А и правда, можем ли?

— Ну, как появятся — задавайте, а там посмотрим, отвечу ли я. Идет?

Влада охотно кивнула. Ну вот и ладно. Возвращаемся в деловое русло, а то мало ли…

— Раз так, идем дальше. Я заметил, что когда вы слишком пристально изучаете кого-то, это сильно нервирует. Игнорировать это невозможно.

— В самом деле? — удивленно вскинулась Влада.

— Ага. На себе проверено.

— Изви… — Я поднял руку, останавливая и напоминая. Она запнулась и, усмехнувшись, замотала головой. — То есть я немного не контролирую себя в некоторые моменты и не замечаю некоторые вещи.

— Ага, я так и понял после того, как вы босиком топали по коридорам в отделе. Мне-то в принципе пофиг, но на многих это произвело впечатление.

— Ясно. Я должна это больше контролировать, — Влада сильно нахмурилась, будто не просто старалась сделать умственную пометку, а буквально высечь это на камне.

— Так, опять притормаживаем! — скомандовал я. — Вывести кого-то из равновесия — это далеко не всегда плохо, а иногда даже весьма полезно, если это преступник. Но есть пара нюансов. Мне бы хотелось быть готовым к таким моментам. Скажем, если вы видите: перед вами убийца, сделайте мне знак какой-то, что ли.

— Знак? Подмигнуть дважды или чихнуть? — развеселилась женщина.

— Мы это позже продумаем, — отмахнулся я. — Главное договориться в принципе. Просто я, как более опытный член нашего тандема, буду принимать решение — «прессовать» ли дальше этого человека вашим вниманием или пока не надо. Вы же должны понимать, что не все будут реагировать как Сысоевы и паскудник Гомон, то бишь устраивая истерики и качая права. Кто-то может и напасть на вас. Контингент-то у нас тот еще.

— Антон, я не настолько беззащитна, как может показаться на первый взгляд, — возразила Влада.

— Да неужели? — Я демонстративно и почти вызывающе пробежался глазами по ее почти истощенному, хрупкому телу, но женщина нисколько от этого не смутилась.

Наоборот, когда наши взгляды пересеклись, в меня врезался поток уже знакомой энергии. Хотя нет, в этот раз совершенно другой. Если до этого накрывало шоком, так, словно в тебя влетают с разбегу, без всяких преград проникая внутрь, лишая любой защиты и сдирая все слои, то теперь это скорее было какое-то общее мгновенное замораживание разума и вслед за ним и всех функций тела. Язык одеревенел, горло сжало, как в тисках, легкие заледенели, а единственным звуком было неумолимо замедляющееся сердцебиение. Из всех эмоций доступны оказались лишь паника и тоска. Обе острые, животные, лишающие способности мыслить. А потом Влада резко выдохнула, часто заморгав, и все пропало. Как будто кто-то резко сдернул удушливое ледяное покрывало. Исчез бесследно и холод, и дышалось без проблем, и даже от страха не осталось и легкой тени.

— Херасе! — не сдержавшись, хрипло пробормотал я и ломанулся к крану.

— Простите, я не должна была… — затараторила Влада, устремляясь за мной и явно собираясь вцепиться в мой рукав.

Но я махнул рукой, требуя замолчать, пока жадно пил прямо из-под крана.

— Не извиняемся, помните? — сказал, когда наконец смог остановиться. — И это было… ну прямо охренеть! Что это вообще? Какая-то, типа, защита экстрасенская?

— Я не знаю, как называется, — пожала плечами Влада. — Но, если я злюсь или боюсь, людям плохо.

Очевидно, когда изучает очень пристально, тоже вроде того творится, вот откуда не совсем адекватная реакция у четы Сысоевых и Гомона. Так что мне до этого только казалось, что я понимаю, каково это — очутиться в центре внимания госпожи Влады. Мой вариант знакомства с ней был, типа, «лайт». И чур меня, честно говоря, от повторений.

— Напомните мне не злить вас и не пугать, — фыркнул я, возвращаясь на подоконник.

— Не переживайте, Антон, надолго меня все равно не хватает, и эффект пропадает почти мгновенно. — Ой, спасибо, типа, успокоила!

— Да мне и того, что было, хватило более чем! Повторения аттракциона не надо! Но если серьезно, то это никак не снимает вопрос вашей безопасности. Скорее наоборот. Многие люди в момент сильного испуга ведут себя непредсказуемо и агрессивно. Поэтому, если рядом убийца, не важно, уже состоявшийся или еще только возможный, я должен это знать до того, как вы решите рассмотреть его повнимательнее. Хорошо?

— Конечно, как скажете, Антон. Вы у нас главный! — с готовностью согласилась женщина.

— Прекрасно! Приятно хоть в чем-то управлять. А теперь, раз я весь из себя главный у нас, и мы в общих чертах договорились, то давайте-ка закончим с чаем и поедем поработаем. Солнце, как говорится, еще высоко!

— Хорошо, — практически без колебаний согласилась Влада. — Дайте мне минутку.

Она ушла куда-то в глубь пустого дома, а я уставился в окно на пожухшую траву, размышляя, как же мне так извернуться ужом, чтобы шеф не сразу понял, что хрена с два я его повеления насчет Влады буду исполнять. Одно дело — чье-то уязвленное профессиональное самолюбие, и совсем другое — судьба и шанс на нормальную жизнь реального, живого человека. Так что ему и другим его дружкам в чинах может хоть сто раз не нравиться все, плевал я. В конце концов, кто-то же нагнул их всех с этим самым проектом «Ворожея». А значит, есть кто-то наверху, кому это интересно и важно. Само собой, у нас, тех, кто прыгает через голову начальства, не то что не любят, а прямо-таки люто ненавидят и стараются затоптать. Но меня топтать пытаются уже давненько и все время с нулевым результатом. Совсем сожрать — подавятся. А с наивными надеждами на дальнейшее продвижение по службе я давно распрощался. Ну а с другой стороны… может, все еще вообще обойдется, и не придется мне Дон Кихота из себя изображать?

— Итак, рассказываю сразу, что едем мы в отдел наркоконтроля, выпрашивать инфу у коллег, — сделал я объявление, как только мы вышли со двора.

— Выпрашивать? — удивилась Влада.

— Ага.

— Зачем?

— За тем, что они нам могут по секрету и в личной болтовне рассказать то, чего не найдешь в официальных отчетах и ориентировках. На улицах постоянно появляются новые вещества, а процесс их полного изучения реально отстает. Зато коллеги, непосредственно контактирующие с потребителями, так сказать, могут знать о действии химии гораздо раньше экспертов.

— Ну, хорошо. Вы ведь лучше в этом разбираетесь. А я тихонько постою у вас за спиной. — Простая фраза, непонятно почему, заставившая испытать чувство удовлетворения.

Влада оглядела свою улицу в поисках моей старушки.

— Машина за углом. Мне же нужно было создать у вас впечатление, что сдался и ушел, — пояснил, и не думая испытывать неловкость.

— Вам это удалось. Но в будущем буду умнее и осмотрительнее, — в тон мне ответила она.

— Не поможет! Я чрезвычайно изобретателен, если по-настоящему заинтересован в результате, — нахально похвалился я.

— Это я тоже учту, — не сдаваясь, отозвалась женщина.

Ну да, ну да! Посмотрим!

О том, кто Влада такая, все были уже осведомлены даже в смежном отделе. Да ради бога, управление — это же как сраная деревня заядлых сплетников! Убийства, кражи, массовые беспорядки? Фигня, кого этим удивишь, когда это ежедневная обыденность! Но вот что-то пикантное или необычное, касающееся личной жизни, это да, стоит всеобщего внимания!

— Надо же, какой приятный визит! — заелозил Митька Колесов, как только мы вошли к нему в кабинет. — И к тебе, друг мой Чудо, это нисколько не относится!

Высоченный, но тощий, как шпала, он, согнувшись едва ли не до пола в чрезмерном приветствии, протянул свою клешню Владе. При этом глазки его лупатые так и бегали по ней сверху донизу, и непонятно, какого интереса в них было больше — профессионального или чисто мужского.

— Руки-то мыл сегодня? — насмешливо поинтересовался я.

— Дважды и даже с мылом! — огрызнулся Митька, как обычно задорно сверкая ухмылкой до ушей, на которую когда-никогда, но велись женщины. Говнюк пронырливый!

— Очень приятно с вами познакомиться! — ответила Влада, но при этом только слепой бы не заметил, как она жмется к моему боку, словно животное, нуждающееся в укрытии. Ну, ладно, может, я и преувеличиваю. Но, общаясь с новыми людьми, она старается соблюсти максимальную дистанцию, не выходя за рамки вежливости. Все же странное она создание. Я же теперь знаю, что способна при желании на жопу кого хочешь опрокинуть одним приветствием, но при этом явно избегает этого максимально. Вот мне дала свои способности сразу ощутить, а от других, похоже, прячется. И как я это должен трактовать? Как доверие, типа, или как признак собственной испорченности, с которой она не считает нужным миндальничать? Так, кажется, я собственные установки-то и забыл! Чего я гадаю, когда чуть позже можно напрямую спросить?

— Могу угадать, зачем вы здесь! — Митька сдвинул брови и закатил глаза, корча рожу, точно, как у этих экстрасенсов в шоу, работающих на камеру. — Вас интересуют новые запрещенные вещества.

Конец ознакомительного фрагмента.