Ключик

Галина Чередий, 2020

Ее зовут Эмма. Она не человек – иное существо. Никто не знает, откуда она появилась и кто ее родители. Она может открывать любые двери. А еще, как выяснилось, и порталы в другие миры. И теперь Эмма служит в команде полукровок, не менее странных, чем она сама. Их называют демонским отродьем. Называют сексуально озабоченными, жестокими монстрами. На них проводят эксперименты и как пушечное мясо отправляют на те задания, где обычные военные бессильны. И полукровки идут, рискуя жизнью ради чистокровных людей. Тех самых, что презирают и боятся их. Его зовут Сеймас. Он – полудемон, один из сильнейших, и командир сплоченной команды. А еще тот, кто перевернул весь мир девочки Эммы и заставил поверить в то, что такие, как они, могут любить и быть любимыми. А еще есть люди и нелюди, которые мечтают использовать в своих целях способности Эммы, манипулируя и принуждая, лишая права самой выбирать свою судьбу. Сможет ли Эмма, пройдя многие испытания, которые ей уготовила судьба, сохранить свою любовь к Сеймасу и помочь друзьям найти мир, в котором каждый из них найдет свое счастье?

Глава 3

Эмма влетела в комнату, впрочем, оставив дверь нараспашку. Но Пич замерла на пороге, переминаясь с ноги на ногу.

— Джимми, могу я войти? — просительно сказала она.

Эмма удивленно посмотрела на застрявшую в дверях сослуживицу.

— А что, ты вроде вампира из старых книжек и фильмов и, пока не пригласишь, войти не сможешь? — усмехнулась Эмма.

— Не-е-ет, вампиров не бывает, я это точно знаю! Просто тут личная берлога — это, типа, святое! Если тебя не приглашают, нельзя входить. Ты, кстати, запомни на будущее, — пояснила темнокожая девушка.

— Что, и командиры даже спрашивают?

— Ну да, хотя, в принципе, не должны. В экстренных случаях, конечно, они не церемонятся, а так-то не принято вламываться. Мало ли чем народ занят? Не все же такие, как Кирос и сотоварищи.

— Ясно. Входи, Пич, и дверь закрой. Ведь я вижу, что ты не намерена отстать от меня со своими нескромными вопросами, так что лучше задай их сразу и внутри, чем будешь приставать повсюду и там, где нас подслушать могут.

Пич только этого и ждала и впорхнула внутрь, захлопывая дверь.

— Нескромные вопросы, говоришь? Ну, знаешь, Джимми, если ты собираешься нормально существовать здесь, а не ходить, заливаясь румянцем на каждом шагу, тебе стоит забыть о глупой скромности.

— Я так не думаю.

— Да уж поверь мне. Я-то тут выросла! Пойми, когда живешь и служишь в месте, где парней в разы больше, чем девушек, приходится приспосабливаться. Это при выходе за периметр они, типа, меняются и пытаются изображать кого-то вроде джентльменов, снимая девчонок. А здесь мы для них вроде как такие же, как они, равные, с которыми не нужно стесняться в выражениях, ведь мы знаем друг друга как облупленные, выросли вместе. Так что притворяться смысла нет. Но при этом они и никогда не позволяют забыть, что с удовольствием поимеют тебя, если только ты позволишь. Но мы-то им уже примелькались, да и чего уж греха таить, кто кого хотел, тот того попробовал. Особенно когда помоложе были, дико чудили, а некоторые и продолжают в том же духе. Ну, ты сама все видела сегодня в душевой. А ты здесь новенькая, человек извне, да еще и девчонка. Была бы парнем, они бы к тебе цеплялись постоянно, задирали, испытывая на прочность и выясняя, насколько крепкие у тебя яйца. А так будут донимать, приставать, соблазнять, выстебываться друг перед другом. Пока ты была снаружи, тебя, вроде как, авторитет отца защищал. Но теперь ты своя, внутри, так что для этих озабоченных больше нет запретов. А если еще и пронюхают, что ты у нас невинное дитя, то вообще под твоей дверью лагерь разобьют. Понимаешь, у большинства парней, типа, пунктик по поводу, что он будет первым там, где до него никого не было. Их на это прям подклинивает. Это даже не вопрос секса, а кто круче и удачливей других. Для всех нас эта хрень как бы весьма важна, но у мужиков тут это просто до клиники доходит. Поэтому я тебе и советую побыстрей выбрать кого-то одного и избавиться от всех проблем разом.

— Пич, я не считаю, что быть девственницей — это и правда проблема, — нахмурилась Эмма.

— В любом другом месте возможно, мелкая. Но не здесь, где вокруг тебя будет клубиться стадо мужиков, у которых стоит почти всегда. Они же продыху тебе не дадут.

— Ну, значит, нужно сделать так, чтобы они ни о чем не узнали!

— И как ты себе представляешь, если будешь жить здесь, но ни с кем не будешь встречаться? Эта база, мать ее, — маленький улей, полный сплетен.

— Пич, я действительно не хочу об этом разговаривать! — возмутилась Эмма.

— Ладно. Как скажешь, — пожала плечами девушка. — А как тогда насчет того, чтобы найти хорошего парня снаружи? Типа романтика, любовь и все такое. Лепестки роз и свечи в первый раз!

— Пич! Я просто хочу служить и оправдывать надежды своего отца! Хочу, чтобы он мною гордился! Вся эта суета с сексом и романтикой сейчас не для меня!

— Сейчас, Джимми? — вскочила Пич с кровати. — А когда? Тебе восемнадцать! Не все из нас дожили даже до этого возраста! Разве ты не понимаешь, что каждый выезд на задание, каждый день может стать для нас последним? Мы ведь не в игрушки тут играем! Я рассталась со своей невинностью в мой шестнадцатый день рождения, и, поверь, что я тут была уже, типа, задержавшейся. С тех пор я ни одной ночи не провела в пустой постели, кроме тех, что была на задании. И не собираюсь пребывать в одиночестве и впредь. Ведь завтра меня могут привезти обратно на базу в мешке для трупов, и это в том случае, если мне охренеть как повезет, и от тела что-то останется. Какой смысл ждать не знамо чего? В нашей жизни не бывает хороших чудес, только такие, которые способны убить быстрее, чем ты успеешь осознать, что тебе конец. Так что ты будешь полной дурой, если станешь сидеть и ждать лучших или более подходящих для этого времен. Жить надо прямо сейчас, Джимми!

Непонятно почему, но Пич сейчас выглядела искренне взволнованной и смотрела на Эмму с настоящей жалостью.

— Разве ты не понимаешь, что, придя сюда, рискуешь потерять свою единственную ценность — жизнь в любой момент? Так кому, на хрен, будет нужно твое целомудрие, когда тебя закопают? Будет тогда иметь значение — умерла ты чистой и нетронутой, как сейчас, или такой вот шлюшкой, получающей кайф от жизни, как я?

— Отстань от меня! Что насчет тебя самой? У тебя-то есть постоянный парень? — огрызнулась Эмма.

— Нет. Но только потому, что я знаю подноготную и косяки каждого тут и реально не вижу никого, достойного занять постоянное место рядом со мной. Единственный, кого я хотела бы в этой роли, — Сейм.

— Лейтенант Сеймас? — поперхнулась воздухом Эмма.

— Да-а-а, — мечтательно протянула Пич. — Вот это мужик, на которого у меня постоянно аж по коленкам течет. Хочешь сказать, что тебе он не понравился?

— Что в нем может нравиться, Пич? Он грубый, злобный, такой огромный, что просто оторопь берет…

Эмма порывисто отвернулась к небольшому окну, чтобы не выдать эмоции.

— Точно, Джимми. Он именно такой, каким и нужно быть настоящему мужику, а все остальные на его фоне долбаные слюнтяи и детский сад, младшая группа. А как он оснащен, Джимми! — закатила глаза Пич. — Я видела его в душе пару раз с утренним стояком, чуть язык не проглотила…

— Пич! Я плевать хотела на то, как… мм-м… «оснащен» лейтенант Сеймас! Он мой командир и злобный здоровенный засранец! Этой информации о нем мне вполне достаточно!

— Дурочка! Никому на этой базе, у кого есть вагина, не наплевать на то, что между ног у Сейма! Это же просто какая-то гребаная башня Изенгард! Только никто здесь не может похвастаться, что хоть разок побывал на ее вершине. Стальной Сейм, мать его, недосягаем.

— Почему? У него есть девушка?

— Нет. По крайней мере, не такая, о которой кто-то бы знал. Болтают, что он посещает определенные тематические клубы в городе, ну, знаешь, где дамочки любят, чтобы их связали, отшлепали и трахнули пожестче…

— Пич, слишком много лишней информации! — застонала Эмма, закрывая уши почти в отчаянии.

— Эй! Я лишь пытаюсь сказать, что считаю, что это просто глупый треп. Никто не видел ничего своими глазами. Просто этот мужик — натуральный кусок льда, и ни одна из нас, что облизываются на него все это время, не получила даже намека на шанс попробовать его на вкус. Понимаю, что он молодой здоровый самец и должен где-то трахаться. Но никто и никогда не слышал от него об этом. Парни любят почесать на эту тему языками, похвастаться своими реальными или вымышленными победами. Но только не Сейм. Его личная жизнь — чертова загадка века, Джимми.

— Мне-е-е плева-а-ать! — протянула Эмма, почти рыдая.

Хотя это, конечно, было ложью. Отчасти. Эмму на самом деле не интересовали пристрастия и похождения Сеймаса. Но стоило признаться, что это вовсе не значит, что ее совсем уж не занимал он сам. В его присутствии она почему-то чувствовала себя взволнованной и рассеянной. Теряла концентрацию каждый раз, когда он маячил где-то поблизости все эти годы. И это злило и сбивало с толку. А теперь еще ей придется тесно взаимодействовать с ним каждый день. И это не могло оставить равнодушной. Но рассказывать об этом кому-то, а уж тем более болтливой Пич, она не собиралась.

— Ладно, ладно, Джимми! Не хочешь говорить об этом — не надо! Я подожду, пока ты сама дозреешь! Только очень прошу, если уж положишь на кого-то тут глаз, просто скажи мне, и я поведаю, что любой из себя представляет!

— Я так и сделаю! — рассмеялась Эмма. — Тем более если учитывать то, что ты знаешь о каждом, у меня все шансы после твоих рекомендаций остаться вечной девственницей.

Пич подняла брови, словно раздумывая над словами Эммы.

— А ведь и верно, — со смехом согласилась она. — Если ты будешь слушать меня, то окажешься в этом смысле в полной безопасности! Кстати, время обеда! Пошли в буфет, я жрать хочу зверски!

При подходе к буфету Эмма услышала гул множества голосов и взрывы молодецкого хохота и опять немного оробела. Встречавшиеся по дороге бойцы нагло пялились на них с Пич и отпускали скабрезные шуточки. Но Пич не оставалась в долгу и отбривала всех так, словно этому всю жизнь только и училась, оставляя парней растерянно, а иногда гневно подыскивать слова для достойного ответа, пока сама, чувственно покачивая бедрами, шла вперед. Эмма практически восхищалась этой манерой девушки совершенно невозмутимо отвечать на любые пошлости, вводя иногда в смущение самих парней.

Ей случалось и раньше бывать в столовой с отцом, но сегодня все было по-другому. Когда они выбрали еду, Пич махнула головой ей в сторону стола в дальнем, относительно тихом углу. Там уже удовлетворяли богатырский аппетит оба брата. Они вполне дружелюбно отсалютовали им с Пич ложками и даже промолчали. Видимо, есть и одновременно придумывать, как зацепить окружающих, у них не получалось. Зато Пич болтать ничего не мешало.

— Парни, какие планы на вечер? — кивнула она близнецам.

— А что, бывают варианты? Напиться и потрахаться, — фыркнул Сидда.

Эмма запомнила рисунок меток на их шеях и теперь не путала братьев.

— Просто предлагаю, типа, отметить появление нового члена в команде.

— Хм… Поддерживаю! — откликнулся Брант. — Как ты, пичужка, готова стать взрослой девочкой и выпить с большими дядями?

— Что? — Эмма встрепенулась и отвлеклась от наблюдения за Киросом и Сеймасом, которые теперь с подносами направлялись в их сторону. — Нет! Я не хочу пить и не стану выходить с базы!

— Да ладно тебе, Джимми. Не нужно быть такой занудой! Пойдем повеселимся! — стала уговаривать ее Пич.

— Эй, кто тут говорит о веселье! Я готов участвовать! — раздался знакомый голос со спины, и Эмма, обернувшись через плечо, чуть не подавилась, увидев того самого парня, что прижимался к ней голышом в предбаннике душевой. Сейчас он уперся в спинку ее стула руками и склонился к самой шее Эммы.

— Отвали, Михей! Тут, типа, частная вечеринка планируется, только для своих! — раздраженно ткнул в сторону парня ложкой Сидда.

В этот момент Кирос и Сеймас дошли до стола, и блондин плюхнулся напротив Пич. Лейтенант поставил свой поднос напротив Эммы, но пока остался стоять, упершись убийственным взглядом в Эмму и парня, так близко стоящего к ней.

— Что обсуждаем? — бодро спросил Кирос.

— Сегодняшнюю вечеринку по поводу прибытия Джимми в наши ряды! — ответила Пич. — Но тут некоторые не понимают, что праздник будет только для своих.

— А разве я не свой? — наигранно обиженно отозвался Михей. — Малышка так сегодня терлась об мой член, что я теперь прям самый что ни на есть свой! Так что я тоже участвую! Куда идем?

— Можете идти, куда хотите! — прорычал Сеймас, резко усаживаясь. — Но только без самой Джимми! У нее сегодня вечерняя тренировка! После того как она сегодня облажалась на спаррингах, ей долго увольнительная не светит.

Все удивленно уставились на лейтенанта, но возразить никто не посмел. Только Кирос пробормотал «Это жесть!» себе под нос. Эмма же едва не расплакалась, проглатывая обиду. Она облажалась? Значит, вот как он о ней думает? Но разве это справедливо, и она была так уж плоха? Горя гневом, она уставилась на огромного мужчину через стол, желая спалить его на месте. А Сеймас же с абсолютно равнодушным лицом набил рот и смотрел прямо на нее, словно желая насладиться эффектом от собственных слов, и, только прожевав, поднял глаза на все еще маячившего за спиной у Эммы Михея и ткнул в него пальцем.

— Боец, если не ошибаюсь, твоя группа ест во-о-он там. Так какого черта ты делаешь здесь?

— Что-то я не помню правил, запрещающих находиться в любой части столовой, Сейм, — огрызнулся Михей.

— Может, правил и нет. Но я, как старший по званию, говорю тебе свалить на хрен и не мешать принимать пищу члену моей группы! У нее все равно на тебя времени не будет ни сегодня, ни вообще в ближайшее время, потому что она будет впахивать с утра до ночи, устраняя пробелы в своей подготовке! Так что вали отсюда! Желаю хорошо повеселиться вечером в городе!

— Сука! — еле слышно прошипел Михей и демонстративно опять склонился к Эмме. — Еще увидимся, красавица!

Все доедали в полном молчании, и никто не смотрел на Сеймаса. Когда Эмма поднялась, чтобы уйти, лейтенант окликнул ее:

— Боец Джимми!

— Да, сэр?

— У тебя на отдых полтора часа, а потом изволь явиться на полосу препятствий первичной сложности. Посмотрю, на что ты способна в поле.

— Но, сэр, я давно уже с легкостью прохожу полосу препятствий четвертого уровня… — попыталась возразить Эмма.

— Здесь я решаю, что вы делаете с легкостью, а что кое-как, боец Джимми! Через полтора часа на полосе для новичков! Приказ ясен?

— Так точно, сэр! Могу я идти?

— Свободна!

Эмма, развернувшись, зашагала к выходу, стараясь не перейти на бег.

— Сейм, ну, может, не стоит так… — начал Кирос.

— Напомни мне, кто здесь командир группы?! — продолжая меланхолично жевать, спросил лейтенант.

— Ты, — глухо ответил блондин.

— Ну вот и чудно, что ты об этом помнишь. Еще у кого-то проблемы с памятью имеются?

Ответом было молчание.

— Прекрасно. Повеселитесь от души, но не забывайте, что завтра подъем как обычно в полшестого.

Все постарались быстрее доесть и исчезнуть из-за стола, оставив Сеймаса одного не спеша поглощать пищу, уткнувшись безразличным взглядом в стену.

Прямо перед дверями своей комнаты Эмма налетела на отца, выросшего буквально ниоткуда.

— Эм… Джимми, я могу войти? — быстро спросил он.

— Да, конечно, сэр.

Войдя внутрь, подполковник огляделся, остановившись посреди комнаты и несколько нервно покачиваясь с пятки на носок. Эмма замерла перед ним, ожидая, что он скажет.

— Присядь, дочка, — сделал дерганое движение в сторону кровати мужчина, и Эмма привычно подчинилась.

— Ну, как твой первый день? — обыденно спросил он, обводя при этом внимательным взглядом комнату.

— Все хорошо, сэр.

— Как тебя приняла команда?

— Вполне сносно. Надеюсь, дальше будет только лучше, — Эмма постаралась придать своему голосу максимум оптимизма.

Подполковник сунул руку в нагрудный карман, и она расслышала тихий щелчок. Мужчина шагнул к Эмме вплотную и заговорил очень тихо и непривычно торопливо:

— Эмма, послушай меня внимательно. Ты, конечно, должна очень стараться и показывать максимум своих физических возможностей. Но прошу тебя, когда дело дойдет до применения способностей ключа и остальных тому подобных, будь предельно осторожна! Не показывай всего и сразу. А лучше не раскрывайся полностью никогда. Давай крохи, им и этого хватит! И ради всего святого не забудь принимать свое лекарство!

Эмма, опешив, стояла, шокированно уставившись на отца. Она уже открыла рот, чтобы задать закрутившиеся в голове вопросы, но Лейн отрицательно покачал головой и сделал шаг назад, снова сунув руку в карман.

— Ну что же, я рад, что у тебя все хорошо. Надеюсь, ты и впредь будешь стараться, — прежним тоном сказал он.

— Да, сэр, — растерянно ответила Эмма, оставаясь в плену взгляда мужчины, в котором проявились эмоции, каких она раньше никогда не видела в этом суровом и неласковом мужчине.

— Желаю удачи в дальнейшей службе! — сухо сказал подполковник и стремительно покинул ее комнату, оставляя Эмму в недоумении.

О чем он говорил только что? Разве не сам он всегда наставлял ее стремиться быть полезной и проявлять максимальное рвение в службе. Так что же теперь?

Сбросив обувь, она растянулась на кровати, позволив наконец себе почувствовать боль в ушибленных местах и сильную растерянность от всего, что происходило сегодня.

Сеймас с его придирками, все эти мужчины вокруг с голодными взглядами и грязными языками, Пич с ее напрягающими предупреждениями и вот теперь отец, пожелавший ее предостеречь… но, собственно, от чего? На короткий момент Эмма позволила себе стать просто девчонкой, которой восемнадцать, она сегодня навсегда покинула родной дом и немного напугана, и у нее болит все тело. Пара слезинок выкатилась из уголков глаз, но она быстро их стерла, как и мысли о своей краткой слабости.