Ведьма. Истоки

Галина Чередий, 2023

Продолжение приключений юной ведьмы Люды Казанцевой, ее близких и друзей. Ничего не дается просто так в подлунном мире, без расплаты или откупа. Даже если ты получаешь то, о чем никогда не просила в самых смелых и причудливых мечтах. А мечты у Люси всегда были очень простыми: чтобы она сама и родные больше ни в чем не нуждались, чтобы жизнь пошла спокойная, пусть даже скучная, чтобы любовь была, обычная, то есть самая настоящая, когда любят тебя, а не то, кем ты вдруг являешься. Но как бы не так! Покой и скука ей только снятся. Ведь даже когда все вдруг хорошо – не факт, что это надолго. Таков уж мир подлунных.

Глава 2

— Надеюсь, ты четко себе представляешь объем упущенной прибыли? — почти безразлично осведомился Лукин, как только Зээв Ааронович покинул мой дом, и не пытаясь скрыть самодовольной улыбки.

— Довольно смутно, — пожала я плечами. — Но это был принципиальный вопрос, и, в конце концов, я не нуждаюсь.

— Не нуждается она. Смотри, миллионерка какая, — сорвался-таки на ворчание Данила. — Между прочим, не давать облапошить тебя, а через это и твоего опекуна — это принципиальный вопрос уже для меня.

— Никто нас не облапошил.

— Ха! Еще как!

— Данила, ну неужели тебя совсем не смущает то, что с помощью этих вещей кому-то нанесли бы вред?

— В моем возрасте смущаться уже какая-то нездоровая фигня, василек. И с какой стати меня, как и тебя, должно колыхать, кто и кому чего-то там нанесет? Разве это сделали бы мы сами? Нет. Разве Захельмахер продавал бы эти цацки ничего не подозревающим лохам? Опять же нет. Люди, покупающие у него “заряженные” бирюльки, прекрасно знают, за что отваливают такие деньги. Знают и берут их осознанно, значит, и все грехи на них. Не на тебе. Я не против поглазеть на тебя в каком-нибудь супер-геройском обтягивающем костюмчике, но дурацкий развевающийся кусок тряпки все бы испортил. Хорош тянуть на себя одеяло ответственности за все про все. Пупок надорвешь, поняла?

— Не-а, не поняла. Если я могу, не напрягаясь причем, сделать так, что вреда не будет причинено вообще, то почему же не добиться этого?

— Отдав барыге ценности в три раза дешевле, да еще и за вычетом стоимости за их магическую чистку? — пренебрежительно скривился ведьмак, как от кислятины в рот попавшей.

— И что? Лукин, сумма-то в итоге все равно вышла по моим меркам заоблачная, — начала уже потихоньку раздражаться я. — Столько и за две жизни нормальному человеку не потратить.

— Да-а-а, видать, не изгоняется из тебя так запросто провинциальная нищебродина, василек, — вздохнул ведьмак сокрушенно, глянув как на убогую. А вот это уже обидно, пусть и заслуженно, наверное. Смотри, аристократия столичная выискалась. — И ты не человек, уясни уже. Затраты у тебя, знаешь ли, другие. И спрос с тебя другой. Я тебе сколько толочь буду, что надо учиться деньги любить и охотно брать, потому как иначе сила и магия чем другим брать и с тебя, и с тех, с кем дела ведешь, станет. Да еще болтать больше станут о том, что ты у меня на всю голову странная для подлунной.

— Черный лис боится слухов?

— Балда! Эти самые слухи могут кого-нибудь навести на мысль о твоей не только странности, но и слабости, тогда как я в поте лица создаю для всех твой образ, как адски сильной и коварной ведьмы, к которой соваться — суицидником надо быть.

— Ну, вообще-то Зээв Ааронович сказал, что доброта нынче повод для подозрения. Так что я, можно сказать, тоже работаю на создаваемый тобой имидж. Вдруг я то самое адское коварство благими порывами маскирую.

— Бестолочизм твой чем бы замаскировать, — отмахнулся Лукин сокрушенно. — Ладно, может, ты и права, и вряд ли настолько прожженный делец поверил в твою настоящую мотивацию до конца. Он же не знает тебя так, как не свезло узнать уже мне. Небось все ногти до локтей себе сгрызет, гадая, в чем же состоит твой истинный умысел и реальный выхлоп.

— Если не поверил, то почему просто не отказался?

— Из любопытства, василек.

— Странно для меня это. Сомневаться и не доверять, но ввязываться. Глупо же.

— Эх, нет в тебе духа авантюризма, Люська! Ты как будто сразу бабулькой на свет уродилась. Вот тебе разве не мечталось никогда о приключениях, расследовании страшных преступлений у соседей или раскрытии жутких интриг?

— Нет, не мечтала.

— Что, и о дальних странствиях, кладах и подвигах? Особенно летом, когда по утрам было время поваляться подольше и в школу бежать не надо?

— Летом мы с Ленкой вставали еще раньше, чтобы маме до пекла успеть в теплицах и на грядках помочь. А потом на рынок местный перли на продажу обычно. И подвиг, о котором мне мечталось — это взять и заработать столько денег, чтобы не нужно было так горбатиться, долгов вечных не стало, вещей всем новых купить, чтобы не чьи-то недоноски. Особенно перед первым сентября, чтобы одноклассницы не стремали. И блины хотела попробовать с икрой. Красной. И креветок огромных на гриле, как по телеку. Вот, кстати, именно эту мечту я так до сих пор и не исполнила. И насмехайся сколько влезет.

Данила смотрел на меня с полминуты как-то нечитаемо, но очень пристально. Небось думает, что я предприняла попытку жалость в нем пробудить. И правда, чего понесло-то? Нормальное у меня детство было, страдалицей себя ни тогда, ни сейчас не ощущаю, и хуже люди жили. У нас хотя бы дружно все всегда, и не спился в семье никто. А икра и креветки эти… фигня. Вот прямо сегодня на ужин и закажу. Наверняка можно доставку из какого-нибудь ресторана устроить. Дело-то всего лишь в деньгах.

— Намекаешь на то, что я тебя давно никуда не выводил? — Ну вот, так и знала!

— Да ты меня каждое утро выводишь, блин. И все больше из себя, — огрызнулась я. — Нельзя разве купить беговую дорожку и хотя бы в такую погодную жопу по этим сугробам не бегать?

— О, кстати! — встрепенулся Данила. — О беге и жопах. Василек, ты что о лошадях знаешь?

— В смысле?

Что-то мне ни сам вопрос, ни оживление в его лукавых зенках не нравятся.

— В смысле опыт общения имеешь?

— Ну… видела. Через забор. Мужик у нас один в конце улицы держал. У него еще жеребец придурошный был, вечно бросался как собака и зубами страшно лязгал.

— И это девочка из сельского Кукуево! — наигранно возмутился ведьмак.

— Из поселка городского типа, умник, — возразила, но он забил на мое уточнение, пренебрежительно отмахнувшись.

— Я что-то такое и предполагал, так что, молодец такой, организовал для нас посещение частной конюшни дважды в неделю. Будем учить тебя верховой езде и общему обращению со скотинкой этой. А! И еще два дня в неделю будем брать уроки скалолазания.

— Чего?!

От необходимости аргументированно (судя по его довольной физиономии и предвкушающему мое еще большее офигение блеску в лукавых глазах) ответить мне Лукина избавило басовитое “Хозяйка, к тебе пришлец!” Никифора, который появился по своему обыкновению внезапно из пустого угла. Данила запретил мне вести какой-либо прием пока, так что домовика я попросила не обращать внимания на визитеров и не докладывать о них. За исключением, конечно, знакомых, скажем, того же майора или каких-нибудь подозрительных личностей. И если Никифор решил-таки доложить, то, видать, посетитель не простой желающий облегчить жизнь себе или испортить ее же кому-то с помощью ведьмовской силы.

— Кто там? — потребовал ответа Данила, но, само собой, домовой глядел исключительно на меня, давая понять, что хоть Лукин и частый тут гость и входить может без стука, но ответ держать домашняя нечисть готова только передо мной.

— Кто это? — продублировала я вопрос ведьмака.

— По чести он не представился, прежде к нам не захаживал, но не впустить никак не можно, хозяйка, — прогудел Никифор вроде чуток виновато. — Знак он к двери прикладывал особый, жандармский, значится, и что ты дома обретаешься вызнал и кликать без промедления велел.

— Полицейский значок? — удивилась я, пытаясь припомнить, носят ли наши полицейские такое или это мое сознание из иностранных сериалов почерпнуло.

— Не-а, василек, жандармский знак — это штучка из времен задолго до полицейских значков, — ответил мне Лукин, немного изумленно приподняв брови. — А ну, пошли глянем, кто это у нас таким раритетом размахивает.

— А что это за знак-то такой? — пошла я вслед за ведьмаком к лестнице.

— О, очень интересная и наделенная определенной силой штуковина, Люся. И опасная для нас, потому как обладает способностью вскрывать жилища и укрытия подлунных даже против нашего желания. А еще временно отнимает у домашней нашей нечисти дар скрываться от чужих глаз и лгать, да и нам в ее присутствии соврать дискомфортно. Короче, та еще пакость, благо до сих пор я о таком только по слухам и знаю. Думал, все они еще в тридцатых, где-то во время тех жестких чисток и столкновений подлунных с властью, канули в неизвестность.

— Слушай, а если этот знак такой могучий, то, может, ну его? В смысле, не очень-то я хочу выходить общаться к его обладателю.

— Василек, тогда он может войти сам, причем, взломав магическую защиту твоего дома, и кто его знает, сколько это будет залечиваться. Тебе оно надо?

— Нет, — со вздохом ответила я. Калечить мой дом я провоцировать никого не стану.

За дверью, к моему большому удивлению, обнаружился совсем молодой парень, мой ровесник где-то. Высокий и крепкий, правда, но чертами лица еще совсем мальчишка. Да уж, привыкла я уже к окружению мужчин постарше и на ровесников свысока поглядываю. При виде открывшего дверь ведьмака незнакомец строго нахмурился, но когда из-за плеча Данилы выглянула я, он внезапно так сильно смутился, что в пару секунд стал буквально пунцовым.

— Вам кого? — недружелюбно поинтересовался ведьмак.

— Людмилу Казанцеву, — хрипнул парень и резко сунул руку за полу расстегнутой наполовину кожаной куртки на меху, отчего Лукин передо мной мигом напрягся весь. Но вместо оружия представитель закона (предположительно) выдернул из внутреннего кармана нечто вроде серебряного медальона на короткой толстой цепочке. Вещица зацепилась за одежду от порывистого движения, вылетая из его пальцев, и звонко упала на каменный пол. Визитер кинулся ее подхватить и наконец выпрямился и продемонстрировал нам. — Вот!

Я успела рассмотреть искусно отлитого двуглавого орла и нечто вроде виноградной лозы, оплетающей артефакт по окружности, но потом мое внимание странным образом рассредоточилось, мысли опустели, принося непонятное расслабление и даже безразличие. Почему-то вспомнилось то самое состояние апатии, вызванное ментальным воздействием чудей тогда в тоннелях. И как только я смогла осознать, что это и есть воздействие, о котором говорил только что Лукин, то сразу полегчало. А ведьмаку, очевидно, гораздо быстрее меня.

— С кем имеем необходимость общаться? С какой целью соизволите нанести визит данной особе? — спросил он тоном насмерть стоящего на страже хозяйского покоя дворецкого.

— Я… кхм… — пришлец таки прочистил горло, чуть приосанился и сказал уже твердо: — Лейтенант Вяхирев. Людмиле Казанцевой предписано явиться в обязательном порядке к подполковнику Александрову, новому руководителю спецотдела для опроса, а я должен проследить за этим и доставить.

Опа! Ну не сказать, чтобы прямо сюрприз. Я чего-то подобного все же ждала. Вот только… Что, Люся, надеялась, Волхов будет тобой сам заниматься и вообще все замнет? А зачем бы ему это делать, если теперь никак в тебе не заинтересован? Написал официальные отчеты, дал всему ход, как полагается, и все, устранился. Ведь у нас с ним, как это там называется? — конфликт личных интересов или типа того что-то. Короче, ему заниматься мною вроде как не полагается, а мешать делать это другим причин больше не имеется. Хотя и раньше-то их, может, не было.

— Э-э-эм… Нужно ехать прямо сейчас? — уточнила я.

— Да, предписано явиться к тринадцати ноль-ноль, — уже окончательно вошел в роль строгого полицейского лейтенант и светанул массивными часами. — Сейчас двенадцать десять. Попрошу вас не затягивать со сборами.

На языке так и завертелось “сухари, мыло, зубную щетку и спортивный костюмчик брать?”, но я промолчала.

— Госпожа Казанцева передвигается везде исключительно в моем сопровождении, — заявил Лукин. — Так как является моей подопечной и подзащитной в одном лице, а также объектом нездорового интереса некоторых могущественных подлунных.

— У меня нет никаких распоряжений на этот счет, — пожал плечами лейтенант. — Доставить нужно одну Казанцеву, вам придется прибыть к отделу своим ходом и дожидаться ее снаружи.

— А вы уверены, что в состоянии обеспечить ее безопасность в пути и во время пребывания у вас? — попытался надавить Данила, но внезапно юноша, алеющий щеками и ушами, продемонстрировал иную свою сторону, и была она откровенно враждебной.

— Я уверен, что получил четкий приказ, в котором нет ни слова ни о тебе, ни о обеспечении какой-то там безопасности для ведьмы, и намерен его выполнить не взирая ни на что, — процедил он с нескрываемой злостью. — Будешь пытаться воспрепятствовать мне, ведьмак?

Ого, а не такой уж он и мальчишка, каким мне показался сразу. Вот взглядом каким уничтожающим сверлит Лукина и тоже весь напружинился, будто готов идти в атаку или отражать нападение. Ну а с другой стороны, в этот отдел по борьбе с нами, подлунными, брать слабаков и трусов никто не стал бы.

— Никто ничему не будет препятствовать! Мы законопослушные подлунные и готовы идти навстречу представителям власти, — примирительно встряла я между ними, незаметно пихая напрягшегося Лукина локтем в живот. — Простите, как вас по имени-отчеству?

— Для вас я — лейтенант Вяхирев и больше никак, — практически огрызнулся вестник неприятностей, переводя теперь тяжелый взгляд и на меня.

— Ладно, лейтенант, — продолжила я прикидываться покладистой зайкой, — хотите чаю, пока я буду переодеваться?

— Нет, — процедил он сквозь зубы с явным посылом “не считай меня лохом”. — Через пятнадцать минут вы должны быть у моей машины.

— Василек, только не мандражируй, поняла? — пошел за мной по пятам Лукин. — Сейчас просто спускаемся в подвал к алтарнику, ты мне дашь право от него запитаться, как хозяйка местная, и я нас быстренько перекину сначала ко мне в дом, а потом и свалим по-быстрому из страны.

— Зачем? — изумилась я.

— Че за дурацкий вопрос? Не чуешь запах неприятностей что ли? У отдельских новый шеф, гребаная новая метла, что сейчас поначалу начнет мести всех подряд и до чистого, выслуживаясь. Я такое уже пару раз пережил, и лучше в подобные моменты быть где подальше. Через годик-другой оптимизм угаснет, и можно будет вернуться.

— Слушай, ну если бы мне грозили реальные какие-то неприятности или было что, как говорится, предъявить по факту, то разве они не приперлись бы ломать двери со спецназом, вместо того, чтобы прислать этого нервного летеху в одном лице?

— А ты хочешь рискнуть своей задницей и проверить, есть или нет? Не беси меня, василек!

— Я думаю, что если сейчас убегу, то дам им понять, что совесть моя нечиста, и мотивирую действительно копать глубже.

— Люсь, ты совсем наивная? Ты не знаешь основной принцип наших органов “был бы человек, статья найдется”?

Я заколебалась. А что, если Лукин прав? Вот поеду я добровольно, и все, с концами. Но не поеду, и что? Автоматом зачислю себя в, как минимум, подозреваемые в чем хошь, и вынуждена буду несколько лет скитаться по заграницам. А мама, Ленка, бабуля, Алька с Никифором и Фанирсом? Ну, на кой черт этому новому шефу отдела меня арестовывать? За что? Нашли какие-то мои следы на трупе Филимонова? Или следы моей крови там, где Гарпия меня избивала? Но Волхов сказал — забудь. Значило ли это, что он обо всем позаботился? Обо всем ли? Он ведь опытен в этом, должен был все предусмотреть, ведь сам, выходит, замешан в сокрытии моего участия. В любом случае, я ничего не смогу по этому эпизоду рассказать, даже будь такое желание. А если станут требовать, то тут мне и конец.

Но вот странная штука, при мыслях о тех событиях нигде тревога во мне даже не шевельнулась. А еще что мне предъявить-то? Но при этом и полного спокойствия не было. Хотя это и понятно, пришли за тобой из доблестных наших органов, какое тут спокойствие. У нашего народа страх перед властью уже на генетическом уровне несколько поколений подряд. А ведь лучше, когда уважают, чем боятся, но тут уж что имеем.

— Данила, не поеду — не узнаю. Может, там вообще чистая формальность.

— Звони своему копу! — велел ведьмак, и сам принялся набирать номер.

— Слушай, не думаю, что теперь это…

— Звони, сказал! — рявкнул он.

Я взяла у него гаджет, но только для того, чтобы дважды услышать, что абонент находится вне зоны.

Сообщения оставлять не стала. Потому что… ну мало ли. Слова — это то, что уже могут использовать против тебя, тем более зафиксированные техникой. А откуда мне знать, попадет ли мое сообщение прямиком к Волхову или кому-то еще. И если моя совесть типа чиста, то чего тогда кинулась ему названивать и сообщать, что пришли в отдел забирать?

— Так, ладно, — все еще хмурясь, сказал Лукин. — Возможно, ты и права, и свалить сейчас — только хуже сделать там, где все еще не критично. Только запомни, василек: прежде чем на любой вопрос ответить, сосчитай до пяти или больше. Давай себе время на подумать. Как бы внезапно темы ни меняли, ни орали или пугали. Думай, что говоришь, девочка. Ограничивайся максимально краткими “да-нет-не знаю”. И, если есть возможность, включай дурочку, ни грамма не опытную, или молчи. Заболтать их не пытайся, как и врать складно — поймают. Ясно?

— Угу, ясно.

— Я буду ехать следом и ждать под отделом, сколько понадобится, — ведьмак притормозил меня у входной двери и обнял со спины, прижав снова крепко, до легкой боли в ребрах.

— Если что, ты… ну, моих совсем не броса…

— А по башке? — рыкнул он, отпуская, почти отталкивая. — У меня на тебя планы, и не надейся в подвалах отдельских спрятаться от меня и кинуть, поняла? Я найду способ тебя оттуда извлечь и беспардонно использовать в своих меркантильных и развратных целях, помни это все время.

— Спасибо, Лукин, — повернувшись, я поцеловала его коротко, не позволяя себе поддаться эмоциям.

Он снова обнял, но только на секунду, и тут же развернул и начал подталкивать.

— Так, обмен слюнями и минутка мимимишности закончены. Собирайся, василек. Раньше сядешь — раньше выйдешь.