Свобода для марионеток. Роман

Галина Хэндус

По мотивам реального факта работы одной из студий Голливуда.Конец 90-х. Сценарий рос. фильма получает в США первый приз. Американцы настаивают на изменениях в сценарии за большие деньги. На проверку это одно из звеньев ментальной и информационной войны против России. Изменения положительно влияют на уменьшение рождаемости в России и изменение ее генофонда.На премьере в Москве американский «друг» шантажирует режиссера инсценированным изнасилованием. Российская разведка узнает о шантаже.

Глава 2. Москва. Егор Тарасов

Пятнадцать лет назад Егора Тарасова, знаменитого хоккеиста, знала вся спортивная и даже не спортивная страна. Хотя он давно не принимал участия в играх за престиж Советского Союза, его имя не забыли спустя годы.

Тарасов не был коренным москвичом, родился на Южном Урале, в небольшом шахтерском городке Копейск. Еще ребенком он спал и видел себя знаменитым хоккеистом. Его темно-коричневые глаза при разговоре всегда смотрели прямо в глаза собеседнику, а торчащий вверх русый упрямый чубчик выдавал такой же упрямый и целеустремленный характер. На Урале не найдешь мальчишку, который не умел бы стоять на коньках и держать в руках клюшку, но у Егора слово хоккей вызывало особенный прилив чувств. Юный фанатик ледового спорта не пропускал ни одного матча по телевизору, записывал в толстую тетрадь результаты, отмечал и анализировал особенности каждой игры. Пять раз в неделю он прилежно ходил на тренировки, а когда у тренера были выходные дни, юный спортсмен тренировался самостоятельно. Каждый день, без выходных и праздников. Летом, чтобы не потерять сноровку, Егор играл с таким же азартом в футбол и с нетерпением ждал конца сентября, когда выпадет первый снег и в городском парке зальют большой каток.

Окончив в Копейске школу, он переехал в областной центр и стал играть за одну из ведущих команд страны, куда его пригласили, дождавшись совершеннолетия талантливого хоккеиста. По настоянию тренера параллельно он поступил в педагогический институт.

Московский тренер заметил молодого и перспективного нападающего во время одного из решающих внутрисоюзных матчей и пригласил Егора переехать в Москву и играть в столичной команде. От такого соблазнительного предложения было невозможно отказаться. Тарасов попал в знаменитый «КСС» — Клуб Советского Спорта. Дойдя до 35-летней отметки, известный хоккеист собрал все мыслимые награды, попрощался с большим спортом и перешел на тренерскую работу с молодежью.

Еще на Урале Егор познакомился во время первой институтской сессии с худенькой девчонкой с тоненькими белесыми волосами, похожей и фигурой, и манерами на озорного мальчишку. Ее звали Жанна, она стала его первой большой любовью, а вскоре женой. Заядлая альпинистка, Жанна хотела стать учителем физкультуры, потому что детей любила также сильно, как спорт.

Со стороны странно смотреть на эту пару — почти двухметровый русоволосый парень с темно-карими глазами и широкими плечами, под рубашкой которого явно чувствовалась недюжинная сила, и светленькая голубоглазая девчушка, которая только на очень высоких каблуках доставала кавалеру до плеча. Оба были успешными спортсменами, оба любили детей. Не откладывая надолго, Егор после двух месяцев знакомства, выкроив время между сборами, краснея и запинаясь, сделал Жанне предложение, на которое она тут же сказала «да». Через полгода, во время летних каникул, они поженились. А еще через год у них родился сын Юрий.

Молодые родители разрывались между тренировками, соревнованиями, учебой в институте и маленьким ребенком. А ведь еще хотелось встретиться с друзьями, повеселиться, сходить на танцы. Без помощи родителей студенческой семье было никак не справиться. На счастье, те оказались с понятием, маленький Юрий хорошо чувствовал себя не только с мамой и папой, но и с дедушками-бабушками. Совсем маленьким он ходил в садик на Урале, а в школу уже пошел в Москве, куда семья переехала из-за новой работы отца. Молодые Тарасовы, несмотря на нагрузку, хотели иметь большую семью и мечтали о четверых детях. Мечту эту, однако, осуществить не удалось. После первых тяжелых родов и кесарева сечения врачи сообщили, что иметь детей женщина больше не сможет. Эту новость Егор и Жанна пережили не сразу. Со временем они смирились с мыслью, что у них в семье будет только Юрий, жизнь пошла по несколько измененному сценарию.

Спустя годы, в семье Тарасовых случилось сразу три важных события. Одно из них вывело жизнь семьи на совершенно новую орбиту. Юрию, голубоглазому темноволосому парню, на которого давно заглядывались девушки, исполнилось двадцать лет. Он учился на экономическом отделении одного из столичных институтов. Ростом сын не только догнал Тарасова-старшего, но перерос на пять сантиметров, чем очень гордился. Сын хотел стать таким же успешным, как отец, и рост должен стать первым признаком успеха. Спортом Юрий профессионально не занимался, летом плавал, зимой ходил на лыжах, теннисный зал посещал для разминки. Жизненные планы он связывал не со спортом, а с экономикой и деньгами.

В этот же год его матери Жанне исполнялось сорок лет. У нее давно была тайная мечта — встретить день рождения на Памире, и она решила, что круглая дата подходит для этого как нельзя лучше. Недолго думая, Жанна заранее записалась в группу восхождения на пик Ленина — самую высокую точку Памира, находящуюся свыше семи тысячи метров над уровнем океана. Сделала она это в тайне от семьи, потому что точно знала, что муж не обрадуется единоличному решению. Как и предполагала, Егор ни в коем случае не хотел отпускать ее одну, да еще в день рождения. Но он должен был в тот момент решать другие неотложные вопросы, поэтому давно и тайно запланированный поход жены в горы нехотя одобрил.

У Тарасова-старшего в это время вышла в свет первая книга о коррупции российских спортивных чиновников. Книга тут же стала бестселлером, и из-за успеха ему необходимо оставаться дома. Издательство, рискнувшее выпустить книгу со скандальной темой, настаивало на пункте договора, по которому автор обязан встречаться с читателями, чтобы поддержать успех книги. Молодому писателю заранее предоставили список библиотек и книжных магазинов, где планировались встречи автора с читателями и оппонентами книги.

Высказав Жанне открыто недовольство явным попранием с ее стороны интересов семьи, автор нашумевшего бестселлера, скрепя сердце, проводил жену в аэропорт.

— Да, родной, я знаю, что не права, но обещаю, что больше никогда, ты слышишь — никогда не скажу тебе ни слова против. Когда я вернусь, мы вместе будем принимать касающиеся нас и нашей семьи решения. Прости меня, родной, но именно сейчас это восхождение для меня жизненно важно.

Жанна, счастливая, тут же забыла о бурчании мужа, как только он скрылся за дверью, отделяющую пассажиров от провожатых и улетела в Киргизию, чтобы осуществить давнишнюю мечту. О том, что это восхождение, посвященное собственному 40-летию, будет ее последним, никто не предполагал.

Через три дня после отлета Жанны на домашний адрес Тарасовых пришла срочная телеграмма. Прочтя отпечатанные телеграфом две скупые строчки, мужчины бросили все дела, купили билеты и полетели в Киргизию, куда несколько дней назад улетела их жена и мать. Добравшись только на следующий день до лагеря альпинистов, указанного в телеграмме, они узнали, что четверо из семи членов экспедиции, собравшихся в назначенный день взойти на пик, попали под неожиданный сход лавины. Двоих мужчин нашли поисковые собаки в тот же день — к счастью, альпинистов завалило не очень глубоко, их смогли без особых сложностей откопать из-под толщи снега. Жанну нашли только на третьи сутки. Легкую, ее отбросило снежной рекой далеко в сторону, и собаки не сразу смогли учуять замерзшее тело женщины без признаков жизни — она задохнулась под толщей сошедшего с гор снега.

За те три дня, что отец и сын Тарасовы провели с альпинистами, Егор постарел на целую жизнь. Он не мог никак поверить, что Жанна мертва.

«Как же так? — все время спрашивал он себя. — Ведь я ее сам проводил на прошлой неделе в аэропорт, она обещала слушаться меня во всем. Жанна не могла так нелепо погибнуть из-за какого-то дурацкого снега, не выполнив обещания».

Через пять дней, после улаживания формальностей, руководитель экспедиции, провожающий горестных мужчин семьи Тарасовых в аэропорту Бишкека, куда они привезли гроб с телом Жанны, чтобы переправить его в Москву, сказал на прощание:

— Понимаю, что никто не сможет вас успокоить, потому что потерю не восполнишь ничем. Но у вас будет хотя бы память о Жанне, ее могила, куда вы сможете прийти, погоревать и положить цветы. Один из альпинистов группы пропал под лавиной без вести, и если мы его не нашли через неделю после несчастья, то не найдем никогда. У него в Самаре осталась жена с семилетней дочкой, ей еще тяжелее, чем вам, потому что несчастной женщине хоронить некого. И последнее. Жанна была замечательным человеком и прекрасной спортсменкой, это был ее выбор — остаться навсегда в горах. Вы должны смириться с ее решением и никогда за него не осуждать.

Два года понадобилось Егору на то, чтобы выйти из тяжелейшей депрессии, в которой он находился после похорон жены. Начинающему писателю пришлось заплатить издательству, опубликовавшему книгу, большие деньги за разрыв договора на вторую книгу, подписанного накануне гибели Жанны. Издательство требовало от автора нашумевшего бестселлера новой книги, которую тот написать не в состоянии. Выплатив неустойку по решению суда, куда его бывшие работодатели подали иск, Тарасов-старший остался без средств к существованию.

И тут ему стало абсолютно все равно.

Все равно, какое время года на дворе, какой день недели, утро сейчас или вечер, голоден он или сыт — жизнь с ежедневной гаммой разноцветных оттенков потеряла для него всякий смысл. С работы он уволился, на телефонные звонки не отвечал, сидя целыми днями в кресле, глядел или на полки с книгами, или в окно, но видел перед собой только лицо погибшей жены.

Неизвестно, как бы сложилась дальше его жизнь, если бы не сын. Юрий к тому времени успел окончить институт и два месяца назад поступил на работу маркетологом в одно из крупных издательств Москвы. Место он получил по протекции тогдашней подружки Кати, которая надеялась выйти замуж за Юрия, а потому познакомила его с дядей, директором издательства. Скромная на вид девушка имела цепкий и практичный ум, хотя старалась умело скрыть его за некоторой простоватостью. Тот, кто не знал Катю, мог вполне обмануться ее кажущейся наивностью, тем более что выглядела она согласно стандартным канонам женской красоты, сбивающим с ног всех без исключения мужчин: высокая блондинка со стройными ногами, высокой упругой грудью и с большими голубыми глазами, скромно выглядывающими из-под низкой челки. Девушке совсем не нравилось, что ее будущий свекор так долго не может выкарабкаться из депрессии. И этот момент явно отражается на их с Юрием отношениях. Она долго ломала голову над выходом из непростой для всех ситуации, отбрасывала в сторону один вариант за другим, как непригодные. Ее избранник, глядя, как все ниже опускается отец, со своей стороны пытался помочь всеми возможными способами, но возможностей этих было у него, видимо, недостаточно.

Однажды, во время свидания, лежа в постели и отдыхая после любви, Катя спросила Юрия:

— Скажи, что случилось? Ты в последнее время какой-то не такой — рассеянный, несобранный, витаешь в мыслях, непонятно где. Это связано с твоим отцом или есть другая причина, о которой я пока не знаю?

— Причина у меня одна и тебе она известна, — глухо ответил тот, лежа на спине и глядя в потолок.

— Неужели ничего нельзя сделать? Что говорят врачи? Может быть, дядя может достать какие-то таблетки — у него есть знакомые в Дрездене. Единственное, что от тебя требуется, уговорить отца сходить к врачу за рецептом.

— Таблетки тут не при чем. У отца депрессия, потому что он не видит смысла жить дальше без матери. Она его первая и единственная женщина, он ее очень любил. После гибели мамы отец не может простить себе, что она уехала в горы одна, без него. Я же вижу, что он погибает, и не знаю, как помочь. У меня самого от этого идет голова кругом.

— А врачи? — опять спросила Катя, осторожно прижимаясь боком к обнаженному телу Юрия.

— Что врачи… Одни говорят, что ему нужно уехать, забыться и прийти в себя. Другие готовы уже сегодня положить его в нервное отделение подлечиться. Один врач мне, правда, сказал, что отцу может помочь сильный стресс, способный вывести из депрессии. Как в поговорке — подобное лечат подобным. Но это тоже только теоретический прогноз. Ты знаешь наших психологов — советы давать они все мастера, а за результат отвечать не берется никто.

— Юрий, мне очень хочется помочь всем нам в непростой ситуации, я как и ты, ломаю голову, как можно спасти твоего отца. Так вот, я подумала, может быть, ты уговоришь его написать еще одну книгу? Он отвлечется от мыслей о Жанне, втянется в работу, которую хорошо знает, постепенно выйдет из депрессии самостоятельно. Он ведь написал один бестселлер, так кто ему мешает повторить успех? Я попрошу дядю, он возьмет книгу в план издательства, а ты сможешь ее успешно продвинуть на рынок — у тебя маркетинг хорошо налажен. Возможно, вместе…

Катя не успела договорить, как Юрий, порывисто повернувшись, обнял ее и быстро заговорил:

— Катя, родная, ты не знаешь, что сейчас сделала! Это именно то, что нужно отцу — изложить на бумаге всю боль, которой он ни с кем делиться не хочет. Я обязательно сегодня же поговорю с ним об этом. Спасибо, милая, за замечательную идею!

Катя открыла рот, чтобы добавить что-то к сказанному, но он оказался закрыт поцелуем Юрия. Его тело все сильнее вжималось в тело девушки и, кажется, даже начало слегка вибрировать от напряжения, как натянутая стрела, готовая в любую минуту выстрелить. Катя почувствовала огромный душевный подъем друга, отразившийся в движениях тела. Юрий целовал Катино лицо, шею, осторожно покусывая мочки ушей, шепча непонятные, но очень нежные, а потому вызывающие подрагивание кожи, слова. Он ласково сжимал и отпускал упругую, налитую соками молодости и желания, грудь, проводя мягкими пальцами по набухшим соскам и слегка касаясь их языком, будто играя. Опускаясь вниз, он целовал упругий плоский живот любимой, захватывая губами кожу, то втягивая в себя, то отпуская, то проводя влажным языком, будто зализывая несуществующую рану. Его восставшая плоть все сильнее упиралась в бедро женщины, скользя по нему выступившей от сильного желания влагой. Его подрагивающие пальцы отчетливо ощутили набухший бугорок прилившего желания, Катя отдалась сладостному чувству слияния с любимым мужчиной, купаясь в волнах его любви и забыв на время о недавних тревогах.

Вечером того же дня Юрий, как обещал, приехал домой с твердым намерением поговорить с отцом. Парню стоило больших трудов расшевелить его — старший Тарасов ни с кем и ни о чем разговаривать не хотел, и даже общение с сыном его явно тяготило. Лишь после часа тяжелого мучительного монолога, который Юрий вел уже из последних сил, ему удалось вызвать небольшой проблеск интереса в глазах отца и вывести на тему о новой книге.

— Я понимаю, папа, что тебе очень тяжело, но чего ты хочешь добиться ничегонеделанием? Тренерскую работу ты забросил, все накопления ушли на судебные расходы, моей зарплаты хватает, чтобы не умереть с голоду и не ходить голыми. Ты думаешь, мама гордилась тобой, если бы увидела в таком состоянии?

— Оставь маму в покое, — тяжелые руки Егора сжались в кулаки.

— Я не оставлю ее в покое, потому что хочу, чтобы она испытала гордость за тебя, и за меня. Мы с тобой не беспомощные дети, а взрослые здоровые мужчины, и можем опять вернуть все, как было.

— Так, как было, не будет никогда.

— Да, не будет, но мы в состоянии хоть что-то сделать для мамы, для ее памяти. Если ты возьмешься написать книгу не только о романтике восхождения на вершины, но о допусках на сверхсложные маршруты, об основных правилах и последствиях нарушения техники безопасности, ну, я не знаю еще о чем… Ведь ты книгой сможешь спасти хотя бы несколько человек, которые, как мама, влюблены в горы и не представляют себе жизни без альпинизма. Даже если тебе удастся спасти одну-единственную жизнь, это будет победа. В эту книгу ты вложишь те слова, что хотел сказать маме, когда она уезжала на Памир. Ты сможешь говорить с ней со страниц книги, она тебя обязательно услышит и будет точно гордиться тобой.

Юрий разговаривал с сидящим напротив него большим и сильным мужчиной, как с ребенком, объясняя свою, вернее, Катину идею, простыми словами, чтобы они улеглись в его голове и заставили работать. Отец сидел в кресле с опущенными плечами, смотрел на ладони, сжатые в кулаки, не говорил ни слова в ответ. Молчание стало невыносимым. Сын встал, собираясь идти в свою комнату. Тарасов-старший поднял глаза и тяжело проворочал языком:

— Спасибо, сын, что так хорошо понимаешь меня. Я подумаю над твоими словами. Может быть, у меня действительно что-нибудь получится, Жанна сможет меня простить и даже похвалить.

— Папа, ты ни в чем не виноват… — начал было Юрий, но был остановлен протестующим жестом.

— Виноват.

— Вот и искупи вину, — отчаялся Юрий. Терпение его истощилось, голос зазвенел высоким дискантом.

— Хорошо, иди, дай мне подумать.

Через два дня после тяжелого разговора Юрий пришел с работы, увидел сидящего за столом перед стопкой бумаги чисто выбритого отца. Услышав за спиной шаги, тот встал, подошел к сыну и неожиданно крепко обнял, стараясь скрыть подступившие слезы. Разжав объятия, он глянул на него с нежностью:

— Ты прав, сын, пора возвращаться в жизнь и отдавать накопленные долги. Найдешь время, поработаем вместе: я набросал синопсис книги, может быть, у тебя тоже появятся какие-то идеи.

Сильная натура спортсмена победила затяжную депрессию. Через восемь месяцев была написана, отредактирована и вышла в свет вторая книга Егора Тарасова под названием «Осторожно, горы!». У нее не было такой громкой славы, как у первого бестселлера, но она стала самой первой книгой по теме безопасности в альпинизме.

Постепенно Егор Тарасов возвращался в жизнь. Два месяца спустя после выхода книги он пришел в клуб, чтобы опять начать тренировки сначала с мальчишками, а потом с одной из хоккейных команд.

Совмещать работу тренера с обязанностями автора хорошо раскупаемых книг Тарасову несложно — он старался не оставаться один, чтобы не думать о Жанне, гибель которой все еще остро переживал. Он охотно планировал вместе с сыном презентации книг, встречался с людьми, рассказывая о себе. Ему нравились такие встречи, он видел лица читателей, отвечал на вопросы, с удовольствием раздавал автографы. Юрий всячески помогал продвижению книг отца на книжном рынке — из новичка-маркетолога, взятого на практику в издательство, он становился настоящим профессионалом своего дела. Срок договора на издание первой книги закончился. Егор, помня о том, что ему пришлось оплачивать судебные издержки по покрытию искового заявления издательства, не стал дальше продлевать договор. Авторские права он передал другому издательскому центру, в котором работал сын Юрий и где находилась вторая книга «Осторожно, горы!».

***

На одной из кулуарных встреч, посвященных открытию нового канала общероссийского телевидения собрались различные представители культуры Москвы. Директор издательства Вадим Лагин, приехавший туда со знаменитым автором, подвел Егора к молодому мужчине, выглядевшему в галстуке-бабочке на фоне людей, одетых в свободной манере, очень торжественно.

— Знакомьтесь, — сказал он, подводя мужчин друг другу, — Егор Тарасов — Олег Громов. Егор представляет на книжном рынке вторую знаменитую книгу, а Олег работает над вторым фильмом, который, я надеюсь, будет таким же знаменитым и любимым, как первый. Познакомьтесь поближе, может быть, у вас родится совместный проект.

В этот вечер произошло знакомство двух творческих личностей, позднее они стали близкими приятелями и партнерами. Стать закадычными друзьями у них не получилось по многим причинам. Возможно, сыграло роль, хотя Тарасова знали как не самого последнего человека в спорте, родился он все же не в столице, а значит, коренным москвичом не являлся. Москвичи, считая себя отдельной и особо выдающейся кастой, к приезжим относятся с известной долей скептицизма и настороженности. Как противоположность коренному москвичу, новые жители считаются лимитой, приехавшей в столицу, чтобы отнять кусок хлеба у родившихся здесь. Явление носит неблагозвучное название национализм, никем не раздуваемый, но и не разоблачаемый. Такая установка негласно передается из поколения в поколение и остается в головах людей как стереотип, от которого избавиться совсем не просто.

Есть другой вариант. Женатый Громов просто не хотел знакомить холостого и видного Тарасова с супругой, ревнуя и опасаясь конкуренции с его стороны. Жена, стоя рядом, всегда возвышалась над мужем на полголовы, поэтому Громов интуитивно опасался высоких мужчин, считая, что Инга чувствует себя неловко из-за его невысокого роста.

Но, скорее всего, в данном случае сыграла большую роль нестыковка характеров двух совершенно разных мужчин. Олег Громов был до мозга костей творческим человеком и, как любая творческая личность, имел романтические представления о жизни. Он умел делать фильмы, оставляя всю организационную работу толковым помощникам. Частичных механизмов финансирования фильма, подбора рабочей группы, договоров с актерами, улаживания прочих практических и технических вопросов он не касался, сосредотачиваясь на процессе создания самой картины. Это что касалось работы.

Дома он был с детства отстранен от всего, что не соприкасалось с его личными интересами. Вначале о нем заботились родители, решая семейные проблемы сами и оставляя талантливого мальчика заниматься только творчеством, а когда он вырос и женился — жена Инга. Такой ритм жизни его вполне устраивал. Олег чувствовал себя в нем очень уютно.

Тарасов, в отличие от Громова, был не только хорошим специалистом, профессионалом дела, но и неплохим организатором. У него присутствовала и творческая жилка, иначе он не смог бы написать ни строчки, но она была для характера совсем не главной. Родившись в маленьком шахтерском городке, он изо всех сил карабкался наверх, чтобы осуществить огромную мечту, не надеясь ни на поддержку родителей, ни знаменитых или богатых родственников, которых просто не было. Родители его были простыми славными людьми, но помочь осуществить честолюбивые и далеко идущие планы сына никак не могли. Жизнь заставляла Егора смотреть вокруг не затуманенным взглядом романтика, а резким прищуром прагматичного человека, надеющегося только на себя. Он не искал себе в Москве ни друзей, ни покровителей — его друзья остались на Урале, в покровителях он не нуждался.

Оба — и Егор, и Олег, были самодостаточными, успешными людьми, поэтому смотрели на отношения, их связывающие, как на чисто деловые. У обоих давно образовались семьи, сложился круг родственников и друзей, который менять с годами трудно и необязательно. Может быть, поэтому у мужчин не завязались теплые дружеские отношения, кто знает. Во всяком случае, то, что происходило между ними, устраивало обоих. Познакомившись поближе, они стали больше доверять друг другу, неплохо узнали сильные и слабые стороны партнера, что помогло избегать ненужных осложнений. Более близкое знакомство произошло после одного случая, который положил начало не только совместному проекту, но более доверительным взаимоотношениям.