Ангел по имени Мурзик

Галина Трашина, 2017

Рассказ повествует о нелёгком похмельном пробуждении, в совершенно не ожидаемом месте. Если бы не сделанное доброе дело героем, вряд ли бы ему удалось, разрешил опасную ситуацию, куда угодил не по собственному желанию, но благодаря жизненному опыту. Содержит нецензурную брань. Содержит нецензурную брань.

Смерть. Сколько смысла вложено в это слово, но толком так никто и не ведает, что это такое…

Состояние утреннего дурмана ощущалось особо остро, пробуждая желание уснуть вновь и навечно.

«Боооже… с какого перепугу вчера ужрался?» — вяло зашевелилась мысль в голове Овечкина. В несчастную — будто вбили штырь. Собравшись с духом, он отогнул край шапки и коснулся кончиком пальца ноющей точки. Боль прошила нестерпимой стрелой. Словно лопнул нарыв, гулом тысячи колоколов, запечатав уши. Кряхтя и охая мужчина открыл глаза.

Явь ошарашила… Вначале он заподозрил, что продолжает спать. Огляделся, копнул ногой ржавый песок. Сердце заколотилось в кадыке, готовое вырваться наружу стоило открыть рот. Овечкин непроизвольно сглотнул слюну. Колючий холодок пробежался по телу. Такого панического безобразия с ним не приключалось! В довесок к жути, чувствовал, что кто-то сидит внутри хворого черепка и настойчиво велит идти вперёд.

Овечкин, обречённо вздохнул и сделал неуверенный шаг. Боясь по-прежнему тряхнуть головой, не отнимая от земли взгляда, побрёл неизвестно куда. Он плелся, оставляя после себя пелену едко-красной пыли.

Вскоре упёрся во что-то лбом. Пободал препятствие. Тишина. Тогда соизволил окинуть похмельным взглядом помеху.

— Охии-реть и не встать! — вырвалось из мужского многострадального существа.

Ох уж это любопытство… заставит и мёртвого подняться. Вот и Овечкин, превозмогая телесную слабость, обошёл по кругу одиноко торчавшую в бескрайней степи дверь.

«Во блин, на чём дура держится?» — возник вопрос, намекающий, что если дверь — надо постучать. Сдвинув на лоб шапку, положил костлявый палец на кнопку звонка в виде сучка.

За мелодичным перезвоном раздался голос:

— Кто там? — спросил бодрый тенор.

Овечкин от изумления икнул, вновь сглотнул остатки драгоценной слюны, сделав шаг назад, замер в ожидании…

Ничего не происходило…

Пассивность утомила быстро, уступив место раздражённой пытливости. Овечкин обогнул дверь ещё разок и, вновь нажал на сучок.

— Кто там? — повторили за дверью вопрос.

— Ну и делааа… — протянул мужчина и нерешительно отозвался:

— Это я, стало быть, дворник…

— Заходи, Овечкин Варфоломей Сидорович.

От услышанного подкосились ноги. Сидорович сел на то, на чём стоял, то есть на Землю-Матушку. Вмиг обдало жаром. Выступившие на лбу крупные капли усилили жажду. Перед глазами проплыл мираж ведра, наполненного до краёв искрящимся пивом. Дрожащие руки предательски потянулись к соблазну, но заскрипела дверь…

Она неспешно отворилась… высвободив поток мягкого и уютного света. Овечкину показалось, что там царствует день, где находится он, давит чернильная густота.

«Точно, там день — тут ночь», — оценив обстановку, нахмурился.

Робея перед странностью, затаил дыхание. Первое, что пришло на ум, то, что пора завязывать с выпивкой. Мысли разогнал всё тот же голос.

— Почему не заходишь, дует ведь? — поинтересовался некто, усиливая таинственность.

Мужчине ничего не оставалось, как подняться и перешагнуть флёр порога между тьмой и светом.

Конец ознакомительного фрагмента.