Южный гость

Галина Смолина, 2023

За несколько дней до Нового года Лена возвращается домой с работы. Задумавшись, она не замечает машины. Кто-то спасает её, отбросив с дороги в сугроб. Этот кто-то оказывается молодым парнем, слишком легко одетым для холодного декабрьского Екатеринбурга. Откуда он появился на окраине города? Невероятная история о перемещениях в пространстве и приключениях.

1 часть. Южный гость.

Я в задумчивости шла по заснеженной дороге. Был уже вечер, но от белого снега было светло. Рабочая неделя закончилась, завтра — выходной. А через неделю Новый год.

Ну и что — Новый год?

Это раньше, в юности казалось, что в новом году всё обязательно изменится, и изменится обязательно в лучшую сторону — придёт счастье, любовь, произойдёт какое-то чудо.

Но… праздничная суматоха проходила, и всё оставалось по-прежнему. Единственный плюс — было заготовлено столько еды, что несколько последующих дней можно было не ломать голову — что приготовить поесть.

Так что не было у меня никакого предпраздничного настроения, да и иллюзии насчёт новогоднего чуда уже давно исчезли. В поликлинике, где я работала педиатром, весь женский персонал возбуждённо обсуждал свои новогодние наряды, рецепты каких-то супер изысков на праздничный стол. Подходили ко мне с приглашениями в их компанию.

Но мне хотелось одного — тишины и спокойствия. Коллега моя, Таня, заявила, что я не по возрасту записалась в старухи. Да, мне 28 лет, но я уже устала от шумных компаний. С моим бывшим мужем «навеселилась» вдоволь.

Замуж за Игоря я вышла на пятом курсе. Мы учились в одной группе медицинского университета. Мне он тогда очень нравился — общительный, компанейский. Наверное, меня это и привлекло в нём. Сама я человек немного замкнутый и не скоро схожусь с людьми. Так, видимо, и притягиваются противоположности.

Поначалу мне нравились эти частые посиделки в компании своих сверстников, но потом я стала уставать от всех. Хотелось домашнего уюта и тишины порой, а его гости могли появиться в любой момент и засидеться у нас допоздна.

Я стала уезжать к родителям. Сначала редко, потом чаще и чаще. Пока наконец не поняла, что мне такая жизнь совсем не нужна. Подала на развод, и мы расстались легко, без взаимных обвинений и упрёков. Детей у нас не было, квартира была съёмная.

Вот такая была у меня была замужняя жизнь. Как мама c грустью сказала мне — «сбегала замуж». Зато отец глубокомысленно высказался, что отрицательный результат — тоже результат, а ещё и опыт.

Я жила на окраине города в доме, который достался мне по наследству от дедушки и бабушки. Дед умер пять лет назад, а бабушка — весной этого года.

Улица из двенадцати домов, которые стояли совсем недалеко от новых многоэтажек.

Дома были старые, когда-то добротные, некоторые — в два этажа. Но первые этажи уже частично ушли в землю. И напоминали старых людей, которые в преклонные года стали меньше ростом. Эти дома почему-то не сносили. Сколько раз приезжали, что-то замеряли, но на этом дело и заканчивалось.

Бабушка всегда говорила, что это место заговорённое и никого сюда не пустят. На мой вопрос, кто не пустит, она только загадочно улыбалась.

И правда, стройка новых домов развернулась в другую сторону, как будто встретившись с каким-то непреодолимым препятствием.

Здесь, хоть и был слышен шум машин, проезжавших по дороге около нового микрорайона, была совсем другая жизнь. Машин почти не было, кое-где дымились трубы на крышах домов, хотя газ был проведён во все дома. По краям дороги, прочищенной трактором, высились сугробы. Никаких тротуаров. Одна общая дорога для машин и пешеходов.

И как только я сворачивала на эту улицу, ко мне приходило спокойствие и умиротворение. Здесь был неспешный темп жизни. Как будто это был другой мир, другая реальность.

Никогда не думала, что мне будет нравиться такая загородная жизнь. Но всё как-то само собой сложилось. В детстве летом мне нравилось бывать и жить здесь.

Здорово так — вроде как в деревне отдыхаешь, но в любой момент можно пойти на остановку у многоэтажек и уехать домой.

Я и мой старший брат Сергей жили с родителями на другом конце города, но часто приезжали к дедушке и бабушке. После смерти деда бабушка сильно сдала. Мы её навещали, но часто ездить не могли — родители работали, мы с Сергеем учились. Родители звали её переехать к нам, но она ни в какую.

Вот тогда у неё и появился щенок, которого ей предложили соседи. У них жила собака породы чёрный терьер. Красивая такая, большая, породистая. Она ощенилась семью щенками. Всех быстро распродали, а одного никто не брал — он был самый маленький и слабенький, да с «браком» — не совсем чёрный, как положено чёрным терьерам, а с рыжеватым оттенком, да ещё и с белым пятном на шее. Вот соседка, видя, как бабушке одиноко после смерти деда, предложила взять щенка.

И правда, ухаживая за слабеньким щенком, бабушка снова ожила. Назвала его Шаман. Кормила его сначала восемь раз в день. Возилась с ним, как с ребёнком. Спал Шаман на тёплой подстилке рядом с её кроватью.

Он очень быстро рос и бегал хвостиком за бабушкой, игриво кусая её за пятки. За год вырос в большущего красивого пса. Рыжина сошла, Шаман стал таким же чёрным, как его братья и сёстры, а небольшое белое пятнышко так и осталось. А ростом… Хоть бабушка и забирала малыша раза в два меньше, чем его братья, вырос Шаман огромным. Больше, чем его родители.

Бабушку он обожал и слушался беспрекословно. А когда она умерла, тоскливо выл с неделю, не давая спать соседям. Лежал около бабушкиной кровати, несколько дней вообще не ел, только пил.

Мы хотели увезти его к родителям в квартиру, но он ни в какую. Вот тогда я и начала жить в доме. Не оставлять же его одного. В один из вечеров я сидела рядом с ним на полу, поглаживая его по лохматой голове. А он положил мне голову на колени, и у него из глаз слёзы закапали. Никогда не видела, чтобы собаки плакали. Тут я сама не выдержала и тоже навзрыд разрыдалась, обняв Шамана за шею. Так вот сидели вдвоём — я рыдала в голос, он тихо скулил. А когда оба успокоились, я окончательно решила переехать насовсем в бабушкин дом.

Я совсем не боялась жить одна в доме. С Шаманом совершенно не было страшно. Было у него чутьё на людей феноменальное. Шаманское. Каждого нового человека Шаман обходил вокруг, по нескольку раз, обнюхивал, прислушивался. Бабушка посмеивалась — «Смотри, шаманит». А он раз и навсегда определял своё отношение к человеку. И никогда не ошибался.

Через неделю перевелась в новую поликлинику, которая недавно открылась совсем недалеко, рядом с многоэтажками. Теперь до работы мне было всего минут пятнадцать-двадцать ходьбы. Утром Шаман провожал меня до калитки, а вечером — встречал.

Так я и шла — не спеша, вспоминая, как начала здесь жить, и не услышала шум машины, которая мчалась сзади прямо на меня. Только почувствовала, как вдруг кто-то меня схватил и бросил в придорожный сугроб. От неожиданности я потеряла дар речи, да и снег залепил мне всё лицо. Протерев глаза рукой, увидела, что лежу в объятиях какого-то мужчины.

Я ошарашенно посмотрела на него:

— Не поняла… Это что такое было?

— Вы поосторожнее на дорогах. Жизнь что ли надоела? — сказал незнакомец, пытаясь выбраться из сугроба.

Потом, встав на дорогу, протянул мне руку:

— Давайте помогу.

Я машинально схватилась за его руку. Он сильным рывком выдернул меня из сугроба.

Всё ещё не понимая, что произошло, я снова повторила:

— Что это такое было?

Он засмеялся:

— Ну, я как бы вас спас от наезда машины. И не надо меня благодарить.

Он опять засмеялся, зябко подёргивая плечами. Тут я заметила, что он одет совсем не по погоде — без шапки, в тонком свитере, джинсах и кроссовках. А на улице зима. Утром под двадцать было, сейчас, конечно, поменьше — градусов пятнадцать мороза.

Я никогда его не видела здесь. Явно не местный. Здешних тут немного, и я знаю всех. Даже приезжавших родственников запомнила. Вокруг — ни души. А незнакомец явно замёрз, и оставлять его на улице мне показалось бесчеловечным.

— Давайте скорее в дом, Вы так легко одеты и совсем замёрзли, — я заторопилась к своему дому.

Шаман, услышав мой голос, залаял около двери. Он всегда знает, когда я прихожу домой.

Незнакомец, повернувшись, поискал что-то в сугробе. Достал заснеженный матерчатый мешок с ручками, наполненный какими-то банками.

— Да, если можно, давайте поскорее зайдём в дом, а то я что-то совсем закоченел, — он торопливо пошёл рядом.

Я посмотрела на его руки — они были красные, а кончики пальцев уже побелели.

Едва я открыла дверь, Шаман подбежал ко мне, радостно виляя хвостом. Увидев незнакомца, он остановился.

— Не трогать, Шаман, свой.

Мы зашли в дом. Незнакомец поставил свою поклажу на пол, стал растирать закоченевшие руки:

— Думал всё, замерзну у вас тут насмерть. Спасибо, что не оставили меня там, на улице.

Я быстренько поставила чайник, принесла тёплые носки и дедушкины валенки. Достала толстое одеяло.

— Быстро надевайте носки и валенки. Садитесь на диван, закутайтесь в одеяло. Сейчас чай будет готов.

Он молча надел валенки, завернулся в одеяло, стараясь что-то сказать. Но его трясло так, что было слышно, как зубы стучат.

Чайник вскипел. Я налила в чашку горячий чай, подумав, достала бутылку коньяка, налила в чай. Протянула незнакомцу. Он, благодарно посмотрев на меня, выпил всё залпом.

Очень скоро его стало клонить ко сну. Я достала подушку, подложила ему под голову. Уже засыпая, он взволнованно повторял:

— Как же я благодарен вам, как благодарен! Если бы не вы…

Через пять минут он уже спал.

Наконец, я его хорошо разглядела. Лет тридцати-тридцати пяти, темноволосый, загорелое лицо, высокий лоб, красивый нос, чётко очерченный рот. Симпатичный мужчина, такие обычно нравятся женщинам.

— И что мне с ним делать, с этим симпатягой? И откуда он свалился на мою голову? Одет так легко. И вроде не пьяный.

Я накормила Шамана, положила его коврик в свою комнату около кровати. Надёжней, если собака рядом будет. Кто знает, что это за человек, и что у него на уме? И выгнать его на улицу я не могу. Во-первых, это не по-человечески — выставить его в мороз в такой лёгкой одежде. А во-вторых, он меня действительно спас от наезда машины, которую я потом увидела, вернее, только огни задних фар.

Я достала из холодильника сыр, масло, сделала бутерброды, налила себе чай.

Может он голодный? И будить его не хотелось — он так крепко спал.

Пошла в свою комнату, включила телевизор. Но на всё происходящее на экране я смотрела рассеянно. Достала книгу, правда, читать тоже не смогла. Все мысли занимал этот странный незнакомец, невесть откуда взявшийся.

Самое интересное было то, что Шаман спокойно на него отреагировал. А у него чутьё не просто собачье — он безошибочно определял, что за человек перед ним. Мог даже на порог не пустить того, кто ему не понравился, несмотря на команды бабушки, а потом и мои.

А этого незнакомца обнюхал и спокойно отошёл от него, как будто знал его давно. Просто удивительно. И не спросишь у пса, почему это он так решил. Но его интуиции я доверяла, потому что он ни разу не ошибся. Бабушка не зря дала ему кличку Шаман.

Легла я, не раздеваясь, в своей комнате. Долго не могла уснуть, прислушиваясь к звукам из соседней комнаты. Но потом подумала, что Шаман не даст меня в обиду. С этими мыслями и уснула.

Проснулась, почувствовав пряный аромат какой-то еды. Зашла на кухню и увидела вчерашнего незнакомца, накрывающего на стол.

— Доброе утро, прошу за стол. Вы извините, я тут немного похозяйничал, но я взял только макароны, а салат у меня свой, — он засмеялся, обнажив крупные красивые зубы.

Я села за стол, вопросительно глядя на него.

Он постоял, потом, покачав головой, сказал:

— Давайте, я сначала представлюсь. Меня зовут Георгий Соколов. Я живу в Новороссийске. Как я оказался у вас, я не знаю. Честное слово, не представляю даже.

Я засмеялась:

— Что-то это мне напоминает. А в баню с друзьями вы не ходили случайно?

Он так серьёзно посмотрел на меня, что мне расхотелось больше шутить.

— Вы можете мне не верить, но я просто спустился в погреб, заметьте, в свой погреб, в нашем доме. Набрал вот этот мешок банок с заготовками и стал подниматься по ступенькам обратно в дом. Уже почти взялся за ручку двери. Вдруг свет от лампочки так ярко вспыхнул, что ослепил меня. А потом стало темно. Я на ощупь схватился за ручку двери погреба. Ещё удивился, что ручка какая-то другая и у нас дверь погреба почти вертикальная, а эта прямо как крышка. Я поднялся по ступенькам, а в доме почти ничего не видно. И ещё заметил, что вдруг стало очень холодно. Холоднее, чем в погребе. Натыкаясь на какую-то мебель, наконец, нашёл выключатель. А когда включил свет, вообще обалдел. Совершенно чужая комната. И холод жуткий. А ведь у нас сегодня на улице плюс два градуса.

Он взволнованно посмотрел на меня:

— Я сначала хотел выйти в дверь, а она закрыта. Потом открыл окно, пробрался через сугробы на улицу, совершенно не понимая, что со мной и где я. А тут вы идёте, а сзади машина мчится прямо на вас. Вот и всё. Остальное Вы знаете. Может, вы что-нибудь мне разъясните? И кстати, я куда попал? Как-то здесь очень холодно.

Я уже серьёзно смотрела на него. Зачем ему придумывать всю эту историю? Он действительно чуть не замёрз — сегодня у нас под минус двадцать.

Он поднялся, стал доставать из мешка банки с заготовками.

— Смотрите, что у меня тут — компот с абрикосами, варенье, две банки с синенькими. Одну я открыл, вы попробуйте. Они, конечно, острые, но я люблю такие. Моя мама очень вкусно их умеет готовить. Да, родители меня потеряли, наверное. Мать с ума там сходит. Я же просто спустился в погреб.

Я протянула ему мобильный:

— Звоните, но скажите им что-нибудь более правдоподобное, чем мне.

Он набрал номер. Из телефона сначала послышался женский плач, потом женский голос что-то взволнованно стал говорить.

Георгий только повторял:

— Мам, всё нормально, я потом всё объясню. Мам, не волнуйся, всё нормально.

Внезапно связь оборвалась, видимо, на моём телефоне закончились деньги.

Он сел за стол, обхватив голову:

— Я совершенно не понимаю, как я сюда попал. Вы мне так и не сказали, где я сейчас? Это какой город?

— Это город Екатеринбург.

— Я на Урале?! Обалдеть! — он с таким изумлением посмотрел на меня, что я окончательно поверила ему.

— Ну, ладно, потом будем разбираться. А сейчас давайте завтракать, тем более, что всё готово, — я достала из холодильника сыр, нарезала его.

Георгий сел за стол. Молча стал есть, изредка поднимая на меня глаза.

А я, попробовав салат из синеньких, только охнула:

— Ох и острые, но очень вкусно!

Поели, попили чай. Георгий всё молчал, угрюмо глядя в стол. Потом, сказав спасибо, сел на диван, погладил рукой одеяло, аккуратно сложенное на диване, произнёс:

— Я ещё вам спасибо не сказал, что вы приютили меня и не дали замёрзнуть на улице. Вы одна живёте?

— Нет, с Шаманом. Да, а он где?

— Он просился на улицу, я его выпустил.

— И он спокойно дал открыть дверь? — удивилась я.

— Ну, мы сначала с ним поговорили, а потом поняли друг друга, — засмеялся Георгий.

— Он вообще-то чужих не подпускает.

— Ну, какой же я чужой теперь?! Вот ночевал у вас, а вы ведь чужого бы не пустили, — он улыбнулся, — а для меня вы с Шаманом в этом городе теперь самые близкие.

Я удивлённо подняла брови.

— Извините за шутку, но в моём положении от серьёзных мыслей что-то моя «крыша» едет. Ещё раз спасибо за телефон, родители хоть успокоились. Но я не знаю, что мне дальше делать. Я без вашей помощи точно не обойдусь. У меня нет с собой ни документов, ни денег. И скажите, как вас зовут.

— Елена. Елена Николаевна Кузнецова.

Я открыла ноутбук. Посмотрела расписание поездов. До Новороссийска можно было доехать на поезде без пересадок за два с половиной дня.

— Вот, смотрите, доехать можно в ваш город. Допустим, я вам дам деньги. Но вот как быть с паспортом? Если даже билет купить на сайте, при посадке нужны ваши документы.

Георгий с надеждой смотрел на меня. А я не знала, что делать дальше.

— Придётся подключать брата. Может быть, он что-нибудь придумает. А может, кому-нибудь из ваших родственников приехать и привезти ваши документы? — я посмотрела на Георгия.

Он растерянно покачал головой:

— В таком дурацком положении мне ещё не приходилось быть. Может попробовать снова пойти в этот дом, залезть в их погреб и ждать обратного «рейса»?!

— Чтобы окончательно замёрзнуть? — спросила я.

— Нет, я туда больше не пойду. Лучше пешком до дома добираться, — он поёжился, взял одеяло, накинул на себя, — Что-то у вас прохладно стало.

Я внимательно посмотрела на него. Какой-то он подозрительно румяный. Подошла, положила руку на лоб:

— Что-то вы мне не нравитесь.

Он поднял глаза, улыбнулся:

— Жаль, а вот вы мне сразу понравились. Прямо с того момента, как мы с вами лежали, обнявшись, в сугробе.

— Да я не в этом смысле, — засмеялась я, — У вас, кажется, температура.

Я достала градусник, протянула ему.

— Не хватало ещё заболеть, — удручённо сказал он.

Через пять минут я проверила градусник:

— Ничего себе, да у вас температура под тридцать девять. Всё-таки прогулка не обошлась без последствий.

Достала стетоскоп:

— Поднимите свитер, я вас послушаю.

— А вы ещё и доктор?

— Педиатр. Вы, конечно, совсем не моя возрастная категория, но как-нибудь разберёмся.

Он засмеялся:

— Что ни говорите, но я всё-таки удачно вылез из этого погреба.

— Всё шутим? — я прослушала его, — Вроде хрипов нет, но лечиться вам придётся. Так что ваше возвращение откладывается. И в этом есть небольшой плюс — вы пока выздоравливайте, а мы за это время может, что-нибудь придумаем, как вас обратно домой отправить.

Я посмотрела свою аптечку, но нужных лекарств не нашла. Придётся идти в аптеку.

— Георгий, мне надо сходить в аптеку, я быстро. Здесь недалеко. А вы лежите, не вставайте.

Он посмотрел внимательно на меня:

— А не боитесь меня одного оставлять? Вы же совершенно не знаете меня.

Я засмеялась:

— Ну, вы же сами сказали, что мы теперь не чужие друг другу. Вы, самое главное, больше в погреб не лезьте.

— Не… Я теперь туда ни ногой. Мне ещё повезло, что я вас встретил, — он хрипло засмеялся, закашлялся, — Что-то у меня и горло заболело. Похоже, я надолго у вас застрял. Но почему-то меня это уже не огорчает, а совсем наоборот. И может, перейдём на ты? Мы уже с вами знакомы второй день.

— Хорошо, давай на ты. Значит так, ты лежи и жди меня. Я быстро.

— Слушаюсь, — он засмеялся, — А ты обещай лучше смотреть по сторонам и не попадать под машины. Ведь не каждый день у вас тут люди из погребов вылезают и спасают таких рассеянных девушек.

Я рассмеялась:

— Слушаюсь и обещаю быть внимательней.

Я шла по дороге и улыбалась, вспоминая наш шутливый разговор. Всё-таки, он человек с юмором, сразу видно. Мне всегда такие нравились. Стоп, что-то я слишком им заинтересовалась. Он человек взрослый. У него, возможно, и семья есть.

Но ведь он сразу позвонил матери и больше никому.

— Да, Елена Николаевна, кажется, этот южный гость зацепил вас, — подумала я, уже подходя к аптеке.

Купила все необходимые лекарства, зашла в Пятёрочку, купила продукты. Пошла обратно, но поразмыслив, вернулась. Зашла в торговый центр, выбрала мужской спортивный костюм.

Не лежать же больному человеку в постели в джинсах и свитере. Я не обеднею, а человеку помочь надо.

И тут же про себя возмутилась:

— И что я всегда сама перед собой оправдываюсь?! Как захотела — так и сделаю. Мне не перед кем отчитываться.

Вышла из торгового центра и позвонила брату. Не вдаваясь в подробности, попросила приехать ко мне. Сергей пообещал сегодня же заехать.

Молодец у меня брат. Много не спрашивает, понимая, что просто так я его не позову. Моему брату тридцать два года. Он женат. У них с женой Олей подрастает дочка Лиза, ей уже пять лет. Они живут в том же районе, где и наши родители.

Когда я пришла домой, Георгий спал. Положив покупки, я подошла к нему, положила ладонь на лоб. Он был такой же горячий. Я взяла таблетку, налила воду в стакан, стала легонько трясти его за плечо. Он, не открывая глаза, прошептал:

— Поля, это ты пришла? Мы тебя искали везде, не убегай больше без меня, хорошо?

У меня почему-то сразу испортилось настроение. Что ещё за Поля такая? Действительно, что я знаю про него? Ведь совершенно ничего, кроме того, что он живёт в Новороссийске. Да и это ещё не факт. Я же не проверяла. Я открыла ноутбук, по номеру телефона у меня в мобильном определила, что это всё-таки Краснодарский край. Значит, он не обманывает меня.

— Лена, — услышала я хриплый голос Георгия, — ты уже сходила в аптеку?

Закрыла ноутбук.

— Да, надо тебе лекарство принять.

Он послушно проглотил таблетку:

— А я что-то задремал. Сестрёнка приснилась.

Он закрыл глаза и как-то очень горестно вздохнул.

— У тебя есть сестрёнка?

— Была… Надеюсь, что есть.

— Как это?

— Потерялась она или украли, не знаю.

Он замолчал. Мне не хотелось тревожить его душевную рану и я не стала больше расспрашивать. Но он сам продолжил:

— Мне тогда было одиннадцать, а Полинке — шесть. Прошло уже двадцать два года, а я как сейчас всё помню. Она попросилась к подружке поиграть, которая жила через два дома от нас. Мать сказала, чтобы я её отвёл. Я смотрел мультик какой-то и крикнул сестре, чтобы она меня подождала у ворот. А сам увлёкся этими мультиками и забыл про неё. Когда вспомнил, выбежал во двор, но там её уже не было. Наверное, думаю, сама пошла. Она иногда самовольно уходила. Сбегал к её подружке, там сказали, что Полинка не приходила. Тогда мои родители подняли на ноги всех соседей, потом милицию подключили. Но сестру так и не нашли. Видимо, кто-то по дороге её перехватил. Что тогда было, страшно вспомнить… Мать тогда сразу поседела. Меня не наказали, даже не ругали, но мне тогда хотелось исчезнуть или умереть. Я до сих пор считаю себя виноватым. Была бы у меня сейчас сестра вот такая, как ты.

Голос его дрогнул, и он, вздохнув, отвернулся к стене. А у меня навернулись слёзы. Даже не представляю, что мог он чувствовать тогда, да и сейчас тоже. Подошла к нему, и неожиданно для себя, погладила его по голове:

— Не переживай, может, и найдётся твоя сестра. Просто надо обязательно верить в это. В жизни много чудес бывает.

Георгий опять уснул. Это хорошо, говорят, что сон лечит. А я пошла готовить — надо же гостя чем-то кормить.

Обычно я не заморачиваюсь готовкой — мне одной много не надо — чай или кофе с бутербродами, макароны с сыром. А тут, помимо Георгия, ещё и брат приедет, а он у нас любитель поесть. Его мои бутерброды точно не устроят. Он привык, что жена его кормит вкусно и основательно, как говорится — и первое, и второе, и компот.

Хлопоча у плиты, я всё думала про Георгия и его сестру. Какую же трагедию пережила их семья, страшно даже представить.

Я не услышала звук въехавшей во двор машины. Только Шаман вскочил и радостно забегал у входа. Без звонка и стука дверь распахнулась, впустив холодный воздух и моего брата. Сначала он обнял Шамана:

— Привет, Шаманчик!

Потом быстро разделся, разулся. Подошёл ко мне, чмокнул в щёку:

— Привет! Что это такое вкусное готовишь?

Увидел Георгия, лежащего на диване, и вопросительно посмотрел на меня.

— Познакомься, это Георгий. А это мой брат Сергей.

Георгий сел на диван, глядя на Сергея воспалёнными глазами. Попытался встать.

— Не вставай, — сказала я, — Георгий ещё плохо себя чувствует, — объяснила я брату.

Брат подошёл, сел рядом, пожал Георгию руку:

— Что у вас тут случилось? Сестра просто так не позовёт.

Георгий посмотрел на меня.

— Ты лучше сам всё расскажи с самого начала. А потом обсудим, как тебя отправить домой.

Я пошла накрывать на стол. Георгий, вздохнув, начал рассказывать Сергею про своё появление в нашем городе.

Я посмотрела на брата — он был просто потрясён рассказом. Широко открытыми глазами смотрел он на Георгия, боясь пропустить хоть одно слово. Потом вскочил, начал быстро ходить туда-сюда, пока я ему не сказала, что у меня уже голова закружилась от его беготни.

— Ленка, ты не представляешь, как это интересно! Я уверен, что он попал к нам через портал. Надо будет у ребят попросить приборы, чтобы замерить в этом погребе электромагнитный уровень. Эх, жаль, что завтра воскресенье и в университете нет никого! Придётся ждать понедельника.

Брат опять возбуждённо забегал по комнате. Потом подсел к Георгию, стал подробно расспрашивать его — что он чувствовал, что видел. Пока я не увидела, что Георгий уже устал от его расспросов. Позвала их за стол.

Моего брата всегда привлекало что-нибудь необычное, мистическое. У него и друзья такие же ещё с университета. Они частенько ездят по необычным местам. То узнают про место силы где-нибудь и едут туда со всеми своими приборами. То исследуют какую-нибудь пещеру. Стоит кому-то из них услышать про какое-нибудь загадочное место, как все загораются энтузиазмом посетить его и исследовать. Чаще всего приезжают слегка разочарованные, но это только до следующего известия о чём-то необычном.

А тут такое — живой человек, прошедший самый настоящий портал! И портал буквально в двух шагах.

Мой брат был просто счастлив. Наконец то, что он всегда искал, оказалось совсем рядом. И очевидец есть.

Еле усадила его за стол. Он вскакивал, ходил из угла в угол, садился за стол, опять вскакивал.

— Ленка, я ведь всегда тебе говорил, что наш мир не прост, очень не прост! Вот тебе и доказательство, — показывая на Георгия, восторженно воскликнул Сергей.

А Георгий, глядя на него с усталой улыбкой, проронил:

— Вот бы мне ещё как-то обратно телепортироваться. Холодно очень у вас.

— Так самолётом, поездом. Пожалуйста!

Я вставила своё слово:

— У него же нет документов.

— Сделаем, не беспокойся, — думая о чём-то своём, бросил Сергей.

Я возмутилась:

— Что сделаем, документы?!

— А, нет, конечно. Придумаем что-нибудь. Пока же ему всё равно нельзя ехать в таком состоянии. Конечно, и с билетами напряжёнка, ведь Новый год. Подключу своих знакомых, у кого-то, кажется, родственник работает на железнодорожном вокзале. Это не проблема. Георгий, ты улаживай дела с родными, на работе, поправляйся. Я тебя со своими ребятами познакомлю. Я сейчас съезжу, куплю тебе телефон, чтобы ты все свои дела утряс.

И уже одеваясь у порога, восторженно воскликнул:

— Вот это подарок мне к Новому году! А ты, сестра, лечи его быстрей. Он нам нужен живой и здоровый.

И умчался.

Георгий засмеялся:

— Ну и брат у тебя — огонь! А ещё говорят, что южане горячие, а северные люди — спокойные.

Он закашлял, прикрывая рот ладонью.

— А я в этот погреб больше не полезу, вдруг ещё занесёт в какое-нибудь другое, третье место. А тебя там не будет уж точно. Я уже привык к тебе, да и кто меня там будет лечить. И кормить.

И он так на меня посмотрел, что я смутилась. Отвернулась и стала убирать со стола, понимая, что моей размеренной спокойной жизни наступил конец.

Сергей приехал на следующий день, нагруженный пакетами.

— Я понял, что ты совсем раздетый. А у нас тут зима, наша суровая уральская. Здесь нельзя без тёплой одежды. Бери, это тебе. Кое-что подобрал своё, что-то подкупил.

Он достал тёплую куртку, зимние сапоги, шапку, что-то ещё. Потом достал из кармана небольшой мобильный телефон, протянул Георгию:

— Вот, самый простой, только для звонков.

Георгий смущённо ответил:

— Спасибо большое, я потом деньги за всё вышлю.

Брат, смеясь, воскликнул:

— Не надо, что ты! Я тебя за этот портал расцеловать готов!

— Не надо, — засмеялся Георгий, — Извини, но твоя сестра мне гораздо больше нравится.

Сергей захохотал, посмотрев на нас:

— Это уж вы сами как договоритесь. Но предупреждаю, если обидишь её, я тебя из любого портала достану.

Я засмеялась:

— Не маленькая, сама за себя постою.

А Георгий внимательно посмотрев на меня, с улыбкой сказал:

— Я никогда не смогу её обидеть. И не только потому, что она фактически мне жизнь спасла. Но и потому, что у меня самые серьёзные намерения.

Брат только многозначительно хмыкнул. Я удивлённо посмотрела на Георгия, но промолчала.

Намерения у него серьёзные. Всего только третий день пошёл со дня знакомства. Но не скрою, что он мне тоже всё больше и больше нравился. И, прежде всего, своей искренностью. Я очень ценю это в людях и всегда понимаю, когда человек говорит неправду.

Я научилась чувствовать это, работая педиатром. Тонкости даже объяснить не могу, как это получается. Но, принимая маленьких пациентов, которые толком не могут объяснить, где и как у них болит, приходится полагаться на свои чувства, интуицию. Различать, когда они говорят правду, а когда придумывают. Иначе точный диагноз не поставишь.

Сергей, выложив все вещи, стал собираться домой:

— Елена Николаевна, надеюсь ваш пациент скоро будет в строю. Очень он нам нужен.

После его ухода Георгий сказал:

— Зачем я им нужен, чем могу помочь? Показать, как в погреб спускаться?

Потом взял мобильный, позвонил домой. На сей раз разговор был более спокойный. В основном Георгий отвечал «да» или «нет», но в конце разговора, посмотрев на меня с улыбкой сказал:

— Нет, не один. Со мной Елена Прекрасная — девушка красивая, умная, добрая — и чёрный лохматый пёс Шаман.

***

Прошло три дня. Георгий чувствовал себя гораздо лучше. Сергей часто звонил ему, спрашивая про самочувствие. А в четверг позвонил мне на работу:

— Привет, ты завтра можешь отпроситься с работы пораньше? Мы с ребятами хотим осмотреть погреб, из которого твой Георгий появился.

— Почему это он «мой»? Отпроситься смогу. Попрошу Таню за меня поработать пару часов. А как вы в чужой дом зайдёте?

— Всё уже устроили. Потом расскажу.

В четверг, придя с работы домой, я увидела всю компанию моего брата в сборе. В руках они крутили какие-то приборы. Лица у всех были взволнованные, глаза горели. Сколько раз я видела их такими…

Я вздохнула:

— Честное слово, ну как дети.

Сергей, не дав мне раздеться, заявил:

— Тебе тоже придётся идти с нами. Надо взять Шамана. Животные хорошо чувствуют аномальные зоны. А он без тебя не пойдёт.

Я посмотрела на Георгия — ему явно эта затея не по душе. Да, я его понимаю — пережить такой стресс второй раз он не хочет. Но Сергей заверил его, что он пойдёт только для поддержки. И мне, честно говоря, не хотелось участвовать в этой авантюре. Но как откажешь брату?

— Сергей, а как вы пойдёте в чужой дом?

— Я снял его на полгода, — ответил Алексей, один из друзей брата.

— Там в дом не пробраться — снегом завалило, — заметил Георгий.

— Мы уже всё расчистили, так что можно собираться. Приборы, мобильники, фонарики взяли. Всё, пошли, — Сергей взволнованно посмотрел на меня, — Пойдём, сестра, великие тайны ждут нас!

Все молча пошли за ним.

Зашли в дом. Ещё было светло. Я увидела просторную комнату, заставленную самой обычной мебелью. Почти на середине комнаты я сразу заметила крышку погреба с массивным кольцом вместо ручки. Георгий поёжился, видимо, вспоминая произошедшее. Мне стало не по себе.

Сергей открыл погреб, заглянул вниз:

— Погреб, как погреб. Пустой только.

Потом осторожно спустился, вслед за ним Алексей с каким-то прибором.

— Да тут прибор зашкаливает, — спустившись, закричал Алексей.

Георгий крикнул им:

— Выходите скорее! — лицо его пошло красными пятнами от волнения.

Сначала вылез Алексей со своим прибором:

— Да там чёрт-те что творится с прибором! Никогда такого не видел!

Затем поднялся Сергей:

— Да, этот погреб совсем непростой. Но портал, похоже, закрыт. Жаль, очень жаль.

Молчавший до сих пор Шаман вдруг стал бегать вокруг открытого лаза погреба. Потом начал громко лаять. Я не успела его остановить, как он полез в погреб по крутым ступенькам.

— Шаман! Шаман, назад! Назад! Ко мне! — закричала я, встревоженно всматриваясь вниз.

Он отвечал мне громким лаем. Я быстро спустилась, схватила его за ошейник и потянула вверх. Поднялась на две ступеньки, с трудом таща его за собой.

Георгий, бледный как полотно, протянул мне руку, крича:

— Лена, быстрей наверх! Быстрей!

Я протянула ему руку, но тут меня ослепила вспышка света. На какое-то мгновение, как мне показалось, потеряла сознание.

Очнулась я в полной тишине и темноте.

Темно, хоть глаз выколи. Я подняла голову и крикнула:

— Серёжа! Георгий! Ребята!..

А в ответ — гробовая тишина.

Сразу вспомнилось выражение — «глухо, как в танке». Шаман тихо заворчал. Только тут я заметила, что всё ещё держу его за ошейник мёртвой хваткой. Ослабила, но побоялась отпускать совсем — непонятно, где мы и что вокруг. А вдруг Шаман убежит? Я как представила, что нахожусь одна неизвестно где, у меня мороз по коже пошёл.

Вспомнила Георгия. Даже не представляю, какой ужас можно испытать при подобном переносе. Я хоть с Шаманом, да и рассказ Георгия помню.

Так, если он попал из своего погреба в погреб нашего соседнего дома, то, надеюсь, очень надеюсь, что попала я в его погреб где-то в городе Новороссийске.

Против Новороссийска я ничего не имею, но я пока в погребе. А что ни говори, погреб есть погреб, а не берег Чёрного моря. Эти рассуждения немного успокоили меня и вселили надежду на скорейшее освобождение.

Тут я вспомнила про мобильник и фонарик, которым Сергей снабдил всех участников нашей экспедиции. Достала из кармана мобильник, попробовала включить — бесполезно. И фонарик не включился. Понятно, всё разрядилось.

Стала исследовать пространство вокруг себя. Наткнулась на что-то холодное и округлое, скорее, всего банки. Начала двигаться в одном направлении, не отпуская Шамана. Так маленькими шагами сделала круг, пока рука не наткнулась на ступеньку. Стала потихоньку подниматься наверх, держа за ошейник Шамана. Ступеньки кончились, и я упёрлась в дощатую преграду, вероятно, дверь. Нашла ручку, подёргала, потом стала стучать кулаком по двери. Шаман начал лаять. Минут десять мы так привлекали внимание, но безрезультатно.

Я села на ступеньку, прислонившись спиной к двери, обняла Шамана:

— Что, Шаманчик, будем ждать освобождения. Одеты мы с тобой тепло. Продовольствия нам здесь тоже хватит не на один день. Надеюсь, Георгий догадался, куда нас занесло и позвонил своим родителям, чтобы они проверили погреб.

Незаметно, пригревшись около Шамана, я крепко заснула.

И не услышала, как повернулся ключ в замке. Шаман вскочил и зарычал. Дверь неожиданно открылась и я свалилась прямо кому-то под ноги. Потом поднялась, но от яркого света какое-то время не могла открыть глаза. Только держала Шамана за поводок и повторяла:

— Тихо, Шаман, тихо.

А женский голос испуганно повторял:

— Господи, что это такое, как такое возможно?!

Наконец, мои глаза привыкли к свету, и я увидела женщину среднего роста, со знакомыми серыми глазами. Похоже, это была мать Георгия. Рядом стоял высокий кареглазый мужчина лет шестидесяти. Он от изумления, похоже, вообще дар речи потерял.

Я сама так растерялась, что сумела только вымолвить:

— Здрасте.

Потом представила, как это выглядело нелепо и смешно, стала смеяться. И никак не могла остановиться, пока мой смех не перешёл в рыдание. Впервые в жизни у меня случилась такая истерика. Женщина подошла, обняла меня, приговаривая:

— Успокойся, всё хорошо, всё же обошлось.

Она завела меня в дом, усадила на диван, принесла кружку с водой.

— Ты ведь Елена?

Я утвердительно закивала головой.

— А это Шаман?

Я стала немного приходить в себя:

— Да, Шаман.

А тот лежал у моих ног, не сводя настороженных глаз с женщины и мужчины.

— Мы были на другом конце города, когда позвонил Георгий. Он просто кричал и умолял поскорее открыть погреб и выпустить вас. Так ничего и не поняв, мы всё-таки поторопились домой, — она в изумлении смотрела на нас, как на инопланетян.

Наконец прорезался голос у отца:

— Я не понял, как это возможно?

Я вздохнула, окончательно придя в себя:

— Сейчас я вам всё расскажу с самого начала.

Родители Георгия сели напротив меня, а я рассказала им, как их сын попал в погреб соседнего дома, как спас меня. Как мой брат со своими друзьями пошли исследовать этот злосчастный погреб. А в итоге мы с Шаманом оказались здесь. Я не сказала им про болезнь сына. Зачем им добавлять волнений. По-моему, на сегодняшний день им достаточно.

Позже мы сидели за столом. Мария Викторовна и Иван Тимофеевич, так представились мне родители Георгия, радушно угощали меня. И Шамана не обделили — ему достался хороший кусок мяса с косточкой.

Я чувствовала себя у них, как у близких родных. Они расспрашивали меня о жизни в Екатеринбурге, о моих родителях. Мария Викторовна подкладывала мне на тарелку то одно, то другое, приговаривая:

— А вот это ещё попробуй, у вас, наверное, немного другая кухня.

А когда дошли до чая, она принесла баночку варенья, открыла её:

— Вот такого варенья у вас на Урале точно нет. Оно из лепестков роз.

Я вдохнула аромат необычного варенья, попробовала на вкус:

— До чего вкусное, никогда такое не пробовала.

Мария Викторовна глубоко вздохнула:

— Наша Полинка его очень любила.

Иван Тимофеевич мрачно посмотрел на неё:

— Мать, не начинай.

— Георгий мне рассказал о вашей трагедии. Наверное, самое страшное в жизни — это потерять своего ребёнка, мне очень жаль.

И вдруг мне пришла в голову одна мысль. Я посмотрела на родителей Георгия:

— А не могло тогда быть так, что она зашла в погреб за своим любимым вареньем? Она когда-нибудь заходила одна туда или хотя бы пыталась зайти?

Мария Викторовна изумлённо посмотрела на меня широко открытыми глазами:

— Вполне могла. Мы, правда, ей категорически запрещали, но ведь она сколько раз порывалась это сделать. Помнишь, отец? — она повернулась к мужу.

Иван Тимофеевич взволнованно соскочил с места:

— А это значит, что искать её надо у вас в Екатеринбурге! Кто бы мог подумать, что она может попасть так далеко!

— Господи, только бы она была жива, девочка моя, только бы была жива, — заплакала Мария Викторовна.

Иван Тимофеевич подошёл к жене, обнял её за плечи:

— Столько лет прошло, а мы всё надеемся. Сколько раз звонили из милиции, теперь полиции. Найдут похожего ребёнка, звонят. У нас надежда появляется, вдруг наша Полинка нашлась. Хуже всего было, когда приходилось опознавать детские трупы. Пока до морга доедем, всё сердце кровью обольётся. И даже чужого ребёнка видеть просто невыносимо.

Он вытер набежавшие слёзы:

— Может, и правда, она попала к вам на Урал также, как и Георгий? Но ведь она уже большенькая была тогда, знала своё имя, фамилию, в каком городе живёт. Неужели не могла никому рассказать?

Я задумалась:

— Знаете, такой стресс перенести не каждый взрослый сможет. А у ребёнка могла сработать защитная реакция в виде потери памяти. Так бывает, и довольно часто.

Я разволновалась не меньше, чем родители Георгия. Надо обязательно начать поиски у нас в Екатеринбурге. А вдруг получится? Это будет такое счастье!

И одновременно мне стало вдруг очень страшно — что, если поиски Полинки и у нас, на Урале, ни к чему не приведут? Какое же будет страдание для родителей после краха очередной надежды…

Но всё равно, надо использовать этот шанс. Конечно, в полиции вряд ли поймут, каким образом девочка могла попасть из Новороссийска в Екатеринбург. Да и столько времени прошло.

И всё-таки надо попробовать.

Я попросила показать фотографию девочки. На меня смотрела светлоглазая девочка лет пяти-шести. Лицо её мне кого-то напомнило… У неё глаза, как у Георгия, серые, да и черты лица похожи.

— Где же ты, сероглазая девчонка? А мы ведь с ней ровесницы, может быть, даже где-нибудь и пересекались, если она действительно попала к нам на Урал.

Надо звонить брату. Вспомнила, что мой мобильник разряжён. Отец Георгия поспешно протянул мне свой. Я сначала позвонила Георгию. Он уже, конечно, в курсе о моём благополучном «телепортировании». Мать сразу позвонила ему, чтобы успокоить.

— Привет, южный гость. Как ты там?

— Привет, гостья с севера, — засмеялся Георгий, — мы с тобой, похоже, местами поменялись. Ох и напугала ты нас всех. Сергей тут рвал и метал, проклиная себя со своими исследованиями. Он тут рядом, мобильник из рук вырывает.

— Сестрёнка, прости меня, дурака любопытного! У тебя всё в порядке? Как там Шаман? — его голос звенел от волнения.

— Ладно, всё нормально у нас. Не переживай. Я тут познакомилась с родителями Георгия. Но у меня вот какое дело. У Георгия пропала сестра двадцать два года назад. У меня возникло подозрение, что она могла попасть к нам, также как и Георгий. Надо подключить всех друзей, знакомых. Я фотографию вышлю. Сама я не знаю, когда и как попаду домой. Желания лезть опять в погреб что-то нет. Вдруг маршрут поменяется. А Георгий тебе всё про сестру расскажет. И ещё, я подозреваю, что она потеряла память, испытав такой стресс. Даже для меня это был такой шок. А я ведь представляла, куда меня занесло. И я же взрослый человек. А каково шестилетнему ребёнку? Начинать, понятно надо с этого дома, где находится этот «волшебный» погреб. Давай, брат, работай. Ты же любишь всякие тайны и расследования. Если у тебя получится, а у тебя должно получиться, ты ведь товарищ дотошный, я тебе прощу моё незапланированное телепортирование.

А мне теперь надо решить острейший вопрос — как добраться домой.

Да, ситуация у нас с Георгием — он там без документов, а я — здесь. И тоже без документов. Наверное, придётся кому-то из нас опять пройти этот портал. В принципе, если тебе гарантирован точный маршрут, то ещё ничего. А если что-то пойдёт не так и не туда? Страшно даже представить, что может произойти. Наверное, моей фантазии и не хватит предугадать эти варианты. Нет, лучше и не представлять.

Хорошо, что ещё с работой не надо заморачиваться — я сюда попала в последний рабочий день старого года, впереди — новогодние каникулы. И за это время надо как-то разрулить эту ситуацию. И на что-то решиться.

Утром за завтраком Иван Тимофеевич предложил поехать в Екатеринбург на его машине.

— Но это так далеко, да и зима же, — возразила я.

— Да не беспокойся, наш отец опытный водитель, и машина у нас хорошая. Зато спокойно можно забрать Шамана, у него ведь тоже нет документов, — успокоила меня Мария Викторовна.

Да, довод резонный. Действительно, может так и лучше.

Иван Тимофеевич позвонил Георгию и сказал о своём решении.

— Пап, ну очень же далеко — почти три тысячи километров. Зима.

— Ну, мы торопиться не будем. Я сегодня со своими поговорю, что посоветуют. Ездил же я раньше на большие расстояния, когда работал водителем автобуса.

Иван Тимофеевич сразу уехал по своим делам в город, сказав жене, чтобы она готовилась к отъезду, потому что выехать надо рано утром.

На следующее утро меня разбудили очень рано. На улице было ещё темно. Мария Викторовна пояснила, что здешние дороги муж знает хорошо и тёмное время не помеха. А уж дальше как получится.

Выехали почти в четыре утра. Трасса была свободная. Машин было мало и около девяти мы были в Ростове-на-Дону. Отдохнув, поехали дальше.

Иван Тимофеевич, сразу было видно, был опытным водителем.

Уже вечером в темноте стали подъезжать к какому-то городу, огни которого тянулись далеко в ночи.

Иван Тимофеевич устало сказал:

— Это Волгоград, но мы немного его объедем. Ребята мне подсказали адрес небольшой гостиницы на окраине. Там переночуем и двинемся дальше.

На следующий день я даже не вникала, где едем, какой город проехали, а какой впереди. Мелькали заснеженные поля, леса в сугробах, какие-то селения. Уже не хотелось смотреть по сторонам.

Я подумала, с какой лёгкостью я попала в Новороссийск — один миг и на месте. Наверное, в каком-нибудь далёком будущем освоят такие порталы и они будут доставлять человека моментально на любое расстояние. А сейчас мы едем уже второй день. Иногда останавливаемся на дороге. Шаман побегает немного, сбегает по своим делам, и мы ноги разомнём.

Я удивилась выносливости Ивана Тимофеевича, на что он сказал, что много лет работал водителем на междугородних маршрутах, привык.

Ещё раз ночевали в какой-то квартире. У Ивана Тимофеевича был большой блокнот, почти весь исписанный. На остановках он его доставал, что-то читал, выписывал. На мой вопрос, что это он там смотрит, Мария Викторовна сказала, что водители между собой обмениваются сведениями о дорогах, где можно переночевать, где заправиться. Хоть сейчас и есть интернет, но у них сведения более точные и проверенные. А после второй ночёвки Иван Тимофеевич сказал, что остаётся последний перегон.

Я сидела с Шаманом на заднем сиденье, и разговаривала с Марией Викторовной. Она поинтересовалась, почему я не замужем. Я откровенно ей рассказала про своё замужество. И в свою очередь, спросила про личную жизнь Георгия.

Она, смеясь, рассказала, как он почти женился два года назад.

— Мы всё к нему приставали с женитьбой. Годы идут, а мы внуков не дождёмся, пора уж остепениться. Вот он и познакомился с одной девушкой. Привёл домой, познакомил нас. Красивая такая, вежливая. Думаем, слава Богу, нашёл себе подходящую. Даже заявление в ЗАГС подали. А тут у неё на работе в офисе появился новый коллега, какой-то близкий родственник её шефа. И он стал оказывать ей внимание — цветы дарил, подвозил на своей дорогой машине. Мы, конечно, люди простые, и Георгий — обычный программист. Вот она и переметнулась к тому. А нашему сыну отворот поворот, мол, разлюбила. Я думаю, и не любила совсем. Вот наш Георгий приходит домой и рассказывает, что не женится. Я к нему подошла тогда, погладила по голове, пожалела. А он мне в ответ, — она опять засмеялась, — Мам, ты не представляешь, какое облегчение я почувствовал. Она мне такая чужая, что я в ужас приходил, когда думал, что мне придётся с ней жить. Но на попятную идти как-то не по-мужски. Я тому мужику, наверное, ещё должен бутылку коньяка поставить за своё освобождение.

За разговором мы и не смотрели на дорогу. Было ещё темно, лениво падал снег. Вдруг Иван Тимофеевич удивлённо сказал, что по краю дороги идёт бабушка. Сгорбленная, с палочкой. Никаких деревень мы давно не проезжали. Откуда она здесь? Да ещё в такое время?

Мы подъезжали к бабке. Иван Тимофеевич сбавил скорость. Хотел остановиться, подвезти её.

Я сидела с Шаманом, гладила его. И почувствовала, как у него шерсть встала дыбом на холке. Он весь стал как натянутая струна. Шаман зарычал. Я никогда раньше не слышала у него такого рычания. Пёс метнулся к Ивану Тимофеевичу.

— Иван Тимофеевич! Быстрее! Здесь нельзя останавливаться! — я хорошо знала Шамана и его особое чутьё.

Шаман залаял. Иван Тимофеевич, выругавшись, прибавил скорость. Бабка замахала своей палкой, то ли грозила нам, то ли просила остановиться. Иван Тимофеевич было начал притормаживать, но Шаман словно взбесился. Рычал, бросался на окно, в котором мы все видели эту странную бабку. Тут уж я не выдержала:

— Да уезжайте же, Иван Тимофеевич! Шаман не просто так лает! Гоните! Уезжайте! Поверьте мне!

И он поверил. Резко прибавил скорость, машина рванула вперёд. Мы с Марией Викторовной оглянулись назад — а старуха исчезла. Словно и не было. Иван Тимофеевич тоже оглянулся и побледнел.

Откуда ни возьмись, закружила метель вокруг машины, завьюжила, мы почти ничего не видели. Но Иван Тимофеевич был опытным водителем. Через несколько минут всё стихло. Первые лучи солнца показались на горизонте, освещая ровные белые поля и дорогу.

— Что это было? — Иван Тимофеевич всё ещё был бледен. — Вы видели — бабка исчезла?

— Да, видели. — в один голос сказали мы с Марией Викторовной.

— Слышал я о таком, но сам никогда не попадал… — Иван Тимофеевич вытер пот со лба. — Ох и непростой у тебя пёс, девонька! Не зря, видать, Шаманом его назвали. Если бы не он…

Шаман лизнул меня в лицо. Хороший мой! Похоже, он всех нас спас.

Мы проехали ещё минут пятнадцать в полном молчании, потом Иван Тимофеевич резко нажал на тормоз и вышел из машины. Мы следом за ним.

— Отец, ты чего? С тобой всё нормально? Что, опять сердце прихватило? — забеспокоилась Мария Викторовна.

— Нет, нет, не волнуйся. Просто руки устали. Я что-то вцепился в руль, аж пальцы побелели.

Походил немного, потом взволнованно сказал:

— Мне ребята рассказывали про подобные случаи, но я всегда смеялся над ними. Говорил, что я больше них езжу, никогда не встречал никаких привидений. А ты, Шаман, молодец! Приеду, обязательно такую же собаку заведу.

— Иван Тимофеевич, мать Шамана живёт у моих соседей. Она очень умная собака. Когда появятся щенки, можно взять у них, если захотите. Только вот опять проблема, как отправить к вам.

— Если только опять через погреб, — засмеялся он.

Мы ещё поговорили, посмеялись. Успокоившись, поехали дальше.

— А вы помните, что сегодня уже тридцать первое? — спросила Мария Викторовна.

— Помним, мать, помним, — ответил Иван Тимофеевич, — думаю, что вечером будем на месте. Если, конечно, всё будет нормально. Раза два ещё остановимся и потом выйдем на финишную прямую.

У Марии Викторовны зазвонил телефон.

— Да, Гера, мы едем. Отец говорит, что вечером должны быть на месте.

Послушав ещё, что говорил сын, повторила вслух:

— Говорит, что он с Сергеем встретит нас на трассе ещё до города. Сергей покажет дорогу на своей машине, чтобы по городу не плутали.

— Вот хорошо, — обрадовался Иван Тимофеевич, — Не люблю я эти городские лабиринты.

Ещё через несколько часов езды, я и стала узнавать знакомые места. Сердце прямо забилось, как будто я не была в родных местах лет сто, не меньше.

Зазвонил мой телефон. Сергей с ходу начал мне объяснять, где они нас будут ждать. Все оживились. Даже Шаман стал тихо поскуливать — почуял родные места.

Знакомую фигуру брата я увидела издалека. У меня прямо слёзы навернулись от избытка чувств. Как же приятно, когда тебя ждут и встречают.

Остановились, вышли из машины. Сергей обнял меня:

— Сестрёнка, как же я рад тебя видеть!

Тут же подошёл Георгий и тоже обнял меня:

— А как я рад, выразить трудно!

Все засмеялись, стали знакомиться. Шаман, громко лая, бегал вокруг нас, норовя кого-нибудь лизнуть в лицо.

Георгий сел за руль отцовской машины. Мы с Шаманом пересели к Сергею. Ещё минут сорок езды по городу и мы подъехали к моему дому.

Боже, какое счастье — снова оказаться дома!

Зашли и удивились — накрыт стол, в углу стоит наряженная ёлка.

Я благодарно посмотрела на Сергея — молодец, братишка!

Он довольно засмеялся:

— Мы с Георгием постарались. А вы сейчас по очереди сходите в баню в душ. Да, есть у нас в бане душ очень интересный. Посмотрите сами. А к девяти часам приедут наши родители и моя жена с дочкой. Будем встречать Новый год.

В половине девятого мы уже были готовы. Правда, Иван Тимофеевич задремал, сидя на диване. И не мудрено — три дня за рулём.

Георгий, поглядывая на меня, что-то тихо говорил матери. Она, улыбаясь, кивала головой.

Я пошла на кухню, Сергей пошёл за мной:

— Сестрёнка, мы ещё не занимались поиском сестры Георгия. У всех же выходные, сама понимаешь. Но обещаю, я серьёзно займусь после праздников. И ещё — мы в том доме установили камеру и датчики. Надо же знать, когда открывается портал. А ты на меня, правда, не обиделась? Лучше бы я туда переместился.

Тут послышался шум машины за окном. Наши приехали. Сергей пошёл их встречать.

Мария Викторовна разбудила мужа. Все в ожидании стали смотреть на двери.

Они зашли шумной гурьбой, поздоровались, переговариваясь и смеясь, стали раздеваться. Шаман радостно повизгивая, крутился между ними, мешая и толкаясь.

Сергей быстро раздел дочку и поставив её перед нами, сказал:

— А вот и самая младшая из нашего семейства.

Я только услышала вскрик Марии Викторовны:

— Полинка… — а потом увидела, как она, бледнея, стала оседать на пол.

Георгий успел подхватить её и усадил на диван.

Иван Тимофеевич, тоже бледный, как полотно, подошёл к Лизе:

— Как тебя зовут?

Она раскрыв серые глазёнки, тихо сказала:

— Лиза.

— А кто твоя мама?

Ольга, ничего не понимая, взяла дочь на руки:

— Я её мама.

Иван Тимофеевич трясущимися губами спросил:

— Ты не Полина?

Ольга отрицательно покачала головой.

— А как твоё имя?

— Оля, Ольга.

— Вы так похожи — и ты, и твоя дочка на нашу дочку Полину, — он вытер слезящиеся глаза, — Она исчезла много лет назад. Простите, если напугал.

Он отошёл от Оли, подошёл к жене, которая уже пришла в себя. Сел рядом, обнял за плечи, и не выдержал, заплакал, отвернувшись.

Георгий подошёл к ним, сел тоже рядом, что-то тихо стал им говорить.

Мама вопросительно посмотрела на меня, не понимая в чём дело. Похоже, Сергей не успел рассказать им про семейную трагедию Соколовых.

Все молчали, потрясённые произошедшим. И тут Шаман подошёл к родителям Георгия, положил голову на колени Марии Викторовне и вздохнул, ну прямо не по-собачьи. Она погладила его по лохматой голове:

— Ты мой утешитель, всё ты понимаешь, Шаманчик…

Лиза засмеялась и подошла к ним, обняла Шамана за шею:

— Он меня тоже жалеет, он добрый. А его почему-то некоторые люди боятся.

Сергей, взяв дочку за руку, подвёл к ёлке:

— Шамана боятся только плохие люди. Лизавета, ты под ёлкой ничего не видела? Тут недавно дед Мороз проезжал, заходил к нам и вроде что-то под ёлкой оставил. Сходи, проверь.

Лиза оживилась, подошла к ёлке, вытащила большую коробку с куклой:

— О… Я же о такой мечтала всю жизнь! — радостно воскликнула она.

Все рассмеялись, оживились. Мама стала доставать из большой сумки какие-то банки, свёртки.

— А вот и пельмени, вроде не разморозились. Мария Викторовна, Вы как себя чувствуете? Может, мы с вами пойдём на кухню пельмени варить? Не знаю, как у вас там, а у нас без них ни один праздник не проходит.

Мой отец подсел к Ивану Тимофеевичу. Они о чём-то оживлённо стали разговаривать.

Георгий подошёл ко мне, взял за руку:

— Простите моих, настроение испортили всем. Но их можно понять — они всё надеются найти Полину. Но, знаешь, Оля и Лиза действительно очень похожи на неё. Лизе почти столько же, сколько было Поле. И они похожи, как две капли воды. Бывает же такое. И ещё, Лена, хочу тебя предупредить, — он, улыбаясь, внимательно посмотрел мне в глаза, — Я сегодня буду у твоих родителей просить твоей руки. И не отговаривай. Ты же понимаешь, после того, что с нами случилось, мы просто обязаны быть вместе.

Я засмеялась:

— А что с нами случилось?

— Как?! Ты уже забыла? Плохо же на тебя повлиял переход из одного погреба в другой. А наши жизни, спасённые друг другом?

Он смеялся, а глаза были серьёзные.

— Ещё, ты разве не видишь, что уже свыше, — он показал рукой наверх, — Всё подготовили для этого, — даже заслали тебя знакомиться с моими родителями. Это разве не знак?

Я опять засмеялась:

— Это всё случайно получилось.

— Не слишком ли много случайностей? Нет, случайности не случайны. И не спорь со мной. Думай, Елена, до нового года, — и, улыбаясь, отошёл от меня.

Вот это поворот! Я понимала, что дело к этому идёт, но чтобы такими темпами?!

— Ты чего, сестра, задумалась? Давай помогай, надо уже за стол садиться, а то старый год не успеем проводить, — Сергей увёл меня на кухню, где уже начали вынимать дымящиеся пельмени из огромной кастрюли. Взяв блюдо с горячими пельменями, я отнесла его в зал и поставила на стол.

Наконец все уселись. Георгий сел рядом, тихо сказав:

— Думай, Елена, думай. Времени у тебя осталось мало.

Иван Тимофеевич и Мария Викторовна сидели рядом со мной. Напротив нас сел Сергей со своими. Ольга с момента разговора с Иваном Тимофеевичем совсем перестала улыбаться. Лиза что-то ей говорила, а она только головой кивала, думая о чём-то своём.

Мой отец предложил тост за старый год. Потом поднялся Георгий. Я внутренне напряглась, понимая, что мне придётся отвечать ему.

А он начал издалека:

— Этот год я никогда не забуду. Как я попал сюда, иначе как чудом не назовёшь. И ещё, — голос у него дрогнул, — Пользуясь таким замечательным случаем, когда все собрались, я хочу попросить у вас, Николай Сергеевич и Софья Павловна, руки вашей дочери Елены.

Все зашумели, заговорили, а я что-то растерялась.

И от этой растерянности и волнения просто закивала головой, сама не успев понять, что этим дала своё согласие.

Тут гости совсем оживились. Иван Тимофеевич стал всех угощать своим домашним вином. Мама подкладывала гостям горячие пельмени.

Потом все мужчины вышли из-за стола. А мы решили попить чай. Конфет было много на столе, но Мария Викторовна привезла разного варенья и стала угощать нас.

— Девочки, попробуйте вот это, оно из лепестков роз, — она протянула баночку Ольге.

Оля зачерпнула ложкой, взяла в рот, и закрыв глаза, сказала:

— Какое же вкусное! Моё любимое! Как давно я его не ела!.. — и замолчала, широко открыв глаза, осознавая, что она сказала.

За столом стало тихо. Мария Викторовна, опять бледнея, с трудом вымолвила:

— Да, Полинка, это твоё самоё любимое варенье.

Потом, не спуская глаз с Ольги, тихо сказала:

— Я сразу поняла, что ты — наша Полинка. Разве сердце матери обманешь? — она закрыла ладонями лицо. — Я всегда знала, что мы найдём тебя.

Иван Тимофеевич, даже во время разговора с мужчинами, не спускал глаз с Ольги. Услышав последнюю фразу жены, взволнованно соскочил с места, достал из кармана пиджака несколько фотографий. Протянув ей, горячо воскликнул:

— Поленька, дочка, посмотри на эти снимки. Это всё ты. Может, вспомнишь.

У неё выступили слёзы:

— Я уже пробовала сегодня хоть что-нибудь вспомнить, но у меня ничего не получается.

Она взяла одну из фотографий, внимательно посмотрела и неожиданно сказала:

— А вот здесь под бантом на платье пятно от варенья должно быть.

Мария Викторовна радостно воскликнула:

— Да, да! Я этим бантом прикрыла это пятно, получилось красиво. А платье это у тебя нарядное, ты его любила надевать по праздникам.

Тут вмешался Сергей:

— Так давайте позвоним Володе, это её брат. Володя намного старше Оли. Он уж точно всё знает.

— Только пусть маме ничего не говорит! Она после инсульта ещё не оправилась, — воскликнула Ольга.

Тут вмешался Георгий:

— Давайте не будем торопиться, отложим до завтра. Может, Володю пригласить завтра к нам? А сейчас не будем его тревожить. Ведь через полчаса новый год наступит. Что касается меня, я уверен, что ваша Оля — это наша Полина. Ведь кое-что ты уже вспомнила, да, Полинка? Не будем на неё давить, ей и так тяжело. Просто порадуемся, что мы её нашли.

Я посмотрела на него другими глазами. С виду балагур и шутник, а как правильно и по-умному рассудил. Жених мой нравился мне всё больше и больше.

И, правда, все немного успокоились, расселись по местам. Иван Тимофеевич и Мария Викторовна не спускали счастливых глаз с Ольги, нет, для них она Полина.

Поднялся Иван Тимофеевич, держа в руке бокал с вином:

— Как я счастлив, не передать словами. Теперь для нас день 31 декабря будет тройным праздником. Во-первых, нашлась наша дочка, я уже в этом не сомневаюсь. Во-вторых, наш сын встретил замечательную девушку. Ну, и в-третьих, это просто праздник Новый год. Завтра мы поговорим с Володей, чтобы развеять все сомнения. А сегодня, Георгий прав, не стоит тревожить людей — праздник, ночь.

Мы, встретив новый год, ещё немного посидели. Никто не разъехался. Дом у нас довольно большой и всех удалось уложить спать.

А утром раздался сигнал машины. Сергей вскочил:

— Володька приехал, я ему вчера смс написал, чтобы приехал.

Открылась дверь и в комнату зашёл высокий рыжеволосый мужчина лет сорока.

Ольга бросилась к нему и заплакала. Он обнял её:

— Ну, что ты, сестрёнка, что ты…

Поздоровался, разделся, сел на диван, немного смутившись от наших пристальных вопрошающих взглядов.

Ольга села рядом.

— Ну, спрашивайте, я всё расскажу. Мать взяла с меня слово, что если не найдутся Олины родители, никогда ей не говорить о том, что она нам не родная. Нет, не родная только по крови. Мы её любили и любим. Но, конечно, она теперь должна знать правду.

И вот что он нам рассказал.

— В тот день мы с родителями ездили в город по каким-то делам. А когда приехали, смотрим, а у нас во дворе на скамейке девчонка сидит лет шести. Мама сразу к ней: «Ты, девочка, чья? Как сюда попала? А она молчит, глаза такие испуганные. Мама её за руку взяла: «Деточка, ты чего так испугалась? Где твои родители?» А она молчит, даже не плачет. Мы сами все перепугались тогда за неё. Отец взял её на руки, занёс домой. Налили чай, она молча выпила, а сама прямо в каком-то ступоре сидит. А тут она увидела открытый погреб в доме. У нас открывают его в начале лета для просушки. Так её прямо затрясло всю. Вызвали тогда скорую, увезли её в больницу. В милицию, конечно, заявили. Может, родители ищут её. Но почему-то о пропаже девочки не было никаких заявлений. Мать тогда в больнице не отходила от неё. А когда девочке получше стало, привезли её к нам. Она не сразу заговорила. Потом заикалась долгое время. Врачи сказали, что она испытала какой-то сильный стресс. Родители удочерили её, дали свою фамилию и отчество. А имя… Когда она стала говорить, но заикалась ещё немного, мама спросила, как её зовут. Она тогда и сказала, что Оля.

Мария Викторовна, вся в слезах, тихо сказала:

— Полина, Поля её зовут…

Володя бережно обнял Ольгу:

— Я всегда мечтал о сестре, вот она и появилась неизвестно откуда.

— Из Новороссийска она, — сказал Иван Тимофеевич, вытирая слёзы.

— Из Новороссийска?! — удивился Володя, — Это же на Чёрном море! Как же могла маленькая девочка попасть к нам?! Это же не одна тысяча километров! Это просто невозможно!

Сергей мрачно заметил:

— Возможно. Я тебе потом расскажу.

А Володя продолжал.

— Оля всего боялась. В доме одна никогда не оставалась, даже на минуту. Чего боялась — непонятно. И объяснить не могла. Родители потом дом продали и купили квартиру, в которой они сейчас с Сергеем живут. Ещё хорошо, что до покупки выяснилось, что Оля панически боится заходить в кабину лифта. Видимо, клаустрофобия у неё. Купили квартиру на втором этаже. Потихоньку она приходила в себя, но о прошлом так ничего и не вспомнила. Но мы и не настаивали. Она считала нас своей семьёй. Договорились не говорить ей, что она нам не родная. Зачем душу бередить, тем более, что её никто не искал.

— А мы искали и надеялись всю жизнь, — заплакала Мария Викторовна.

Мы все сидели, потрясённые до глубины души. Портал действительно совсем не случайно открылся — он вернул родителям потерянную дочку. И соединил наши судьбы с Георгием. Мне на секунду даже страшно стало — а если бы Георгий тогда не вышел из нашего портала… Что было бы со мной?

А главное — чего нам ждать от этого портала? Каких сюрпризов?

Да, натворил дел этот волшебный портал. Конечно, если использовать его разумно, т.е. знать, когда он открывается, закрывается, с какой периодичностью, то дух захватит от возможностей.

— А хотите посмотреть этот погреб? — прервал молчание Сергей.

— А это возможно? А что хозяева скажут? — заинтересованно спросил Володя.

— Мы его на полгода арендовали. Там у нас аппаратура стоит, всё под контролем.

Собрались все мужчины. Мария Викторовна и мама отказались. Надо было присмотреть за Лизой, которая в обнимку с Шаманом смотрела мультики.

Зашли в дом. Оля держала за руку Володю и выглядела немного напуганной. Я держалась поближе к Георгию.

Володя, оглядев комнату, сказал:

— Почти ничего не изменилось. Только вот половицы скрипят очень сильно.

— Сколько вы лет прожили в этом доме? — спросил Сергей у Володи.

— Около трёх лет.

— Неужели за всё это время вы не замечали ничего необычного? Ладно, вы удачно туда спускались. А никто не появлялся оттуда?

— Если бы и кто вылез, то мы подумали бы, что он туда залез что-нибудь стащить. Раньше про порталы и не слышали. Это сейчас везде можно прочитать про порталы, места силы, временные воронки и прочее. А вообще, погоди… Где-то примерно за неделю до появления Оли был странный случай. Я откуда-то вернулся домой, открыл калитку и увидел, что из нашего дома выбежал мужчина. Пробегая мимо меня, он взглянул мне в лицо. Вид у него был, мягко говоря, совершенно ошалелый. Я тогда подумал, что застукал воришку. Дома всё осмотрел, вроде ничего не пропало. Родителям рассказал, они ещё раз осмотрели — всё на месте. Ну, и решили, что я просто его спугнул. А вот сейчас я начинаю сомневаться. Может тоже откуда-нибудь телепортировался.

Сергей задумался:

— А ведь между появлением Георгия и перемещением Лены примерно тоже неделя.

Он посмотрел приборы, которые они установили, фотокамеру, но не нашёл никаких изменений. Все мужчины обступили погреб, с интересом заглядывая вниз. Сергей уже намеревался спуститься вниз.

Как вдруг Ольга пронзительно закричала:

— Отойдите! Отойдите скорее!

Она вцепилась в Сергея, оттаскивая его в сторону.

Все отскочили от погреба, с недоумением глядя на неё.

А она прямо истерически кричала:

— Вы что не чувствуете, что пол вибрирует?! Отойдите от погреба! Немедленно!

Мы не успели ничего почувствовать. Из погреба возник столб ослепительного света. Он светился буквально секунду. Но мы все успели его увидеть.

Несколько секунд стояли ошеломлённые, не произнеся ни слова.

Первым пришёл в себя Сергей:

— Вы видели?! Вы видели? Портал опять сработал!

Потом подошёл к Оле:

— Оленька, ты как успела почувствовать вибрацию? Я, например, совсем не ощутил ничего.

— Я вспомнила, как тогда в детстве, сначала пол начал тихонько как будто шевелиться под ногами. Я же тогда только успела встать на порог и меня сразу ослепило.

Она, уткнувшись Сергею в грудь, навзрыд расплакалась:

— Я вспомнила, я всё вспомнила!

Володя в изумлении воскликнул:

— Ну, почему мы ни разу не видели этого?! Ведь не заметить такое невозможно!

Иван Тимофеевич подошёл к Ольге, осторожно погладил её по плечу:

— Доченька моя, что же тебе пришлось испытать… Конечно, как маленький ребёнок мог выдержать такое потрясение без последствий?

Ольга, всё ещё не могла успокоиться:

— Я же за вареньем решила сходить, пока никто не видит…

— Давайте уйдём отсюда, — решительно сказал Георгий, взяв меня за руку, — Пока нас тут всех не перенесло куда-нибудь.

Когда мы вошли домой, Мария Викторовна, глядя на нас, встревоженно спросила:

— Что с вами? Что случилось?

Ольга бросилась ей на шею, плача и повторяя:

— Мамочка, я вспомнила! Я всё вспомнила!

Она, теперь это уже была Полина, всё вспомнила. Видимо, ей надо было снова пережить такой же стресс, чтобы память вернулась к ней.

Мы долго не могли успокоиться. Увиденное просто потрясло всех. Я хоть и сама переместилась в этом портале, но со стороны это было потрясающее зрелище. Красивое, завораживающее и пугающее.

Мама смотрела на нас, смотрела, а потом решительно сказала:

— Давайте за стол. Вам всем надо успокоиться.

Все послушно расселись. Опять горячие пельмени на столе.

Отец обвёл сидящих за столом взглядом:

— Что это мы такое видели?! Я даже о таком и не слышал никогда.

Георгий, покачав головой, взволнованно сказал:

— Неужели мы были в этом потоке света? Полинка, сестрёнка моя, что же ты пережила тогда ребёнком?! Я, взрослый мужик, просто обалдел от всего этого. Представляете, я был в таком ступоре, что никак не мог выпустить из рук этот мешок с банками. Чуть руки не отморозил. Правда, это послужило доказательством, пусть и небольшим, что я действительно с юга, — он заразительно засмеялся, — Южный гость с гостинцами.

Георгий своей шуткой немного снял напряжение после увиденного. Но всё равно разговор крутился вокруг этой темы.

— Мы немного узнали про этот дом. Хозяева там менялись через два-три года. Наверное, не зря, — рассказал Сергей, — И нынешний хозяин использует только огород, не пользуется погребом. Наверняка он что-то видел, но не говорит. А ещё у одной женщины муж пропал или ушёл к другой, непонятно. Она сказала, что мужик был тот ещё гулёна, поэтому и в розыск даже не подавала, когда он исчез. Хотя он все свои вещи оставил.

Эх, узнать бы периодичность открытия портала и точки телепортации, постоянны ли они. А как узнать, если только самому проверить…

— Не вздумай! — горячо сказал Георгий, — Не знаю, где выйдешь и выйдешь ли вообще. Вполне вероятно, что можно выйти в любом месте. Это может быть даже какое-то замкнутое пространство или дно океана. А можешь попасть на северный полюс. Это тебе не Урал и там девушки-спасатели не водятся. Пусть в доме твои приборы стоят. Может быть, вы что-нибудь и узнаете. Достаточно того, что мы трое прошли через это. Нам всем просто фантастически повезло, что мы живы.

В разговор вмешалась Полина:

— Я даже тогда за несколько минут чувствовала, что скоро этот портал откроется. Конечно, не знала, что это такое, просто знала, что сейчас будет что-то нехорошее и страшное, которое меня так пугало. Пол начинал вибрировать, мне тогда казалось, что он как живой. Я всегда выбегала во двор или в другую комнату и начинала кричать и плакать. Вся семья испуганно бежала ко мне. Может, поэтому папа с мамой не успевали увидеть этот ужасный столб света… Но это было редко. А этого погреба я боялась до ужаса, не зная причины, точнее, не помня её. Теперь, конечно, мне всё понятно. Но и сейчас, когда я уже взрослая, при взгляде на этот погреб я чувствую страх. Больше меня даже не зовите туда, я не пойду.

Тут опять вмешалась мама:

— Давайте заканчивайте все эти разговоры про свой портал. Неужели другой темы для разговора нет?

Её поддержал Георгий:

— Действительно, лучше поговорим про нас с Еленой.

Я удивилась:

— А что про нас говорить?

— Какая вы забывчивая, Елена Николаевна. Мне казалось, что мы хотим пожениться. Пока все родные здесь собрались, предлагаю отметить это событие в узком кругу. Распишемся позже, всё равно это ничего не меняет. Я люблю тебя и надеюсь, что это взаимно. А то уж очень далеко мы живём друг от друга. Вдруг ещё какой-нибудь холостяк вылезет из погреба и уведёт тебя.

Все оживились, заговорили. Мне было как-то не по себе — все события происходили слишком быстро. Я привыкла обдумывать свои поступки, а тут прямо всё в ускоренном темпе. Решила пошутить:

— Да, а что тянуть? Давайте завтра и отметим.

Но Георгий быстро подхватил:

— И правда, чего тянуть. Сейчас все свободны от работы, в магазин съездим, что надо закупим.

Никто уже не слышал моих слов, что это я пошутила насчёт завтра. Всё закрутилось и завертелось. На следующий день праздничный стол был накрыт.

Вот так я вышла замуж за Георгия.

Прошло несколько дней, а я всё не могла привыкнуть к мысли, что Георгий стал моим мужем. И встал такой вопрос — где мы будем жить. Он хотел, чтобы мы поехали в Новороссийск, а мне было жаль покидать бабушкин дом. Каждый настаивал на своём.

В пятницу приехал Сергей и сказал, что пропал Алексей, его товарищ, с которым он проводил наблюдение за порталом. Хотя они договорились близко к погребу не подходить. Что там случилось, непонятно. Он не пришёл ночевать домой, и его жена подняла всех его родных и знакомых, но его нигде не было.

Конечно, Сергей заподозрил, что Алексей решил ещё раз наведаться к порталу.

Иван Тимофеевич, услышав эту новость, расстроился, и у него прихватило сердце.

Георгий позвонил соседям. Они проверили погреб, но там никого не оказалось.

Надо было срочно ехать в Новороссийск. Ведь если Алексей всё-таки спустился в погреб и в это время сработал портал, то куда же его тогда занесло?

— Лена, собирайся, ты сама видишь, отцу за руль нельзя садиться. На него в последние дни слишком много навалилось, вот сердце и дало сбой. У него был уже один инфаркт. Я не могу отпустить его в таком состоянии, — обеспокоенно сказал Георгий.

Да, обстоятельства не дали мне выбора. Надо ехать. Быстрее было бы лететь кому-нибудь на самолёте, но билетов на ближайшие дни не было. На поезде тоже не быстро. Самое верное — на машине. Если уж я поеду, то Шамана же не оставлю здесь.

Выехали очень рано. Было совсем темно, машин мало, город проскочили без задержек. Нам повезло, что все эти дни стояла ясная погода. Поэтому дороги были чистые без всяких заносов.

Георгий гнал так, что отец то и дело говорил:

— Гера, аккуратнее, ты ведь не на гонках.

Уже днём, когда мы были в дороге часов шесть, позвонил Сергей.

— Лена, Алексей нашёлся. Он в больнице. На улице поскользнулся и упал. Черепно-мозговая травма. Вот очнулся и позвонил жене. А она уже нам. Так что никого у вас там в погребе не должно быть.

Я выслушав брата, только произнесла:

— Да… Как же меня судьба ведёт, не спрашивая? И сейчас ведь обратно не повернёшь.

Все в голос воскликнули:

— Что он сказал? Какая судьба?

Я рассказала про Алексея.

Георгий заметил:

— Алексея, конечно, жаль. Надеюсь, что он быстро поправится.

Потом повернулся ко мне:

— Лена, я же тебе сказал, что уже свыше всё предопределено для нас. Как ты говоришь — это судьба, — и довольный, засмеялся.

Это известие немного расслабило нас. Можно было не торопиться искать в Новороссийске Алексея. Георгий сбавил скорость. Иван Тимофеевич успокоился, стал иногда заменять сына за рулём.

На следующий день поздно вечером мы были в Новороссийске. Заехали во двор. Я вышла из машины на негнущихся ногах. Вздохнула тёплый воздух. Как же здорово — плюс два в январе. Мне не приходилось зимой бывать на юге. И после наших морозов на Урале, здесь, казалось, стояла весна. И мне это очень понравилось.

Выгрузили свой багаж. Шаман пошёл обнюхивать знакомый двор. Я засмеялась, вспомнив, как попала сюда в первый раз, вывалившись из погреба.

Иван Тимофеевич и Мария Викторовна зашли в дом и, раздевшись, сели.

— Наконец-то мы дома. Слава Богу, доехали без происшествий. Теперь у нас совсем другая жизнь будет. Полинка нашлась. Георгий женился. Я такой счастливой давно не была, — Мария Викторовна смахнула слезы с глаз.

— Мать, что же ты плачешь? Радоваться надо, — воскликнул Иван Тимофеевич.

— Да радуюсь я, радуюсь. Ведь от счастья тоже плачут. Я всё ещё поверить не могу, что Полинка нашлась. И что у нас с тобой уже есть внучка. Они обещали летом приехать в гости. Георгий, ты веди свою жену в комнату. Леночка, теперь это и твой дом.

Иван Тимофеевич погладил лежащего у порога Шамана:

— Вот как у нас семья выросла. Мне и собаку не надо заводить. Да и всё равно, наверное, такого, как Шаман, больше нет.

И началась моя новая жизнь. Немного погодя я стала работать педиатром в городской поликлинике. С Георгием у нас были прекрасные отношения.

Первое время меня радовал тёплый климат, ранняя весна. А потом я стала скучать по своему дому, по родителям, брату.

Не раз спрашивала Сергея, что у них нового относительно портала. Установили ли они периодичность работы портала. Но он ничего конкретного не сообщал. А мне с каждым разом стало труднее проходить мимо погреба, не заглянув в него. Манила возможность мгновенно перенестись в родные края. Георгий, заметив это, категорически сказал:

— Даже близко не подходи к погребу без меня.

Да, я тосковала по родным местам. Думаю, меня поймёт каждый, кто жил вдали от своей родины. Есть такое понятие «ностальгия». Вполне обычное человеческое чувство. И сейчас, глядя на этот погреб, я мечтала хоть не надолго перенестись в родной дом. Если бы я как-то постепенно привыкла к мысли, что буду жить так далеко, может, было бы полегче. А получилось так скоропалительно, что я до сих пор не могу прийти в себя.

Поделилась с Георгием. На что он ответил:

— Лена, ты привыкнешь, не сразу, конечно. Посмотри, сейчас только начало апреля. У нас почти лето. А у вас только весна начинается. А мы потом будем купаться в море хоть каждый день. Тебе это понравится. И прошу, держись подальше от погреба. Это может быть опасным.

Я соглашалась с ним. Но этот погреб прямо-таки притягивал меня своей фантастической возможностью моментально попасть в родной дом. Конечно, у меня не было намерения поймать момент открытия портала и «слетать» домой тайком. Да и новость, которую я хотела сообщить Георгию, сразу охладила мою тягу к «волшебному» погребу.

А сегодня произошло вот что. На работе я плохо почувствовала себя. Решила провериться, сдать анализы. А потом меня направили на УЗИ. И результат ошеломил меня — беременность 13 недель. И ещё двойня. В первые минуты я потеряла дар речи. С Игорем мы прожили четыре года и как-то с детьми у нас не получалось. Возможно, потому что мы оба не очень-то и хотели. Но в глубине души я побаивалась диагноза «бесплодие».

А тут — беременность, да сразу — двое. Я была в хорошем шоке.

Потом пришло осознание того, что с Георгием будем родителями.

Из поликлиники я уже вышла другим человеком. Зашла в магазин, купила торт, конфеты — надо же такое событие отметить.

Когда зашла в дом, поставила пакет с продуктами у порога и услышала голос Марии Викторовны:

— Леночка, это ты? Сходи, пожалуйста, в погреб, принеси баночку «синеньких».

Я, вся в эйфории от своего нового состояния, не снимая сумку с плеча, открыла дверь погреба, включила свет, нашла нужную банку и стала подниматься по лестнице. А когда меня немного качнуло, не сразу поняла отчего это.

И вдруг ослепительный свет заставил закрыть глаза.

Потом я их открыла. Господи, Боже мой! Я была в знакомом погребе. Осторожно по скрипучим ступенькам вылезла наверх.

Швырнула злосчастную банку:

— Ну, почему именно сейчас?! Я не хочу теперь сюда!

Размазывая слёзы по лицу, вышла во двор. Потемневший снег ещё лежал во дворе. Дорожка, видимо протоптанная Сергеем и его друзьями, заледенела. Осторожно пошла к своему дому, съёжившись от холода. В Новороссийске я уже ходила в лёгкой куртке, а здесь была минусовая температура.

Хорошо ещё, что на мне были джинсы и кроссовки. Дошла до своего дома, по узкой тропинке дошла до крыльца, достала спрятанный в тайнике ключ. Родной дом, куда меня так тянуло, встретил холодом и тишиной. Быстренько включила отопление, поставила чайник на плиту. Села у стола. Я была в полном ступоре. Надо позвонить Сергею, Георгию. Мой телефон, понятно, разрядился. Это мы уже проходили. Надо ждать, пока спохватится Мария Викторовна, позвонит Георгию, а тот — Сергею.

Я напилась горячего чая и прилегла, закрывшись двумя одеялами.

Проснулась от возгласа Сергея:

— Ленка, ты опять попала в портал?! Везёт же тебе! А я тут тебе поесть принёс.

Он достал жареную рыбу, хлеб, что-то ещё.

— На, звони мужу. Он там рвёт и мечет, — Сергей протянул свой телефон.

— Алло, Гера, я опять попала в портал, совсем нечаянно.

— Ну, ты об этом мечтала, вот твоя мечта и сбылась! — голос Георгия звенел от возмущения и горечи.

— Гера, я не хотела сейчас сюда попадать, правда. Я тебе хотела сказать…

Георгий перебил меня:

— Ты же и паспорт с собой взяла, значит, ты готовилась, ждала, когда появится нужный момент. Всё предусмотрела ты, Елена Николаевна, всё. Как же ты меня разочаровала…

Тут я возмутилась. Он даже не хочет выслушать меня! Я только хотела сказать ему о своей беременности, но внезапно тошнота подкатила к горлу.

— Сергей, что за рыба такая? Мутит меня от неё, — я отодвинула пакет с рыбой.

Он подозрительно посмотрел на меня:

— Ты что, это же твоя любимая печёная скумбрия. Жена прислала тебе.

Я снова взяла мобильник, но Георгий уже отключил телефон.

Сергей умчался в соседний дом проверять свои приборы. А я поставила свой телефон на зарядку. Брат сообразил привезти зарядник.

Немного погодя позвонила Георгию. Не отвечает. Несколько раз попыталась ему позвонить. Бесполезно. Во мне нарастала обида. Он что там, совсем голову отключил? Как я могла просто так взять и умчаться?! Бросить всё и всех?!

А мой Шаман? При этой мысли у меня просто истерика началась. Я представила, как он там мечется и ищет меня. Боже мой! Теперь я была готова снова залезть в этот погреб и ждать «обратного рейса». Я заметалась по дому, лихорадочно соображая, как мне попасть обратно. Думаю, Георгий отойдёт от шока и включит хотя бы простую логику. Если бы я готовилась бросить его, без Шамана бы никуда не ушла. Да и Мария Викторовна наверняка сказала, что это она меня попросила сходить в погреб.

Эх, зря я с ним делилась по поводу своей «ностальгии». А кому мне надо было поплакаться, как не мужу?!

Я позвонила Марии Викторовне. Она встревоженным голосом сказала:

— Леночка, пожалуйста, приезжай обратно поскорее! Георгий мрачнее тучи ходит. Я ему объяснила, что это я тебя послала в погреб, но он и слышать ничего не хочет. Дурак ревнивый, весь в отца.

— Как там Шаман?

— Ходит по двору, по дому, тебя ищет. То лает, то скулит, смотреть на него больно, — она заплакала, — Леночка, приезжай скорее.

Я совсем расстроилась. Надо ехать обратно. Попробую сначала на самолёт билеты купить, если не получится, то придётся поездом возвращаться.

Взяла телефон, но внезапно острая боль внизу живота согнула меня пополам. Я, скрючившись, легла на диван. Почти теряя сознание, позвонила Сергею, чтобы быстро вернулся сюда. Он прибежал буквально через пару минут.

— Серёжа, скорую вызови. И документы возьми в моей сумке, — еле выговорила я.

В больнице, куда меня привезли, быстро вкололи что-то, поставили капельницу. Я уснула.

Проснулась от того, что кто-то гладит меня по руке. Открыла глаза — рядом на стуле сидит мама с мокрыми от слёз глазами.

— Мам, ты чего?

Она, вздохнув, ответила:

— Ох, и напугала ты нас. Серёжа звонит и говорит, что тебя на скорой увезли. Мы понять ничего не можем. Ты же в Новороссийске. И что случилось? Я знаю, как ты здесь оказалась. Сергей уже всё рассказал. Я подходила к врачу, он сказал, что уже всё хорошо, — она улыбнулась сквозь слёзы, — С детьми всё нормально. Мы очень рады, что у вас с Георгием будут дети.

— Ты уже знаешь?

— Да, все мы знаем. Серёжа, когда твой паспорт доставал, увидел и направление на анализы и снимок УЗИ. Что же ты раньше не сказала?

— Не поверишь, сама не знала. Я там хорошо поправилась. Мария Викторовна закормила — готовит вкусно, и обязательно завтрак, обед и ужин.

— А Георгий знает?

— Нет. И не говорите ему. Видите ли — он на меня обиделся. Как будто я по своей воле сюда перенеслась. А Шаман там остался, меня везде ищет, — я заплакала, отвернувшись к стене.

— Ты не волнуйся, тебе сейчас нельзя. А мы подумаем, как Шамана привезти. Только бы он не убежал никуда. Помнишь, как он сбегал у нас с квартиры, когда мама умерла. И ведь обратно дорогу домой всегда находил. Да, я надеюсь, что Георгий одумается.

— Мам, здесь расстояние больше двух тысяч километров, если даже по прямой. Я ведь уже решила, что вернусь, а тут… вот такое.

Провалялась я в больнице почти две недели. Георгий не звонил, да и я решила проявить свою гордость. Я совершенно ни в чём не виновата, чтобы перед ним оправдываться. Мне теперь есть о ком беспокоиться. От этой мысли мне стало так тепло на сердце, что настроение вмиг поднялось.

Мария Викторовна звонила, спрашивала, когда я вернусь. Я уклончиво ей отвечала, что ещё не решила. Но ведь всё зависело от её сына.

Вот опять звонок от неё. Мне не хочется её обманывать, но не ответить на звонок я не могу.

— Да, Мария Викторовна, здравствуйте.

— Леночка, даже не знаю, как тебе и сказать, но Шаман сбежал. Два дня его уже нет. Гера с отцом весь город объездили, но нигде его нет.

У меня навернулись слёзы на глазах:

— Бедный мой Шаман… Куда же ты сбежал, мой верный пёс? Где теперь тебя искать?

Говорят, что беременные становятся нервными, раздражительными. А вот я, наоборот, стала спокойнее. Даже молчание Георгия меня уже не так беспокоило.

Единственное, что омрачало моё настроение — это пропажа Шамана. Понятно, что он пошёл искать меня. Но я теперь так далеко! Это не через весь город пройти, как он тогда ушёл из квартиры родителей. Теперь уж я не поеду никуда, буду ждать его. Дай Бог, он сумеет добраться до дома. Он ведь умный пёс. Я старалась не думать об опасностях этого долгого пути.

Мои документы из новороссийской поликлиники мне переслали, и я вышла на работу опять на своё старое место. Как будто ничего и не было. Но всё изменилось для меня. И я стала другой. Принимая своих маленьких пациентов, я не только чувствовала и понимала их боль.

Меня переполняла нежность к каждому из них, особенно, к маленьким. Возможно, я представляла на их месте своих будущих детей. Говорят, такое бывает у беременных.

Прошло два месяца. Я по-прежнему ходила на работу и только на работу. За продуктами заходила сразу по пути домой, но, в основном, мама привозила. Она уговаривала перейти к ним жить, но я отказалась. Георгий по-прежнему молчал. Вспомнила слова из какой-то песни: «Мы странно встретились с тобой и странно разойдёмся». Ну, совершенно точно про нас.

Ночью стала плохо спать. Я не боялась одна. Но мне всё время казалось, что за воротами Шаман скребёт лапами калитку. Иногда выходила на крыльцо и прислушивалась к ночным звукам. Потом долго не могла уснуть. Иногда рассуждала про себя: «Я больше беспокоюсь о собаке, чем о муже». Но ведь муж — человек здравый, может приехать, прилететь, наконец, просто позвонить, если, конечно, он захочет. А мой Шаман… У меня наворачивались слёзы, когда я представляла, что он бежит голодный, измученный. Хорошо, хоть сейчас не зима, а лето. Ведь уже прошло больше двух месяцев, как он убежал от Соколовых.

В четверг прошла очередное обследование. С малышами всё в порядке. И теперь мне точно сказали, что у меня будут мальчик и девочка. Я не смогла сдержать слёз. Неужели у меня будут сын и дочь?!

Как же радовались мои родители этой новости. А мама осторожно спросила:

— Как бы порадовались родители Георгия. Может, им сообщить?

— Нет, мам. Я не хочу его детьми привязывать к себе. Пусть живёт спокойно в гордом одиночестве. Это его выбор. Конечно, жаль Ивана Тимофеевича и Марию Викторовну, они этого не заслужили.

Сегодня у меня в поликлинике приём был после обеда. После работы зашла в магазин, купила продукты и не спеша пошла домой. Стоял тихий летний вечер. Повернула на нашу улицу. Всё-таки как же хорошо здесь. Кусочек деревни в большом городе. Зашла во двор и увидела машину Георгия, всю заляпанную грязью. С замиранием сердца зашла в дом. Георгий накрывал на стол.

А с коврика мне навстречу поднялся Шаман, грязный, худой. Его трудно было узнать. Шатаясь, подошёл ко мне, уткнулся холодным мокрым носом в руку и тихо заскулил. Я встала на колени, обняла его за шею, слёзы хлынули из глаз:

— Шаманчик мой дорогой, ты дошёл, ты наконец-то дошёл!

Георгий подошёл ко мне:

— Лена, успокойся, теперь с ним всё в порядке.

Я встала. Увидев мой живот, воскликнул:

— Лена, ты почему мне ничего не сказала?

— Да я пыталась, ты же ничего слышать не хотел.

— Лена, ты прости меня, дурака, прости!

— А ты где Шамана нашёл?

— Не доезжая до Самары. Он уже прошёл больше тысячи километров.

— Лена, ты садись, я тебе всё расскажу. Только ты меня прости. Я не знаю, что мне сделать, чтобы ты меня простила. Всё, что угодно. Но я приехал насовсем. Даже, если ты меня не простишь, я сниму тот соседний дом с порталом и буду жить рядом. Господи, я такой дурак, сам себе поражаюсь.

Я не отвечала на его вопрос, но глядя на его заросшее исхудавшее лицо, понимала, что прощу, потому что люблю же его, дурака ревнивого.

— Знаешь, неделю назад на меня такая тоска нашла, что я места себе не находил. Мать, глядя на мои метания, заплакала и сказала: «Гера, поезжай к ней. В ногах валяйся, чтобы простила она тебя. Ты её так обидел, просто ни за что. И мечешься потому, что сам во всём виноват, а признаться в этом гордыня твоя не даёт».

Я понимал, что мать права, совершенно права. В тот же день собрался. И решил Шамана поискать. Ехал и по дороге на всех заправках, стоянках спрашивал. Пару раз мне сказали, что видели большую чёрную собаку, которая бежала вдоль дороги.

Доехал до Самары, но так и не увидел его. А на окраине города зашёл в небольшое кафе. Столики прямо на улице стоят. Взял поесть и подсел к мужику. А тут собачонка стала под ногами крутиться, есть просить. Этот мужик и говорит: «Везде эти собаки. Тут вот проезжал, собака лежит на обочине, здоровая такая. Дикая, что ли?»

Я расспросил его поподробнее и поехал назад. Пару километров проехал и увидел — на обочине лежит собака, похожая на Шамана. Развернулся, подъехал и позвал его. Он только голову поднял. Я его взял на руки, положил на заднее сиденье и в город обратно.

Нашёл ветеринара, попросил осмотреть его. Тот ни в какую — грязный такой, говорит. Я и деньги предлагал, всё равно отказался. Пока я ему не сказал, что Шаман с Новороссийска идёт в Екатеринбург к хозяйке своей. Он поразился преданности Шамана и тогда осмотрел его. Поставил какой-то укол, лапы перевязал. И денег даже не взял. Сказал, что пёс истощён сильно, кормить часто, но понемногу, поить, и всё будет в порядке.

Ну, а дальше мы вместе поехали.

Георгий замолчал, потом тихо спросил:

— А можно мне узнать, кто у нас будет?

— Конечно, — засмеялась я, — Твои же дети.

У него глаза стали круглые.

— В каком смысле — дети?

— Так двойня, — улыбнулась я, погладив живот.

Он засмеялся, а глаза заблестели:

— И кто?

— А кого ты хочешь?

— И мальчики — хорошо, и девочки — хорошо. Конечно, в идеале — мальчик и девочка, — мечтательно вздохнул Георгий.

Я рассмеялась:

— По вашим заявкам — мальчик и девочка.

— У меня нет слов, — голос его дрогнул.

Он подошёл ко мне, очень бережно обнял. Я погладила его по небритой щеке.

— Устал в дороге? Сколько ехали?

— Долго, три дня с лишним. Часто останавливался, расспрашивал про Шамана. Да и ехал медленно — боялся его пропустить.

— Я пойду переоденусь, потом поужинаем.

Я пошла в свою комнату, переоделась. А когда вышла, увидела, что он уснул, сидя на диване. Уложила его, подложив подушку под голову, укрыла одеялом. Устал, бедняга, даже не поел.

Села за стол, уставленный банками разного размера. Это, наверное, гостинцы с юга. А макароны с сыром, что он приготовил на ужин, уже остыли.

Немного подумав, позвонила Марии Викторовне:

— Георгий доехал, и Шамана привёз. Всё нормально, не беспокойтесь.

Походила по дому, походила, не зная чем заняться. Шаман тоже спал, растянувшись на коврике у порога. Прямо спящее царство. Легла и я. Уснула сразу.

Проснулась от прикосновения чего-то мокрого и холодного. Открыла глаза и увидела перед собой лохматую морду Шамана. Погладила его:

— Шаманчик, да ты весь грязный, и шерсть свалялась. Ну, ничего, мы тебя отмоем, причешем. И будешь ты опять красавец.

Шаман тихонько скулил, видимо, соглашаясь со мной. Я выпустила его во двор, а сама приготовила завтрак. Георгий всё ещё спал. Кажется, в какой позе уснул вчера, так и до сих пор спит. Конечно, три дня за рулём — это не шутка.

Я накормила Шамана и отправилась на работу. Шла, улыбаясь и облегчённо вздыхая, какое же это счастье — вся семья в сборе.

С работы не шла, а летела, потому что знала, что дома меня ждут. Как всё-таки важно знать, что ты не одна, что тебя любят и ждут. Зашла в дом и удивилась — Георгий всё ещё спал. Подошла, погладила по колючей щеке:

— Ну, ты и соня. Я уже на работу сходила.

Уже сидя за столом, я спросила у него:

— Скажи честно, почему тебе пришло в голову, что я готовилась сбежать от тебя? Что за бредовая идея?

Он немного помялся, а потом признался, что ему Сергей рассказал о том, что видел моего бывшего мужа.

— Сказал, что жалеет, что расстался с тобой. А узнав, что ты ещё свободна, решил попробовать возобновить отношения. Я, конечно, заревновал. Ну, и короче, накрутил сам себя… Дурак.

Я удивилась:

— Мне Сергей ничего не говорил. И потом… Это ничего бы не изменило. Даже если бы я не встретила тебя, те отношения давно закончились. А почему ты у меня ничего не спросил? Надумал чего-то… Давай договоримся доверять друг другу. А не домысливать что попало.

— Хорошо, договорились, — потом добавил, — Знаешь, я хочу тебе рассказать, что мне цыганка одна нагадала. Незадолго до встречи с тобой. У нас их полно ходит, но я, конечно, не верю им. А тут одна пристала — «Дай погадаю, да дай погадаю». Я ей тысячу дал и говорю:

— Погадай, но только по-серьёзному.

А она мне:

— Не боишься, если что плохое будет?

— Гадай, если умеешь.

Вот она и начала:

— Ждёт тебя дорога в дальние, холодные края…

Я засмеялся:

— Да, начало стандартное. Только время моё тратишь.

— Да ты слушай, не перебивай. Ждёт тебя эта дорога, нежданная да негаданная, только там ты встретишь свою судьбу. И останешься в этом холодном краю. И семья у тебя будет большая. Что давно потерял, там и найдёшь. Если убережёшь свою судьбу — будешь счастлив.

Такое вот наговорила. Я потом смеялся — никуда я от моря не собираюсь. Поэтому и остального не будет. А сейчас, вспоминая эту гадалку, понимаю, что она не обманула, точно ведь нагадала.

— Настоящая гадалка тебе попалась, — согласилась я, — Но вот я их обхожу стороной — боюсь, нагадают чего-нибудь, вот и думай потом.

— Я эту встречу с цыганкой совершенно забыл. А когда сюда ехал, времени много было подумать, вот и вспомнил. И просто поразился — до чего точно. А тогда я счёл её гадание за пустой набор стандартных фраз, которыми они дурят прохожих.

— Да, были и есть люди, умеющие заглянуть в будущее. А я не знаю даже, хотела бы я знать своё будущее. Наверное, нет. Если плохое нагадают — будешь жить в страхе от приближения какого-то негатива. А если хорошее — расслабишься опять, тоже нельзя. Человек должен развиваться. Нет, не хочу. Пусть идёт, как идёт. Кстати, ты чем будешь здесь заниматься?

— Пока не работаю, надо навести порядок во дворе. Детскую площадку построить. Потом, я понимаю, времени не будет, — он засмеялся, — Я до сих пор не могу поверить, что у нас с тобой сразу будут и сын, и дочь. Да, я же до сих пор не позвонил своим и не сообщил эту новость. Вот они обрадуются.

Он взял телефон и начал звонить. Я пошла на кухню, а когда вернулась, увидела счастливо улыбающегося Георгия.

— Рассказал?

— Да. Мама там плачет от радости. Отец тоже предовольный. Наконец-то, говорят, дождались. Отец шутит, что дождётся рождения внуков, а там будет в погреб почаще заглядывать, вдруг к нам в гости перенесётся.

— Кстати, насчёт портала. Сергей вчера звонил, сказал, что аренда дома заканчивается. А хозяин собрался его продавать. Алексей просил продлить, денег больше предлагал, а хозяин — ни в какую. Кто-то решил купить именно этот дом, даёт хорошую цену.

Георгий помрачнел:

— Всё бы ничего, но ведь один выход портала в нашем доме. Это плохо. Неужели кто-то прознал про этот портал? С чего вдруг хотят купить именно этот дом — старую развалюху на окраине? Слушай, а давай завтра пригласим Сергея с Полинкой в гости. Поговорим. Тем более, что надо отдать гостинцы, которые родители им передали.

На следующий день Сергей со своей семьёй приехал к нам. Трогательно было видеть, как обнялись Георгий и Полинка. Брат и сестра. Я даже прослезилась, глядя на них.

Лиза сразу подсела к Шаману. Она что-то ему начала рассказывать, поглаживая его по стриженной голове. Мы вчера вечером помыли его, попытались расчесать его шерсть. Срезали все колтуны. Он терпеливо всё сносил. Когда я его мыла, не смогла сдержать слёз — до того он был худой.

Мы накрыли на стол. Георгий почти всё делал сам:

— Лена, ты сиди, отдыхай. Я сам всё сделаю.

Как же мне было приятно это слышать. Посидели, поели маминых пельменей. Потом мужчины вышли во двор, а мы с Полинкой разговорились.

— Какой у меня хороший брат, правда, — заметила Полина, — Заботливый такой.

— Да, правда, — я улыбнулась, — мне кажется, он будет и отцом хорошим.

Подбежала Лиза. Схватила несколько пельменей и начала кормить Шамана.

— Лиза, ты что прямо руками берёшь? — возмутилась Полина.

— Ничего, Шаман оближет, — нашлась Лиза, — Мамочка, его же надо кормить, он такой худой!

Мы засмеялись. А я глядя на них, вдруг поняла, почему Шаман сразу спокойно отреагировал на Георгия. Он просто почувствовал или унюхал, не знаю, как точнее, что это родственник Полине и Лизе, а значит, свой.

Ну и Шаман… Каждый раз он удивляет меня всё больше и больше. И не знаю, чем ещё удивит меня мой пёс. Иной раз мне кажется, что в нём душа человека с нечеловеческим чутьём.

С улицы пришли наши мужчины.

— Ну, что, девчонки, поедем домой? Дедушка с бабушкой нам столько гостинцев прислали, надо их увезти, — весело сказал Сергей.

Но я заметила, что у него глаза стали тревожные.

Лиза долго прощалась с Шаманом, пока Сергей не взял её на руки.

Они уехали, а я подсела к Георгию, который в глубоком раздумье сидел на диване.

— Что Сергей сказал насчёт того дома?

— Они выяснили, кто пытается купить дом.

— Интересно, и кто?

— Шеф Сергея. Максим Егорович Дубинин. Серёга сказал, что кто-то проболтался про портал. А про это знали только из компании твоего брата. Ну, и мы, конечно.

Знаю я этого Максима Егоровича… Тот ещё тип. Конечно, он всё может достать, договориться с кем угодно, везде у него связи. Но при этом и свою выгоду он никогда не упустит. Что от него ждать? Если здесь ему удастся купить дом, то логично, что ему будет нужен дом на другом конце портала. И каким образом он захочет заполучить его, неизвестно. Но товарищ он изобретательный, умный и не совсем порядочный. Надо предупредить Соколовых. Я поделилась своими мыслями с Георгием.

Он расстроился:

— Ну вот, только их обрадовал новостью о будущих внуках, теперь придётся огорошить этим неприятным известием. Может быть, обойдётся?

— Едва ли. У этого шефа хватка мёртвая. Зачем ему этот портал? Не знаю даже, что и кто его может остановить.

Я тоже расстроилась. Вроде жизнь наконец наладилась, а тут такое.

Интересно, кто всё-таки рассказал ему о портале? Друзья у Сергея со студенческих времён, они где только не побывали вместе. И он всегда говорил, что на них можно положиться, не предадут, не оставят в беде. И сколько раз они попадали в критические ситуации, но никто не подвёл.

— Скажи, как он мог узнать, если никто ему не рассказывал? Он что — подслушивал, подглядывал за ними? — недоумевала я.

— А что, вполне может быть. Если ты говоришь, что он человек не совсем порядочный, это ему легко сделать. Например, узнать, о чём говорят подчинённые в его отсутствие, чем заняты. И не афишируя это. Это легко проверить. Тогда и не придётся подозревать своих друзей.

Георгий позвонил Сергею. Они о чём-то долго оживлённо разговаривали.

На следующий день он с утра поехал к Сергею. Вернулся только после обеда. Я как раз пришла с поликлиники.

— Ты оказалась права — их шеф подслушивал и подглядывал. И Серёгины друзья не причём. Они всё оставили как есть. Теперь думают, как эту ситуацию повернуть в свою пользу. А шеф пусть считает, что всё по-старому, шито-крыто. А я отцу позвонил и рассказал всё. Надо всё равно было его предупредить, мало ли что. Может, покупатели на дом появятся или сам шеф в погреб полезет, кто его знает.

Вечером мы вышли во двор, посидели на скамейке, полюбовались на заходящее солнце. Было тепло и тихо. Шаман посидел около нас, потом залез в свою конуру. В доме летом Шаману жарко, вот и Сергей построил ему просторную, как он назвал, летнюю резиденцию.

Потом мы отправились спать, оставив Шамана во дворе, что часто бывало летом.

А среди ночи нас разбудил его лай. Вышли. Шаман на кого-то лаял, глядя на соседний двор.

Георгий сходил к забору, посмотрел, вернулся обратно:

— Нет никого.

Я подошла к Шаману, погладила его:

— Шаман, ты кого там увидел?

Он перестал лаять, пошёл обратно в конуру, продолжая глухо рычать.

— Кого-то увидел, может кошка пробежала, — Георгий взял меня за руку, — Пойдём спать.

А утром рано у Георгия зазвонил телефон. Звонили из Новороссийска.

Георгий слушал, сначала молча, потом начал хохотать. Закончив разговор, долго не мог успокоиться, всё смеялся, вытирая слёзы.

— А шеф-то Серёгин всё-таки не выдержал и полез в погреб. Видимо, ночью Шаман его учуял, поэтому лаял. Вот хорошо, что я отцу вчера успел всё рассказать. Когда этот Максим Егорович стал стучаться в дверь из погреба, отец дверь ему не открыл, а вызвал полицию. Те приехали, надели на него наручники и, не слушая его слова, что он из портала вылез, увезли. Кто в полиции поверит в такой бред, что он из Екатеринбурга через портал попал к ним в Новороссийск? Решили, что поймали мелкого воришку. Пусть посидит немного. Надеюсь, ему больше не захочется покупать дом с порталом.

Георгий успокоился и позвонил Сергею. Рассказал, смеясь, о том, как его шеф попал в Новороссийск.

— Ну, пока разбираются, пока он доберётся обратно, надо успеть дом снова оформить в аренду, а лучше купить. Подождём, когда хозяин сбавит цену, а то ваш Максим Егорович предложил хозяину слишком много.

Я с сожалением заметила:

— Немного жаль Максима Егоровича. Пока разберутся, натерпится, бедняга, в полиции.

— Ничего, впредь наука будет — нехорошо следить за подчинёнными. Да и теперь он вряд ли сунется в этот дом, — категорично ответил Георгий.

Прошёл месяц. Я вышла в декретный отпуск и теперь всё время проводила со своей семьёй. Шаман поправился и стал снова красавцем. От меня не отходил надолго, боялся, видимо, что я опять исчезну.

История с шефом Сергея закончилась. Он, конечно, доказал, кто он есть. Но не сразу. И пока отец Георгия не взял заявление обратно, его не отпускали. На прежнюю работу он не вернулся. Ребята даже не видели его. А видеокамеры убрал, видимо, приходил поздно вечером, когда рабочий день закончился, и в лаборатории никого не было. Короче, все сделали вид, что никто ничего не знал.

Илья, друг Сергея, договорился с хозяином о продаже дома за разумную цену. И почти сразу переехал в дом, став нашим соседом.

Он ещё не был женат. И часто шутил, что, наверное, его судьба тоже где-то далеко отсюда, как и у нас с Георгием. И он надеется, что она ждёт его. Из всех друзей брата Илья был самый увлекающийся человек. Он много знал про аномальные зоны не только России, но и всей Земли. И с Георгием уже договорился, что, если он попадёт в портал, его примут на той стороне, в Новороссийске.

Илья как-то сказал, что у него в кармане всегда лежит паспорт и деньги на всякий случай. А вдруг?

Я стала подозревать, что он при первом удачном случае воспользуется порталом. Рассказала Сергею, на что он ответил, что он сам бы не прочь тоже переместиться в Новороссийск.

Но Полина под страхом развода запретила ему приближаться к погребу. Её, конечно, можно понять — натерпелась она от этого портала.

Однажды вечером, когда уже стало темнеть, Георгий быстро открыв дверь в дом, крикнул:

— Лена, Лена! Иди посмотри!

Я выскочила во двор и увидела, что над соседним домом появляются какие-то вспышки света. Они были как вертикальные росчерки не очень яркого света, возникающие то тут, то там над домом. Длилось это всего несколько минут. А в воздухе появился слабый запах озона, как после грозы.

— Надо посмотреть, как там Илья? — взволнованно воскликнул Георгий.

Мы сразу же торопливо пошли к нему. Шаман не отставал от нас. Ещё не входя в дом, он глухо зарычал, пытаясь загородить нам дорогу.

Конец ознакомительного фрагмента.