Свидетельницы зла

Галина Романова, 2019

Ольга, Люся и Кира дружат много лет. В какой же ужас приходит обычно смелая Оля, когда следователь сообщает ей, что Кира мертва! Ее смерть ужасна и загадочна: ее и еще четырех человек застрелили и оставили в сожженном загородном доме. Причем ни к этому дому, ни к другим убитым она никакого отношения не имела… Постепенно становится понятно, что это дело напрямую связано со страшным преступлением, случившимся много лет назад, – зверским убийством мальчика Артура. Мальчика, который был одноклассником Ольги, Киры и Люси…

Глава 2

Черные жирные птицы кружили над пожарищем и оглушительно каркали. Как они узнали? Откуда слетелись сюда? Что за паразиты, в самом деле?!

Вишняков болезненно сморщился и тут же почувствовал, как натянулась и заныла глубокая царапина за ухом — последствия разговора с его женой Тамарой. Серьезного разговора. Самого серьезного. Самого последнего. Так сказала Тамара, прежде чем вонзила ногти в его кожу за ухом. Что-то она там точно повредила. Крови было много из царапины. Он перепачкал рубашку, подушку, на которой лежал, полотенце, которым пытался вытереться. Кое-как остановил кровь. Залил перекисью. Залепил ранку пластырем. Вроде зажило. Но болело до сих пор. А прошла уже неделя.

— Это, Вишняков, оттого, что клетки твоей кожи перестали регенерироваться. — авторитетно заявила Тамара, собирая свои вещи по огромным чемоданам. — И сам ты весь…

— Что? — Он равнодушно наблюдал за ее сборами, не пытался остановить.

— И сам ты весь перестал регенерироваться. Перестал, Вишняков. Как-то очень рано умер, хотя продолжаешь дышать.

Фраза ей понравилась, она довольно заулыбалась. «Непременно теперь вставит в какую-нибудь свою паршивую статейку», — подумал он тогда. Тамара грешила напыщенностью фраз. И даже из обычного репортажа могла сложить оду. Ее заставляли переписывать, править. Убеждали в том, что хороший русский язык более понятен обывателю, нежели ее высокопарный слог. Она злилась, называла всех твердолобыми интриганами. И срывала зло на муже, с которым прожила три года.

— Не прожила, промучилась! — воскликнула она на прощание. — Когда я выходила за тебя замуж, Вишняков, я что думала?

— Что? — неожиданно сделалось ему интересно.

— Что ты станешь моим помощником. Моим соратником. Что мы вместе будем писать репортажи с мест происшествий. Что ты будешь держать меня в курсе всех следственных действий! А что вышло?

Тамара тряхнула головой, посеченные редкие волосы цвета соломы рассыпались по плечам. Вышло не очень красиво и эффектно, как ей бы хотелось. Вишняков не сдержался, фыркнул. Она тут же поняла причину и рассвирепела.

— А вышло, что ты меня динамил! Раз за разом! Раз за разом! То у тебя нет информации, то ты не имеешь права разглашать тайны следствия! То еще какая-нибудь ерунда приходила в твою тупую голову, и ты меня посылал, Вишняков! Три года! — Тамара выставила три пальца. — Три года я потратила на тебя. И никакой благодарности! Все! Я ухожу. Вот твои ключи!

Тамара и раньше уходила. Но без вещей и с ключами. Через неделю, остыв, возвращалась. Какое-то время все было относительно мирно и тихо. Потом тишина сменялась Тамариным ворчанием. Ворчание перерастало в скандалы, и она снова уходила.

Но без вещей и с ключами.

Теперь возле двери грудились ее чемоданы, забитые тряпками. И ключи с грохотом были брошены в сторону двери гостиной. Он там смотрел телевизор, сидя в кресле. Вернее, делал вид, что смотрит. На самом деле размышлял.

Хочет ли он, чтобы она осталась? Жалеет ли, что все вышло именно так — плохо? Будет ли ему ее не хватать?

Странно, на все вопросы был один ответ — нет. И в глубине души он даже радовался, что она приняла решение за них обоих. И что сейчас уйдет, и он больше никогда не услышит ее высокого звонкого голоса, не угадает по странному блеску в глазах о ее сомнительных сексуальных желаниях, возникающих спонтанно и обычно не вовремя.

Тамара ушла. Вещи забрала. Ключи оставила. А он просидел в кресле, делая вид, что смотрит телевизор, часа два. А потом пошел прогуляться. Забрел в бар неподалеку и проторчал там до полуночи. И надрался конечно же. Имел право! У него назавтра должен был быть выходной. Законный выходной!

А его выдернули. Подняли утром телефонным звонком, который он еле услышал. Подняли страшным сообщением о гибели сразу пяти человек. Люди погибли в пожаре. Так сначала доложили. Но потом выяснилось, что все они были расстреляны. Стреляли в затылок. Предположительно из одного и того же оружия. Люди стояли на коленях со связанными за спиной руками. А им стреляли в затылок.

— Жуть! — выпалил подполковник Рябов, приехавший с Вишняковым на его машине на место преступления. — Что скажешь, майор? На что похоже?

— На казнь, — ответил тот противным скрипучим голосом и задрал голову вверх на воронье, кружившее над пожарищем с противным карканьем. — Откуда они только узнают, эти птицы? Ни кладбища поблизости. Ни свалки. Ни гнезд их не видно, а они тут как тут! По селектору им, что ли, кто сообщает?

— Ага, по селектору, майор. — Подполковник Рябов болезненно сморщился. — По селектору это нам сообщат.

— О чем? — рассеянно отозвался Вишняков.

Он наблюдал за ярко-красной точкой, мелькающей между деревьями и постепенно увеличивающейся в размерах. Машина. Ярко-красная машина. Внедорожник. Кто мог на нем приехать? Вероятно, та самая девушка, с которой он чуть больше получаса беседовал по телефону. Ольга Королёва. С какой же скоростью она передвигалась по дороге? После того как он отключил телефон, прошло…

Вишняков специально сверился. Точно. Прошло всего тридцать пять минут. Бестия! Бестия на красном внедорожнике. Летела, наверное, как ненормальная, наплевав на все правила. Обгоняла, подрезая. Сворачивала там, где запрещено. И уж точно никаких знаков не видела.

Машина, подпрыгнув на неровной дороге, вильнула в сторону и встала как вкопанная рядом с его заграничным седаном. Недорогим, конечно, но новеньким почти и добротным. Девица выпрыгнула из машины и тут же повела себя довольно странно. Вместо того чтобы пройти к группе лиц, наблюдающей за ней с напряженным вниманием, она присела перед его машиной, махнула перчаткой по номеру и громко выкрикнула:

— Ну, конечно! А как же еще может быть?!

— Что это, майор? Что за мажорка? Откуда она тут? Зачем?

Рябов скорбно сложил тонкие, посиневшие от холода губы. Он одет был очень легко. По-офисному. В тонком полупальто без теплой подкладки, без шапки и в ботинках на тонкой подошве. Мерз уже минут двадцать, но идти в машину, отогреться, отказался.

— Хозяйка дачного дома? — предположил с надеждой подполковник.

— Никак нет, товарищ подполковник. — Рябов рассматривал девицу, двинувшуюся в их сторону вальяжной, расхлябанной походкой. — Это предположительно подруга одной из погибших. Позвонила на один из уцелевших телефонов. Позвала Киру. Паспорт на имя Киры Новиковой тоже уцелел. Возможно, ею и окажется одна из жертв.

— И ты пригласил эту пигалицу на опознание?! — ахнул Рябов. — Ты тела видел, майор?!

— Видел.

— Да она нам тут сейчас все заблюет к чертовой матери!

— Не думаю, — скривился Вишняков в скорбной улыбке.

Он узнал девицу. Узнал, конечно. Вздорная. Скандальная. Проживает с ним в одном доме, даже в одном подъезде, и постоянно бьется с ним за место на стоянке. Возомнила о себе непонятно что! Решила, что ее большой красной машине должны быть выписаны какие-то непонятные преференции. По умолчанию! Раз она большая и красная, и дорогая. Пару раз перекрывала ему проезд, и дверь на его требовательные звонки не открывала. И ему приходилось добираться на работу на такси. Конечно, он мог бы нагнуть наглую девицу. Позвонить гайцам и слить ее номерок, чтобы они девчонку погоняли. Почему-то не стал. Может, зря. А может, и нет.

Сейчас, рассматривая ее очень близко и очень пристально, Вишняков вдруг заметил в ее вздорной самонадеянности какую-то болезненную уязвимость. Незащищенность. Слабину.

— Здрасьте, — поприветствовала она всех с клоунским полупоклоном. — Ольга Королёва собственной персоной. Кто из вас хозяин во-он того седана?

Она махнула рукой в сторону машины, возле которой только что сидела на корточках. Сунула руки в карманы черных спортивных штанов и по очереди осмотрела присутствующих.

Он тоже ее рассматривал. И признаваться не спешил.

Высокая, худая, коротко стриженные волосы русой копной вьются во все стороны. Лицо узкое, подбородок острый, нос маленький, слегка вздернутый, глаза темные. Точно рассмотреть их цвет Вишнякову не удалось. Длинная челка постоянно сползала ей на глаза, и Королёва сдувала ее, недовольно дергая губами.

Если бы не ее странные кривляния и дерзость, с которой она себя держала, ее запросто можно было бы счесть красавицей. А так…

Подросток. Обиженный на весь белый свет, наглый, избалованный подросток.

— Я хозяин седана, а что хотели, гражданочка?

Вишняков выступил вперед, подходя к ней ближе. Глянул сверху вниз. Он был выше на голову. Его рост смущал многих. Но не ее.

— Вот кто постоянно занимает мое место на парковке возле дома! — вытащив руки из карманов, она шлепнула себя по бедрам. — А я-то думаю: кто, ну кто?!

— А вы его купили, что ли, Ольга Королёва, место это?

— Знаете, да! Оно оплачено. И документ имеется. И надпись на асфальте крупными буквами! — Она нервно прочертила пальцем в воздухе какую-то надпись. — А у вас со зрением, видимо, какие-то проблемы! Как вас там?

— Вишняков. Майор Вишняков. — Он едва заметно кивнул, представляясь. — Вы со мной разговаривали по телефону вашей подруги. И это я вас пригласил опознать тело. Взглянете или и дальше продолжим обсуждать проблему парковочных мест в нашем дворе?

Она сверкнула в его сторону злыми глазами и прикусила губу. Постояла минуту, притопывая снег левой ногой, и кивнула.

— Идемте, где она? — Ольга шагнула мимо него, встала столбом, рассматривая пожарище. — А там осталось… А там от нее хоть что-то осталось?! Я в том смысле, что… Такой пожар. От дома ничего. А от тела… Что-то…

— Тела пострадали мало, — скрипучим голосом вклинился Рябов, подходя ближе к Королёвой.

— Тела?! Вы сказали, тела?!

Ее губы точно задрожали. Вишняков не мог это придумать, он точно видел. Она испугалась. Сильно.

— Да. Я так сказал. — Рябов неожиданно приосанился перед перепуганной девушкой и даже опустил воротник, в котором прятал озябшие уши. — Пять тел, если быть точным. Четверо мужчин. Одна женщина.

— Это не может быть Кира! Не может. — Она покосилась на руку Рябова, которой он взялся за ее локоть и потащил к пожарищу. — Она совершенно точно должна была улететь к родителям. И еще не вернулась. А если вернулась, то у нее наверняка украли сумку в аэропорту. Она такая растяпа!

— Мы сейчас это выясним. Вы убедитесь, что это не она. И спокойно уедете отсюда, — пообещал Рябов, подводя ее к месту, где лежали погибшие, накрытые уцелевшей в огне ветошью. — Вы готовы?

Он остановился возле крайнего тела справа. Из-под мешковины торчали носы грязных от сажи, замшевых женских сапог. Даже цвет угадывался — темно-зеленый, болотный.

— Вы готовы? — Рябов оторвал свою руку от ее локтя, присел, ухватился за край ветоши. — Ольга, вы готовы?

— Погодите! Погодите! — закричала она, ее взгляд остановился на обгоревшей обуви. — А как же паспорт, телефон? Как это все могло уцелеть, если сапоги… Если сапоги обгорели? Ее сапоги…

Рябов с Вишняковым переглянулись. Сомнения почти отпали. Одной из погибших, одной из расстрелянных жертв, была Кира Новикова. Украсть в аэропорту сумку — да, могли. Но вот снять с нее обувь, пока она еще была жива, это вряд ли.

— Все сумочки и пакеты были сложены в террасе. Ее огонь почти не коснулся. Пожарные вовремя приехали, — объяснил Вишняков.

Рябов резким движением сорвал с мертвого тела холстину. Обернулся на Ольгу, сидя на корточках, спросил:

— Она?

Королёва выгнулась дугой, склонившись над погибшей девушкой. Ее руки с трясущимися пальцами странно заходили, словно пытались разогнать воздух над телом мертвой подруги.

— Этого не может быть… — шептала она и шептала. — Этого не может быть… Кира! Зачем ты здесь? Как ты здесь, Кира?!

— Она.

Со вздохом подполковник Рябов вернул мешковину обратно. Выпрямился, вытер руки влажной салфеткой. У него всегда имелся запас в кармане. Взял Королёву за локоть и потащил подальше от страшного места. Странно, но она достаточно быстро пришла в себя. Заплетающиеся поначалу ноги вдруг обрели силу, походка сделалась пружинящей, и от руки Рябова она отделалась метра за два до своей машины.

— Вам нужно будет потом подъехать в отдел, чтобы оформить все, — произнес Рябов, озадаченный такими быстрыми переменами в Королёвой.

— Что оформить? — Она глянула на него холодно, отстраненно.

— Ваши показания.

— Я еще ничего такого вам не сказала, что бы вы могли приобщить к делу.

Ее губы сложились кривой ухмылкой, снова превращая Ольгу в дерзкого избалованного подростка.

— Надеюсь, что скажете. — Ноздри Рябова гневно раздулись, он глянул на Вишнякова. — Майор, займитесь свидетельницей.

И подполковник Рябов ушел встречать группу. Они как раз подъехали. Вишняков достал блокнот, раскрыл его на чистой странице. Занес над ним авторучку.

— Вы узнали в погибшей вашу подругу Киру Новикову? — задал он дежурный вопрос.

— Да.

— Вас удивило, что она оказалась именно в этом месте?

— Да.

— Почему?

— Потому что, как я уже говорила ранее, она должна была улететь на праздники к своим родителям.

Она отвечала спокойно, без истеричных вздохов или слез. И не сводила взгляда с того места, откуда ее только что привел Рябов.

— Мы, конечно, проверим, но в ее сумочке не было найдено никаких намеков на авиаперелет. — Вишняков глянул на Ольгу исподлобья. — А имелась входная контрамарка в один из ночных клубов, контрамарка трехдневной давности. И скомканный чек из того же клуба.

— Да? — Ольга наморщила лоб. — Что за клуб? Что за чек? Что в нем? Сразу скажу: ее это или нет.

— Клуб «Соломея», в чеке два коктейля «Манхэттен», пиво и…

— И луковые колечки, — закончила за него Ольга, прижимая кончики пальцев к вискам. — Это ее стандартный набор. Она всегда это брала, если посещала клуб.

— И луковые колечки. — с кивком подтвердил Вишняков. И продолжил записывать. — Стало быть, три дня назад Новикова была в городе.

— Стало быть. — Оля глянула на него сердито. — Но этого не может быть!

— Проверим.

— Этого не может быть, потому что три дня назад в «Соломее» зависала я. И Киры там не было.

— Проверим. — Вишняков насторожился, прикусил кончик авторучки. — А с кем вы там… зависали?

— В смысле?

— Кто может подтвердить, что вы были там три дня назад и не виделись с вашей подругой?

Вишняков поморщился. Приехавшие сотрудники рассредоточились по пожарищу. Растревожили птиц. Отвратительное карканье сделалось еще громче.

— Все, кто был там, могут подтвердить, майор. А я не пойму, — она вставила кулаки в бока, подняла подбородок, резанула по нему взглядом, — вы это куда клоните?! Вы считаете, что это я…

— Да ничего я не считаю, гражданка Королёва, — вздохнул он. — Просто отрабатываю версии, возможных участников, свидетелей. Если вы были там в одно и то же время с вашей подругой, то могли видеть, с кем она там была. С кем пришла. С кем ушла.

— Да не было ее там! Точно не было! Это не такой уж большой клуб, чтобы в нем можно было затеряться. Танцпол человек на пятьдесят. Двадцать с небольшим столиков, — принялась перечислять Ольга, — освещение вполне себе. Никаких колонн и кабинетов. Не было там Киры.

— А она могла просто не подойти к вам?

— Как это?

— Зашла с кем-то, увидела вас. Вы вроде хвастались, что перебрали там. И она как-то так… В общем, решила не показываться вам на глаза. Могло такое быть?

— Нет. Вряд ли, — добавила она, немного подумав. И возмутилась: — Да с какой стати? С какой стати ей от меня прятаться? Она что, меня пьяную ни разу не видела? Видела. Я не буйная. Я веселая.

— Ну, а если она была с кем-то?

— И что?

— И этот человек, что был с ней, не захотел показываться вам на глаза. Могло такое быть? Подумайте, Ольга, подумайте.

Он что-то еще написал в своем блокноте и остановился в ожидании ее ответа.

— Вы имеете в виду, что ее парень, то есть мужчина, мог не пожелать со мной познакомиться? Вы это имеете в виду?

— Примерно.

— Ой… ну не знаю! — Она прикусила нижнюю губу. — Вообще-то Кира нас со своими мужчинами никогда не знакомила. Что было, то было.

— Почему? — удивленно округлил глаза майор.

— Потому что почти всегда это были разведенные неудачники. Ноющие, требующие сочувствия. Я таких на дух не переношу. Люсенька тоже.

— А Люсенька — это?…

— Это наша третья подруга. Она сейчас со своим парнем за границей. — Оля покосилась на ряд мертвых тел, укрытых мешковиной. И со вздохом добавила: — Должна. Должна быть за границей.

— Полное имя вашей третьей подруги и координаты, пожалуйста, — приготовился записывать Вишняков. — А заодно и ее парня.

Оля продиктовала номер телефона и адрес Люсеньки. Говорить об Алексе отказалась наотрез.

— Все вопросы к Люси! Я его видела три раза, — соврала она. — Но их точно нет в стране. Я звонила ей. Телефон отключен.

— Проверим, — повторил в который раз Вишняков.

— Проверяйте. А мне… Мне-то что делать? — Она широко развела руки, глаза наполнились слезами. — Надо ее родителям сообщить, наверное. Как-то что-то делать. Я не могу!

— Сообщим, не переживайте. И не уезжайте никуда из города. — Он подумал и добавил: — Пожалуйста.

Она отвернулась и пошла к машине. А он зачем-то пошел за ней следом. Чтобы поддержать? Помочь сесть за руль? Да ерунда! Эта Королёва была не из тех, кто вцепится в протянутую руку помощи. Процедуру опознания выдержала, как не всякий сильный духом мужик выдержит. Крепкий орешек. Очень крепкий орешек — эта Ольга Королёва, выкупившая себе место на стоянке, которое он так неосмотрительно несколько раз занимал.

— Вам чего, майор? — удивленно округлила она глаза, обнаружив его за своей спиной. — Какие-то еще вопросы ко мне имеются?

— Да, но это позже. Когда сможете заехать в отдел, чтобы подписать протокол?

— А когда надо?

Она снова прикусила губу, а он некстати подумал, что ей, возможно, от этого больно. И захотелось тронуть ее за подбородок, чтобы вернуть ее зубки на место.

— Чем быстрее, тем лучше, — тряхнул он головой, отгоняя шальные мысли прочь. — Не затягивайте с визитом.

— Вы их найдете? — Голова опустилась, плечи дрогнули. — Вы их найдете, майор Вишняков?

— Их? Вы считаете, что это не один человек?

— А вы считаете иначе?! — Со злобным фырканьем она уселась за руль, потянула на себя дверь. — Как мог один убийца справиться с группой из пяти человек? Если только…

— Если только что?

Он придержал дверь, не давая ей закрыться. Стало интересно, что она скажет — эта дерзкая красивая девушка, временами напоминавшая избалованную старшеклассницу.

— Если только он не собирал их несколько дней, держал тут связанными, а потом убил. Всех… Сразу…