Программа защиты любовниц

Галина Романова, 2013

Лиза никогда не верила в гадания, гороскопы и сонники. Но, когда перед гибелью самой близкой и любимой подруги Сони увидела вещий сон, пересмотрела свой взгляд на эзотерику. Лизе пришлось пересмотреть и всю свою жизнь. Девушка с прекрасным образованием в одночасье бросает престижную хорошо оплачиваемую работу и устраивается на должность горничной. Ей теперь нужно мыть полы, вытирать пыль и терпеть назойливые приставания хозяина дома Стаса, и все это ради справедливости и чувства мести. Она сама найдет настоящего убийцу, жестоко и хладнокровно расправившегося с подругой Соней. Полиция отпустила Стаса, поверив в его непричастность, но Лиза видит всю гнусность и испорченность холеного и вальяжного Станислава Игнатенко и его чокнутой семейки. И она сумеет отомстить за Соню и других девушек, ставших жертвами маньяка… Сложно было представить, что авантюрная идея изложить на бумаге придуманную криминальную историю внезапно перерастет во что-то серьезное и станет смыслом жизни. Именно с этого начался творческий путь российской писательницы Галины Романовой. И сейчас она по праву считается подлинным знатоком чувств и отношений. В детективных мелодрамах Галины Романовой переплетаются пламенная любовь и жестокое преступление. Всё, как в жизни! Нежные чувства проверяются настоящими испытаниями, где награда – сама жизнь. Каждая история по-своему уникальна и не кажется вымыслом! И все они объединены общей темой: настоящая любовь всегда побеждает, а за преступлением непременно следует наказание. Суммарный тираж книг Галины Романовой превысил 3 миллиона экземпляров!

Глава 5

— Я нашел машину, Валера!!!

Перед Мельниковым, тяжело дыша, стоял потный Володин и мотал перед его носом компьютерной распечаткой.

— Я нашел ее, нашел!!! Ух-ух-ух!!!

Володин молодым бабуином прошелся по кабинету. Поколотил себя в грудь растопыренными ладонями, плотно зажимая листок между большим и указательным пальцами правой руки.

— Я ее нашел!

Мельников сдержанно кивнул, настороженно наблюдая за перемещениями друга по комнате. У него дернулось левое веко и больно кольнуло в груди, когда он услышал новость, но приказал себе не пугаться раньше времени. Раз Володин ликует, стало быть, не все так ужасно.

Он потер вспотевшие ладони о штаны, протянул руку:

— Ну!

Володин спрятал бумагу за спину. Лукаво улыбнулся.

— А сплясать?

— Щас как заряжу в лоб, будет тебе танго! — прохрипел Мельников. — Чья тачка? Засвеченная?

— Да вроде нет, нормальный чел. В базе нет его. Иван Голубев, тридцати лет. Машину приобрел три с половиной недели назад. Транзиты еще не поменял.

— Что так?

— А я знаю? Может, блатные номера ждал. Короче, адресок там внизу. Поехали?

— Поехали, — кивнул Мельников и полез из-за стола.

Палящее солнце июня вспышкой ударило по глазам, стоило выйти из здания управления. Горячий асфальт жег пятки сквозь подошвы ботинок. Обильно приправленный выхлопами городской воздух кисельно колыхался над мостовой. Рубашка тут же прилипла к спине, по вискам и шее поползли капли пота.

Мельников поймал себя на мысли, что он боится не сдержаться, встретившись один на один с тем самым нормальным «челом», что увез его Олю на своем «Ситроене» с транзитными номерами. А что, если она до сих пор у него, решила оставить своего нареченного ради этого лихого водителя? Он же не просто так оказался возле дома Мельникова, приехал туда по Олиному звонку. Это же точно! О ее перемещениях не могли знать, если только не следили.

А могли?!

— Слышь, Валер, расслабился бы ты, а? — попросил его друг Володин, забираясь в огненное нутро машины. — А то, чего доброго, дел натворишь при встрече с этим Голубевым Иваном.

Встречи не получилось. Квартира, где значился зарегистрированным Голубев, была на замке, на звонки никто не открыл.

— Что будем делать?

Мельников подбоченился, тяжело задышал. В голове тут же сложилась повесть неожиданного романа Ольги с Голубевым, ее стремительное бегство от алтаря.

— Будем тревожить соседей, — смахнул он с себя душевную маету, — как в любимом кино: ты на первом, я на третьем…

Повезло, как ни странно, снова Володину. Тот наткнулся на словоохотливую молодую мамашу, нянчившую сонного полугодовалого ребенка.

— Щас, я его в кроватку положу, — сказала она Володину и пригласила кивком зайти.

Вернулась в прихожую через минуту, обмахнулась чистой пеленкой, вытерла пот с лица, улыбнулась.

— Вы уж извините мой внешний вид, умотал малыш, умыться некогда. Да и жара. Так что вы хотели узнать про Ваню?

Женщина не пригласила его в комнату, оставила стоять у двери. Видимо, забывая умываться, она забывала и про уборку комнат.

— Меня интересует, где он? Кто он? И с кем он? — приветливо улыбнулся Володин, он мог быть милым, когда захочет.

— О-оо… — Женщина надула щеки, сделала круглые глаза, потом с шумом выдохнула. — Вы опоздали, уважаемый, на год почти опоздали.

— То есть? — не понял Володин.

— Вы спросили, где он? Отвечу — скорее всего, на кладбище. Потом вы спросили: кто он? Боец! Хороший боец. — Она сделалась печальной. — Бои без правил, знаю на сто процентов. Потому что мой муж на ставках, уж извините, но что было, то было, неплохие деньги на нем поднимал, пока Ивана не убили. Ну а с кем он, догадаться не трудно. С теми, кто рядом с ним лежит.

— Оп-па!!! — Володин оторопело замотал головой. — Но как же так?! Кто подтвердит факт его смерти, если документально… Н-да, конечно, понимаю. Вопрос не к вам.

— Да вы спрашивайте, спрашивайте, не стесняйтесь, — улыбнулась женщина. — Я за день тут в одиночестве с малюткой сатанею просто. Могу и поговорить.

Но в комнату все равно не пригласила.

— Ладно, идет. — Володин поворочал мозгами, с чего начинать вопросы, даже не знал. Начал с первого, что пришел на ум. — Как он умер?

— Ваня? Ага… — кивнула она, заправила растрепанные волосы за уши, одернула широкую замызганную футболку. — Его убили на ринге.

— Муж видел?

— Нет, ему рассказали! Он был в ужасе.

— Хоронили отсюда? Родители, наверное, от горя…

— Ой, да о чем вы?! — перебила она его зловещим шепотом. — Какие похороны??? Какие родители??? Они до сих пор ничего не знают!

— Как это?! Год же прошел, с ваших слов.

— Правильно, год. Но они до сих пор думают, что Ваня жив. Мама его наведывается, квартиру проверяет. Улыбается мне, все малыша моего тискает. Все мечтает о внуках. И вещи такие странные говорит…

— Какие же?

— Что, мол, Ваня жениться, наверное, никогда так и не соберется! Представляете?

Володин представил себе все очень живенько, и хоронить Голубева тоже поостерегся. Но делиться сомнениями с молодой мамашей не стал.

— Наверное, свихнулась от горя или просто верит, что он жив.

— Она что же, не видела тело сына?

— Нет, конечно! Его никто не видел, тела этого! Выволокли с ринга, швырнули в «газель» и вывезли на свалку.

— Муж рассказал?

— Ему рассказали, он мне рассказал. — Она настороженно покосилась на Володина. — Не верите, что ли?

— Стоял бы я тут! — фыркнул Александр.

— Вот и я говорю… — Она успокоилась. — Выволокли, как кусок мяса, и отвезли за город и выбросили где-то, а может, и зарыли, кто знает-то! Только никто его больше не видел. Никто! Сгинул, пропал…

— А мать ждет, — с печалью добавил Володин.

— А мать ждет, — подтвердила молодая мамаша.

— А что же он так-то, Иван-то?

Володин прислушался к шуму в подъезде, не натворил бы бед дружище Мельников, станет таскать неразговорчивых соседей за шиворот.

— В смысле?

— Чего проиграл тот страшный бой? Сами говорите, боец был отличный.

— Так договорной бой был. Какой-то крутой притащил своего парня, договорился с Ванькиным хозяином, его уговорили, деньги-то все любят… Думаю, что он просто не ожидал, что его так отделают. Либо время пришло от него избавляться, и его просто убили так вот…

— А муж как думает?

— Ой, муж! — Она с раздражением махнула рукой. — Что муж? Он на том бою не был, только все со слов и знает. Болтовни было много, если честно. Много болтали потом, что Ванька выжил, что его кто-то спас, что он мстить начал. Потом болтали, что в городе его видели, но все болтовня!

— Да… — философски изрек Володин.

И тут же подумал, что кто-то по паспорту Голубева почти месяц назад приобрел неплохую машину, и потом кто-то на этой машине увез от дома Мельникова Олю.

Кто?!

— Вани больше нет. Если бы был, то…

Она так неожиданно прикусила нижнюю губу и с такой болью оглянулась на комнату, в которой спал малыш, что Володин не хотел, да заподозрил ее в адюльтере. Могла она иметь роман с Иваном? А чего нет? Кто мешал? Мог быть сын его? Тоже не исключается.

Но…

Но это уже совсем другая история, его не касающаяся. С этим пускай ее муж разбирается, а ему же теперь нужно вот что.

— Адрес его родителей не подскажете?

— Адрес? Да легко!

Она тяжело развернулась, обдав Володина неприятным запахом кислого молока и немытых волос, скрылась ненадолго в комнате. Вернулась с листком из блокнота, где аккуратно был выписан адрес родителей Голубева вместе с номером телефона.

Можно просто позвонить, решил для себя Володин. В такую жару мотаться по улицам, а родители Ивана жили на другом конце, все равно что кипятком умываться, а у него с кондиционером в машине нелады. Сюда ехали с открытыми окнами, а толку?

— Давай, звони, — проворчал Мельников, сердито покосившись на друга.

Ему повезло меньше. Рассказали двое, что Голубев молотил кулаками, тем и на жизнь себе зарабатывал, но все без подробностей, сухо и без эмоций.

Они остановились в тени старого клена, заглушили мотор, и Володин начал набирать номер.

Ответила мать Ивана почти сразу, будто ждала звонка.

— Ой, простите… — замешкалась она после того, как Володин представился. — А я думала, Ваня звонит.

— Должен был позвонить?

Он сделал Мельникову скорбную мину, мол, совсем свихнулась старушка от горя.

— Конечно, должен был! — выпалила она возмущенно. — Он всегда в это время звонит. Каждый день почти.

— Да ну! — присвистнул Володин. И чтобы развеять окончательные сомнения, уточнил: — А заезжает?

— Ой, знаете, редко очень.

— Раз в год?

— Да что вы! — снова возмутилась старая женщина. — Нет, конечно же! На прошлой неделе был. Перед этим, правда, месяц не появлялся. Но заезжает, заезжает. Деньги привозит, продукты. Ванечка очень хороший мальчик, но вот жениться все никак не хочет.

— Простите, — перебил ее Володин. — А чего он по месту прописки не живет?

— Ой, там, знаете, соседка одна… — Женщина едва слышно шепнула короткую молитву. — Она ему просто прохода не давала! И все сына своего пыталась на Ваню повесить, он клялся мне, что это не его ребенок, так бы я, конечно, внука признала, но Ваня сказал, нет. Я ему верю.

— Во-он в чем проблема-то! — рассмеялся невольно Володин. — А она-то мне, соседка его бывшая, таких ужасов наговорила про вашего сына.

— Вот! Вот я так и знала, что от этой змеи добра не жди! — повысила голос гражданка Голубева. — И чего же она наговорила про Ванечку?!

— И что убили-то его в нечестном бою, и что…

— Ой, дура! Ой, дура! — Она с облегчением рассмеялась. — Говорю же вам, ненормальная!

— И боя не было?

— Да нет, бой был. В самом деле, ужасно все потом сложилось для его здоровья. Он долго лечился, глаза лишился тогда и решил покончить с прошлой жизнью, как бы умереть для всех. Нет меня для них, мать, вот как он говорит. — Она вдруг всхлипнула. — Он утратил интерес к жизни. Просто утратил! Они его из него выбили! Сволочи…

— А чем он сейчас занимается? Работает или… И живет, живет где? — спохватился Володин, получив кулаком в бок от Мельникова.

— Ой, да где работает, там и живет, — с явным неудовольствием отреагировала мамаша. — Заделался охранником, или что-то в этом роде. В хорошем месте, у хорошего человека. Я сейчас вам адрес продиктую…

Она продиктовала, Володин отключил телефон и еще какое-то время ошарашенно таращился в разогретое полуднем автомобильное стекло.

— Ну! — прикрикнул Мельников.

— Знаешь, где наш покойник работает охранником? — спросил Саша, разворачиваясь к другу и глядя на того со смесью жалости и тревоги.

— Нет, не знаю! — вспылил тот и шутливо замахнулся на друга.

— У нашего нареченного, брат! У господина Черных Владимира Сергеевича.

— Оп-па! — ошарашенно прошептал Валера.

Пошарил в кармашке за своим сиденьем, выдернул теплую бутылку воды, нервно открутил крышечку и с жадностью припал к горлышку, затем отдышался, глянул на Володина.

— Это что же получается?.. Получается, что эта сволочь увезла от моего дома Олю, сама там или охранника попросила… А потом? — Его лицо побелело, на лбу высыпали крупные капли пота. — А потом пришла в отдел, начала истерить, написала заявление о пропаже человека… Я же его… Вова, я же его… убью!

Убьет, понял Володин, уловив в голосе Мельникова те самые страшные интонации, что свидетельствовали о полной отключке самоконтроля.

— Успокойся, — попросил он, положил руку ему на плечо.

— К черту!!! К черту успокойся!!! — заорал не своим голосом Валера, безумными глазами обводя салон автомобиля. — Он… Он что-то сделал с ней, Саня!!! Это неспроста!!! Сам говорил, что рожа у него расцарапана! Господи, я его… Я его лично… Своими руками… Поехали!

— Куда? — спросил Володин, прекрасно зная, куда, но все же надеясь, что ошибается.

Не ошибся, друг приказал ехать ему к Черных, и все его блеянье насчет того, что адрес не знает и все такое, не прошло.

— Он тебе заяву приносил? Приносил! Там все прописано! Не финти, поехали!

К шикарному дому Владимира Сергеевича, что располагался в элитном районе пригорода, утопающего в зелени, они смогли добраться лишь через полтора часа. Город прочно замер в огромной пробке, гигантским спрутом обвившим все дороги, включая съезды во дворы. Его щупальца судорожно дергались время от времени, издавали истошные звуки, выбрасывали в воздух зловонные выхлопы.

— Я сейчас умру, — пожаловался Мельников, обмахиваясь газетой, найденной на заднем сиденье машины. — И вода закончилась.

— Может, бросим тачку, а? — предложил Володин, ему было невмоготу в промокшей от пота рубашке, черных носках, черных туфлях и темных плотных брюках. — Черт с ней, вытащит эвакуатор.

— Пойдем пешком? А люди, которых мы подставим? Проклянут!

— Проклянут, — кивнул тот согласно и с надеждой глянул в небо. — Ну, хоть бы облачко, хоть бы капля сверху.

Облака не появились, дождя не пролилось, зато машины вдруг поехали, и через сорок минут они сворачивали с ухабистого большака на прекрасную, гладкую, как зеркало, дорогу, ведущую к элитному поселку.

Охрана пропустила, чего ей не пропустить-то, дом нашли, а вот открывать им не пожелали. И в домофон звонили, и по воротам молотили, Володин кулаком, Мельников ногами.

— Бесполезно. Нет его, — сдался через пятнадцать минут Володин.

— Я не уеду! — отрезал Мельников и полез тут же через забор.

Он слышал нудное шипение в спину о частной территории, о неприкосновенности жилища, об уголовной ответственности и все такое, но не обращал внимания и карабкался вверх по шершавой стене. Перебрался, осмотрелся и отпер калитку Володину.

— Ой, посадят! — продолжил ныть Володин, семеня следом за другом к огромному дому за частоколом высоких деревьев. — Ой, накажут… И уволить могут!

— Заткнись, — отозвался у входной двери Мельников. — Если что, скажем, что был анонимный звонок о стрельбе в этом доме. Понял?

— Не дурак, — проворчал он и, опережая друга, дернул за ручку входной двери.

А она возьми — дверь-то — и отворись. Бесшумно, плавно скользнула, как нежная шелковая портьера. Они одновременно шагнули внутрь и дверь за собой прикрыли.

— Погоди, не шуми, — вдруг попросил Володин, прикрывая другу рот ладонью. Тот как раз собирался дать о себе знать. — Что-то не нравится мне эта зловещая тишина. Ворота заперты, а дом нараспах. Прислуга где?

— Может, за домом?

— Может… — скептически скривился Володин. — Как мы в ворота ломились, мертвого разбудить можно. Не-еет, брат, что-то тут не так, идем тихонько, осмотримся. Сильно не шуми, идет?

Они поделили этажи, как давеча по адресу Голубева. Осторожно, стараясь не особо следить и не лапать дверные ручки пальцами, обошли почти весь дом, на первом этаже, правда, не все посмотрели.

— Никого! — пожал плечами Мельников, останавливаясь у винтовой лестницы, ведущей вниз, в цокольный этаж.

— Никого, — кивнул согласно Володин, и вдруг достал табельное оружие из наплечной кобуры. — Ой, не нравится мне тут что-то, брат.

Внизу была котельная. Одна комната с окошком почти под потолком. Везде было пусто. Они вернулись на первый этаж, двинулись к другой лестнице. Там была еще одна комната в самом дальнем углу. Дверь в той комнате была приоткрыта, горел свет.

— Видишь? — шепнул другу Мельников.

— Вижу, — кивнул Володин.

— Как думаешь, что там?

— Одно из двух, — выдохнул тот судорожно, ловчее перехватывая рукоятку пистолета. — Либо никого, либо жмур!

Они осторожно, страхуя друг друга, двинулись к тонкому лучу света, разрезавшему темный коридор на две трапеции. Первым дошел Володин, осторожно перемахнул светящуюся полосу, замер в углу. Потом вытянул ногу, сильно пнул ею край двери. Дверь отлетела прямо Мельникову в руки. Тот успел поймать. В дверном проеме они возникли одновременно. И одновременно со стоном выругались:

— Твою мать, а!!!

На кафельном полу в луже крови на спине лежал мужчина, вернее труп. Принадлежность его к живым не стал бы оспаривать никто: из горла у мужчины торчал острый огрызок кафельной плитки. Один глаз был закрыт, второй таращился на потолок забрызганным кровью глазным протезом.

— Голубев… — прошептал Мельников, пятясь от двери.

— Видимо… На Черных Владимира Сергеевича этот мало похож, ту холеную рожу я несколько часов назад лично видел и заверяю…

— Заткнись! — прервал его нервно Валера. — Что делать будем?! Оля где?!

— Оля? — Володин дернул плечами, убрал пистолет обратно в кобуру, снова толкнул дверь ногой, закрывая. Взял друга за плечи и повел в гостиную. — Оля, видимо, с хозяином этого дома или где-то еще. Раз нет ее здесь, значит, она где-то еще.

— Ага… А этого кто ужмурил?! — Мельников вытащил мобильник, поиграл им. — Че, звонить нашим-то?

— А как объясним свое здесь присутствие?

— Версию про анонимный звонок еще никто не отменял, раз. Во-вторых, мы могли приехать, побеседовать с хозяином на предмет его заявления о пропаже его невесты. Ворота открыты. — Мельников подергал плечами, провел растопыренной ладонью по взмокшим волосам. — Ворота ведь были открыты?

— Конечно! А как же еще мы сюда вошли?..

–…А как же еще мы бы сюда вошли?! — таращился часом позже Мельников на старшего опергруппы.

— Получается, что вы хотели поговорить с господином Черных на предмет его заявления?

— Ага, — кивнули одновременно Володин и Мельников.

— Потому что был получен анонимный звонок, что пропавшая девушка удерживается им силой в доме?

— Так точно!

Мельников судорожно выдохнул, их версия понравилась и прокатывала на «ура».

— Ворота оказались не запертыми. Дом тоже открыт. И вместо девушки вы обнаружили гражданина Голубева.

— Совершенно точно. — Володин поскреб пятерней затылок. — Теперь вопросов очень много к господину Черных, а он как в воду канул.

— Найдем… — кивнул старший опергруппы, сосредоточив свой взгляд на носилках, на которых выносили тело Голубева. — Непременно найдем. Думаю, далеко он не убежит.

Господин Черных отыскался через неделю на Лазурном берегу. Он там великолепно проводил время в обществе темноволосой девицы, которая все норовила попасть в поле зрения, связь Володин с ним осуществлял посредством Интернета.

Сколько Владимир Сергеевич ее ни отпихивал, бесполезно. Она все чего-то мурлыкала, все о чем-то спрашивала и суетливо мелькала туда-сюда. В мониторе появлялась то ее симпатичная мордашка, то загорелые ноги, то попка, едва прикрытая узкими плавками.

— Боюсь, вам придется вернуться, Владимир Сергеевич. — Володин помахал рукой симпатичной брюнетке, та хихикнула и исчезла.

— Оля нашлась?! — вскинулся Черных и резко заводил шеей в тесном воротнике футболки.

Даже при отсутствии резкости изображения Володин рассмотрел, как тот вспотел. Волнуется? Волнуется!

— Олю не нашли, Владимир Сергеевич, нашли вашего водителя.

— Ваньку?! — взвизгнул изумленно тот. Нервно провел ладонью по лбу, челка его тут же намокла, прилипла к коже. — А чего его искать? Он не терялся!

— Он не терялся, Владимир Сергеевич. Он убит. Убит в той самой комнате, где наши эксперты обнаружили следы пребывания некой женщины…

Тут вот Володин приврал, никаких следов не было. Пустая комната, облицованная кафелем. Ни лоскута, ни миски, ни волоска. В дальнем углу, возле самого пола нижняя плитка вывернута, расколота на две неровные части. Одна часть нашлась в горле Голубева. Вторая валялась на полу. Отпечатков пальцев на обломках не нашлось. Странно, правда?

— Господи!!! — ахнул Владимир Сергеевич, прижимая кончики пальцев ко рту. — Что же делать?!

— Для начала вам надо срочно вылететь обратно.

— Да, да, непременно. Меня уже предупредили. Со мной связывались. Я уже заказал билет. Вылетаю вечером. Но как же так… Как же так… Как он? Как он умер? Надеюсь, вы меня не подозреваете??? Я говорил с ним из аэропорта после регистрации, он был жив и здоров! Я сразу после вас поехал в аэропорт, вы можете отследить мои передвижения по записям видеокамер, их на моем пути следования уйма! Господи… Как же так?!

— Поговорим с вами, когда вернетесь, — туманно изрек Володин, еще раз уточнил у Черных время его прилета, пообещал встретить и простился.

Как, однако, он обставил свой отъезд, а! Как тщательно распланировал каждую минуту! И везде-то он на виду. Идеальное алиби, просто идеальное! И не успев потерять невесту, он уже утешается в объятиях загорелой дивы.

Володин ничего не сказал Мельникову, сам поехал в аэропорт встречать Владимира Сергеевича и еле сдерживал себя потом, чтобы не плюнуть в его скорбную загорелую рожу.

— Как же так?! Господи, как же так?! — заламывал в отчаянии руки Черных всю дорогу, благо что не были они заняты рулем, ехали на машине Володина. — Ванька… Верный, надежный Ванька… Что могло произойти?! Как???

— Это нам тоже интересно знать, Владимир Сергеевич, но начнем все же с пропавшей девушки.

— Оли?!

— А что, еще кто-то пропал? — скорчил язвительную физиономию Володин, усаживаясь уже в своем кабинете на свое место за столом. Он порылся в сейфе, достал тоненькую папку, полистал. — Вот ваше заявление, датируемое…

— Ой, да прекратите! — разозлился Черных, сплел длинные пальцы рук в замок, пристроил на колене. — Что я, не помню, как и когда заявление вам оставил?!

— Помните? Отлично. И у меня к вам тут же вопрос, Владимир Сергеевич?

— Да, да?

— Что же это вы, написав заявление, не присоединились к поискам, а умчались отдыхать? Как-то нелогично. Разумнее было бы остаться дома, сидеть на телефоне, выйти на волонтеров, хлопотать как-то. А вы… Не понимаю ваших действий, Владимир Сергеевич, убейте, не понимаю!

В кабинете стало тихо. В углу на подставке надрывался вентилятор, шальная муха билась в паутине, повисшей на форточке, а господин Черных, казалось, перестал дышать. После короткой паузы выдохнул, наконец, расправил спину, опустил ладони на колени, глянул на Володина свысока, взгляд его сделался надменным, холодным.

— Вам и не нужно меня понимать, Александр Иванович, не надрывайтесь.

— И не думал, просто пытаюсь понять.

Володин с силой стиснул зубы и тут же подумал, что хорошо, что тут нет Мельникова. Тот бы сейчас непременно начал вытрясать душу из этого пижона.

— Вы заявляете о пропаже вашей невесты, тут же садитесь в самолет, улетаете, забавляетесь там с посторонней девчонкой, а в это время…

— А что в это время? — Спина осталась прямой и твердой, а взгляд вдруг поплыл, затуманился, и пальцы на коленках судорожно дернулись.

— А в это время в вашем доме происходит убийство! Убит, зверски убит ваш водитель! Вы хоть как-то можете это объяснить?

Он думал недолго. Видимо, и тут заранее подстраховался и продумал все возможные варианты ответов.

— Могу. — кивнул он, отвернул голову к окну и начал говорить длинно и монотонно, будто вычитывал текст, вывешенный за стеклом. — У Ивана было прошлое. Очень… Ну, не знаю, как сказать, опасное прошлое. Я ведь подобрал его на дороге, бездыханного, в крови. Это был не человек даже, а кусок мяса. Бои без правил! Как в кино! Даже не думал, что такое возможно в нашем городе! Он проиграл бой, и его вышвырнули подыхать, а он выполз на дорогу. Я его подобрал, отвез в больницу, оплатил лечение. Он потом служил мне верой и правдой.

— Это все? — Володин скептически сморщился. — Как же это, по-вашему, объясняет его страшную кончину?!

— Я… Я не знаю! Может, отголоски прошлого? — предположил, вывернув губу, Черных, его холеное лицо блестело от жира и пота. Под мышками взмокла тонкая батистовая рубашка. — Он ведь мстил.

— Что?!

— Он мстил, насколько мне известно.

— Кому?

— Тем, кто сделал с ним все это.

— То есть… То есть, вы хотите сказать, что Голубев, оправившись, отомстил тем, кто его списал таким вот чудовищным образом?! — Володин недоверчиво покрутил головой. — Это уж прямо вообще какой-то Голливуд получается!

— Уж не знаю, что там с вашей точки зрения выходит, но он вернулся после недельного отсутствия вполне удовлетворенным.

— И его не искали?

— Кто? Ваши?

— Ну почему же наши? Его!

— Может, и искали, а толку? Его ведь похоронили как будто. Он нигде не показывался. Не поддерживал прошлых знакомств. Общался, и то очень редко, лишь с родителями. Его не было, понимаете! Кто станет его искать? Кто станет связывать какие-то происшествия с покойником?! И в покойниках ему удалось, как видите, прожить вполне сносно. Однако, видимо, все же кто-то нашел его!

— Каким образом? Поймите меня правильно, Владимир Сергеевич! Мне интересно же! Никто ни сном ни духом не слыхивал про человека, давно уже схоронил его. И тут вдруг находят. Мало того, убивают! Как?

— Я не знаю! — вспылил Черных. — Откуда мне знать, чем он занимался, пока я отсутствовал?! Может, мать его проболталась?!

Мать могла, но мало кто ее слова воспринимал всерьез. Даже бывшая соседка Голубева считала ее слова чистым бредом выжившей из ума старухи. С другой стороны, их она быстро направила по нужному адресу.

Получается что? Получается, что Ивана могли найти на щелчок пальцев. Если бы… Если бы хотели! В его поисках не было нужды. Он никому не был нужен ни живой, ни мертвый, вот что!

Кто тогда убил его?!

— Кого вы держали в той комнате, Владимир Сергеевич? — после паузы спросил Володин, нервно поигрывая карандашом, зажатым между пальцев.

— С чего вы взяли?! — красная шея Черных стремительно полезла из батистового воротника. — Это просто кладовая!

— Кладовая? Так там же было пусто!

— И что? Там просто ничего не хранили!

— Если там ничего не хранили, зачем он туда пошел?

— Об этом уместнее спросить бы у него, да… — Черных с ложной обескураженностью развел руками. — Я улетел отдохнуть, встряхнуться, отвлечься! Ивана оставил в доме, горничной тоже дал выходные.

— Как кстати! — ехидно ввернул Володин.

— Она часто отдыхает, — беспечно отмахнулся Черных. — У меня нет семьи, нет детей. В ее постоянном присутствии нет особой нужды.

— Понятно… — Володин прищурился на кончик карандаша. Потом со злостью швырнул его на стол. — Стало быть, подведем итоги… Вы вашу невесту так и не нашли, оставили заявление, улетели утешаться, а пока вас утешали, вашего водителя убили. Вы написали заявление?

— Какое??? — подпрыгнул Черных. — Какое заявление???

— Ну, как же, уважаемый? В ваш дом кто-то проник, возможно, грабитель. Возможно, ваш водитель его заметил, и это стоило ему жизни. Ничего не пропало, не проверяли?

— Каким образом? — Черных завозился на стуле, как на жаровне. — Вы же меня прямо с аэропорта и сюда!

— Ах, да! Простите, запамятовал. Но проверить вам все же стоит, вдруг ограбление?

— Проверю, — покивал Черных.

— Заодно и автопарк проверьте, все ли автомобили целы. У вас ведь шикарный автопарк, не так ли. Особенно хотелось бы отметить тот самый вишневый «Ситроен», на котором вы забирали свою невесту от дома ее бывшего жениха, и что характерно, в тот самый вечер, когда она пропала! Совпадение? Думаю, нет! Что скажете?

Володин торжествовал. Его последний козырь, который он держал в рукаве, покрыл все! Черных обмяк, побелел, руки затряслись, взгляд истошно заметался.

— Владимир Сергеевич, вы ведь отвезли Ольгу к себе, так? — Володин выбрался из-за стола и заходил по кабинету, проложив маршрут таким образом, чтобы все время находиться у Черных за спиной.

— Что?!

— Вы забрали Ольгу от дома ее бывшего жениха, потому что она позвонила вам. Так?

— Да, да, она позвонила. — Он судорожно глотнул, замотал головой, проговорил со всхлипом. — Она позвонила, плакала, попросила ее забрать. Я… Мои машины… Иван уехал на ТО, в гараже стоял лишь его «Ситроен», я взял его. И поехал за ней.

— И вы привезли ее к себе, — тихо проговорил Володин прямо ему в самое ухо.

— Да… — Черных уронил голову на грудь. — Да, я привез ее к себе, запер в кладовке.

— Почему?

— Она кричала, нервничала, она так кричала…

— Она отказалась выходить за вас замуж? Она сказала вам, что все еще любит Мельникова?

— Что?!

Черных дернулся, отпрянул, едва не соскочив со стула. Лицо его дернулось брезгливой судорогой. Губы его беззвучно шевельнулись. Потом он вдруг вскочил, сжал кулаки и заорал на Володина не своим голосом.

— Хватит! Я не стану с вами больше говорить! Без адвоката… Все, хватит…

С Мельниковым Володин встретился уже ближе к ночи, он не просто устал, он был измучен, выпотрошен, у него не было сил даже закурить сигарету. Взгляд его был устремлен на друга, который только что подкатил на своей машине к заброшенной стоянке дальнобойщиков. Они всегда тут встречались, когда надо было тайно, когда надо было покричать, побуйствовать, если что, или что-то спрятать, тут место было для всего.

Он смотрел на Мельникова, как тот глушит машину, как выбирается из нее, потягивается сильным гибким телом, потом шумно выдыхает и медленно идет к нему, поддергивая ремень на джинсах. Он знал, что его взгляд не понравится другу.

Володин оказался прав, Мельников, увидев его, сразу насторожился, остановился метрах в трех, подбоченился.

— Ну! Что еще?!

— Здарова, брат!

Володин выкинул растопыренную левую пятерню, ухватился за руку Мельникова и, напружинившись, выбрался из своей машины и вдруг полез к другу обниматься.

Конец ознакомительного фрагмента.