Принцип Отелло

Галина Романова, 2008

Жизнь Василисы Сахаровой складывалась безмятежно и правильно: заботливый муж, отличная квартира, хорошая работа, прекрасное окружение… И вдруг все как-то сразу рухнуло. Началось с того, что Санька Сигитов, друг детства, объяснился в любви, а потом исчез. Да еще при каких обстоятельствах – его обвиняют в отвратительном убийстве. Нет, такого просто не может быть! Ладно, с чувствами Василиса разберется потом. Сначала надо разобраться, кому понадобилось так подставить гениального хакера. Что хуже всего, куда она ни придет, обязательно натыкается на труп! Неужели Сигитов и правда безжалостный убийца, а не лучший друг, такой вихрастый и… любимый… Сложно было представить, что авантюрная идея изложить на бумаге придуманную криминальную историю внезапно перерастет во что-то серьезное и станет смыслом жизни. Именно с этого начался творческий путь российской писательницы Галины Романовой. И сейчас она по праву считается подлинным знатоком чувств и отношений. В детективных мелодрамах Галины Романовой переплетаются пламенная любовь и жестокое преступление. Всё, как в жизни! Нежные чувства проверяются настоящими испытаниями, где награда – сама жизнь. Каждая история по-своему уникальна и не кажется вымыслом! И все они объединены общей темой: настоящая любовь всегда побеждает, а за преступлением непременно следует наказание. Суммарный тираж книг Галины Романовой превысил 3 миллиона экземпляров!

Глава 4

Саня обнаглел настолько, что не хотел впускать Василису к себе в квартиру. Гнусавил что-то из-за двери, довел ее до белого каления. И через десять минут пререканий она, повернувшись к двери спиной, начала молотить по ней ногами.

— Ты что делаешь, Васька? — заныл Сигитов тут же. — Ну, что ты делаешь? Соседей перепугаешь, а они и так…

— Если не откроешь, сейчас вызову пожарных, скажу, что ты горишь! — заорала Василиса не своим голосом. — Ты что там, офонарел совершенно? Открывай давай!

В замке неуверенно заскрежетало. Дверь чуть приоткрылась, и Санька, высунув нос из квартиры, промямлил:

— Ну, здорово, Василиса Микулишна. С чем пожаловала?

— Свихнулся? — на всякий случай решила она уточнить, глядя на его помятую физиономию во все глаза. И тут же предположила: — Или ты не один? С девицей, да? Я помешала?

— Да один я. Но… Но ты помешала. Может, в другой раз зайдешь?

— Другого раза может и не быть.

Он вздохнул. Отодвинулся от входа, давая ей возможность ступить с лестничной клетки в квартиру. Потом запер за ней дверь на два имеющихся замка, что случалось крайне редко — прежде он мог вообще ее не запирать, забывал потому что. Привалился к коридорной стенке, сложил руки перед грудью и тут же с вызовом произнес:

— Ну и че?

— Да хоть че! Совсем дурак, да?

Василиса бросила сумку на пол, потому что больше положить было некуда. Тумбочка из-под зеркала куда-то подевалась. А тумбочка дорогой была, купленной Санькой в антикварном магазине. Продал он ее, что ли, за долги? Ладно, выяснению еще предстоит случиться. Стащив с себя легкий плащ, подергала им в воздухе, предлагая Сигитову принять его из ее рук. Тот продолжал стоять столбом и продолжал смотреть на нее с редкой недружелюбностью.

— Сань, что с тобой вообще? Ты не болен?

— Нет.

— Плащ тогда возьми у меня.

— Плащ? — Теперь он уже на плащ уставился, как на недруга. — Плащ можно… А ты что, надолго?

— А что, нельзя? — вспыхнула она тут же. И не стала разуваться, потопала прямо в сапожках в его комнату. — Так что происходит, Сигитов? Я понимаю…

— Нет, ты не понимаешь! — закричал он ей в спину, продолжая стоять столбом теперь уже с ее плащом в руках. — Ты ни черта не понимаешь, Василиса! Понимала бы — не приперлась бы.

— Вот для того, чтобы я к тебе больше никогда не приперлась, я и хочу понять. Вот потому-то я и здесь. И учти, визит к тебе будет стоить мне очень нудного семейного разбирательства, выяснения, почему и во имя чего я оставила семейный очаг сегодняшним вечером. Итак… Да повесь ты его уже куда-нибудь! Не будь ты таким идиотом!

Куда-то он все же плащ пристроил. Возможно, даже на вешалку, что было бы вполне логичным. Хотя мог и на пол бросить, потому что впечатления существа разумного сейчас Саня не производил.

Зашел. Сел за осиротевший стол, где раньше стоял его компьютер, зажал ладони между коленками, сдвинул плечи и обронил:

— Ну вот и все, Васька.

— Что все?

— Кончилась моя жизнь. Понятно?

— Нет. Поясни. — Она по привычке упала животом на его диван, подставила под подбородок оба кулака и требовательно уставилась на друга, помощника и брата почти. — Давай рассказывай, а то я ведь ничего не знаю.

— Я звонил. — Санька глянул на нее из-под длинной белокурой челки с болезненным укором.

— Узнала только вчера поздно вечером.

— А-а-а…

Он поверил ей сразу, потому что они никогда не врали друг другу. Ни просто так, ни из-за прикола. Не принято у них такое было. Но не удержался от уточнения:

— А почему? Вадик не сподобился рассказать?

И тут же его все-таки на эмоции пробило, Саня аж скорчился:

— Как же! Скажет он! Не пристало его жене с уголовником дружбу водить!

— Слушай, давай по порядку, — остановила Санькины выплески Василиса. — Говори, что стряслось.

— Что стряслось, что стряслось… — Он вздохнул, с сожалением поглядев на свои руки, применения которым теперь не находилось. — Взяли меня, Васька!

— Как это?

— За задницу. Буквально взяли, прикинь!

— Щипал опять, гадина? — Она, не выдержав, подскочила на диване, усаживаясь. — Сколько раз тебе было говорено: Санька, смотри, попадешься, Санька, заканчивай, влетишь…

— Ну, завела! — в тоске закатил он глаза. — Я так и знал, ныть начнешь и причитать. Потому и впускать тебя не хотел. И еще по одной причине.

— По какой?

Саня так сильно вжал голову в плечи, что Василиса испугалась за состояние его позвонков. Не переломились бы, выдержали бы.

— Мне угрожают.

— Кто?

— Тот человек…

— Которого ты щипанул, да? — Она еле подавила очередной заунывный упрек. — А как он узнал? Ему что, менты сообщили? Не может такого быть! И ты же никогда не злоупотреблял, Саня. Почему тогда?

— Вот ты можешь хотя бы раз выслушать до конца, балаболка? — взорвался Сигитов так неожиданно и в такой несвойственной ему манере, что Василиса в испуге откинулась на диванные подушки. — Что ты все время меня перебиваешь, Васька? Только хочу рот открыть, а она…

— Открывай, — перебила его Василиса.

— Дело в том, что на меня наезжают совсем другие люди. Совсем не те, к которым я внедрился. И не щипал я ни у одних, ни у других. Просто… просто увидел кое-что.

— Что? — Она не хотела — да рот открыла.

Знала, конечно, что он гениальный компьютерщик. Не раз следила за его чудачествами, назовем его действия так. Но чтобы что-то увидеть… Это было нечто новенькое.

— Короче, слушай…

От того, что ей рассказал Сигитов, ей едва не сделалось дурно. До лекарственных препаратов дело, конечно, не дошло, да их у Сани и не было. А вот водой ему подругу пришлось отпаивать.

— Ты хочешь сказать, что способен был увидеть то, что видел тот человек? Он сидел на работе, включил компьютер и смотрел на то, что у него делается дома, а ты смотрел вместе с ним?

— Да, я сумел влезть к нему в машину и… Короче, всех тонкостей я тебе рассказывать не буду, но тот тип, как я понял, устроил слежку за своей женой.

— Она ему изменяет? А он все видел, сидя у себя в кабинете? — ахнула Василиса, тут же пожалев несчастную из женской солидарности — угораздило же бедняге нарваться на такого подозрительного козла. — Но ведь если увидел ты, то мог увидеть еще кто-нибудь!

— Мог… Но не видел. Это не так просто, во-первых.

— А во-вторых?

— А во-вторых, она ему не изменяла. Во всяком случае, дома.

— Ладно, я поняла. Криминал-то здесь где? Если муж-козел решил обзавестись подобной системой наблюдения, то мог хотя бы предположить, что снятое может стать достоянием общественности.

— Мог, — кивнул удрученно Сигитов. — Но не предположил.

— И?

— И я ей позвонил. — Голова его ушла в плечи уже по самые уши. Как Саня вообще разговаривать мог, оставалось загадкой. — Не смотри на меня так!

— Кому ты позвонил, придурок? Постой, попробую догадаться… — Василиса слезла с дивана на пол и закружила вокруг стула, на котором сидел приговоренный Саня. — Ты каким-то образом узнал домашний номер телефона того крутого мерзавца…

— С ним-то было несложно. Я узнал дом, там камеры повсюду, даже во дворе. Дом очень приметный, ты мимо него тоже часто ездишь. Его не угадать грех. Я и угадал. А номер телефона вообще пустяк, — поспешил объяснить гений от хакерства.

— Допустим. Значит, ты узнал номер, позвонил той бабе… И что сказал?

— Я ей сказал, что муж следит за ней через камеры внутреннего слежения.

— Идиот!

— Согласен.

— Ни одно доброе дело не остается безнаказанным! — Василиса всплеснула руками и прохныкала: — Дальше все понятно. Она наверняка устроила мужу истерику. Тот начал расследование: кто и как смог… ну и так далее. И вышел в конце концов на тебя.

— И вышел на меня. Но не он!

Да, да, вышел на Сигитова совершенно другой персонаж (так Саня называл людей, в базу которых хоть когда-то внедрялся).

— Клянусь тебе, его я не трогал. Я мог бы состричь с его счетов чуть-чуть… но ничего такого не делал, честно! — Голова у Сигитова вернулась на прежнее место, но теперь глаза полезли навыкат. — Я не посмел бы! Он очень серьезный персонаж!

— Ладно, дальше, — скомандовала Василиса, еще не осознавая до конца масштабов бедствия.

А дальше было так. В один далеко не прекрасный вечер, как раз тогда, когда Василиса улеглась в пенную ванну и с тоской размышляла о предстоящих выходных в обществе свекрови, к Сане заявилась милиция. Быстро, без лишних объяснений, она вынесла из дома его компьютер и все, что к нему прилагалось, включая даже диски с игрушками и коробки со старыми дискетами, которыми он давным-давно не пользовался. Потом самого Саню посадили в камеру-одиночку, где он промучился от сознания собственной глупости почти до самого утра. А потом вызвали якобы на допрос. Только никакого допроса не было. Нет, разговор состоялся, но не с работниками правоохранительных органов, а как раз с тем самым персонажем, к которому он не раз наведывался «в гости», но счетов которого ни разу не осмелился тронуть.

— Но он-то думает и утверждает по-другому! — сипло завопил Саня, когда Василиса снова начала на него орать — просто не выдержали нервы. — Он утверждает, что я снес с его счетов целую кучу зелени! И я должен их вернуть за неделю. А где я возьму?

— А милиция что?

— А милиция ничего. Отпустили, пожурили, что очень странно. Никакого протокола, ничего! Комп не вернули, но и дела никакого не завели. Даже штрафа не было, прикинь! И запретов никаких мне не чинили. То есть я хочу сказать, что не взяли с меня подписки, что я больше не сяду за комп.

— А персонаж? Он как отреагировал на такое беззаконие?

— Думаю, он его и диктовал. Или заказывал.

Василиса прищурилась подозрительно.

Что-то ее дружок явно недоговаривал. Что-то скрывал от нее. И это «что-то» было много серьезнее, чем вопрос с деньгами. Напряглись бы, пошарили по дружеским закромам и с горем пополам наскребли бы их.

Она вот лично могла бы ему семьдесят пять штук одолжить. Были, были у нее тайные от Вадика личные сбережения. Так, на самый черный день. Она еще о них, о таких днях, помнила, их в ее жизни случилось немало.

Так, она семьдесят пять. Глебов тоже подкинул бы…

— Кстати, а Глебов что?

— Что?

— Может, это он помог, что на тебя ничего не завели, Сань?

— Нет. Он только утром собирался начинать действовать, но не успел ничего сделать. Как раз из дома выезжал, когда я ему позвонил.

— Понятно. Ладно, не куксись. Что-нибудь придумаем. Найдем деньги. У меня есть семьдесят пять. Арчи не беден. Димон так вообще.

— Ты ничего не поняла, Васька. — Голубые глаза лучшего друга, помощника и брата почти подернулись влагой. — Я на крючке! И дело даже не в бабках!

— То есть?

Тот самый персонаж, оказывается, через свою службу безопасности как-то вычислил Сигитова. И ему доподлинно стало известно, что именно Сигитов позвонил той самой даме, за которой устроил слежку супруг.

— И?

— Супруги-то помирились, а вот мне этот извращенец грозится оторвать голову. И я ему верю. У него знаешь какая репутация!

И все равно что-то Сигитов недоговаривал. Все равно что-то скрывал от нее. А вот что?

— Меньше будешь знать, лучше станешь спать, — огрызнулся Саня, когда Василиса усилила натиск. — Все, Васька, не до тебя мне. Уходи…

Уйти-то она, конечно, ушла, но с таким тяжелым сердцем, что ноги ее мимо собственного дома понесли прямо к дому Артура Глебова.