Кукла-любовь

Галина Романова, 2020

Молодой и неопытный дознаватель Маша Проворова обижалась – никто не принимает ее всерьез! Вот и с делом об исчезновении Ларисы, жены юриста Игната Гришина, у нее ничего не получается. Лариса нашла дома письма от отца, которого никогда не видела, поехала его искать и пропала, сойдя с поезда на глухом полустанке. Все уверяли Машу, что жена просто сбежала с любовником, но что-то не давало ей покоя. Особенно она насторожилась, когда в безымянной могиле было обнаружено тело молодой женщины с дорогим старинным перстнем на пальце…

Глава 5

— Я получила распечатку звонков с телефона заявителя. Все так, как он рассказывал…

Маша запыхалась, еле поспевая за ним. Он шел очень быстро. Шагал нервно, широко. Не Маша была тому виной, а утренний разговор с Аленой.

— Я ухожу от тебя, — заявила она за завтраком.

Он даже не понял сразу, что она имеет в виду. Сидели за столом напротив друг друга, ковырялись вилками в подгоревшей яичнице, запивали чаем. Хмурились, да. Но не скандалили, не спорили. Обыденно все было. Как всегда. И вдруг она заявляет…

— Куда? — спросил он, не поняв. — Тебя подвезти?

Он честно ничего такого не имел в виду и поддеть ее не пытался, как и перевести все в шутку. Спросил и глянул с улыбкой, а Алена запустила в него вилкой.

— Тварь! — прошипела она незнакомым голосом. — Какая же ты тварь, Чекалин! Ненавижу тебя!

— Так, стоп.

Вилку он, конечно же, поймал на лету, в глаз она ему не попала. Только кусочек масляной яичницы шлепнулся на грудь, прямо на чистую рубашку. Придется переодеваться, но это не смертельно.

— Что за истерики с утра, Лена? — Алексей нахмурился. — Ты плохо спала?

Спросил, потому что не знал, спала ли она вообще. Она ушла из спальни в тот момент, когда он туда вошел, заперлась в гостиной с планшетом. Он еще долго наблюдал полоску света под дверью, пока не уснул.

— Я нормально спала, — прошипела она, сверля его лицо ненавидящим взглядом. — И в моей жизни вообще все нормально! Все! Нормально! Когда в ней нет тебя. И поэтому я от тебя ухожу.

— Та-ак…

Алексей взял со стола салфетку, сгреб с рубашки кусок яичницы, швырнул все на стол. Ответил жене точно таким же взглядом.

— Что я пропустил, женщина? У нас появился любовник?

— Не твое дело! — выпалила она, и по губам змейкой скользнула поганая ухмылка. — Я подаю на развод.

— Повод?

Он откинулся на спинку стула и подумал, что вопрос был лишним. Ответ незримо витал в их доме давно, он просто не хотел замечать, делал вид, что все нормально, ему просто кажется, будто она охладела к нему.

— Я не люблю тебя больше, — высокомерно цедя по слову, ответила жена. — Ты — ничтожество. Ты не достоин меня.

Алексей поперхнулся едкой слюной и принялся кашлять. Алена не попыталась вскочить и постучать ему между лопаток, как это бывало раньше. Просто сидела и смотрела, как он задыхается. А он в этот момент ненавидел себя больше, чем всю эту долбаную ситуацию, навязанную ему женой. Представил, как выглядит: красный, с выпученными глазами, и возненавидел еще больше.

— Хорошо. — Он глотнул чая, отдышался. — Когда это началось, Лен? Давно или сразу после командировки?

— При чем тут командировка? — взвилась она. — Что ты начинаешь?!

— Просто до отъезда ты не заикалась о разводе. И вдруг…

— Это ни при чем, — она покусала губы, о чем-то на пару минут задумалась. — Прими и смирись. Не пытайся меня вернуть. Я все решила.

— Хорошо, — кивнул Алексей.

Он не смирился, конечно, и не принял. Просто сделал вид, что уважает ее выбор. Так было надо — для того, чтобы вытащить из нее побольше информации.

— Жить где станешь? Ты ведь понимаешь, что это квартира моих родителей и она не будет делиться при разводе? И я — да — не буду благороден настолько, чтобы уйти отсюда с котомкой, позволив тебе привести мужика.

Он был честен. Все так и будет, и она об этом знала с самого начала. Если бы у них были дети…

Это бы все изменило. Но детей не было. Алена всегда тянула с этим и даже говорить ему на эту тему не позволяла.

— Мне не надо, — ее лицо странно дрогнуло. — Моя тетка умерла. Оставила мне трешку.

— Да? У тебя есть тетка? — он правда не знал. — Ты никогда не говорила, не знакомила нас.

— Моя командировка была как раз с этим связана. Я летала, чтобы вступить в наследство.

— И на работе к этому отнеслись с пониманием? — скрипнул зубами Алексей.

Он помнил, как Алена подолгу рассказывала о том, что отпроситься даже на час — всегда проблема. А тут целая поездка, да еще по ее нужде! Непонятно как-то. Не стыкуется.

Алена ничего не ответила, опустив глаза в стол. И его осенило.

— Ты… Ты больше там не работаешь?! — ахнул он. — Уволилась, скрыв от меня?!

Она промолчала, но вскинула голову и глянула с вызовом.

— Понятно… Какие дальнейшие планы? — Он еле сдерживал себя, чтобы не заорать, не схватить эту дуру и не начать трясти, как тряпичную куклу. — Кроме развода, разумеется. Ищешь работу?

— Уже нашла. Через месяц приблизительно приступаю.

— Интересно, интересно… — Алексей сощурился, начав прозревать. — Планируешь так быстро от меня отделаться? Переезжаешь? Бросишь Москву ради какого-то Замухранска?

— Напрасно ты так, Лешка. — Она даже повеселела, что не пришлось ничего ему рассказывать, он как всегда догадался сам. — Очень хороший городок, уютный. Люди замечательные. И жилье, Алексей. У меня там будет свое собственное жилье, а не квартира твоих чудесных родителей.

Яда в ее голосе было столько, что хватило бы вытравить всех крыс на городской свалке.

— И, конечно же, среди этих замечательных людей есть тот — самый замечательный, ради которого ты бросаешь престижную работу, столицу и меня?

— Да, — не стала она юлить. — Он живет там. Сосед моей покойной тетки. К слову, я о ней тоже ничего не знала до тех самых пор, пока ее сосед не нашел меня и не ознакомил с завещанием. Правильнее — с ее последней волей. Завещание мне потом нотариус вручил. Как-то так, Леша. Ну… Я пошла, собирать вещи?

— Можешь не торопиться, — буркнул он.

Ему вдруг так сделалось страшно, что пот прошиб. Вот сейчас его любимая Ленка, ставшая вдруг чужой и незнакомой, исчезнет из его жизни навсегда! И он ее больше никогда не увидит, не услышит ее голоса. Не почувствует, как она подкрадывается сзади, чтобы прыгнуть ему на спину и заверещать на ухо смешным высоким голосом. Он никогда не дотронется до нее, не обнимет, не почувствует вкуса ее губ.

— Лена, нет! — догнал он ее уже в спальне. — Не уходи!

— Леша, я все решила. — Она осторожно высвободила руки. — Я уже подала на развод. Давно — послезавтра первое слушание. Надеюсь, ты не станешь вставлять мне палки в колеса?

— Нет. Не стану, — поправился он, хотя сначала хотел сказать совсем другое. — Ты просто не уходи. Живи тут.

— Нет. — Ее взгляд заметался пойманной птичкой, она замотала головой. — Мне нельзя. Нельзя с тобой.

— Как это? — опешил он. — Я не стану тебя трогать, мучить объяснениями. Живи в гостиной, сколько хочешь. Еще спальня, есть гостевая. Места полно! Куда ты сейчас? Вот куда?

— К друзьям, — неуверенно отозвалась она. И уже тверже повторила: — Мне нельзя с тобой.

Он был сильно подавлен, когда приехал на работу, и неожиданно рассказал все Женьке. Это было впервые, — прежде он никогда не жаловался на семейную жизнь. Женька не стал охать и ахать. Он в молчаливой задумчивости просидел за компьютером минут сорок, время от времени щелкая пальцами по клавиатуре, а потом выдал:

— Это похоже на секту, Леха.

— Что?

Он как раз увлеченно печатал отчет, радуясь, что удалось отвлечься, и не сразу понял, о чем тот говорит.

— То, что происходит с твоей женой, похоже на секту, — повторил капитан.

— На какую секту, Женька? Что за Средневековье? Ленка прогрессивная дама. Ее на такое фуфло не возьмешь.

— На какое — такое? — тот продолжал что-то читать.

— На всякую ерунду про братство, и тому подобное. Она не станет поклоняться орешнику или кедру, никогда не читала подобной чепухи.

— А что она читала? — выглянул из-за монитора коллега.

— Ну…

Алексей попытался вспомнить и не смог. Бумажных книг он давно у нее не видел, а что она читала с планшета, он не знал.

— Нет, ну… Она же не дура! У нее два высших образования. Куча тренингов по самоусовершенствованию. Она призер…

— Вот! Вот на этих самых тренингах их и вербуют. — Женька чуть развернул монитор. — Я тут кое-что почитал, пока ты отчетом занимался. Это просто… в голове не укладывается, Леха! Глупых баб ловят, как бабочек! Хорошо, что у твоей Ленки нет никакого дорогостоящего имущества, еще можно подумать, что она просто влюбилась и запуталась. А так…

— Квартира! — выдохнул Алексей, бледнея.

— Что — квартира?

— Ее дальняя родственница оставила ей трехкомнатную квартиру. И она летала туда… — Алексей назвал городок за Уралом. — Чтобы вступить в наследство.

— Упс-с… — Женька втянул голову в плечи и затравленно взглянул на него. — А городок-то тот самый, где жена Машкиного заявителя пропала. Я отлично помню название.

— И я.

Алексей выбрался из-за стола, на ватных ногах дошел до окна. Ночью прошел снег, все было белым, нежным, свежим. Или безликим?

— Что мне делать? Она разводится со мной, Женька, и уезжает туда жить. Что мне делать? Как помешать?

— Никак, — тот нахмурился, потыкал пальцем в монитор. — Я тут почитал… Вытащить из секты заблудших овец практически невозможно. Особенно, если хитрость замешана на чем-то личном — любовь, дружба.

— Или дочерние чувства, как в истории с Машкиным заявителем, — вспомнил Алексей. — Что мне делать, Женька? Что?!

— Для начала пробей ее телефон и все финансовые операции.

— Чей? — не сразу понял Алексей, задумавшись о Машкином заявителе, у которого жена поехала искать отца и пропала.

— Ленкин, господи!

— Как-то это…

Алексей поморщился: он никогда не следил за женой. Все было на доверии — на полном доверии.

— Знаешь что! — повысил голос Женька. — Пока ты тут чистоплюйством будешь заниматься, ее возьмут и того… Убьют за квартиру. Что за тетка? Что за хата? Ты же ничего не знаешь. И она ничего не знала. Какая-то лажа. Левак!

— Лажа, — не стал спорить Алексей, вдруг осознав, что подобных чудес, в самом деле, не бывает. — Левак. Тетка помирала, ухаживать было некому, а она Алене квартиру отписала, даже ни разу не позвонив. Странно.

— В общем, так…

Женька тоже вылез из-за стола, подошел к нему, положил руку на плечо.

— Я буду Ленкой заниматься, потому что прекрасно понимаю твои чувства. Вижу, на что ты боишься наткнуться… На работу к ней съезжу, с подругами поговорю. Осторожно! Телефон пробью и все операции по банковским картам. А ты Машке помоги разобраться с пропавшей женщиной. Не справится она, загубит дело.

И вот по этой самой причине он теперь широко шагал в сторону железнодорожного вокзала и вполуха слушал Машкин отчет.

— Он звонил ей несколько раз, точнее — три, пока она ехала. Они говорили, но недолго, — иногда минуту, иногда несколько секунд.

— Переписывались?

— Нет, ни одного сообщения. Он сказал, что его жена не любила. Потом она перестала отвечать. И ее телефон, что странно, не доехал до пункта назначения большую часть пути.

— Как это?

Леша резко встал, Маша ткнулась носом ему в спину, ойкнула.

— Не знаю. Может, потеряла, может, украли. Или она с поезда сошла…

… — Сошла она с поезда, — наморщила лоб проводница, сразу узнав Ларису Гришину по фотографии.

— Когда?

— Так почти сразу, всего ничего проехали. Вечером ее мужчина какой-то посадил на поезд, расцеловал. А ночью она сошла.

— Ночью? — Маша покусала губы, беспомощно глянула на Алексея. — Это почти сразу!

— Ну да. Километров двести от Москвы только и отъехали. Там у нас стоянка большая в области, потому так медленно едем.

— А на какой станции она сошла, не помните?

Алексей с сомнением осмотрел проводницу: форма помятая, волосы всклокочены, глаза покрасневшие. Они ее с вагонной полки сдернули, где она отдыхала перед выездом в рейс. Что она может помнить с таким графиком? Но проводница удивила, назвав полустанок.

— Там место такое — жесть, — передернула она покатыми плечами. — На сотни километров в округе ничего. Здание вокзала одноэтажное, с тремя скамейками, как в старом кино. Даже не знаю, ночью открыто, нет.

— Я думала, таких уже не существует, — продолжала кусать губы Маша.

— Ох, все существует, все. Поездила, знаю. Насмотришься такого…

Проводница зябко поежилась и полезла в вагон. Стоять на улице в одном форменном кителе ей было холодно.

— Ее кто-то встречал, случайно не видели? — спросил Алексей, не надеясь на удачу.

— Не видела, конечно. Стоянка — минута, только и успеешь выпустить пассажира да дверь за ним закрыть. — Она широко зевнула и тут же встрепенулась. — Но на телефоне была все время. Нервничала, с кем-то спорила, если не сказать, что ругалась.

— Время, когда остановка эта была, помните? — Маша полезла в сумку за телефонными распечатками.

— А чего его не помнить! — фыркнула женщина. — Оно в расписании есть. Шли по графику.

— И во сколько она сошла?

— Остановка была двадцать пять минут первого.

Проводница извинилась, сослалась на холод и занятость, и дверь вагона захлопнулась.

— И что нам это дает? — Алексей задумчиво смотрел на Машу, перебиравшую листы бумаги.

— Вот! Точно! — обрадовалась она и протянула ему нужную страницу. — Так я и думала!

— Что там?

Он не спешил брать распечатку. После того как он узнал, что Лариса Гришина не доехала до уральского городка, где его жена получила наследство, интерес к этому делу поубавился. Ему стало неинтересно помогать Маше.

— Там? — Рука Маши с листом бумаги повисла в воздухе. — Подтверждение того, что она в этот момент говорила со своим мужем.

— В какой момент?

— Когда собралась выходить из поезда. Важно знать, о чем они говорили, не так ли, товарищ майор?

— Важно, — ответил он со вздохом. — Надо узнать. Но на твоем месте я не очень бы растрачивал силы на эту банальную историю, старший лейтенант.

— Почему? — Ее глаза цвета болотного омута обиженно округлились. — Почему она вам кажется банальной?

— Понятно, что женщина никуда не пропадала. Она просто сбежала, использовав странный предлог. Какие-то письма от отца… Их, может, и не было вовсе. Она просто… сбежала с любовником, потому и вышла на крохотной станции, где наверняка нет ни видеофиксации, ни свидетелей. Кто там будет гулять в половине первого ночи, если на сотни километров ни единой живой души? Забудь ты эту историю, Мария. Забудь.