Без вины преступница

Галина Романова, 2017

Так бывает: жизнь, размеренная и рассчитанная, казалось, на годы вперед, неожиданно дает сбой, и все планы, и даже сама любовь летят в тартарары. Можно смириться, если виновница всех бед – ты сама, стоит бороться, если отвечать приходится за ошибки, которые ты совершила в прошлом. Но как прикажете жить, если судьба велит расплачиваться за долги, о которых ты даже не подозревала, потому что в семье тебе всегда врали о прошлом? О том, что она дочь опасного преступника, Ольга узнала случайно, пытаясь вернуть своего непутевого жениха. Но как после всего, что она узнала, вернуть веру в то, что достойна счастья?..

Глава 5

Он ненавидел этот праздник давно. Терпеть не мог предпраздничную суету, когда народ накрывало общим безумием. С магазинных полок, как перед катастрофой, сметали продукты. Глупые люди с вытаращенными от азарта глазами носились по мнимым распродажам, хватая ненужные тряпки. Всеобщий хаос, истерика, суматоха, невозможность остановиться и подумать о прожитых месяцах, неделях, днях. Невозможно в такой спешке что-то осмыслить, проанализировать ошибки, сделать выводы. Строить планы тоже невозможно.

Разве так можно? Разве так нужно?

Уходящий год, его последние дни и часы нужно провожать тихо, перебирая в памяти событие за событием, как четки в руке.

У него был неплохой год. Можно сказать, хороший. Он много думал, неплохо поработал, в его давнем деле, которое казалось загубленным, наметился прорыв. Он нашел то, что не смог найти много лет назад. Нашел доказательство вины. Это оказалось просто. На удивление быстро обнаружилась связь между людьми, событиями и мотивом — так быстро, что он даже опешил. И что он сделал прежде всего?

Он позвонил. Изложил свою версию человеку, который был во всем виноват. В смерти людей, в его личной семейной трагедии, в загубленной карьере.

Тот его внимательно выслушал, спросил, чего он хочет. И согласился платить.

— Но мне нужны гарантии, — сказал он, когда второй раз заплатил крупную сумму. — Я не могу платить тебе вечно.

В ответ он тихо рассмеялся и ответил, что вечно не надо. Надо просто оплатить все его загубленные годы. Их пятнадцать, а пока он оплатил только два. Осталось тринадцать.

Тот обещал подумать и больше на связь не выходил.

Он его не торопил. Зачем? Пока на жизнь хватало, а что будет дальше — время покажет. Так он решил пару недель назад.

Но произошло неожиданное. Смерть молодого парня, которой не должно было быть в списке грехов этого человека.

— Это снова вам в минус, — спокойно сказал он ему сегодня утром. Специально позвонил, чтобы это сказать. — А мне в плюс.

— Это не мой грех, — ответил тот человек. — Ну же, где ваша ментовская проницательность? Подумайте, кому это выгодно.

— Подумал. Со всех сторон — выгода ваша. То есть, конечно, моя.

И так же просто, без апломба, без злости он потребовал еще денег. Теперь уже вне графика, который они составили.

Он будет платить, это понятно. Он, тот, что платил, знает, кем работает его сын. Знает, что все доказательства у него припрятаны в надежном месте, так что если что…

Обычная схема хорошо подготовленного шантажиста. А он хорошо подготовился. У него было время, целых пятнадцать лет. Пятнадцать лет он перебивался случайными заработками, пока, наконец, не ушел на пенсию. Бедствовал, иногда просто голодал, сидел на хлебе и чае. Теперь все. Теперь ему с лихвой должны компенсировать все лишения.

Он стал в тени автобусной остановки и осмотрелся.

Народу много. Кто-то пьян, кто-то весел. Это не важно, важен сам факт наличия свидетелей. При стольких глазах этот человек, с которым у них через час назначена встреча, не посмеет ему навредить.

Он нарочно приехал заранее: нужно было осмотреться. Оделся тепло, даже лишний свитер натянул. Теперь он мог сколько угодно гулять по ночным улицам, зная, что не замерзнет.

К нужному месту он свернул за десять минут до назначенного времени. Медленно пошел, суеверно отворачиваясь от того места, где несколько дней назад нашли убитого. Снег мелодично похрустывал под толстыми подошвами старомодных, но невероятно теплых ботинок. Из раскрытых окон доносились смех, музыка, нестройное пение.

Всеобщее безумие продолжалось. Он неодобрительно качнул головой, притормозил, чуть скосил взгляд назад и в сторону.

Как ему удалось отпрыгнуть так резво, он и сам не понял. Громадный внедорожник летел прямо на него. Пьяный там, что ли, за рулем? Или слепой?

Он встал, отряхнул снег, покрутил пальцем у виска, как будто задние фонари внедорожника могли его видеть, и пошел вперед, к ресторану. Странно, но захотелось вдруг человеческого присутствия. Пусть хмельного, но присутствия.

Он снова проглядел. Опомнился, только когда какая-то женщина на крыльце ресторана завизжала, тыча пальцем куда-то ему за спину.

Он обернулся. Тот же внедорожник катил снова на него. Это было явно намеренно. Это не пьяный лихач за рулем, сообразил он, переходя на бег. Это по его душу!

Ах, как хотелось теперь скинуть с себя всю эту тяжелую одежду! Как хотелось стать молодым и быстрым! Чтобы толстые подштанники не стесняли шаг, чтобы ботинки не тормозили мощными подошвами, чтобы неудобная куртка перестала давить на спину и плечи, делая его старым и неповоротливым.

Он ничего не успел. Мощная сила толкнула сзади, подбросила его высоко вверх. Он не успел убежать от убийцы. Не успел закончить то, чему посвятил жизнь.

Самое страшное, что он ничего, совсем ничего не успел рассказать сыну.