Не все клопу масленица

Галина Полынская, 2004

Закадычные подруги Сена и Тая, большие любительницы шампанского и приключений, получили задание от детектива Горбачева найти некую Иру Колесникову. По словам ее друга, она попала в секту, которая базируется в районе поселка Подосинки. Там решительные девицы сняли дачу-развалюху и под видом писательниц с четырьмя баулами и допотопной печатной машинкой поселились в ней. Приложив титанические усилия, подруги проникли в секту и стали жить там под видом вновь обращенных. Они сразу поняли, что дело тут не чисто. Члены секты напоминали зомби, а тела девушек были покрыты свежими шрамами. Сена и Тая сняли все на пленку, пора было сваливать по-тихому. Однако подруг разоблачили и повязали – не ровен час, их отправят в мир иной без суда и следствия!

Глава вторая

Пока я неслась к кафе «Констанция», буйная фантазия успела нарисовать всевозможные ужасы. «Продали? Кто? Куда? Когда? — крутилось в голове. — С потрохами? Это как? В прямом или переносном смысле? Если в прямом — органы что ли? Она что, почку продала? Ей что, срочно требовалась большая сумма? А зачем? Ее шантажируют? Тайка кому-то задолжала? Она тайком играет в казино?.. Боже мой, я ничего не знаю о собственной подруге!»

Распахнув дверь маленького, похожего на раскрашенный гараж кафе, я поискала взглядом Таю. Она сидела за столиком в углу и уплетала куриную ногу с жареной картошкой, на столе так же красовалась литровая кружка пива. Неужели ей все это можно после операции? Все-таки удаление почки как-никак… Подруга была так поглощена своим занятием, что заметила меня только когда я вплотную подошла к столу.

— Ой, Шеночка, — с набитым ртом произнесла Тая, — хорофо, фто ты прифла!

— Что случилось? — я присела напротив и вытащила из сумки пачку сигарет. — Что стряслось?

— Ты не представляешь, — протолкнув добрым глотком пива все, что было во рту, Тайка вздохнула и посмотрела куда-то вдаль. — Такое горе, такое горе…

— Говори скорее!

Я закурила и отхлебнула из ее кружки.

— Сена, наш банк перепродали! — выпалила Тайка с таким надрывом, что даже сонный бармен за стойкой вздрогнул. — Все, это конец! Нас всех попрут с работы! Считай, уже поперли! Всему нашему отделу уже сказали в понедельник за расчетом приходить! Сама понимаешь, новая метла по-своему метет, начальство своих теперь ставить будет! Пять лет жизни отдала этому банку гадючьему…

Я с бессильной злостью смотрела на подругу сквозь клубы сигаретного дыма. Пожалуй, продать ее на органы действительно стоящая мысль.

— Сена, ты почему ни фига меня не слушаешь?

— Как тебе сказать, милый друг, — процедила я, — так чтобы тебя не обидеть…

Таюха возмущенно уставилась на меня круглыми шоколадными глазами.

— Нет, Сена, — хлопнула она ладонью по столу, и бармен опять вздрогнул, — я тебя решительно не понимаю! У меня трагедия, а ты…

Я вылезла из-за стола и направилась к нервному бармену чего-нибудь купить. Денег впритык хватило на маленькую кружечку пива. Нет, ну за что мне это всё? Такая работа, такая газета, такой начальник, такая подруга? Какие нервы надо иметь с такой вот жизнью? Что ж, минус триста из зарплаты…

Вернувшись, я поставила свой пивной наперсточек на столик. Разобиженная, униженная и оскорбленная Тая дожирала свою куру с картоплей, допивая пиво из ведерной кружищи. Прямо картина скорби мировой, что ни говори. Я вытащила из ее пачки сигарету, и Тая мгновенно подняла на меня взгляд.

— И нечего курить мои сигареты! Я скоро ничего не могу себе купить дороже «Явы»! Не в состояние горе мое выслушать, посочувствовать, помочь хотя бы словом, а все туда же! Сигареты мои только и знаешь что цопать!

Я выпила свой наперсток пивной в два глотка, аккуратно затушила едва начатую сигарету в пепельнице и сунула ее обратно в пачку.

— Ой, ну только не надо вот это вредничать, да? Кури, чего уж там!

— Спасибо, барыня, расхотелось, — вздохнула я, подпирая щеку ладонью.

Тайка исподлобья смотрела на меня.

— Тая, — обреченно вздохнула я, — что я-то могу для тебя сделать?

— Придумай что-нибудь! — возмутилась она. — Ты что, не понимаешь, в каком я шоке?

— Таюш, что такого шокового, в самом деле? Ты экономист с опытом работы в довольно крупном московском банке, неужто ты работу себе не найдешь?

— Ой, ну конечно! Прямо так выйду и найду! Думаешь, это все так просто? Везде все повязано, кругом все свои сидят!

Хоть я и знала, что любое мое предложение будет с негодованием отвергнуто, но Таисья Михайловна сверлила меня пытливыми карими очами, ждала продолжения, и я продолжила:

— Могу поговорить с Конякиным, чтобы взял тебя к нам в газету.

— Кем, полотером?

— Мало ли, мы сейчас расширяемся, вдруг понадобятся специалисты по финансам.

— В вашу вонючку за три копейки? Спешу и падаю!

Тяжелым взором смотрела я в ее тарелку с тщательно обглоданными куриными костями. Что за день сегодня такой паршивенький выдался?

— Тогда последнее предложение.

— Да? Почему последнее?

— Потому. Пока последнее.

— Ладно, давай и знай, я ценю твои усилия, ты хотя бы попыталась.

— Ага, — кивнула я, — так вот, давай продадим твою почку.

— Чего? — она прекратила брезгливо вытаскивать мой окурок из сигаретной пачки, и подняла взгляд.

— С работы тебя уволили, источник дохода перекрыт, нигде ты больше никогда и ни за что не найдешь себе места под солнцем, ты обречена курить «Яву» под забором, так отчего же не продать что-нибудь лишнее вроде почки? Купишь квартиру с видом на Кремль и заживешь королевишной. Это тебя устраивает? Ладно, — я посмотрела на часы, — мне пора на работу.

— Сена! Какая работа! Я в беде!

— Я тоже, представь себе. Если я не вернусь через полчаса, Конякин вычтет три сотни из моей зарплаты.

Тая выхватила из сумочки кошелек, из кошелька три купюры и швырнула на стол.

— А это, случайно, не последние в твоей жизни стольники? — округлила я глаза. — Смотри, вдруг ты такие бумажки больше не увидишь.

— Сена, не уходи! — взвыла будущая нищенка. — Я тебе пятьсот рублей дам, только не уходи!

— Меня так задешево не купишь, — вздохнула я, усаживаясь обратно. — Иди, бери пива, да можешь мне такой же курицы с картошкой прихватить, а я пока что-нибудь да придумаю.

Подруга прыснула к стойке со скоростью спринтера. Раздумывая над судьбами мира, я курила, глядя в мутноватое окошечко кафе, ожидая озарения…

— Вот! — перед моим носом оказалась тарелка с душераздирающе вкусно пахнущей едой. — И еще вот!

Рядом бухнулась кружка пива.

— Придумала что-нибудь?

— Слушай, пока ты ищешь работу, тебе будут нужны деньги, так?

— Так, так, так… — Тайка присела и вперила в меня ужасно внимательные очи.

— Ты можешь сдать свою квартиру и пока пожить у меня. Квартира твоя в хорошем районе, рядом с метро, телефон, сортир, всё такое, долларов четыреста можешь иметь в месяц легко.

Ни одни голливудские спецэффекты не смогла бы добиться такого мгновенного преображения человеческого лица и вспышки такого света в коричневых глазах.

— Сена, ты гений! Как же я раньше не догадалась! Да я совсем её продам! Как ты думаешь, тыщ сто выручу? Тогда я смогу вообще никогда не работать!

— А где ты жить-то будешь, счастье мое?

— Как это где? У тебя, разумеется!

Пожалуй, я свой язык тоже продам на органы. Интересно, кому-нибудь нужен запасной язык?

В тот момент в Таискиной сумочке зазвонил мобильник.

Кстати о мобильниках… Человек, нанявший нас расследовать дело модельного агентства «Bella Donna», не особо стеснялся в средствах на пути к справедливости. От этого плодотворного сотрудничества нам достался вполне приличный гонорар, эти вот мобильные телефоны и порядком истрепанная нервная система. Свой аппаратик Тая умудрялась временами подкармливать деньгами, а мой так и лежал дома на почетном месте, дожидаясь лучших времен.

— Алё? — важно произнесла Тая. — Кто говорит? А, Михаил Сергеевич, драстуйте.

Кстати о Михаиле Сергеевиче… Он тоже имеет непосредственное отношение к растреклятому делу о модельном агентстве. Он даже неплохо пострадал в самом финале расследования… Нет, ну скажите, люди добрые, разве ж мы могли знать, что человек, преследовавший нас, не убийца, а детектив, желавший, напротив, нам же и помочь? В результате, этот во всех отношениях достойный дяденька, полный тезка бывшего генсека СССР, как следует получил от меня по голове молотком и отвалялся в больнице с сотрясением мозга, не утратив при этом к нам самых лучших дружеских чувств. Даже предложил нам сотрудничество со своим детективным агентством «Фараон». Прямо странно, честное слово.

— Да, Михаил Сергеевич, в принципе свободны, можем подъехать. Ага… ага, без проблем, диктуйте адрес…. Угу, метро «Цветной бульвар»…

Я не без интереса смотрела на Таю. Закончив переговоры, она элегантно взмахнула ресницами.

— Ну?

— Горбачев попросил, чтобы мы приехали в агентство.

— Зачем?

— Не знаю, он сказал, что это может быть интересно.

— Кстати, Горбачев же предлагал нам работу в «Фараоне», отчего бы тебе, сироте безработной туда не устроиться?

— Расследовать преступления? С моими-то разболтанными нервами? Сейчас прямо, все брошу и пойду.

— Так зачем же мы едем сейчас к Горбачеву?

— Ты, Сена, прямо недалекая какая-то, в самом деле. Михаил Сергеевич сказал же, что это может быть интересно. Ты вообще ничего, что ли не понимаешь? Интересно! Он позвонил нам! Именно нам! Это может быть новый сенсационный репортаж для твоей газеты и деньги для наших маленьких женских радостей. Всё, вставай, поехали!

— Можно мне хотя бы доесть?

— Потом доешь! Бегом, бегом, нас уже ждут!