Москва необетованная

Галина Полынская, 2022

Короткие истории разных людей мозаикой складываются в странную, мистическую картину. Цепь порою нелепых случайностей заводит героев в безвыходные, казалось бы, ситуации. Как только люди впадают в отчаяние, появляется мужчина уродливой наружности в шляпе и черном, мокром от дождя плаще. Он сразу подсказывает выход – как расправиться с врагами, рассчитаться с долгами. Но выход губителен и для отчаявшегося героя, и для его врагов.

Посвящается памяти Чернова Евгения Евгеньевича, писателя, преподавателя Литинститута им. Горького.

Все имена и действующие лица вымышленные,

любое сходство с реальными людьми

и событиями является случайным.

Эпизод 1

Петрушевич и сыновья

«Дилижанс — какое красивое слово!» — подумал Лев Петрушевич, перепрыгивая через большую лужу. Приземлился он на самый край асфальта и лишь слегка забрызгал грязной водой чистенькую обувь. «Жизнь прекрасна!» — радостно улыбнулся Лев своим мыслям. После энергично постучал ботинком о ботинок и поспешил к большому старому зданию, в подвале коего размещалась крошечная фабрика, а на первом этаже вполне процветал магазинчик, торговавший готовой продукцией. Дело являлось собственностью господина Петрушевича, о чем и сообщала вывеска, стилизованная под дореволюционную: «Петрушевичъ и сыновья. Светильники и люстры на любой вкусъ».

Лев имел трогательную слабость ко всему старинному и частенько сокрушался, что не родился в те времена, когда мог бы барином ездить на извозчике. Эта страсть была похожа на детскую неосуществленную мечту, глуповатую и милую.

Супруга Льва — Ида Яковлевна — дама с крепкой коммерческой жилкой, владела тремя мебельными магазинами и строительной фирмой, поэтому могла позволить дражайшему благоверному играться в какой угодно маленький бизнес. Ида Яковлевна любила уютного, чудаковатого, жизнерадостного мужа щедрой покровительственной любовью, сполна обеспечивала семью и вполне была довольна тем, что Лев занимается детьми, домом и в упор не замечает скоротечные и не особо тщательно скрываемые романы Идочки. Да и кто там будет обращать внимание на всех этих шоферов и фитнес-тренеров, где-то есть они там, далеко, ну и пёс бы с ними.

Младший сын Дмитрий обожал отца и его причуды, ему нравилось жить в придуманном мире Льва. А вот старший Никита стыдился отца и его фантазий, презирая, практически ненавидя всё связанное с фабрикой и магазинчиком.

Полюбовавшись на вывеску, Лев толкнул стеклянную дверь, звякнул колокольчик, и Петрушевич оказался в утреннем полумраке магазинчика. Никита стоял у окна, куря в форточку, Дмитрий сидел за прилавком и вертел в руках странную конструкцию непонятной формы.

— Доброе утречко, отроки мои! — поприветствовал Лев, расстегивая серое драповое пальто.

— Доброе, — вяло ответил старший, выпуская дым в окно.

— Привет, пап, — кивнул младший, не отрываясь от изучения странной штуковины.

— Опять у тетки ночевали, скоро дом совсем забудете. — Лев пристроил пальто на вешалку и одернул серый пиджак, ладно сидевший на круглом упитанном животике.

— Такое забудешь, как же! — ядовито усмехнулся Никита.

— Мы просто засиделись до темноты, пап, вот и решили у тети остаться. — Дмитрий посмотрел конструкцию на свет.

— Открываться пора. — Лев зажег свет и с удовольствием взглянул на развешенные под потолком светильники и люстры на любой вкус.

Вообще-то, вкус у покупателей должен был быть очень уж неприхотлив потому, что светильников имелось всего четыре вида, а люстр ни одной. Пройдясь веничком по полу и сухой тряпочкой по витрине, где красовались всё те же творения, что и под потолком, Лев занял свое место за прилавком.

Вскоре пришли рабочие фабрики — Саша и Тима, два тихих, застенчивых алкоголика, преданно любящих Льва за то, что в конце каждого дня он исправно выплачивал им небольшую денежку. Поздоровавшись, они скользнули в неприметную боковую дверку и тихонько спустились по лесенке в подвал.

— Дела идут отлично! — сказал Петрушевич, вдохновенно глядя в окно на промозглое мартовское утро.

Он произносил эту фразу ежедневно, как какое-нибудь магическое заклинание. И кто знает, может, рано или поздно этому заклинанию суждено было сработать.

Лев взял из ящичка под прилавком мягкую кисточку и принялся смахивать пыль со светильников на витрине. Эти фонари были сделаны из темно-серой пластмассы и украшены трудно прикрепляемыми завитушками. Называлось такое творение «Вечерняя элегия». Рядом стояла «Ночная элегия» — пластмасса была потемней, а завитушки чем-то напоминали шаловливые рожки.

— Пап, посмотри-ка, — Дмитрий подошел к отцу, — кажется, я новую форму светильника придумал.

Лев с интересом уставился на непонятную, явно очень хрупкую конструкцию.

— Я назвал его «Преломление судьбы», — вдохновенно произнес мальчик. — Здесь будут разноцветные стекла! Только я еще не придумал, куда вставить патрон.

Никита незамедлительно посоветовал, куда именно и, не слушая укоры отца, громко хлопнул неприметной дверью и прогрохотал по ступенькам в подвал.

— Не обращай на него внимания, пап, — сказал Дима, осторожно укладывая свое изобретение на прилавок, — у него сложный возраст.

Лев улыбнулся и погладил сына по светлым волосам. Колокольчик над входом звякнул, в магазин вошел первый покупатель.

— Доброе утро! — радостно воскликнул Петрушевич, думая о том, что на следующей неделе надо бы начать выпуск матовых плафонов, расписанных неподражаемыми цветами. Затем Лев поднял голову, взглянул на посетителя и остолбенел.

На пороге стоял высокий широкоплечий мужчина с таким странным лицом, что поначалу показалось, что это маска. Одет был гость в мокрый от дождя длинный черный плащ и черную шляпу. Должно быть, впервые Лев Петрушевич так растерялся, что только и мог, что молча таращиться на посетителя. А тот обвел медленным взглядом помещение и посмотрел на вход в подвал. В тот же миг дверь распахнулась и показался старший Никита. Не глядя по сторонам, хмурый молодой человек вышел на улицу, едва не задев посетителя. В окно было видно, как парень встал у двери и достал из кармана пачку сигарет. Ничего не сказав, мужчина в плаще вышел следом. Он остановился рядом с Никитой, протянул ему зажигалку и о чем-то с ним заговорил.