Давай найдем судьбу

Галина Полынская, 1996

Журналист желтой газеты Сена и ее подруга Тая пытаются найти кавалеров. Встретить свою судьбу. Чего только не насмотришься и не переживешь на пути к своему счастью. Возможно? даже придется стать детективами.

Глава третья

Утром было все, как обычно: будильник, собака, прогулка, душ, кофе, не желающий закрываться замок двери и не желающий открываться замок в гараже-ракушке. И чуда все равно не случилось — моя «сенокосилка» отказалась служить мне верой и правдой, пришлось ехать на метро.

К слову сказать, моя крошечная квартирка и машинюшка породы «запорожец», должно быть, времен предпоследнего динозавра, являлись единственным капиталом, оставленным мне ветреными родителями. И мама, и папа давненько обзавелись новыми семьями за пределами нашей великой и могучей Родины, что в принципе не нанесло мне особой душевной травмы. Я с самой бессознательной молодости росла как трава в огороде, а родители все где-то путешествовали, куда-то ездили автостопом и, вроде как даже не заметили моего появления на свет. Мне повезло, что в нашем старом доме с нами соседствовали потрясающие люди — две семьи с детишками моего возраста, так вместе с ними и выросла во вполне приличного гражданина общества. Потом состоялся размен нашей квартиры, и я обрела свое собственное жилье в районе метро Выхино вместе с транспортным довеском, чему была рада несказанно. Родители, видимо, посчитав свой долг перед чадом выполненным окончательно, вообще исчезли с горизонта и ограничивались парой звонков в год.

Ныряя в переулки, я старательно объезжала пробки, поглядывая на часы. Пока еще на работу я опаздывала в пределах нормы.

В редакцию я влетела еще до появления начальства, которое, как известно, никогда не опаздывает, а всегда задерживается. Усевшись за свой стол, я первым делом принялась наводить порядок, разгребая бумаги. Изменения в моей прическе коллеги заметили сразу, проклятая оттеночная пена даже не поблекла ничуть, дракон постарался на славу.

— Да, — небрежно ответила я на вопросы сотрудников, — приходится идти в ногу со временем. Вчера была на презентации модельного агентства, шикарно, просто шикарно провела время, там был весь свет, вся богема…

— Напиши об этом статью! — раздался голос шефа, чьего появления я не заметила. — Не забудь побольше фамилий знаменитостей!

–Там не было известных мне знаменитостей.

— Тогда придумай пару фамилий подлиннее, позаковыристее, пусть читатели думают, что отстали от жизни.

— Ладно, — пожала я плечами и принялась за дело.

Необходимо было представить это мероприятие в виде супер-события века, а не как наши бесполезные потуги найти мужчин своей мечты. Я старалась изо всех сил, врала мощнее мощного, и к концу рабочего дня, статья была в муках рождена. Взяв материал домой на доработку, я попрощалась с коллегами и ушла.

Уныло трясясь в метрополитене, я размышляла о своих тухлых жизненных перспективах. Как на зло на память стали приходить разнообразные фильмы мелодрамного содержания голливудского производства. Как обычно сюжет везде стандартен: толстая, страшная никому ненужная барышня внезапно становится столь успешной, прекрасной, желанной, что вокруг нее начинают увиваться самые прекрасные принцы и самые накачанные нищие. В результате ушастый принц Уэльский пытается покончить с собой от безответной любви на ее лестничной площадке, она милостиво бинтует его дырку в голове и вежливо вышвыривает вон. И в результате выходит замуж за: а) своего одноклассника, которого знала всю жизнь, но только теперь разглядела, какой же он на самом деле распрекрасный и как сильно, мощно и безответно он ее любил все эти годы, б) самого первого парня на Нью-йоркской деревне, в) и самое вкусное — за того, за кого мечтала выйти лучшая подруга-блондинка. А заканчивается все, разумеется, грандиозной свадьбой на триста персон с шестиярусным тортом. Недруги и злопыхатели рыдают, а те, кто верили, что эта плюшка рано или поздно хоть кому-нибудь сгодится, радостно визжат: «Мы верили в тебя, Дженифер (Элис, Сью, Пью, Блюмандейл)!» Сказать честно, что я думаю по этому поводу? Что такие фильмы снимают исключительно для глупых толстух. Так и вижу какую-нибудь тысячефунтовую Энджелу с мешком попкорна и двухлитровым стаканчиком пепси, и смотрит это чудо на экран, всхлипывая и переживая, фантазируя, что не с Дженифер (Элис, Сью, Пью, Блюмандейл) такие чудесные превращения случились, а с нею, родимой. И вот, пошли по экрану титры, зрительница смахивает с третьего подбородка прилипший попкорн и топает в Макдоналдс подкрепиться, как следует после такого сильного душевного переживания. Короче говоря, вранье всё это сплошное, наркоз для пресыщенной биг-маками совести. Мерзость, короче. Тьфу, иным словом.

На остановки, как всегда толпилась публика в нечеловеческих попытках прорваться в маршрутное такси без очереди. Расставаться с предпоследним червонцем, оставшимся после нашего с Тайкой великосветского визита на презентацию злополучного агентства, страх как не хотелось, посему я потопала к автобусу.

В довольно упадническом настроении прибыла домой. Стоило переступить порог и сбросить боты, как зазвонил телефон.

— Сена, наконец-то дозвонилась до тебя! — раздался возбужденный Таискин голос. — Где ты была?!

— На работе, где же еще. Что успело стрястись?

— Ты помнишь Игнатия?

— Нет, не помню.

— Ну, как же, зимой он помогал нам толкать твою развалюху, когда она заглохла в очередной раз посреди дороги. Помнишь?

Этот факт я помнила, а вот Игнатий никак не желал всплывать в воспоминаниях.

— Боже мой, ну такой высокий молодой человек в зеленой куртке, помнишь?

— Да, — соврала я, разглядывая дырку в носке. И когда только рваться успевают? Прямо зла не хватает никакого…

— А, ничего ты не вспомнила! Так вот, я его случайно встретила в магазине, и он меня узнал!

— Подумать только.

Нет, ну как носок-то жалко. Все, пропала пара. Ведь и теплые, и тонкие, и симпатичные…

— Погоди иронизировать! Он пригласил нас в гости, сказал, что придет еще его друг.

— И мы пойдем?

— А как ты думаешь? Конечно, да!

— Когда мы идем?

— Сегодня.

— Сегодня? — я перевела взгляд от дырки на большом пальце и на часы.

— Да, еще не поздно, собирайся.

— А нельзя в другой день? Например, завтра? — Мечта о горячей ванной и глубоком сладком сне принялась рушиться.

— Ты что? — искренне изумился Тайкин голос. — А вдруг это шанс небесный! Жду тебя через полчаса!

— Я не успею собраться…

Но в трубке уже пищали гудки. Тоска овладела моим сердцем, ноги устало гудели, хотелось кушать и спать. Но разве ж я могла предать свою подругу? Она ж изо всех сил старалась на благо общего дела. Я натянула свои любимые узкие черные джинсы и, следуя богемной моде, черный свитер. Смотрелось неплохо, особенно с красными волосами. Нарисовав кроваво-красные губы, я сочла, что выгляжу достаточно сногсшибательно. Лаврик тоскливо наблюдал за всем этим делом, понимая, что прогулки в ближайшее время ему не светит и пообщаться с любимой хозяйкой вечерком у телевизора тоже не удастся.

— Прости, масик, — виновато сказала я, — такие вот дела творятся. Мы жизни свои устраиваем, — и добавила, со вздохом: — никчемные. Как устроим, так и будет нам счастье. Потерпи немного, солнышко, можешь накакать в коридоре, разрешаю.

Но Лаврик сидел, печально повесив уши, всем своим видом показывая, что какать в коридоре собственной квартиры ниже его песьего достоинства.

Поразительно, но в этот раз моя сенокосилка завелась сразу, буквально через каких-то десять-пятнадцать минут. Разумеется, выдвинулась я в разгар вечерних пробок. Хотя, в последнее время, в Москве любое время — время пробок, разве что кроме глухой ночи. Будучи автомобилисткой со стажем, я выработала в себе привычку не трястись от бешенства, стоя в неподвижной веренице машин, а заниматься чем-нибудь интеллектуальным. Наглухо застряв на Рязанском проспекте, я расслабилась, глубоко подышала, закурила, ударила кулаком по приборной доске, выругалась, после извлекла из бардачка потрепанный блокнот, огрызок карандаша и принялась набрасывать варианты тем для фантастических статей в нашу газетенку.

Я разрабатывала уже третью тему, когда сзади истерично загудел кто-то нервный. Я очнулась, увидала, что пробка быстро рассасывается и путь, в принципе, свободен.

Когда я подоспела к Тайкиному дому, она уже бегала у подъезда взад-вперед, ожидая меня. Одета подруга была в длинную черную юбку и черную кофту с каким-то невероятным воротником, и черную кожаную куртку нараспашку. В темноте ее волосы пламенели, как небольшой факел. А нараспашку куртка была потому, что на Тайке она уже давно не сходилась, поэтому подруга надевала ее в исключительных случаях для фасона.

— Наконец-то! — воскликнула она, забираясь в машину. — Я уж думала, что ты никогда не приедешь! Чего так долго? О, ты в черном!

— И ты тоже. А куда мы, собственно, едем? В какой-нибудь милый ресторанчик?

— К нему домой.

–Куда?! Ты в своем уме? Мы не знаем, что за человек этот Игнатий и едем к нему домой!

— Он хороший парень, не волнуйся.

— С чего ты это взяла? У него на лбу написано?

— Ничего там не написано, но он тоже работает вроде бы в банке, мы почти коллеги… Короче, я взяла газовый баллончик.

— Потрясающе, теперь я спокойна!

— Сена, прекрати! Мы что, остановимся на полпути, словно какие-нибудь трусливые клушки? А вдруг это она, та самая судьба? Едем, кому сказала! Давай, заводи керосинку!

В тоске и сомнениях повернула я ключ зажигания.

Благо, Игнатий жил не так уж и далеко от Таиски. У нужного дома я остановила машину, и с тяжелым сердцем последовала за подругой. Игнатий обитал на первом этаже. Мы позвонили, и только тогда, когда он открыл дверь, я его вспомнила, хотя при случайной встрече ни за чтобы не узнала. На потенциальном женихе болтался спортивный костюм, на ногах — стоптанные тапки.

— О, девушки, заходите, — заулыбался он. — Как хорошо, что вы пришли, а я уж не надеялся!

— Все пробки эти дурацкие, — воссияла ответной улыбкой Таисия Михайловна. — А у нас еще машина дорогая, так что мы очень аккуратно ездим, не хочется разорять других водителей.

— Что за марка? — заинтересовался хозяин дома.

— «Ламборджини».

— Ничего себе! Круто!

И я в душе порадовалась, что мой «жопер» стоит в отдалении от подъезда и из окна его не увидать.

Мы разулись, сняли куртки, и Игнатий повел нас в комнату, знакомить с другом. Друг оказался высоким, черноволосым, довольно симпатичным. У него было собачье имя Гектор и обручальное кольцо на пальце. Игнатий усадил нас за стол, на котором красовались готовые салатики, продающиеся во всех магазинах и ночных палатках, три сморщенных апельсина, две бутылки дешевого шампанского и бутылка вина «Московские каникулы».

— Девушки, наполним бокалы! — Игнатий открыл шампанское.

Гектор пробормотал какой-то длинный невнятный тост, который я пропустила мимо ушей, потому что думала о его кольце, и мы выпили. Шипучка тут же ударила в нос и в голову, я малость расхрабрилась и напрямую спросила: женат ли, собственно, товарищ Гектор?

— Мы разводимся, — с недовольной гримасой ответил он. — Между нами давно ничего нет, моя жена слишком блеклый, безвольный человек, она вообще моя самая большая ошибка в жизни.

— Наши соболезнования, — с довольной миной произнесла Тая.

Потом мы с подругой принялись вдохновенно врать про презентацию, про свою блестящую жизнь, стараясь произвести могучее впечатление, кто знает, вдруг эти кренделя действительно наша судьба?

Молодые люди включили глупую попсу, сыпали штампованными комплиментами, и вскрывали уже вторую бутылку, как вдруг некто позвонил в дверь. Гектор отчего-то сильно переменился в лице и спросил Игнатия, ждет ли он кого-нибудь? Тот отрицательно покачал головой, от чего Гектор еще больше разволновался.

— Игнатий, открывай! — раздался громкий женский голос. — Открывай немедленно, я знаю, что он там! Открывай, иначе я выломаю дверь!

— Кто это? — конспиративно прошептала Тая.

— Моя жена, — так же конспиративно ответил Гектор.

— Ага, — понимающе кивнула я. — И что теперь делать?

Женщина уже вовсю бесновалась и сыпала угрозами. Я не сомневалась, что вот-вот она вынесет дверь вместе с петлями, и мысленно уже представляла, как бутылкой из-под шампанского меня огреют по голове и даже фамилии не спросят.

— Как неудобно получилось, — досадовал Игнатий. — Девушки, вы уж извините.

— Ничего, бывает, — оскорбленно поджала губы Тая. — Что теперь делать? Вылезать в окно и уходить дворами?

— Нет, действительно, так неловко…

— Покороче, пожалуйста, — попросила я. — Что делать?

— Вы не могли бы пока подождать в ванной? — выдохнул Игнатий. — Любочка у него сущая фурия…

— Все понятно, можете не продолжать. Идем, Сена, законспирируемся в санузле.

Тая прихватила со стола бутылку шампанского и направилась в ванную, а я завернула в прихожую, взяла наши куртки, обувь и последовала за нею. В санузле мы закрылись на задвижку, благо, она там была, я присела на унитаз, Тая на бортик ванной. На всякий случай мы оделись и обулись, чтобы не оставлять вещей на поле брани в пылу бегства.

— Вот дела, да? — прошептала подруга и отхлебнула из горлышка. — Хочешь?

— Давай, гулять, так гулять.

Тем временем Игнатий открыл двери и впустил в квартиру сыплющую угрозами даму.

— У вас здесь женщины, да?! — заорала она в опасной близости от ванной. — Я знаю, у вас здесь кто-то есть!

— Детка, с чего ты взяла? — елейным голосом маслил Гектор. — С чего бы им здесь быть?

— С того, что ты не можешь пропустить ни одной юбки, мерзавец! Отвечайте, где они?!

Женский голос удалился, по всей видимости, она ушла в комнату, но и оттуда ее было превосходно слышно.

— Что это такое?! У вас накрыт стол?! И после этого вы будете продолжать рассказывать мне сказки?!

— Детка, это к Игнатию приходили его друзья с работы, но они ушли, как раз перед твоим приходом, уверяю тебя, они самые, что ни на есть мужчины…

Криво улыбаясь, мы с Таей смотрели друг на друга.

— Нет, я знаю, что это женщины и они здесь! Я их найду!

— Господи, — прошептала Тая, — спаси нас… я исправлюсь, я стану честной, доброй…

— И умной, — подсказала я.

Пока Тая пыталась договориться с высшими силами, я осматривала щеколду. Меня волновала прочность дверей и задвижки. Ворвись к нам гекторская супруга, навряд ли мы смогли бы скрутить ревнивицу даже вдвоем, ведь в состоянии гнева и аффекта сила у людей о-го-го как увеличивается. Я где-то читала про это. Глотнув для храбрости шампанского, я осмотрелась в поисках оружия защиты, и вспомнила о Тайкином газовом баллончике.

— Тая, — шепнула я, — ты баллончик не потеряла?

— Нет, а зачем… Да ты что? — разгадала она мои планы. — Не будем же мы в нее этой гадостью прыскать!

— Почему нет? В целях самозащиты можно и прыснуть. Я не хочу, чтобы какая-то психичка повыдрала наши прогрессивные прически.

Но, к счастью, такие меры оказались излишни. Гектору удалось увести свою дражайшую половину. Не слушая скорбное блеянье Игнатия, мы со скоростью звука покинули гостеприимный дом. Оглядевшись по сторонам и не найдя поблизости счастливой семейной четы, короткими перебежками мы достигли своего «Ламборджини», юркнули внутрь и только тогда почувствовали себя в безопасности.

— Как не везет, а! — сокрушалась Тая. — Кто бы мог подумать!

— Да я сразу обо всем подумала, как только увидела кольцо у него на пальце, может и этот, второй тоже женат. Кошмар какой-то, давно я не испытывала столь сильных ощущений.

Я привезла подругу домой, пожелала спокойной ночи и порулила к себе. Решив сократить путь, я поехала чужими дворами, и в одном из них моя колымага заглохла. «Жизнь катится под откос!» — мрачно подумала я, вылезая наружу. Время было поздним, округа пустынной и, разумеется, никаких красавцев, готовых броситься мне на помощь. Покинув двор, я резвым темпом направилась в обход окрестностей, не волнуясь, что кто-то за время моего отсутствия угонит «сенокосилку» — завести ее ни одному преступнику не под силу. Не встретила ни одного человека, как будто все специально разбежались и попрятались. Как и откуда позвонить в техпомощь я не нашла, своим мобильником не владела, в общем, все словно по заказу. Пришлось вернуться в машину, усесться поудобнее и ждать, когда же судьба обо мне позаботится и пришлет во двор спасителя на белом коне (Мерседесе, Лексусе, Москвиче, Таврии), случай для знакомства более чем подходящий. Но судьба чего-то не торопилась напрягаться, и я благополучно досидела до утра и заснула, наверное, только с рассветом. Стоило мне погрузиться в спасительную дрему, как в окно тут же принялись барабанить. Разлепив склеившиеся от туши ресницы, я недоуменно взглянула на возмутителя спокойствия, им оказался какой-то дядечка в шляпе и пальто.

— Девушка, ваша машина загораживает проезд! Вы не могли бы отъехать в сторону?

— С удовольствием сделала бы это еще вчера, — я с трудом вылезла из своей старушенции. Все тело ныло, болело, поясница кряхтела, спина стонала, ноги вообще не работали.

— Вы не поможете её завести?

Мне было уже все равно, судьба он или нет.

— Сейчас поглядим.

Он снял пальто, отдал мне и полез под капот. Пока он там ковырялся, я исполняла корявые гимнастические упражнения, дабы хоть как-то привести себя в рабочее состояние. Мысли о том, что вчера статью я так до ума и не довела и что сегодня на работу опоздаю на целых полдня, настроения не улучшили, бодрости не прибавили.

Сердобольный мужчина долго возился во внутренностях этой ошибки конструкторов, но, в конце концов, отыскал, в чем там проблема и машина завелась.

— Огромное спасибо, — я протянула ему пальто, — жаль, что вас не было здесь ночью.

— Ночью мне на работу не надо, — развел он руками. — Счастливого пути.

— Спасибо. Вас подвезти?

— Не надо, мне тут рядом.

Я снова влезла в этот ненавистный агрегат и поехала домой, надеясь, что смогу дотянуть без неприятностей. На этот раз судьба решила больше надо мною не издеваться и добралась я безо всяких приключений. Дома сразу же пришлось идти на прогулку с Лавром, он недвусмысленно намекал, что мои ночные похождения не влияют на его пищеварительную систему ни с какой стороны и больше ждать он не намерен.

Вернувшись с прогулки, я поняла, что идти на работу у меня нет никаких сил. Я чувствовала себя так, словно меня всю ночь топтали сумасшедшие бегемоты, поэтому позвонила шефу и сказала, что у меня началась свинка.

— Что у тебя началось? — переспросил он, из-за помех было плохо слышно.

— Свинка у меня началась! — заорала я в трубку. — Свинка, свинья, понимаете?!

— Три дня тебе на свинью, не больше! — крикнул он. — За статьей пришлю Влада!

Я поцеловала трубку и повесила ее, но телефон снова зазвонил.

— Алло, Сена?

— А кого ты ожидала тут услышать?

— Слава богу, ты дома! Я тебе сто раз звонила, где ты была?

— Как ты думаешь? — злорадно поинтересовалась я. Хорошо ей дома, спала в кровати, а не скрючившись в три погибели в машине!

— Не знаю, может, ты с кем-нибудь познакомилась?

— Да, с Адриано Челентано! Он подъехал ко мне на розовом «Кадиллаке», подарил букет гладиолусов и увез встречать рассвет.

— А если серьезно?

— Не допускаешь, что это может быть серьезно?

— Не допускаю, — неуверенно произнесла она. — Будь в этом хоть капля правды, ты сейчас не говорила бы таким звереющим голосом…

— Звереющим? Да, как же тут не озвереть, если сначала мы идем в гости к каким-то проходимцам, потом спасаемся бегством от любящей супруги, затем у меня глохнет машина, и я сижу в ней до самого утра, покуда первый проснувшийся житель бесконечной Вселенной не помогает завести мой звездолет, а ты говоришь — голос!

— Ты просидела в машине всю ночь? — ужаснулась Тая. — Какой кошмар! Ты на работу пойдешь?

— Хочешь, чтобы я там всех перекусала? Позвонила и сказала, что у меня свинка.

— Понятно, хочешь, я к тебе приеду после работы?

— Конечно, приезжай, — вздохнула я и положила трубку.