Настоящий дар

Галина Маркус

Городское фэнтези, действие которого происходит в современной Москве и пригороде. В мире идет постоянная борьба двух сил – Защиты и Взлома, за каждую из них стоят люди с особыми возможностями.Героиня в составе девяти лучших выпускников закрытого учебного заведения избрана работать на Защиту в команде особо секретного агента. Она понятия не имеет, что уже стала главным уязвимым местом своего наставника и одновременно маниакальной целью его заклятого врага. И вот предсказание начинает сбываться…

Глава 2 — Вылазка и загадка

На другой день началась подготовка. На душе у Дины было скверно. ОВ чуть ли не открыто игнорировал ее, лишь в случае необходимости роняя скупые рекомендации. Самое неприятное, что все это заметили. Что же в ней все-таки не так? Неужели она настолько хуже остальных? Ведь с другими он был приветливым, часто шутил…

Обедали без шефа. В столовой долго обсуждали тесты, которые провел ОВ с ними сегодня — он проверял уровень их подготовки по разным направлениям обучения, касаясь каждого предмета довольно поверхностно, но выводы делал очень быстро и верно.

Леня, кажется, хотел о чем-то спросить, но так и не решился. Зато Влад, не обладая большим тактом, сделал озабоченное лицо:

— Дин. Ты только не обижайся, здесь все свои. И все недоумевают, что у тебя с шефом?

— А что у меня с шефом? — Дина не ожидала вопроса и поэтому растерялась.

— Такое впечатление, что он просто не переносит тебя. Ты что-нибудь ляпнула ему вчера, в своем духе? Может, дело в стихотворении? Я сразу сказал — оно пораженческое.

— Что за стихотворение? — поинтересовалась Катя.

Дина почувствовала, как кровь приливает к лицу. Кажется, она скоро возненавидит этого Муромцева, не смотря на всю его привлекательность и таланты. Ну, чего он к ней прицепился?

— Володь… Ты знаешь, куда надо смотреть во время обеда, чтобы не пронести мимо ложку? В свою тарелку, — неожиданно тихо произнесла она.

— У нас группа, команда! — насупил брови Муромцев. — Здесь все касается каждого. Если работа не сложится, то…

— Послушай, отстань от нее, — не выдержала Лида.

— Верно, — кивнула Рута. — Пусть шеф сам ря-шает, как ему быть. Это его команда и его группа, а не твоя.

Ну вот. За нее снова заступаются. Дина встала, отставив тарелку в сторону. Тут же подошла Анна, решив, что девушке пора подавать второе.

— Спасибо, Анна, я уже сыта, — Дина повернулась к остальным. — Я не знаю, что шефу во мне не нравится. И хотела бы знать это еще больше вас. Пожалуй, я спрошу у него прямо.

— А по-моему, — вмешался Леонид, — не стоит поддаваться на провокации. Работай и все. Другой задачи у тебя здесь нет.

— Я подумаю и над этим, — и она вышла из столовой.

***

После обеда шеф организовал тест-игру на внушение. Вообще-то на такую работу допускали только хорошо проверенных людей, которые даже случайно не могли злоупотребить этим даром. В практике использовалось «лояльное» воздействие, в основном — отвлекающее, без глубокого проникновения в подсознание. Например, чтобы убрать людей с места сражения. Или направить в заданное русло опасные эмоции толпы. Пользовались внушением и в отделе предсказаний и предупреждений. Человек вспоминал, что не выключил плиту или «случайно» опаздывал на самолет. Были, конечно, такие, кого из ситуации нельзя было исключить в любом случае: либо с заблокированными интуитивно-информационными каналами, либо те, для которых эта ситуация была «назначена», то есть фатальна.

Задания ОВ, несомненно, имели психологическую подоплеку, но при этом всех развеселили: Леонид должен был сделать из сдержанной литовки веселую шансонетку, но потом расплатился тем, что самому пришлось танцевать под ее дудку, в буквальном смысле этого слова. Ник предстал в образе буддиста, и очень забавно читал мантры. Олег плохо поддался его внушению, преподаватель литературы из него не вышел, он все время норовил не рассказывать, а показывать детям «Евгения Онегина» в лицах. Все просто лежали от смеха, когда Олег изображал занемогшего дядю. Кате навязали роль сосредоточенного, поглощенного своим открытием ученого. А Влад… Шеф снова столкнул конкурентов лбами. Дина получила задание внушить Муромцеву, будто тот жалкий бродяжка, зарабатывающий тем, что подобострастно открывает клиентам двери дорогущего магазина.

От объектов внушения их амплуа держалось в секрете. Сначала смеялись те, кто наблюдал за другими, а потом — они же, при просмотре записи, уже над собой. Дине показалось, что Влад обиделся, увидев себя в такой роли. К тому же он терпеть не мог, когда над ним потешаются.

А ОВ мягко, но точно разбирал поведение каждого.

— Гипноз выявляет степень сопротивления личности навязанным ему обстоятельствам, то, насколько человек самоценен, процент, на который внушение никогда не проникнет глубже, чем это возможно, — объяснял он после просмотра. — Вот, кстати, показательный пример. Обрати внимания, Володя, тебе навязали роль человека, стоящего на самой низкой ступеньке общественной лестницы, с непривлекательной внешностью, и ты обречено принял эту ситуацию на свои плечи практически целиком. Куда подевалась твоя уверенность в себе? Ведь даже в уродливом нищем может жить чувство собственного достоинства. Внутри тебя — невероятные таланты. Но — тебя поставили вниз, и ты решил, что так и надо? Тебе надо повышать сопротивляемость внушению, нельзя всецело зависеть от оценки окружающих, жизнь непредсказуема — сейчас тобой восхищаются, завтра ты — извини, в дерьме. Но это не повод переставать ценить свою личность.

Дина в страхе ждала просмотра собственной записи. Она ожидала чего угодно, но роль, навязанная ей шефом при помощи Влада, действительно поразила ее. Вот это да! Она — мисс Вселенная, гламурная женщина… Роль, больше подходящая для Ковалько, а не для нее. Что же она могла вытворить в подобном амплуа? Ужас… Однако все оказалось не так страшно, и в конце показа девушка вздохнула с облегчением.

— Рассмотрим теперь поведение под гипнозом Корнеевой, — голос ОВ оставался бесстрастным, на нее он по-прежнему не смотрел («Спасибо, вообще комментирует», — подумала Дина). — Оно совершенно противоположно поведению Муромцева. Хотя, уверен, сила внушения была максимальной, Володя отлично справился с гипнозом. Итак, Дина осталась собой настолько, что постоянно чувствовала подвох, сомневалась и практически совершенно не перевоплотилась. Единственное, надеюсь, это не из-за того, что в ней сильны внутренние комплексы. Дина, вы, разумеется, не мисс Вселенная…

Кое-кто ухмыльнулся. Шеф помолчал и продолжил:

— Но и не настолько некрасивы, чтобы совершенно не поддаться столь сильному внушению. Если только мы не попали на вашу идею-фикс. Ведь в отношении собственных сил и талантов, вы, разумеется, чувствуете себя вполне уверенно. Вам тоже надо поменьше зависеть от мнения окружающих, хотя и совсем в ином контексте, нежели Владу…

Действительно, Дина на кинопленке выглядела очень растерянно. Когда, дабы подхлестнуть ситуацию, окружающие хором подтвердили, что ее выбрали первой красавицей, только что-то удивленно бормотала про ошибку и старалась скрыться от всеобщего внимания. В конце концов, она нашла компромисс, шепотом сообщив Лиде, что, вероятно, это задание ОВ, и все тут находятся под гипнозом. Этот момент вызвал у публики просто взрыв смеха.

Наконец, шеф отпустил их. Но никуда не уехал в этот вечер, а попросил экономку принести для всех ужин в гостиную. Они продолжали обсуждать внушения и смеялись, вспоминая самые курьезные моменты.

Вот только Влад сразу отправился к себе — удар по самолюбию оказался ощутимым. А Дина совсем не испытывала радости от отмщения. Она подумала, не был ли ОВ слишком жесток к парню. К тому же все это сделано ее руками, а значит, отношения с Муромцевым вряд ли улучшатся.

Сам ОВ непринужденно общался с остальными, как всегда, даже не глядя в ее сторону. Обычно активная, Дина вынуждена была молча сидеть в углу. А шеф рассказывал о предстоящем мероприятии на стадионе:

— Понятно, что будет куча фанатиков и шпаны самого разного калибра. Но это — задача патруля. Наша с вами работа — оценить масштабность сил противника, выявить его агентов, пока только визуально, изучить методы и цели. Если патрулю нужна будет помощь — это не возбраняется. Сдается мне, в городе — далеко идущие замыслы, и к нам они имеют непосредственное отношение. Будет две группы — одну возглавит Муромцев, другую — Корнеева.

Сердце Дины замерло. Вот, сейчас он обратится лично к ней, а не в третьем лице. Но ОВ уже собрался уходить. Перед самой дверью он обернулся и впервые за весь вечер взглянул на нее:

— Дина, передайте Володе суть разговора. Вы оба будете участвовать в подготовке мероприятия.

И вышел из гостиной через другую дверь, во флигель. И это все?

Дина вернулась к себе, не дожидаясь, пока хохотушка Лида расстанется с Олегом, рассказывающим ей очередной анекдот. Она чувствовала себя как никогда одинокой. Добрая и приветливая, Лида, однако, не была ей близкой подругой. Ее лучшая подружка Ленка, с которой можно было поделиться всем на свете, осталась в Москве: окончив Финансовую Академию, работала в банке.

Итак, ОВ она не нравится, он ее просто игнорирует, обращая внимание только на рабочие моменты. Влад… Влад самовлюблен, насмехается над ней, обижен за внушение, и вообще, у него есть Нелли.

Дина ткнулась лицом в подушку и совершенно по-девчоночьи разревелась. Все попытки приструнить саму себя оказались бесполезными. Разум говорил ей о важной цели, насущных задачах, а жалость к себе ныла: «Никому, никому я не нужна…» Она вспомнила строгое сухое лицо ОВ и рыдания усилились. Сегодняшняя роль красавицы показалась просто издевательской. «Вы не настолько некрасивы!» Вряд ли после этих слов Влад когда-нибудь вообще сочтет ее привлекательной.

Прав Муромцев, что обиделся на ОВ. Слишком глубоко тот видит в их душах, знает их комплексы… «А может, — мелькнула у Дины мысль, — шеф попросту лечит ее собственную гордыню, избавляет от чувства превосходства над другими?» В таком случае, у него это прекрасно получилось, причем всего за два дня.

Она выглянула в окно и замерла в удивлении. Мужчина во дворе с лопатой в руках энергично расчищал дорожки от калитки и вокруг дома. Только изредка он останавливался, опирался на лопату и бросал задумчивый взгляд на окна. Дина отпрянула от стекла — это был шеф.

КРИС

Но что же, что же ему все-таки делать? Или не делать ничего? Спокойно посылать девушку на задания и наблюдать, как она переживает из-за того, что не нравится этому Муромцеву? Парень все чаще вызывал у него негативные эмоции, а ведь это просто тупая ревность… Возможно ли, что Крис, сам за собой не замечая, отомстил ему, дав такую незавидную роль на тренинге? Нет, конечно, он искренне старался не примешивать личные чувства. Только они как-то все равно примешались.

Вот что на самом деле ужасно — это когда враг нападает на тебя не снаружи, а изнутри, а ты сам распахиваешь перед ним свою душу. Да, работать с гордыней Влада необходимо, иначе самомнение парня может дать непредсказуемые результаты. Крис видел всякое в жизни, и такое тоже. Но совесть подсказывала, что сделал он это сегодня с особенным удовольствием.

А Дина? Разве не старается он как можно больнее уколоть девушку своей сухостью? А эта лекция насчет ее комплексов, в отместку за ее переживания по Владу? А то, что он нарочно усадил их в одной паре на занятии? Господи, в кого же он превращается? ОВ всегда уважал себя за то, что обычные мелочные чувства ему чужды. Но как себя с ней вести? Она явно задета невниманием. Постараться обращаться с ней лучше? Этой видимостью равнодушия он бережет только себя самого… Она же ни в чем перед ним не провинилась. Вот Леонид… подает такой прекрасный пример. Да, но ведь Леня любит ее уже давно, и, вероятно, привык к не взаимности…

Выйдя из гостиной, Крис не пошел в кабинет, а спустился во двор, прихватив с собой лопату. Отец всегда говорил ему в детстве: от душевных страданий лучше всего помогает тяжелый физический труд. Он быстро разогрелся, расчищая дорожку. Потом потихоньку пошел вокруг усадьбы, обновляя занесенную снегом тропинку. В определенный момент остановился, будто почувствовал на себе взгляд, поднял глаза на темные окна второго этажа, но никого не увидел. Не важно, он и так знает: Дина сейчас там, вот за этим окошком с левого края…

О чем же ты умолчала, Стелла? Впрочем, ты же сказала — от него ничего не зависит. Крис попытался перевести свои мысли на других. Как и прежде, ему очень симпатична Рута. В ней есть что-то от его матери — такой же спокойной и сдержанной в проявлении чувств, доброй католичке, всегда готовой устремиться на помощь любому, кто в ней нуждается. А может, он просто соскучился по родителям… Вот и Леонида уже готов сравнить с отцом, скорее всего, из-за еврейских корней парня.

Кстати, у отца на днях был день рождения, и он, конечно же, обижается и недоумевает, что опять помешало любимому сыну позвонить и поздравить… А мама, наверное, снова и снова объясняет про занятость сына и многочисленные командировки за рубеж. Как настоящему Штирлицу, Крису очень редко удавалось передать весточку домой — нельзя, чтобы Враг знал, кто он, откуда, и кто его близкие.

Отец никогда не был верующим, но и вполне атеистом его тоже нельзя было назвать — нет в Польше полных атеистов. Впрочем, как и везде. Увлеченный научной деятельностью, химик, он привез жену и семнадцатилетнего сына в Россию еще при советском строе. И до сих пор думает, что сын окончил в Москве Первый медицинский институт. О настоящей деятельности Криса знает только мама.

Нестандартные способности ребенка она заметила еще в раннем детстве. Например, малышу не удавалось достать игрушку, и он придвигал ее к себе, не дотрагиваясь, силой мысли. Мог угадывать слова матери, которые она только готовилась произнести, или, что еще страшнее — рассказывать о событиях, происходящих в другом месте, еще до того, как они становились общеизвестными.

Особенно поразил родителей один случай — быть может, не слишком мистический, но характерный — ведь не так-то просто порой отличить добро от зла. Правда, многие дети, еще не потерявшие тонкую связь с духовным миром, тоже четко улавливают, хороший или плохой пришедший в гости дядя. Ему было лет семь, когда у отца появился близкий друг — соратник по научной работе. Если отец слыл одаренным ученым, то дядя Григорий — талантливым организатором, вхожим в нужные двери. Отец очень ему доверял и был поражен, когда мальчик подошел как-то к дяде со странным вопросом: «А ты зачем обманул папу?» Дядя Гжешек очень удивился: «О чем ты говоришь, сынок, как я мог его обмануть?» Но «сынок» подтвердил: «А разве ты не обманщик? У тебя очень злые глаза». В тот вечер ребенок был серьезно наказан. И только спустя время, когда друг уже несколько месяцев как эмигрировал в Штаты, выяснилось, что дядя Гжешек как раз в то время опубликовал на Западе научный труд отца под собственным именем и получил за это огромные деньги.

В общем, понятно, что набожная женщина, испугавшись, отвела мальчика к ксендзу. Тот долго разговаривал с ним наедине, после чего успокоил маму, велев ничего не предпринимать, не водить ребенка по психологам, а продолжать посещать с ним костел, направляя любую деятельность сына исключительно на добро. По этому же принципу священник посоветовал оценивать и нестандартное поведение мальчика — наказывать, если он использует свои возможности для озорства, или хвалить — если действия направлены на добро. То есть обыкновенно воспитывать. Когда мальчику исполнилось двенадцать, тот же священник порекомендовал отвести сына к одному человеку, который с благословения церкви занимался экспертизой подобный явлений. Через него ОВ и попал в ученики сначала к польским, а после и к московским защитникам. В разгар перестройки, когда Крису было уже двадцать три, и он, по мнению отца, уже закончил институт в Москве, родители вернулись в Варшаву. Двоюродный брат Криса, Марек, жил в России и открыл медицинский центр. Под предлогом перехода в его клинику Крис и остался.

…Он уже долго стоял на улице, внутренний жар прошел, и ОВ начал немножко подмерзать. Почему именно сейчас он вспомнил все это — детство, родителей? Как будто спустя столько лет ему снова захотелось просто быть нужным, любимым без всякой на то причины. Как обычному человеку. Давно он не ощущал себя таким одиноким и покинутым. И давно так далеко не уходил в своих мыслях от дела своей жизни.

ДИНА

Спустя пару дней Дину и Влада, который быстро восстановился после немудреного испытания, пригласили в кабинет ОВ. Она с любопытством оглядывалась по сторонам. В стене кабинета была дверь, идущая в смежную комнату — очевидно, в спальню ОВ. Не ночует же он в кабинете?

Дина сидела рядом с Владом на небольшом кожаном диванчике, и их коленки слегка соприкасались. Она вспоминала, как была счастлива, что им предстоит работать вместе. А сейчас? Дине не знала. В Университете они не общались слишком близко, она только вздыхала по нему тайком. А здесь, в усадьбе, с утра до ночи рядом, Дина чувствовала, что присутствие Влада не трогает ее так сильно, как должно бы. Чем дольше они жили с ним бок о бок в одном доме, тем большее отчуждение и раздражение она к нему испытывала. И дело даже не в постоянных стычках или в его небрежном к ней отношении — все это было и раньше. Просто… она словно взглянула на него чужими глазами. Самое смешное, что выражение «чужими глазами» было для нее сейчас вовсе не оборотом речи. Сама от себя не ожидая, Дина смотрела теперь на Влада глазами ОВ.

Может быть, потому, что сама была задета обращением шефа, а может, по какой-то иной причине, но она видела то, чего не замечали другие. А именно — шефа Влад раздражал. При этом ОВ тщательно скрывал свои чувства и старался общаться с Муромцевым как можно приветливее, уделяя ему больше внимания, чем всем другим, вместе взятым. Дине даже становилось искренне жалко парня, когда тот, ничего не понимая, светился от собственной важности.

А может, ее просто занимают теперь другие проблемы? Странное отношение шефа несколько сгладилось. ОВ стал вести себя c ней ровнее, поэтому его холодность теперь не так бросалась в глаза. По крайней мере, другие перестали обращать на это внимание. ОВ нормально разговаривал с ней, и никто, кроме нее, не замечал, что это общение — всегда лишь по делу. Ни единого человеческого слова, улыбки или теплого взгляда ей по-прежнему не доставалось. Зато в процессе обучения ей теперь выделяли положенные похвалы с одобрением. Только она одна, да, может, еще и Леня, видели, что шеф по-прежнему не идет с ней на контакт. И он так и не перешел с ней на «ты».

Дина редко нуждалась в «жилетке», но и ей иногда хотелось с кем-нибудь поделиться. А сейчас она полностью замкнулась в себе. Конечно, Лида бы искренне посочувствовала, но Дина не желала видеть ее огорченное личико — от этого стало бы только хуже.

— Вы прекрасно понимаете, — продолжал ОВ, — нет никакой физической возможности силами нашей группы воздействовать на такое огромное количество народа на расстоянии. Да это и не наша задача. Если поставить вопрос конкретно — надо определить лиц, работающих в толпе. Обычно это «беспорядочники» Чина, но я подозреваю, что вы увидите не только их. Обязательно срисуйте любого, кто не похож на агента Чина.

Дина и Влад переглянулись. ОВ кивнул:

— Понимаю, вам будет сложно пока идентифицировать их. Но вы сможете, как я уже говорил, определить уровень подготовки агентов, дать подробное описание их методов. Это многое мне скажет. А после вылазки поговорим об этих личностях и их руководстве.

— Если бы вы пошли с нами, было бы проще — вы бы сразу их срисовали, без наших описаний, — заявил Влад.

— Ну да. А они — меня. Спецагент Защиты ловит шестерок. Меня бы проводили до самой усадьбы. То-то бы Змен обрадовался.

Влад слегка смутился, что сморозил глупость, но тут же сделал понимающее лицо:

— Змен? Я слышал про него…

— А я — нет, — призналась Дина. — Вы тоже расскажете позже?

— Да. Скажу только, что я — его главная цель, также как он — моя.

— Его агенты могут быть на матче?

— У такого, как Змен, нет агентов. У него есть только несколько своих людей, — вмешался Влад. — Ну, вот как мы, например, верно, шеф?

— Верно. И вряд ли эти люди будут на стадионе, — кивнул ОВ. — Но есть вероятность, что там работают люди Хатрайда. Иначе каким образом Взлому удается обычных футбольных фанатиков направить на нацпогромы? Это уже не первый случай, когда группировка подростков меняет окраску. Кому-то нужна их энергетика. Тот, кто управляет по своему усмотрению таким количеством людей, может достигнуть любой — слышите, любой цели!

— Возможно, — робко вступила Дина, — засылается ряд агентов, скажем, один на пятьдесят человек, и каждый передает что-то типа: «Бей нерусских, они во всем виноваты».

— Скорее всего. Но ты представляешь, какой силой внушения должны обладать эти агенты? Чтобы внушить не одному и не десятерым, а полсотни человек? Вот это нам и надо понять. Значит, если замечаете агента националистического толка — уделяете особое внимание.

— Предположим, он тоже нас замечает. Какие наши действия? — спросил Влад.

— Он вас, скорее всего, сразу и заметит. Но у такого агента есть определенная задача, и он не уйдет, пока ее не выполнит. Вами он заниматься не станет, если только не будете ему мешать. А вы не будете. Просто посмотрите, как действует взломщик. И, конечно, если что-то серьезное — по обстановке. Вызывайте сразу патруль, пусть работают. Но распознать, что вы — мои люди, никому не удастся. Мои силы пока никто не научился идентифицировать. Хотя время идет, и кто его знает. Что-то говорит мне, что сейчас для меня наступает острый момент.

Шеф задумался. Он как будто прислушивался к чему-то, потом встряхнул головой. И вдруг обратился прямо к Дине:

— Я прошу. Максимальная осторожность. Дина, слушайте меня внимательно…

Дина с удивлением слушала, как ОВ дает ей множество полезных советов, как оберегаться и защищаться. Все эти приемы каждый из них знал наизусть, но она не перебивала, радуясь его неожиданной заботливости. Влад смотрел на шефа с недоумением — он что, решил повторить для Корнеевой азы первого курса?

ОВ умолк так же неожиданно. Потом произнес:

— Идите пока. В ближайшее время обсудим подробный план.

Вид у него был подавленный. Влад вышел. Дина подошла было к двери, но помедлила. Кажется, сейчас самый подходящий момент. Она развернулась и решительно подошла к столу ОВ. Тот поднял на нее глаза. Удивления в них не было, только непонятная печаль.

— Мне надо поговорить с вами, — сказала она торопливо, опасаясь, что он сейчас отошлет ее под каким-нибудь формальным предлогом.

Шеф как-то обречено откинулся в кресле:

— Я слушаю вас, Дина.

— Я не нравлюсь вам. Почему?

Он мотнул головой и как будто усмехнулся. Но ответил достаточно спокойно:

— С чего же вы взяли? Вы ошибаетесь.

— Если я не прирожденный мистик, это не значит, что я бегемот с толстой кожей, — взволнованно проговорила она. — Отношение к себе я способна почувствовать. Я вовсе не утверждаю, что достойна чего-то другого. Просто мне хочется понять, что именно во мне вызывает у вас такое отторжение.

Он некоторое время думал, прежде чем ответить, опустив глаза, и эти несколько секунд показались Дине вечностью. Наконец, произнес:

— И все-таки вы ошибаетесь. Вы заметили, что я выделяю вас своим обращением. Это правда. Сейчас я не могу объяснить вам, в чем дело. Но для этого есть причина, совершенно не связанная с вашими недостатками. Поверьте, достоинств в вас я вижу куда больше.

Дина видела, что он не врет, но все равно, ничего не поняла из его ответа.

— В таком случае… Подскажите, как мне себя вести. Очень трудно выносить вашу сухость. Если бы это был кто-то другой, а не вы…

Дина хотела бы сказать, как ценит его мнение, как близко ей все, что он говорит, как часто она совпадает с ним по мироощущению… Но зачем слова, если это не взаимно? Если дружба между ними невозможна… Еще решит, что она подхалим.

— Дина, — он вдруг посмотрел на нее искренне и глубоко, — Дина, пожалуйста, не обижайтесь на меня. Я знаю, что веду себя… неадекватно. Я постараюсь это исправить, договорились?

Дину сразу охватила радость — наконец-то она дождалась от него хоть каких-то искренних слов. Ей стало неудобно, что заставила его извиняться. Быстро кивнув, она развернулась и выбежала из кабинета.

***

ОВ объявил им наутро, что собирается проверить, как хорошо группа умеет держать связь. Ему надо было решить, кого оставить в усадьбе за диспетчера, а с кем координировать действия в городе. Шеф долго объяснял, как избавляться от зашлакованности каналов, как быстрее принимать вызовы от своих агентов, чтобы противник не успел подключиться и перехватить сообщение. У него были предусмотрены на этот счет свои маленькие хитрости.

— У всех установлена связь между собой?

— Наверное, ня у всех, — ответила Рута. — Мы ня так давно вместе.

— Ага, еще лучше. С кем нет установленной связи — попрактикуетесь в поиске людей. Территория поиска ограничена оградой усадьбы, так что трудностей возникнуть не должно.

— Шеф, это правда, что вы можете найти человека в радиусе целого города? — поинтересовался Влад.

— Если только городок совсем маленький, а еще лучше — если я сам в этом городе, — усмехнулся ОВ. — А что, мне приписывают подобные подвиги? В Москве человека вообще найти невозможно, если не знаешь района.

— Ну, по району и я найду, — скромно заметил Влад.

Лида возмущенно фыркнула — Влад сравнивает себя с шефом! Однако Дина знала, что это правда, и, конечно, промолчать Муромцев не мог.

— А для связи пределы есть? Ну, я имею в виду, если связь установлена — со знакомым человеком, — поинтересовался Ник.

— По способностям. Для некоторых предела нет. Можно и с Африкой связаться, вот только такую связь легко обнаружить и перехватить — поскольку редкая штука.

Шеф так и не сказал, возможно ли это для него, и, слава Богу, Влад догадался промолчать. Сама Дина немного беспокоилась. Несомненными лидерами в таких делах были Рута и Влад. Она решила сосредоточиться и выполнить все как можно лучше. Задание состояло из двух частей: сегодня — передача информации в полной тишине, а завтра — в условиях многочисленных шумовых помех. В этот день до обеда они провели спортивную разминку на улице, а потом сидели в гостиной, дожидаясь, пока стемнеет.

Передачи днем и в ночное время имели свои особенности. Дине сложнее было ночью. К вечеру у людей появляются тревожные, путаные мысли, возникают усталость и беспокойство, и все это мешает ясности сознания. Не зря же утверждают, что утро вечера мудренее. Только Влад заявил, что ночью ему, наоборот, сосредоточиться значительно легче — психика у него здоровая. Вот сеанс с помехами казался ему гораздо труднее.

Они получили задания — каждый свое, с указанием времени, текста и адресатов, и разбрелись по всему дому. Время необходимо было определять внутренним счетом — этому их тоже учили. У Дины ее внутренние часы всегда спешили, и надо было постоянно делать поправку на собственную торопливость. Она, конечно, отправилась в библиотеку, где наткнулась на Руту.

— Я уйду, — предложила Дина, но та покачала головой:

— Ня, ня надо. Я пойду в лабораторию.

— А ничего, что мы будем знать, где каждая из нас? — усомнилась Дина. — Я ведь должна была найти тебя.

— Зато я ня знаю, где остальные, — спокойно ответила литовка, — а для тебя у меня только одна передача.

Она ушла, а Дина подумала, что Руте этот тест можно было и вовсе не проходить.

Дина уселась в своем любимом углу, рядом с окошком, выходившем на пруд и крыльцо. Ровно в восемь во всем доме погасили свет. До начала сеанса ОВ пришлось долго успокаивать Анну, которая не понимала, как можно перенести ужин и выключить плиту на самой важной стадии его приготовления. Электричество в данном случае мешало и самому ОВ — ведь ему надо было оценивать сразу несколько потоков информации.

Фонарей на улице не было, луны тоже, а маленькую лампочку над крыльцом погасили вместе с остальными. К тому же, чтобы быть полностью честной, Дине пришлось зашторить окошко. Она с детства не любила и боялась темноты, особенно вот такой — «хоть глаз выколи». Когда родители отправляли ее к бабушке на дачу, ей всегда было страшно оставаться одной в комнате на втором этаже. Тьма там тогда стояла кромешная. Где-то беспокойно лаяли собаки, пугали голоса…

Конечно, до настоящей фобии это не доходило, но, в отличие от Влада, нервную систему Дины нельзя было назвать устойчивой. Однако свои страхи она тщательно скрывала — иначе не продержалась бы и дня в Университете. Вспомнить только их практику, так называемую «сказку», во время которой студентов погружали в заданное сновидение, и они не знали, что все это не на самом деле. Помнится, Дина тогда уговорила врача-психолога не заострять внимание преподавателей на показателях ее кардиограммы. Правда, тот все-таки кое-что написал, но педагогу, обнаружившему отличные результаты Корнеевой по «сказке», и в голову не пришло заглянуть в медицинские расшифровки.

Дина постаралась сосредоточиться. Она точно знала: в этом доме, где все дышало надежностью, опасаться нечего. Здесь не действовала энергетика Взлома, враг не мог нагнетать мрак — по крайней мере, снаружи. Проблема была в богатом воображении Дины. Вот и сейчас с ней происходило что-то странное, ни на что не похожее. Сердце заколотилось сильнее, руки похолодели, а на лбу выступила испарина. Посторонние звуки — скрип кресла, любой шорох — казались преломленными и многократно усиленными.

А в углу библиотеки действительно что-то шуршало — скорее всего, маленькие полевые мышки облюбовали себе хлебосольный дом для зимовки. Но девушка ясно «увидела» там змею, и не одну, а нескольких. Шорох как будто приближался, и Дина слышала, что одно из отвратительных пресмыкающихся зигзагами подбирается к ее креслу. Почему-то у змеи оказалось человеческое лицо — женское, очень злобное. Она убьет и не задумается, но яд ее отравляет саму змею — изнутри… Она — Дина это точно знала, умрет, как только укусит. Ближе, ближе… Девушка попыталась избавиться от навязчивого образа, но ее охватило странное чувство, что кто-то смотрит на нее из темноты немигающим взглядом. Дина не выдержала и вскочила.

Ощущение прошло так же неожиданно, как и возникло. Прекратился и шорох в углу. Огромным усилием воли Дина заставила успокоиться бешено колотящееся сердце, несколько раз повторив себе, что это просто проделки ее больного воображения. Она даже потрясла головой — ну что за бред? Уже целую историю сочинила, и почти потеряла ощущение времени. Как всегда, показалось, что прошло больше, чем на самом деле. Дина вспомнила свое задание. Так, ее передача через три минуты. Она выкинула из головы все посторонние мысли, чтобы сосредоточиться — и вовремя. Ей поступили сообщения — причем сразу два одновременно. Дина поняла, что ОВ специально так составил задания — надо было разделить оба потока, идентифицировать их и успеть среагировать.

Первое сообщение было лаконичное и «звонкое», как для себя определила Дина. Оно пришло от Кати и гласило: «Я у себя в комнате. Запомни цифры…» — и дальше шел цифровой код. Быстро и легко запоминать цифры, кстати говоря, Дину научили вовсе не в Университете. Один знакомый фокусник еще в Динином детстве объяснил ей, как это делается. Каждому десятку чисел присваивается «серия», к примеру — числа от одного до десяти — это самые близкие члены твоей семьи, от одиннадцати до двадцати — предметы быта, третий десяток — преподаватели, четвертый — цвета или названия книг, и так далее. Потом все серии учатся наизусть, и счет доводится до автоматизма, а когда тебе надо запомнить длинное число, перед глазами встает картинка или сюжет.

Второе сообщение оказалось от Олега. С ним у Дины установленной связи не было, и парень нашел ее первым. Правда, Дина с трудом разобралась в его сообщении, так невнятно оно прозвучало. Один из братьев Цурских сообщал, что сидит на кухне, а у Анны на ужин — то ли запеканка, то ли творожный пудинг — Дина так и не поняла.

Она послала ответы, что сообщения приняты. Времени больше не оставалось, и Дина передала сначала для Нелли, а через несколько минут — для Руты: «Нахожусь в библиотеке. Мой любимый цвет — темно-синий». Сама Нелли обнаружилась в столовой и прислала ей не текст, а картинку — у Нелли эти вещи получались отлично. На картинке — она сама в костюме наездницы девятнадцатого века. Дина не сдержалась, и отправила Ковалько вместо стандартного ответа несанкционированное послание — так ей хотелось показать, что и она кое-что умеет. На своей картинке Дина изобразила первое, что пришло в голову — осеннюю аллею, по которой удаляется дама в темно-синем платье. Хотя, конечно, не стоило вступать в конкуренцию с Ковалько на ее территории — Нелли прекрасно рисовала, рисунок ее был утонченным, с подробностями и деталями, а Дина просто вспомнила давно понравившийся образ.

В течение следующих пятнадцати минут она передавала сообщения в соответствии со своим списком и сама принимала информацию. Влад сидел в гостиной и сообщал, что его любимый фантаст — Рэй Брэдбери. А любимая фраза из Брэдбери: «Они слили вместе религию, искусство и науку: ведь наука в конечном счете — исследование чуда, коего мы не в силах объяснить, а искусство — толкование этого чуда».

«Я тоже люблю «Марсианские хроники», — ответила Дина, снова не ограничившись простым «принято». Она в очередной раз восхитилась, как легко и четко Влад умеет работать с информацией — его сообщение было самым чистым.

Леня находился на улице. Сообщил он ей нечто странное. Дина поверить не могла, что это ОВ написал ему такое задание. Точнее, задания ОВ давал не полные, разрешая дополнить предложения собственными ответами, но… В общем, тест сообщения от друга звучал так: «Я на улице и вижу всех. Слева от тебя — твоя боль, выше — моя».

С Ником и Лидой у Дины связи предусмотрено не было. Теперь надо просто подождать, когда включится свет. Дина расслабилась. Никакие шорохи уже не беспокоили ее — после обмена сообщениями она «видела» полный народа дом и знала, где находится каждый. Из любопытства или от скуки она решила поискать остальных, и очень быстро нащупала Лиду — в их общей комнате, и Ника — на лестнице в кабинет ОВ. Анна, конечно же, сидит на кухне и боится покинуть свои сковородки. А где же сам шеф? Искать его рискованно, можно навлечь на себя недовольство — кто-кто, а ОВ это мигом почувствует. Однако искушение оказалось сильнее. Дина мысленно проверила кабинет, но шефа там не обнаружила. Впрочем, если тот не захочет, чтобы его «видели», никто и не увидит.

И вдруг… Она вдруг ясно поняла, что ОВ находится на втором этаже, в маленьком предбаннике возле комнаты Цурских, то есть практически у Дины над головой. Девушка хотела тут же отключиться, но шеф уже засек ее и сразу передал: «Дина, вам скучно?» Стараясь выстроить связь как можно чище, она сказала: «Волнуюсь за результаты». И сразу же получила ответ: «Вы справились. Правда, каждая передача ушла раньше секунд на десять. И переусердствовали с импровизациями». Неизвестно, что произошло с Диной, и откуда взялись эти дурацкие слова — ну, не оправдаться же она хотела? Скорее, обрадовалась, что в интонациях шефа прозвучала добрая усмешка, а не сухой разбор ошибок, и решила то ли пожаловаться, то ли подшутить над своими страхами. «Просто у вас в библиотеке завелись змеи», — сообщила Дина и сразу же испугалась. Что теперь он подумает про ее психику?

Но шеф молчал. Буквально через пару секунд врубился свет, и Дина покинула библиотеку, опасаясь посмотреть в дальний угол — будто там и правда завелось змеиное гнездо.

Все собрались в гостиной и, пока не вернулся шеф, принялись проверять друг друга. Но сразу умолкли, когда вошел ОВ. Он велел записать на бумаге все полученные сообщения с указанием точного времени. Потом, разумеется, похвалил Руту и Влада.

— Но и остальные молодцы. Нелли, ваша дама-жокей просто великолепна, нарисуете мне такую на бумаге? — улыбнулся он Ковалько.

— А у меня все плохо, шеф? — Олег хмурился.

— Не настолько. Ты сделал все, что мог. Мой совет — во избежание накладок передавай информацию короткими и лаконичными фразами, не вникая в детали, — произнес шеф. — И, кстати, имейте в виду, если связь перехватили, то обнаружить ее источник можно в течение пяти минут. Так что старайтесь после сеанса быстрее менять место.

А потом хитро улыбнулся и добавил:

— Так что все-таки на ужин у Анны? Кто-нибудь понял?

— Я приготовила сырники со сметаной, — веско произнесла пани, заходя в комнату, и вызвала этим просто взрыв смеха.

Так и не поняв, что смешного они нашли в ее сырниках, оскорбленная экономка сообщила, что ужин на столе, а салат она сделать не успела, кто хочет — может резать сам, и покинула гостиную.

Все вместе они отправились в столовую, но по дороге Влад догнал шефа и довольно громко поинтересовался, как он оценивает передачи Дины и Лени. ОВ действительно не успел сказать об этом ни слова. Дина хотела бы ошибиться, но интерес Муромцева объяснялся не повышенной заботой, а ревнивым желанием убедиться, не оказалась ли Корнеева в чем-то лучше.

ОВ бросил на нее взгляд — внимательный и тревожный, но вслух произнес:

— Все замечательно. Леонид молодец, может, только немного «тихо». И Дина справилась прекрасно, разве что поторопилась.

— Как всегда, куда-то спешишь? — хмыкнул Муромцев, тоже оглядываясь на нее.

Он и не думал скрывать, что замечание в адрес Корнеевой его успокоило. Но она, к собственному удивлению, даже не обиделась. В своем желании быть первым Влад напоминал ей теперь ребенка — наивного и упрямого. Он просто такой как есть… и, видимо, всегда был таким. Просто издали было проще приписывать ему качества, которыми он не обладал.

За столом Лида уселась рядом с Леней, и, оказывается, неспроста — она все еще дописывала отчет о полученных передачах. Шепотом поинтересовалась:

— Лень… Я забыла — пешка на Е-4, а конь куда?

— Какая пешка? — изумленно поинтересовалась Дина.

— Тише, тише, — испугалась Лида. — Ну, Леня передал шахматные ходы, а я не запомнила…

Дина во все глаза смотрела на друга, который спокойно поглощал сырники и не собирался что-либо объяснять. Интересно, а шеф знает, что Леня передал ей совсем не то, что другим?

Она заглянула в свой блокнот. «Твоя боль — слева…» Дина сидела в библиотеке спиной к окну, в самой правой части дома. Что было у нее слева? Как минимум, столовая, кухня, терраса и гостиная. То есть Влад, Нелли, Олег и Анна. Ее боль — это Влад, так считает Леня? Ну и дурак… Никакой боли она уже не испытывала, последнее время она больше раздражалась на него, чем страдала от неразделенности чувств. Или он имеет в виду Нелли, она находилась к Корнеевой ближе всех. Ревность? Да, это больше похоже на боль, но сладкая парочка уже не волнует Дину так, как раньше. Есть забота и поважнее — что теперь думает ОВ про ее глупую передачу о змеях?

Дина снова посмотрела в свои записи. «А моя — выше». На втором этаже были Лида, Катя и ОВ. Интересно… Дина бы искренне обрадовалась, если бы друг наладил отношения с кем-то из девушек. Хотя… Лиде, кажется, нравится Олег. Не про эту ли боль говорит Леня? Бедняга… Не везет парню, что и говорить!

После довольно позднего ужина все разбрелись, кто куда. Дина по странному порыву вернулась в библиотеку. Ну, не исследовать же углы она собралась, чтобы обнаружить беспочвенность своих страхов? И все-таки — какое странное лицо она выдумала этой гадюке! Никогда не встречала ничего похожего…

Она остановилась у входа — в библиотеке сидели ОВ и Рута, разложив на столике карту. Дина успела углядеть, что это карта Москвы и даже заметила несколько кружочков — в районе «Динамо» (ну, это понятно), площадь трех вокзалов и южнее, кажется, в Чертаново. Бросив извинения, она повернула обратно.

— Дина, не уходите! — окликнул ее шеф, хотя и сидел к ней спиной.

— Я могу это взи-ять? — Рута показала на карту.

— Да, конечно, но сегодня работать не надо, отдохни. Завтра с утра удели час тому, о чем я тебя попросил.

— Gerai, — ответила Рута по-литовски и ушла, оставив их одних.

Надо было начать разговор, но Дина не представляла, как это сделать.

— Я хочу найти книгу. Можно? — неловко поинтересовалась она.

В глазах шефа все это наверняка выглядит нелепо, будто бы она специально искала его, чтобы поныть про свои страхи или, что еще хуже, снова потребовать объяснений. Поэтому она быстро отправилась вдоль полок, рассеянно глядя на обложки. Остановилась, взяла первую попавшуюся книжку и открыла наугад. Стихи?

«Боюсь смотреть в свои глаза,

Они из бездны зазеркальной

Все норовят мне рассказать

Мои же собственные тайны…»

Снова тема зеркал… Она решила запомнить столь близкого ей по духу автора, но не успела. Конечно, Дина слышала шаги, но не обернулась, пока шеф мягко не отнял у нее книгу.

— Дина, расскажите, что за змеи мерещились вам в темноте?

Она подняла глаза и с досадой произнесла:

— Да нет… просто сморозила чушь… Боюсь мышей — хороша защитница! А про змею — это просто воображение разыгралось.

— Дина, воображение часто подсказывает нам что-то важное. Опишите мне все.

— Да нет же… — она не знала, как к нему обращаться.

Аббревиатурой — невозможно, а фамильярно-уважительное «шеф» она не произнесла бы даже под пыткой.

— Нет же, — повторила Дина. — Не забывайте, я — не мистик. Потусторонних видений у меня не бывает. Просто фантазии.

— Как знать… — задумался ОВ. — Понимаете, змея в моем доме — это чересчур символично. Признаюсь, вам удалось меня напугать.

— Вы же не думаете, что кто-то из нас… — Дина опешила.

Еще не хватало, чтобы из-за ее идиотских слов шеф перестал им доверять. А может, он не доверяет именно ей? Что он тогда заявил про свое странное к ней отношение? «Сейчас я не могу объяснить вам, в чем дело…»

— Вы неправильно меня поняли, — шеф покачал головой. — У меня уже есть враг со змеиной кличкой — я вам его называл. И этот враг очень часто думает обо мне. Боюсь, ваши видения доказывают, что он подобрался достаточно близко.

— О, нет! — Дина с облегчением выдохнула. — Мне теперь все понятно — как это я сразу не догадалась? Все у меня на чем-то основано, даже сны. Я ведь не Леня, и даже не Влад. Я услышала вчера эту кличку — Змен, и воображение нарисовала мне змею, вот и все.

— Какая она была?

— Пожалуйста… забудьте! И не считайте меня ни мистиком, ни психом, — буквально взмолилась Дина. — Просто… просто надо завести мышеловку…

— Какая была змея? — голос шефа звучал уже сердито, и она поспешила ответить, стараясь говорить небрежно, хотя образ гадюки все еще вызывал у нее беспокойство:

— Обычная. Ядовитая. Голова — как у женщины, очень неприятная дамочка. Вот и все.

— Женская? — казалось, шеф недоумевает. — Ну, вряд ли после моего рассказа о Змене вам привиделась бы женщина.

— Ну и символического смысла, значит, тут нет, раз это не Змен, а змеюка.

— Ладно, Дина, не буду вас больше мучить, — устало, без улыбки произнес шеф. — Книжку-то возьмете?

— Возьму, — твердо произнесла Дина. — Спокойной ночи!

Он вернул ей книгу и задумчиво кивнул в ответ.

Не заходя в гостиную, откуда слышались голоса, девушка отправилась к себе, находясь в странно-возбужденном состоянии. Поднимаясь по лестнице, она вдруг замедлила шаги. А ведь шеф сегодня впервые говорил с ней нормально. Пускай в его голосе не звучали приветливость и теплота, но все-таки — это был человеческий разговор!

Дина легла на кровать, бросив книжку на журнальный столик. И, глядя в потолок, еще долго перемалывала каждое, произнесенное сегодня — вслух или телепатически, слово. Она слышала, как пришла Лида, было уже очень поздно, и Дина сделала вид, что спит. Тем более что подруге сейчас явно не до нее — до самых дверей ее провожал Олег.

КРИС

Дина покинула библиотеку, унося с собой сборник его любимых стихов. Ничего удивительного. Он давно заметил, что предпочтения девушки с пугающей точностью совпадают с его собственными.

Сейчас Крису было страшно, так страшно, как давно уже не было. Он видел, что и Дина по-настоящему напугана, хотя и пытается бодриться и приписывать свои видения нервной системе. А ведь она и понятия не имеет, что теперь напрямую связана со Зменом. Что теперь она сама — его настоящая цель. Для Криса это стало уже несомненно, все его тревоги и предчувствия приобрели сегодня совершенно ясную форму. А если бы девушка знала, что Змен еще много лет назад выработал своеобразную манеру воздействия на жертв, многие из которых после гипнотического транса оставались убеждены, что на них смотрела настоящая змея, и имел особый подчерк передач информации — с росписью-змеей в конце сообщения, то напугалась бы еще больше.

Крис сел в дальний угол, выбрав то самое кресло, в котором находилась Дина во время сеанса связи, и просидел в нем около двух часов, тщательно проверяя все возможные каналы, даже те, которые просто проходили рядом. Дело близилось к полуночи, когда он вздохнул с облегчением: Враг до усадьбы не добрался. Ничья черная энергетика не протянулась сюда, в его защищенный со всех сторон дом.

Но, не догадываясь, где расположен штаб ОВ, Змен, очевидно, уже знает о существовании Дины. И Дина почувствовала, что Змен думает про нее. Наверняка этому способствовало то, что для выполнения задания девушка полностью очистила каналы, и в душе ее восстановилась тишина. И это притом, что мистические способности у Дины вовсе не развиты.

С того момента, как Крис познакомился с Корнеевой, не проходило и дня, чтобы он не вспоминал своего пророчества. Сначала он даже связал предсказанные ему страдания с ревностью. Это незнакомое ему ранее чувство оказалось столь сильным и разрушительным, что неизвестно, как бы он справился с ним, если бы не одно обстоятельство. Крис все с большим облегчением замечал, что мысли и эмоции девушки становятся все дальше и дальше от Муромцева, причем происходило это просто стремительно. Он боялся надеяться, но и не мог не видеть, как Дина близка ему. Она и сама чувствует это, подключаясь к нему всеми своими душевными силами. Собственно, только созданный им самим барьер мешал полностью наладить эту связь, для которой не нужны ни слова, ни встречи, ни даже взгляды.

Но сейчас все эти беды и надежды отступили на дальний план. Крис не понимал, как мог быть таким беспечным. Конечно, он не забыл про Врага и работу, но вот уже несколько дней все свои эмоции направляет на новое, сильное чувство, в результате чего почти перестал контролировать главное — происки Змена.

А сейчас стало ясным, как день — пророчество Михаэля имеет прямую связь с Диной и Зменом. Дина в опасности, в страшной опасности. Тут уже не до ревности. Криса просто выворачивало от страха, в иные моменты мужество полностью оставляло его. В голове появлялись самые жуткие картины — и он уже не мог отделить реальные предчувствия и информацию от собственных фантазий. От этого становилась еще более жутко.

Крис почувствовал, что самому ему, пожалуй, не справиться. Он нуждается в помощи. Но от кого ее ждать? Обратиться к ГЗ? К Главе филиала? Они посмотрят на него, как на идиота: ведь это его собственная работа — защитить человека и обезвредить врага. Для этого он и создавал свою группу. Кстати, группа. Среди ребят есть люди, способные помочь. И в первую очередь — это Леня и Влад. С Леней он поговорит, хотя… Парень влюблен в Дину, как объяснить ему, чего хочет от него шеф? Крис не был готов откровенничать на эту тему с кем-либо вообще.

Муромцев… Нельзя не признать, парень развит интеллектуально, талантлив, а его отец был одним из лучших защитников Москвы. Умен и вовсе не примитивен, как хотелось бы думать Крису. Просто ему казалось непонятным, как может Влад так спокойно проходить мимо чувств Корнеевой, даже не подозревая о них. Конечно, Нелли просто очаровательна. Как мужчина, Крис не мог этого не признать. Но если для человека этого достаточно, то можно ли считать его глубоким?

Хотя… пустой номер пытаться смотреть на мир чужими глазами. Разве любовь поддается объяснениям? Просто Крису повезло, что он любит человека, настолько родного ему по духу. Да, повезло, вне зависимости от того, будет ли чувство взаимным. Дина близка ему. Мысли, манера разговаривать, черты лица — все это «его».

Нет, Влада пора задействовать в работе, он давно к этому готов. Да и вообще — надо заканчивать с тестированиями и начинать сочетать обучение с реальной работой. Руту Крис загрузил уже сегодня — в Управлении поручили проверить и очистить некоторые точки города. Но Руту нужно привлекать и к собственным делам. Меньше всего он пока знал, как использовать Катю и Нелли — можно очень долго ждать момента, который потребует применения их способностей. Особенно Нелли — дар ее уникален, но в настоящее время занять девушку ему нечем. Катя, по крайней мере, в прекрасной физической форме, в в рукопашке с Рутой она безоговорочно выиграла. А вот победа Нелли над Лидой была смешной — Лида вообще не способна драться. Но ей этого и не надо. Руки, которые исцеляют, не должны разрушать.

Не успел он подумать про Лиду, как дверь библиотеки открылась, и на пороге появилась она сама в компании Олега.

— Извините, — произнесла она испуганно.

Наверное, парочка собиралась провести здесь время. Как хорошо, когда у людей все складывается так комфортно, легко и быстро!

Они скрылись за дверью, но Крис услыхал громкий шепот, после чего Лида вернулась одна и закрыла за собой дверь изнутри. Несколько секунд она простояла в нерешительности, пока Крис не сказал ей просто:

— Заходи!

Девушка, преодолевая стеснительность, направилась к нему.

— Шеф… — произнесла она смущенно. — Ой, как по-дурацки так называть вас…

— Называй, нормально, к сожалению, вариантов нет, — улыбнулся Крис, глядя в ее круглое, доверчивое личико.

— Я… я хотела сказать, — начала она и вдруг продолжила решительно:

— Вам нужна помощь!

— О чем ты?

Крис изумленно уставился на нее — может, он думал вслух? Он хотел отшутиться, но Лида как будто изменилась — от смущения ничего не осталось, лицо стало сосредоточенным. Судя по всему, она приступила к своим профессиональным обязанностям. Не требующим возражений голосом девушка приказала:

— Повернитесь!

И Крис, не возразив, послушно развернул кресло. Лида встала у него за спиной и положила руки ему на голову. Она даже не делала никаких «па», не водила руками, не встряхивала их, как это делают экстрасенсы. Просто стояла, как он хорошо представил себе, с закрытыми глазами. И Крис почувствовал, как его тело погружается в волну света и тепла. Он как будто очутился на море и окунулся в прозрачную, живительную воду. Стало легче и на душе — словно черная тень чьих-то острых крыльев пролетела мимо, и над головой снова засветило солнце.

Крис не знал, сколько прошло времени. Наконец, девушка убрала руки. Он снова повернулся к ней и увидел, что перед ним прежняя Лида — немножко смущенная, покрасневшая и очень довольная.

— Вам легче? — спросила она.

— Намного, — искренне ответил Крис.

— А я ведь так и знала, что вами некому заняться. Пожалуй, мне надо подлечить вас. Буду проводить по одному сеансу перед сном, по часу в день.

— Еще не хватало тратить на меня свои силы, — нахмурился он. — Я здоров, ты же видишь. Просто устал, и мучают мысли.

— Вижу. От мыслей люди и болеют. И не спорьте — я врач. И я здесь именно для этого. На это меня и благословили.

Крис знал — все истинные целители Защиты действовали только по благословению Церкви. Ведь этот дар необычайно опасен для тех, кто не знает точно, откуда берет энергию для лечения людей, да и лечение в таких руках — хуже любой болезни.

— Вот уж не думал, что выписываю себе личного доктора! — засмеялся Крис.

— Ну… я пойду? — нерешительно спросила Лида.

— Спасибо тебе.

Судя по всему, Олег ждал ее в лаборатории, потому что за дверью послышался разговор, и шаги удалились от библиотеки.

Да, конечно, ему стало легче. Неожиданный сюрприз… Сам он тоже умел облегчать чужую боль, но никто еще не научился исцелять самого себя. Жаль, что его проблему не сможет решить даже такая чудная девочка, как Лида.

Однако Крис действительно почувствовал прилив энергии. Он встал и прошелся по библиотеке. Пожалуй, стоит проехаться в город и поговорить со Стеллой. Ночи ему хватит, надо только связаться с приятельницей и договориться о встрече.

***

Они сидели в маленьком ресторанчике в центре города — одном из многочисленных мест, которые посещают москвичи по вечерам. Здесь Крис обычно встречался с друзьями — хозяином ресторана был знакомый агент Защиты, и, прежде чем прийти, Крис узнавал у Алексея, все ли «чисто». Ему нравилось это место, оформленное в стиле ресторанов начала двадцатого века.

Стелла, конечно, опаздывала. Пока он ждал ее, наслаждался живой музыкой — в заведении всегда играли пианист и аккордеонистка. Наконец, подруга появилась. Глядя на ее наряд, Крис покачал головой — лучшего способа привлечь к себе внимания она и найти не могла. Но говорить ничего не стал — это абсолютно бесполезно, изменять своему стилю в одежде Стелла не собиралась. Под шикарной норковой шубой — необъятных размеров балахон ярко-алого цвета — почти что под цвет волос. И — конечно же, новые очки, с такой же алой оправой.

— Стелла, — начал он без лишних церемоний, заказав им напитки. — Я пришел поговорить о моем пророчестве.

— О каком пророчестве? — она внимательно смотрела на него своими сказочными глазами.

— Ты прекрасно знаешь.

— Знаю, что знают все.

— Мне надо знать больше, чем знаю я сам.

— Боюсь, я не смогу тебе помочь. Пророчество сделано не мной, а Михаэлем. Может, тебе обратиться в отдел предсказаний?

Стелла, конечно, лукавила, прекрасно зная, что он не доверяет никому, кроме нее. Просто ей очень хотелось лишний раз услышать его заверения. Но сейчас ему было не до комплиментов.

— Послушай, твои намеки — четыре дня назад… Что ты видишь? Расскажи мне все, это очень важно.

Стелла откинулась на кресле:

— Крис, что я могу видеть? Если бы у меня была для тебя информация — я бы сообщила.

— А как насчет твоих рассуждений, что о некоторых вещах не стоит и сообщать, раз ничего не изменишь?

— К тебе это не относится. Ты способен знать и принять все, и потом — тебе важно понимать, что с тобой будет, хотя бы чтобы успеть передать дела.

— Тогда почему у меня осталось чувство, что ты не договариваешь?

— Скажу тебе честно: что-то, конечно, есть. У меня нет для тебя текста, просто я вижу — в твоей жизни начинается новая полоса. Но утверждать ничего не буду.

— Это плохая полоса?

Стелла замялась.

— Ну… Важные перемены не даются безболезненно. Будет трудно, Крис, но… Ты ведь и так всегда готов к трудностям и знаешь, что делать.

— Я не знаю, что делать, Стелла. Сейчас не знаю… Если бы это касалось только меня…

Они помолчали. Стелла достала дорогую тонкую сигарету и щелкнула зажигалкой:

— Значит, пришло время твоего пророчества… — задумчиво произнесла она.

— Ты так считаешь? — Крис внимательно посмотрел на собеседницу.

— Так считаешь ты. Ведь это первое, о чем ты спросил меня, — ушла от прямого ответа Стелла. — И… кто она?

Крису не нравился многозначительный тон разговора, раздражала туманность речей предсказательницы. Вот любят эти деятели наводить тень на плетень!

— Я не могу рассказать. Но мне надо понять, мог ли кто-то узнать об этом одновременно со мной, и каким образом.

Глаза Стеллы за стеклами очков стали еще больше:

— Крис… О твоем пророчестве знают все на свете!

— Я говорю не о пророчестве, а о девушке.

Стелла покачала головой:

— Откуда? Ты же не допускаешь мысли, что кто-то проник в твои мозги? Если только ты сам никому не рассказал, или кто-то не видел вас вместе. Она из наших? Очень красивая?

«Нет, женщина — есть женщина…» — подумал он и поморщился от досады:

— Не знаю… Какая разница. Послушай, ты довольно близко общалась с Михаэлем… Он никогда не говорил тебе, что конкретно имел в виду?

— Михаэль выдавал пророчества, как Нострадамус — стихами. Если и знал больше, чем говорил, то молчал.

— Ну, понятно, все вы такие… — ухмыльнулся Крис.

— Ошибаешься. Многие действительно не знают ничего, кроме переданной через них информации — обычные шифровальщики. Им пришло — они передали.

— А ты?

— Я? Я обычно вижу образ, суть происходящего с человеком или нависшее над ним. А потом очень тщательно и осторожно облекаю это в слова. У меня не бывает текста, — я вижу.

— Хорошо, — Крис коротко кивнул. — Прости, что позвал тебя. Утром я должен быть на месте. Можно, я тебя брошу здесь? Ты закажи что-нибудь еще.

Он положил купюру под салфетку, а Стелла не собиралась возражать.

— Спасибо, дорогой! Я выпью еще немножко мартини и, может быть, поболтаю с Алешей.

— Только никому не говори о нашем разговоре, — нахмурился Крис. — И если что-то узнаешь или увидишь — очень прошу тебя, сообщи.

— Крис, ты теряешься в пространстве! — Стелла обиженно поджала губы. — Мог бы и не предупреждать.

— Прости. Я действительно потерялся.

Одевшись, он вышел на крыльцо и пару минут стоял, глядя, как по узкой улочке толкаются в пробке машины. Его «такси», вызванное им к определенному времени, сможет оказаться здесь не раньше, чем через час. Крис застегнул верхнюю пуговицу куртки и отправился по бульвару пешком — навстречу автомобилю.

Эх, жаль, что Михаэля уже два года как нет в живых! Ладно, попробуем рассуждать. Стелла ничего не сказала, но зато ему стало ясно — прорицательница видит, что с ним что-то не так, что в его жизни происходят перемены. Скорее всего, она прекрасно понимает, что речь идет именно об этом пророчестве, но не хочет определенности — ведь предсказание делала не она.

Значит, кто-то в отделе пророчеств может видеть не меньше, чем Стелла. И, если там завелись мышки… Как там сказала Дина — надо ставить мышеловку? «Мышками» в среде защитников назывались агенты Врага, иногда очень тихо и долго сидящие на небольших (а иногда и довольно больших) должностях в филиале. Но, в любом случае, этот некто может знать лишь то, что пророчество начинает исполняться. Но кого оно касается конкретно — кто та самая девушка, он знать не может.

А как бы сам Крис вычислил нужный объект? Да попросту узнал бы, с кем теперь общается ОВ, кто в круге его зрения. Крис — агент-одиночка, он практически ни с кем не вступает в контакт. Все его знакомые женщины — сотрудники Защиты, с которыми он работал много лет. Вряд ли он познакомился бы с кем в электричке. Получается тупик, если только…

Он резко остановился. Кто знает, что у него появились стажеры? Группу отбирали очень тихо. На кого они будут работать, сообщили только тем, кто был принят. Остальным объясняли, что нужны сотрудники для особого агента. ОВ — не единственный засекреченный агент такого уровня. О его существовании — точнее о существовании Защитника с такой аббревиатурой — все знали, но никто не знал, кто он. Круг людей, знавших его лично, крайне ограничен. Все они надежные и давние друзья. Стелла, Виктор, Марго, Алексей, с которым сегодня он даже не успел поздороваться… Конечно, ГЗ никогда не теряет связь с бывшим сотрудником. Ну, и, разумеется, еще несколько людей, подчиненных лично Крису.

Об отборе студентов для его группы знал только ректор Университета, которому он доверял, как себе. И, разумеется, Глава Филиала. Рассказать об этом друзьям просто еще не было случая. Не рассказал сегодня, сам не зная, почему, и Стелле. Может, боялся увидеть в ее глазах иронию, уж больно типичная ситуация: он — руководитель, она — стажер. Звучит абсолютно пошло.

Так откуда о существовании Дины узнал Змен? Нет, надо все проверить внимательнее. Были преподаватели, которые занимались тестированием студентов. Были начальники патрулей, в этот день обеспечивающие безопасность в электричке. Пусть никто не подозревал, что речь идет об ОВ, но, если человек ведет двойную игру, он наверняка способен провести параллели. А может, кто-то из группы не выдержал и похвастался сокурсникам? Все ведь живые люди…

Крис увидел свою машину. Кивнув водителю, он залез на заднее сиденье и закрыл глаза. Итак, начнем сначала. Действительно ли Змен знает о существовании Дины или только ищет ее? На самом ли деле все это имеет отношение к его пророчеству? И почему так трудно стало определять, верна ли информация, доверять собственным ощущениям? В голове не было ясности настолько, что Крису порой казалось, что он вообще занимается ерундой, и ничего не происходит, а порой — что пока его нет в усадьбе, уже произошло что-то страшное.

Когда «Запорожец», на который он пересел в Дарницыно, подъехал к дому, на улице начинало светать. В комнате на втором этаже слева, самой близкой к флигелю, он заметил движение. Кто-то уже встал.

***

Помедлив секунду у крыльца, Крис решил войти не во флигель, а через центральный вход. Анна, которая, казалось, никогда не спала, точно зная время его прибытия, сразу же побежала организовывать ему кофе.

Крис прошел в гостиную — там еще было прохладно, но камин оказался уже растоплен. До чего ему все-таки повезло с экономкой! Собственно, Анна была его дальней родственницей, что весьма способствовало сердечности их отношений.

Когда он услышал шаги на лестнице, то уже понял, кого сейчас увидит.

— Всегда встаешь в такую рань? — Крис взглядом показал на часы.

— Нет, обычно чуть позже, — Влад помолчал. — Можно поговорить?

— Конечно. Слушаю тебя.

Парень сел в кресло напротив него. Держался он, как всегда, уверенно, сидел свободно, положа ногу на ногу, но в глазах было напряжение.

— Сегодня ночью вы думали обо мне, — то ли утвердил, то ли спросил Влад. — Я рано лег после теста, но проснулся и почувствовал.

— Верно.

Крис оценил это заявление. Собственно, надо быть достаточно тонко настроенным, чтобы услышать и распознать, кто о тебе думает. Хотя интуиции Влада тоже способствовал проведенный сеанс связи — каналы после тестирования остались незашлакованными.

Влад вопросительно смотрел, ожидая продолжения, но Крис молчал. Пауза затянулась, и парень не выдержал:

— Могу я узнать, о чем речь?

— Этого ты не почувствовал? — не удержался Крис. — Ладно, не сердись. Я просто думал об одном деле, в котором ты мог бы мне помочь.

Он видел, как обрадовался Муромцев, хотя и пытался изобразить на лице спокойную внимательность. Пришла Анна, увидела Влада и пошла на кухню за второй чашкой.

— Дело очень деликатное, — продолжил Крис. — У меня есть подозрение, что кое-кому стал известен состав нашей группы. Это может быть связано с Университетом. У Змена всегда были агенты именно среди студентов. Может быть замешан и кто-то из преподавателей. Надо понять, откуда растут ноги. Вспомни все подробности отбора, проанализируй каждого связанного с этим человека — даже тех студентов, которые отсеялись на самом первом тестировании. Ну, сам знаешь, как действовать. Методично, подробно, восстанавливая всю картину.

Крис видел: Муромцева ждал другого.

— Это все? — разочаровано произнес он.

Владу наверняка хотелось продемонстрировать все свои возможности. Крис нахмурился:

— Это очень важно для меня. Ты изучал проникновение во Взлом. А это проникновение Взлома в Защиту. Что может быть важней?

— Хорошо, шеф, — выражение лица Муромцева стало серьезным. — Когда доложить о результатах?

— Как только они будут, разумеется. Постарайся не тянуть. Можешь завтра не участвовать в дневном сеансе связи, уверен, ты с этим прекрасно справляешься… Остальным рассказывать не стоит, но если решишь, что кто-то из них мог случайно проговориться в Университете — приходите ко мне вместе.

***

После ухода Влада Крис, после очередной ночи, проведенной на ногах, задремал прямо в кресле и очнулся только когда услышал, что народ собирается в столовой. Анна предусмотрительно закрыла дверь и не пускала никого в гостиную. В комнате уже было тепло от камина, да еще солнечный свет пробивался сквозь занавеску. Крис вскочил на ноги и отправился к себе во флигель — хотя бы умыться.

Приведя себя в порядок, Крис снова спустился вниз. Стажеры, не получившие никаких указаний после завтрака, разговаривали в гостиной. Не было только Влада и Руты — они, очевидно, приступили к выполнению заданий. Вечером, решил Крис, он поговорит еще и с Леней. Парень умеет держать язык за зубами. Надо рассказать ему все, что известно про Змена, исключая, конечно, тему Дины, и попросить поработать в этом направлении. Хотя… не видя человека лично или на фотографии, даже очень продвинутый предсказатель мало что сможет. А фотографии Змена в свое время исчезли — отовсюду, из всех архивов, личных дел, и даже из школьной картотеки. Лишь немногие знали его в лицо и могли составить фоторобот. Тем более что для ясновидящего подобное изображение не несло никакой информации, так как не имело энергетической связи с человеком.

Лучшим способом что-то узнать о Змене было бы разрешить Леониду поработать с ним самим — с Крисом. Но этого делать нельзя, и не только из-за Дины. Никому нельзя доверять свою голову и судьбу — это было правилом особого агента. За последние десять лет он впервые разрешил подлечить себя только Лиде — вчера вечером. К тому же для Лени эта нагрузка может оказаться непосильной — Крис давно закрыл себя от всякого проникновения. Так что Леня сможет узнать только то, что ему «позволят» узнать.

Крис поздоровался со всеми, но ничего не стал объявлять, просто сел в свободное кресло и задумчиво уставился на огонь. В ожидании его указаний все продолжали негромко беседовать, только изредка поглядывая в его сторону, но не решались побеспокоить. А он все пытался привести мысли в порядок.

Дина тоже была здесь. Кажется, она не выспалась. Крис даже не смотрел в ее сторону, он просто чувствовал ее состояние, «видел» движения, слышал голос. Девушка разговаривала с Ником — они спорили. Но мыслями своими была далеко. Крис знал, что она думает сейчас о нем, и необыкновенное тепло разливалось у него по всему сердцу. «Нормально ли это, — подумал он, — что я вижу ее волнения на мой счет? Разве так должны развиваться отношения? И, собственно, что нам обоим делать дальше? Может, нам всегда будет достаточно просто знать?»

Раньше он не представлял, что боль и страдание могут приносить еще и небывалую радость. Такое чувство, что душу зажимает в тиски, выворачивает наизнанку, а предложи от него избавиться — и он в ужасе откажется. Как он жил раньше? Чем было его существование? Новые ощущения заполняли каждый миг жизни.

Да, сегодня, сейчас, ему даже показалось, что возможно и личное счастье… Нет, Дина не любит его, даже не готова об этом думать. К тому же, он сам основательно запутал ее своим обращением. Но он не мог не видеть, что мысленно она постоянно подключается к нему, связана с ним, нуждается в его обществе.

Крис вспомнил стихи из той самой книжки, которую Дина унесла из библиотеки:

Чем больше счастья мне, тем больше боли…

Любить и быть любимым — тяжкий крест.

Я не могу представить априори,

Что нету у меня того, что есть…

Боязнь утраты… Нет, невозможно даже думать об этом, не разрывая сердце на мелкие кусочки. А не думать не получалось.

ДИНА

Ник кипятился, доказывая ей, что рассказы Честертона об отце Брауне достаточно наивно звучат в настоящем, и что никто сейчас не будет воспринимать информацию, поданную таким способом.

— С одной стороны твой англичанин пытается казаться многозначительным, но на самом деле — слишком предсказуем.

— Неправда! — отвечала Дина. — Следить за его парадоксами — одно удовольствие. И потом — ты читал у него что-нибудь, кроме «Отца Брауна»?

На самом деле ей не хотелось сейчас спорить, тем более об одном из своих любимых писателей. Олег с Лидой стояли у окна и о чем-то шептались — они теперь практически не разлучаются. Катя в одиночестве застыла в кресле — наверное, вспоминала оставшегося в Москве бой-френда. Нелли в отсутствие Влада сидела у журнального столика и рисовала на бумажке чей-то изящный профиль. А Леня стоял у окна, рассеянно прислушиваясь к спору и не вступая в него.

А Дина могла думать только об ОВ. Он сидел в самом дальнем кресле у камина, опершись головой на руки и поставив локти на колени. Сидел и молчал, но Дину не покидало странное ощущение, что его мысли связаны с их вчерашним разговором в библиотеке. Она снова почувствовала досаду. За ночь страшный образ выветрился у нее из головы, комната была залита светом, и ей показалось, что она просто обманщица, отвлекающая шефа на чепуху.

Она почти не смотрела в его сторону, но чувствовала, что он расстроен или озабочен, и поймала себя на том, что ей хочется подойти к нему, присесть рядом на корточки и, взяв его руку в свою, спросить: «Что с тобой?» От таких мыслей она настолько смутилась, что даже покраснела и загородила лицо рукой, как если бы нечаянно произнесла это вслух. Со свойственной ей иронией подумала: «Забавно, как бы он среагировал? Наверное, спросил бы: «Дина, вы переутомились?»

Неожиданно ОВ поднялся.

— Так, господа. На сегодня у нас запланирован сеанс связи с шумовыми помехами. Мы все вместе останемся здесь.

— Надо позвать Руту с Владом? — подняла голову Катя.

— Незачем. У них есть задание.

Он взял пульт и включил телевизор. Подумал, и вставил диск в магнитолу. Услышав запись, Дина подняла брови и встретилась взглядом с ОВ. Тот кивнул:

— Вот именно. А вы что хотели? Пятую симфонию Бетховена?

Кажется, они понимали друг друга с полуслова. Шеф поставил самую мерзкую для Дининого слуха попсу. Громкость он сделал не самую большую, но сосредоточиться стало почти невозможно. К тому же он открыл дверь в коридор и в столовую, откуда слышалось, как Анна гремит кастрюлями, в очередной раз натирая их до блеска.

— Не буду сочинять для вас задания. Просто напишите на бумаге, что собираетесь передавать, во сколько и кому, и отдайте мне листки. Я тоже поболтаю с вами, если не возражаете, — улыбнулся шеф.

«Интересно, — подумала Дина, — вчера он общался телепатически только со мной или с кем-то еще?» Они снова встретились глазами, и Дина почувствовала, как у нее участился пульс.

Сегодняшнее тестирование проходило куда напряженнее, но веселее, чем вчера. Было забавно сидеть в одной комнате, смотреть друг на друга и при этом получать мысленные сообщения. Олег передавал всем что-то забавное, и периодически кто-то едва удерживался от смеха. Телевизор и музыка Дине практически не мешали. Она быстро сосредоточилась, отключив шумовые помехи. Сейчас она чувствовала себя гораздо бодрее и уж куда увереннее, чем ночью.

Дина назначила все свои передачи очень близко друг к другу, и поэтому отделалась быстро. Теперь она сидела, ожидая сообщений от Нелли и Леонида. А шеф молчал. Может, с кем-то он и выполнил обещание «поболтать», но только не с ней. Однако Дина чувствовала, что он не забыл про нее.

Она перевела взгляд на телевизор — давненько ничего не смотрела просто для развлечения, особенно пока училась в Университете. Там все больше занимались информацией и расшифровкой телевизионных сообщений, изучали способы влияния на людей с помощью откровенной и скрытой пропаганды. Стараясь не уходить со связи, Дина одновременно начала прислушиваться к теленовостям. В разделе криминальной хроники показывали парня, ворвавшегося в обычное отделение Пенсионного фонда. Преступник нанес несколько ножевых ударов первым встречным. Показали и самого парня. Дина всегда в ужасе смотрела на подобных людей — обыкновенные, нормальные, порою даже симпатичные лица, и не могла понять, что творится в их душах. Но в глазах у этого было нечто особенное. В них словно что-то застыло, он смотрел в одну точку, и лицо его казалось неподвижным, как маска. Он спокойно отвечал на вопросы об его имени, возрасте и роде занятий, но так и не смог вразумительно объяснить, что плохого сделали ему люди, на которых он напал.

Дина сразу поняла, что человек находится под воздействием и до сих пор не вышел из этого состояния. Она обернулась к шефу, встретилась с ним взглядом и тут же получила от него сообщение: «Мне знаком этот стиль, одна школа, но другой почерк. Возможно, ученик превзошел учителя. За одну неделю я вижу пятого несчастного — и это только в новостях». Шеф как будто разговаривал с ней — она слышала интонации и его тихий спокойный голос. В отличие от посланий друзей, его сообщения не напоминали напряженную шифровку.

Не успела девушка ничего ответить, как с ней связалась Нелли. Дина осталась в недоумении — Нелли снова выслала картинку, причем ту же самую. Кажется, девушка решила не утруждать себя созданием чего-то нового. И сразу, следом за Нелли, на связь вышел Леонид и опять передал ей нечто странное. «Ты сама будешь смотреть в эти глаза», — гласило его сообщение.

Дина покачала головой. В чьи глаза она будет смотреть? О чем он? О преступнике? Кто-то с такими же отмороженными глазами нападет на нее? Если Леня знает что-то важное, почему не подойдет и просто не расскажет? Вчера весь вечер Леня избегал ее. Разве они не друзья? Дина разозлилась и твердо решила после сеанса поговорить с приятелем.

На экране уже показывали прогноз погоды. Продолжая смотреть в телевизор, Дина подключилась к шефу и спросила в ответ: «И чья же это школа?» Она старалась, как и он, говорить естественно. Ответ был коротким. «Змена», — передал ОВ, встал, подошел к телевизору и выключил его. Стоявший ближе всех к магнитоле Олег по сигналу шефа прекратил дискотеку.

— Закончили, — вслух сказал ОВ.

Сразу же в дверях появилась Анна и сообщила, что до обеда еще рановато, но она приготовила им гренки с кофе.

— А можно мне чаю? — попросила Дина, и отправилась уже было вслед за остальными в столовую, как услышала, что ОВ, так же мысленно, как и до этого, попросил ее остаться. Сердце у нее бешено заколотилось. Но Леня тоже не покинул гостиную. Шеф дал им знак, и оба отправились вслед за ним в его кабинет на второй этаж. Сели на диване рядом. Вопросов никто не задавал. ОВ заговорил, как будто продолжал начатую внизу беседу:

— Итак, как я уже сказал вам обоим — это особый почерк. Человек, подвергшийся воздействию, остается самим собой, но только до определенной степени. Как только вопросы касаются того, кто его загипнотизировал, или того, что он совершил, пока находился в трансе, он перестает осознавать реальность и помнить себя. Причем срок такого воздействия практически не ограничен, когда речь идет не об агенте, а о простом человеке. Правда, на подобный гипноз способны многие. А вот глаза парня сказали мне кое-что еще. Словами объяснить это сложно, но только Змен в свое время оставлял подобный след на лице жертвы.

— Значит, это был Змен? — уточнила Дина.

— Нет… — ОВ задумался. — Все-таки не он. Сам Змен никогда не умел руководить зомбированными и направлять их действия, особенно в таком масштабе. Он просто измывался, разрушал человеку психику и выкидывал его. Но агент, способный запрограммировать человека на длительное время — это очень сильный взломщик. Я думаю, он у Змена в подчинении, или когда-то был под его влиянием.

Дину так и подмывало спросить обо всем, что знает ОВ про этого Змена, и откуда они знакомы так близко, что шефу известен и подчерк, и стиль, и способности взломщика. Но она удержалась — захочет, расскажет сам. ОВ посмотрел на нее в упор:

— Дина, когда отправитесь в город, будьте предельно внимательны. Увидите подобных отмороженных личностей — сразу связывайтесь с Рутой и уходите подальше.

Она возмутилась:

— Как это — уходите? Это же моя задача — понять, кто они и откуда, и кто ими управляет! Тогда какой вообще смысл отправлять меня на эту вылазку?

С удивлением Дина заметила, как шеф опустил глаза. Да он и в самом деле не хочет, чтобы она участвовала в мероприятии!

Конец ознакомительного фрагмента.