Сборник материалов #конференция_СОВет

Галина Игоревна Шляхова

Комфортное сосуществование людей и животных на городских и особо охраняемых природных территориях: российская и международная практика. Сборник материалов конференции 2019 г., под общей редакцией Г. И. Шляховой.

Проблемы и перспективы формирования этичного отношения к животным в России и за рубежом

Перспективы формирования и устойчивости модели этичного общества

Шляхова Галина Игоревна

учредитель и руководитель

АНО «СОВет»

Москва

[e-mail]

Деятельность зоозащитной отрасли выстраивается вокруг двух ценностных осей — гуманность и этичность. Именно на эти понятия ссылаются в медиапространстве подавляющее большинство людей, занимающихся правами «братьев меньших». Вместе с тем узуальное значение обеих лексем, зафиксированное в современных словарях русского языка, с животными не коррелирует. Обратимся к источникам.

Согласно Толковому словарю Ушакова [1] «гуманный» означает «человечный, отзывчивый, внимательный к чужой личности, культурный». В словарных статьях того же источника находим: «Этичный — допустимый с точки зрения требований этики, соответствующий правилам поведения». В свою очередь «этика» имеет два значения: 1. Философское учение о нравственности, о правилах поведения человека. 2. Нормы поведения, мораль, совокупность нравственных правил среди членов какого-нибудь общества, какой-нибудь общественной группы, профессии.

На сегодняшний день новое понимание и применение слов ещё не закрепилось в качестве языковой нормы и является отклонением от словарной статьи, однако постепенно их семантическое поле вбирает в себя новые оттенки значения. Для носителей русского языка ХХ века этичность и гуманность являлись понятиями, регулирующими отношения между людьми, внутри общества, но не распространялись на обращение с животными. Теперь их контекстуальное употребление расширяется, что свидетельствует о пересмотре ценностных установок: языковая картина мира, концептосфера языка отражает сознание и убеждение нации [2], то есть в данном случае можно говорить о лингвоантропологическом признаке трансформации восприятия обществом животного мира.

В рамках развития концепции этики с середины ХХ века выделяется обособленная область знаний — биоэтика. Американский учёный Ван Ренссел Потгер, который первым ввёл данный термин, понимал под ним междисциплинарные исследования, призванные объединить биологическую науку и общечеловеческие ценности ради «выживания человека и улучшения его жизни» [3]. Иными словами, основоположник научного направления ставил в центр его внимания интересы человеческого общества, и лишь позже в качестве «побочной» задачи биоэтики некоторые авторы (например, [4]) провозгласили ответственность человека перед другими живыми организмами.

Смена парадигм и эволюция ценностей всегда оказывается длительным процессом. Поэтому, хотя в последние десятилетия всё очевиднее проявляется тенденция растущего внимания к правам животных и развития идей гуманности и этичности по отношению к ним, такого рода концепции внедряются медленно и имеют множество ограничений.

Примером тому может служить российское законодательство. В конце 2018 года был принят Федеральный закон «Об ответственном обращении с животными» от 27.12.2018 №498-ФЗ [5], который не без оснований рассматривается зоозащитной отраслью в качестве важного достижения. В самом деле, это первый в государстве самостоятельный нормативно-правовой акт федерального уровня, который нацелен на соблюдение прав и охрану интересов животных. Между тем многие положения данного документа существенно сужают сферу его применения. Так, в пункте 2 статьи 1 оговаривается, что принципы ответственного обращения с животными не относятся «к отношениям в области охраны и использования животного мира, отношениям в области рыболовства и сохранения водных биологических ресурсов, отношениям в области аквакультуры (рыбоводства), отношениям в области охоты и сохранения охотничьих ресурсов, отношениям в области содержания и использования сельскохозяйственных животных и отношениям в области содержания и использования лабораторных животных» (выделения автора). То есть на данные категории животных не распространяются в числе прочих положений закона запрет на «проведение на животных без применения обезболивающих лекарственных препаратов для ветеринарного применения ветеринарных и иных процедур, которые могут вызвать у животных непереносимую боль» (ст. 11) и «отношение к животным как к существам, способным испытывать эмоции и физические страдания» (ст. 4). Между тем именно для животных сельскохозяйственных и лабораторных наиболее актуален был бы данный формат признания прав и защиты.

При этом пункт 4 статьи 4 содержит объяснение, на основании чего в законе произведена сегрегация животного мира: российское общество руководствуется научно обоснованным сочетанием «нравственных, экономических и социальных интересов человека, общества и государства». Следовательно, гуманность, этичность и ответственное обращение предусмотрены в тех случаях, когда этого не только требует нравственность, но когда это к тому же экономически выгодно, социально полезно и подтверждается научной необходимостью. В этой связи становится понятным, почему закон об ответственном обращении с животным очерчивает круг правового регулирования не исходя из биологического определения, согласно которому к царству Животные принадлежат все гетеротрофные эукариаоты, среди которых, кстати говоря, и сам человек, а в соответствии с классификацией животных по их функциональности в человеческом обществе. Ведь животные одного и того же биологического вида могут как попадать под зоозащитную юрисдикцию, так и исключаться из неё: мыши и кролики могут быть лабораторными или же домашними, корова может содержаться в фермерском хозяйстве, а может в контактном зоопарке. Конкретная особь имеет или не имеет право на ответственное обращение в зависимости от того, в каких целях она была заведена, причём в течение жизни её статус вполне может меняться (например, если зоозащитники выкупают подопытных животных из вивариев и помещают их в семьи в качестве питомцев).

Конец ознакомительного фрагмента.