Любовь нечаянно ворвётся

Галина Ивановна Губайдуллина, 2022

Внимание принцев – огнедарца и фея, внимание оборотня и эльфа. Кто из них по-настоящему оценит душу и полюбит простую девушку из людей? Хотя она и не совсем простая…

Посвящается моему сыну Ринату Губайдуллину.

Ты ушёл за Грань, но навсегда в моём сердце, мой любимый сын.

Ты был самым добрым, отзывчивым и щедрым человеком.

1 глава

Крепкий пятидесятилетний мужчина в сером простом сюртуке, чьи тёмные волосы в низкой косичке, он стоит на крыльце пансионата в лесистых горах, говорит престарелой полноватой даме в бесформенном чёрном платье в крупный белый горошек:

— Я реализовал все свои мечты и планы по строительству этого двухэтажного коттеджа.

— Прислугу ты, сын, набрал хорошую, но лучше всех работают твои трое детей. Старший Рафаэль — усердный парень двадцати лет. Девятилетний Томас шустро в прачечной помогает. А душка Сайн восемнадцати лет — самая привлекательная из гувернанток. Ей, не скупясь, чаевые так и отсыпают.

— Один Том на меня и похож.

— Зато Раффи и Сайн — прекрасные блондины.

— Лишь бы их психика была устойчивей, чем у их матери.

— Такое случается, Артур…Люди сходят с ума… Но она заболела, когда Сайн маленькая была… Не думаю, что старшие дети будут страдать от той же депрессии и тоски. Если Раффи сдержан и задумчив, то уж его сестра всегда улыбчива и приветлива. А вот Томас у вас родился, когда твоя жена Тина чуть ли не на цепи сидела…

Мужчина сморщился и отвернулся.

Глухо выжимал из себя слова:

— Прости, демон попутал…Своя же баба, хоть и связанная да полоумная. К тому же такая прелестная красавица, даже болезнь не изменила этих точёных черт…После родов младшего Тина и спрыгнула с крыши нашего прежнего дома…

— Когда ты нашёл её в лесу, вмёрзшую в лёд, я молила тебя выгнать её из дома, но ты прикипел к этой милашке!

Артур Уолден повысил голос на мать:

— Куда бы она пошла?! Она ж память потеряла!

Рядом с крыльцом спикировал горгулья полицейский.

Старушка схватилась за сердце и посетовала:

— Вы призваны оберегать народ, а ты чего народ пугаешь?

— Вашему санаторному пансиону оказана честь. Здесь инкогнито остановится на отдых королевское семейство огнедарцев. По нашим сведеньям, сейчас у вас лишь парочка постояльцев, коих мы вывезем и сотрём память, — донёс до их сведенья служивый, превратившись в человека в доспехах.

Майское погожее небо запестрело другими горгульями, которые, совершая посадку, оборачивались людьми.

Из телепорта вышла венценосная семья, правда, без главы — короля. Королева из рода весенних фей Вернонна в розовом атласном приталенном платье, по бокам которого широкой каймой от талии до подола идут декоративные головки белых роз. Подол, грудь и заднюю часть платья, приподнятую фижмами, украшает чёрное кружево. Сама прекрасна, но с хитрой, циничной улыбкой на устах.

Престолонаследник тридцатилетний Лендер Цинельм очень схож с матерью. Тот же каштановый цвет волос с прядями редкостного шафранного цвета. На красивом лице суровая гримаса недовольства. Длинные ноги в белых колготах кальце и в оранжевых сапогах из мягкой замши. Из под бежевой куртки с рукавами «фонариком», что сшит из ярких фактур, виднеется алая рубашка камича, расшитая золотом по вороту. Через вырезы рукавов видны красные всполохи этой нательной вещи. На светлом ремне выпуклые ромбы чёрного агата. Белый длинный плащ подбит белым же мехом.

Второй принц двадцати лет Франциск рыжий, как отец-король, с коротким носом, как тот же родитель, непривлекателен. Одет в белую куртку, синие замшевые брюки в обтяжку, рубашка оранжево-красная. Синий ментик (короткий плащ) завязан через левое плечо с опушкой серого цвета.

Принцесса Паупер, девочка лет семи, в белом платьице с пуховой шалью на плечах и маленькой собачкой в руках. Девочка похожа на мать.

Владельцы пансионата с особым почтением бухнулись в поклоне на коленях.

Прибывшие оглядели новенькое строение на берегу реки.

Из серых камней монолитное здание, посредине донжон из серых же кирпичей. Одна из стен затёрта штукатуркой и побелена в белый цвет. Возле этой стены расположились домики для прислуги и конюшня с псарней, кои также заштукатурили и побелили.

По бокам строений пирамидальные высокие ели, несколько сосен. Вдоль берега цветущие кустарники акаций. Сзади пансионата высокая светло-серая скала, поросшая снизу лишь кустарником. А дорога из санатория идёт через лес, вдали которого виднеются сопки и гольцы (небольшие скалы, поросшие дебрями деревьев).

Жёлтые небольшие панели из солнечной сосны на стенах фойе, украшены небольшими этюдами картин. Чёрный пол с золотистой ковровой дорожкой. Чёрные шторы с переливом золотого отражения. Белые люстры в золочёных квадратах на белом потолке. Белые двери. Чёрная лестница.

Все гувернантки, находившиеся в фойе вестибюля, грохнулись в книксен. И тут из-за поворота лёгкой походкой бесшабашной нимфы вынырнула Сайн Уолден. Кронпринц оглядел её со смесью призрения и скуки. Франциск бесстыжим взглядом оценил все ценности фигуры, особенно долго его взгляд задержался на тонюсенькой талии. И девушка почувствовала: намеренья у младшего принца явно недобрые. Высокие, средней ширины, чёрные брови делали её лицо утончённым и женственным. Все черты лица совершенны: средней длины нос, длинные припухлые губы, высокий лоб. Её белоснежные волосы уложены в косу, в которую вплетены жёлтые цветы. Узкие рукава белого платья три четверти окаймлены кружевными оборками. Прямая юбка платья. Корсет на талии заканчивался острым углом — шнипом. Сзади на спине шнуровка. При виде коронованных особ Сайн присела в изящном реверансе.

Принцесса вопросила у матери:

— Мам, а чем отличается ведьма от феи?

— Настроением, — сообщила королева.

Паупер недоумённо поразилась:

— Тогда почему тебя все фея называют, а не ведьма? Ты ж последнее время всё время злая, вон и весну запоздалую создала.

— Друзей у меня мало осталось, вот и тоскую. Всех твой папаша разогнал.

Владелец курортного отеля вошёл в здание, сам распахивая двери, и позвал высокопоставленных постояльцев за собой в лучшие номера пригласительным жестом.

Поднимаясь по лестнице, девочка продолжала донимать мать:

— Мам, а кто такие ангелы?

— С крылышками, летают.

— Кусаются?

— Нет.

— Но горгульи же кусаются, и грифоны клюют врагов. И крылатые львы кусаются…

— О, огненный бог Агни, все вопросы к гувернантке! А у меня лопнуло терпение!

— Лопнуло терпение? Как мяч? Надуй заново!

2 глава

Сайн помогает на кухне шинковать морковь для плова.

Коротконогая собака породы корги вращает вертел, где запекается мясо оленя.

Сегодня тут не протолкнёшься, много прислуги помогает.

Бабуля прикрикнула на зазевавшуюся внучку:

— Сегодня твоя работоспособность вообще не пришла с тобой? Имей совесть, нам надо угодить королевской семье!

В царство булькающих котлов вошёл младший принц. Величаво глянул. Все молодки умильно и сладко заулыбались, стали строить глазки. Все, кроме Сайн. Она вняла призывам бабки и с двойным усердием кромсала морковь на тоненькие пластики.

Игнорируя призывные взгляды простеньких девиц, Франциск подошёл к красавице-блондинке, снисходительно разрешил кивком головы говорить ей в своём королевском присутствии, выспрашивая:

— Что у вас на первое?

— Суп с фрикадельками и фасолью, — отвечала Сайн.

— А на второе?

— Второе ещё не готово…хоть самой на стол ложись…

— Первого не надо. Два вторых, пожалуйста.

Девчата хихикнули. Дочь хозяина пансионата покраснела.

Отбилась иронией:

— Не знала, что в королевской семье принято употреблять на обед сырых людей.

Рыжий принц насупился и прикрикнул:

— Говорлива больно! Шуток не понимаешь?! Иди в мою комнату и убери из вазы цветы. Я не люблю адонисы.

Бабушка шепнула внучке:

— Будь осторожна. Ты так красива, что даже я хочу тебя трахнуть.

Графитового серого цвета стены номера младшего принца. Трюмо с лакированным чёрным деревом шкафчика внизу. Шкаф для одежды с такими же лакированными чёрными дверцами и посредине с двумя зеркалами, бока шкафа отделаны серебристым металлом. В том же стиле прикроватные тумбочки, на одной из них стоит ваза с адонисами. Крупные серые пуфы на чёрных ковриках на белом полу. Чёрные мягкие изголовье и изножье кровати с металлическими серебристыми украшениями. Серебристое покрывало с чёрными и серебристыми подушками. Белые шторы.

Девица Уолден с букетом из синих и белых адонисов шла из номера Франциска к дверям, как на пороге возник сам постоялец.

Послал комплемент:

— Бесподобно прекрасна.

— Я устойчива к лести, Ваше Огненное Высочество.

И попыталась обойти принца. Хулиган ущипнул ту за ягодицу. Девушка взвизгнула и отскочила вглубь комнаты.

— Это неприлично! — взвилась Сайн.

— У меня по вечерам по графику всегда пьянка и разврат.

— А я таковой веселухой не являюсь, чтоб парней развлекать.

Высокомерная ухмылка не сходила с лица юноши.

Он удивлялся:

— Передо мной частенько голые девки танцуют, сиськами трясут, а ты меня не хочешь…Почему?

— Не оскорбляйте мои уши всякими непристойными подробностями, Ваше Высочество.

— Тебя оскорбляет моя благосклонность?! Да у тебя от радости созерцания такого высокопоставленного лица должны бабочки в животе порхать!

— Нет у меня в животе никаких бабочек. Там котлетка и кабачки.

— Спрошу прямо: интим желаешь? — глумливо предложил подонок.

Дева ошарашено попятилась.

— Молодой человек, Вам стыдно бывает? — раздался голос бабули от дверей, — Зачем мою девочку пугаете?

Франциск забубнил себе под нос:

— Совсем старушки обнаглели! Скачут, мельтешат перед глазами… — и уже погромче попытался прогнать пожилую женщину, — Да пошла ты на хрен!

— Ваше Высочество, я была там больше, чем Вы на свежем воздухе. Утомилась туда ходить. А то выйдешь в поле с лопатой и, ну, копать этот полезный овощ. И мы хоть не аристократических кровей, а ругаться себе при гостях быдловскими выражениями не позволяем, — отвечала пожилая дама.

Сайн метнулась к бабушке, и родственницы вместе вышли из номера младшего принца.

Старушка ворчит:

— У мужиков только на уме забота, чтобы не вымерло человечество и население всех остальных сущностей.

— Как же мне надоели приставания и разглядывания в упор!

— По крайней мере, взгляды не могут скомпрометировать.

— А мне так неловко, будто они на мне дыру сверлят.

3 глава

В столовой узорные светлые паркетные квадраты пола. Белый лепной потолок с жёлтой люстрой. Серо-голубые стены с белыми панелями посредине, в коих золочёные бра. Мраморные чёрные колонны с серыми разводами. Серый камин с зеркалом наверху. Белая мебель с бежевой росписью. Стулья очень мягкие с дополнительной подушкой в серо-голубой гамме. На серо-синей скатерти белые тарелки. Жёлтые шторы. По углам в широких белых ёмкостях деревца с густой листвой. На серых подставках в белых вазах алые цветы.

Королевская семья расселась за столом.

Принцесса Паупер испуганно делилась впечатлениями:

— Мама, оказывается, корова сама молоко не даёт! Молоко из неё силой выжимают! Мне мальчик Том показывал.

Упомянутый парнишка, прислуживающий с другими слугами у стола, хмыкнул и выронил из рук соусницу.

— Сорванец и негодник! — прикрикнул на него старший брат красавец-блондин Рафаэль.

Девочка вступилась за приятеля:

— Не орите на моего друга. Ребёнку очень трудно вести себя прилично, если он никогда не видел, как это делается. Вот заберу вашего Тома к себе во дворец, там и научат этикету.

Королева оглядела неказистого пострела и удивилась:

— Этот ребёнок какой-то неэстетичный…Может, лучше заберём его старшего брата? Этого нам папа забрать не разрешит, — решила схитрить Вернонна.

Служанка вытирает пятно от соуса и подбирает осколки белого фарфора в савок.

Паупер размышляла вслух:

— Папа, конечно, главный в доме, и даже в стране…но, мама, хозяйка папы! Как ты скажешь, так он и сделает! К тому же, у тебя был друг наподобие этого слуги Рафаэля — эльф Мэлор Меркред, которого папа выгнал.

Речь принцессы прервал Том:

— Не хочу в твой дворец. У меня тут лодка, рыбачу. У меня тут лес, на охоту хожу.

— А ещё работаешь в прачечной! И в хлеву с животными помогаешь! — подсказала ехидно дочка короля.

— Да. И горжусь, что папе помогаю, — закивал Том, — А ты знаешь, что такое трудолюбие?

— Это, когда трудно любить, да? Как тебе, да?

Взрослые за столом захихикали.

Слуги улыбнулись.

Мальчишка покраснел и опустил голову, разглядывая носки ботинок.

Сайн застилает белое покрывало с выбитыми узорами в номере кронпринца. Комната очень милая. Белый плотный матерчатый штоф в малиновую розочку на стенах. Белая мебель. Бежевый ковёр. Нежного салатного цвета потолок.

Принц Лендер вошёл и высокомерно оглядел красавицу.

— Ухожу, Ваше Высочество, — выпрямилась она, в последний раз проводя по покрывалу.

Тут же присела в реверанс, отдавая дань его аристократическому происхождению.

В лицо красивому высокородному она смотреть боялась. Зато тот вперил в неё заинтересованный взгляд.

Он ухмыльнулся и поделился радостью:

— Мой братишка матерился два часа кряду из-за сорванного адюльтера…Это ты его расстроила?

— Гадкий человек Ваш брат, Ваше Высочество, — опустив голову, Сайн делилась умозаключениями, — Уж простите за откровенность. Вы бы на него повлияли…

— Переубедить других тяжело, а уж понять — вообще невозможно. Хотя брату от тебя надо было то, чего обычно хотят молодые, здоровые парни.

— Ну, а как же воспитание?

— Нам, принцам, можно всё. Я вот тоже не прочь пристать к тебе.

Девушка попятилась к балкону.

Бубнила:

— Какое пристальное внимание к моей скромной особе…Я вот уверена: у Вас целая куча фавориток и без меня.

Принц гордо подтверждал:

— Да, имею всех без разбора. Но таких ярких блондинок, как ты у меня ещё не было, так что — раздевайся.

— Вопиюще возмутительное предложение! — взбунтовалась она и выскочила на балкон.

Во дворе, как назло, своих не было. Въезжала только некая карета.

Лендер подался за красавицей на балкон. Приближался.

Глумливо пробасил:

— Хочешь интим на свежем воздухе? Обеспечу.

Сайн вжалась в перила балкона и дерзила:

— Я бы посоветовала куда Вам идти…

Наследник Цинельмов перебил, хмыкая:

— Не пойду никуда, ноги болят. С лошади недавно свалился.

Он попытался задрать её юбки.

Девушка резво перескочила на другую сторону перил, удерживаясь ногами между железных прутьев и руками за них же.

— Упадёшь, дура, — рявкнул принц, хватая её за руки и дёргая на себя.

Она не ожидала этого манёвра, её слабенькие руки разомкнулись. Парень втащил жертву обратно на балкон. Монаршьи руки подхватили за её талию и потащили в сторону спальни.

Красавица возмущалась:

— Разве это по-мужски овладевать беззащитной женщиной?

Тот кипешил:

— Да! Это очень по-мужски тащить женщину в постель!

Тогда она размахнулась ногой и от души впечатала королевскому сынку по интересному месту потому, что не собиралась беспомощно взирать, как её будут насиловать. Коронованная особа от боли и неожиданности выпустила ту, на которую зарился.

Сайн стремглав сбежала.

И тут принц увидел, что на него воззрилось всё семейство местного сеньора — графа оборотня Джека Дэрквульфа: сам волк, жена-огнедарка Алейна с молоденькой дочкой Сарой, обе с рыжими волосами да два взрослых пасынка-брюнета Элвин тридцати лет и Кальвин двадцати восьми годков, которым он дал свою фамилию по просьбе супруги. Элвин с отталкивающей физиономией, Кальвин смазливый аристократ, имеющий титул барона. Женщины семейства Дэрквульф казались очень милыми, только лицо мамаши выдавало житейский опыт, хитрость и ум.

Престолонаследник пожаловался склонившимся вассалам:

— Гляньте, какая строптивая прислуга пошла! Страх потеряли. Я к красавице со всей душой, хотел просто поцеловать, а она драться, дура.

Граф Джек возмущённо поддержал будущего главу державы:

— Нельзя спускать такое простолюдинам. Самое ценное принцу отбила и радуется!

Кальвин вступился за человечку:

— Это всего лишь юная девчонка, а не преступник. Ну, немного вспылила гордячка. Можно простить.

Принц закивал, соглашаясь:

— Да, я буду милостивым монархом. Сделаем вычет за обслуживание, и всего делов-то.

— Как это мудро, — подхватила Алейна Дэрквульф.

4 глава

Сайн вбежала на кухню. Там суетились.

На отце лица не было, он сетовал:

— Да и надо было ожидать приезда хозяев этих земель. Должны же они поприветствовать венценосную семейку. Всё, я побежал встречать новых постояльцев.

Бабушка Ландрин Уолден пугала прислугу:

— Нельзя злить огнедарку. Спалит к демонам собачьим. Она уже трёх первых мужей спалила. Лютая баба. Доведут, она вспыхивает, и от людей или сущностей сразу одни головёшки.

Её внучка выглянула в окно. Отец распинался перед аристократами. Мужчины одеты в белые сюртуки с чёрными карманами и с чёрными обшлагами, кои расшиты стальными узорами и окаймлены зелёной бейкой. Дамы в белых платьях с прозрачными рукавами, на коих нашиты объёмные ромашки.

Возле Сайн притулились ещё несколько молоденьких служанок.

Девчата наперебой стали оценивать приезжих.

Русая невзрачная особа восхитилась Кальвином:

— Ой, какой волчик…Пойду, пройдусь, может, на меня внимание обратит.

И ушмыгнула с кухни.

Хорошенькая тёмнокожая брюнетка скривилась от вида Элвина:

— А старший из братьев лицом не вышел. По всему видно: когда аист принёс его родителям, они долго плакали, и хотели сначала взять аиста.

Неказистая блондинка с желтоватыми волосами и пухлыми щеками хмыкнула:

— Оборотни — дети Луны, про них говорят, что по характеру они, как и тёмные, все злые, злопамятные и жестокие. Я на них даже глядеть боюсь.

— Ой, ещё скажи, что они, как дикие сородичи, людей едят, — подколола трусишку брюнетка.

Хозяйка Ландрин Уолден прикрикнула на молодушек:

— Ишь, говоруньи! Живо в столовую на стол накрывать!

К обеду в столовую гости из диаспоры Тёмных Волков и августейшее семейство Цинельм явились вовремя.

Принцы недобрым взглядом сверлили красавицу Сайн.

Элвин и Кальвин проявляли сдержанные манеры, сидели с равнодушием на лице. В сторону прислуги вообще не смотрели. Их сестра и вовсе уткнула нос в свою тарелку, скромностью от неё так и веяло.

Королева, одетая в белое с гипюром платье, снизошла до похвалы хозяина курортного отеля, ей понравился местный купаж вин.

Алейна Дэрквульф с хитрым прищуром ностальгировала:

— Всему, что в молодости было интересного, смешного и запоминающегося, я обязана вину.

Её муж грустно вздохнул и опрокинул в себя полный бокал.

Принцесса Паупер, заинтересованно разглядывая леди огнедарку, задала вопрос:

— Вы поклоняетесь огню, как мой папа и младший брат?

Та воодушевлённо отвечала:

— Он первозданен. Бог, наверное, сам восхитился, когда впервые ночь озарилась его сиянием.

Девочка гнула свою правду:

— А я вот цветочки создаю…И они тоже очень красивые!

Тут Паупер увидела в окно, как конюхи и псари полезли в реку купаться в нижних подштанниках. Она подбежала к окну.

Потребовала:

— Мама, я тоже купаться хочу!

Вернонна всполошено объясняла:

— Ты что! Холодно ещё! Это дядьки водки напились, вот им и жарко!

Ребёнок настаивал:

— А у нас, что, водки нет?

Все за столом рассмеялись.

Дочь феи взывала к огнедарцам:

— Пусть тогда брат и тётя Алейна воду в реке своим огнём подогреют!

Мать ласково уговаривала избалованную дочь:

— Уймись, цветочек. Завтра поедим в конный поход.

— А Том с нами поедет? — уточнила хитрюга.

— Скажем, и поедет. Не хочет — заставим, — покивала Вернонна.

Паупер победно улыбнулась и погрозила кулачком в окно бегающему с мокрым бельём маленькому другу.

После мытья посуды Сайн шла помочь в прачечную, бабушка решила отослать её подальше с глаз элиты этого королевства.

За мощным стволом ели она разглядела брата Рафаэля, в руки которого вцепилась королева.

Женщина угрожала её брату:

— Не пойдёшь со мной в спальню, твоих костей даже не найдут — прикажу и сожгут, найдут причину за что.

— Как Вы можете изменять мужу? — наивно поражался парень.

— А вы все думали, что королева без ума от рыжего, толстого короля? Да у меня полно любовников! Некоторых муж выгнал из дворца, но ещё много осталось.

И тут девушка заметила шкодившую Паупер. Сайн громко стала перечислять ругательства.

Вернонна вышла к ней и недовольно закричала:

— Можете не матерится при ребёнке?!

— Вообще-то я слова перечитываю, которые принцесса на моём доме нацарапала, — невинно отчиталась Сайн.

Рафаэль тем временем сбежал в псарню.

Королева взяла своего ребёнка за руку и под плач гувернантки поволокла в отель.

Мать выговаривала дочери:

— Ты не фея, ты — демон в юбке!

Охранник горгулья тоже шествовал за ними, как пришибленный. Маленький пёсик принцессы, потявкивая на прислугу, бежал в конце процессии.

Но девушка рано радовалась, дорогу ей загородил рыжий младший принц.

И в красках описал, как с ней расправится, чувствуется порода его мамочки:

— Если не пойдёшь со мной сама, то свяжу, изнасилую, а после дам насладиться всем горгульям этого взвода.

— А у нас нынче война с простым народом? Да мы вас, аристократов, башмаками закидаем.

Франциск закатил глаза:

— Непозволительно неучтивая и упрямая.

— Взаимопонимания поищите у любовниц, Ваше Высочество, — в её голосе ощущался лёгкий флёр насмехательства, перешедший в злую иронию, — И зачем Вам целый взвод горгулий в постели? Сами не справляетесь?

Принц выдохнул с крайним возмущением:

— Как ты смеешь так дерзить представителю власти?!

— Это я с перепугу. Хотя мне непонятно: почему люди делятся на классы богатых и бедных.

— Так распорядились боги, балда!

— В священном религиозном писании «Агнии» ни о чём подобном не написано. Но духовенство почему-то всегда настаивает на привилегиях дворян. А крестьяне растят хлеб, но хлеба, зачастую, у них нет. Парадокс. Они возделывают землю, но земля не в их собственности. Странно же.

— Все земли королевства в руках нашей семьи! — разъярился Франциск, — А ты будешь в моих руках!

И принц схватился за девичьи наливные прелести. Простолюдинка угомонила этого буяна хуком справа. Знай наших из отребья.

Тот заорал, хватаясь за скулу:

— Да чтоб тебя оборотни за зад покусали!

И побежал к реке делать примочки.

Элвин и Кальвин, наблюдавшие с балкона за приставаниями Франциска, рассмеялись.

— Прикольно улепётывает отпрыск славной, знатной фамилии от этой беловолосой бродяжки, — хмыкнул старший Элвин.

— Интересное создание, — протянул брат, — Тоже хочу с ней пообщаться.

— Брось, зачем тебе эта замарашка?

— Она отказала самим принцам. Деньгами и положением её не прельстишь. Это дорогого стоит.

— Ты хочешь сказать, что возьмёшь её замуж? Это дико.

— Вовсе не дико. Посмотри, как она прекрасна. У неё нет матери, можно сказать, что её родительница из дворянской семьи.

5 глава

Сайн развешивает мокрое, постиранное бельё на верёвки в отдалении от отеля.

Сзади раздался незнакомый голос:

— Решила покалечить всех принцев?

Резко обернулась. И оцепенела от этого подавляющего взгляда хищника.

Отвечала:

— Хотелось бы ещё отпугнуть не только принцев, но и всех волков в округе.

Кальвин обольстительно улыбнулся, обнажая белоснежные зубы.

Спрашивал:

— Составите мне компанию за ужином?

— Я не ужинаю, фигуру берегу.

Он ждал ответ именно в такой манере, потому светился довольством.

Подначивал:

— Мало есть вредно. В перерывах между едой образуется кариес.

— От кариеса бедняков спасает жвачка из смолы.

— Проявление Вселенной в виде тебя ошарашивает. Да, это её лучшее творение. Не зря оба принца будто сбесились.

— Барон Дэрквульф, Ваша Милость не боится простудиться у реки?

Лаская взглядом красавицу, волк просил:

— Отбросим формальности, будем общаться по-простому. Меня Кальвин зовут.

Она с подозрением взглянула в его почти чёрные глаза, покаялась:

— Извините, но я не общительна.

Его глаза кричали о желании. Как дерзко он смотрит на неё! Будто б уже решил за всех, что эта женщина будет принадлежать ему.

Сайн продолжила развешивать бельё, не замечая пялившегося на неё волка. Его наблюдение вызывало дискомфорт. Вот что ему надо? Дали же понять — не интересен.

Кальвин пробубнил себе под нос:

— С честью выдержала очередное посягательство… А если я предложу тебе кольцо с бриллиантом или кучу денег за ночь утех?

Неожиданно для себя девушка разразилась отборной бранью, гоня нечестивца. Он заслушался, её гневный голос взволновал.

Поощрял:

— Какая речь! Так самозабвенно ругаться! Но я тебя, дикарка, перевоспитаю и приручу.

На её лице появилась сводящая скулы оскомина, ей не нравился этот наглый самонадеянный красавец.

Оборотень ушёл, Сайн в сердцах плюнула ему вслед.

А ранним утром на кухне челядь с хозяевами, перекусывала, когда их блаженное состояние нарушил барон Дэрквульф. Артур Уолден вскочил.

С раболепием узнавал:

— Вашей Милости что-то угодно?

Кальвин кивнул и попросил:

— Что-то я тоже проголодался. Сделайте и мне пару бутербродов с копчёным мясом. И отвар ромашки запить.

Аристократ сел на табурет напротив Сайн, которая сегодня была в неброском сером платье.

Спрашивал её:

— Как дела?

— Хорошо, — пожала та плечами, не глядя на красавца-волка.

— Что делаешь?

— Хорошею.

Волк широко улыбнулся.

Пояснил:

— Я имел ввиду: какие сегодня дела запланировала возложить на тебя семья? Ты ведь не едешь на конную прогулку?

— Нет.

Хозяин пансиона, что грузно опять уселся на свой табурет, сурово нахмурившись, пояснил:

— Дочка будет помогать стряпать. Весь день.

Кальвин вертел в руках горячую глиняную кружку отвара, не сводя глаз с интересующей его особы.

Заметил:

— Скудненький у тебя завтрак…

— Говорила же: фигуру держу, — глядя на свой маленький бутерброд с ветчиной, отвечала безразлично Сайн.

Рафаэль недовольно указал:

— Ваша Милость, Ваши глаза не устали мою сестру взглядом сверлить?

Дворянин тут же поправил неудобную ситуацию:

— Вы меня не так поняли. Я всерьёз заинтересован в добром расположении этой девушки. Что за сомнения в ваших, люди, взорах?

Из рук красавицы выпал бутерброд на тарелку.

Артур Уолден кивнул слугам, те молниеносно покинули кухню.

Отец красавицы жёстко поставил в известность:

— Моя дочь не продаётся. И она не будет игрушкой волка в его замке.

Сайн похолодела и вымолвила, наконец, найдя взглядом взор тёмных глаз оборотня:

— Заранее умоляю: не надо никаких комплементов! И боги Вас избавь просить моей руки.

Кавалер насупился, нахмурился и уточнил:

— Я чем-то Вам неприятен?

— Ну что Вы! Просто я считаю, что мне ещё рано замуж, — пыталась увильнуть от этой темы девушка.

— Я покладист. Совершенно тихий и управляемый, — мягко убеждал барон, его речь была, словно мурлыканье кота, убаюкивающая и ласковая, — И, да, я намерен обручиться с Сайн Уолден в любом храме нашего королевства.

«О, он узнал моё имя… — сообразила девушка, — Видать, расспрашивал обо мне у прислуги».

Бабушка надрывным тоном запричитала:

— Счастье-то какое пришло в наш новый дом!

У сосватанной задрожали руки, она категорично воспрепятствовала:

— Я никогда не мечтала о муже-оборотне. Извините, но мой ответ — нет.

Кальвин добил бескомпромиссностью:

— Отказа я не приму!

–Да? И что же вы сделаете в случае отказа? — не поверила Сайн.

Жених показательно наигранно сокрушался:

— От души сожалею такому вопиющему горю, как замужество с одним из самых богатых лордов королевства Огневиков! — затем зловеще пообещал, — И, да, я могу в качестве мести подстроить несчастные случаи твоим братьям.

Побледнела вся семья Уолден.

Маленький Том со страхом воззрился на оборотня.

«Вот тебе и милый, тихий, покладистый волчонок», — подумала девушка.

Вслух же пыталась отговорить:

— Уважаемый наш сеньор, Вы неверно сформулировали свои эмоции. Вы меня не любите. Просто грезите мною. Добиваетесь…Но зачем я Вам? Денег в бюджет не принесу…

Барон перебил:

— Ты такая рассудительная, Сайн…Но я тоже хорошо подумал, прежде, чем решиться делать тебе предложение.

На сторону жениха встал отец:

— Женщины не могут пользоваться разумом во время избрания мужа. Вас, женщин, чувства ведут порою совсем не туда, куда надо. Ишь, любовь ей подавать!

И Кальвин пугал:

— Питаешься одними иллюзиями, Сайн? Ждёшь любви? Но иллюзиями сыта не будешь. Ещё день, два и тебя изнасилует кронпринц или его младший брат. И что тогда? Да ничего! И никому ты станешь не нужна. А так у тебя будет кому заступиться. Муж — защитник и опора. А волки со своими самками ни с кем не делятся.

По ушам резануло слово «самка», но девушка предприняла очередную попытку отбиться от жениха:

— А что скажет альфа местных волков ваш отчим Джек Дэрквульф на этот мезальянс?

Оппонент ухмыльнулся и заверил:

— Отчим прочно сидит под каблуком маменьки. А мамочка больше всех своих детей любит меня. Я умею ею манипулировать.

Она взмолилась:

— Я Вас совсем не знаю. Я настаиваю на более длительном периоде ухаживаний. Дайте мне время привыкнуть к Вам, рассмотреть лучшие стороны…Чтоб в душе проросла хотя бы привязанность…

— Для меня будет достаточно лишь твоей благодарности за выгодный брак, — пресно известил жених.

Бабушка тоже напирала на неё:

— Сайн, нельзя упускать столь заманчивые перспективы.

Отец с горестным вздохом дал определение женскому мышлению:

— Женщины не утруждают свой ум анализом фактов.

Ландрин Уолден, благостно улыбаясь, задабривала будущего зятя:

— Спишем это всё на волнение перед свадьбой. Образумится.

Артур Уолден давал наставления дочери:

— Не ставь любовь на первое место. Семья и дети важнее.

— Я согласна на брак с оборотнем, — обречённо протянула Сайн.

На неё навалилось бессилие перед судьбой, невозможность что-либо изменить. Ведь этот ужасный волк пригрозил расправиться с её братьями…

Бабушка прослезилась и просила барона:

— Обидеть Сайн, всё равно, что обидеть ангела. Она так чиста и наивна…Не обижайте её, Ваша Милость.

Лицо волка расплылось в широкой, довольной улыбке.

Он поднялся и известил будущую родню:

— Жду вас всех к завтраку. Объявлю своей семье о своём решении, когда вы войдёте. И, Сайн, надень платье не столь унылое.

Волк ушёл.

Не глядя на родственников, девушка вышла во двор подышать свежестью. И обомлела. Повсюду расцвели невиданные, экзотические, редкостные цветы. Не иначе, кто-то из фей пожелал украсить их владения.

Кронпринц вышел из тени сосны.

— Нравится? — узнавал Лендер Цинельм.

— А я больше полевые цветики люблю, — вырвалось у строптивицы, и она поспешила спрятаться в доме от жадных глаз принца.

6 глава

Семья Уолден окружила, прислуживая, за столом семью оборотней.

За завтраком Джек Дэрквульф ворчал на жену, поглядывая на её жёлтое платье с огромным вырезом:

— У всех дам стало такое глубокое декольте, что ныне только Бог видит разницу между куртизанкой и порядочной женщиной.

Хозяин отеля набрался смелости и ответил главе местных оборотней шутками:

— Есть и плюсы в таких нарядах. Постояльцы, заглядывая в декольте моей дочери, забывают о сдаче. Да и, выбирая себе жену, с любимым размером не ошибёшься.

Элвин хмыкнул, а Джек рассмеялся, высоко оценив шутку.

Кальвин встал, взял за руку Сайн, которую обрядили в лучшее голубое платье.

Парень произнёс:

— Хочу начать конструктивное обсуждение моей предстоящей свадьбы на этой особе.

Физиономия старшего брата Кальвина противно осклабилась, он злорадствовал тому, что младшенький всё-таки решил вступить в мезальянс.

У альфы Джека и его дочери читалось удивление на лицах.

Огнедарка же воскликнула:

— Какая ценная девушка!

Бабушка Ландрин Уолден уточнила:

— Ваше Сиятельство хотело сказать «красивая»?

Алейна настаивала:

— Её красота и есть большая ценность. Я, так понимаю, это ей принцы проходу не дают? Не боишься, сын?

Кальвин усомнился:

— А что сможет принц фей на войне? Закидает всех цветочками?

Его мать подтвердила:

— Вот именно. Едко пахнущими, чтоб все враги задохнулись. Ты хочешь досадить принцам, так?

— Мне нравится эта девушка. Её характер. Её внешность.

Алейна упредила младшего сына:

— Это не любовь. Это всего лишь безудержная тяга к красоте.

— Хочу, — капризничал избалованный юноша.

Он выжидательно замолчал, ожидая вердикта матушки.

Огнедарка широко улыбнулась и дала добро:

— Если Вам нравится женщина — хватайте её и делайте счастливой. К тому же, Кальвин — младший сын, пусть делает, что хочет, жениться на ком хочет.

Родственники Сайн загалдели, радостно благодаря.

Альфа оборотней влез в её решение с сомнениями:

— Кальвин — очень сильный оборотень, однажды на охоте, он так сильно размахнулся лапой, что вышиб стоящему по соседству другому перевёртышу передние зубы. И даже не заметил этого! Девушка из людей не даст сильного потомства.

Жена погладила мужа по плечу:

— Джек, всегда можно развестись. Может, мой младший сын встретит свою пару из волчиц…У меня тоже не сразу ты появился. Пусть потренируется пока вот на этой.

Артур Уолден отослал своих детей из столовой, оставаясь обсудить приданое и свадебные мероприятия с новой роднёй и своей матерью.

На кухне Сайн обступили подруги-гувернантки.

Русая деловито уточняла у хозяйской дочки:

— Что тебе семейка волков посулила?

Та грустно отвечала, уводя взгляд в окно:

— Барон Кальвин Дэрквульф предложил мне сердце и другие органы.

Пухляшка с жёлтыми волосами тупо недопоняла:

— Но ты же не некромантка.

Брюнетка закатила глаза и отчитала недалёкую:

— Замуж нашу красавицу берёт богач и аристократ. О как.

Русая, не скрывая зависти, удивлялась:

— Не вижу радости на твоём лице, Сайн.

Она выдала:

— Представители этого дикого семейства меня отчего-то нервируют. Королевская семейка и то меньше бесит.

Темнокожая брюнетка утишала:

— Подумаешь, муж с волчьей национальностью! Это ещё нормально. Вурдалак-муж пил бы кровь.

Сайн трясло от безысходности:

— Подобный волчий претендент на мою тушку безмерно злит меня!

Русоволосая не понимала:

— Но почему? Богат, именит, не дурён! Радоваться должна!

Дочь работодателя разъясняла:

— Мы изначально не на равных! Он всегда будет меня шпынять и попрекать!

— Да будешь жить во дворце, в красивом платье ходить и кушать деликатесы! — приводила аргументы русая завистница.

— А я не хочу в этот пресловутый дворец оборотней и огнедарцев! — заплакала Сайн.

Она села на табурет, взяла маленький нож, и принялась чистить овощи, потихоньку успокаиваясь. Не заметила, как вдруг все остальные покинули кухню по знаку вошедшего Кальвина.

Жених удивился:

— А я думал, ты вещи в дорогу собираешь.

— Свадьба же не завтра, — не поднимая глаз, пробурчала девушка.

— Завтра.

Сайн вздрогнула.

Подняла голову, вглядываясь в чёрные глаза оборотня, и поинтересовалась:

— А почему Вы не дарите мне цветы?

— Я дарю тебе весь мир. Иди, нюхай цветы на улице. Ишь, Его Высочество Лендер как для тебя расстарался…

О ногу Сайн стала тереться белая кошка. Оборотень брезгливо сморщился и отпихнул животное ногой.

Невеста заметила:

— Если мужчина терпеть не может кошек, то у него антипатия ко всему женскому роду.

— Ну что ты! Женщин я люблю. Ни одной юбки не пропускаю, — он закусил нижнюю губу, сообразив, что сболтнул лишнее, нагнулся к уху блондинки и страстно зашептал, — Я исправлюсь. Если ты выйдешь за меня замуж, я готов заниматься с тобой сексом каждый день.

Она зарделась и уточнила:

— Каждый день? А это не много?

— Готов поспорить, что тебе понравится.

Он выпрямился. Девушка вновь отвела взгляд, разглядывая цветущий пейзаж за окном.

Кальвин спросил:

— Какие планы на вечер?

Сайн решила играть в его игру:

— Только сексуальные.

— Неужели? — волк явно растерялся.

— Пошлю сборы в ваш дом на хрен и высплюсь во всех позах.

— Рад, что у тебя железные нервы, — улыбнулся жених.

Она всё же спросила о самом главном, о том, что важно для женщин, о чувствах. Он выкрутился и ушёл.

В кухню проник младший братишка Том.

Оценив понурый вид сестры, узнавал:

— Волк говорил тебе о любви?

— Оборотень сказал мне, что эти банальные слова говорили все миллионы раз друг другу. И уверил, что скажет мне нечто особенное.

— Сказал?

— Пока нет.

— Он тебя просто не любит.

— О, это понимает даже ребёнок…А родители не хотят видеть очевидного…

— Они рады тебя выгодно пристроить, — вздохнул Томас.

Сайн притянула брата в объятия. Всплакнула.

Парнишка просил:

— Не реви, я буду навещать тебя. Замок Дэрквульф неподалёку. Я прибегу. Или на коне прискачу.

— Хоть ты меня жалеешь…А что говорит Рафаэль?

— А этому обалдую вообще не до тебя. По углам с огнедаркой Сарой Дэрквульф обжимается.

— Да он сдурел! Его сожжёт Алейна или оборотни на клочки порвут… — обмерла красавица.

— На что только надеется этот болван, — по-взрослому заворчал младший брат.

7 глава

Сайн разглядывала свой венчальный наряд в зеркало. Сиреневое ажурное платье золовки болталось на ней. А фата, сшитая наспех из занавески, торчала невообразимо в неожиданных местах.

Отец сунул ей в руки букет с белыми маками и, подхватив за локоть, повёл из дома во двор к каретам.

Напутствовал дочь:

— Ты невеста самого барона. Веди себя соответственно.

Та заунывно протянула народное поверье:

— В церковь под майским грозовым небом шагать — жизни спокойной, увы, не видать. Жениться в мае — всю жизнь маяться.

Они вышли во двор.

Стоящие в отдалении подданные из простолюдинов и знатных гостей альфы приветствовали королевскую семью, решившую принять участие в торжествах оборотней:

— Магия чёрная и белая храни королеву и принцев! Магия огненная напои силой Его Высочество Франциска!

Кальвин Дэрквульф в сиреневом сюртуке, на воротнике и отворотах рукавов которого отделаны золотой бертой. У него на светлом плаще медная эмблема клана с чёрным волком из фиолетового камня чароит, от этой броши исходят несколько золочёных шнуров.

Он мстительно шепнул стоящему рядом кронпринцу в белом мундире:

— Сообщить особо рад: не получишь ты эту блондинку, она за меня замуж выходит. Я отомстил тебе за то, что в Академии ты увёл мою любовницу.

У Лендера заходили желваки на щеках.

Старший принц шёпотом же и посетовал:

— Клятву верности нашей короне произнесли все кланы оборотней, надеюсь, не забыл? И более не будешь злить будущего короля?

— Мы легко можем отсоединиться от твоей державы, принять суверенитет, — пугал волк.

Хмурое небо разродилось проливным дождём.

Плачущая невеста не смотрела под ноги, оступилась и села в лужу в свадебном платье. Закрыла лицо букетом белых маков и рыдала в них. Дождь безжалостно мочил её фату, а через тонкую ткань причёску и платье. Все остолбенели на миг.

— Это слёзы счастья, — суетливо защебетала свекровь, одетая в фиолетовое платье.

Наследный принц подскочил к Сайн первым, помог подняться, очистил наряд с помощью бытовой магии.

В пещерном полутёмном храме мерцали сиреневым цветом многогранные фонари эркеры.

Жрецы в одеждах цвета фуксии приветствовали, вошедший в обитель народ, поднятием рук.

Приверженец культа огня принц Франциск сбросил верхнюю белую одежду, оставшись в плавках. По телу адепта древнего культа огня замерцали сначала искры. Затем по жилам потекла светлая лава, вспыхнувшая огнём. Блики огня на нём манили своей сказочностью. Огонь вспыхивал и бегал по голому торсу, ногам и рукам парня. Огнём горели глаза парня.

Заворожённые люди и нелюди пристыли взглядами к младшему принцу. А в его взгляде, обращённом на невесту, читалось: «Упустил, да, но это всего лишь очередная девчонка, каких у меня ещё будет ого-го».

Кронпринц взмахнул руками, и стены пещеры заалели крупными соцветиями цикламенов.

Наблюдая за волшебством, невеста волка забыла о слезах. Подошла, ведомая отцом, к алтарю, который был представлен в виде красного камня. Оборотень поморщился: этот цвет нелюбимый у волков.

После обоюдных «Да», алтарь замерцал ярче, и жрецы объявили о том, что божества обвенчали эту пару.

— Теперь ты — моя собственность, — оповестил об очевидном Кальвин.

Сайн подумала: «Замужем…а чувство такое, будто я — птица, пойманная в золотую клетку».

8 глава

Подъезжали на каретах к замку Дэрквульфов. На утёсе из коричневых каменюк выстроен из бежево-розового кирпича четырёхэтажный дворец с красной черепицей крыши. Острые шпили на четырёх донжонах, кои два приютились над обрывом и два на въезде в имение. Вокруг утёса бушует непроходимый лес. Инсоляция солнечного света в архитектуре выставляла здание с тёплой стороны. Милое строение, в котором хочется жить.

Затем Сайн замерла от великолепия фойе. Поначалу, сверкающий мраморный пол с искрящейся голубым лестницей наверх, показались ей изо льда, хоть на лестнице и были золочёные поручни с чёрными перилами.

В середине пола нарисована загадочная пентаграмма.

Белые мягкие диваны.

Одна стена зеркальных ромбов, в ней же массивная коричневая дверь с белыми символами магических знаков. Десподепорт над дверью в виде золотых узоров.

Плюшевые бежевые полукружия штор наверху окна.

Четырёхугольные чёрные колонны с пышным золотистым оформлением, с углов белые узоры. Горизонтальный фриз у потолка в завиток позолотой.

Слуги выстроились у одной из стен. Челядь склонились в низком, унижающим поклоне. Оборотни окинули прислужников властительным, суровым взглядом.

— Вот вы двое плохо головы склонили! — рявкнул Кальвин.

И, наслаждаясь властью, принялся лупить несчастных тростью, которую подхватил с вешалки. Невесту испугало зверское, злое выражение лица жениха.

— Кальвин не просто злой, он свирепый, — будто прочитал её мысли кронпринц, стоящий сзади.

Один из избиваемых выкрикнул протест:

— Наша власть относится к народу, как скот к траве! Она им кормится, она его топчет и на него же гадит!

Альфа волков Джек Дэрквульф, выпучив глаза, переспросил:

— Что мужик горланил?

Младший пасынок пояснил:

— Много чего хочет. Уважения требует. Убивать таких надо, а то до бунта недалеко. Понабрали в штат слуг людишек, никакого раболепия…

Сайн вступилась за бунтаря:

— Вы же не нигилист, муж мой! При гостях не принято наказывать слуг.

Тот взвился:

— Девчонка с подворотни не смеет читать мне мораль о культуре поведения и критериях моральных норм! Милочка, так, чтоб ты знала: жестокость, предательство и злопамятность — основы для выживания в войнах, распрях оборотней и в других критических ситуациях! Как ты вообще посмела гундеть против меня? Иди в свою комнату, я лишаю тебя праздничного обеда!

Она услышала, как бабушка сказала отцу:

— Охочий до скандалов муж…М-да, не повезло нашей девчурке…

Лендер вновь шепнул:

— Те, кто кричит, их сердца удалены, и они не слышат вблизи. И не чувствуют любви и добра. Жди меня, я тебя спасу от этого зверя.

Невеста волка не выдала на лице никаких эмоций принцу, она развернулась к младшему брату, присела перед ним, обняла крепко, зашептала:

— Дорогой мой человечек, только не прибегай ко мне. Что не услышишь плохого обо мне — не прибегай. Здесь повсюду в лесу волки и оборотни, потому я боюсь за тебя.

Сара Дэрквульф вызвалась проводить Сайн вместе со служанкой до комнаты. Они поднялись по сверкающей голубой лестнице на четвёртый этаж.

Новая хозяйка комнаты оглядела небольшую комнату. Стены из гобеленов, на коих бежевый цвет преобладает, много изображений стволов деревьев на них с незначительно приглушённой зеленью листвы. На одном гобелене серо-синие драконы парили в рассветном небе под облаками, а внизу бегали волки в лесу. На другой стене нарисованные дети купались в реке, на третьей блондинка в оранжевом платье ведёт беседу с синим дроу. На четвёртой стене единороги, кентавры и наги рассредоточены по лесу. Деревянная резная люстра. Пара торшеров на чёрной подножке. Пара чёрных деревянных стульев у небольшого столика. Небольшой чёрный шкаф для одежды. Под ногами бежевый ковёр с синими листьями.

А над чёрным камином большущий портрет…свекрови.

На вопросительный взгляд человечки Сара пояснила:

— Во многих комнатах у нас изображения матушки. Папуля так выражает к ней свою любовь.

Сайн подошла к резной кровати, чьи ножки уходят до потолка и заканчиваются аркой. Зелёное тусклое покрывало с белыми и бежевыми подушками.

Сара кивнула и ушла.

Служанка помогла переодеться в сорочку. Эта прислужница бросала на жену пасынка хозяина завистливые взгляды.

— Как тебя зовут? — вяло поинтересовалась дочь трактирщика.

— Каппа, госпожа, — отозвалась жёлтоволосая, безбровая молодушка с закруглённым личиком.

Прислуга покинула её покои, и девушка залезла под одеяло. Пригрелась, уснула, орошая подушку слезами даже во сне.

Проснулась затемно от жуткого воя волков.

В её спальню вошёл новоиспечённый муж и оглядел контуры тела красавицы, проступающие под одеялом, собственническим взглядом. Он был легко одет в белую рубашку шемиз с широкими гофрированными рукавами и в лёгкие серые брюки. Сайн невольно сжалась. Его радовала её беспомощная поза.

Девушка робко попросила:

— Я не выспалась, может, в другой день заглянете?

— Ты замуж выходила, и что думала, будто я просто любоваться на тебя буду? Без интима? А зачем я тогда женился? Любоваться тобою я мог и из окна бесплатно! — непреклонно гнул он своё право.

Он подошёл к кровати, и Сайн испуганно уставилась на выпирающую из брюк силу желания. Оборотень рывком освободил себя от последней одежды. Новобрачная спрятала лицо под одеялом, сгорая от стыда. Одеяло сразу же слетело, отброшенное рукой Кальвина.

— Обними меня, — потребовал он.

Зажмурившись, девушка привстала и положила ладони на торс мужа.

Тот привередничал:

— Разве так ласкают мужчину?

— Я не умею вообще никак.

— Тебе не хочется прикоснуться ко мне в сосредоточении мужественности?

— Что Вы! Как можно! — перепугано отпрянула она.

— Ладно, ложись на спину.

Она боялась открывать глаза, мужчина над ней был красив, но не любви, ни уважения не вызывал. И, чтобы не расплакаться, Сайн держала веки закрытыми.

Мощное вторжение в её тело принесло боль. «Это орудие истязания, а не член», — заполошено метнулась мысль в её мозгу.

От соития тел она ожидала большего. А тут боль, дискомфорт и усталость. И новоиспечённая жена принялась уговаривать и успокаивать себя мысленно: «Но оборотень любит меня, наверное, вон замуж даже безродную и без денег взял…К тому же надо доставлять своему мужчине удовольствие. Так принято во всех семьях».

Но после третьей позы она захныкала:

— Я не хочу столько секса. Я вообще не хочу секса.

Кальвин отстранился, толкнув её с позы на четвереньках, чтоб та упала в подушки.

Ворчал:

— Неужели все людские женщины такие холодные? Мне рассказывали об их фригидности, но я не верил. Оказывается, наши волчары нисколько не преувеличивали. Ладно, отдыхай.

Он встал, натянул брюки, нашарил в кармане нечто и бросил это в лицо жене.

В её руках оказалось ожерелье из жемчуга.

Мужчина пафосно молвил:

— Жемчуг — слёзы моря, пусть слёзы будут только в украшениях, а не на твоих глазах.

После его ухода Сайн прошептала:

— Надеюсь, ты не совсем дикое существо и дрессировке поддаёшься, волк.

9 глава

Так как вчера молодая жена полдня проспала, то встала очень рано, да ещё привычка рабочего человека. Сама оделась и вышла осмотреть владения Дэрквульфов.

По коридору этого четвёртого этажа было много дверей сплошь, из чего Сайн сделала вывод, что последний этаж отдали для слуг. Её комната, скорее всего, была запасной гостевой для незнатной персоны.

И не успела девушка спуститься вниз, как дверь одной из комнат распахнулась и вышел Кальвин Дэрквульф. За ним, чтоб поцеловать его в щёку, выскочила Каппа в одной застиранной льняной сорочке.

Сайн заметила:

— Значит людских мужчин гнобим…Зато какие милые, трогательные отношения с людскими женщинами!

Волк втолкнул служанку обратно в комнату.

Оправдывался:

— Я просто поблагодарил служащую за работу

— Изобрази хоть тень раскаянья, падлюка зубастая, — давила на жену обида.

Стать обманутой супругой в первый день замужества! Это больно ударило по самолюбию. Она даже не заметила, как обругала родовитого аристократа.

Тот гнул своё:

— Ты должна мне доверять.

— То есть: глазам своим мне не верить? А я думала, что ты меня любишь…

— Ты замуж вышла! О какой любви теперь может идти речь?! Жён уважают…и всё! Любовь уже достаётся другим. Хотя…если хочешь жить в любви и согласии — люби меня и соглашайся со мной! А то гонор свой вчера перед гостями показывала!

Конец ознакомительного фрагмента.