Из ведьмы ужасная фаворитка

Галина Ивановна Губайдуллина, 2021

Неискушённая мужскими притязаниями юная ведьма Франка попадает в неприятную историю, но жизнь не научила её бояться мужчин…особенно красивых мужчин. Вступив в новые отношения, она пытается поменять характер самого властелина тёмных дроу, требуя расширить свои права, влиять на политику страны. А к нему во дворец она попала, чтобы излечить его жену-демонессу, потерявшую рассудок от заклятья. Внимания ведьмы добиваются также светлый эльф, маг-дроу, принц демонов и даже простой портной.

Королевство тёмных дроу. Городишко у границ леса с эльфийским названием Доэт.

Пёстрая толпа людского рынка с гомоном снуёт от прилавка к прилавку, от артистов бродячего балагана до сооружающегося помоста из поленьев для сжигания ведьмы. Музыканты из народа, не переставая, наигрывали весёлые мелодии на гармошках, дудках и скрипках. Среди людей ходят эльфы, гномы, синие и тёмные дроу, феи, орки и наги с чешуёй на лице.

Пахло весной. Под стать весёлому настроению окружающих ярко светит солнце. Праздник провода зимы в разгаре.

Женщина сорока лет тянет за собой пятилетнюю девочку, на них серые плащи с большим капюшоном, скрывающие лица. Это ведьма из дебрей леса Мюррел Сигер с дочкой. Колдунья уже не блистала красотой, зато ребёнок её был прехорошенький. Обе русые с кудрями, с пухлыми губами, голубыми глазами и красиво очерченными бровями. Мюррел очень любила старшую дочь, уже взрослую, Уму, вышедшую замуж за деревенского парня, не обладающую магией. Она гордилась старшенькой, гордилась, как та исправно вела хозяйство, угождала мужу, хоть прижила Уму в раннем возрасте, и соблазнитель сбежал в город на заработки, но любила больше младшей. Отец этой младшей Франчески, которую она любила называть Франкой, заезжий купец Виктор Сигер, младше любовницы на 10 лет. Ехал мимо, познакомился с разбитной бабёнкой, заделал дитя, но, наверное, чтоб сэкономить на трактирах, стал частенько останавливаться у ведьмы в лесу, даже с пьяных глаз женился, но наведывался к жене крайне редко, ведь где-то у богатея и дом был и склады, может, даже магазины. Но с каждым днём этот нелюбимый ребёнок влезал Мюррел под кожу, врастал в сердце…и вот сейчас так захотелось зацеловать малышку, прижать к себе от этого её зачарованного взгляда на маленького синего дракончика.

Видя заинтересованность девочки, хозяин дракончика громко зазывал:

— Магический снимок-портрет на мраморном плоском камне с моей зверушкой стоит золотой! Подходим, запечатлеем себя или семью!

— Снимок с живым драконом стоит золотой, детка, это очень дорого, — с сожалением потянула мать дочку в толпу.

Девочка вырвала руку и поинтересовалась:

— А с мёртвым?

Дракончик подавился дымом, откашливаясь. Его хозяин широко распахнул глаза на дерзкую девчонку.

Оттаскивая своего ребёнка подальше от дракончика, Мюррел налетела на тёмного дроу.

Заискивающе принялась извиняться:

— Покорнейше прошу простить глупую женщину!

Тёмный эльф высокомерно глянул на человечку и, не удосужив ответом, ушёл в толпу.

Мать пояснила Франке:

— Наши дроу хоть не такие пугающие, как в соседних княжествах и королевствах, где синие и голубые жестокие дроу с белыми волосами. А наши просто черноволосые и загорелые.

Ребёнок покосился на синекожих дроу и мысленно согласился с матерью, у синих совсем вида нет.

Сквозь толпу погнали провинившуюся ведьму. Франческа с ужасом наблюдала, как красными, замёршими ступнями по слегка подталому снегу тяжёло после побоев, свидетельства коих кровоподтёками выступали из под драной, чёрной одежды, идёт красавица.

Толпа в бешенстве орала:

— Наказать ведьму! Это она мор наслала на скотину!

Жестокие люди били и толкали бедняжку, она падала, а стража из тёмных дроу за шиворот поднимала её и волокла к готовому месту казни.

Мюррел схватила дочь и побежала в сторону от сурово действа, но Франческа из под её плеча поднимала голову и видела быстро разгорающийся костёр. Крик сгораемой ведьмы выбил слёзы из глаз девочки. Она натянула капюшон до носа, чтоб этой жалости никто не видел. А то у злобной толпы хватит ярости и подлости бросить в огонь и дитя.

Мать шептала ей:

— Ведьм часто обвиняют в эпидемиях…Забывая всю нашу доброту и самоотверженность в борьбе с ранениями и болезнями…

В лесу ещё снег не таял, блик солнца на ледяной дороге ослеплял. Приятное дуновение весеннего ветерка ласкает кожу лица, девочка забыла печали и, посасывая карамель на палочке, радостно вдыхала запахи набухающих почек деревьев. Мюррел и Франка потеснились на край, пропуская подводу с сердитым мужиком, тот вёз вязанки дров.

Путницы вошли под сень вековых дубов, значит дом близко. Красавец-отец Виктор Сигер перед праздником привёз обоз товаров в город Доэт, пришёл к семье на несколько дней. И благостная, умиротворяющая тишина их дома резко сменилась на ругань, обвинения и примирения родителей.

Вот и сейчас, стоило Мюррел с дочкой войти, Виктор, зачёсывая пятернёй пышные каштановые волосы, поинтересовался:

— Много ль подарков себе купили?

В их лесном доме много окон со светло-жёлтыми тонкими шторами. Мягкая мебель цвета компота из черёмухи.

Жена с укором глянула и резанула правду в лоб:

— Виктор, скажи, у тебя в каждом городе по семье, да? Потому ты ущемляешь меня и ребёнка?

Мужчина покраснел, стал нервно отряхивать добротный синий сюртук, пряча глаза.

— Понятно, — горько вздохнула Мюррел и принялась раздевать дочь.

— У тебя тоже есть ребёнок от другого мужчины, — напомнил Виктор, затем едко добавил, — Да, у меня много бастардов, потому особо на дивиденды с торговли не рассчитывайте.

Франка с детской непосредственностью уточнила:

— Мам, почему ты выбрала такого злого, вредного папа?

— Любовь выбирает не разумом, а сердцем, — ещё грустнее вздыхая, поделилась житейским опытом мать.

— Ты, что не могла выбрать себе в мужья мэра или принца из богатого королевства?

Женщина рассмеялась и предвкушающе проговорила:

— О, я посмотрю: какого ты себе принца найдёшь в мужья.

Прошло 13 лет. Превратившаяся в красавицу Франческа стала, как мать, ведьмой. И вот чудесным летним утром она в простом хлопковом белом платье отправляется в лес с котомкой для сбора трав. Всё небо покрывают длинные розовые облака, на востоке жёлто-золотые от встающей звезды. Весело застрекотали, зажужжали насекомые. Запели птицы. Загукала, отправляясь спать, сова.

Из-за деревьев выскочил могучий зелёный орк.

— Фу, Бугаром, напугал! — прикрикнула на него девушка.

— Не ори, заполошенная, я тебе розовый кварц сыскал, — по-доброму отозвался её друг.

— Ой, молодец! У зелёной ведьмы обязательно должны быть янтарь, бирюза и розовый кварц. Янтарь у озера нашла, а ты вот розовый кварц отыскал. Нога прошла после ранения?

— Твоими заботами ни гноя, ни глубокого шрама. Франка, а можно мне в этом лесу жить недалеко от вашего дома?

— А кто тебе запретит-то? Живи. Дичи и зверья полно. Король дроу Кристениэль Кзерни охотиться всем разрешает. И нам всё не так страшно. А то маги-некроманты чудят порою, нежить оживляют, а та потом всё крушит на пути.

Орк расплылся в клыкастой улыбке.

Спросил:

— Тебе травки помочь собрать?

— Не, я тут каждую полянку знаю.

Бугаром протянул розовый кварц ведьме. Та чмокнула громилу в щёку, забрала камень и поскакала по лесу, припевая.

Умаявшись от жары и сбора лекарственных растений, Франческа прилегла у самой кромки воды озера, подол белого платья касается воды. Она отчуждённо наблюдает, как платок в её руке треплет колыхание воды. Сидящие на круглых листьях кувшинок лягушки смотрят на ту, которая нарушила размеренную жизнь водоёма.

Вдруг возникло ощущение чужого взгляда. Франка резко обернулась. Ну, точно! В кустах малины, краснеющей от спелых ягод, вуайерист!

— Эй, ты! Как прошёл через непроходимую чащу?!

— Я же эльф, — отозвался с усмешкой незнакомец, выходя к озеру.

Ведьма села, отыскала быстро нож в котомке и направила на мужчину. Мокрый подол платья прилип к лодыжкам.

Мужчина улыбнулся. Правильные черты лица, такой редкий у эльфов русый цвет длинных волос, у этого ещё и с чёлкой, крупноватый нос, большие синие глаза, брови стандартные для эльфов — чёрные, густые, длинные и высокие. На левую щёку и шею нанесены белые магические руны. Вот только красота эльфа не тронула душу девушки. С крепления его плаща свисает на цепочке кулон с рубином, который странным образом замигал. Чёрная куртка с полосками белой ткани наискось, лацканы и ворот с двумя каймами этой же белой ткани, белые наплечники с серебристыми рунами. Чёрная рубашка со шнуровкой до стоячего воротника. Мокасины и лёгкие чёрные брюки. Колчан со стрелами за спиной. Под плащом угадываются мечи.

— Привет, — поздоровался незнакомец.

— Разве мы знакомы?

— Конечно! Вот кого ты вчера во сне видела?

— Так…Сейчас вспомню…Толпу вампиров и собачку с лишаями! Шарик, это ты? — храбро отбивалась Франка.

— Меня Бинариэль зовут, — вновь улыбался эльф, оценивая несговорчивость незнакомки, — Ты романтическая особа?

— Не особо, — отвечала с полным равнодушием, затем намекнула на возможный древний возраст представителя ушастых, — А Вам не поздновато за молоденькими девицами гоняться?

— Ничего так не омолаживает, как возвращение к ошибкам молодости.

Сейчас он продемонстрирует этой красавице что-нибудь выдающееся из своего арсенала обольстителя.

— Мечтаю подарить тебе свою фамилию, родовой замок и дивиденды в банке, а ты мне даже не улыбаешься.

— Подаришь значит…А сам куда пойдёшь? — рука Франки с ножом опустилась на коленки, напряжение сошло, но доверять причин ещё не было.

Эльф рассмеялся.

— Так ты — ведьма, — наконец, дошло до него, — Потому и красота твоя слишком притягательна…

— Запомни, эльф, женщины, которые бросаются в глаза, никогда не бросаются на шею. Ишь, богатством обольстить хотел, так мы тебе и поверили.

— А жених у тебя есть?

— Не было никогда. В лесу постоянно нахожусь, в город редко хожу, да и то с отцом или матерью.

— Отошёл от Франки! — раздался окрик орка Бугарома, который замахнулся на эльфа большим камнем.

— А это кто? — полюбопытствовал Бинариэль.

— Охранник мой, — гордо представила друга девушка.

— Вижу: ранение у него недавно было, и лечащую ауру ощущаю, исходящую от тебя…Действительно просто охранник, — закивал эльф, крикнул орку, — Я ухожу! Не бойся за Франку.

И длинноухий исчез в зарослях.

На следующий день, собирая смородину и малину в лесу, за ягодными кустами Франческа услышала жалобный, еле слышный зов:

— Помогите…

Вытащив свой нож, девушка с опаской выглянула в сторону голоса.

На траве лежит мужчина средних лет без руки, причём рана жуткая, рваная, кровоточащая.

Тот пояснял:

— Нежить откусила…насилу добежал до тебя…Но ослаб…Помоги.

И тут за деревьями показались облезлые, полусгнившие зомби. И что делать? Франка не знает ни начертательных рун, ни ударов из боевой магии…Бежать? Дядьку раненого жалко…Хоть бы на дерево смог залезть…но ранен же…

А под ногами кто-то завозился, девушка опустила туда взгляд…Спаситель ты наш! Эльф Бинариэль стремительно чертит руну оберега, та засветилась, делая её и раненого невидимыми для нежити. А сам, выпрямившись, вынув мечи, принялся планомерно уничтожать восставших из могил. Вот такой бы эльф в хозяйстве пригодился! И боевой маг! И руны чертит! Поди ещё, как все из его народа, в травах разбирается.

Когда Бинариэль покончил с толпой нежити, помог Франке дотащить раненого до её дома, где Мюррел деловито приготовилась оперировать повреждённую руку, как оказалось, охотнику. В свои 53 года она выглядела на 40.

Сорокатрёхлетний Виктор Сигер спросил эльфа:

— Маринованных кузнечиков будешь пробовать, пока бабы мужика спасают?

— А давайте!

Хозяин пригласил Бинариэля на кухню.

Там оказался жёлто-зелёный в крапинку окрас стен. По углам пучки трав, кои не уместились в многочисленные зелёные серванты. Зелёная раковина из фаянса. Деревянные стулья. Зелёная скатерть на столе. Коричневая коротенькая шторка с зелёными листочками над небольшим камином. Но полке над ним кукольный домик со времён детства Франчески, фарфоровая статуэтка гончего пса, маленькие голубые блюдца.

Отец Франки поставил плошку с оным кушаньем, варёную кукурузу в большой чашке и ягодный пирог нарезал.

Гость, помыв руки, сел с отцом Франки.

Виктор сетовал:

— Раньше купцом я был. Нормально так жил…И в каждом городе по семье было…Но однажды, 10 лет назад, вот в этом лесу разбойники отняли обозы с товаром, перебили много моих людей…вот и скрываюсь от всех здесь…Все думают, понятное дело, что тоже погиб тут…ладно, младшей сестре дом большой достался, если за долги не забрали…Думаю: карма всё это…видимо, нельзя ведьм обижать…Или с ними лучше не путаться…

Эльф молча ел, вникая в рассказ мужчины, и налегая на кукурузу.

Мужчина достал из полы сюртука бутыль с самогоном, налил в стопку, кивнул в сторону спиртного Эльфу, тот отрицательно помотал головой, тогда хозяин выпил, и продолжал уже развивать политическую тему:

— Сидит наш король дроу Кзерни под землёй, носа на поверхность не кажет, что у простых людей и нелюдей делается не знает! А вон как нежить в лесах куролесит! Покоя нет! Хорошо тут ещё орк помогать взялся. А ты — иммигрант или в гостях здесь у кого?

— Я — подданный своего королевства, королевства Священного Леса.

К ним вышли женщины.

Дочь доложила:

— Раненый спит ещё после снотворного.

Хозяйка посетовала мужу:

— Перестань злоупотреблять алкоголем.

Виктор вскинулся:

— Когда я зло употреблял? Всегда с радостью, только с удовольствием.

Эльф предложил ему:

— Я мог бы спонсировать Вашу новую деятельность в сфере торговли. Одолжить денег под залог свободы Вашей дочери.

— Франку в полон?! — взревела мать.

Муж цыкнул на неё:

— Заткнись, баба, когда мужики беседуют!

— Других своих детей в заложники отдавай! — не унималась Мюррел.

— Этот эльф спас нашу дочь от нежити, думаю, ему можно доверять, — парировал Виктор.

Бинариэль пафосно заявил:

— Я не причиняю вред женщинам.

— Мы видим Вашу особу впервые, — подбоченилась старшая ведьма.

— А не могли бы Вы мне комнату сдать? Будем чаще видеться… — хитро прищурился эльф.

Мать Франчески допытывалась:

— Вот что ты задумал, длинноухий?

Тот парировал:

— Если бы я хотел украсть Вашу дочь, то для меня это не составило бы никакого труда. Открыл портал — и уже дома.

Мюррел кивнула, да, у эльфов высокие магические способности и технологии, задумчиво протянула:

— И сколько же содрать с тебя за постой?

Эльф выложил на стол серебряную монету, спросил:

— За 5 дней этой платы хватит?

— Кормилец ты наш, поилец, — радостно поддакнул хозяин, пряча деньги в своём кармане.

Бинариэль обратился к севшей обедать Франке:

— Пойдём рыбачить?

— А, что, погода хорошая, — поддакивал Виктор Сигер, перехватил суровый взгляд жены и добавил, — Я тоже на второй лодке с вами пойду.

Маленькие округлые облачка в неимоверном количестве столпились совсем низко над землёй и озером, закат раскрасил их в алые и розовые всполохи. Казалось: на плывущие вдали лодку с Виктором вот-вот упадут небеса.

Бинариэль привязал лодку с уловом к берегу, помог спуститься на землю Франческе.

— Вечером холодно, да и от воды тянет… костёр бы запалить, — поёжилась девушка.

Эльф кивнул и засуетился с ветками. Чиркнул огнивом, и еловые ветки радостно затрещали, выпуская весёлое, дружное пламя со смолистым дымком. Он не дал Франке сесть на голую землю, натаскав других свежих еловых веток.

— Приятная галантность, — поблагодарила и похвалила она, садясь.

— Врождённое чувство такта, — кивнул Бинариэль и сел по другую сторону костра, — Ты ведь догадалась по моей одежде, что я из дворянской семьи.

— Моя жизнь на ладони. Расскажи о себе.

Он откровенничал:

— Шёл к одному магу-отшельнику. Набраться волшебства…Но сбился с пути. Остановился передохнуть у вас. Может, в городе Доэт кто-нибудь подскажет дорогу. А вообще мечтаю освободиться от страстей, чтоб постичь беспредельную мудрость, этого опыта у меня ещё совсем мало, затем хочу уйти в храм и принять сан жреца…

— А я люблю жизнь и свободу. Это же прекрасно, когда никакие стены не держат тебя, и ты можешь пойти куда хочешь. Я люблю получать от жизни подарки в виде любви родителей, в виде прекрасной погоды, которая всегда прекрасна. Люблю радовать себя покупками и вкусными блюдами…Как ты собрался отказаться от всего этого?

— Кто-то же должен молиться за всех грешников…

— Ответишь прямо на непростой вопрос?

— Постараюсь.

— Ответь: разве любовь — грех?

— Самый большой. Искушение. Прелюбодеяние.

— Маразм. Для жизнедеятельности каждого организма необходимой функцией является осуществление продолжения рода. Так заведено, заметь, у всех животных. И только высшие существа зачем-то накладывают на себя обет безбрачия.

— Вы плохо знаете законы природы, мой друг. Вам не доводилось, конечно, видеть, как обезумевшие от голода лемминги бегут топиться в море. Они не идут в соседний лес за грибами, а полчищами уничтожаются.

— А я уверена, что это пресловутая миграция на другие территории.

— А Вы здраво рассуждаете, хотя так молоды…

— Мама мне книжки покупает.

— Если бы Вы поцеловали меня, может, я пересмотрел бы жизненные позиции и остался среди обывателей. Жрецов всегда хватает.

Дева жаждет и боится поцелуя избранника, не говоря уже о поцелуи малознакомого мужчины. Конечно, её привлекает новшество чувств, но пугает потерять что-то в себе, страшит такая близость с мужчиной.

Бинариэль подсел поближе, патетично вещал:

— Тяга к красоте и гармонии есть у каждого человека и любой другой сущности. Красота неосознанно приписывается в ранг совершенства. Ради красоты можно потерять голову…

— Ваша роскошная витиеватость слов не околдует меня, — рассмеялась Франческа.

Эльф проникновенно смотрел в её глаза. Хотелось верить в его зарождающееся чувство. Почему она такая недоверчивая? Может, это начало любви?

Суматошно мысли неслись в голове: «Когда губами он коснётся моих губ, умру, наверно, от счастья и стыда…Ой, боюсь».

А сама уже потянулась к губам Бинариэля., желая изведать ласки и блаженство, то обновленье сердца, что ещё ей было неведомо. Её губы коснулись его губ. О, его губы такие мягкие и чуткие…А мужчина глубоко вдохнул её чарующий запах многотравья и сладкой малины. И вдруг он своим языком стал поглаживать её губы, её язык. Его поцелуй был нетерпеливым и требовал ответной ласки. Бинариэль нежно пробегает пальцами по её волосам. И каждая их клеточка тел замлела от истомы и желания. Девушка теснее прижалась к излучателю нежности. И эльф не преминул воспользоваться ситуацией, чтоб жадно изучить изгибы её тела.

Неподалёку раздался плеск воды о вёсла. Франческа отпрянула от Бинариэля. Тот улыбнулся и отсел.

Виктор весело прокричал:

— Улов что надо!

Франка шёпотом спросила у Бинариэля:

— Ну, как? Раздумали отгораживаться стеной от мира?

— В миру определённо лучше, — широко улыбнулся эльф.

Утром мать понесла продавать рыбу в город, Бинариэль увязался тащить тяжёлую корзину, заодно прихватили с собой и Франческу. Пока мать торговала, она закупала продукты, эльф опять же таскался следом, держал другую корзину для снеди.

Она укладывала кули с мукой в поклажу, когда эльф предложил:

— Выходи за меня замуж, у меня много денег.

— У нас уже был разговор на эту тему. Мне свобода дороже. Не хочу сидеть в замке под замком. Не хочу быть кому-то обязанной и пресмыкаться за подачку.

— Не люблю хвастать, но, ты же понимаешь, что я — лучшая партия из всех женихов, которые будут в твоей жизни здесь на задворках цивилизации.

И он одарил её продолжительным взглядом.

— Я не могу поверить в искренность твоих слов. Один поцелуй и ты пропал? Мы вообще не знаем друг друга.

— А что узнавать-то? Ты — прекрасная, честная девушка, потомственная зелёная ведьма, которая всех лечит. А я — эльф, любящий природы, как и ты. По-моему, мы чудесно подходим друг другу. Ты можешь сказать о моих намерениях родителям.

Мюррел выслушала дочь, отозвала в сторону, задавая вопрос:

— Прекрасная партия, Франческа, но любишь ли ты этого парня?

— Он покоряет манерами…Красивый…Как можно им не восторгаться?

— Восторгаться одно, а прожить жизнь, прощая и подстраиваясь под характер — это тяжело. Спешит этот эльф, будто что-то скрывает…

День был жарким, когда они возвращались домой, Франка сняла лёгкую накидку, оставаясь в жёлтом сарафане без рукавов.

Отец встретил её на пороге с ругани:

— Сегодня ты оголила руки, а завтра захочешь оголить ноги?!

— Фу, папа, как грубо и гадко, — скривилась дочь.

Виктор забрал корзину из её рук и рук жены, эльф поставил свою ношу у порога.

Мюррел шутила:

— А, что, ноги очень красивая часть тела…Почему бы молодым девицам их не показывать?

Дочь оправдывалась:

— Что орать, мои руки видели только мама и…жених.

— У тебя жених появился? — рассеянно переспросил отец, почему-то не отождествляя эльфа с женихом.

Бинариэль представился:

— Жених — это я.

Виктор моргнул, затем широко улыбнулся, хлопнул эльфа по плечу и пригласил:

— Пока женщины крутятся на кухне, мужики на диване должны нагуливать аппетит. Пойдём, обсудим твой новый статус.

После трапезы Бинариэль по переговорному устройству вызвал своего отца. И объявил о желании жениться на ведьме. Семья Сигер притихла, обитаясь сбоку и ловя слова эльфов.

Эльфийский родитель хмыкнул:

— На межрасовые связи потянуло? Твоя тяга к ведьме удивляет.

— Гляжу на неё, и кровь наполняется жаром.

— У тебя, что, мозг через уши испарился? Бери пример с меня: женился недавно на богатой, и теперь ни в чём себе не отказываю, взлетел вверх по карьерной лестнице и стал уважаемым человеком. По заветам стариков живи: только эльфийские жёны! Никаких ведьм в дом!

— Я обещал её семье…Эльфы слова держат…

— Тебя словно подменили! Из расчётливого, вёрткого парня сделали безвольную тряпку. Ты думаешь: твоя жизнь превратиться в мечту и умиротворение, если женишься по любви? А ты знаешь, во что после свадьбы перерождается семейная жизнь? В пытку! Я, думаешь, не любил свою первую жену, твою мать? И стала моя женатая жизнь сплошным кошмаром: нескончаемые претензии жены, её придирки, бесконечные капризы дочерей, твоих сестёр…И с чем могла сравниться вечно жужжащая болтовня у меня под ухом о модных ленточках и тенденциях моды, которая могла длиться часами? Если ты не образумишься — буду угрожать отбыванием в дальних колониях на нудной, бумажной работе.

— Отец, я буду настаивать на данном слове ведьме. И отказываюсь от наследства в пользу Ваших последующих детей.

— Образумься, сын! — вскричал пожилой эльф, но Бинариэль выключил устройство.

Эльф обратился к родителям невесты:

— Завтра пусть Франческа с матерью закажут платье для свадьбы в городе. Я схожу порталом в свои земли, подыщу там дом для нас, обналичу нужную сумму для тестя в долг…

А вечером Виктор разрешил молодым погулять у дома.

— Нельзя им вместе ходить, неженаты они ещё, — воспротивилась было Мюррел.

Но Бинариэль заверил:

— Я — моралист, отношения до брака не приемлю. Да и татуировка может выскочить на кожу, после в храме неудобно будет перед жрецами.

Франка и эльф вышли в сумерки. Купол неба уже мерцал звёздами. Одурманивающий запах ночных фиалок бил, казалось, даже не в нос, а в мозг.

Парень глянул в бесконечные, тёмные небеса и лирично проговорил:

— Нежный, светлый оттенок грёз пробуждает в нас созерцание звёзд…

Девушка прошла к дубу. Кофту она так и не надела и подошедший эльф нарочито медленно вёл своим пальцем по её голой руке. Затем его палей переместился к её ключице. Франка вздрогнула и посмотрела в сторону дома.

Искуситель взволнованно зашептал:

— Не бойся, Франческа, свет горит во всех окнах, нас им не видно…

Он наклонился к её голове и упоительно вдыхал запах её волос. Ни слова не говоря, без церемоний и предупреждений эльф заключил девушку в объятия, стал медленно изучать чарующие изгибы её тела. И вроде, как жениху трогать её можно, но Франческа застеснялась и пробовала выбраться из его объятий. Но он затягивает хватку вокруг неё и трепетно целует в висок. Она успокаивается, а зря — Бинариэль смещает поцелуй на её губы! Его пряные губы, будто намазанные сладко-горьким имбирём захватывают её губы, теребят, просят ответного обожания. Поцелуй взволновал кровь девушки до такой степени, что появился лёгкий хмель в голове.

Дуб, казалось, застыл, взирая в ночи, боясь из-за шуршания листьев не расслышать слов и поцелуев.

И вдруг Бинариэль околдовывающе нежно повёл пальцами по её груди. Эта ласка оказалась невообразимо сладостной. Но Франческа испугалась новых, смущающих её возбуждающих желаний и приводящих в смятение ощущений, она вырвалась и убежала в дом.

Мюррел решила сэкономить и заказать платье не у лучшего портного в городе, а у малоизвестного. А на остаток денег подкупить кой-какую мебель в дом. Она оставила дочь в мастерской, где была и другая заказчица, которая перебирала готовые наряды. Эта женщина в дорогом платье стояла спиной, но когда развернулась к Франке, у той пропал дар речи от ужаса, она едва сдерживала себя от дрожи. К крайнему удивлению девушки муж этой троллихи крутился вокруг пугающего существа, предлагая скупить всё. То же самое проделывал и портной, лебезя и улыбаясь: сразу видно — скользкий тип, хоть и красивее любого эльфа. Светло-русый, с небольшим носом, аккуратными чертами лица и чёрной извилистой линией бровей, возрастом не более тридцати лет.

Довольная троллиха с мужем покинули мастерскую, прикупив два платья.

Портной отрекомендовался:

— Мастер Элджин Уоррен к Вашим услугам.

— Франческа Сигер, — представилась ведьма, — Мне нужно красивое платье на бракосочетание в храм.

— Примерьте вот это зелёное платье.

— Неплохой цвет, если учесть, что я — зелёная ведьма.

— Вот даже как…Угадал…Становлюсь профессионалом.

Девушка прошла за ширму, вышла в обновке.

— Прекрасно сидит! — воскликнул Элджин.

— Издеваетесь?! Оно мне не по размеру! В этом платье расплющена моя шикарная грудь! И, если я буду в нём, то её никто не увидит!

— Зато это платье за счёт линий создаёт талию, которой у Вас нет.

— Что?!! Или сшейте другое платье или предложите другую модель!

— Есть платье цвета мяты, — он покопался в наваленных изделиях после просмотра троллихи и выудил нужную вещь.

Ведьма хмыкнула и ушла в примерочную.

Через минуту вышла в другом наряде, покрутилась у зеркала.

Этот несносный тип не мог смолчать, разглядывая даже туфли девушки:

— Безупречная обувь говорит о напряжённых отношениях с партнёром.

— Да много ты понимаешь! Я только что надела эти новые туфли! Не пойду же я на примерку в стоптанных сабо! — и ей тоже захотелось уколоть этого нахала, — Жеманный петух!

Портной с деланным безразличием спросил:

— Скажи мне: кто твой будущий муж, и я от души ему посочувствую. Вот же дурачок — ведьму замуж берёт…

— Почему ты так ужасно обслуживаешь клиентов?! Троллихе чуть ли зад не поцеловал, а бедную ведьму довёл до истерики! Я ухожу!

— Платье только моё сними, — кивнул Элджин.

Франка ринулась за ширму. Переодевалась. И вдруг заметила, как этот наглый портной подглядывает! Запустила в него его мятным платьем, оставаясь в лифе и трусах до колена.

— Такими нелепыми ужимками меня не возьмёшь, — хмыкнул наглец.

— Больно надо было!

У девушки тряслись руки под разглядывающим взглядом красивого молодого человека.

— Давай помогу одеться, — приблизился Элджин.

— Не смей… — зашептала Франческа.

Но он уже потянулся к её сорочке, прикладывая ту к груди. Его дыхание сбилось.

— Подними руки, я надену… — выдохнул он ей в лоб.

Преступные касания его рук её груди горячили негодованием разум…и горячили желанием кровь. Она стала податливым тестом в его руках, из которого он лепил блаженство. Сорочка упала к его ногам, а за ней и лифчик. Парень присосался к её груди. Жар страсти заставил сбиться и её дыхание, запустил сердце вскачь. От похоти Элджин потерял контроль, он избавил ведьму от трусов. Впился в её губы поцелуем, туманящим благонравие, подчиняя своим желаниям. Где-то на задворках сознания разум взывал к хозяйке: «Ещё не поздно остановиться…» Вот только кто бы его слушал? Соблазнитель приспустил штаны, и не успела девица испугаться вида вздыбленной мужской плоти, как парень задрал её одну ногу и вонзился своим «кинжалом» ей между ног, успев другой рукой закрыть ей рот. От боли она прикусила его пальцы, отчего Элджин, успев сломать барьер в кущи рая, сразу излился от двойной неожиданности.

— О, так ты ещё не… — слетело с его губ.

— Дорогой, ты на обед идёшь? — послышался голос от дверей.

— Иду, любимая! Вот только застегну пуговки на платье одной безрукой барышне! — отозвался портной.

— Шей пуговки спереди, — забухтела жена.

Сквозь дырку в ширме Франка увидела рыжую, некрасивую девушку, без намёка на грудь и талию.

— У тебя и дети есть? — потухшим голосом узнавала соблазнённая.

— Сын Натаниэль двух лет.

— Мошенник… — запоздало накатил гнев.

Проворные руки портного уже застегнули лиф на груди любовницы.

Он упивался одеванием красивой ведьмы.

— Если ты красив, то честность и порядочность тебе ни к чему, — довёл он до её сведения, — К тому же всё произошло по обоюдному согласию.

— Козёл…

— Да, мужики — козлы. Но вы, дамы, сами виноваты: калитку в огород закрытой держать надо, чтоб козлы туда не внедрялись. Я жду тебя на примерку. Хотя мятное платье идеально сидело…Но надо же продолжить начатое…

Его сноровистые руки быстро облачили Франку в прежний наряд. Видимо, Элджин частенько сам одевает постоянных клиенток…

Она не стала ждать мать, выскочила из швейной мастерской и припустила к лесу.

Бежит и бьёт себя по щекам, плача и причитая:

— Только не с женатыми встречаться! На женатиков запрет!

И такое разочарование почему-то во всех мужикам сразу…Горечь и проклятья весьма уместны, но разве не она сама — вина всем бедам, что с ней случились?

Бинариэль нашёл на базаре будущую тёщу, обрадовав, что явился пораньше. Та сообщила: у какого портного искать невесту.

Эльф вошёл в мастерскую и застал пикантную картину: красивый парень нюхает платье цвета мяты.

— Малиной пахнет… — похвастал портной.

— Это платье выбрала моя невеста? Красивое…Почему не купила?

— Так это…Примерка ещё должна быть…А вы планируете в лесу нашем остаться?

— Нет. Я Франку в эльфийскую столицу планирую увезти.

Но Элджин только обретённую любовницу терять не желал и ехидненько припечатал:

— Не советую. Она со мной тут…ух…

— Поклёп, — стал совсем белым Бинариэль.

— А ты у неё спроси. Или давай покажу место, где мы э-э-э…Нюх, говорят, у вас, эльфов, острый…

Мать ещё была в городе, отец рубил дрова во дворе, Франческа прошмыгнула в дом. Села в кухне чистить картофель, чтоб отвлечь мысли. Она и не заметила, как над ней с коробкой навис жених.

Он напугал её, заговорив, она вздрогнула и порезала палец, прижимая рану к фартуку.

Эльф говорил спокойно, но голос был натянут, словно струна, Франка это сразу почувствовала:

— Я зашёл за тобой к портному, а ты почему-то забыла платье и убежала, мать не дождавшись.

И он развязал синюю ленту на коробке, вытряхивая платье цвета мяты.

— Мне фасон разонравился… — еле выдавила из себя девушка, пряча глаза.

— Так себе отмазка…А вот эти пятна крови — неоспоримое доказательство твоей измены. Да и запах на тебе чужой, хоть ты старательно помылась…

Эти слова, будто обрушили стены этой комнаты. Под их тяжестью виновная молчала.

Бинариэль вопрошал:

— Расскажи: какие непристойности ты ему позволяла.

— Вот прям в подробностях рассказать?!

Столь выразительные эмоции вмиг оценили, эльф скривился.

Процедил:

— Я надеялся, что тебя изнасиловали, но нет, всё по согласию…Беспрецедентно… Тролль тебя раздери, ведьма! Я зажигал твою страсть для себя, а не для него! Хотя со мной ты была скромна…Притворщица!

— Хватит драмы!

— Ты, как всегда, черства и хладнокровна! И кто же из нас эльф без эмоций?

— Манерный урод, — язвила Франческа, желая, чтобы бывший жених бросил её поскорее, перестав терзать совесть.

— А вот и твоё истинное лицо ведьмы из низов отребья! И это лицо твоей души ужасно… Интересно, ты бы сама рассказала мне о таком пустячке, как потеря девственности?

— Значит, ты меня не простишь…

— Издеваешься?!! Я пошёл против семьи, объявив о своём решении взять тебя замуж! А ты вот как отплатила за мою любовь.

— Я не просила брать меня замуж! Ты сам явился сюда и поставил меня перед фактом.

— Ты могла отказать мне!

— Надо было…Я проявила трусость и низость. Думала, раз ты хороший и богатый, то любовь приложится…со временем…

— Отец оказался прав — это никчемная затея, так как плохая невеста из ведьмы. А уж жена, поди, и вовсе — кошмар.

— Прости… — всё же выдавила из себя Франка.

— У меня была невеста-эльфийка, которая мне изменила. Я думал, что девушка из низов сословий будет хотя бы благодарна за то, что её вытащили из грязи…Но я ошибся…

— А говорил о любви, — вздохнула ведьма.

— Тебе-то что?

— Ты пытался играть моими чувствами…

–Ты не оправдала моих чаяний, пропустила выгодный брак, отныне до статуса «жена эльфа» тебе никогда не дойти.

Бинариэль ушёл порталом, высветив кухню в зелёный свет.

Тяжесть потери жениха давила на сердце.

Вошли на кухню родители. Взглянули на дочь в прострации, сидящую с ножом в одной руке и всё ещё прижимающую раненый палец к фартуку. Взглянули на валяющееся на полу новое платье.

Виктор выдал очевидное:

— Бросил…

Франческа утвердительно кивнула.

Отец поднял мятное платье с пола и заметил пятна крови на нём, но так как Франка сидела довольно далеко от вещи, он враз сопоставил факты и ругал жену:

— Знаешь, почему твоя дочь кидается на всех мужчин? Потому, что её мать позволяла себе то же самое, когда я отсутствовал в поездках! Сюда не зарастала тропа из страждущих мужиков!

— То были раненые и болезные…

— Довольно лжи в этот дом грести!

— Да ты бывал-то у меня раньше лишь проездом! Я не удивлюсь, если наш брак липовый, а по-настоящему ты обручён с кем-то другой.

— Из-за шашней твоей дочери я потерял новые инвестиции!

— Вот и хорошо! А то опять бы всё по ветру спустил!

— И я сомневаюсь, что вот это создание — моя дочь.

— А, может, я сама не знаю: кто её отец.

Виктор ударил жену по щеке. Выбежал. Дочь подскочила к матери, стала гладить по спине, успокаивая.

Осмелилась переспросить:

— Ты, правда, не знаешь кто именно мой отец?

— Злю я его просто.

Через 3 дня, ощипывающая на кухне курицу, Франческа услышала, как отец жалуется матери:

— Никакого интереса к жизни у дочки. Лишь слёзы, страдания…Даже спит плохо, я заглядывал посреди ночи в спальню…

Мюррел вошла на кухню, громко возмутилась:

— Ты стала рабой Вселенской скорби и печали! Зелья какого, может, сварить для радости? Ну, потеряла девственность, ерунда! Я же нашла мужа и с твоей сестрой на руках!

У Франки потекла слеза по щеке.

Мать наставляла:

— Сильная женщина, даже всеми ночами напролёт ревущая, утром выглядит так, что все слепнут и завидуют. А на лице сильной женщины ещё и улыбка играет! Даже, если от сердца у неё одни осколки…К улыбающейся барышне и мужики бегут…

— Что ты, мама! Я больше никогда не гляну в сторону мужчин! Это тебе я говорю: Франческа Сигер. Что ты смеёшься? Вот увидишь, как я буду разгонять всех мужиков!

Смеющаяся Мюррел выглянула в окно и констатировала:

— А, вон, кстати, какой-то паренёк идёт к нашему дому. То ли за зельем, а, может, и к тебе.

Девушка неохотно повернула голову, пожала плечами и отрицала:

— Не знаю этого паренька.

Вошедшему было лет 17 на вид. Некрасивый, высокий брюнет, но крепкий с большими кистями рук, привыкшими к тяжёлому труду.

— Я — Снаури Уоррен, принёс письмо для Франчески Сигер от брата-портного.

— Никого из вашей семейки видеть не хочу! Пусть твой братец больше не пишет! — зашипела Франка.

Парень положил письмо на стол и выбежал.

Мать ушла в другую комнату.

Орк Бугаром постучал и зашёл следом за Снаури. В руках держал пару тушек зайцев. Мюррел кивнула орку на кухню.

Друг, входя в обитель для приготовления еды, пошутил:

— Вы чего это пинка для ускорения тому долговязому дали что ли?

— Братцу бы его морду набить, — мечтательно протянула Франка.

— А чего у тебя распухший, красный нос?

— Да эльфа помнишь у озера?

— Ну. Вот сразу мне его рожа не понравилась…

— Так вот хотел меня замуж взять и передумал. Плачу теперь сижу. Но решила — пустяки. Что я там, в эльфийском лесу, не видела?

— А разве видела?

— Не хочу уже эльфийского леса, это ведь так далеко от дома…А вдруг бы мне там не понравилось? Обижали б меня там высокородные всякие…А чего ты зайцев в шкуре принёс? Иди, разделай, больше заплачу.

— Как скажешь… Я в город за одеждой на днях собираюсь… Тебе чего купить? Я так-то твои размеры определить могу… Потом деньги отдашь.

— Вчера с города. У мамы спроси, может, из продуктов чего ей надо…

Ещё через несколько дней зелёный друг орк позвал Франку на секретный разговор.

Та вышла и улыбалась, спрашивая:

— Просто шпионские страсти, Бугаром! Какие ещё секреты?

Орк выпятил объемную грудь и хвастал:

— В городе портной Элджин Уоррен о тебе дурной слух распространяет. Я сопоставил твои слёзы и отказ эльфа…и решил наказать злодея.

— Убил? — выдохнула ведьма.

— Украл его сестру Надин. Опоил зельем, она и отдалась мне. Скажи, какой я хороший друг — отомстил за тебя.

Девушка застонала воем:

— Сестра-то его причём?! Отпусти бедняжку!

— Ни за что! Женой моей станет. Она согласилась. Думаешь, ей плохо со мной будет? — обиженно переспросил друг.

— Ты лишил её выбора! Будь уж хорошим мужем, прошу тебя.

— Она мне так нравится! Представляешь, похожа на того долговязого брата, который письмо приносил, а щёчки такие пухлые…смешные…

— Бугаром, а если люди тебя из-за неё убьют?

— Пойду я к жене, — забеспокоился орк, — Вдруг и, правда, какая облава…

Семья Уоррен признала орка мужем Надин, помогло со строительством дома побольше. Сам Бугаром стал приторговывать розовым кварцем на рынке, так как нашёл небольшое месторождение этого камня. Кварц охотно скупали гномы, эльфы и дроу всех мастей.

А Франке попался рецепт трав в одной из книг о фармакологии, исцеляющий больных слабоумием и тех, чей мозг захватили злые иллюзии.

Она с согласия родных душевнобольных опробовала сей отвар и, о, чудо! Успешно! Некоторые тут же материально отблагодарили молодую ведьму.

И Франческа, после очередного лечения, увенчающегося очередной удачей, решила купить себе талисман на счастье. Зашла в магазин одного достопочтенного древнего эльфа.

На прилавке было столько всего, что глаза разбежались! Хотелось и авторские бусы из разноцветных ракушек, и бусы из рыжего коралла, и нитку жемчуга и колечки…

А продавец, он же хозяин, привлёк внимание на брошь:

— Смотри сюда, дитя леса и Мрака, вот талисман «фея». Он поможет исполнить любую мечту, поможет вырвать из будничных оков. С его помощью мир засияет самыми яркими красками.

В голове Франчески сразу вспыхнуло: « Хочу по-настоящему влюбиться! И, да, хочу увидеть другие края, а не только наш лес и город Доэт».

Одежды «феи» были из сиренево-фиолетовых камней аметиста.

Ведьма выложила требуемую сумму довольному торговцу. Нацепила брошь на чёрное платье и улыбнулась.

— А голубых камней из молодой бирюзы почему у Вас нет? — поинтересовалась она, как покупатель.

Эльф вздохнул и пояснил:

— У нас в королевстве этот камень принято толочь и использовать в настойках, почти истребили бирюзу…даже постареть и побледнеть этот камень не успевает…Если только во дворце самого короля дроу можно его найти… А молодая ведьма разве не знает, что бирюза притягивает любовь к тому, кто этот камень носит? А уж если выпить в настойке — всё, любить будут вечно!

Франка покивала, будто всегда знала об этом и вышла из магазина.

Захотелось гульнуть. Её в последнее время отпускали в город одну, репутации всё равно уже не было, чего её караулить? И девушка вошла в таверну «Шальная ведьма», которую окутывал дымок.

Бежевые кирпичики стен, чёрная мебель и балки на потолке. Полосатые доски пола: беж чередуется с коричневыми половицами и редко с красными. В углу чья-то забытая метла…а, может, это антураж такой. Вон на барной стойке в ведре вместо цветов голые ветки торчат…

Отметила всеобщее падение морали: гулящие девки восседали на коленях орков, синих дроу и нагов. Села за столик, где тянула вино болотного цвета нимфа в голубых одеждах.

Подошла официантка.

Ведьмочка скривив носик, посетовала:

— Что у вас в таверне дымом воняет, будто дракон пёрнул?

Нимфа одобрительно хихикнула.

Подавальщица быстро протараторила-отчиталась:

— В соседнем зале — курительная. Да и на кухне у повара стейк подгорел.

— Мне вина, как у соседней дамы, — сделала заказ Франческа.

— Проблемы? — вопрошала нимфа.

Ведьма не стала скрывать:

— Я — неудавшаяся жертва брачных оков.

Перед ней официантка поставила кружку вина. Та сразу отхлебнула.

— Зато наш король дроу Кристениэль Кзерни — удачная жертва брака, — поведала нимфа.

— Неужели? А я ничего не слышала о столичной жизни.

— Я недавно из столицы нашего королевства Кувирру. У короля, как и положено, подземный дворец. На поверхности в отдалении сама столица. Но слухи всё равно просочились. Взял в жёны Кристениэль в целях политических соображений одну из демонесс, сестру одного из рогатых министров, а та возьми да в буйство впади, невменяема почти сразу стала! В первую брачную ночь король наш ничего не понял, так как братец постарался и опоил каким-то варевом сестрицу. Да ещё казус вышел: демонесса та, Кора, забеременела сразу, хорошо, что хоть дочь нормальную родила…

— Дочь короля тоже в природу демонов пошла?

— А то! Кровь-то сильная у рогатых.

— Но во дворце должно быть полно магов и архимагов! Как они не могут вылечить саму королеву?

— Многие пытались…Но почему-то толку нет…Ведь, скорее всего, тут не просто безумство, а заклинание! А ведь есть такие чудовищные заклинания, которые могут уничтожить целый город…или душу заточить в мир иллюзий.

— А я думала — у меня трагедия, а тут сам король наш, поди, мечется по дворцу, и всех проклинает, — прониклась ведьма.

— Говорят: Кристениэль озлобился на весь мир, с исчадьями ада порвал все дипломатические миссии.

— Неверная политика. Какими бы не были коварными демоны: с ними дружить надо, это сильный противник…Хочет наказать всех демонов, но наказывает себя и целое королевство. Те нам тепла всё меньше из своих огненных земель пропускают по магическим каналам…А я-то думала: чего это летом последние 8 лет жара всего пару дней стоит?

— Да-да, дочери короля как раз 7 лет с небольшим.

Франка прихлебнула ещё вина, вздохнула.

— Выпила и бывшего вспомнила? — догадалась понятливая нимфа.

— Угу, сижу вот, гоню призраки воспоминаний. Этого уже нет. Но пообщалась с тобой, спокойней как-то стало…

— Не зря все говорят: бухать в одиночестве — это напрасная трата времени, денежных ресурсов. И морально угнетает! Потому как в одиночестве не страдают, уши нужны.

Ведьмочка пьяно хихикнула.

Затем задумалась, стараясь вникнуть в проблему короля, кощунственно задала вопрос то ли нимфе, то ли в пространство:

— Почему Кристениэль Кзерни до сих пор не отравил жену?

— О, тебе неизвестна природа демонов…Их невозможно отравить, мощная регенерация.

К их столику подсели два нага с зелёной чешуёй на щеках.

— Ой, что-то домой захотелось… — пропела Франческа.

— И я пойду, — кивнула нимфа.

Дома с порога Франка объявила:

— Думаю: я доросла до путешествия. И созрела для крупного дела.

— Куда собралась-то? — ахнул отец, который подшивал оторванную подошву своих старых ботинок.

— Па, тебе денег дать на новую обувь? — переспросила дочь.

— Эти ботинки у меня для похода в лес, ещё лет 5 послужат. Есть у меня новая обувь. Ты на вопрос не ответила.

— Па, если я вылечу безумную жену короля Кзерни, представь, какие перспективы предо мной откроются! Или ты хочешь, чтоб я всю жизнь в этом дремучем лесу просидела?

— Не суйся ты в это логово интриганов и пройдох!

— Я поставила тебя перед фактом. Меня никто не удержит, — упрямилась девушка.

С кухни с руками в тесте выглянула мать, посетовала:

— Страсть к путешествиям это она у тебя переняла.

Виктор смягчился:

— Тебе, Франка. Стоит скрыть красоту. Как бы твоя привлекательность бедой не обернулась.

— Па, да кому я нужна? Там, во дворце самого короля, полно знатных, сногсшибательных красавиц. А я — лекарь, лицо не для адюльтеров.

Мюррел вторила мужу:

— Кому ж ещё вляпываться в приключения, как не юным соблазнительным девушкам? Хотя…прислушайся к словам отца, напусти на лицо морок, у меня и амулет такой есть…

— Пошла я собираться в дорогу.

— Булочек дождись, — обеспокоенно остановила мать.

— Ага. Всё равно с утра отправлюсь. Стряпай, мам.

До города Мюррел провожала мать, украдкой плакала. Амулет дочь не взяла под предлогом того, что не любит лгать. Мол, пыталась эльфа Бинариэля обмануть, вышло ещё хуже.

Красно-зелёное поле маков, голубое небо с размазанными по нему белыми облаками, и уходящая девушка в белом платье, кофте и в белом платке (для конспирации), она, словно часть облаков, упавших в разлив цветов.

Франческа задала ей давно мучавший вопрос:

— Мам, а папу ограбили не твои лешие часом?

Та рассмеялась.

Подтверждала:

— Мои лешие под мороком. И люди Виктора все целы остались, просто уснули, их лешие за пределы леса после выкинули….Я боролась за своё счастье…

В городе на площади для взлётов Франка наняла рыжего кучера с пегасом до столицы Кувирру, парень по возрасту чуть старше нанявшей. Мать быстро поцеловала дочь. Та ответно чмокнула мать в щёку.

Девушка с кучером залезли в специальную коробку, пегас взлетел. Замелькали строения города Доэс, зелёным пятном протянулся лес, синие разливы рек и серые росчерки дорог. Затем вдали появились очертания серых величественных строений столицы.

Кучер предложил:

— Может, посидим на травке у столицы на полянке с васильками? У меня вино с собой есть.

— Но-но, без глупостей. Я — ведьма. Наколдую так, что твой «дружок» вообще не встанет.

— Страшный ты человек…

— А подземный дворец короля Кзерни в какой стороне от столицы?

— К югу, в противоположной стороне.

— Отвези туда, доплачу.

— Там посадки запрещены.

— До ближайшей от дворца посадки подбрось.

— В служанки собралась? — понял по-своему кучер.

— Что-то вроде того.

Приезжая ведьмочка оглядывая серые здания столицы. Поражалась острым шпилям и вытянутости строений. Некоторые здания были с лепниной, со скульптурами в виде акротерий, консолей под балконами, атлантами, бигами в виде колесниц на крыше или над арками. Выступы некоторых зданий были покрашены красным или позолочены. А внизу пестрели вывески кафе и магазинов.

Прохожие всех рас и мастей.

Зашла пообедать в кафе. Поразилась небывалой картиной игры магического света. Освещение от балок фиолетовое. В помещении фиолетовый свет возобладает, хотя большие хрустальные люстры светятся сиреневым, а треугольный стол раздачи готовых блюд и полки за ним подсвечены жёлтым. На одной из стен мерцает жёлтым цветом контуры некой эльфийки. На остальных стенах горят красные ромбы.

Франческа уселась за столик на сиреневый стул и заказала пирожное и какао официанту-овену с милыми закрученными рогами.

Погуляла до вечера по улицам столицы.

Затем пробралась ближе к постам стражников, охраняющих долину, покрытую прозрачными и витражными стёклами, между коих разбиты клумбы и торчат двери.

Дождалась сумерек.

В кустах Франка спрятала волосы под чёрную шапочку, переоделась в чёрную одежду: брюки и водолазку, измазала руки и лицо чёрной глиной, обвалялась в глине, чтоб отбить любые магические вибрации, грязью прошлась для успокоения, сумку спрятала в чёрное сукно и поползла к окнам подземного дворца. Стража в её сторону даже ухом не повела.

Вот и окно, что использовалось, как и потолок, под землёй же помещение…Ведьма вгляделась в обитель дроу. Под ней была курительная комната. На малиновом диване с жёлтыми подушками сидели, расслабившись, двое массивных мужчин, один в сером богатом одеянии, другой в чёрном. Лиц не видно. Дымили. За их спинами картина с пухлыми женщинами дроу, бесстыдно снимающие одежду, оголяя верхнюю часть груди. Затейливые бронзовые узорчики на низких столиках и мягкой мебели. Ажурные решётки из серебра на дверцах шкафов. На полках шкафов часы круглой формы, бронзовые и серебряные блюда с чеканкой, вазы из серебра. Посреди прозрачного потолка шла балка, к которой прибита магическая люстра с сосульками хрусталя. На деревянных стенах местами узкие зеркала. Паркет в светлый квадрат, в середине которого чёрный квадратик.

Девушка подползла к пустовавшему малиновому дивану, который стоял через стол от занятого дивана. Молниеносно вырезала стеклорезом круг, отбросила стекло на присоске в сторону и прыгнула в отверстие.

Посадка получилась довольно мягкой, измазала чужую мебель грязью и глиной, конечно…Глаза отчего-то боялась открыть…

— Убить меня пришла, ведьма? — поинтересовался чей-то волнительно-приятный тембр голоса.

Второй голос спрашивал:

— Позвать Внутреннюю дворцовую гвардию?

— С каких пор ты боишься женщин? — усмехнулся первый.

Франка открыла глаза и оцепенела. Внутри неё тоже, казалось, всё замерло от очарования. В серых одеждах мужчина с длинными тёмными волосами сокрушительно красив! Немного впалые глаза очень бледного бежевого цвета, нос среднего размера, кокетливо припухлые губы. Его очарование портило лишь жёсткое выражение лица.

Второй мужчина с короткой стрижкой чёрных волос, носом с небольшой горбинкой, с глубокими морщинками вдоль щёк, мохнатые брови, узкие губы.

Цвет кожи у обоих загорелый, тёмный. Дроу. И у обоих под одеждами угадывались мощные, накаченные тела.

Трубки дымили, сложенные на столике.

Испытующий взгляд красавца, казалось, таранил душу. Но ментальный бой ведьма выдержала с честью и весело произнесла:

— Счастье вам сегодня в виде меня прям на голову свалилось.

Второй соблаговолил ответить черни:

— Обездоленных сегодня не принимаем.

Красавец напомнил правила этикета дворца, его прозвучавший голос был холоден и безучастен:

— Ладно, пусть говорит зачем пришла…Но, ведьма, перед просьбой надо поклониться.

Франка заерепенилась:

— Ведьма никогда не бывает милой. Не ждите от меня расшаркиваний и любезностей.

У обладателя странных светлых глаз бесстрастное выражение лица сменилось на удивление, он настаивал:

— Я жду обычного этикета, ведьма. Я же правитель этих земель. Кланяйся.

Сердце девушки зашлось в бешенном ритме. Этот красавец никогда не будет её! Он недосягаемо высок по положению…

Вслух она дала сдержанный с напускной скромностью ответ:

— О, Ваше Величество! Я политесам не обучена. Реверансы делать не буду, а то вдруг с непривычки на пол брякнусь.

— А ты попробуй. Шмякнешься — подниму.

— От знания этикета великосветских манер во мне не прибавится.

— Не хочешь кланяться…Хорошо…Чего ты хотела, дочь леса и Мрака?

— Я успешно лечу….безумцев, короче исцеляю.

Второй взревел:

— Да как тебе, грязной оборванке, в голову пришло явиться во дворец короля, где не смогли ничего лучшие маги нашего времени!

— А Вы тоже этикету не обучены, да? В чужой разговор встреваете, — подковырнула его ведьма.

Тот отбивался:

— Да я — почётный член Парламента, между прочим!

— Ага, сразу видно, что член, — хмыкнула Франка.

Король улыбнулся.

А девушка из народа продолжала нападать:

— И грязные не мы, грязные — вы в своей гордыне; те, кто не может обеспечить народ даже мылом!

Член Парламента взвился:

— Да я ещё и первый маг королевства дроу!

— Я не за Вашим хлебом пришла.

Маг взмахнул рукой с бытовым заклинанием. И грязь с глиной осыпались с кожи Франчески. Шапочка почему-то тоже свалилась с головы, заставляя красивые, блестящие русые волосы струится по чёрной водолазке. Король почему-то прикрыл глаза. А оценочный взгляд мага неимоверно раздражал. Да что уж там: прям злил.

И колдун выдал вердикт:

— Опасно притягательна…

Кзерни вскинул бровь и укоризненно посмотрел на чародея.

Но того уже несло дальше, благо, рядом девушка из народа:

— Так бы и вдул ей…И дня три б с неё не слазил…Что ты об этом скажешь, ведьма?

Она гордо отвечала, пряча платок в сумку:

— Ваше Магичество, я пришла сюда работать, а не юбками трясти. Ваши предложения интимного характера мне не интересны.

Кристениэль заговорил такими жуткими интонациями в голосе, что до интоксикации нервов отдельных ведьм недалеко:

— Если ты, попаданка во дворец, солгала мне, королю, то поплатишься жизнью. Таких дерзких, сама знаешь, народ любит жечь по праздникам.

Девушка взбеленилась, буравя взглядом Кзерни:

Конец ознакомительного фрагмента.