Заветная страна. Рассказы, очерки, поэзия

Галина Ергазина-Галеррос

Книга Галины Ергазиной-Галеррос «Заветная страна. Рассказы, очерки, поэзия» знакомит читателей с историями, определившими путь и судьбу её героев. Волшебные чувства, как воздух необходимы каждому из нас на пути к заветной мечте: найти себя в стане любви. Герои историй верят, что эти чувства, как хрупкий подарок Жизни, нужно лелеять, растить и созидать, вопреки непростым и нередко противоречивым реалиям. Книга рекомендована для широкой читательской аудитории.

© Галина Ергазина-Галеррос, 2021

ISBN 978-5-0055-8654-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Заветная страна…

Заветная страна любви для всех, кто намерен попасть в эту волшебную страну с поразительными по красоте отношениями, обещает мудрость на этом великом пути. Вступив в её чертоги можно заблудиться и только верность намерениям жить любящим друг для друга могут стать оберегом для её вдохновенных путников. Волшебные чувства, как воздух необходимы каждому из нас на пути к заветной мечте о Любви, вопреки противоречивым и нередко жестоким реалиям Жизни.

Многим любимы мелодии на стихи отечественных композиторов и поэтов об этих сокровенных чувствах, но не менее популярны и близки нашему слушателю задушевные песни бардов Булата Окуджавы, Юрия Визбора, Юлия Ким, Александра Городницкого и многих других, где чувство любви — это поэзия как песня.

Тема любви — это связующая нить уходящего в прошлое и наступающего будущего. Это путь нового сильного доброго чувства как свет мечты, озаряя многотрудный путь обретения себя, преодолевая немыслимые преграды и созидая неповторимое прекрасное — как завет во времени. Тема, когда струны души в ответ на магию чувств пробуждают силу таланта сердца друг для друга в пути к своей судьбе, к грядущему…

Цвет счастья

«Пускай моя любовь, как мир, стара, — лишь ей одной служил и доверялся»

Б. Окуджава

Вдруг дарит жизнь тебе счастливый билет — встречу со своей судьбой. Этот день живет в тебе как день фейерверка счастья. И вспыхнувшее глубокое чувство любви и нежности несёшь по жизни, словно бесценную драгоценность, пытаясь понять и удивляясь, почему судьба выбрала для счастья именно тебя. Такие же, наполненные светом души, чувства охватывают тебя, когда вместе с Владимиром Альэром спешишь в московские дворики детства Булата Окуджавы, Юрия Визбора, Александра Галича, Веры Матвеевой и многих, многих, оставивших в твоей судьбе свет вдохновения и, нередко, прозрения. Встречать День Рождение любимых менестрелей 21 века песнями в их двориках детства, — этой традиции клуба «Друзья бардов» уже более 30 лет.

«Ах, Арбат, мой Арбат!!! Ты мое Отечество…» — поёшь самозабвенно и без передышки. Звучат все песни Булата Окуджавы с ребятами из «Страны авторской песни», до самой глубокой ночи, — во дворике на старом Арбате, недалеко от памятника ему. Но вот ты слышишь: «Когда мне невмочь пересилить беду, когда подступает отчаянье…» и ты ищешь свой выход из непредсказуемой ситуации по жизни, вглядываясь в лица знакомых и незнакомых тебе, поющих о светлой прекрасной любви:

…«В темно-красном своем

Будет петь для меня моя Дали,

В черно-белом своем

Преклоню перед нею главу,

И заслушаюсь я,

И умру от любви и печали,

А, иначе, зачем на земле этой вечной живу?»…

И наконец, начинаешь понимать иначе смысл своего временного пребывания на этой чудесной и такой древней планете Земля. Вместе с Булатом Шаловичем повторяешь такие трепетные и главные заповеди:

…«Давайте говорить друг другу комплементы!

Ведь это все судьбы счастливые моменты…

Давайте жить во всём, друг другу потакая, —

Тем более что жизнь короткая такая»…

А чего стоит восхищение талантом его собрата по бардовскому перу, Юлием Ким, звучащая как новая песня: «Прислушаться — твой гимн от скорби может излечить, а вслушаться — из мертвых воскресить…».

Такое несметное богатство чувств, полёта душевного дарит тебе День Победы, 9-ое Мая. День, когда вся страна отдаёт дань Памяти защитивших нас от фашиствующего мракобесья — нацистов, развязавших Вторую мировую войну, истребляющего в концлагерях неугодных детей, стариков, мирных людей. Когда Бессмертный полк идёт по планете Земля под звуки мелодий и песен военных лет во имя Мира во всем Мире. Это и День Рождения Булата Шаловича Окуджавы, прошедшего горнило испытаний Великой Отечественной войны. Одного из тех вечных солдат, не склонивших голову перед цинизмом и пошлостью тех, чье невежество души обездолено нищетой своего духа. Одного из рыцарей песен, способных сохранить и нести, до последнего дыхания, свет любви как завет самого прекрасного — всем нам, верным мечтам страны детства. Нам, как он считал, рождённым для счастья стать любимыми и любящими.

«Милая моя, солнышко лесное, где в каких краях встретишься со мною?» — уже в День Рождение Юрия Визбора, 20 июня, в обычном московском дворике на Сретенке, затерявшимся среди переулков, спешишь прикоснуться к высокой поэзии его души. В этот день, здесь, до самой зари, живешь настроением мелодий, так тревожащих тебя. Радуясь сердечности песен, завораживающих тебя своей искренностью и задушевностью. А впереди встреча с удивительными поэтами Александром Галич, Новеллой Матвеевой, Верой Матвеевой и, многими, многими другими, подарившие свет своей любви к Жизни. Это размышления и надежды, адресованные нам, не смотря на все, порой смертельные, испытания.

Как всегда, у памятника Александру Сергеевичу Пушкину, День его рождения — 6 июня, собирает нас, своих собратьев — бардов, единых с ним по духу, по состоянию вдохновения души и сердца. И мы поём гимн своему бессмертному кумиру, ведь мы единомышленники и время нас не в силах разъединить и разлучить. У походного костра, на туристических и альпинистских тропах звучат под гитару высокие песенные откровения, зажигая мечтой и питая смелыми надеждами думы, собравшихся на огонёк, звездных романтиков.

«А я еду, а я еду за туманом! За туманом и за запахом тайги…» — поют вместе с Александром Городницким ребята на Грушинском фестивале бардовской песни, собирающем бардов и их друзей со всей страны. Это древнее братство поэтов-певцов менестрелей, переросшее в братство бардов, ведет нас к вершине чувств подлинной человечности и к мечте о своей неповторимой прекрасной любви. Эти тропы и тропинки возвращают нас в наши любимые дворики детства, где звучали на все лады: «…надежды маленький оркестр, под управлением любви…».

Всегда будут звучать песни как залог нашей неугомонной сути, как Гимн, пришедший из древности, нашему содружеству бардов:

…«Возьмемся за руки, друзья,

Возьмемся за руки друзья,

Чтоб не пропасть поодиночке»…

И это пиршество единения души и сердца, сияющее всеми цветами радуги, как цвет счастья, будет воспето нами в песенной мудрости Жизни, всегда и во все времена. Ведь мы все родом из дерзкого, наполненного мечтами, детства.

Быль о любви

Наша история началось как в песне, которую так любила Галинка, моя соседка, и с которой я был очень дружен с самого детства. Она её пела с трепетной нежностью, вторя Анне Герман, в дуэте с моей бабушкой: «Один лишь раз сады цветут, весну любви один раз ждут…».

Я знал, что Галина и Кирилл познакомились на свадьбе друзей. Им было по 25 лет и что самое забавное, они родились в один день — 8 марта. Оба посмеивались над таким странным совпадением, подтрунивая друг над другом словами: «Лукавая игра природы». Этот смешной факт и сблизил их. Оба танцевали, пели задушевно для молодых и гостей. Девушка сразу же прониклись к Кириллу какими-то светлыми, ещё не совсем ясными чувствами и неизъяснимым волнением. Возможно от радостной атмосферы, витающей вокруг жениха и невесты. Помнится, они были влюбленными друг в друга одноклассниками и наконец, стали мужем и женой. Вся эта атмосфера, веющая от новобрачных, захватывала присутствующих и накрывала с головой волной самых радостных чувств.

Галина была во власти откровений, и с юмором рассказывала Кириллу о своих небольших увлечениях и несостоявшихся женихах. Но об Афганистане, где погибли два закадычных друга — это брат Костик и её близкий друг, Сережа, призналась лишь тогда, когда Кирилл обронил фразу, что живём за всех погибших на войне. У него в семье не вернулись с фронта в Отечественную войну пять братьев деда, а тот, лишившись рук и ног, удивлял оптимизмом и удивительным чувством юмора и жизнелюбия, окружающих его людей. И эти слова признательности, прозвучавшие так искренне, с затаенной болью, стали для них ключом к особенной душевной близости только узнавших друг друга ребят.

Нежность и трепетность, охватившая обоих, выразилась в прикосновении рук, в движении танцевальных «па» и замысловатых фигур. На них засматривались гости, особенно старшее поколение, радостно хлопавших в ладоши и приплясывающих рядом. Оказалось, что оба увлекались бальными танцами и даже выступали на международных конкурсах, но почему-то встретились только сейчас, на свадьбе. У Галины было ощущение, что они знают друг друга давным-давно.

Для неё это было состоянием, как тогда, в юности, когда она впервые, услышала народную песню в 4-е голоса. Чарующая, переливающаяся сплетением чудесного созвучия, она покоряла особой задушевностью и наполняла душу бесконечным восторгом. Поэтому Галина и пела в церковном хоре, всякий раз замирая от неземной полноты чувств и счастья. Это было прикосновение к таинству прекрасного, как — будто происходило постижение создателя всего мироздания.

Но сейчас, это состояние поразительного и особенного чувства озаряло девушку и одаривало радостью общения с Кириллом. И на его вопрос, что это она всё время так загадочно улыбается, не обиделась, а крепко обняла его и первой призналась в своих чувствах, запинаясь, будто ожидая насмешки в ответ. Она отодвинулась от него, сжалась в комочек, как будто не доверяя случившемуся признанию. Для обоих происходящее было как гром небесный среди ясного неба. Оглушенные и захваченные вспыхнувшими чувствами, стояли растерянные, недоверчиво прислушиваясь к той буре и хаосу ощущений, властно притягивающих их друг к другу. Это состояние буквально заставило их объясниться, чтобы понять, что же это в судьбе обоих. Девичье сердце замирало от мысли: «Неужели так начинаются настоящие чувства». Это было как наваждение. Как хотелось обнять Кирилла и не расставаться с ним никогда. Следовать за ним как тень. Ловить, затаив дыхание, каждое движение его. Она вдруг ощутила всей душой, что это такое быть дыханием близкого человека. И прошептала вдруг: «Неужели это и есть любовь? Значит вот какая она любовь, любовь с первого взгляда». Возможно, это очень трудное и неумолимое совпадение в чём-то жизненно важном для недавно незнакомых людей. Только ли совпадение — необъяснимое, неподвластное и неподсудное? Скорее судьба, неотвратимая как стихия.

«Как околдовала она меня своей радостью» — пронеслось в голове у Кирилла и сразу отодвинулось всё. И ожидающая дома жена, милая родная Наташка с трёхмесячным крошкой сыном Ванечкой. И недовольство свекрови, что один, без Натальи ушёл на свадьбу, лучше бы дома сидел. Страха или тревоги, за охватившие его вдруг желания и чувства, не было. Кирилла захватило пьянящее чувство восторга и он, опустив голову, признался девушке в значении для него чувств, вспыхнувших вдруг так неожиданно. А Галина, в унисон, вторила ему своими признаниями и откровениями, самозабвенно и страстно.

Прошло несколько лет. Мы хоронили мою бабушку, Анастасию Николаевну. Мою духовную наставницу, отраду души моей. Был месяц май. Яблоневый цвет затмевал своей светлой нежностью окружающий мир. И я как будто споткнулся, проходя мимо опрятной могилы, где рядом с портретом стоял удивительной красоты белоснежный букет из хризантем. С фотографии на меня смотрела Галина, как будто свет струился из её распахнутых глаз, синих как сегодняшнее небо. А по дате смерти — прошло пять лет после известных мне сокровенных событий с нею и Кириллом. Сердце мое сжалось — захлестнуло чувство несправедливости и жестокости утраты. Как будто у меня на глазах убили дитя. Я стоял оглушенный и раздавленный чувствами, охватившими всё моё существо.

Уже из Канады, где меня ждала моя семья и налаженный быт, я с помощью интернета стал выяснять у друзей и знакомых, оставшихся в родном городе, о судьбе Галины и её безвременной кончине. Вскоре откликнулась её мама, Дарья Петровна. Рассказала, что после ухода своей возлюбленной в монастырь, Кирилл оставил первую семью. Галина искала прощения и покоя за высокими монастырскими стенами. Благодарила бога за испытания любовью, этим и жила. Но больше не пела. Она только неистово молилась и ждала главного. Дарья Петровна тихо рассказывала: «Галочка моя родила здоровенькую девочку и во время родов мы потеряли мою кровиночку, мою доченьку. А я совсем седая, и со мной многие не здороваются, так изменилась я, не узнают. Одно было утешение — дневник моей доченьки — ему она доверила свой восторг от счастья любви. Как она была счастлива» — шептала мне Дарья Петровна по телефону. Потом добавила: «А Кирилл вернулся в семью. На Светланочку, внученьку мою надышаться не может, опекает её как положено отцу. Сыну его, Ивану, уже шесть годков. Все в доме любят нашу малышку. И я со своими больными ногами хоть раз в неделю, доползаю к моему солнышку. Она для меня как свет в окне, правда». Помолчав, добавила: «Жаль, что я совсем согнулась. Но может суждено будет увидеть правнуков, порадоваться за свет, оставленный моей доченькой, одному богу это известно» — и заплакала, как-то по-детски беззащитно, всхлипывая. Успокоив её, я всё-таки попросил, хоть ненадолго, прислать мне дневник Галины. Дарья Петровна согласилась, зная, как мы с её девочкой дорожили дружбой друг с другом. А я, ошеломленный и растерянный, долго бродил по парку. И сидя на берегу неспокойного, бьющего волной о берег, озера, всматриваясь в бирюзовую небесную даль, будто чего-то ждал, необычного. Душа была наполнена тихой печалью. Неожиданно захотелось петь, так, как пела моя бабуля, Анастасия Николаевна вместе с Галинкой, непостижимо сердечно и задушевно. И я вдруг, неожиданно для себя, запел, будто выплакивая свою нестерпимую боль бабушкиной любимой мелодией, захватывающую всю душу до самых потаённых её глубин.

Гори, гори, моя звезда…

«Мы эхо, мы эхо,

Мы долгое эхо друг друга…»

Р. Рождественский

Когда оглядываешься на ушедшие в лета, классические примеры взаимоотношений любящих друг друга людей, на память приходит удивительный подвиг женщин, когда на алтарь семейного счастья отдавались все силы сердца и души своей далеко незаурядной личности. Это и Анна Григорьевна Достоевская, и Софья Андреевна Толстая и многие — многие другие женщины нашего необъятного Отечества. Но мало примеров, когда замужняя любящая женщина была бы так свободна в выборе своей судьбы и смогла бы, состояться как выдающаяся личность, как гордость и слава своей Родины. В этом ряду, где почётное место занимают Екатерина Романовна Дашкова, Елена Ивановна Рерих и другие, высокое место принадлежит и Светлане Григорьевне Семёновой.

Нельзя не без восхищения и радости следить за судьбой Светланы. Она, ещё в детстве, заявила вполне серьёзно и ответственно своим родным, что видит себя в будущей профессии — философом или дипломатом. Становится понятным её стремление изучить французский, возможно, чтобы последовательно и глубоко постичь тайны французской революционной идеи Парижской коммуны, отразившейся в глубинном философском понимании мировой сущности явлений жизни. Этот неустанный поиск ответов на вопросы, возникающие перед критическим складом мышления Светланы, например, привели её к исследовательским изысканиям творчества выдающейся личности эпохи, французскому учёному богослову Пьер Тейяр де Шарден и т. д. Путь её начался в знаменитом московском государственном университете (МГУ), где на филологическом факультете она нашла себя и как будущий учёный. И среди многих вопросов, которые как магнит притягивали в орбиту её научных поисков, был поиск ответов на вопросы молодого талантливого докторанта, Георгия Гачева.

В прошлом, Георгий, мечтал заявить себя как музыкант, композитор, а ныне реализовывал свой творческий потенциал как будущий доктор филологических наук. Интересы его были обширны, а тема его кандидатской работы была посвящена проблемам философии творчества. Быт молодого учёного, самобытного философа-экзистенциалиста, культуролога, литературоведа — в сущности был налажен к тому времени. У него подрастал сын, рядом был идеальный друг и жена, во всем поддерживающая и помогающая супругу. И он имел теперь возможность плыть на своём корабле исследователя по тайным тропам философских и душевных противоречий и потрясений как ушедшего, так и сегодняшнего времени, понятных и ему.

Ведь боль, которую нёс в себе Георгий была связана с трагической судьбой его отца — болгарского коммуниста Дмитрия Гачева. Это был историк эстетики, блестящий музыковед, как и его супруга Мирра Брук. Он до ареста в 1938 годах — заведующий редакцией западноевропейских классиков, стал членом Союза писателей СССР. Жил в нашей стране как политический поли-эмигрант с 1926 г. Погиб в одном из лагерей Сибири в 1946 г.

В момент профессиональной встречи со Светланой, Георгий надеялся найти помощника в своих литературоведческих и философских изысканиях. И довольно прохладно, если не сказать с большим недоверием, отнёсся к миловидной хрупкой «протеже» своего друга в лице Светланы, разве только имеющей в своём арсенале прекрасный французский язык. Однако результаты проведенной работы помощницы поразили его такой неординарностью и глубиной мысли, настолько обогатили идеями его собственные суждения и находки, что восхищение личностью Светланы, её обаяние захватило Георгия по-настоящему. Он не мог и помыслить своё существование без такого удивительного помощника. Видеть, слышать Светлану, обмениваться суждениями и критическими размышлениями стало для него жизненной потребностью. Это привело к тому, что он сделал Светлане предложение руки и сердца. На что, она не без колебаний, ведь между ними была и разница в возрасте — 12 лет, всё-таки дала своё согласие.

А через какое-то время в семье появилась малышка Настя, а затем и Лариса. Молодая мать буквально разрывалась между трудностями быта — пелёнками, периодическим нездоровьем дочерей и своей исследовательской работой, которая вылилась в блестяще защищенную диссертацию (1974 г.). Это было исследование на тему «Философский роман» Ж.-П. Сартра и А. Камю («Тошнота» и «Посторонний»). Но несмотря на то, что время как-будто решало и ставило на свои места сложности жизни, проблемы семьи нарастали как снежный ком. В результате, Светлана объявила мужу бойкот, к чему Георгий отнесся с настоящим воодушевлением и философским спокойствием. Пеленки, кормление и уход за детьми, непростые проблемы быта т. д. — теперь эти обязанности делились поровну.

Через какое-то время из-за нежелания подстраиваться под чуждые Георгию идеи и суждения, молодой доктор филологических наук ушёл из своего института. Отныне он, теперь уже в статусе «свободного художника», старался во всём помогать своей талантливой супруге и в воспитании дочерей. И при этом в трудностях быта не находил ничего противоестественного. А Светлана продолжала свой научный подвиг, защитив докторскую диссертацию на тему «Космическое в русской литературе XX века» (1992 г.). Это позволило ей, уже в качестве ведущего сотрудника института мировой литературы, последовательно и глубоко исследовать уникальное наследие космиста Н. Ф. Федорова, открывающее новые пути для понимания места и роли личности человека во Вселенной. Его книга «Философия общего дела» в СССР впервые была издана в 1988 г. Общепланетарное мировоззрение, выдвинутое Н. Ф. Фёдоровым и русскими философами-космистами, сегодня называют «мировоззрением третьего тысячелетия.

В конце 90-х годов семья перебралась на дачу в Переделкино, в Подмосковье. Здесь, как нигде, сложилось тёплое общение с соседями из литературного круга, насыщенное творческими откровениями, определяющих непреходящую ценность взаимоотношений. И, наконец, как никогда, время стало работать на творческий союз двух удивительно глубоких и самобытно-неординарно мыслящих исследователей мировой философской литературной мысли XX — XX1 века и национальных культур мира. К этому времени настоящим научным событием стала монография Светланы Григорьевны «Паломник в будущее. Пьер Тейяр де Шарден» (2008 г.). В работе были представлены «труды и дни» и раскрыта его философия христианского эволюционизма.

А каждый день домашнего пространства в Переделкино его обитателями был наполнен диалогом постижения и осознания тернистого пути народов, защищавших свое национальное достоинство. Это были поиск и поразительные находки, выявляющие самобытность народов мира и неповторимость исторического лица каждого народа как в своей культуре, так и во времени развития нашего сообщества в целом. Исследовательские интересы Георгия Дмитриевича были очень разнообразны: от секретов творчества и ускоренного развития литературы, от портретов русских мыслителей и музыкальной светской цивилизации до многолетнего труда, вылившегося в его уникальную серию «Национальные образы мира» в 16 томах.

В свою очередь, Светлана Григорьевна, обосновывая взгляд на русскую литературу XIX — XX веков сквозь призму вечных вопросов человеческого существования, рассматривала идею всеобщности спасения, обосновывала «этику снисхождения». Этику, предполагающую «глубинное понимание», «тотальное прощение». При этом, утверждала её связь с «философией восхождения», ориентирующей на выход к бытийному совершеннолетию, гармонизацию природы человека как результата образно-художественной философии и выразительницы метафизического и национального самосознания. В книге «Глаголы вечной жизни», посвященной исследованию Четвероевангелия она соединила святоотеческую традицию экзегетики с активно-христианским взглядом русской религиозной философии, по-новому высвечивающим метафизический смысл событий Священной истории. Эту тему, раскрывая образы мыслителей, она развивает в книге «Тайны царствия небесного» и продолжает в удивительной книге «Тропами сердечной мысли. Этюды, фрагменты, отрывки из дневника».

На протяжении сорока лет судьба Светланы была единой с судьбой её супруга, Георгия, работающего над вопросами универсального и национального, духовного единства культуры народов. «Общий Сократ» — так называл Георгий свои разговоры и споры с другом-женой. Споры взаимного дополнения, в которых зарождались и росли многие общие «жизни — мысли», нашли своё отражение и в его многочисленных книгах. А её книги, выдающегося специалиста по истории русской религиозной философии и русскому космизму, он считал явлением «сердечной мысли». Явление, соединяющее интеллектуальное и эмоциональное, способное примерить ум и сердце личности человека. Результаты её исследований не только поднимали проблемы жизни, смерти и бессмертия, ноосферы и космической философии, но и отвечали на вопросы о роли сознания в западноевропейской и русской философии и многое другое.

«Мой Сократ» — отныне для Георгия это была высочайшая оценка уровня личности Светланы, человека высокого духа. Исследовательская программа её была настолько уникальна в своей многоплановости, что Георгий всегда восхищался её умением успешно реализовать запланированное. Он был счастлив по-настоящему и бесконечно рад удивительно яркому таланту супруги так благотворно сказавшегося и на его судьбе. Время шло, дочери выросли, выбрали свой путь. Лариса, посвятила себя изобразительной и духовной культуре, став художником-иконописцем. А Настенька, защитив кандидатскую, работала над темой идейно-художественной взаимосвязи творчества Ф. М. Достоевского и Ф. И. Тютчева, вскоре защитила и докторскую диссертацию. Но теперь она, в должности старшего научного сотрудника института мировой литература, смогла стать полноправным соавтором своей мамы — Светланы Григорьевны в её научных изысканиях. В результате творческого содружества, итогом совместной работы по наследию знаменитого космиста, московского Сократа — Н. Ф. Федорова (1829 — 1903), стал труд, изложенный в пяти томах. Ведь Николай Федорович был настоящей живой энциклопедий библиотеки, посвятив себя библиографии в Румянцевской библиотеке г. Москвы, помогая исследователям творчески ориентироваться в исторических проблемах эпохи и времени.

Его знаменитые семинары посещали Л. Н. Толстой, дружба с которым рождала у обоих новые замыслы, вопросы и возможные пути их решения. Известный философ В. С. Соловьёв частенько обращался за консультацией к Николаю Федоровичу по вопросам истории не только отечественной, но и мировой философии и литературы. А юный К. Э. Циолковский, будущий основатель космонавтики в России, после очередного посещения его семинара, загорелся мечтой проникнуть в космические дали Вселенной, преодолевая притяжение нашей планеты Земля. Так формировались истоки учения космизма и его направлений, нашедших свое отражении в главном знаменитом труде Николая Фёдоровича «Философия общего дела». Георгий даже ревновал всепоглощающее внимание жены и дочери к наследию Н. Ф. Федорова, раскрывающегося в изданных книгах о нём, в проводимых семинарах и международных Чтениях его памяти.

Конечно, творческая лаборатория Георгия Дмитриевича, ведущего научного сотрудника Института славяноведения и балканистики РАН СССР, состоявшегося как философ, культуролог, литературовед и эстетик, выдвинувшего концепцию ускоренного развития литературы, была уникальна. Его работа также требовала не меньшей сосредоточенности и пристального внимания. Он стал автором книг, посвященных истории мировой культуры. Среди них — «Ментальности народов мира… Опыт экзистенциальной культурологии», «Русский Эрос. Роман мысли с жизнью», «Америка в сравнении с Россией» и др. Многочисленные книги Георгия свидетельствовали о глубинном осознании значимости темы, посвящённой ярким и самобытным проявлениям национальных культур не только стран востока — Индии, Китая, Японии, но и европейских стран — Англии, Германии, Франции и др.

К юбилею, 85-летию Георгия Гачева на ТВ канала Культура была поднята тема семейного творческого союза, где взаимоотношения супругов конечно были бы больше чем просто любовь. К обсуждению было показано две небольшие серии документального фильма «Больше чем любовь» о судьбах Георгия Гачева и его жены Светланы Семеновой, их творческом союзе. Автору сценария Александрине Вигилянской и режиссеру Александру Столярову несомненно удалось приоткрыть завесу над секретом этого союза, поразительно плодотворной судьбы. Сам Георгий отзывался с улыбкой о своём «творческом Гулаге», где для него ежедневная норма — 20 страниц рукописи. По следам этой самоотверженной работы была им подготовлена и издана совсем небольшая книга «Семейная комедия. Георгий Гачев и Светлана Семенова» (1994)… Содержание книги и было положено в основу сценария к созданному документальному фильму. Георгий считал, что: «…книжка вышла как семейная комедия. Как есть божественная комедия у Данте. Человеческая, у Бальзака. То есть для меня это семейная жизнь… Это дар божий, где любовь освобождает и заслоняет от эроса всех женщин… и каждый миг жизни исполнен смысла. Эту специальную полосу я бы мог записать как чувства семейной личности в домохозяйстве. И самая главная моя работа в жизни и результат всего — это мой философский дневник…» Каждый из желающих сможет прикоснуться к уникальному творчеству этого замечательного семейного содружества, нашедшего своё отражение в книгах библиотеки им. Н. Ф. Федорова.

А 90-летие со дня рождения Георгия Дмитриевича Гачева был посвящен не только его памяти, но и его спутнице, чудесной женщины и прекрасной души человека, Светлане Григорьевне Семёновой. Многих, в своём окружении, она не только поддерживала в творческом поиске, но и согревала щедротой помыслов и душевностью. Она сумела передать солнечный свет души, тепло и доброту своим детям и внучке. И замечательно, что внучка, Верочка, закончив романо-германское отделение филологического факультета МГУ, впитала в себя как наследие дух, подлинно гуманистического порыва своих близких, в умении служить высоким мечтам и действиям современников. И как считал сам Георгий Дмитриевич, без Светланы Григорьевны, он не смог бы реализовать многие свои замыслы и идеи. Он говорил о своей дорогой Светлане, идущей тропой сердечной мысли, так: «Но воздам и возблагодарю за её божественный дух в доме и готов отдать свои оставшиеся годы жизни и силы для неё».

В этом, верно, и есть чудо любви. Видимо каждым взаимоотношениям бывает присущ вдохновенный ответ души, который так проникновенно прозвучал в стихах юного студента Василия Чуевского на музыку Петра Булахова: «Гори, гори, моя звезда». Романс, зазвучавший в 1868г., покоряет слушателей и сегодня глубиной чувств:

«…Твоих лучей небесной силою

Вся жизнь моя озарена.

Умру ли я — ты над могилою

Гори, гори, моя звезда!»

Ведь такое высокое откровение, вылившееся в строки любви, было символом непреходящих священных чувств, к которым приходят, к большому сожалению, не каждые влюбленные. И Георгий Дмитриевич признавался: «Жизнь живёт пространством духа. Упуская время, я жил счастливо, хотя в моей душе жил демон Сократа. Но счастлив, что теперь мы сросшиеся воедино с моей жёнушкой. В трепетности любви и нежности стало понятно, что любовь — это квинтэссенция жизни — она сильнее смерти, но и бессмертия тоже и вечности…. А в храме ощущаешь полноту и единство людей, вместив в себя вхождение Бога благодатью. И рождается осознание, что Бытие прекрасно и можешь спокойно исчезать, перенеся себя, и возлетая лёгкой душой снизу — вверх, во Вселенную…, развивая собой позитив жизни…».

Да, это был путь любящих сердец к осуществлению Мечты о гармонии духа и физического состояния личности, ради которой жили и спорили в поисках истины оба гения философской и литературной мысли нашего времени, С. Г. Семёнова и Г. Д. Гачев. В их работах были собраны воедино не только душа, но и воля учёных и исследователей передовой философской мысли, неординарных литературоведов. Они щедро делились с нами, современниками, результатами своего труда, где отразились надежды и чаянья человеческого духа нашего мирового пространства — сообщества творческих мечтателей и созидателей будущего. Поразительно по силе духа многогранное творческое наследие наших дорогих современников, возрождающее в душе каждого прикоснувшихся к нему отклик на негасимое пламя истины. Это результат самоотверженного труда учёных и неустанный поиск ответов на вопросы о коллизиях истории Великой культуры человечества, отразившей оптимизм и трагедии нашего сложного мира.

Сегодня это мир Космической эпохи, требующей рождения Новой гуманной цивилизации, о чем повествует также наследие отечественного философа, гуманиста Н. Ф. Федорова и исследователей его духовного подвига. И когда пришло время ухода одного за другим Георгия и Светланы, итоги их исследовательской работы об истории культуры, философской и литературной мысли человечества нашли достойное место не только на полках библиотек. И, по-прежнему, многозначны воспоминания для каждого из нас, вновь и вновь соприкасаясь с памятью о них: или на выставках, посвящённых им и единомышленникам, или просто в общении между собой, или в своей работе.

И мы счастливы, что это даёт силы и вдохновение строить будущее, оставаясь верным памяти об удивительной судьбе Светланы Григорьевны и Георгия Дмитриевича, сумевших жить по велению совести и долга. Они бесконечно близки душе каждого из нас, знавших и горячо любивших их.

Время неумолимо, в её ушедшее стремительное течение нас способно возвратить только наша память. И, в душе по-прежнему звучит сердечный голос замечательной Анны Герман о возможности такого творческого союза и любви. И сердце вторит этой мечте долгим эхом: «такой как у Георгия Гачева (1.05.1929 — 23.03. 2008) и Светланы Семёновой (23.08.1941 — 09.12.2014)», и всегда отзывается в ответ светом души и живёт откровением их сердец:

«Мы память, мы память,

Мы звёздная память друга…»

Исповедь счастливого человека

На мой вопрос о судьбе Валентины Лерри, о значении супруги в его жизни, Владимир Казимировичу улыбнувшись начал свой рассказ: «Конечно, и это однозначно, я очень счастливый человек. Встретить и полюбить такую замечательную артистку цирка, такую как Валюша Лерри, блестящую гротеск-наездницу, выросшей из цирковой династии. В моей судьбе это был счастливый билет. Воспитанница династии цирковых наездников, она уже в свои 6 лет могла выполнить 5—6 оборотов сальто-мортале (смертельный номер), заканчивая свой полёт через двухметровую ленту и огненные барьеры на спине любимого коня Принца. Верный конь так был предан Валюше, что когда в полёте ей грозила возможность не долететь или оступиться, чувствуя это, он всё время её страховал, точно подставляя смелой наезднице свою спину. Зрители, замирая от восторга, восхищенно следили за стремительным номером Валентины Лерри, а белоснежный платочек бабочкой бился в ладони бесстрашной искусной наездницы. Выступления своей талантливой внучки Иван Абрамович Лерри завершал ритуалом — почетным кругом по манежу с Валечкой на её коне Принце. И потрясенный зритель ещё долго аплодировал мужеству, мастерству маленькой гротеск-наездницы и её гениальному педагогу.

Цирковые артисты нашей необъятной страны рассказывали друг другу историю, как голодный лев, сбежавший из вольера, стал бить её коня Принца по спине, чтобы сбить с ног. Увидев это, 6-летняя Валечка не растерявшись, схватила тяжелый лом и бросилась спасать своего друга. Но не удержала лом в руках и уронила его. К счастью, лев повернул голову на возникший шум, и конь сразил своего обидчика ударом копыта в лоб. Вот такая бесценная дружбы была у Валечки и её любимца Принца.

В 1945 г, в свои 10 лет, единственная из малолетних цирковых артистов, она получила медаль за доблестный труд во время Великой Отечественной войны. Когда мы познакомились, она рассказывала мне свои удивительные истории, которых у неё было немало. Некоторые из них описаны другом нашей семьи, Народной артисткой РФ, дрессировщицей медведей Эльвиной Михайловной Подчерниковой-Эльворти в её книге: «Моим дорогим… или записки медвежатника».

Мы признались с Валюшей друг другу в чувствах, когда ей было уже 24 года. В блеске славы она трудилась не покладая рук, одним из выдающихся её номеров — это был номер «Мексиканка». Но её родители были категоричны, не разрешив нам создавать семью. Дело в том, что на заработок Вали существовала вся её семья. К тому она была старшей, надо было помогать учиться своим младшим братьям. И нам пришлось расстаться, судьба развела нас надолго.

Отслужив армию, где мои песни распевали ребята в часы отдыха, вскоре окончил авиационную школу. И видимо пошёл в своего дядю — знаменитого изобретателя, так как я получил 7 патентов за свои изобретения, был приглашён в 1954г. в Румынию на съезд изобретателей. В то время, я служил механиком на военном аэродроме под Бухарестом, и к тому же помог предотвратить аварию на правительственном самолете нашего Генерального секретаря страны Н. С. Хрущева. Самолёт вынужден был сделать у нас аварийную посадку на пути следования из Москвы в Берлин. После этого случая меня обязали вести занятия с механиками аэродрома. А в 1957 г., так как я занимался одновременно акробатикой, боксом и хоккеем, то от института им. Лесгафта был послан на Спартакиаду народов СССР.

Вскоре я был приглашен в московский цирк на Цветном бульваре популярным артистом А. Б. Геллер и был зачислен в штат цирка. У зрителя пользовались большим успехом наши номера из жанра акробатики «Сценка на пляже», «Музыкант и дирижёр». С тех пор цирк стал моей судьбой.

Только через 8 лет мы случайно, по цирковой разнарядке, встретились с моей Валюшей. В свои 33 года, после жестоких переломов, которые получила во время очередного выступления на манеже цирка, она оказалась прикована к больничной койке. И мы решили никогда больше не расставаться. На целых 9 месяцев затянулось лечение. Это, конечно, было серьезным испытанием — быть всё это время на растяжке, в постоянной борьбе с пролежнями и верой, что здоровье должно вернуться. Я, как мог, оберегал жизнь и судьбу моей единственной и неповторимой суженной Валечки, помог ей выздороветь и вернуться к зрителям, на манеж.

И она радовала нашу дорогую, юную и взрослую публику, ещё 12 лет замечательными искромётными виртуозными номерами. Выйдя на пенсию, она согласилась на инвалидность первой группы, врачи были поражены выдержке и её силе воли. Искалеченная, но всегда со светлой улыбкой, она одаривала людей добротой и сердечностью.

За год до ухода из жизни, Валюша была награждена Алым крестом за заслуги перед Отечеством и посмертно получила звание Заслуженной артистки РФ. Ей было 82 года. А я нашу историю описал в своей книге «Легенда Отечественного цирка — Валентина Лерри», посвятив памяти моей удивительной Валечки.

Молодые кинематографисты даже сняли небольшой фильм о нашей удивительной истории, о цирке на Фонтанке и выложили его в интернет. В день моего 85-летия мой старинный друг, тоже переживший блокаду родного Ленинграда, посвятил мне стихи:

«Пришел день рожденья опять

И Вам теперь 85,

По-прежнему все в норме,

В отличной находитесь форме.

И память Ваша в порядке

По самой большой разнарядке —

В блокаду, помнишь, как под брезентом

Вывезли нас в машине без тента…

А результат хорошей осанки —

Дом без углов на Фонтанке,

И общество женщин достойных

Придаст юбилею задорность».

Валечке это посвящение понравилось бы, я это знаю. Ведь мы с ней, наши 50 лет, были как одно большое счастье, и я всегда удивлялся, почему мне в жизни так повезло. Быть таким счастливым человеком…».

Этими словами закончил свою нечаянную исповедь Владимир Казимирович Шилинский-Лерри, 85-летний ветеран цирка, переживший блокаду Ленинграда, любимец цирковой молодежи, умеющий радовать окружающих своими стихами и удивительно молодой душой.

Печать Шахерезады

В своё время, ещё до ухода жены из семьи, Константин Николаевич нередко подразнивал Софью Сергеевну, блистающей яркой утонченной красотой, что женился на ней из-за пятилетней Юльки. Это случилось, когда он принёс краски, альбом и вручил подарки малышке, а ребёнок кинулся ему на шею с радостным криком: «Папа, спасибо, как я тебя люблю». Константин Николаевич прижал к сердцу вместе с девчушкой и будущую судьбу её трепетной души. Он захотел стать отцом.

Выросший в семье военного, где его отец гордился традициями и военной династией предков, Константин Николаевич был беззаветно предан своему делу, хотя заочно закончил филологический факультет МГУ и даже преподавал в школе. Но вот остались в прошлом, гарнизонная жизнь на границе, полная испытаний. А совсем недавние ранения, сделавшие его инвалидом, вернули к прежней профессии учителя литературы. И девочка, заслушиваясь его рассказами, беззаветно отвечавшая ему самыми светлыми дочерними чувствами, стала считать только его своим настоящим отцом. Всю свою сознательную жизнь она восхищалась его мужеством и сильным мужским характером, его невероятной выдержкой и чуткостью. Училась у отчима способности любить, понимать, прощать и многому другому, что считала важным для себя.

После ухода из жизни второго мужа, Софья Сергеевна, вернулась всё-таки к Константину Николаевичу, и Юлька была несказанно рада за него. Девочка как губка впитывала в себя происходящее вокруг, принимая все коллизии жизни скорее подсознательно. Но при этом относилась ко всему рассудительно и философски, как к урокам жизни.

Константин Николаевич жил физической и душевной гармонией, наконец установившейся в его семье после возвращении жены, шутливо называя любимых своих — Шахерезада большая и маленькая. У обеих между бровями, чуть ниже переносицы, было изящное, в виде падающей капли родимое пятнышко. Он не сердился, когда незнакомые люди оборачивались им вслед с теплой улыбкой. Отчим рассказывал, что по преданию, красавица принцесса Шахерезада, чтобы защититься от превратностей судьбы, окружала себя своими двойниками — красавицами с изящной родинкой на переносице. Софья Сергеевна повторила себя в облике своей дочери, это воспринималось как волшебная игра природы, как совершенство её печати. Это, как любил повторять Константин Николаевич, и есть феномен печати Шахерезады.

Дети родственников обожали Юльку, с удовольствием гостили с ней в деревне. И смеялись весело, когда Юлька с юмором рассказывала о неистощимой фантазии Константина Николаевича, с которой он придумывал разные игры или устраивал походы с детворой из соседствующих дач. Особенно ребятня любила её рассказы о лошадях с конного двора, с которыми они отправлялась в ночное. А когда могли присоединиться к ним и Софья Сергеевна, и Константин Николаевич, — такими вечерами ребята до поздней ночи заслушивались его рассказами о далеких созвездиях, о путешествиях. Это была атмосфера откровения и того высокого и сокровенного, что зарождается только у ночного костра. Поэтому Юлька старалась, как могла, воссоздавать в отношениях с детьми такие же удивительные мгновения доверия, восторга и теплоты, постигнутые ею ещё в детстве.

Но когда, только что вышедшего на пенсию Константина Николаевича поразила тяжёлая болезнь, он не мог себе позволить раскисать перед своими дорогими и любимыми. Он упорно, изо дня в день учился заново говорить, ходить, жить. Своей волей и страстью к жизни он поражал не только близких, но и врачей. При всём при этом он, едва передвигаясь, продолжал контролировать жену, чтобы та своевременно принимала лекарство, не пропускала время для укола инсулином и многое другое.

Все чаще, отставив домашние дела, Юлька бежала ухаживать за ним, во всём поддерживая мать в этом нелёгком испытании. Со временем, загруженная заботами по работе, проблемами в своей семье она стала реже появляться у родителей. Отчим с нетерпением ждал свою любимицу, которую хорошо понимал и обожал как родную. На вопрос, когда же она выберется навестить их в очередной раз, Юлька всегда односложно отвечала: «Пап, ну некогда, веришь? Только вырвусь, сразу же буду у вас». Вскоре Константина Николаевича не стало и мать, страдающая сахарным диабетом более 10 лет, совсем сникла, как будто угасло в ней необходимая для жизни искра. Теперь уже Юлька продолжала «контролировать» её по телефону, уговаривая не опускать руки. Причём Софья Николаевна внешне оставалась всё такой же обворожительно утонченной и даже цветущей, казалось, что болезнь едва коснулась её.

Юлькина судьба в чем-то очень перекликалась с судьбой матери. Уже в 19 лет, белокурая, стройная, очаровательная Юлька, ни с кем не советуясь, вышла замуж за своего однокурсника Егора, и родила сына, Алёшку. Семья восприняли этот факт, как событие само собой разумеющееся. Самостоятельный характер дочери и её физическое совершенство были лучшим подарком и приданным для появившейся молодой семьи. Однако, после 20 лет супружеской жизни, встретив Лазаря, Юлия отдала ему своё сердце безоговорочно. Второй муж боготворил её. Дом постоянно благоухал от цветов, радовал подарками мужа. Однако к царившей атмосфере любви всегда была приправлена бесконечно злая ревность. На первых порах Юлька посмеивалась и шутливо заявляла мужу: «Ты только к телеграфному столбу меня не ревнуешь». А сын, Алёша, к каждому Новому году привозил в подарок большой белый букет из лилий и на вопрос: «От папы?», кивал головой и просил её о возвращении домой. Но через 3 года супружества, новый супруг уехал в Израиль, надеясь на обещанные блага и материальный достаток.

Однако Юлька категорически отказалась оставить родину, родных, особенно внуков, и вернулась к Егору. И когда тот оказался на больничной койке из-за жестоких болей в позвоночнике, она самоотверженно и безотлучно проводила дни и ночи в его палате. Последние два месяца особенно тяжело дались ей. Здесь были не только накопившаяся усталость и страх за судьбу мужа, он перестал практически ходить из-за постоянных болей и катастрофической атрофии мышц не только ног, но и рук. Врачи не могли разобраться до конца в ситуации, поговаривали о возможной онкологии и ничего не обещали. Теперь Юлия Константиновна делила свое время между работой, уходом за больным. Всё реже возилась с внуками, но всё-таки успевала отдавать им всю нерастраченную силу нежности и душевной теплоты. Она была верна себе, своему характеру «стойкого оловянного солдатика». Верила, что миром правит любовь и доброта, читала детям волшебного Андерсена и сборники сказок народов мира. Это был и её источник силы. И дети ждали этих вечеров, проникаясь миром фантазий и маленьких открытий, бесконечно веселых игр с бабушкой.

Юля очень скучала об отчиме, Константине Николаевиче, нередко молилась и плакала слезами глубокого сожаления, о том, что лишала его должного внимания, в котором он так нуждался. Пряча слёзы от детворы, она убегала от них и, выплакавшись, возвращалась в комнату для игр, строгая, молчаливая, необычно красивая. И чувствуя перемену в настроении бабушки, каждый из внуков тихонько занимался своим делом. Но после таких вечеров все становились как-то ближе друг к другу, угадывая что-то скрытое от глаз, окунаясь в атмосферу теплоты взаимопонимания и согласия, устанавливающихся в доме надолго и так важного для всех…

Нелепая ошибка

Полина влетела в кафе, нашла глазами мужа и буквально упала рядом с ним на стул: «Ну и денёк» — проговорила устало. И выложила на столик ключи Игоря, которые второпях утром бросила в свою сумочку. «Не будешь сердиться, если немного опоздаю в театр?» — прижавшись к щеке мужа, прошептала она. А он как всегда, невозмутимо улыбаясь, ответил: «А ведь я никогда не привыкну к твоим опозданиям, и что прикажешь мне делать с собой. Раз ты и такая мне люба». И целуя, спросил: «Есть то будешь, заказать тебе что?» Полина перевела дух, ответила торопливо: «Что ты, что ты! С утра ждём проверки, некогда, побежала». И прикоснувшись к щеке мужа, уже на ходу попросила: «Если опоздаю все-таки, оставишь билет у билетерши?». И улыбнувшись ему в ответ, сказала: «Извини, ну что мне делать, раз я у тебя такая! Всё, бегу, до вечера». Махнув рукой на прощанье, улыбнулась и исчезла за дверью кафе.

Полина причисляла себя к счастливым женщинам. Она бесконечно обожала своего Игоря. Он, вырос в семье кадрового военного, в атмосфере строгости и требовательности гарнизонной жизни. И очень гордился дедом, закончившего Великую Отечественную в чине генерал-майора и преподававшего в Военной Академии. Но вместе с тем Игорь, став мастером спорта по многоборью, наперекор желанию отца, стал спортивным психологом. Встретив Полину, полюбил и всегда дорожил её мнением, хотя на многие вещи у каждого из них был свой взгляд. Любимая дочь, 15-летняя Лада только радовала родителей. Дочь так быстро подросла за последнее лето, что почти догнала ростом маму.

Теперь, Полина стала чаще созваниваться со своими родителями в Иркутске, где они, уцелевшие в жестоких боях на Курской дуге и, залечивая раны в госпитале, так и остались жить в родном городе. Она советовалась с ними, рассказывала о сложных проблемах переходного возраста дочери. И конечно, в своей работе психолога в школе, где она с ещё большей остротой ощущала подспудные трудности становления своих подростков. Боялась потерять доверие ребят, раздумывая над будущим своих подопечных, была в постоянном поиске, выстраивая систему тренингов для них. Игорь даже подтрунивал над бесконечными консультациями жены на расстоянии. Конечно, неплохо, что такие корни в семье — прямо-таки пример династии психологов. И дедушка, и бабушка в далёком Иркутске, и мама, и папа рядом с дочерью. Но у Лады такие глубокие аналитические разборы не вызывали энтузиазма. Она жила своими подростковыми проблемами и сложностями взаимоотношений с одноклассниками, делилась теперь своими трудностями с подружками.

Уже на бегу Полина, сунув руки в карманы, вдруг поняла, что оставила Игорю не его, а свою, рабочую, связку ключей. Чуть не плача, чертыхаясь и от того, что телефон мужа не отвечал, кинулась вновь в кафе. И застыла на пороге. Сергей и девушка, сидящая к двери спиной, наклонилась над столиком так низко, что головы обоих соприкасались. Пряди её светлых локонов упали на его лицо во время легкого поцелуя в щеку. Это зрелище поразило Полину как гром среди ясного неба, у неё даже потемнело в глазах. Она, вцепившись в спинку стула, тихо опустилась за ближайший столик. Боль нестерпимой обиды за себя буквально обрушилась на неё и обожгла её. Мстительное чувство ревности, парализовало Полину. Поднялась с трудом и, чтобы снять нервное напряжение прошла к стойке бара, едва передвигая заплетающиеся ноги. Нервы были натянуты как струна, побледневшая и как-то осунувшаяся, она медленно взяла меню и села поближе, спиной к столику Игоря. Полина торопливо накинула на голову капюшон, надеясь, что муж её не узнает. А ещё надеялась прийти в себя после такого неожиданного шокового поворота в возникшей ситуации. В глубине души всегда боялась столкнуться в жизни с подобной историей треугольника. Её бил нервный озноб. Судорожно обхватив голову руками, вновь и вновь, Полина всматривалась ничего не видящими глазами, в своё зеркальное отражение напротив себя. И вдруг, она услышала за спиной звонкий голос Лады: «Папа, как хорошо ты всё придумал! Вот мама обрадуется, когда увидит меня в театре в обнове. Спорим, она не узнает меня!».

«Ах, ты, моя красавица! Но прошу, не опаздывай, иначе сюрприз не получиться» — послышался в ответ негромкий голос Игоря, который вёл к выходу дочь за руку, как маленькую. И оба спешно скрылись за дверью. Наконец Полина начала приходить в себя, смахнула слёзы с ресниц, выпрямилась. Оглянулась вокруг, в надежде попросить сигарету. Бросила курить давно, когда узнала, что в положении, к тому же — девочкой. Взяла машинально зазвеневшую трубку телефона и, услышав голос мужа, закричала: «Игорь, Игорь спасибо что перезвонил. Что-то мне плохо от этой беготни. Встретимся через 10 минут, буду у памятника». И уже шепотом проговорила: «Игорь я тебе хочу признаться, я тебя очень, очень люблю!!!» И услышала, как всегда с едва уловимой иронией, ответ: «Иначе и быть не может, приходи скорее». Она поднялась и не торопливым легким шагом, задумчиво склонив голову, вышла из кафе. Сияло солнце. Снег искрился светло и радужно. И Полина заплакала негромко, вытирая поспешно непрерывно струящиеся слезы. Это были слёзы горечи от открытия в себе непостижимо мстительного и разрушительного чувства ревности. Впервые Полина столкнулась со своими противоречивыми эмоциями, с их непредсказуемой силой, сбивающей с ног подобно извергающемуся вулкану.

Схватив телефон, она стала, путаясь в цифрах номера, набирать телефон мамы, мудрой, прошедшей испытания войной и умеющей радовать окружающих своим оптимизмом. Полине было очень важно услышать её теплый, бесконечно родной голос. Она горячо шептала в трубку: «Мама, мама, отзовись. Боже мой, как же я вас всех люблю. И какая я счастливая, что вы у меня есть!!!» А навстречу, завидев её, торопливо шли Игорь и Лада. Новая шубка делала дочь старше и подчеркивая её юную грацию. Белокурые локоны разметались по плечам. От всего облика Лады веяло задором, хрупкой нежностью и детской незащищённостью. Полина, ускорив шаг навстречу, звонко и радостно засмеялась полученному уроку, удивляясь своей нелепой и такой жестокой для себя ошибке.

Выбор судьбы

Саша и Алёна учились на актерском факультете театрального института. За два года учебы они так подружились, что уже без слов понимали друг друга. Замечательно было то, что споры и обсуждение проблем, как правило, давали мощную мотивацию прояснить для себя, в чём всё-таки истина и где её отыскать. Саша была незаурядной личностью и считала себя самодостаточной творческой натурой. Улыбчивый взгляд её больших серых глаз, пытливо вглядывался в сущность окружающего мира.

В школьном театральном кружке она считалась актрисой от бога. Учитель литературы Арнольд Владимирович, в прошлом актер театра юного зрителя, воспитывал своих подопечных по системе Станиславского. И его «алгоритм совершенства» был заключён для его воспитанников в триединстве: «Это — должна быть только, правда, в логике предлагаемых обстоятельств. Создание образа через характер, где детали его должны быть яркими и выразительными. Копилка жизненных наблюдений — залог актерского успеха». Это были любимые фразы педагога. Он повторял их неустанно, самозабвенно работая со своими подопечными, поражая их своим вдохновением и страстью в поиске достоверности создаваемого художественного образа.

Сашка, уже в свои 15 лет умудрилась лишиться девственности, к счастью без последствий. Всё для неё оказалось отвратительным и циничным. Это было надругательством над девичьими ожиданиями, её мечтами о больших глубоких чувствах. С этих пор она замкнула свое сердце на ключ. Много читала, рисовала, успела окончить музыкальную школу. Но вот в 10 классе пришёл новый ученик, Сергей. Юношеское обаяние его сочеталось с необычной серьезностью, он был из семьи военных, и Сашка влюбилась в него без оглядки. Она рисовала его портрет, посвящала ему свои стихи и даже написала романтическую историю. Больше всего она боялась выдать свои чувства, обходила Сергея стороной, любила его нежно и предано, но издалека. Сашка в этот сложный для себя период, как никогда сблизилась со своей матерью. Несмотря на постоянную занятость — Анастасия Игоревна работая медсестрой в наркологическом диспансере на полторы ставки, старалась во всём откликаться на вопросы дочери. Остро переживала её влюбленность, рассказывала ей, как познакомилась со своим Дмитрием Ивановичем, отчимом девушки. Какие чувства испытывала при первом замужестве и как чуть не потеряла себя от потрясения, когда отец Сашки, пройдя всю Отечественную Войну, погиб в августе 1945г., в боях с Японией.

Саша уехала в Москву, чтобы найти себя. А Сергею не очень хотелось повторять за отцом судьбу военного. Юноша обладал певческим талантом, сильным тенором, и втайне мечтал о профессиональной подготовке по вокалу. Тайные надежды и мечты сблизили ребят, но отношения ограничивались дружеской перепиской по электронной почте. Сергей подбадривал девушку: «Санек, дерзай, кому как не тебе быть великой актрисой». И Сашка дерзала. Устроилась в Малый Художественный Театр уборщицей, и была бесконечно счастлива от близости к театральной кухне. Замерев где-нибудь в дальнем уголочке, приникнув к креслу, она впитывала в себя замечания режиссёра именитым актерам. Поражалась выразительности найденных деталей, рождающих живой образ уже в готовом спектакле. Бесконечно наслаждаясь игрой исполнителей и мощностью постановочного замысла режиссера, процессом его реализации.

В конце года, приехав в отпуск к родителям, она узнала о гибели Сергея во время военных действий в Чечне. Сюда он отправился добровольцем, чтобы «понюхать пороха» и, наконец, сделать свой выбор. От горя у Сашки буквально помутился разум. Анастасия Игоревна поместила дочь, замкнувшуюся в своем отчаянье абсолютным молчанием, в реабилитационное отделение психоневрологического диспансера. И вдруг Саша будто очнулась. Услышав о гипертоническом кризе отчима, потемнела в лице. Разглядела осунувшееся бледное лицо, побелевшие пряди над высоким лбом матери и разразилась такими громкими стенаниями и воплями, что пришлось ей делать успокаивающие инъекции. Это был приступ протеста и отчаянье любящего сердца, истерзанного мукой потери Сергея, самого дорогого для неё человека. На следующий день Саша ушла из диспансера и, успокоила мать объяснением, что только сейчас пришла в себя. Она уехала в Москву с одной мыслью — учиться, учиться и только учиться.

Сашка ещё на вступительных экзаменах обратила внимание на высокую, миловидную девушку, молчаливо наблюдавшую за суетой абитуриентов. И когда та, уронив сумочку, рассыпала её содержимое, стала ей помогать собрать упавшие предметы. Обе улыбнулись друг другу как старые знакомые, будто хотели поддержать выстоять в серьёзных испытаниях конкурса. Алёна приехала из Перми, где буквально жила театром. Саша выросла в Туле и подавала надежды как одаренная актриса. А после экзамена девушки пешком отправились по Москве, радуясь своим удачам и удивительному взаимопониманию. Обе мечтали об актёрской профессии с детства. Решили вместе снимать комнату. На каникулы стали ездить в гости друг к другу, удивляя обе семьи своей девичьей дружбой, наполненной яростными спорами и кратковременными, но бесконечными ссорами.

А этот весенний месяц был особенно трудным и ответственным. Пришла пора сдачи экзаменов. Алёна задержалась в институте и когда радостная вбежала в распахнутую дверь, увидела Сашку, бледную, дрожащую, скрючившуюся. Она кинулась вызывать скорую помощь. Но Сашка, мутным взором вглядываясь в неё, сумела только пробормотать: «Не надо. Это ломка. Ты ведь не знаешь, а я уже месяц на героине. И я в положении. Купи мне дозу, иначе помру» — и сунула в руки перепуганной девушки номер телефона. Последнее время Сашка изумляла Алёну своей агрессивностью, необязательностью. Девушка связывала это с влиянием Вадима, с кем Саша собиралась жить в гражданском браке. Ей постоянно нужны были деньги, которые она занимала и не отдавала. И сейчас у Алёны открылись глаза на происходящее: «Видимо Вадим был наркоманом и Сашка стала наркоманкой?!». Эта мысль пронзила девушку своей непоправимой горькой правдой. В ответ услышала дикие доводы, что многие актёры принимают наркотики, и что это помогает им проявиться в профессии. Алёна, по телефону, обливаясь слезами, торопливо и растерянно выложила всё о состоянии Сашки её матери. Плача, умоляла её скорее приехать к дочери, пока не поздно. Днём, после лекции девушки должны были сдать зачётный этюд и поссорились. Алёна, вне себя, дав пощёчину Сашке, бросила ей в лицо: «Твоя наркота — это сплошные иллюзии! Так и знай, я не хочу тебя знать, и катись туда, куда хочешь вместе со своим Вадимом!!!».

Конец ознакомительного фрагмента.