Рокировка. Шах

Галина Долгова, 2015

Я никогда не мечтала о других мирах и магии. Я просто ждала смерти. Ведь какое будущее может быть у калеки, сироты и старой девы? Но кто-то там наверху распорядился иначе. Я оказалась одной из избранных, способных передавать магический дар. В чужом мире. С новой судьбой. Без шансов вернуться домой. Зато мне сразу нашли мужа, да еще и наследника короля! Ведь магический дар – это огромная ценность. Вот только забыли предупредить, что здесь у таких, как я, нет собственного мнения, свободы и желаний. Мы обречены быть рабынями. Пешками в чужой игре. Но кто сказал, что пешка не сможет стать королевой и начать свою игру, пусть для этого и придется совершить невозможное…

Глава 2

Невольно я напряглась. Впрочем, не только я, хотя не думаю, что остальные девочки понимали все именно так же, как я. Все, что наговорил магистр, было слишком… Даже не знаю, как объяснить. Слишком сомнительно, что ли. И про портал они не виноваты, и выбор нам дают… ну, относительный, конечно. Вряд ли хоть одна из девчонок согласится доить коз вместо того, чтобы просто выйти замуж. Или не просто…

— Увы, несмотря на все меры, эйс становится все меньше, и потому советом магов было принято судьбоносное решение. Как только эйса выходит из детородного возраста, она добровольно передает свой дар другой. Вот только все оказалось не так просто, как выглядело на первый взгляд, и после сотен экспериментов выяснилось, что передать силу можно только единожды, и принять ее может только женщина, которую вот так же, как вас, выкинуло через портал. Поэтому было постановлено, что всем приходящим девушкам дадут выбор. Вы можете отработать при Храме или в другом месте, либо принять силу и выйти замуж за достойного эйса, дабы продлить его род.

— А если нам… не понравится мужчина? — задала вопрос Паула.

— Никто не собирается насильно тянуть вас к алтарю, — ласково улыбнулся ей Этхой. — Но поверьте, любая женщина Эрэнского континента была бы счастлива оказаться на вашем месте. Вы просто не понимаете того, что вам предлагают.

— И что же это? — увы, сарказма в голосе мне скрыть не удалось.

— Во-первых, сила. Вы подниметесь на ступень выше всех остальных женщин. Статус эйсы делает вас равными аристократкам, а при вашем положении это важно. Все эйсы — леди, избранная. К тому же эта сила дает молодость и здоровье. Вы перестанете стареть и проживете не жалких восемьдесят лет, из которых половина будет омрачена болезнями и морщинами, а не менее трехсот, оставаясь юной девой. Хороший стимул?

— Да, — сглотнув, была вынуждена признать я.

— Во-вторых, только эйса имеет право на брак с эйсом. А это значит, что вы окажетесь замужем за сильным, здоровым, молодым и богатым мужчиной. Вам не придется работать, вы будете жить в роскоши, у вас будут слуги, украшения, наряды, балы… а не грязь, пот, подъем на заре, копание в навозе и купание только летом и только в реке. И все, что для этого надо — всего лишь принять силу и родить наследника. Разве это плохо?

— Но если нам все-таки не понравится мужчина, который нас выберет? — не сдавалась Хулюк.

— На крайний случай вам подберут другого, — наконец скрипнул зубами Этхой. — Но не оскорбляйте достойных мужчин своими капризами. За то, что вам дается, вы должны хотя бы попытаться полюбить своих мужей. Они прибудут сюда примерно через месяц, и в этот же день состоится свадьба. Вас — восемь, мужчин будет десять, так что выбор у вас есть.

— А если я, например, понравлюсь двум? Или мне двое? — кокетливо поинтересовалась Лайма.

— Уверен, у вас, избранная, выбор точно будет, — усмехнулся магистр, и я резко осознала, что выбор-то будет, но и здесь явно зарыта какая-то собака. — Если вам понравятся двое, то выбор будет сделан в пользу того, кто сильнее. А если вы двоим, то ваше мнение учтут.

— Простите, магистр, но вряд ли девочка двенадцати лет способна воспроизвести нормальное потомство. Впрочем, как и женщина за сорок, — я серьезно посмотрела на мужчину, ожидая реакции. И она не замедлила последовать. Слегка поморщившись, он кивнул:

— Вы правы, избранная.

— И что? Неужели вы заставите рожать девочек двенадцати и тринадцати лет?

— Конечно же нет! — на этот раз магистр возмутился вполне искренне. — Брачные обязательства будут отложены до достижения ими шестнадцати лет.

— Магистр, — в голову пришла идея, и ответ на этот вопрос мог наконец-то рассеять мучившие меня сомнения насчет предлагаемого «рая», — а если передача пройдет успешно, но я не захочу выходить замуж?

— Что ты сказала?! Не захочешь? А придется! — рявкнул Ханой и тут же осекся под взбешенным взглядом магистра.

— Боюсь, у вас нет такой возможности, избранная. Откажетесь выходить, ну что же, будете жить в качестве наложницы. Родите детей — и свободны.

Вот маски и сброшены. На меня смотрят неприкрытые лживым дружелюбием змеиные глаза магистра.

— Тогда зачем вообще нужен брак? — с трудом, но я смогла сделать так, чтобы на лице вообще не отразились эмоции.

— Чтобы дети не были бастардами. Это раз. И два: удивительно, но при законном браке уровень силы ребенка вообще не теряется, только возрастает, тогда как у бастардов уровень всегда ниже, чем у родителей. Но если вы начнете упрямиться, то ваш эйс пожертвует малым, чтобы сохранить большее, — твердо закончил Этхой, и я чуть было не подскочила на месте.

Вот и все… Думаю, и силу эйс принять нас смогут заставить так же легко. Пару недель тяжелой работы или — на этом месте меня передернуло — пыток, и ты не то что силу примешь, ты умолять об этом станешь.

Другими словами, нам ясно дали понять, что наше мнение никого здесь не волнует. Хотим мы или нет… но размножаться придется. Причем, даже если будем против, то нас банально изнасилуют. М-да… не о таком я мечтала. Но, подавив эмоции, я продолжала и дальше выспрашивать. Информация сейчас гораздо важнее чувств.

— Но не стоит о грустном, — магистр снова улыбнулся, — мэтр Ханой просто сильно переживает за нашу страну, а потому часто несдержан. Вот приедут ваши мужчины, привезут дары, вы посмотрите друг на друга… пообщаетесь с эйсами, они вам расскажут о своей жизни. Увидите, что все не так страшно. Поверьте, если бы эйсы могли передавать силу нашим женщинам, то тут бы стояла очередь из желающих.

— А эйсы, те, которые должны нам передать силу, они здесь?

— Да.

— И что, эйса всегда хочет сама отдать дар? Неужели не было случаев, когда она противилась?

— Нет. Любая эйса понимает всю важность для своего народа передачи дара, — холодно ответил магистр, и кажется, я поняла еще одну вещь.

— А силу можно забрать только у живой эйсы?

— Вы умны, избранная, — вдруг прищурился Этхой. — Очень умны. И отвечу на ваш вопрос — нет. Можно забрать и у мертвой, но тогда сила будет гораздо меньше. А можно сделать так, что эйса сама будет молить о передаче. Я понятно излагаю?

— Вполне, — сухо кивнула. — И когда мы увидим этих эйс? И вообще, как переходит передача? Кто кому…

— Завтра, — перебил магистр. — Вы познакомитесь с ними завтра, после того, как отдохнете. А подробности передачи на ближайшие пятьдесят лет вообще не должны вас волновать. Уважаемая избранная, вам еще что-нибудь интересно?

— Конечно, — я улыбнулась, — думаю, в другом мире у каждого возникает множество вопросов. Вы согласны?

— Конечно, — в тон кивнул магистр. — И что конкретно вас еще интересует?

— Я бы хотела посмотреть на карту мира, а еще послушать о населяющих его расах, народах, обычаях…

— Расах? А с чего вы решили, что на Эрвэсе есть другие расы, кроме людей? — бровь магистра демонстративно поплыла вверх. Слишком демонстративно на мой взгляд. Да и пухлый, похоже, напрягся. Интересно… хотя, может, уже и я лишнего напридумывала.

— Ну, у нас в книгах всегда пишут, что, попадая в другой мир, можно встретить эльфов, драконов…

— Эльфов и драконов у нас нет, — перебил магистр, — а беседовать на сегодня хватит. Все устали, сейчас, думаю, лучше отдохнуть. Вас проводят на ужин, а потом по комнатам. А уже завтра вы познакомитесь с эйсами, и у вас начнутся занятия.

— Занятия? — встрепенулась француженка, Кароль, кажется.

— Конечно, эйса должна знать правила поведения, историю, свои обязанности, — магистр расслабился, почувствовав, что тема стала более спокойной, как, впрочем, расслабилась и я. — Главная задача — родить минимум двоих детей. Желательно сына и дочь. И, конечно, служить украшением дома эйса, — и он благодушно улыбнулся девочкам. Дальше шло расписывание балов, управление домом и слугами, но я уже слушала вполуха. То, что нас попытаются убедить, что быть женой эйса величайшее благо, я даже не сомневалась, но не поверила. Слишком уж жестко говорил магистр, и слишком многое зависело от нас, если все было правдой. Но, главное, чувствовалась еще какая-то недосказанность. Хотя странно… Судя по оброненным репликам, церемониться с нами не собирались. А значит… а что это, собственно, значит? Только одно — недосказанное может сильно повлиять на наше поведение. Другого ответа я пока не видела.

— Ну что ж, вы, наверно, проголодались? Давайте перейдем в столовую…

— Простите, магистр, — я подскочила на месте, наконец-то ухватив за хвост ускользающую мысль, — у меня последний вопрос, обещаю!

— Я вас слушаю, — голова мужчины по-птичьи склонилась набок.

— Если портал открывается самостоятельно и от вас ничего не зависит, то почему же на Эрвэс переносятся только женщины? Причем наборами, и вы точно уверены, что они невинны?

— Это не один вопрос, — сухо ответил магистр, — но я отвечу. В результате экспериментов и научных изысканий мы смогли задать порталам определенные параметры. Увы, это все, на что хватило наших умений. Мы так и не смогли разобраться в наследии квардингов, и только путем бесконечного множества попыток нашли оптимальный вариант.

— А невинность? — снова не удержалась я от вопроса, но магистр отреагировал спокойно, в отличие от девушек.

— Это тоже один из важных параметров. Оказалось, что женщина, у которой есть дети или которая даже просто уже была беременна, не способна произвести на свет ребенка-эйса. Печально, но это так. Сама она получить силу может, а передать потомству — нет. Потому этот момент особенно тщательно прорабатывался. Раз уж портал все равно выкидывает к нам людей, пусть они хотя бы приносят пользу здесь. Да и потом, такое ограничение точно не позволит разлучить мать с ее ребенком. Вы ведь согласитесь, что для любой женщины это — самое страшное?

— Да, — вынуждена была признать я.

— К сожалению, всего предусмотреть нельзя, — меж тем продолжал магистр. — И количество закладываемых параметров строго ограниченно, как и количество девушек при разовом переносе. Восемь девушек — восемь параметров. Первый — мир, второе — уровень развития мира, третье — чувствительность к магии, четвертое — невинность, пятое — детородный возраст, шестое — физическая полноценность, седьмое — умственная полноценность и восьмое — фертильность. Все остальное — на волю случая. Я ответил на ваш вопрос?

— Да, благодарю.

На обед я шла последней. Девочки, по-другому я их просто не воспринимала, тесной кучкой шли впереди меня, обсуждая услышанное. Я почти не прислушивалась, лишь отмечая, что практически все они были воодушевлены. Казалось, они совсем не переживали по поводу произошедшего, или просто не понимали, что это не сказка и не сон? И что они никогда не вернутся домой!

— Проходите, избранные, — один из прислужников, довольно миловидный мальчик лет двадцати, ласково улыбаясь, открыл дверь и пропустил нас вперед.

И тут же получил с десяток стрел, пущенных томными взглядами. Ну да, конечно… Я только что зубами не заскрипела. Небось специально такого милашку подсунули. Готова спорить, что все время пребывания нас здесь будут окружать вот такие вот мальчики-зайчики.

— Избранные, — вошедший следом за нами Ханой радостным голосом объявил, — каждой из вас назначен сопровождающий. Познакомьтесь.

Ну вот! Кто бы сомневался. Мысленно захихикала, наблюдая, как в столовую один за другим входят восемь юношей купидонской внешности с широкими подносами и расставляют на столе горячие блюда.

— Избранная, — рядом со мной остановился парнишка чуть за двадцать с пронзительными изумрудными глазами, — я Лаоной, ваш сопровождающий. Позвольте узнать ваше имя?

— Виктория, — кивнула я, выдавив улыбку. Хотя, почему выдавила? Она сама наползала на губы, только вот не совсем по тому поводу, что подумали окружающие.

— Очень рад, избранная, — и это приторное нечто облобызало мне руку. Я еле подавила желание ее отереть, а еще лучше — помыть, но нельзя. — Если что-то будет нужно, зовите.

— Конечно, — и милостиво кивнула, наблюдая, как парень пятится к выходу.

Подумав, быстро заняла приглянувшееся место, пока остальные «избранные» прощались со своими сопровождающими. Довольно улыбнувшись, Ханой проследил, как последний прислужник покидает столовую, и тоже откланялся, прикрыв за собой дверь. Что ж, хорошо, аппетит никто портить не будет.

Кстати, о птичках… Стоило мне бросить взгляд на стол, как желудок тут же выдал руладу. Я не ела уже почти сутки, если не больше, да и последняя моя еда была, мягко говоря, легкой.

Десять лет в свой день рождения я обходилась без гостей, а потому тогда, дома, последний ужин состоял из гречки, соленого огурца и жареных грибов. А тут… сыры, мясо нескольких сортов, салаты, фрукты, соки, выпечка, печеный картофель, суп. Еще минута, и я бы захлебнулась слюной, если б не рука, которая сама собой потянулась к ближайшим фаршированным чем-то красноватым грибам. Откусила и не сдержала стона восторга — помидор с красной соленой рыбкой под пресноватым сыром. Вкуснятина!

И только наступившая тишина заставила меня поднять голову. Все семь девчонок, не скрывая шока, смотрели на меня. На лицах застыли маски от изумления до брезгливости.

— В чем дело? — прожевав, демонстративно выгнула бровь.

— Да так, — фыркнула Кендра, — сразу видно, что русская. Правильно про вас говорят — свиньи.

— Да что ты? Какая сообразительная, оказывается. Рада за тебя, — быть вежливой с этой девицей я не собиралась. Вряд ли нам с ней по пути. В душе даже колыхнулось подозрительное чувство, очень похожее на злорадство. Вот себя и двенадцатилетних девочек жалко, а ее нет. Ну и еще парочку.

Я покосилась на девушек.

— Неудивительно, — латышка посмотрела на француженку, с которой села рядом, — что на нее никто не польстился.

— Старая дева, — чуть тише, но достаточно громко, чтобы все услышали, согласилась француженка.

— При такой роже хоть бы манеры были, — блондинка не сдавалась.

— А еще вопросы тупые, — присоединилась к группе шавок Глорис. М-да… это их так нелюбовь к России объединила? Но отвечать на тявканье не было желания. Не та возрастная группа, девочки. Да и, по большому счету, я все прекрасно понимала. Ими двигал страх и неуверенность. Взрывоопасное сочетание. Возможно, дома они такими и не были, но тут проявились худшие черты характера.

Но вообще говоря, ничего хорошего не было. Я снова оказалась в изоляции. Лайма, похоже, чувствовала во мне угрозу. Кароль тоже. Американки за компанию присоединились к более сильным и взрослым девицам. Ну а остальные просто не решились идти против стаи. Привычно, но неприятно. Хотя, может, в данном случае и неплохо. Конечно, полной уверенности нет, но есть сильное подозрение, что в скором времени придется выживать, и одной это будет сделать гораздо проще. Так что… девочки сами выбрали свою судьбу. Помогать насильно никому не буду.

В итоге, не дождавшись от меня никакой реакции кроме того, что я успела подтянуть к себе парочку самых аппетитных блюд, девицы рысью бросились к столу. Наверно, испугались, что «русская свинья», как успела окрестить меня Лайма, все съест. Ну и пусть называет как хочет. Оправдываться? Да упаси боже! Не доросли еще.

Первые минуты за столом висела тишина. Хоть меня и обозвали «свиньей», но на еду накинулись все, да с неменьшим энтузиазмом. Вот я, например, как бы ни была голодна, не кусала сразу от трех разных пирожков, как бразильянка. И не упивалась красным вином, как Глорис. И уж тем более не лезла своей ложкой в общую салатницу, как Кендра. Так что нечего тут говорить про воспитание. Но тем не менее, я все отметила и… промолчала, уткнувшись в свою тарелку. А когда первый голод был утолен, у девочек проявилась другая жажда — общения.

— Интересно, — Кендра предвкушающе улыбнулась, — а какие они, наши мужья?

— Ну, если судить по нашим сопровождающим, — хихикнула Паула, — должно быть, очень симпотные.

Симпотные? Я чуть было не поперхнулась. Что за слово такое? Если она хотела сделать мальчику комплимент, ей это явно не удалось. У меня, например, возникли нездоровые ассоциации на тему «потный». М-да… какие же они еще дети.

— Мудрость гласит, — внезапно тихо проговорила Я, — если моешь чашку, думай о чашке.

— И? Что это значит? — на нее посмотрели все, но вопрос задала Лайма.

— Нам надо сосредоточиться на более важных вещах. Уважаемая Виктория задавала правильные вопросы…

— Я, не будь занудой, иначе останешься такой же старой девой, как «уважаемая Виктория», — фыркнула блондинка. — Тебе же прямо сказали, обратно мы не вернемся, следовательно, — она подняла вверх палец, — надо думать, как будем жить здесь. И выбор мужа — это очень, очень важно.

— Но ведь выбирать будем не мы, — подала голос Хулюк.

— Может, и не вы, но я-то — точно, — усмехнулась Лайма. — И не вздумайте становиться у меня на пути. Поняли?!

Ответом ей было дружное молчание. Вот мне интересно, такая наглость, граничащая с глупостью, это результат чего? Воспитания? Генов? Причем самое отвратительное, что чаще всего именно такие и получают то, что хотят.

Я наелась и теперь лениво потягивала прохладный сок, прислушиваясь к разговору за столом. Взгляд меж тем скользил по стенам, отмечая, что здесь нет окон, свет дают яркие магические светильники под потолком, а шторы у дальней стены не более, чем обманка. Белоснежный потолок, темно-коричневый пол, стены, до середины обиты деревянными панелями, а дальше — побеленный и украшенный фресками в рамах камень. Опять большое зеркало на стене. Белоснежная скатерть, хрусталь и серебро на столе. Свечи, даже свежесрезанные цветы в вазах. Похоже, кто-то пытается внушить нам мысли о сибаритстве. Пытаются обольстить благами праздной жизни? Но тогда комнаты, где мы ночевали, не вписываются в общую картину. Хотя, если сегодня ночевать будем в другом месте, тогда мои догадки окажутся верными.

Девочки уже перешли к обсуждению прочитанных фэнтезийных книжек и способностей, которыми будут обладать. Понятно, после мужей идет сила. Потом будут украшения и развлечения.

Вот! Я угадала. Глорис заявила, что всегда хотела научиться читать мысли. А Кароль рассуждала на тему, носят ли здесь короткие платья. Все-таки дети… Но дети, не привыкшие думать, сопереживать и сочувствовать, а потому отбрасываем сожаление и думаем о себе.

Да, я ожесточилась за эти годы, и предложи мне кто-нибудь выбор между своим благополучием и их, я даже думать не буду. Не жалко. Ну, может, разве только Хулюк и Я, но и их не сильно. Ведь ни одна не одернула тех, кто нападал на меня. Слабые, зависимые, подлые… Такие сбиваются в стаи и травят тех, кто другой, более слабый или думает иначе. Из этих девочек вырастут пираньи. После тридцати подобные им становятся успешными и всеми уважаемыми, а о тех, кому сломали жизнь, никто не вспоминает. И я не буду.

Прикрыв глаза, я просто отключилась от происходящего, не реагируя даже когда Кендре и Лайме снова стало скучно, и они решили развлечься за мой счет. Плевать. Главное — потерпеть немного, и все решится.

— Нет, вы гляньте на нее, — сквозь поток мыслей пробился голос никак не угомоняющейся блондинки, — сидит, будто это ее вообще не касается!

— А что ты хотела? В ее-то возрасте, да при такой внешности, только и остается, что надеяться на чудо. Вот оно и случилось. Бедный ее муж, вот кому-то достанется?

— Девочки, может, хватит, — вклинилась Хулюк, — это невежливо… — Ну надо же! Кажется, я была несправедлива к этой девочке.

— А тебе-то какое дело? — Кароль повысила голос. — Нашла родственную душу? Мала еще в разговоры старших лезть!

Я не выдержала и открыла глаза, мгновенно оценив расстановку. Вот интересно, чем же это я успела так насолить этим девчонкам, что они на меня взъелись? Или это промытые идеологией мозги так повернулись?

— Спасибо, — я мягко улыбнулась Хулюк, — радостно видеть столь воспитанную и добрую девушку. Мне приятна твоя поддержка, честно. А что касается вас, — я повернулась к застывшим девицам, — то хотелось бы услышать конкретные претензии. Ваш пустобрех меня, к вашему сожалению, не трогает, но уже порядком надоел. Есть претензии — озвучьте, а если нет, то держите свои мысли при себе. Впрочем, свою глупость и гниль вы уже всем продемонстрировали. Браво!

— Ах ты, дрянь сорокалетняя! Что, сама умная, да? Думаешь, повыступала тут, и тебе самого лучшего мужа предоставят…

Ах вот в чем дело! Ну теперь ясно. Меркантильные европейки оказались не столь глупы, как я подумала, и быстро сообразили, с какой стороны я угрожаю их будущему, ну, и решили устранить проблему, как они ее видели. Я только собралась улыбнуться и объяснить девицам всю глубину их заблуждений, когда нас прервали.

— Избранные! — резко распахнувшаяся дверь явила нам мэтра Ханоя. — Как вам обед?

Дождавшись наших благодарственных кивков и мычания, он светло улыбнулся.

— Прекрасно. Думаю, вы сегодня все перенервничали и устали, а потому прошу проследовать за вашими сопровождающими в комнаты. С завтрашнего дня у вас начнутся занятия, а кроме того, предстоит встреча с эйсами.

Он еще раз довольно улыбнулся и махнул рукой ожидавшим за дверью сопровождающим. Словно по команде те хлынули в комнату, подбегая каждый к «своей» и протягивая руку, дабы помочь встать. Соблазнительно улыбаясь, мальчики один за другим повели нас в коридор, двигаясь четко парами. В какой-то момент мелькнула мысль попробовать разговорить паренька, но, оглянувшись, заметила, что Ханой следует за нами. Жаль.

А через пару минут подтвердилась еще одна моя догадка. В противовес предыдущей комнате новые покои просто поражали. Окон здесь тоже не было, но и без них создавалось прекрасное впечатление. Ты словно попадал в гарем арабского шейха. Шелка, бархат, позолота, обилие подушечек, ковров, портьер, задрапированные тканями стены, огромная кровать… Очень красиво, но я, наверно, долго в такой комнате не выдержу.

— Избранная, — позвал меня мальчик-зайчик, — это ваши покои. В шкафу новые платья, за боковой дверью личные умывальни. Располагайтесь, я зайду за вами завтра.

— Да… спасибо, — пробормотала. — Подожди, а если я захочу пить…

— Здесь все есть, — перебил меня сопровождающий, — вот буфет. Тут напитки, фрукты и сладости.

— Эм… да. Лаоной, послушай, а ты видел моего предполагаемого мужа?

— Боюсь, что нет, избранная, — быстро-быстро покачал он головой, делая шаг назад, — этого мне знать не положено. Обратитесь к мэтру Ханою или магистру Этхою.

— Хорошо. А…

— Простите, избранная, — мальчишка отступил еще на шаг, мотая головой, — мне пора.

И сбежал! Вот как это называется? Хотя, вполне понятно как. Рассказывать что-то и общаться с нами запрещено, вот он и испугался. Эх… Ну и ладно. Я сделала шаг вперед и внезапно вздрогнула, услышав за спиной тихий щелчок. Быстро подбежала к двери, дернула со всей силы, но та оказалась заперта. Вот, значит, как!

Отпустив бесполезную ручку, я еще раз вздохнула. Эмоции мне сейчас точно не помогут. Еще раз обвела взглядом покои и уверенным шагом направилась в умывальню. Ну, во всяком случае, я думала, что за неприметной дверью рядом со шкафом находится именно она. Небольшая комнатка действительно оказалась «умывальней», но, к моему счастью, здесь было все, к чему я привыкла — мойка, унитаз и душ. Может, не совсем привычной формы и цвета, но разобраться было легко. И на том спасибо.

Приведя себя в порядок, укуталась в мягкий халат, висевший на двери, и рухнула в обилие подушек на кровати. Глаза слипались, жутко хотелось спать. Причем настолько сильно, что я даже не успела ни о чем подумать.